Круглое колесо руля

          Позавчера Виктору исполнилось тридцать лет.
В гараже прознали об этом за неделю, и не «проставиться» было нельзя, потому что парни все подобрались старше, многие в жизни повидали места незавидные и отношения строили «по понятиям», которые укладывались в непререкаемую фразу: «пацан пацана уважать должен». Шоферня, одним словом.
         Всё это время Виктор был озабочен предстоящим мероприятием, каждый день работал до полуночи и  прикидывал про себя, в какую сумму выльется завтрашний юбилей. Он не сомневался, что вскладчину ребята перекроют расходы, и всё равно переживал, как и где лучше это провернуть.
Когда полгода назад он предстал перед завгаром и назвал себя по имени, тот смерил его оценивающим взглядом с головы до ног и сказал:
- Ладно, Витёк, приму тебя на работу, но знай: у нас волынить не получится.
Потом позвонил кому-то и распорядился, словно продолжая с этим невидимым собеседником прерванный разговор:
- Пацанчик сейчас  к тебе придёт, Витьком звать. Дай ему «Газель», на которой Кирюха ездил.
         Так Виктор стал Витьком. До этого он пробовал проявить себя в разных направлениях в родном селе: комбайн водил, самосвал, одно время работал электриком - по столбам лазал. Потом в котельной, посменно. Это уже в городе, три года назад. Ещё - курьером,  пиццу развозил, а всё не то: занят весь день, а платят - копейки. Пробовал и  грузоперевозки, тоже не понравилось. Поразмыслив, решил перейти на городской пассажирский транспорт, сдал права на категорию «Д». Чтобы денег подзаработать, выбрал маршрутки, а не государственные автобусы.
         На деле работа выглядела не так привлекательно, как представлялось. И написано в объявлении было далеко не всё.
         Выше завгара «стояли» два брата: Намик и Геворк. Витёк думал, что солиднее Геворк, но главным оказался Намик. Небольшого роста, коренастый, с ярко выраженной внешностью - большими выразительными глазами, бровями смоляной черноты, взрывным характером и характерным акцентом в разговоре. У этого парня было тёмное прошлое, о нём говорили мало, остерегаясь передачи разговора, но лидерство признавали. Помимо автодела, у них был ещё бизнес, связанный с городским  рынком.
         Ежедневно на маршрут выходили не только водители, но и проверяющие их,  как принято говорить, «тертые» ребята, приближенные  к руководству, отмечающие время отправления от определённых остановочных точек. С современными программами смартфонов легко отслеживалось, чья машина и на каком расстоянии от той или иной остановки, какая идёт следом. Было ясно, кто из водителей нагло выбился из графика или поехал окольными улочками, пытаясь наверстать время простоя в автомобильных «пробках» или обогнать «сарай», как пренебрежительно  называли  водители маршруток большие автобусы.
         Все неприятные моменты объяснения можно было спокойно погасить парой полтинников, и у контролирующих ребят за день в карманах шелестела не одна десятка  таких купюр.
         Завгар, понятное дело, далеко не простачок, всё это понимал и своё тоже не упускал. К тому же каждый водитель отстёгивал кое-что из своей прибыли ещё для тех, кто выше.
        А прибыль была, поскольку валидаторы, прикреплённые в самом начале их появления в общественном транспорте, в салонах маршруток тихо сняли, и пассажиры ездили по старинке, за «живые» деньги или путём перевода оплаты за проезд на карту водителя по номеру телефона.
       Всю эту «кухню» Витёк усвоил довольно быстро, поэтому гонял по городу с огромной скоростью, набивая пассажиров по самый руль, приспособив между передними креслами  две упругие диванные подушки, на которых могли примоститься ещё три человека умеренной упитанности. В авто-технике он сам разбирался неплохо, экономя, таким образом, на мелком ремонте.
         Более всего Витёк не любил ветеранов труда  и инвалидов, поскольку одни по закону ездили  совершенно бесплатно, а другие что-то платили, но не ему, работяге, а государству, которое частично компенсировало льготникам стоимость проезда. Однако место в салоне занимали и первые, и вторые, уменьшая, таким образом, пространство для «доходных» граждан. Эту категорию пассажиров не уважал никто из водителей.
         Витёк нередко был свидетелем, как время от времени завгар нехотя отчитывал кого-нибудь из подчинённых:
- Толик, ну, чего ты взбеленился из-за этого старого козла? На кой тебе надо было, чтоб он… в салоне растянулся?
Речь начальника  густо дополнялась нецензурными выражениями.
- Мог бы тормознуть  не так резко, чтоб без перелома…. обошлось. В первый раз, что ли? Он бы поорал, конечно, похромал - да и ладно, так нет же, угораздило!.. А теперь ещё и отстегнёшь ему ….. на пилюли, дурак!
      И ещё несколько слов ненорматива, уже примирительными нотками в голосе.
      Витёк прислушивался, «наматывал на ус», учился. Завидев на остановке одинокую старушку или пожилого мужчину, Витёк сначала притормаживал, а потом, если никто не собирался выходить, нажимал на газ и злорадно думал: «Вот тебе, выкуси-ка!»  На той неделе бабке какой-то руку дверью прищемил. Правда, звонила только, жаловалась диспетчеру, этим и обошлось. В другой раз наверняка будет ждать автобус, а не соваться в его маршрутку.
      Старые люди раздражали Витька особой медлительностью, долгим копанием в сумках, пакетах, пакетиках, прежде чем вытащат свою никому не нужную карточку.      
      Одни заискивающе желали ему, водителю, всех благ за бесплатный проезд, другие сердито совали документы чуть ли не в лицо, доказывая свои права на льготу.
       Витёк сначала молча злился, а потом поднабрался опыта и стал отвечать, как все:
- Ты эту карточку к одному месту себе приставь! Плати наличкой или выходи!
Бывало, кто-то из пассажиров возмущался, но чаще  не ему высказывали, а мнением друг с другом делились:
- Водители совсем обнаглели, слышите, как разговаривают?
- Приструнить некому: мафия!
- Понаехали отовсюду - ни культуры, ни умения водить!
       Он в этих случаях не отвечал: закуривал сигарету и дымил в окно.
       Сегодня дама лет пятидесяти или около того, которая сидела справа от кресла водителя, в эффектном костюме, строго спросила:
- Водитель, почему вы курите в салоне?
- Я в форточку, - лениво огрызнулся Витёк.
- Какая форточка - весь салон табаком пропах! - ответила дама.
Обычно, если пассажир не унимался, Витёк выбрасывал окурок, теперь же он едва закурил, и не хотел расставаться с ещё целой сигаретой.
- Прекратите курить, - потребовала женщина, - у вас перед глазами знак висит и ссылка на закон, что это вас тоже касается!
        «Фифа», - с неприязнью подумал Витёк, с сожалением выбрасывая сигарету. Он решил, что этот рейс на сегодня последний, хотя можно было сделать ещё круг, но настроение испортилось. И не хотелось возвращаться домой поздней ночью.
 По поводу курева редко встречались недовольные, потому что сейчас все курят, даже сопливые школьницы.
          Подумав об этом, Витёк вдруг вспомнил сестру Катьку.  Он не был дома три года, как уехал в город. Тогда она училась в девятом, а сейчас совсем взрослая, школу закончила. Фотку присылала: красавица!..
          Внезапно пронзительно захотелось домой, повидаться с семьёй, на рыбалку сходить.
         Что он делает в этом муравейнике? Ни на Новый год опять  не поехал, ни на День Победы…И всё из-за этих паршивых денег, из-за Ирки, которой в сентябре за границу, видите ли,  захотелось, в Турцию! А он как подумает о волоките загранпаспортов, аэровокзалах, дорожной суете, билетах - и никуда не хочет. Дома, что  ли, мест мало? Одна деревня родная чего стоит: и красота, и раздолье! Он до сих пор не понял, насколько нужна ему эта Ирка.
           То ли дело была Люська, его одноклассница. Как он трепетал с ней рядом, как насмотреться на неё не мог! Не дождалась, дура, замуж выскочила, пока он служил. Но ведь знала, что с Витькой такой номер не пройдет, знала! Когда он отыскал её в городе и выследил после работы, она даже ничего скрывать не стала. Сразу расплакалась, стала прощения просить, сказала, что боялась, что не простит он её измены, мол, всё нечаянно получилось, подружка подставила. Какая там подружка!? Знает он эти бабские причины.
        Витёк слушал её вполуха, потому что два года только и мечтал, как обнимет он свою ненаглядную Люську и в загс отведёт. А она обвела его вокруг пальца, никакая не недотрога оказалась, брехливая стерва, ещё ждать обещала! И разозлился он тогда не на шутку, и разом перегорела у него к ней вся любовь, только желание осталось и жгло. И мстительный замысел созрел сразу, и всё получилось, как он задумал. Люська, овца, поверила, что он ради неё на всё самое безумное готов, и пошла с ним, чтобы утешить беднягу. Он завёз её в другой конец города,  к одному из дружков по армии, обошёлся с ней грубо, как с последней шлюхой, а потом выгнал  в ночь, напился и завалился спать. И не жалел даже, что так поступил, сама виновата.
         Потом были другие, но любить не мог, ни к кому веры не было. Пока Ирку не встретил. Сначала показалось, что влюбился, а потом понял, что нет, но уже привык, и теперь сам не знает, уйти или остаться.
         С домашними, конечно, Витёк по телефону созванивался  довольно часто, но коротко. Батя всё грозился приехать, да куда ему? И ехать  - далеко, и сердце у него пошаливает, и давление. Старик, одним словом, хотя шестьдесят пять - не такой уж и дремучий возраст, но всю жизнь работал, когда-то в колхозе с утра до ночи, теперь на тракторе…Говорил, что, комплекс какой-то у них построили, даже звал Виктора вернуться - мол, вакансии появились.. Может, бросить всё - да податься к родителям в деревню? Воздух чистый, поля кругом, речка, роща… Фермером, что ли, заделаться?
- Водитель, остановка! - сердито закричали пассажиры.
          В воспоминаниях Витёк чуть было не проехал мимо. Он резко затормозил, народ подался вперёд и справедливо возмутился:
-  Совсем ошалел, парень?! Людей везёшь, заснул, что ли?
- Да он и водить-то не умеет, ему только дрова возить! Шофёр!
         Витёк не ответил.
        В салон вошла ещё не старая женщина. Хотя это лишь один пассажир - Витёк был рад и ей,  но женщина  показала ветеранское удостоверение.
         Витёк разозлился:
- Какой вы ветеран труда?- сказал он, рассматривая пассажирку. - Купили ксиву и ездите задарма!
 - Молодой человек, вы почему так разговариваете со мной? - женщина в упор посмотрела на Витька.
- По качану, - резко ответил Витёк.  - И ночью заработать не дают!
- Вы сами выбрали этот труд, -  сказала женщина. - Причём здесь пассажиры?
- Одних ветеранов вожу,  потому что! - пробурчал Витёк, - что вам ночами дома не сидится?
- Какое вам дело до этого? А льготу я заслужила, когда вы были ещё ребёнком. И ваше дело - вести автобус, а не грубить пассажирам!
- Набрали хамья, - процедил сквозь зубы толстяк с пакетом подмышкой.
- Управы на них нет, - подхватил кто-то сзади.
- Вот сейчас позвоню в вашу организацию, - пусть разберутся с кадрами, - пригрозил толстяк.
         Витёк замолчал и нажал на газ. Следующая остановка была на площади. Там всегда много желающих уехать, потому что неподалёку - вокзал пригородный, всего в двух кварталах. Сегодня  не стало исключением: в салон один за другим  из темноты поднимались люди. В фонаре, видимо, перегорела лампа, а ночь уже опустилась на город. Последним, судя по фигуре, поднимался грузный мужик с какими-то тюками и сумками.
          «Старый торгаш», - с неприязнью подумал Витёк, нажал на кнопку, чтобы закрыть дверь, и отвернулся.
           Но мужик был упрямый и хотел уехать, во что бы то ни стало. Он энергично затарабанил по двери кулаком и зацепился на ступеньке, не давая двери закрыться.
- Водитель, открой дверь, - закричали пассажиры, - прищемил человеку ногу!
- Не видишь, что ли, что ночью одного оставляешь на остановке?
          Витёк ругнулся про себя. Пришлось приоткрыть дверь. Мужчина втиснулся, Витёк нажал на газ. За поворотом площади Витёк слегка повернул голову и сказал:
- Платить кто будет, дядя?
- А у меня, это, ветеранское, - помедлив, отозвался мужик.
             Продолжение здесь:
             http://proza.ru/2021/07/05/439