Не романтический роман главы 42-43

Глава 42

 Напрасно Таня с Лизой весь вечер ждали возвращения из спальни Михаэля. Просидев до полуночи у телевизора, девушки пожелали друг другу «спокойной ночи» и разошлись по своим комнатам. Войдя в спальню и услышав едва различимое похрапывание, Таня на цыпочках, опасаясь неловким движением разбудить мужа, прокралась к своей половине кровати и, тихо легла, укрывшись, по своему обыкновению, с головой, одеялом. Закрыв глаза, она долго не могла уснуть, то прислушиваясь к дыханью Михаэля, то погружаясь мыслями в ту нелёгкую ситуацию, из которой не видела правильного выхода. Проворочавшись почти всю ночь, она уснула крепким, но тревожным сном, который был безжалостно прерван звонком будильника, выставленным ею заранее на всю неделю. Отключив его, Таня повернулась в сторону, где лежал Михаэль, но половина кровати, занимаемая ночью её мужем, была пуста. Девушка быстро вскочила, машинально засунула ноги в тапки и, на ходу надевая просторный халат, выбежала из спальни в коридор. Свет в коридоре был выключен и ей, на минуту показалось, что все ещё спят, как вдруг до её слуха донёсся шум кипящего чайника, доносящийся из кухни. На кухне хозяйничал Михаэль. Он увлечённо делал себе бутерброды с сыром, заваривал растворимый кофе при этом что - то напевая и пританцовывая. Таню, стоящую практически в дверном проёме, он не замечал. Она же долго наблюдала за ним пытаясь понять, что могло так поднять ему настроение. Наконец молодой человек заметил её и, вынув наушники из ушей, улыбнулся широко и светло:
- С добрым утром, Танечка! Как спалось?
- С добрым утром! - сонно ответила девушка, всё ещё не находя объяснения странному поведению мужа. 
Не дождавшись ответа на свой вопрос, а возможно даже не ожидая его, Михаэль вновь обратился к жене:
- Кофе будешь?
 - Я не пью растворимый – угрюмо пробурчала Таня. – Ты, что в такую рань поднялся?
- Тогда сама - сама – пошутил молодой человек, игнорируя вопрос супруги. – А бутерброд тебе сделать?
- Нет, спасибо. Я ещё не умывалась.
Ответив Михаэлю, Таня пошла, умываться, перебирая в голове разные варианты причин странно весёлого поведения супруга. Когда же она вышла из ванной, думать об этом было уже некогда. Утро каждого будничного дня Тани, уже много лет начиналось и заканчивалось одинаково, только  присутствие Лизы внесло коррективы в этот замкнутый круг однообразия. Если обычно Таня с утра кормила детей завтраком, проверяла собранные ими рюкзаки или портфели и вела обоих в садик и школу, то теперь поход в школу и садик взяла на себя Лиза, за, что Таня ей была невероятно благодарна.
Когда Лиза с детьми ушла, в квартире стало тихо и не уютно. Таня вернулась на кухню, где всё ещё сидел за столом Михаэль, переписываясь с кем -  то в смартфоне. Она, сделав вид, что её это не интересует, принялась готовить себе завтрак, нарочно громко открывая и закрывая кухонные шкафчики и звеня посудой, стараясь таким образом привлечь к себе внимание, занятого перепиской, мужа. В конце концов, ей это удалось и, оторвав взгляд от экрана гаджета, он удивлённо обратился к ней:
- Тань, ты что расшумелась? Не стой ноги встала, что ли?
- А с какой ноги я должна была встать после вчерашнего?
- Да, брось ты, Тань! Нашла, на что обижаться. Я вчера уставший был, а тут ещё с мамой такое… Ну, ты ж должна понимать…
- Должна – не поворачивая головы в его сторону, ответила Таня – только не знаю, надо ли…
- Тань, ну прости меня. Сам не знаю, почему сорвался… Это из- за мамы… наверное
- Из-за мамы? Ты считаешь, что я заслужила такое обращение с собой – дрожащим голосом, стараясь сдерживать слёзы, отозвалась Таня
- Нет, конечно, не считаю – тихо ответил Михаэль, обняв её сзади за талию и целуя ей шею. – Прости меня!
Она, мотнула головой и повела плечами:
- Пусти, хватит, у меня кофе горячий, обварюсь.
Почувствовав в её голосе мажорные нотки и расшифровав это, как прощение, он мгновенно отпустил её и принялся суетиться, перенося на стол продукты, которые Таня достала из холодильника.
- Знаешь – неожиданно начал он, продолжая суетиться, словно за этими движениями ему хотелось спрятаться – она не может быть моей сестрой, я посчитал…
 Теперь Тане была понятна причина его хорошего настроения и желания примириться с ней. Неизвестно откуда взявшаяся обида длинной, острой иглой пронзила её сердце с такой силой, что от боли девушка на мгновение прогнулась и прижала левую руку к груди, но он этого не заметил.
- Кто – она? - делая вид, что не поняла о ком речь, спросила Таня.
- Олеся – радостно ответил Михаэль. От чего Тане стало ещё больнее.
- Хорошо подсчитал? – равнодушно спросила она и села за стол.
- Да, мне же было полгода…
- А, да, точно, ты прав …- прервала его Таня, которой теперь даже звук его голоса был невыносим. – Ты к маме собираешься?
- Да, я с ней вот только списался. К десяти ты успеешь собраться?
Таня тоскливо посмотрела на часы и, переведя взгляд на мужа, ответила:
- Давай сегодня без меня, мне, что-то нездоровится…
- Может ты не выспалась – участливо  спросил Михаэль.
- Скорее всего. Не могла долго уснуть вчера.
- Из- за меня? – спросил он, приготовившись вновь оправдываться, но Таня не дала ему этой возможности:
- Нет, просто последние дни были тяжёлыми.
- Прости, я же не знал.
От этих слов вторая игла обиды кольнула сердце девушки, но уже не так больно, как первая.
- Не знал и не хотел знать – это разные понятия, Миша.
 - Опять ты за своё – накаляясь, ответил Михаэль.
- Всё, ладно, закрыли тему – устало вздохнула Таня – всё равно ты меня не поймёшь –заключила она, глубоко вздохнув и направилась к выходу.
 - Передавай маме привет – сказала Таня, прежде, чем кухонная дверь закрылась за нею.
Оказавшись в спальне, Таня медленно, стараясь не делать резких движений, сняла халат и легла в постель. Тупая игла, только недавно пронзившая её сердце и застрявшая в нём, обнаруживала своё присутствие при каждом повороте тела девушки.
- Этого ещё не хватало – подумала она – Тоже мне, «Железная Кнопка», называется.
Прозвище «Железная Кнопка» Таня получила ещё в средней школе, когда, в одну из осенних суббот, оба пятых класса, вместо занятий, были отправлены в кинотеатр, на просмотр фильма «Чучело», со строгим заданием от классной руководительницы: по возвращению домой, хорошенько обдумать увиденное и написать сочинение о том, кто из героев понравился, а кто, напротив, вызвал осуждение. Свои соображения надо было не просто, изложить, но и обосновать. Когда же учительница, после проверки работ, зачитала перед всеми, сочинение Тани, то класс загудел, как улей. Как оказалось, из всех посмотревших в субботу этот фильм школьников, только Таня симпатизировала» Железной Кнопке». Странное предпочтение девочки имело бурное продолжение. Её бабушку вызвали в школу и просили объяснить дома ребёнку, кого надо было выбрать, саму Таню пригласили на педсовет, где долго выспрашивали, почему она не стыдится своего выбора и не жалеет главную героиню. Таня выслушивала всё молча, стиснув зубы и опустив глаза. Одноклассники бросали в её сторону презрительные взгляды и зло шептались за её спиной.  Она чувствовала себя той самой «Железной Кнопкой», которая, даже оставшись одна, не предала своих убеждений, хоть и заплакала к концу фильма. Видя, что оказанное на девочку давление не приводит к нужным результатам, учителя и родители постепенно отстали от неё, но прозвище, связанное с этим инцидентом, крепко и надолго закрепилось за ней. Конечно, с тех пор в жизни Тани многое изменилось и в чёрно-белом мире «Железной Кнопки» появились и другие цвета, категоричность, практически полностью, сменилась дипломатией, упрямство – взвешенностью, но, где-то в глубине души в ней всё ещё дремала» Железная Кнопка».
- Тань, ты спишь? – раздался тихий голос Лизы. Таня открыла глаза и обернулась. Из приоткрытой двери на неё смотрело аккуратненькое личико сестры.
- Нет, Лизок, заходи. Вернулась уже?
- Да я уже к тебе в третий раз заглядываю.
- А я, что? – приподнявшись на локтях, удивилась Таня.
- Что? Спишь! – Ответила весело Лиза, присаживаясь на её кровать. – Ну, рассказывай, что Михаэль?
- Что значит «что Михаэль»? – протирая глаза, сонно спросила Таня.
-  Вы утром ссорились вроде? Что, он опять …?
- Нет, наоборот, он сегодня в чудесном настроении был – припоминая их встречу на кухне ответила девушка. -  а который час?
- Да мне уже скоро за ребятами. Так ты говоришь, что настроение у него хорошее было…- медленно произнесла Лиза и задумчиво перевела взгляд с Тани на окно – и это после такой- то ссоры… Тут должна быть веская причина – наконец заключила она и торжествующе взглянула на сестру. – Наверное с Олеськой на переписывался.
- Нет, не угадала. Он высчитал, что они с Олесей не родственники.
Глаза Лизы округлились, щёки залились густым румянцем, а пухлые губы приоткрылись в немом возгласе удивления.
- А, что тебя удивляет? – со вздохом спросила Таня – мой муж не дурак, если мы с тобой посчитали, что ж он не мог?
 - Мог – разочарованно пробурчала Лиза – просто мне хотелось, что б он помучался подольше.
- Какая ты кровожадная, Лиза, не знала за тобой такого.
- Ладно, я за мальчишками пойду.
- Не обижайся, Лиз, хорошо? Думаешь всё так просто? А если у них любовь, а я – преграда?
- Ты, что с ума сошла? Нашла повод в благородство играть! Их обоих наказать надо! Предатели! Веришь, Тань, я еле сдерживаюсь, что б ему не высказать всё, что я о нём думаю…
- Ни во что я не играю. – Спокойно и даже, как показалось Лизе, безразлично ответила Таня – просто, ну за что их наказывать, если это любовь? Сердцу то не прикажешь. Только зачем они так со мной? Сказали бы, я бы поняла.
- Тань, ты в себе вообще? Прямо вот вижу: приходят они такие : Танечка, дорогая, мы любим друг друга, а ты нам мешаешь, так, что мы будем жить вместе, а ты оставайся со своими детьми…Так, что ли?
- Может и так! А, что лучше, как собаки: от случки к случке?
- Тань, да, что с тобой? Ты ещё варианты обдумываешь, чтобы им было лучше? Ты точно не нормальная. Сама же говоришь: от случки к случке… Только любовь — это не случка…- Лиза задумалась и добавила: Не любит он её, мне кажется. Любил бы – ушёл.
- Не всё так просто. А дети?
 - Ой, Танюш, кого из мужиков дети останавливали? Это они только одни слова. Ладно, пойду, а то опоздаю. Но, как их на чистую воду вывести мы ещё подумаем, главное ты не раскисай.
- Не раскисну. Я же «Железная Кнопка», помнишь?
Лиза обняла её и, улыбнувшись, ответила:
- Помню. Я тоже «Железная Кнопка» и за нами не заржавеет!
- Просто запуталась я …  И голова кругом
- Ничего, сестричка, как запутались, так и распутаемся.
Проводив Лизу до входной двери, Таня, сетуя на свой слишком затянувшийся утренний сон, переоделась и принялась готовить обед.
Глава 43

 Сев за руль, Вероника Павловна ещё долго не трогалась с места, вглядываясь в темноту весенней ночи и пытаясь разглядеть на, блестящей в туманном свете фонарей, асфальтовой дорожке, одинокую, чёрную фигуру уже растворившуюся в прохладном мраке сонной улицы. Слёзы холодными каплями катились по её щекам и мешали вести машину. Она, периодически всхлипывая и размазывая их по щекам тыльной стороной ладони, старалась сосредоточиться на дороге, но горькое чувство разочарования и обиды мешало ей это сделать. Кое- как добравшись до дома, она вошла в квартиру, пошатываясь от неимоверной усталости, внезапно навалившейся на неё и, с трудом сняла с себя пальто и сапоги. Стараясь использовать, как опору, все предметы мебели, которые встречались на её пути, писательница   босиком прошла до дивана и буквально, рухнула на него всей тяжестью своего обессиленного тела, в изнеможении закрыв глаза. У неё не было сил ни думать, ни плакать. Пролежав неподвижно около часа, она со вздохом встала и медленно побрела в спальню.
Утро, яркими солнечными лучами, с трудом просочилось в тихую спальню Вероники Павловны, сквозь узкие полоски между небрежно задёрнутыми шторами. Свет, с таким трудом проникший в сонное царство квартиры писательницы, проложил белые длинный дорожки от окна до кровати и потерялся где - то под её основанием, практически не осветив комнаты. Хозяйка квартиры уже не спала, но всё ещё лежала, закрыв глаза, то обдумывая планы на предстоящий день, то мысленно возвращаясь ко дню вчерашнему.   Она всё ещё чувствовала некоторую усталость и не спешила покидать своё ложе.
- Какая же я дура – молча ругала себя Вероника Павловна – зачем я ему наврала об отъезде. Согласилась бы, а потом, в последний момент по телефону … или Олег бы сказал… Олег – внезапно вспомнила она и стала искать свой мобильник. Не найдя его в спальне, писательнице пришлось отправиться в гостиную, а затем и в коридор, где в сумке, брошенной ею вчера в полуобморочном состоянии она и обнаружила свою пропажу. Телефон был выключен, но не успела писательница, обрадовавшись находке, включить его, как тот зажужжал и завибрировал с такой силой, что Вероника Павловна чуть не выронила его из рук. Нажав кнопку принятия звонка, она услышала встревоженный голос Олега Николаевича:
- Алло, Ника? Ты меня слышишь?
- Да, что случилось? – спросила писательница, каким-то чужим, слабым голосом.
- Ника, это ты? Что у тебя с голосом? Как ты себя чувствуешь? – продолжал спрашивать тревожный голос.
 - Всё хорошо, не волнуйся. Я спала…
- Я, что разбудил тебя?
 - Нет, просто я только, что проснулась…Она, взглянула на часы и, увидев, что стрелки сошлись на двенадцати, поняла, что он звонит уже не в первый раз.
- Я тебе уже несколько раз звонил – подтвердил её догадки, немного успокоившийся голос Олега Николаевича. – Ты мне не сказала, как ты себя чувствуешь? Как всё вчера прошло?
- Я ещё не поняла, как я себя чувствую. Вчера очень устала, пришла и сразу легла, даже не помню, как уснула.
- Может, выпила что - то не, то? Куда вы ходили?
- В кафе «Алая Гвоздика».
- Никогда не слышал о таком…  С таким названием магазин был когда-то…
- Так это кафе на месте магазина и находится.
- Ну, как ты могла в какую - то забегаловку пойти?! Нет, тебя ни на минуту нельзя одну оставлять. Что вы ели? Тебя не тошнит, голова не кружится?
- Нет – начиная раздражаться, возражала писательница – И это никакая ни забегаловка, а очень даже хорошее кафе. Ели мы пельмени, и я ничем не отравилась – всё больше повышая тон, говорила она – Пила я берёзовый сок! Допрос окончен, товарищ генерал?
Генерал, недолго помолчав, очевидно выжидая, когда она успокоится, обречённо вздохнул:
- Я волновался…
- Прости меня – остыв от его молчания, почти плача – отвечала Вероника Павловна.
- Что с тобой?
- Я его вчера обидела и, он меня никогда уже, наверное, не простит – тихо, почти шёпотом, словно боясь, что её тайну может, кто-то подслушать, отвечала генералу писательница.
Конечно, она рассказала Олегу Николаевичу все подробности вчерашнего вечера, утаив от него только свои слёзы и невероятную слабость в результате необыкновенной усталости. Он выслушал её, не перебивая и не уточняя детали. Когда же она, окончив свой рассказ, высказала предположение, о том, что возможно ей надо было бы согласиться на встречу с «дядей Вовой», а в последний момент отменить её, генерал решительно возразил:
- Ты всё сделала правильно, знаешь, какой грех у евреев считается смертным?
- Нет.
 - Дача ложной надежды. Так, что ты всё правильно сделала, а вот он, прости меня, конечно, но не по-мужски себя повёл. Обижаться на женщину, которая тебе ничего не должна и ничем не обязана…
- Но ведь я…
- Это он для тебя Виктор, а ты для него едва знакомая женщина, пусть даже очень красивая, но, какое у него право было обижаться на тебя? Не переживай! А не простит – ему же хуже. Но я думаю, что он ещё тебе позвонит.
- Знаешь, а я ведь даже не подумала… Спасибо … Мне сразу легче стало. Это ведь только я знаю, кто он…  Как я забыла? Ты мне теперь расскажи, что там у тебя происходит.
- Ну, что происходит? Познакомился я с нотариусом. Молодой человек, не глупый, расторопный, понимает всё с полуслова, думаю, что не подведёт.
- А ты дом то видел?
- Да, вот только час назад вышел из него.
- И в каком он состоянии?
- Домик крепкий с мезонином, сейчас так не строят.
- С мезонином – медленно, припоминая вчерашний разговор с «дядей Вовой», повторила Вероника Павловна.
 -По документам смотрел, постройка дореволюционная. - продолжал генерал. - Но ремонт, конечно требуется. Двор большой, а вот забор уже, совсем никуда не годится. Я координаты Михаэля нотариусу завтра утром дам и пусть в конце месяца, наверное, напишет ему, как думаешь?
- Хорошая идея. Письмо пока дойдёт уже лето будет. Как думаешь, Михаэль поедет туда?
- Думаю, что поедет. Наследство, всё- таки. Дом большой, место, правда, уже не уединённое…
- Ничего. А на кладбище был?
- Да. Памятник заказал, оградку то же. Нашел могилку твоих родителей. С памятником там всё в порядке, но оградку отремонтируют. И ещё я договорился, что б могилы убирали. Тут такая услуга есть. Я взял их реквизиты и можно будет следующий раз по телефону всё оплатить.
- Я не понимаю, как я жила без тебя до сих пор – вытирая внезапно появившиеся слезы, сказала Вероника Павловна.
- Я тоже не понимаю, как я до сих пор жил без тебя, Ника.
 - Я соскучилась
- Это, что за слёзы? Ну-ка прекращай мне это.
- Слушаюсь, товарищ генерал
- Завтра вечером вылетаю, встретишь?
- Конечно. Что тебе приготовить?
- Никакой кухни, слышишь? Лучше придумай, что бы я мог тебе привезти?
- Ничего. Просто приезжай и всё.
-Целую тебя, я ещё позвоню.
- Целую. Буду ждать.
Окончив разговор, она почувствовала невероятное облегчение. Все события вчерашнего вечера представлялись ей странным сном или рассказанной кем-то историей, которая произошла где-то очень далеко и, конечно же, не с ней.