ЛЕКА. Сборник рассказов

ЧОБЛЯ


А самое поганое знаешь что? Что всему есть свидетели. Каждый раз, каждый грёбаный раз был кто-то, кто знал об этой чефирне, кто сочувственно опускал глаза, когда в этот двор заходил разговор.

Помнишь, ты умер? А, нет, конечно, чёп ты помнил. Ты ж пуп земли из праха пришедший и фиг теперь когда сотрёшь. Сила. Монумент.  А тут я такой, опа. Вопросики тупые. Не ссы — снимаются, бро. Живи и радуйся, набивай мошну, один же раз тусим на этой вписке.

Ты куришь, нет? Ну и ладно. А я выпью. Надо написать тупой коммент на тупой пост. Вот скажи, нах? И я не знаю. И зачем не знаю, и кому это надо. А надо. И трезвым тут никак. Вот такое постоянное недоразумение. Я. Ктош ещё? Так, где твой ноут? А, вот он. Ясен пень у меня своего нет. И ты первый раз меня в глаза видишь. Тоже бывает. Во сне и не такая фуета присниться может. Гы.

Так, где эта sука? Вот. Ага. Держи:


«От прям хочется рассказать тут одну историю, про знакомых мне людей. Итак.

Начнём с того, что он сам далеко не ангел. Тот ещё товарищ. И выпить не дурак. Причем, когда выпьет, дурак тот ещё. И по бабам ходок. Но это только с её слов. Так ей казалось. И пару раз даже руку поднял. Выберите ниже за что.

Но это, конечно, его, скотину, не извиняет. Потому что, если баба сука, виноват членоносец. И вообще член — это увеличенный клитор, чтоб вы знали, мои недоразвитые в гендерных отношениях друззя.

Читайте побольше наглухо отфиминизированных амазонок нового века и вы поймёте, что мужчины — это лишь сексуальные игрушки. Бери и пользуйся, когда хочется. Нет — в коробочку. Сломался — выбрось. Ты глянь вокруг, на любой вкус. Руку протяни. А цель найди себе другую. Важную, значимую.

А, да. Отвлеклись от истории. Эта свободная от предрассудков женщина, уже через два года после свадьбы переспала с его армейским другом. А чо он такой красивый был? И ночевать разве не для этого остался?

Друга вычеркнул. Её не смог.

Потом как-то взасос целовалась с соседом-татарином прямо на глазах мужа. Он из кухни, а они здрасьте, прямо в коридоре. Днюху, помню, отмечали. Без стыда, а чо такого, мы же по-дружески. Правда, в хлам были оба.

А однажды не ночевала дома, пришла пьяная настолько, что не могла открыть входную дверь. Входную дверь в подъезд. Пипкой не могла попасть. Шлядовать ходила, забрав с собой сына. Представляете состояние мужа: сын был в истерике, на ней не было трусов.

В другой очередной раз поссорились, она уехала к маме. Яйцебряк недоделанный, через время, поехал следом. Она согласилась вернуться, но ушла на всю ночь. Теща и брат не знали, куда глаза от него прятать со стыда. Обзвонили кого могли. Сказала, что была у подруги. Но подругу назвать отказалась.

А под развод вообще понеслась череда кутежей. И беременность. Может и от мужа, а может, и нет. Но тот сказал: рожай. Он же, как минимум, твой. Сделала аборт. И он, тряпка, после всего, всё равно просил её остаться. У нас же сын, говорил он.

Фиг. Ушла. Ибо нефуй.

Но если баба сука, виноват мужик, так же, автор?

А мне кажется, это просто нелюбовь. Ну и баба сука. Нормальная на такое говно неспособная. Нормальные они простые, жалостливые. Прощают нас даже за то, за что нельзя. Пасиба, милые, что вы есть.

И на этом, мне кажется, мир стоит».


Вот и готово. Дерьмокоммент на гавнопост. Умею, када могу. Ща такой лай начнётся. Те на этих, эти на тех. Ух, красота! Мозги в крови, кишки на асфальте. Нормальные люди рази будут таким заниматься? Правильно, нет. Только мы, черти.

А да, болезный. Я ж тебе чо хотел сказать? Жыzь как бэ не одна. Ну, или одна, но в разных ипостасях. Можно и так сказать, а лучше не вникать. Сложно всё. До чортиков. Гы.

Так что ты, если не изменишься, после смерти будешь говноедом. И будешь всё чувствовать и понимать. Та ещё радость. А ты уж сам думай, сон это был тупой или предостережение.

Смерть — это время платить. Потому что её нет. Просто смена декораций, актёров, смыслов - а так, всё то же.

Ну всё, бутылка кончилась, мне с тобой стало неинтересно. Бывай, ковбой. Спи спокойно. "Всё будет так, как должно быть даже если будет наоборот". Аминь. Да где спички, bлять? Да-да, чорт без огня, пипец какая свежая шутка, я угораю. А, вот они. Всё, ушёл.
3:48
9.03.2021





ЛЕКА


Лека появилась в моей жизни сразу после смерти. При жизни она меня не баловала своим вниманием. А на следующий день после похорон появилась на моём пороге.

Звонок. Открываю дверь. Она.

— Лека? — удивился я.

— Да ну нах, — она закрыла лицо ладошками, потом резко опустила их вниз, как бы сбрасывая что-то невидимое с лица. — Ты серьёзно?

— Боюсь, я плохо тебя понимаю, — поправил я очки на переносице.

Она вздохнула и прошла в квартиру, не спрашивая моего на то согласия. Да и зачем? Конечно, я согласен. Заходи, конечно.

Лека забралась с ногами на подоконник в кухне, попросила кофе и пепельницу. Я варил кофе, она курила. Она молчала, я не перебивал. Когда она заговорила мне в спину, я от неожиданности вздрогнул.

— Меня могут видеть только те, кто любит.

— Но ты же не дух, не призрак. Ты материальна, — вспомнил я как она отодвинула меня, проходя в квартиру.

— Это неважно. Важно то, что я жива только для тех, кто меня любит. И это только бабушка и ты. Понимаешь? А родители, а брат, а Сергей?

Сергей был её парнем. Да, так себе правдочка. Не хотел бы я её знать, если это было бы про меня.

Удивительно, что я даже ни капельки не удивился её такому появлению. А уж как рад, так и слов не подобрать. Потом мы пили кофе с печеньками, потом ещё что-то, потом ещё что-то, потом ещё что-то, потом ещё что-то. Так и год прошёл.

Мы уже жили как муж и жена. Хорошо, что я жил один. Мама у меня очень подмечательная. Вычислила бы на раз, объясняйся потом.

Часто нас навещала бабушка Леки. Но летом она умерла. А на следующий день Лека узнала, что беременна. Я даже не задумывался что и как буду кому объяснять откуда взялся ребёнок, пока не оказался с ним на руках. А Лека пропала.

Ох уж эти наши законы, ох уж эти наши законники! Не буду перерассказывать скока нервов и денег стоило мне вырвать ребёнка из заботливых лап государства. И это при положительном тесте на отцовство. Кошмар какой-то!

Имя Гоша, лично мне не нравилось. Но так хотела Лека. Маме это имя было тоже не по душе, но так хотела Лека. И я остался непреклонен. А деду малютки было вообще пофиг как его зовут. Он его иначе, чем горемыка и не называл, любовно ероша тому волосы на затылке.

И родителям и представителям власти я сказал одно и то же, что нашёл малютку у входной двери. Мол, кто-то позвонил, я открыл, а тут — вот. И кто мать я ни сном, ни духом. Не рассказывать же им про Леку. Хер тада мне, а не дитё. Самого по психиатрам затаскают.

А в тот день Гоше исполнялось семь. Когда я проснулся бабушка с дедом уже пили чай:

— Ну что, поздравлять идём? — спросил дед, когда я вышел из туалета. Я кивнул:

— Сейчас за подарком схожу.

Войдя в комнату, я сразу ухи поел. Прям с порога. И много. Один за взвод наяривал. На кровати лежала Лека и удивлённо оглядывалась по сторонам. Увидев меня, как будто успокоилась. Улыбнулась:

— Сон, — говорит, — какой-то странный видела. А долго я спала?

Ипитваюналево!

Та не, какое там долго, семь лет — это разве спала? Так, вздремнула чутка и только.

Я подсел к ней и взял за руки, пытаясь найти нужные слова. Оказалось, не надо. Мои руки уже всё ей передали. Она поднялась и обняла меня.

Сколько мы так сидели — минуту, вечность? Господи, как же я соскучился за ней! По её запаху, её прикосновениям. По всему, всему, всему! Какой же это кайф, когда никогда отменяется! Теперь я знаю, что такое рай!

— Где он? — спросила Лека.

— Спит ещё. Мы идём его поздравлять. Пошли, — я встал и протянул ей руку.

— Может, не стоит так сразу? Как мы всё объясним? Надо, наверное, подготовить...

— Лека, ты не проснулась ещё? Кому объяснять, кто тебя увидит?

Кто увидит? Да тот, кто любит.

Бабушка потрясла внука за плечо. Гоша, потягиваясь, открыл глаза. Улыбаясь, обвёл всех взглядом. Когда тот дошёл до Леки, сына вскочил на кровати и бросился с радостным криком к матери. Он схватил её за шею, прижимаясь всем телом, Лека подхватила его снизу.

— Наконец-то ты вернулась, — громко зашептал он ей на ухо. Ты же больше никуда не уйдёшь?

Всё бы ничего, если бы не вид висящего в воздухе внука. Дед с бабушкой застыли, как два соляных стоба. Белые, молчаливые, немигающие статуи.

Мьда, дорогие мои родители, когда вы отомрёте, у вас будет куча вопросов. А у меня на них нет ни одного вразумительного ответа.

— Не бойся, папа, — Гоша слез с матери и обнял меня, — разберёмся. Главное же, что мама вернулась. Так же?

Конечно, разберёмся. Пока не знаю как, но куда нам деваться? Некуда нам деваться. Так что, разберёмся как-нибудь.

А как иначе, сына, как же иначе? Иначе — никак!))))

12:06
18./04-21




ONE-WAY TRIP?


Take me with you!


*"*

Я живу в своём собственном мире. Пусть и придуманном. Но придуманном мной. И — для меня. И поэтому мне там хорошо. Легко, уютно, тепло. Не то что здесь. Но здесь тоже кто-то должен быть. Иначе не будет там. И разорваться не вариант. Так что тут вместо меня существует некая реплика.

Подделка, отражение, набросок.

И тело. Но кто бы знал, как мне стыдно за это подобие меня настоящего. За дела, за слова, за мысли. Почти во всём, почти всегда. Почти без почти. Как будто бы ты был пьян, в уматень, и тебя засняли. А ты потом, на трезвяк, смотришь вот это вот всё и не знаешь, как бы так незаметно аккуратно провалиться отсюда куда-нибудь в тартарары.

В никуда, в ничто, в нигде.

Но то, что реплика плоха не её вина. Она — уравнитель. Уравнитель миров. Существующая как бэ. Не так, чтобы как в математике. Типа, плюс сто на минус сто в сумме будет ноль. Не так. Иначе. Если тот мир будет раем, то этот в ад не превратится. Но он станет выгребной ямой. Со всеми присущими этому месту характеристиками.

И ароматом морского бриза.

А я, пусть и опосредованно, но существую тут. И кому, скажите на милость, кому нужен рай насквозь пропитанный таким амбрэ? Никому! Не мне, так точно. Вот те зуб! Поэтому и приходится сохранять некий паритет. Хотя «приходится» не совсем то слово. Я не прикладываю к этому никаких усилий. Это происходит без моего участия. Мимо меня.

Жизнь проходит сама собой.

Как бэ.

Вот
........как-то
.....................так.
14:24
15.05.2021


*"*

Каждого своего мужчину она пыталась переделать под себя.

Если он не побеждался, не переделывался, то определялся как «сволочь, гад, подлец, скотина» и, естественно, этой жестокой бессердечной твари однозначно и бесповоротно указывалось на дверь.

А как с таким жить?!

Если же он шёл на компромисс, то должен был чётко понимать, что компромисс — это уступки с его стороны. И только. Потому что она — девочка. А девочкам надо уступать. Однозначно. Всегда. Без вариантов.

В итоге с таким она тоже расставалась. Ей же нужен мужчина, а не тряпка.

А как с таким жить?!
21:07
15.05.2021


*"*

Когда вам вместе очень хорошо, но ты понимаешь, что это всё же не любовь — ты просто ещё не понимаешь, что это всё же любовь, или это всё же не любовь?
15:00
16.05.2021


*"*

Каждый мужчина уверен, что вселенная вращается вокруг него. А любая адекватная человек знает, что это не так. И она, конечно, права. Но зачем об этом говорить? Тем более вслух. Тем более ему. Если только не пришло его время почувствовать, что такое боль. Тогда — это самое то!
12:00
18.05.2021


И тут из складок времени выпало несколько недатированных записей. Прочитал. А чо, подходит. Добавил. Держи, прочти и ты, мой редкий читатель:


От того, что регулярная половая жизнь в моей жизни была довольно нерегулярна, спасало только то, что хотя бы нерегулярная всё же была.

Да, судя по тому, что у пессимистично настроенных давнецов она «была, но давно», а у оптимистичных «давно, но была» — я однозначно из последних. Но уже не так категорично.
Сложно, знаете ли, сохранять позитивный настрой, когда радость от плотских утех от тебя всё давнее, а память по ним всё тускнее. И уже не хватает той уверенности с лёгкостью заявлять, что это «было» я себе не придумал.


*"*

Перефразируя известное выражение, можно сказать, что — каждая женщина имеет того мужчину, который её имеет.

Это карма!

А поэтому, какой бы не был у неё мужчина, она в нём виновата сама. Как, впрочем, и в его отсутствии.

Се ля ви!


*"*

Если я хочу есть, то я хочу есть, пока не перехочу есть. А вот со мстями не так. Убить я хочу даже сидя на свежем трупе. Ещё и ещё, ещё и ещё, ещё и ещё. Жаль, что так нельзя.


*"*

Долго я злиться не умею. Вот запытаешь эту животину дико страшно люто, кожу с живого ещё тела сдерёшь, солью посыпешь, четвертуешь, на кол посадишь — и через пяток-другой лет, глядишь, уже не так сильно начинаешь кручиниться, что убить можно только раз. И глаз почти не дёргается, и руки почти не чешутся.

Ъ




МИМО


Раньше моим типом женщины была женщина, которая даёт. Дальнейшие характеристики только отвлекали от главного. Не до жиру. Я знал свою цену, я видел себя в зеркале. А теперь вдруг, с не пойми чего, начал выкобениваться. Смотришь и прикидываешь такой: а можно ли будет о чём с ней поговорит после, а не стыдно ли с ней будет появиться в театре, а любит ли готовить, а не будет ли выносить мозг? — и прочея, и прочея, и прочея. Будто не тупо переспать с ней хочешь, а в жёны присматриваешь. Может, поэтому и нет у меня больше секаса?


*"*

В приёмном зале моего настроения, во главе длинного стола моих желаний стоит трон. Он пуст. В зале крики, ругань, местами мордобой. Каждый хочет быть первым. Открывается дверь. Входит Лень...

— И?

— И всё.


"*"

Надо умирать, пока не страшно. Потому что, тогда — не страшно. Не успел — постарел. Постарел — начал бояться. Начал бояться — стало страшно умирать. Стало страшно умирать — начал с опаской жить. Но  разумная, здоровая, взвешенная жизнь скучна и безвкусна. Нет риска, нет кайфа. А если в жизни нет веселья, куража, настроения — это уже не жизнь. Так что, не бойся жить!

*

Пока ещё есть время, пока не стало лень.

*

И стареешь — это совсем не про возраст!

*

Порой встретишь человека, ему годков-то — самое время совершать ошибки. А глядишь, он уже на чужих научился, учёл, так сказать, горький опыт предыдущих поколений. Этакий юный старичок. Где возраст ума не добавит. Своего девать некуда. Только морщин. Да и то не скоро. Потому что жизнь — разумна, а образ её — здоровый. Этакая инфантильность наоборот.


"*"

Почему, чем мне хуже, тем больше хочется поржать? Но потом ещё и обязательно поменять пару букв в этом весёлом глаголе. Делом поменять. Впрочем, пожрать я люблю всегда, независимо от настроения.


"*"

Под постом стояло 99 лайков. Лайкнул и я. Паста была так себе, да люблю, знаете ли, юбилейные числа. И монеты. И  когда время ровно. Но лайк мой стал сто первым. Тогда я его снял. Всё ради той же сотни. И опять не угадал. Лайков стало сто три. Вот всё как всегда, вот ничего нового.
19:51
31.05.21




ТАК ЧОТА


«Разумеется, когда начальство едет - губернатор, архиерей, исправник, - тогда, понятно, следует уважение оказать, дорогу починить, тогда не то что худую, а и хорошую дорогу починим!»

«но страшно все-таки, что если возьмутся за это петербургские деятели, то сейчас пойдут разные регламентации, убивающие всякое живое дело.»

Этот человек, эта его книга — очередной яркий пример того, как много у нас умных людей. Было. И есть. И будет. И как мало их мысли интересны чинушам. Были. И есть. И будут?

Я взял лишь две цитаты. Но и их с верхо;м. Это девятнадцатый век! Семидесятые года. Прочтёшь такое и только крякнешь: а ничо не меняется, ни-че-го!


***

Ты карасиков будешь? Хороший карасик. Главное, что недорого. Ща почистю, пожарю — красота получится, пальчики оближешь!

Но тут — кому как, правдашто. Один руки потирает в предвкушение вкусного ужина, другая только представит чистку эту, так бррр как вздрогнет. А кому-то это выглядит вообще типа того:

Повсюду лежали мёртвые тела. Трупы потихоньку оттаивали и начинали пахнуть. А кто-то радостно потирал руки.

Но разве может смерть быть в радость?

Разве может смерть одних быть радостью другим? Разве есть оправдание убийству? Мы же люди, люди!..


"*"

Мои записки на манжетах могли быть интересны только мне, но я их забывал, как только менял манжеты. А прачке они были неинтересны, она не умела читать, но, по понятным причинам, досадны — однозначно.


"*"

Когда всегда мимо, а вдруг «мимо» и есть истинная цель? Тогда ты просто снайпер! Может пересмотреть приоритеты?


*"*

Насильно освободили от свободы и сделали рабом доброты, любви и счастья. А свободу отправили обратно, к равенству и братству. Там, где у каждого есть выбор: гильотина, верёвка или кол — демократия, ёптыть. В самом рассвете, в самом соку. Шлюха!


"*"

Ах, это рыжее слово «любофь»...


*"*

Если кто-то тебя не предал, то он просто ещё не успел.


*"*

Если бы у Коли и Оли спросили в тот день: «Какой самый короткий месяц в году?» – они бы не задумываясь ответили: «Медовый».
(с)


*"*

Эта фраза достойна того, чтобы жить отдельно. По крайней мере, во мне. Во мне она уже не просто цитата, не только лишь часть чего-то, у неё уже своя жизнь, свой дом, своё дело, дети, внуки, наглая кошка Зося, любимое кресло у камина, восхитительный вид из окна и до бесплатного дёшево, по случаю, прикупленный гроб. Дорогобогатый, с музыкой и надгробьем впридачу.

*

А что, мечтами жить не запретишь!

*

Паипать на деньги.

*

Главное, чтобы были.

*

Но это необязательно.


"*"

— Да в чём дело?

— Ни в чём. Дело в самом подшивании воротничка.

— Что?

— Вот и я говорю, вот и я удивляюсь...
8:00
03.06.21




ВАСЕТА


Васета, срать мне на всяких там других. И уж тем более на их мысли обо мне. С самой высокой в округе колокольни.

У меня такая толстая кожа, что бегемот в зависти не одну тонну своих бегемотьих слёз по этому поводу выплакал.

И не только мысли, но даже слова их мне большей частью безразличны. Если без рук. Если вы не с дифирамбами, то вы ошиблись. Идите прямо. Там лифт. Жмите кнопку «нахер» — и езжайте с миром.

Но есть один нюанс. Когда это действительно другие люди. Не мои. Чужие. Свои же могут расстроить меня на ровном месте. Они, может, всего лишь пыль забыли протереть, а я уже в гавно расстроенное пианино.

Но — без обид. На обиженных же воду возят. И обижульки это для маленьких девочек. Что за глупости? Ты же разумный взрослый человек.  Хорош уже. ОК?

ОК. Но потом всё же обижаюсь. Не специально. Оно само. Рефлекторно выдувая губу и морща лоб накатывает депрессивное состояние, и я плачу там до самого самоубийства.

Потом, правда, оживаю. И страдаю уже от своего бессмертия. Что даже умереть не могу по-человечески. Вселенская печаль сгибает мои плечи. Мир рушится. Теперь минут семь меня лучше не трогать — я буду букой.
9:43
10.06.2021




ВЕРТ


Снежный кот происшествий. Так я его называл. В шутку. И вот шутки кончились. Он больше не превращал мою жизнь в служение ему, а дом в помойку. Он успокоился. Он стал другим.

Он умер.

Теперь он старый мёртвый кот в обувной коробке, закопанный в полночь под яблоней во дворе.

Настало время печали.

Время печали — время грустить. И я грущу, и я грустю. И я буду таким, пока не пройдёт. И это время придёт. Всё проходит, пройдёт и это. Потом я тоже буду помнить его, конечно, а как же иначе, как можно забыть любовь? Но это будет не так остро. Это будет уже с улыбкой. Память не забудет про его смерть, но его жизнь будет помниться лучше.

Так устроен мир.

Можно проснуться утром и вспомнить, что сегодня ты решил умереть, что у тебя взят талончик на её добровольное окончание. Не помню как там это научно. Крутиться в голове, а на язык не даётся. И что? Кто сказал, что это тоже должно быть время печали?

Верт, например, был не согласен с этим. Он разучился радоваться жизни, но умел радоваться мелочам. Нет, это не одно и то же. От слова совсем. Жизнь, в общём, лишилась настроения, стала безликой, безразличной. С его слов. Да ещё и пришла не туда, куда хотелось Верту.

Нет, не наоборот. Она не лишилась настроения, потому что пришла не туда. Это не причина и следствие. Это как-то врозь. Он не знал, как точно, но знал, что так, а не иначе. А я не спорил. Кто я ему? Я ему сосед. И чего тогда спорить?

Вот дай ему сейчас всё, что он хочет — и он скажет тебе спасибо. И возьмёт. И порадуется. Но — только в моменте. А в целом его миром будет править всё та же тоска. Тоска без начала, тоска без конца.

Так он мне зачем-то объяснял всё это, когда его никто ни о чем не спрашивал.

А вот дадут ему таблетку, чтобы заснуть, навсегда заснуть, он возьмёт её не задумываясь. На самоубиться он был тонок кишкой, а таблетку съест с удовольствием. Потому что это не самоубийство, это...

Да блин! Как же его? А! Добровольная смерть — эвтаназия. Вот. Да. Спасибо, Яндекс.

Нет, и это не одно и то же.

Тебе да, дак ты и нет. А Верту нет, так он и да — пошёл и записался. И прошёл собеседование. И с психиатром, и с психологом, и с чиновником от министерства жизни и общественных коммуникаций. И везде получил добро. Осталось сходить и получить заветную таблетку. Сегодня. Талончик есть.

И он поставил тесто. А потому что он умеет радоваться мелочам. И если захотелось табаней, то надо поставить тесто. Тесто подойдёт, будут табани. Со зретом, конечно, а как же!

Нет, это у вас с зыретом. А его бабушка говорила так: со зретом. И ей Верт больше верил, даже если это было и неправильно. А потому что не может у бабушки быть неправильно. Вот!

Табани, если кто не знает, это лепёшки дрожжевые. Лучше на молоке. Но на нет и суда нет. А зрет — что-то типа манной каши, только с муки. Но опцион вариативен. Нет предела фантазии. На вкус и цвет, как говорится. Чья кухня — тот и прав.

Верт наестся табаней, напьётся чаю и пойдёт. Пешком. По такой погоде надо ходить пешком. Хорошая погода. Осень-то, по сути, на погоду непредсказуема. Но тут, на удивление, вышла по прогнозу. Могла быть серость с ветром и дождём. Назло. Всем. А случилось бабье лето. Как на картинке.

Ляпота!

Повезло Верту. А кому-то с ним. Он таблетку съест и заснёт. А душе покажется, что тело перестало жить. И душа его отпустит. Отпустит и улетит. Куда они там все улетают. А тело не мёртвое. И значит в нём может поселиться другая душа. Раз тело есть, а души в нём нет.

Что там как, чего, куда Верт не знал. И я не знаю. Зачем? Есть специальные на то люди, есть специальные на то методики, есть специальные на то препараты и есть специальные на то время и место.

Верту просто надо прийти в это нужное время в это нужное место. И его уставшая душа получит свободу. А тело, вполне ещё носибельное, получит новую душу. Душу человека, который очень хочет жить, но собственное тело ему в этом отказывает.

И всем хорошо, и все довольны. Один не зря как бы умер, другой рад, что жив. Я видел того мальчика, которому достанется тело Верта. Хороший мальчик. Он, конечно, странновато будет смотреться в сорокалетнем теле, но да не он первый. И уж лучше так, чем никак — верно же?

А столько их, этих детей! И не детей! Как длинющ тот список ожидания! Мне всегда, когда споткнусь об эту мысль, становится жутко стыдно за свою пустую, серую, скучную, непутёвую жизнь, которую мог бы прожить, совсем не так, совсем по-другому прожить какой-нибудь из этих бедолаг.

А живу я. Скулю от того, какая она никчёмная, как мне всё это надоело, как бы я, если бы! — но визитку клиники, что оставил мне Верт, даже не глянув, отправил в мусорное ведро, как только остался один. Но, правда, дал себе слово попытаться что-то изменить. Искренне. Честно. От души. Однако, сколько этих слов уже дадено - и не счесть. Кто бы мусор вынес! Скорее всего, просто в очередной раз соврал.

Зато у меня появился новый кот. Верт. Хороший был человек. Может и новый кот будет в него. Хотя с таким хозяином, как я, навряд ли это у него получится. С кем поведёшься, так тебе и надо! Да слышу я, слышу. Разорался. Заткнись, пожалуйста, а? Щас. Щас будем есть. Если есть у нас, что есть.

От, горлопан!
20:46
23.06.2021




ЖИЛ-БЫЛ ЧЕЛОВЕК


А потом взял да умер. Неспециально. Вдруг. Так получилось. А были планы, мечты, надежды. Столько хотел, сколько не успел. И уже никогда, уже навсегда. Теперь он мёртвый человек. И лишь память о нём жива.

Корона, грипп, авария, сосулька с крыши — и завтра у тебя нет. Неожиданно нет. Понятно, когда старость, когда война. Но когда вот так — это нежданчик, это пипец.

А на это завтра столько понаотложено, что мама не горюй. За год не вывезти. Мы же неубиваемые! — думали мы. — И наше место в  будущем забронировано на однозначно. Вот и нагрузили это будущее. Целая свалка неосуществлённого.

И всё. И исписался я на этом. Как бенз кончился. Не зальёшь — не поедешь. А где его взять в глухом лесу? Попадос. Думал, буду метать тут умными словами в чистый лист как в копеечку. А — фиг. Иссяк родник. Да и родник-то так себе. Евойной воде до ключевой, как той пятитысячной из банка приколов до реальной денежной единицы. В пять тысяч раз где-то.

Эхехех!

Сколько надежд было, пока наклонялся, поднимался, рассматривал. Мечты друг другу все ноги оттоптали в очереди на реальность. А как больно было улыбку с лица отрывать и рассказывать не буду. Вдруг боль вернётся. Есть же фантомные. Ну вот. А эта боль той ещё зверюгой оказалась. Убийца. Не знаю кому и молиться, что вывернулся. До сих пор не верится.

Тут слышу, сообщение пришло.

А это не сообщение. Это уведомление. О комментарии. О комментарии на комментарий. О том, что кто-то написал комментарий на мой комментарий на предыдущий комментарий. Но уведомление же в виде сообщения? Значит, всё же сообщение.

Короче, дискутирую я тут с одним. Накидываю ему умностей от щедрот ума своего. Пока он, из вежливости, не иначе, никуда ещё меня не послал. Или просто не слился. По-английски. Глядя в изумлении на бескрайние просторы моего интеллекта.

Дело было так. Сначала он написал следующую мысль:

«Не люблю я пить алкоголь! Не вставляет меня он, понимаешь? Могу выпить рюмку, стакан, бутылку могу. Но кайфа не чувствую! Да, опьянение, голова кружится. Но при этом ни радости, ни лёгкости, ни эйфории, ни даже красок этих твоих... Ничего такого приятного, для чего мне хотелось бы выпить снова. Только усталость, тоска и сонливость. Понимаешь? Вот кто-то борщ не любит, другой мясо не ест, а я вот не пью. Не кайфую я от этого? Понял?»

Не мне написал. А ваще. В рассказе. В паблике. А я прочёл. И я его понял. Теоретически. В принципе. Всей моей любящей алкоголь душой, непохмелённой от порывов. Как смог, в общём. А кто-то солидарно понял, как сам. Вот этот, например:

«Вот и у меня точно так же. Многое перепробовал, но настоящего вкуса, эйфории и прочего, что полагается заправским алкашам, никогда не чувствовал. Не понимаю, зачем люди пьют. Но это не моё дело. Как и их — почему не пью я».

А другой так поддержал авторскую мыслю:

«Из личного опыта:
Пил разное и много. Остановился на бурбоне. Лет десять, только его (рабочий вариант ;;;; Хоть и без изысков, зато и без неожиданностей)
Но, с возрастом, просто пропало желание. Вот, вкус ощущать хочется, а опьянение нет. И, если проанализировать, почему так произошло, то понимаю, что раньше, в голове было меньше. Пустые места оставались. Их и заполнял.
А сейчас, алкоголь просто напросто не нужен ;;;; Нет необходимости. И так всё прекрасно ;».

От прямо рад за них! Искренне. От души.

Когда «никогда не чувствовал», когда «Нет необходимости. И так всё прекрасно» — аж завидки берут. У меня же совсем не так. Всё не так. Всё по-другому. Чем я с ними и поделился. Как трезвенник с трезвенниками:

«Хорошо, когда так. Я тоже перестал пить. И на удивление легко. Алкоголь, в целом, делал жизнь хуже. Но в моменте, лично для меня, лучше и не было ничего. Так же и с женщинами. Если бы на то была возможность, то счастье моё словами выразил ещё Есенин:

Мне бы водки речонку
И баб деревеньку.
Я бы пил потихоньку
И ёп помаленьку.»

Чувствуете разницу? Некая вынужденность у меня и абсолютное нежелание у них. И как можно не хотеть выпить, я понять не смогу, наверное, никогда. В прямом смысле. Но легко могу это сделать, скажем, в сравнительном анализе. И за примером далеко ходить не надо, всё своё ношу с собой:

«У меня так с травой было. Как не покуришь, так голова, что пластилин в руках у первоклашки на уроке труда. И мысли, мысли, мысли. Тяжёлые, сложные, философичные. Типа, до ближайшей звезды четыре световых года, где год не время, а космос безграничен. Всё. Прибило. И никаких тебе хи-хи».

Вот отсюда уже и завязалась, собсно, сама беседа:

«Надо было те мысли записывать! Интересные мемуары получились бы!)» — вступил он со мной в диалог. И понеслась:

«Та не. Они скорее вычислительные. Но замедленные. Вот и считалось долго. Тем более, что это и по-трезвому не с ходу рассчитать получится, если без калькулятора. А уж на фоне бесконечности;;;;»

«И тем не менее интересные мысли!» — подогрел он зачем-то моё самомнение. Оно и так всю жизнь на крайних пиках. От гения до ничтожества. И среднего не дано.

«Возможно, — ответил я. — И еслип не пластилиновая голова до кучи к ним, то, может, я бы и продолжил искать в них смысл))))»

А он:

«Всему свое время! Всему свой предел! Несомненно к лучшему, что перестал искать именно таким способом!));»

А я:

«Есть анекдот. У француженки спросили, что она любит больше всего не свете. На что она ответила: рюмочку коньяка до и сигаретку после. Так воооот: если рюмочку поменять на бутылочку — и, как по мне, так водочки — а к «после» добавить баньку, то где-то так и выглядит мой рай. Видимо поэтому, я не пью и не курю и от баб шарахаюсь. Чтоп жыzь мёдом не была;;;;;»

И тогда он:

«Прям аскет!;;;»

И тогда я:

«Осталось наполнить бошку мыслями верными, а душу Богом — и мир пополнится новым святым;;;;;»

На что он мне:

«Мужик,а может выпьем?»

А я ему:

«Не. Я до пенсии бросил. По крайней мере, так прогнозирую. А там, с несгораемого постоянного дохода, обязательно вернусь к этому делу. Адназначна! Там уж и бабы будут не нужны;;»

И всё. На тут он замолчал. Я ждал, ждал, ждал и не дождался. Сходил до магаза и вернулся к компу уже с бутылкой и парой бутербродов.

Вот умеет уговаривать, чертяга!

И главное, что были у него и Скайп, и время, и желание, и выпить. Всё было. И даже я. Три года трезвости пошли коту под хвост. Ну, как пришли так и до свидания. Всё легко. Ещё увидимся, даст Бог. Если есть на то у судьбы запись.

За это и был первый тост. За надежду. За это неубиваемое в русском народе чувство.  На то ж она и бессмертна!

Чо говоришь? Ага. И кто говорит?

А ты не верь всяким этим тем, кто врёт. Не умирает она. Да если и умирает. Умирает — глагол действия незаконченного. Умирает, умирает, да не помрёт никак. Последней, говорят? А если так, то кто тогда это видел? Никто. Значит — врут!

И пусть нам будет хорошо!
14:29
25/06-21




ДОБРОГО ВСЕМ КОФЕ


Иногда, под вечер обычно, вдруг захочевается мне не пойми чего. Чего-то пикового. Чего-то такого, что ого-го-го. Ужасно. Сильно. Очень. Пожрать, и вот этого чего-то. Но чего «чего-то» точно — не понять.

А если не ясно куда идти и что делать тоже неясно — то ты и сидишь на жопе ровно. Тоскуешь. По несбыточному. А ведь могло, наверное, и сбыться, если бы было хоть чуточку видней. Если бы на этой тёмной улице, когда и звёзды спрятались на небе, горел бы хоть один фонарь.

Ты начинаешь слышать голоса. Один, как будто бога, потому что мамин, говорит: встань и иди, займись чем-нибудь, ты скоро коростой зарастёшь. Но опять это «куда-нибудь», «чем-нибудь». Никакой конкретики. А кто курс будет прокладывать? И куда, собственно.

А второй предлагает нажраться. Помнишь, шепчет, раньше, как напьёшься, так все проблемы и решались. Сами собой. Так или иначе. Не всегда в плюс, понятно, но ведь решались. Был результат. Какая-никакая определённость. А не вот это вот всё.

Но чоп я не выбрал, получится, скорее всего, как с горячей водой. Решил, не помню с чего, экономить на её расходе. Неделю пыжился. А её, оказывается, и так отключили.

Всё бы ничего, результат же тот, которого ты и хотел. Достигнут. Получите — распишитесь. Но нивелировалась сама идея. Подвиг аннулировался. Как с тем хомячком в колесе: лампочка горит, но кому нужен этот свет?

И поэтому ты слушаешь их, но лишь как шёпот ветра, шум прибоя, когда слова сливаются с покоем и глазки закрываются. Уютно лёжа на диване, с пультом в руке, ты чувствуешь себя этаким котом Шрёдингера. С одной стороны. И самим Шрёдингером с другой.

Потому что чётко понимаешь лишь одно, как бесконечно далёк ты от этой вариативности. И как безумно близкок ты с ней. Словно полоса прилива. Ты море. Ты берег. Но не совсем море. И не совсем берег. Где-то между. Где-то посередине. Проруби.

С чем и засыпаешь.

И слава Богу.

Вот.

Ведь жыzь у меня, может, и болотная, и безответная, может, и неопределённая, зато сны всегда добрые. Отчего и утро всегда с улыбкой.

Кофе?

15:40
26.06.2021




БЕЛЫМ, БЕЛЫМ, БЕЛЫМ


не коротко, да и не по делу.
и ваще ни о чом.
просто.


ЙОПТЭ!

Как же всё остоипало. Всё. Все. Мне.
И я им. И я сам.
Себе.
Сам себе — особенно.
А «остоипало» пишется через «е».
Когда ты «тот самый», тогда так.
Когда так — тогда так.
Когда так — иначе никак.
Да ить?

Но когда так, тогда ж и хватит.
Апатамушта
По-другому будет только хуже.

Всё ниже. Всё дальше. Всё глубже.

Зачем?

Я беру пистолет и засовываю его себе в рот.
Этакий «Бойцовский клуб». Начало.
Рот тут же наполняется слюной.
Слюна с привкусом металла.
Ненавижу этот вкус!
Вкус качелей и яблок.

Ничего.
Это ненадолго.
Курок уже взведён.

Но ствол во рту мешает выпитому.
Выпитое против.
Выпитое хочет выйти.
Прямо тут. Прямо щаз. Прямо вот:

— Тётя Блю, а Вота выйдет?

Не выйдет.

Не успеет. Нет. Прости, родная.
Жму на собачку.
Выстрел.
Теперь точно — хана.
От слова полный.

И я ничего не чувствую.

И я ничего не вижу.
Я ничего не слышу.
Я ничего не знаю.

Мне легко.
Мне хорошо.
Меня больше нет.

Нет, вот даже жаль, что нет.

Sука —

Нет

У меня

Пистолета!
2:21
4.07.21


***

Вчера я матерился на жару,
так утро - дождиком.
Проливным таким, затяжным.
Серой тоскою в начале унылого дня.
Где фиг вам, а не солнца.

Как не этого просили?
Ну на вас не угодишь!
Сами разберитесь,
для начала,
чего нада!

И чего не нада вам.

Я на помойках ваших чувств,
не бомж копаться.

И ваще мне некогда,
дел невпроворот,
а я чего-то тут стою,
нах не пойму зачем,
и распинаюсь.
Так было б, правда что,
хоть перед кем.

Засим – прощайте,
Пишите письма.
Ваш Себяастьян Перейро,
торговец чорным деревом,
В отставке.





ЗАВТРА СЕДЬМОЕ


Ни к чему. Просто. Просто завтра седьмое.
 
 
***
 
Вчера матерился на жару, так утро - дождиком. Проливным таким, затяжным. Серою тоскою в начале унылого дня. Где фиг вам, а не солнца. Как не этого просили? Ну на вас не угодишь! Сами разберитесь, для начала, чего хочете! И чего не хочете. И формулировать научитесь. Я на помойках ваших чувств, не бомж копаться. И ваще мне некогда, дел невпроворот, а я чего-то тут стою, нах не пойму, зачем, и распинаюсь. Так было б, правда что, хоть перед кем.
11:11
06.07.2021
 
 
***
 
Так вооот. Занял тут у меня чел один денег. Немного. Совсем немного. Без ехидства говорю. Да и на пару дней всего занял. Я дал. А чего не дать, когда сумма необременительная. Я занимаю только тогда, когда деньги лишние. В кавычках, конечно, лишние. Те деньги, которые я готов потерять, и эта потеря не пробьёт, если чо, борт моего спокойствия по ватерлинии проблем.
 
И если занимаю так кому из поближе к сердцу, то сразу и забываю. Не насильно даже. Само берёт и забывается. Зато потом сюрприз. Оп - денюжка. Не ждали, а нате. Мы же должны были, так что получите. Так я и не отнекиваюсь. Беру. Дают - бери, бьют - беги. Так бабушка мне говорила, помниться. С улыбкой говорила, правда. Не понять было: то ли опыт в мудрых цитатах передаёт, то ли шутит.
 
А не отдали, так я и не помню. Роднули же. Любимки. Такое помнить, только нервы рвать, что струны на рок-концерте. Я рок люблю, но нервы мне дороже. Да и не всегда так. Сыне вон пока рубля не спускаю. Но это другое. Это типа учу, что ли. Ну должен парень знать, что взял - надо отдать. Любому. На инстинктах должно быть. На автомате. Ты уже мальчик взрослый, тренируйся. А с кем лучше такие треньки проводить, как не отцом родным. Вот и да.
 
А здесь не родной товарисч. Просто товарищ. Знакомый. Хороший товарищ, хороший знакомый. Но от того что хороший, потому и занимаю. Глянул - могу. А могу, значит и на, не вопрос. Без всяких там. Но и ты уж буть любезен, мил человек. Обещал, так не забудь. Ничего лишнего. Как говорится, не будь дураком, не плюй в колодец. Колодец он того, дело нужное. Куда без воды, когда жара, когда припёрло? Тебя припёрло, ты обратился. Тебе не отказали, но и ты будь красен.
 
А то прошло срока сорок сороков, а ни ответа, ни привета. Причём и общаемся же. Не пропал с радаров, не ушёл в подполье. И как ни в чём не бывало. А деньги де? - хочется спросить. Ну раз хочется, так что же не спросить. Спрашиваю. Отвечают: а чо ты раньше не спросил? я и забыл. Удивлённо так. Бровки домиком. Нормально, да? Ты серьёзно? А он серьёзно. На полном, причём. И опять забыл.
 
Но тут уж мне интересно стало. Стал спрашивать да интересоваться день через раз, что да как там с моими деньгами, когда вернуться к отчему порогу, отцу родному в ножки поклонятся? Сколько ещё будут по чужбинам мыкаться? Забывать, мол, стал, как выглядят они, кровные-то мои. Измучил человека до не могу, прямо вот всю душу вымотал со своими приставаниями. Сдался он. Прислал. Слава чебурашке!
 
А через пару дней звонок. Деньги-то получил? Получил, говорю. Спасибо. А чё не написал? - претензия летит. И с вызовом. По-взрослому, типа. Как завуч Марьиванна за ворот поймала в коридоре на перемене и отчитывает. Вот таким тоном мне. Я аж бутербродом подавился. Но вместо того, чтобы сказать, что если тебе мало уведомления банка, то сам и набери, не поленись, - кому надо? - я начал вдруг блеять в ответ что-то невразумительное, но явно оправдательное.
 
Не в смысле правдодоказательное, а именно что, оправдываться начал. Как перед той же Марьивановной. Когда ты не видишь ничего в своих поступках предосудительного, но раз Марьиванна говорит, значит так оно и есть: виноват. А раз виноват, надо извиниться и сказать, что больше так не будешь. Так мама мне ещё в садике говорила говорить.
 
Вот с тех пор видать и не могу никак перенастроиться, в некоторых ситуациях, на правильную, уже для себя, без ссылок на хотелки других, модель поведения. И именно в некоторых. Так-то я вполне себе тот уже, что в карман за нужным словом не полезет. Их есть у меня. На любую погоду настроения. От учтивой формы, до матерной. Яш как зеркало, как ко мне, так и я тем же местом.
 
Но иногда, как в ступор впадаю. Перескакивает контакт на другую там клемму и уже абонент не понимает с кем он говорит, потому что звонил в одно место, а попал не туда. Но там ему ещё и не просто не рады, без всяких хлеб-солей, а прям лопатой нехороших слов встречают. И лопата, что пулемёт. Метёт и метёт. И ты опять в том школьном колидоре, и твой ворот зажат в твёрдой длани почётного педагога, и значит - надо извинятся.
 
Потом трубку положил, наваждение прошло, сидишь и думаешь: что это было? И порыв такой, что надо, прям вот щаз надо, перезвонить и нагрубить. Ты кому тут чего предъявить хотел, сучий ты потрох, грязь ты из-под ногтей, ты кто есть, чтоб спрашивать с кого-то за что-то, тебя кто над людьми поставил? - и дальше по сценарию.
 
Но не стал, конечно. Мы уже давно люди взрослые. Почти неконфликтные. Тем более, что с него взять, бедолаги, кроме извинений? А мне они к чему? К какому месту прикладывать? Пусть идёт с миром.
 
Да, не очень умный оказался товарисч. Ведь как там ни крути, а для него теперь всегда кредит неодобрен, даже на стадии предодобрения, когда почти всем да. А ему всё. Ему - нет.
 
Денег больше нет!
13:26
06.07.2021
 
 
***
 
В последнее время ощущал себя, что седой последователь Будды: мудрым и спокойным. Ничего меня не волновало, не взрывало мозг, не жгло напалмом мне душу. Я вырвал себя из мира и погрузил в нирвану. Я стал котом.
 
Но есть такая игра. В шарики. Давно не играл. Сел. Запустил. Зря я это сделал.
 
Купол новой веры был ещё слишком хрупок. Как и ноутбук, на котором все летело не туда. И покоя не стало. Схлопнулся. Прямо этим девайсом с размаха оп стену и рванули нервы мои ярким пламенем в чёрное небо.
 
Нет, медитировать мне исчо, не перемедитировать!
13:44
06.07.2021




В последнее время себя ощущал,
что седой последователь Будды:
мудрым и спокойным.
Ничего меня не волновало,
не взрывало мозг,
не жгло напалмом душу мне.
Я вырывал себя из мира
и погружал в нирвану.

Я стал как будто бы котом.

Но только будто.

Есть одна игра такая.
Давно в неё я не играл.
Сел.
Запустил.
И — зря я это сделал.

Купол новой веры
ещё был слишком хрупок.
Как ноутбук, где на экране,
по злому умыслу, конечно,
вот всё летело не туда.

И покоя не стало.
Схлопнулся он.
Прямо этим девайсом
с размаха оп стену
рванули нервы мои
ярким пламенем в чёрное небо.

Нет, медитировать мне ещё,
не пере
меди
тировать!





ПОШЛИ БУХАТЬ, БРО!


Часто говорят: не лезь, куда не просят. И правильно ж говорят. Тебя просят? Нет. Чо лезешь? Больше всех надо? Умный, да? Или вот часто пишут, читаю у известных психологов: если тебя не спрашивают, то не надо и отвечать. Какая логика, да? Всё ясно, как божий день. Чего огород городить? Рот закрой, муха залетит.

И слова же - умные все да правильные, и сказать-то на это толком нечего, нет веских достойных аргументов, а всё одно — не моя правда. Это всё, мне кажется, из оперы «Моя хата с краю». Ты ещё дорогу заминируй и подходы пристреляй. Так, однозначно, надёжней будет. И тут речь даже не про что-то значимое, событийное. Нет. Самое простое. Пример? Да пожалуйста.

Идёт баба. По тротуару, через дорогу от меня. Спрашивает у встречного мужика адрес. Тот машет ей рукой. Эта кивает и идёт. Не туда. Перепутал мужик. И чо? Меня не просили, меня не спрашивали, и баба ещё не слышит, как я ей ору, а догонять дорога грязная, лужная. И опаздываю, опять-таки.

Конечно, она не раз ещё спросит у прохожих туда ли она идёт, и кто-нибудь обязательно её вернёт на путь истинный. Но я забочусь даже не о ней, а о себе. Это мой дзен будет нарушен, если я всё так оставлю. Не знаю я почему. Это аура моего дня потемнеет. Моя душа не будет спокойна. Это моё настроение, не пойми с чего, подпортиться.

И простите меня умные психологи и верные народные мудрости за эгоизм мой, за моё это «в каждой бочке затычка», но кто виноват и что делать, я буду думать потом. Это процесс долгий, с наскока не решаемый. А баба уйдёт. Не туда. И я, вздохнув, прыгаю через лужу:

— Да стойте вы, женщина! Вот тетеря глухая...
9:05
11.07.21


***

Всё. Задолбал. Сил моих на него больше нет. Весь мозг съел. И пусть такого быть не может, оно всё-таки случилось. Невозможное возможно. Всему наступает предел. И моему терпению, как оказалось, он тоже есть.

Я достал револьвер, из верхнего ящика стола, взвёл курок и выстрелил прямо в трубку. Он заткнулся. Ни слова больше.  Радость моим ушам.

Телефон вдребезги, в ладони дырка, повсюду кровь. И тишина. Даже я не кричу. Наслаждаюсь. Боль насколько огромна, настолько и меньше моего желания слушать эту тишину.

Я опустил руку вниз, закурил сигару и позвал Генри. Генри не удивился. Генри ничему не удивляется. Генри вышел и вернулся с аптечкой.

А до моего недавнего собеседника было не дозвониться. Никому. Никогда. Длинные гудки в трубке больше некому было разменять на алло. С дыркой в башке любой абонент не абонент.
10:05
11.07.21


***

Нет, что ни говори, а захлёстывает меня, в последнее время, словоблудие. Воздержание в этом вопросе никогда, правда, надо сказать, не было моей сильной стороной. Посты держать пытался. Но только что пытался. Ни враз до конца не вышло.

Однако, раньше это касалось только тех речей моих, что ротом шли. Из горла. Звуковыми дорожками. На писанные буквы мне многословить было лень. Не было у меня в пальцах той пулемётности, что в языке. Уставали быстро. Поэтому в текстах я был, по-чеховски, кратким. Как мог.

А тут стал замечать, что и здесь портяночность стала входить в силу. Не волной. Без революций. По чуть-чуть. И если бы не мой зоркий глаз, то свариться бы  лягушке, как пить дать, в этом молоке.

И так не знаю, стоит ли выпрыгивать. Так ли это опасно, как медленное нагревание молока для лягушки, которая сидит в этом молоке? Но хоть подумаю. И если ответ на мысли мои будет себе отрицательным, то это будет мой осознанный выбор. Любой. Хоть свариться, хоть выпрыгнуть.

Чорт! Вот! Опять!

Я хотел только заметить, как две мои мысли, всего в несколько слов длиной, развернулись под моим пером в несколько абзацев. И на тебе: эта заметка тоже стала портянкой. Пипец.

«Ну ладно, продолжаем. Раз начали — закончим». Мысль пришла. Слышал совет: не спрашивают, не отвечай. А потом вспомнил бабу, которая спрашивала дорогу, а её послали не туда. Стоит ли вмешиваться?

И всё. Конец мысли. А начал записывать — ну, ты уже видел, если до сюда дочитал, до куда я раскатался.

А вторая была ещё короче. Так, сумбур. Но — вполне законченный. Типа рассказа в несколько слов: «Достал. Я выстрелил. Трубка вдребезги, в ладони дыра, но главное — его больше нет. Смерть нашла его по проводам».

К чему я? А вот. Мне, какому-никакому, а автору, сложно оценить, стоила ли овчинка выделки? И сама овчинка стоила ли чего? А тебе самый повод, чобы добрым побыть. Так побудь, а?

Глянь-зацени! Но если что — молчи, гавна не метай. И так машинка стирает без устали. Будь воспитанным человеком. Что? Не быть? Ну прикинься им, на крайняк. На время. Я прошу. ОК?

Я спрошу, ну как? А ты тогда: «Хорошо, — скажи, — интересно. Но от оценок воздержусь. Рецензирование — это не моё. Я больше по водочке». А если совсем всё плохо, и даже эти обтекаемые формулировки явная ложь, тогда уже не приличествуй, не парься, скажи просто: пошли бухать, бро!

И пошли бухать, бро!
11:01
11.07.21




СТРАСТИ ПО МОБАЙЛУ

Я на фразы типа «дайте нам денег, а мы вам щастье» и в наивные-то годы свои чётко указывал этим попрошайкам куда им, по моему сугубо субъективному мнению, должно пройти. И как далеко, и как глубоко, и как быстро. И где свернуть, чтобы не заблудиться. Не до совсем наивным был. Так, если тока в любовь немного верил.

Отвлёкся.

Так вооот.

А тут «Билайн» мне такой. Купи, говорит, у меня телефон за 17К, а я тебе за это два подарка дам и десятку на счёт бонусный закину. Будешь с него по тарифу со мной и расплачиваться.

И сколько такое счастье будет длиться? - задал я глупый вопрос. Но «Билайн» лишь улыбнулся по-отечески. И ответил, как взрослому: пока деньги будут, смотря какой тариф. Ага, говорю я, а на чота исчо можно будет их потратить? Вот это уже в тему вопрос. По существу. Ответ — нет.

Поверил. Подписался. И всё было тип-топ, до последнего времени. Подарки подарили, бонусы зачислили. Тут приходит смс. Мол, срок акции прошёл. А значит, оставшиеся две тысячи на счёте аннулируются. Аллё, «Билайн», так не честно! — кричу я. Прям без пробела даже кричу уже:

Нечестно!

Теперь жду рассмотрения заявки. Ведь если нет, то ещё и платить нужно будет за связь. Так что цена вопроса поднимается вдвое. Три дня, сказали, думать будут. Ну, пусть подумают. Если подумать, то подумать никому, однако, не мешало.

А то ж, я так не смогу. В смысле, как будто ничего не было общаться дальше. Нет, это будет признано мной за предательство. Это будет изменой. Это будет развод. Столько лет взаимного уважения, доверия — что, коту под хвост?

Всё ничо, но котяру жалко. Вот кому явно будет не до улыбок. Заиметь под хвостом вот это вот всё: горечь разочарования, сожжённые надежды, убитые мечты.
11:58
09.07.21

И проходят эти три дня. И со мной выходят на связь. Не соврали. Милым девичьим голосом здороваются и общаются со всей их ко мне предупредительностью. А когда ко мне с улыбкой, так и я не козёл.

Поговорили. Выяснили.

Выяснили, что они подумали. Подумали и рубли мне бонусные не вернут. Но! - предложили тридцатипроцентную скидку на год. Путём нехитрых подсчётов получилось, что это та же сумма, с разницей в несколько рублей. Что, понятно, несущественно. Тем более, что рубли плюсом. Однако, минусом новая рассрочка вопроса. Но тоже, в целом, не беда. При условии, что опять не попытаются наипать.

Так будем надеяться, что нет. Надеждаш - наш компас земной! И оптимизма нам не занимать. Кому другому, но не нам. Нам свой девать некуда. Могём вагонами отгружать. Самовывоз. Предоплата. Не реклама. Просто к слову пришлось. Если нельзя было, так извини, мышь не знали. Но слово не воробей. Такие дела, начальник.

Так что вот так вот с этим делом вышло. Ну а там, если чо опять, будем живы - разберёмся!)))
10:41
12.07.21




ПРАВО СМЕРТИ. лем


Давайте немного пофантазируем. Или поконструируем. Вероятную. Реальность. Это, в принципе,  одно и то же. Но не совсем. И второе мне нравится больше. Фантазия, на мой ум, это что-то воздушное, оторванное от земной тверди, типа послушался я-дурак людей умных и сам таким стал. Конструирование же вероятной реальности это то, что вполне может произойти, сошлись бы правильно контакты.

А эта идея и не туда, чтобы совсем, но и в эту сторону не вся. Как невеста, что не знает какого из женихов выбрать. Оба чем-то хороши, но ни одного не любит. А выбирать уже пора, папенька ругается.

Поэтому я предлагаю заняться каждому тем, чем он хочет. Кому позаплетать вероятности в реальность. А кому примерить на себя кафтан волшебника. Каждому своё, но всем вместе. Кто хочет, конечно. А кто нет – так насильничать не будем. Может идаб, когда красивая, так нет. Какая совесть, я вас умоляю! Мораль ему, угу. Не получится. Же. Как тут?

От кровь дурная, цыц, я сказал!

В основе, в корневище этой темы лежит - лем, как я их называю. Сюжет занятной книжки, которую я никогда не напишу. Но продумать-то никто не мешает. Думать вообще, говорят, не вредно. Вредно не-. Но это не точно. А «точно» в литературе понятие не конкретное, абстрактное, неверное - его вообще как бы нет. Тут всё и правда, и ложь. Тут кругом Кролики и Алисы, разноцветные Королевы и прочая фантасмагорическая чушь.

О чём я? А почему я? А почему ты не знаешь? А кто должен знать? Я, по-твоему? Нашёл дурака! Аха. Должен я ему. Должен тот, кто занимал. Я же из принципа не занимаю. Потому что, да, занимаешь чужие и ненадолго, а отдаёшь свои и навсегда.

Армии хватило. С её мифическими от меня задолженностями, якобы, Родине. А Родина молчала. Еслип не военкомат, так и никаких претензий. А так, что счётчик включили, такого намотало! Ни один банк-ворюга рядом не стоял. Бандюганы кутёнками смотрятся.

Так что не дуй мне в уши, мой горб не для тебя. На мне где сядешь, там и конечная – понял? Спасибо, что воспользовались нашим гостеприимством…

Вспомнил!

Итак:

Представьте некую параллельную реальность. Которая от нашей практически ничем не отличается. Или, быть может, это наше недалёкое будущее. Благодаря технологиям, преступность практически искоренена. Нет её. За всё умышленные преступления – смерть. Находят по камерам, чипам и под руку с умопомрачительными возможностям современной криминалистики на раз-два. Кому надо?

Рупь нашёл, не сдал в бюро находок – срок. В одиночке. Где по восемь часов в день ты проходишь курсы правды и добра. Но всё добровольно. Не хочешь – сиди дальше. Потому что пока всё не пройдёшь, тесты не сдашь, свободы не увидишь. Такой – ты опасен для общества. Такого тебя не выпустят. Если только в монастырь.

Но это, как видно, лишь оковы добра. С запретами, ограничениями и аппаратом принуждения. Сущность людская ещё не перезагрузилась. Зло уже победимо, но ещё необходимо. Без него никак. Пробовали. Не первая матрица. Много самосмертей и работы для психиатров. Не к такому раю мы стремились.

И людям дали отдушину.

Людям дали право убивать.

Можно же поиметь человека и не преступая закон? Можно. Мало ли способов? Перестали работать одни, умные люди найдут другие. Была бы цель, была бы хватка. А деловой человек перекрутится, вывернется и будет снова на коне. Там его пуля и найдёт.

Ты человека поимел, а он тебя в список. У него есть право. И тебя больше нет, нехороший ты человек. Это и отдушина, и ещё одна мера по принуждению к добру. Против лицемеров всех мастей и степени подлости.

Но есть и тут минусы. Право же есть у каждого. И у подлец. Статус не важен, ппричина не важна. Важно желание. Желание воспользоваться своим правом. Ты имеешь на это право. Право воспользоваться своим правом. И ты имеешь право это право реализовать.

А поимел тебя человек или просто достал, или не уступил того, чего ты хотел, или, скажем, у него есть то, что он не хочет тебе отдать по-хорошему – иди в комитет и потрать своё право. Любая жизнь за ваш талон. Право смерти.

Но право смерти, с первую очередь, это право умереть. Умереть по своему желанию. Не самоубиться, а умереть. Когда это сделает другой. Сделает тем способом, который ты выберешь. Надо будет пройти кучу проверок и одобрений. Но это дальше. Это потом. Это уже инструкции. Главное, что ты имеешь на это право.

А уже потом право смерти – это право убить.

Однако воспользоваться им, пусть и таким доступным, таким возможным, а не каждый упырь готов. Тут всё взвесить надо, подсчитать. Потому что право это публичное. Нельзя его применить втихаря. Хочешь – пожалуйста. Но вслух. И на твою подлость может вполне найтись ответочка.

В обществе давно уже нет воин и нет государств. Нет правительств. Обществом управляет сознание самого общества, посредством искусственного интеллекта. Он ещё только инструмент. Он ещё служит. И человечество верит, что так и будет всегда. Насколько это не так, покажет будущее. Оно далеко. Оно ещё не наступило. А в настоящем всё так, как есть.

Численность людей регулируют различные программы. Программы контроля рождаемости, контроля жизни, контроля смерти. Всё гласно, но без афиш. На любителя, на желающего. Зачем народ пугать? Кто хочет – вникает. Но таких всё меньше. А зачем?

Это принято за истину. Это принято большинством. Это закон.

И те, кто против этих законов – общество должны оставить. Уйти из социума.

Для этого есть церковь. У церкви целые города. Города-монастыри. Но есть и глухомань-монастыри и скиты. Есть закрытые, есть открытые, есть смешанные. Много есть. Разных. Но первое правило церкви – отказ от права убивать. Придя в церковь, ты отказываешься быть его субъектом, но не получаешь другого права – не стать его объектом. И никакой карьеры. И никаких денег. Ты не нищ. Ты сыт, обут, одет, у тебя есть круша над головой и над крышей – Бог. Да пребудет Царствие его, и Сила его, и Слава его во веки веков!

В монастыре за тобой остаётся право на медицину. Но она – система. А в системе все программы работают. И без неё ты умрёшь быстрее. Это точно. Это статистика. Не та, которая хуже наглой лжи, а реальная. Просто цифры. Голая правда. Но зато за тебя никто не сможет решить, когда тебе умирать. Ты будешь вне программ, а, значит, вне жребия. Выбор за тобой. Ведь выбор есть всегда?

Вот такая мне наконструировалась ять.

Будут мысли на поговорить, а в вашей светлой голове их не может не случиться, так вы знаете, где меня искать. Любой пейзаж, любой портрэт, любые ноты, повесть ли, роман – несите всё. Пока костёр горит, я буду рад. Есть спирт. Но он не для углей. Же. Вы со мной согласны?

Так приходите на дискуссию с закуской, сыграем в нарды, завтра похмелимся.

Огонь программа? Так и я за чо! Хватилоп дров, а праздник будет.

Когда искусство, что не по куар-коду,
всё летит в костёр,
тогда такие марши - загляденье!
И снопы искр в чёрном небе,
И барабаны держат шаг,
И горны душат крики...

Что вы несёте, Фима? Может вам налить? Ваша трезвость смердит политикой. Давайте лучше за Одессу. Я просто уже не представляю себя без ваших рассказов за Одессу. Я даже не понимаю, как мог раньше произносить это слово через «э». Море, каштаны, жизнь в уютном дворике и фаршмак от тёти Симы – уммм, какая прелесть! Бросьте, вы эту политику. Вон урна, а вот вода, мыло и полотенце. Вымойте руки и прополощите рот. А вот наливочка. От всей моей души исключительно для вас. Выпейте, и рассказывайте. Я весь внимание, одно большое ухо.
12:21
12.07.2021




КОГДА НАСТУПИТ ВЕСНА


— Чем ты занимаешься? — спросила она.

— Я пишу книгу, — ответил он.

— И о чём она?

— О тебе.

Она рассмеялась. Это была смесь звенящих от лёгкого морского бриза колокольчиков и звонкой весенней капели, нежного утреннего солнца и радости, беззаботности и молодости. Так могут смеяться только счастливые люди. Счастливые молодые люди. Счастливые молодые девушки. Так могла смеяться только она. А он — бесконечно слушать.

— Мы же только встретились. Как ты мог обо мне писать, не зная меня.

— Нет, мы только поэтому и встретились.

Они и правда только что встретились тогда. В уютной маленькой кофейне на Неважнокакой улице. Он сразу узнал её. И никогда не решился бы присесть рядом. Чёртова стеснительность.

Но это и не потребовалось. Потому что она пришла позже, когда он уже пил свой эспрессо за столиком у окна. Там все столики были у окна. У большого панорамного окна в пол. Все три.

— Я знаю тебя бесконечно давно. С самой первой буквы. Тогда я писал про одиночество. Про одиночество без тебя. Но ещё только лишь обмакнув перо в чернильницу, я знал какой ты будешь.

— И какой я буду?

— Именно такой, какая ты есть.

И опять звонкой капелью звенят колокольчики. Колокольчики звонкой капели. На тройке весны. Весны любви. Под дугою над коренным.

— А какая я есть?

— Лучше всех!

И было только одно свободное место. Напротив него. Она спросила, не против ли он. А он был не против. Он был только «за». Он был очень рад. Он был радее всех радых. Он даже, кажется, был счастлив. Только ещё не знал об этом. Пока. Пока он был просто рад. Очень.

— Ты пишешь пером? Разве так ещё пишут?

— Я пишу душой. А она старомодна.

— Ты странный.

— Я старый.

Все мы пусть немного да счастливы, когда сказка начинает сбываться. Пусть только начинается и не факт, что сбудется.

А она не умела молчать и не умела стесняться. И сразу заговорила. Ни о чем. Обо всём. Так и разболтались. И он разучился молчать.

— Кто тебе это сказал? — радостно звенит капель. — Не верь им. Они тебя обманывают. Они просто хотят, что бы ты был старый. А ты не будь.

— Думаешь, можно просто захотеть?

— Конечно! И никак иначе.

Она была мила, обворожительна в своём желании быть убедительной. Прелестной и манкой. Манок сработал. Он захотел. Он поддался. Он поверил. Ловушку можно закрывать.

— Но так было бы совсем неинтересно, — говорил он другу, с грустной улыбкой глядя на огонь.

Они сидели в креслах. У камина. Он попыхивал трубкой, друг курил сигару. Языки пламени играли в бокалах с хересом. Казалось, вот-вот должна была войти миссис Хадсон.

— Мало ли что может показаться с первых глаз? Вдруг это только влюблённость? И какому чорту тогда ты продашь это сердце? Влюблённое сердце — красивая метафора. Но ценится только любящее. Вот за него ад готов платить. Вот на них и охотятся все пираты преисподней.

— Ты уже пьян, — сказал друг, — Ты несёшь чушь.

— Я знаю. Но так хочется с кем-то поделиться.

— А кто запрещает? Я лишь констатировал факт. Но факт и то, что пьян и я. А ещё то, что мне нравится этот чушь. Неси дальше.

Но помни, «когда несешь чушь, старайся её не расплескать, потому что хороша только полная чушь!»

Комната была освещена только камином. За окном была ночь. Длинная зимняя ночь. На окне узоры. Это был старый дом и старые окна. На них каждую зиму появлялись узоры. Появлялись и никогда не повторялись.

— Я так замечтался о будущем, что надолго обогнал настоящее. Как старый тарантас на МИГе. На МИГе это ж вмиг. Мы были вместе лишь две главы, а я уже заканчивал третий том вероятной реальности.

Друг, глядя задумчиво на огонь, покачивал головой. То ли в такт рассказу, то ли своим мыслям. И не в такт ногой. Ноге.

А он слышал колокольчики. Где-то на третьем плане будто. Смутно. Неясно. Расплывчато. Далеко и неправда. Он слышал капель.

— Обычно так бывает у женщин. Я не знаю, правда ли, но так говорят. Ты ещё только с ней первый раз поцеловался, а она уже мысленно рассаживает гостей на свадьбе.

Так и я.

А было нельзя.

Нельзя загадывать счастье.

Счастье может узнать твой загад. Найти и прочитать. И ей станет скучно жить дальше по написанному. Кто смеет ветру ставить рамки? И сказку допишет быль.

— Я прочитала твою книгу, — сказала она.

— Я думал, что хорошо её спрятал.

— Хорошо. Но мне было очень интересно. И я нашла.

Она не улыбалась. Она была грустна. А у двери стоял чемодан.

— Прости, но эта книга не про меня.

— Давай напишем другую.

— Нет. Я не умею писать, ты же знаешь, я не умею придумывать, я просто живу. Как хочу, как могу, как получается. А у нас не получается.

К плохой мелодраме и то сценарий лучше пишут. А этот был совсем в урну. Ни логики, ни смысла. Потому что не сценарий. Потому что жизнь. И «всё будет так, как должно быть. Даже если будет наоборот».

— И как тебе без неё?

— Да никак.

Друг улыбнулся и, подавшись к нему через локоть, спросил:

— Ни вкуса, ни запаха жизни не чувствуешь? И ломота? И свет не мил? А у тебя не корона часом?

— Она самая. Я ж от неё и умер, — ответил он другу. Серьёзно. Без улыбки. Прямо глядя тому в глаза. Но не выдержал и хмыкнул.

Он укутался поглубже в плед и взглядом, вопросительно, показал на бутылку. Друг подумал, согласился, разлил.

Выпили. Помолчали. Стрелки часов отсчитали где-то пару вечностей, когда друг заговорил снова:

— Она хоть на похоронах-то была?

— На похоронах нет. Потом приходила.

— А я всегда хотел увидеть свои похороны. Кто, что, как. А их-то у меня и не было. Чувствуешь иронию? Утонул я. До сих пор не нашли. Надолго мы тут, не знаешь?

Как можно знать неведомое?
Как может быть невозможное возможным?
Как можно жить после смерти?
Да легко.
Значит, ведомое.
Значит, возможное.
А смерти так вообще нет.

«Есть только миг между прошлым и будущим, именно он называется жизнь». И смерть — тоже лишь миг. Между прошлым и будущим. Точка в конце предложения. Но не книги. Целой книги, у которой нет конца.

— Говорят, пока не прикаемся.

— А этот как?

— А я знаю?

— Значит, до весны.

— Скорей всего так.

А до весны ещё было не скоро. Но она обязательно будет. Её просто не может не быть, пока существует этот мир. Не та, конечно. Прошлое не возвращается. Таков порядок. Но весна приходит всегда.

Весна всегда приходит в свой срок.

11:14
15/07-21




ОТЗЫВЫ НА КИНО.


некоторые отзывы на некоторое кино.

мои глубокие, продуманные, философские рецензии на наш поверхностный невнятный нынешний типокинематограф.


***

Смотрю сериал. «ВАМПИРЫ СРЕДНЕЙ ПОЛОСЫ». А чо, когда время есть, чего не посмотреть, если фильма хорошая. А она хорошая. Как по мне. Так что, если у вас тоже есть время и, вдруг, нечем его занять, то с этим сериалом вы его проведёте вполне себе негрустно. На мой ум. Всё классно: идея, картинка, диалоги, актёры - прям вот как оно надо.

Немного, как всегда, недоработано. Но это уже фирменный, мне кажется, стиль российского кинематографа: оставить пару-тройку логически дыр для пытливого русского ума.

И под финал было малость соплежувенько.

А в остальном — мои аплодисменты. Этот сериал возглавил, в моих чартах, топ нынешнего года. Будет ли какой, что переплюнет? Кививавера, как говорят французы. Поживём — увидим, типа.


***

Ещё один обзор. Один обзор, но двух сериалов. Даже если это не надо никому, кроме меня. Но мне-то надо! Я посмотрел, у меня эмоции. И я хочу ими поделиться. А не с кем. Вживую. Я такой открытый и коммуникабельный, что вокруг меня масса хороших людей. Вокруг, но не рядом. Такая вот печалька. А может быть и нет.

Ведь есть ынэт.

И в нём есть я. И не только я. Я напишу, выплеснусь, кто-то прочитает. Кому-то, может, будет полезна эта информация. А может быть и нет. Никому. Но я уже высказался, я уже успокоился. Мысль сформулирована и отпущена. Сезон охоты открыт.

Может быть всё вообще ради неё. Ради мысли. Чтобы не была абстрактной, расплывчатой, неясной, чтобы обрела форму с понятным пропечатанным содержанием. А что, всё может быть. А может и нет.

Сериалы эти были не позитивные. Даже так — непозитивные. Без пробела. Что оборачивает смысл слова прямо до наоборот. Насовсем наоборот. Не комедия, одним словом. Но посмотрел и не жалею. Я рад, что они не прошли мимо меня. Вот так.

Один наш. «НЕМЦЫ» называется. О том, как всё весело на нашей политической кухне. За кулисами шоу. Даже на самом невысоком уровне — мэрии маленького городка. Первая серия вполне, на мой взгляд, законченная история. Этакий тезис. Почти абстрактно.

Дальше только разжёвывание конкретной ситуёвины. Немного затянуто, немного лишнего, немного не такой конец, как мне виделось, но дык и тема не моя. А в целом — рекомендую. В главной роли почти Кяро. Но не он. Показалось. И надо помнить, что жанр сериала — драма. Конкретная.

Как и у второго. На этот раз американского. Нет, разные мы всё же. Я их не понимаю. Другая жизнь, другие проблемы, другие акценты, другое почти всё. Кроме самой человеческой природы. Тут мы все люди. Один вид. Но люди ли, в человеческом плане?

«УТРЕННЕЕ ШОУ». Сериал с Дженифер Энистон и Риз Уизерспун. Девки постарели, но хороши. Веришь. Десять серий о милом дружеском телевизионном коллективе. Команда профессионалов, команда единомышленников, команда успеха.

Серпентарий. Клоака. Парад уродов. Сплошь приличные люди и не одного порядочного человека. Лицемерные мазафаки. Не геи, но пиdorasы. А как красиво гадят друг другу.

Пытаются воткнуть нож друг дружке в спину исключительно в соплях сочувствия и со слезами на глазах, чтобы их подлость поняли, а главное, чтобы простили.

Посмотришь такое кино и порадуешься, что ты рак с жопой в домике. И не надо тебе никакого общества. В жо пу е го. Если оно такое. Вдруг оно такое? А оно такое. И почему, собственно, вдруг? Не вдруг. Мышь не первый день на этом свете превращаем воздух в углекислый газ. Пожили. Повидали. Знаем.

Приятного просмотра!


***

Да, вот ещё. «ХОД КОРОЛЕВЫ».

Зашло. Хорошо. Норм. Почти. Почти - это про поездку главной героини в СССР. Пипец. Съехали на этом месте с драмы в камеди. Прям по самую коленку. Особенно улыбнул мальчик-официант в интуристовском рэсторане. Персонаж на полкадра, но колоритен. Предлагал, истесно, водки. А что ещё в Москве можно предложить молодой женщине?

Тем более, как угадал. Она умна, красива, пластична, но ещё наркоманиста и алкоголична. Актриса подала это всё на отличном уровне.  Напомнила ту, с кактусом. Из "Леона". Пять баллов. И ей, и вообще за атмосферу.

Я бы в ней и второй сезон с удовольствием посмотрел. В этой стилистике. Скажем, набоковский «Дар». Чем не сюжет для продолжения, что связан с первой частью лишь общей идеей и подачей?

Почему-то пришёл на ум Пастернак. Не спрашивайте, не знаю почему. Но безжалостной графоманской рукой переписав бессмертные строчки гения, на них, пожалуй, и закончу нынче:

Мело, мело по всей земле
Во все пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

Короли смотрели свысока,
Надменно. И молчали.
Шахматы свисали с потолка,
Шахматы свисали.

Шестьдесят четыре клетки,
Целый мир на доске,
Её детством рулили таблетки.
И шахматы. На потолке.

И так вся жизнь, под потолком,
Вниз головами.
Нет выхода — ходи конём,
И вверх ногами.

Жизнь королевы нелегка,
А сердце не из стали.
Шахматы свисали с потолка,
Шахматы свисали.

Ведь всё имеет на земле
Свои пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча сгорела.




КОПЫСОВА


Всё было хорошо. Всё было просто замечательно. Даже где-то замурчательно. И вообще, а лучше быть может?

Она молода и красива. Она любит, её любят. И это один человек. И скоро свадьба. И она беременна. Но свадьба не поэтому. Об этом она узнала только вот, а свадьба уже через неделю.

А ещё лето. Тепло. Поздно. Звёзды. Фонари. «Дугою моста над рекой желтым светом висели в рядок огоньки». И другие огни. Ночи огни. И звуки. Особая атмосфера. Блюз души.

Она идёт пешком. Захотелось. Прямо вот ножками. На Левый берег. Километров восемь. В туфлях. И чо? А ничо. Счастье, когда ещё и беременное, и не на такие аривидерчи способно. Счастье оно такое. Глупенькое.

И пошла: походка свободная, от бедра. Мужчины улыбаются. Мужчины оглядываются. И получают от своих. А потому что не верти головой. Бельма сюда поверни, я сказала! Тебе меня мало?

Ну все, держи скандал!

И никто кроме тебя, мудака, тут в нём не виноват. Идёшь с бабой, а другую зенками своими бесстыжими провожаешь, раздеваешь, паскудник. Язык спрячь, кому говорят, весь асфальт уже похотью закапал!

А Копысова про эти разговоры не в курсе. Да даже еслип и знала. Копысовой не до них. Всегда. Чужого ей не нужно. Никогда. А сейчас — тем более. Хотя больше и некуда. Дальше уже Бог.

Девушка была вся в мечтах. В себе. В будущем. А в настоящем она шла по мосту. По ленинградскому. Нет, не так. По «Ленинградскому». Так. Шла и улыбалась. Ей было хорошо. Ей хотелось обнять весь мир.

И тут она встала. Намертво вростя ногами в железобетонную твердь по ними. Прямо посредине моста. На перилах стоял мужик. Стоял и смотрел вниз. А мимо бежали машины, а мимо летела жизнь, а мимо чуть не прошла и она, Копысова. Но не прошла. Увидела. И испугалась.

Не за себя. И даже не за него. А за гармонию. Гармонию сердца, любви, мира, вселенной. Потому что если он сейчас прыгнет, то гармонии не станет. Разобьётся, как бокал на свадьбе, чтобы «горько». А так нельзя. Это неправильно. Всё же хорошо. Всё прекрасно счастливо, радужно, а тут вот он.

— Стойте, мужчина! — закричала Копысова и бросилась к суицыднику, как на амбразуру. — Не надоооо!

С вытянутыми руками, с перекошенным ртом, с расширенными от ужаса глазами — вот что увидел мужик. Когда повернулся. На крик. И очнулся. Щщщёлк — и в голове включили свет. А он на перилах моста, а на него несётся очумелая баба, а он пьян и у него проблемы с координацией. Как до этого ещё не pizdонулся, загадка.

Руки пытались схватиться за воздух, мысли за реальность. Попытки были нервными, рваными, пунктирными. Мысли метались извилистыми, хаотичными траекториями латинского алфавита. То иксом, то игреком. И уже почти вышли на зет. Но — только почти, только почти

А—э—робика!

Зет пепекрутилась и застыла в позе нашей буквы «и». И всё накрылось этой буквой «и». Краткой. Метания сложились в буквы, буквы составили слово, слово обрело смысл. Коротко. Хлёстко. Ясно. Конкретно. Прощай, товарищ, мы не забудем тебя! Ты будешь жить, пока будут биться наши сердца! Ну, или память не накроет маразмом.

— Пиzdeц, — только успел сказать он, и рухнул в реку. Как раз в тот момент, когда ему за брючину ухватилась Копосова. Или не за брючину. А за ногу. И не ухватилась. А воткнулась. Ладошкой. В ногу.

И еслип даже ухватилась. Восемь десятков кило падающего тела, ей один х было не удержать. Но вот еслип ухватилась, а не воткнулась, то мог бы и не упасть. Вдруг этот её тык и стал, не причиной, конечно, но триггером, отправной точкой начала конца? Не факт, но... Остаётся только гадать. А история не знает сослагательного наклонения.

Говорила мама: не пей, сына! А ты не слушал. Пил. Много. Сколько раз в сознании пробки выбивало? Не сосчитать. Вот и лети теперь, орёл, клювом в реку. Набери в себя вечности полные лёгкие. И серые воды мутной реки станут тебе могилой.

А может где и вынесет на повороте, прибьёт к берегу. Будешь лежать раздутый, голый и неопознанный. В морге. Пока мама не найдёт. Пока мама не придёт. Пока мама не заберёт. Не похоронит. В гробу закрытом. Чтоп людей твоим видом не пугать. Каким только они тебя не видели, но таким - точно не стоит.

А Копысова родила в срок. Мальчика. Три сто. Три сто сорок, если точно. Поэтому и Пи. Дома его так звали. А по метрике Антон.

Представляете, это имя ещё не вычеркнули почему-то из списка человеческих имён. И некоторые люди им до сих пор других людей называют. Родных людей. Ужас. Как так? Вот на чё программируют? Этошь не только детей, но и внуков зацепит. Этот Антон, те - Антоновичи. Мрак.

Антон. Антон Антонович. От, от них Отчество и ушло. Почти сразу. Как назвало чадо в свою честь, покрестил двойным проклятием, так и собрал чемодан. Не поэтому, но сошлось. Поняло, что ошиблось, говорило, что это не любовь. Ушло и влюбилось в другую. И там Антоновича заделало. И Антоновну. И дальше пошло. Вниз по течению. Сеять себя в этом мире щедрой душой. Не сразу всё, потом, растянул на десятку.

А с Копысовой всё началось. Копысова была первой. Но Копысова даже не удивилась. Она была готова. К броску. Пантера, йопт.

Потому что она всё помнила. Что было. Тогда. На мосту. Потому что она ничего не забыла.Как в тех глазах зажёгся свет. Отчётливо так. И как она бежит, и как он падает. Словно вот. Как в замедленной съёмке.

Просто скорость была большая. Разогналась. Просто реакция не та. Пока увидела, пока подумала. Просто, видно, не судьба. Она всё понимает. Всё. Может всё и не так. Но она думает, что так.

Что не рвани она к нему со своими добрыми намерениями, то всё бы могло быть не так. Или, по крайней мере, не по её вине. А так, вот те, девочка, и карма бумерангом. С лёту. По лбу. На!

Да, она думала. Но было не так. От слова совсем. Не поэтому. А потому что Антон. Вот где правда, вот где факт! Не веришь, к гадалке сходи. Звёзды не врут. И чем больше отдашь денег, тем правда будет правдивей.

Честно-честно, правда-правда. Вот те крест.

Даже два. Один: лоб, пузо, два плеча. Другой за глазами. У жопы. Больше не крест, а буква Х. С которой, помнишь, всё и началось. Все через неё. Не первая, но главная. Если не в алфавите, то в подлунном этом нашем урбане точно.

Точно. Верно. Однозначно.

А нынче третья годовщина. Сына спит. Подруга разливает, хочет чокнуться. Копысова машет головой:

— Нет. Не чокаясь. Земля пухом. Прости, мужиг!

— Или вода, — говорит подруга.

— А она может? — задумывается Копысова.

— Что, может?

— Ну, пухом?

Подруга пожимает плечами. Водка течет по пищеводам. Лица кривятся, закуска жуётся, а жизнь — жизнь идёт дальше. У каждого своя могила, своя к ней дорога и свой под этим солнцем срок. Эх, заглянуть бы в судьбы календарик, где там тебе что в кружок обведено. Хоть одним глазком. Да ктоп дал. Жадные все. Скорее выткнут.

Бельма закатал, я сказала!
11:21
23/07-21




УТРО СЕРОГО ДОЖДЯ


Что у вас нового? — спрашивает меня паблик.

А оно мне надо? — пожимаю я плечами в ответ.

Надо, — говорит дорога, — новое всегда интересно.

Врёт, — ворчит на дорогу кресло.

А за окном дождь. Унылый, серый, затяжной. Не люблю такой. За ним не видно солнца. За ним грустит мечта. И те не надо туда, ты не хочешь туда, ты как кот, раскрестился всеми лапами с хвостом заодно и не желаешь вылетать в форточку, но вылетаешь, брошенный собственной безжалостной рукой. А потому что - надо.

Вот так: не надо, но надо.

Вот такой вот парадокс.

И ты выходишь под дождь. И ты становишься дождём. И идёшь его путём. И смотришь его глазами. Заглядываешь в окна. В окно. Одно. Своё. Ты хотел бы в другое. Чужое. Её. Но её нет. А ты — есть. И есть твоё окно. И пустота внутри.

Внутри чего? Или кого? Где — за окном или в тебе?

Но вот чего точно нет, так это ответа.

И может показаться, что это навсегда. Что отныне это норма. Норма бытия. Твоего бытия. Хорошо, что у тебя в руке маленькая чашечка горячего чёрного кофе, а в другой - небольшой кусочек шоколада. С миндалём. И печеньем.

Ты делаешь маленький кусь шоколадки, небольшой щщллльь кофе. Ты закрываешь глаза и прислушиваешься. Дааа. Есть гудение, есть вибрация — ты почувствовал это даже раньше, когда держал турку над огнём — надежда ещё жива. А значит — ничего ещё не всё.

Простите, не расслышал вас. Что? Как я могу пить кофе, когда ушёл? Вас только это зацепило? Серьёзно? Рилли? Надошь! И поэтому перебили? О, как. А я с мысли сбился. На ровном месте потерялся. Теперь я ещё и потерян. Вас это не смущает?

Нет, ты слышал его? Ну вот зачем изображать из себя Шерлока Холмса с его любовью к деталям? Дедукционер недоделанный, прости господи. Я же говорил абстрактно, я же говорил душой. А где душа, там логику искать напрасный труд, скажи?

Блин, каждый хочет быть умным! И желательно за счёт другого. Чтобы что? Показаться себе фигурой? Что ты имеешь право на менторский голос? Так иди, вон, Дали пообсуждай, Пикассо, Мунка, наконец. Их миры тоже не найти за окном. Сплошной Босх, закрашенный Малевичем.

Как я могу пить кофе, когда ушёл?

Да легко!

Я всё могу. Апсалютна! Я демиург своей жизни. Особенно врать. Золотая олимпийская медаль в командном зачёте и два серебра в индивидуалке. И то только потому, что серебро больше люблю. Кроме если серебра дождя. Но опять-таки, вдруг он весёлый, звонкий, летний, заводной, как апельсин, то я — за! Пусть хоть стеной.

Стеной дождя серебрится по лужам.
И радугой после наводит мосты.
Между нами и счастьем.

А и хорошо, что я всё вру. И что мне никуда не надо. В эту серость. В эту хмарь. В эту грязь. В эти хмурые лица прохожих. И я сижу в любимом халате в любимом кресле. Хорошо же? Хорошо. Вот только ноги немного подмёрзли.

Я допил кофе и достал тёплые носки. Лето в шерстяных носках - это так по моему. И пусть. Главное, что мне тепло и уютно. И в моменте, и в целом. Просто дождь. Вот и давится тоскою это небо из тюбика с краской хмурового цвета. Прямо сюда. Прямо в эту строчку. Прямо поверх этого вопроса: что у вас нового?

А с какой целью интересуетесь?




ДОПОЛНЯШКА
к утру серого дождя
P.S


Впрочем, не важно. Вы спросили — мы ответим. У нас слов много, нам не жалко. Словесный понос — нас хронический недуг. Вы бы видели ту очередь из мыслей, что ждут своего часа обрести форму. Она змеится серпантином кроличьей норы до самого горизонта событий.

А знаешь, сколько от этого горизонта до конца вселенной? Вот и я говорю, что нет границ. Никаких. И совести. А раз так, то коротко не жди. Чо нам, когда время есть, минуты считать. И да ссудит нам муза многострочье!

И желательно безвозмездно. Или беспроцентно. Но тогда с рассрочкой. В тётю. Нашу тётю. Нашу тётю Вечность. Родная. Любимая. Любящая. У нас вообще родни много. Всякой. Разной. На любое дело. И со всеми добрые отношения.

А знаете, что самое интересное? Дождь кончился. Пока писал. И вышло солнышко. И птички защебетали. И на душе сразу распогодилось. Ляпота. Пойду на балкон, подышу этой прелестью. После дождя, если солнышко появляется, всегда радостно. Мне.

Пойду-ка я ещё кофе сварю. Или заварю чаю. С карамельным вкусом. Люблю его. Знаю, что химия, но ничего с собой поделать не могу. Потому что любят ни за что-то. Потому что любят потому что. Всё, ушёл. Теперь совсем. Но - ещё не навсегда. Не надейтесь. Всем привет, бобра и солнышка!)))




ЗОВИ МЕНЯ БУКОВСКИ


Это лето гавно, это место гавно, эти люди гавно, и этот я — гавно. Но я не исключаю и другой связи понятий: может быть только потому, что я есть гавно, гавно и всё остальное вокруг. Свой мир каждый себе создаёт сам. Же. Из себя. Для себя. Себе. И если я гавно, то и мир мой не конфета. Так получается, нет? Кто знает, кто подскажет? Кому делать некуй настолько, чтобы потрепаться тут со мной за эти смыслы?

Эй, есть тут философы? Ау? Нет? Кто бы сомневался. Какие нах философы в понедельник утром на остановке. На остановке общественного транспорта. Где-то далеко не в центре. На отшибе. На краю города, мира, вселенной. И нормальной жизни. Здесь нет людей, здесь сплошные передовики по обнулению мечт. ****ское существование. Рабская сущность. Вечный прогиб спины.

Да потому что работа имеет своим корнем «раб». Ты работаешь, значит, ты — раб. Конечно, ты работаешь. Куда бы тебя ещё понесло в такое время по такой погоде, и даже не на машине? Только мазафакную работу работать.

А какая у раба может быть философия? Рабская, истесно. Философия раба. Но философия раба, это что женская логика — абстрактная тема. И к философии имеет такое же отношение. Абстрактное. Да-да, как женская логика к собственно логике.

А фули тогда тут делаю я? Такой умный, такой свободный, такой прямо весь из себя. Наизнанку. Как проснулся, так и вывернуло. И полоскало вчерашней свободой до желудочного сока. Но в голове от этого не просветлело. Всё та же тьма мой затмевала разум. В разделе «Помните, вчера» был чистый белый лист. Ни строчки. Пусто. Все ушли на фронт.

Я тут проснулся. Вот это я знаю. Это факт. И ещё я пьян. Это тоже факт. Ещё со вчера не просох. Или сколько уже там «вот это вот всё» длится. И у меня в руках пиво. Поэтому и сегодня я не просохну. Но поэтому и голова уже почти не болит.

А как я сюда попал — вот тут могут быть только домыслы. Домыслы, догадки, предположения. Но не факты. Факты отсутствуют. Вернее, они есть. Где-то. Но они скрыты от моего сознания плотным сумраком. И провал глубок. Не перепрыгнуть. Да и зачем? Жив и ладно. Ещё и деньги не все пропил. «Но если есть в кармане пачка сигарет, значит всё не так уж плохо на сегодняшний день». А завтра будет завтра. Будет завтра, будем думать.

Сигареты есть, но курить не стоит. Нет, мне искренне насрать на людей вокруг. Сбившихся здесь в это плотное облако негатива из желания доспать и нежелания куда-то ехать. Но вылезшее с матом из кровати и стоящее теперь тут, чтобы ехать куда-то туда. Куда не хочется. А надо. Иначе никак. Откуда тогда денюшка возьмётся? Кто моих детей кормить будет, ты, демагог? Нет, не я. Твои дети — твои проблемы. Как и твоя жизнь. Хочешь верить, что это у тебя жизнь — верь. Твоё право. Смотри, коленки не сотри. Сам ты демагог. Ещё какой!

Планктон. Серость. Фон. Массовое ничто. И мне искренне пох на кто из них чего не хочет. Кто против — тому дорога лесом. И топор в руки. Но я закурю, и они насрут мне в карму. А оно мне надо? Там, конечно, и так, что в выгребной яме. Но это моё дерьмо. Тёплое, родное. «Своё говно не пахнет», а чужое — воняет! Зачем нам чужое? Нет, нам чужого не надо. Но это утро, со своим поганым дождём, загнало весь народ сюда, под козырёк. Слишком большая концентрация. Этакая точка сингулярности. И если закурить — может рвануть. А что это будет за новый мир, если вдруг? Ведь от осинки не родятся апельсинки. Так что лучше пережду. Но — исключительно в целях вселенской безопасности.

А тут и автобус подошёл, и всё разрешилось само собой. Я остался один. Я, дождь и пиво. Пиво — моча. Обман башки. Но где взять водки в семь утра в незнакомом месте? Я закурил. Начал подтягиваться новый народ, сменяя уют. Новый, но всё такой же серый, всё такой же никакой, всё такое же гавно. Тошнит от них. «Что за сладкий сон — никогда не смотреть в другое человеческое лицо!» - подписываюсь.

Особенно тошнит от этой их покорности. Это не мы такие, это судьба. Что тут поделать? И за это самооправдание этой самой покорности — особенно полощет. Там, блять, стена из аргументов. Прямой наводкой с главного калибра хер пробьёшь. Только шеей крутят, чтоб ярмо поудобней село. И объясняют, что так надо, иначе продует. Серьёзно? А они серьёзно. Да и тошнит не от них. Мы с ними из разных миров и идём параллельными курсами. Пересекаемся разве что взглядами.

Просто пить надо меньше. Но — надо ли? Дискуссионная тема. Философичная. Прочитал где-то как-то: «Мало пить — плохо. И много пить — тоже плохо. А что такое много? И что такое плохо?» — мысль? Мысль. И у них, умных людей, их, таких, ещё много. А у других умных людей много умных мыслей в противовес этой. Каждый богат своей правдой. И все, sука, убедительны. И так, sука, убедительны, что теряешься. Слишком полярны эти убедительности. Слишком велик их разброс. А истина одна. И она где? Не рифмуй тут! Потому что не там. Там радость. Там то, что мирит меня со здешним тут. А истина, — вот теперь правильно говоришь, — истина в вине.

У!

И я зарёкся что-то кому-то доказывать. Раз и навсегда. Бараны рождены, чтобы их стричь, чтобы их есть. Он баран, его судьба такая. А если кто не баран, тот не собьётся в стадо. Он найдёт, как уклониться от кнута. Стоит лишь открыть глаза. И шаг сделан. Оглянись и действуй. Если ты способен думать, если ты способен действовать. Сам. Без подсказок. Все подсказки нынче — это указатели. К стаду. В стадо. Как туда попасть коротким путём. Но кому туда не надо, тому пох на указатели. Кто хочет, тот сам всё поймёт. Посмотрит, почитает, подумает и сделает выводы.

Рядом приземлилось тело. Одного взгляда на тело было достаточно, чтобы стало понятно: он никуда не спешит. И он может знать, где взять. Сдаётся мне, он тут не я. Он знает, где он. А это уже прилично больше, чем знаю я. Или неприлично. Этических экспертиз по этому вопросу никто не проводил. Все столпы морали вымерли. Остались одни коучи.

— Закурить не будет? — спросил он. Я дал. И поинтересовался:

— Знаешь, где тут водки взять? Сейчас взять.

Он кивнул. Прикурил. Встал. Пошёл. Остановился, повернулся, махнул рукой, призывая идти за ним. ОК. Идём. Два квартала прямо, квартал налево, несколько минут дворами — вот оно: двухэтажный бревенчатый дом. Грязный, уставший. Старик, сколько тебе лет? Да? А выглядишь старше. Пьёшь? А есть? Наливай тогда, что мы, зря пришли! Деньги? Деньги, да, вот — на!

Тело провалилось в дыру подъезда, стыдливо прикрытую одной воротиной. Прикрытую примерно так, как сиськи восьмого размера можно прикрыть одной рукой. Да и та держалась лишь на честном слове, привалившись к косяку буквой «Л». Вторая отсутствовала напрочь. Я снова закурил.

Курить не особо и хотелось. Но я закурил. Я всё делаю до блевонтина: живу, люблю, пью, курю. До дна, сука! В самый, чтобы жопой, в ил! Ибо что? Правильно, ибо нефуй! Нет, остановиться — нет. Никаких остановок! Тормоза придумал трус! Проблевался и в бой! Покой нам только снится! Когда уже сдохну?

А правда, когда? Не сегодня. И не завтра. Если без крайних вариантов. Да и, наверное, что никогда. Не в этой стране, ни при этом строе. Да что там страна, что нам строй! Сколько мы их перевидали? Нет, не при этой цивилизации — вот! Я же не человек. Я — тип. Сменится паспорт, тело, память, география — всё будет другим, только не я. Так что, жизнь моя, смерть тебе не грозит. Пальчиком. Указательным. Тебе даже не указательный, а мне — средний. Да кто бы сомневался! Тебе не грозит, а меня найопывает. Сколько раз обещалась! Но в итоге кидала. Всегда. Sука!Фак тебе самой, кидала. Динамо тебе имя.

Жизнь, которой хотелось — не сложилась. А той, что сложилась – не хочется. И что-то переигрывать уже поздно. «Ад — это когда прости, но — поздно!» Мечты пошли в утиль, жизнь под откос. Но не разбилась, а только поломалась. И лежит там переломанная, в кювете, нах никому не нужная. Как старая мебель на помойке. Ещё ничо, с виду крепкая, не один десяток лет простоит-послужит. Но куда её? Кому? Хозяйка умерла, а детям такое не надо. В старых залах уже новый декор.

Да если кому и понадоблюсь, вдруг, мне-то они накуя? Вооот. И «из всего этого, положительным было лишь желание самоубийства» — как писал старина Чарльз. Хорошо писал. Честно. Верно. Респект и уважуха. Талантище! Поздний Есенин на пьедестале западного деструктивизма! Так он выглядел для меня. Но только комната знает, каким он был на самом деле. Она догадалась. А я?

А я самоубиваться не стал. Я взял эту мысль за лампочку. Чтобы светила мне добром средь мрака чёрных дней. За ту морковку, взял, что висит стимулом перед ослом. Чтобы хорошее всегда было перед глазами. Пусть мир и гавно, но он не в фокусе. Он где-то там, за морковкой, в темноте. А я здесь. «Я плыву за тобой, лечу за тобой…

И я хочу найти, что успел потерять.
Мне нужно догнаться, чтобы догнать.
И в поисках крыши летает душа
То в самый низ, то в самые верха...

Хали Гали Кришна…»

И когда-нибудь, не сейчас, но обязательно, я эту морковку съем. И сдохну. От радости. Выверну лампочку, вставлю её в рот, и буду мычать. В темноте. Будет горячо и не вытащить. Но иначе недбзя. Нельзя. Если сам не попробуешь, как поверить? Все же врут! Так же, кретина кусок? Так. Если раньше не спишут. А они могут. Да не знаю я кто. И за что — не знаю. У меня этих «кто» да «что» — за каждым шагом, за каждым поворотом, за каждым вздохом, как тех мудил под козырьком на остановке.

Но лучше уж так, чем цирроз. Или ещё какая медленная, пакостная мерзота, которая будет не торопясь пожирать тебя изнутри, смакуя каждый кусочек тебя. У тебя же на виду. Нет, я так не хочу. Как и смотреть в зеркало. В заоконья глубокую осень. Там уже поблекли краски. Там уже всё поистаскалось, растрескалось, облупилось. Там тоска. Неизбежное потому и неизбежное, что его не избежать. Если только опередить, переиграть. И мел судьбы тебе тут в руки. На. Но только на это. На остальное — доска в парафине.

Хочу судьбы того дебила, в дурдоме, друга другого дебила, который решил пошутить, по-доброму пошутить, не со зла пошутить, над первым дебилом, в честь днюхи последнего. Чтоб тот проснулся и удивился, чтоб я проснулся и удивился: где голова? А нет головы. Пусто на плечах. На подушке только кровь, под кроватью только утка. И тапочки. И пустота. Как та, что теперь вместо головы. Вот во что теперь есть, а главное – пить? На что кепку обувать? Нет головы. А где голова? А голова-то в тумбочке.

Я бы сказал ему искреннее моё спасибо. За добро. За заботу. Из тумбочки. Когда он меня достал. Бы. Чтобы меня порадовать. Друг! Дружище! Дружелло! Главное же искренность. Особенно с теми, кто ХОЧЕТ тебя порадовать. Кому с тобой хорошо, от души. Кто помнит о тебе. Но нет таких. Нет друга. Нет тумбочки. «Есть только миг между прошлым и будущим». И тело. Тело, которое ушло за пойлом и где-то потерялось. Тело, которого давно уже что-то нет. Нет, есть. Вот оно. Ну что, тело, каков результат? — не задал я ему этот вопрос. Потому что глупо задавать вопросы к очевидным ответам.

Когда тело вышло, то имело в каждой руке по бутылке. Хорошее тело. Вечер переставал быть томным. Утро, то есть. Но есть ли разница теперь? Теперь, когда есть выпить. Если есть выпить — надо выпить. Но культурно. Мы же не скот. И никуда не торопимся. Мы имеем время, а время имеет нас. We have time. Time has us. Мысль? Мысль. И что на выходе у нас? Надо куда-то присесть. А лучше прилечь. А ещё лучше с кем-нибудь прилечь. Но это в перспективе. Пока просто присесть. И просто выпить. А потом, скорее всего, сходить ещё. Закон.

— Тело, тебя как зовут?

— Вадик.

— А меня, Вадик, зовут Юра. И Юра хочет знать, где мы можем бросить якорь?

— Так у меня, — икнул Вадик головой куда-то в сторону, видимо, таким образом, пытаясь указать направление.

Когда мы выходили из-под козырька на остановке, дождь ещё был, но уже на исходе. Сейчас кончился совсем. Вместе с пивом. Я выкинул бутылку в кусты.

— Но лучше зови меня Буковски.

— Пишешь?

— Читаю. Иногда. Больше пью.

— Так чего мы ждём?

А - ничего. Мы не ждали ничего. И не ждём. И вряд ли дождёмся. Да нам и не нужно. Ничего. Не. Нужно. У нас всё было. У нас всё есть. И что-то будет. Обязательно. Потому что ничего не остаётся безнаказанным. Иначе зачем на свете Бог?

И мы пошли. Туда, где завтра нас не ждёт, а мы припёрлись.

"Прощай, земля. В добрый путь!"

Здравствуй, солнце!
14:11
02.08.2021




МЯЧТАТЬ НЕ ВРЕДНО!


Решил тут поделиться с людьми сокровенным, глубинным. Показалось, что это может быть интересно не только мне. И – ошибся. Не зашло. Ну да и чебурашка с ним, как говорится. Но ладно бы просто проигнорировали. Нет. Первая реакция: ты дебил? чо за бред? не pizdи мне тут!

Норм, да?

Але, гараж, по себе людей не судят! Кто pizdит, тот и не верит. И в первую очередь не верит, что можно не жить во лжи. И чем больше лжи в человеке, тем больше и неверия, и недоверия. А зачем врать, если незачем? А мне незачем. «Мне кажется», «я думаю», «я полагаю», «с моей точки зрения» – вот вполне подходящее, на мой ум, начало дискуссии. Если ты хотел дискуссии, а не просто забегемотить оппонента.

Ведь если ты хотел просто обсудить тему, высказать своё мнение по этому вопросу, то начинать диалог с оскорбления это же глупо. Не получится диалога. Слышь, козёл! – это не начало диалога, это повод к драке. Но подраться онлайн не получится. Значит, это просто-напросто возможность сцедить из себя негатив, что переполняет душу. Грязную душу. А тебе отводиться роль унитаза.

Кто вообще может оценивать уровень бредовости или ламповости того или иного высказывания, события, человека? Где ему дали этот сертификат оценщика? Что это были за курсы? Преисподней? Кто определил сознание этого человека за золотой стандарт бытия?

Встать! Суд идёт! И всех осудит, и всех в исполнение сам приведёт.

А судьи кто? – вопрос, понятно, риторический.

Всё же просто, всё же ясно:

Ибо нефуй!

Аргумент? – А то!

Это же каким примером духовности, эрудированности, благородства, ума и чести надо быть, чтобы иметь право судить? Но вот парадокс, если человек соответствует этой высокой планке, то судить не будет. Посчитает, что не имеет морального права, что это неэтично. Он просто выше этого.

Вот и выходит, что проблемы не у тебя, и не ты в них виноват, но должен же быть кто-то крайним - так почему не ты, правда же? Хорошая закольцовка. Что ж, очередной комментатор показал себя. Во всей своей красе. И общаться с ним мне неинтересно. И не буду. Всё, пока. Давай, до свидания! Вернее – прощай. И хай бы с ним. Одним. Но удручает массовость подобного поведения. И опять риторика сквозит в немом вопросе:

Куда катится мир?

Видимо, к своему логическому завершению. Радует одно, что до его полного разложения я просто не доживу, и что уж на мой век хороших людей хватит. Причём в гораздо больших количествах, чем других. А хейтерам хочется пожелать аббревиатурой подписи одного акунинского персонажа: СДД. Хочется, но не буду. Ведь тогда я стану похож на них. И так «всё чаще глядя на кожу свою мне чудится блеск чешуи». А тем драконом я быть не хочу.

Потому что хочу быть счастливым. А счастье, по определению, лишено злобы, зависти, ненависти, желания убить, порвать, растоптать. И пусть причинно-следственная связь здесь просматривается как раз обратная, но я всё же стараюсь решать вопросы словом, а не мечом. Хотя смазываю регулярно. На вдруг. В надежде, однако, что нет. И на светлое, конечно, будущее – обетованную землю добра. Там, где понимание. Там, где милосердие. Там, где свет. Вам. Нам. Всем.
8:01
7/08-21




1. ЧОБЛЯ
2. ЛЕКА
5. ONE-WAY TRIP?
7. МИМО
9. ТАК ЧОТА
11. ВАСЕТА
12. ВЕРТ
14. ЖИЛ-БЫЛ ЧЕЛОВЕК
17. ДОБРОГО ВСЕМ КОФЕ
18. ЙОПТЭ
20. ЗАВТРА СЕДЬМОЕ
24. ПОШЛИ БУХАТЬ, БРО!
26. СТРАСТИ ПО МОБАЙЛУ
27. ПРАВО СМЕРТИ. лем
30. КОГДА НАСТУПИТ ВЕСНА
34. ОТЗЫВЫ НА КИНО.
37. КОПЫСОВА
40. УТРО СЕРОГО ДОЖДЯ
41. ДОПОЛНЯШКА
42. ЗОВИ МЕНЯ БУКОВСКИ
47. МЯЧТАТЬ НЕ ВРЕДНО!