Зазеркалье, гл. 17. Чеширский кот - Рысь

          Когда в ответ на ее «войдите» дверь широко распахнулась, первое что увидела Анне – это искрящаяся радостью улыбка, словно рожденная потоком солнечного света ворвавшегося в дверь. И следом, в комнату шагнул Дмитрий.
    
Анна невольно тряхнула головой пытаясь избавиться от довольно странного ощущения, что его улыбка живет своей собственной жизнью, она будто летит впереди него. И так было всегда. Настолько радостное, доверчивое, и даже слегка наивное выражение радости, можно увидеть разве что на лице у ребенка. Трудно удержаться и не улыбнуться в ответ. Но только не сейчас.

– И в самом деле «Чеширский Кот»,* – втайне усмехнулась Анна, вспомнив шутливое прозвище данное Дмитрию друзьями. – Но почему он всегда улыбается? Чему радуется? Он что, и убивал на войне с улыбкой? – Анна посмотрела на вошедшего Дмитрия почти с неприязнью. Она все еще не вполне пришла в себя после слез и горестных размышлений, и сияющее лицо Дмитрия казалось ей сейчас неуместным, как никогда.

– Привет, Аня! Что ж ты все одна да одна в четырех стенах, погода такая прекрасная! Хочешь, пройдемся с тобой к роднику? Я буду твоей охраной, одной сейчас небезопасно ходить в лес. – Дмитрий смотрел на нее ласково, почти с обожанием.

– Это он что, пытается так меня обаять? – чтобы не выдать своего раздражения, Анна, пожав плечами, молча отошла к окну.

– Ты, наверное, сейчас думаешь – хмыкнул он, – чему дурачок этот радуется? Согласен, наверное я и похож на глупого... – Дмитрий резко поднял ладонь, предваряя возможные возражения.

Анна опустила глаза, ей вдруг стало стыдно, неловко, и вместе с тем досадно, что он так легко разгадал ее мысли.   

– Знаешь, Аня, –  взглянул он на нее в упор, – Андрей не один раз вытаскивал меня, можно сказать, с того света. С тех пор и радуюсь каждому дню, каждой минуте, каждому мгновению. Я наконец осознал, что такое жизнь, как она прекрасна, и до чего глупа, смешна вся наша мелочная суета. Радуюсь даже невыносимой боли – я улыбаюсь ей! Ведь она дает мне ощущение жизни, дает надежду, что  жизнь, быть может, подарит мне еще несколько радостных минут, дней или месяцев. Вот как сейчас, – с нежностью улыбнулся он Анне.

– Господи, что он такое говорит? – Анна ошеломленно глядела на Дмитрия, будто сейчас, прямо на ее глазах, произошло невероятное превращение – перед ней уже стоял не прежний Димка, которого она едва замечала, а совсем другой, неизвестный ей прежде сильный и уверенный в себе человек.

– А это что? – вдруг спросил он, указывая на сумку и разбросанные около нее вещи. – Аня, ты что... уезжаешь? – Он сделал порывистый шаг к ней, но сразу же заставил себя остановиться. Улыбка по-прежнему светилась на его лице, но теперь она была грустной и какой-то потерянной.

– Не уезжай! Не надо, Аня! Ты... – он запнулся, – нужна, очень нужна.

Не глядя на него, Анна лишь отрицательно покачала головой.

– Больше всего сейчас... я хотел бы тебе сказать... Выходи за меня, Аня, – произнес он, решившись, и вновь протестующе поднял ладонь, увидев расширившиеся от изумления глаза Анны. – Да, хотел бы сказать... – Его нежная улыбка, казалось, обнимала Анну, окутывая ее своим теплом и пробуждая в душе необъяснимый трепет. Кровь бросилась ей в лицо. – Но не скажу, – продолжил он и опустил голову. – Андрюхе я обязан жизнью.

К роднику они шли молча, потом долго в молчании сидели на скамейке, наблюдая как по стволу соседней сосны гоняются друг за дружкой белки. Достав из кармана горстку хлебных крошек, Дмитрий подманил стайку воробьев, бросив лукавый взгляд на Анну, и очень похоже изобразив их чириканье. Птицы бесстрашно клевали крошки у самых их ног, а на душе у Анны было так хорошо, как давно уже не бывало. Украдкой, она с благодарностью взглянула на Дмитрия.

– Не уезжай, Аня, – поймав ее взгляд, тихо сказал он, легонько коснувшись ее руки. От этого прикосновения, ее охватило  волнение, непонятная дрожь пробежала по телу. Анна поспешно отвела взгляд и поднялась со скамьи.

– Дима, пора уже мне возвращаться. Нам с дедом нужно заняться ужином. Наверное, все уже приехали.
      
– Все кроме Андрюхи. Он звонил, что у него операция внеплановая. Завтра тоже вряд ли приедет.

После ужина все разошлись кто куда. Павел с Ильей, Дмитрием и Алексеем ушли на периметр устанавливать сигнальные ловушки для возможных незваных гостей. Дед прилег отдохнуть.

Воспользовавшись тем, что в усадьбе остался один Борис, и сейчас как раз собрался покурить, Анна примостилась рядом с ним на сложенных у входа досках. Ей не терпелось узнать побольше о Дмитрии. До сегодняшнего дня она мало обращала на него внимания – Димка и Димка, один из друзей Андрея, слегка влюбленный в нее. Но сегодня взглянула на него совсем другими глазами.

– Боря, а это правда, что во время операции у Дмитрия сердце останавливалось?

– Трижды. Сердце у него останавливалось трижды. Честно сказать, никто из нас до конца не был уверен, что Димку удастся спасти. Рядом с ним взорвался фугас. Каким-то чудом у него уцелело лицо, а все остальное... – махнул рукой Борис. – В полевых условиях оперировали, в палатке. Вера была хирургом, а мы с Андрюхой ассистировали. Внезапно начался обстрел, снаряд попал в нашу палатку. Веру сразу... Ранение несовместимое с жизнью. Да мы все были ранены. Андрей вколол себе промедол и продолжил операцию начатую Верой. Я и анестезиолог тоже вкололи друг другу обезболивающее, и как могли, помогали Андрею.

Борис глубоко затянулся и надолго замолчал. 

– Боже, как же Андрюха тогда орал! Никогда я его таким не видел, ни до, ни после. «Давай!» – орал он так, что перекрикивал рев рвущихся вокруг снарядов, а рядом, на другом столе, лежала его мертвая жена Вера. «Давай! – кричал он, – Ты не можешь так уйти! Давай, мать твою! Возвращайся! Как старший по званию, приказываю тебе, мерзавец ты эдакий!» И мат, и слезы пополам с пороховой гарью...  Я думал, у него самого сердце разорвется. Операция была сложнейшая, буквально по кусочкам Димку сшивали, не чаяли что выживет. Андрей закончил операцию и прямо возле операционного стола потерял сознание. Его потом долго еще выхаживали – раны оказались серьезными. Как он продержался, как мы все продержались – это у Бога нужно спрашивать.

Борис выбросил обжегший пальцы окурок и долго щелкал зажигалкой, пытаясь прикурить следующую сигарету. Анна потрясенно молчала, не в силах проронить ни слова.

– Мы думали, что Димка останется инвалидом. Лежачим. Ан нет! Восстановлением с ним занимался, как травматолог и массажист, я. Какая у него воля, как он тренировался! Впору Маресьева* вспомнить. Кричал от боли, слезы текли, случалось, сознание терял. Но потом вставал и по шажочку, по шажочку... Шел! Сейчас и не догадаешься, что у него такие боли бывают, ни одно обезболивающее их снять не в силах. Да он старается и не прибегать к ним, подсесть боится. Только когда уже так плохо, что впору на стену лезть, ну тогда я или Андрюха, бывает, уколем его. И ведь, мерзавец эдакий, всегда улыбается, ты наверное заметила. Говорит, что боли радуется – живой, значит. Кремень! Что ты хочешь – военная разведка. С Ильей они вместе служили. Позывной у Димки там был – «Рысь».

– Рысь? – Анна удивленно подняла брови.

 – Его фамилия Котов. Не знала? Рысь ведь тоже кошачьей породы и Димка своими повадками очень даже ей соответствовал – неслышный, невидимый, по деревьям и скалам карабкался, как дикий кот. Он был лучшим. Вот так-то.

Борис раздавил окурок и встал, Анна поднялась вслед за ним.

– А ты заметила, что он в тебя влюблен? – испытующе взглянул на нее Борис.

Анна неопределенно пожала плечами и опустила взгляд, не зная, что ответить.

– Заметила... – усмехнулся он. – Димка не умеет ничего скрывать, кривить душой тоже не умеет. Знаешь, что я тебе скажу... – Борис наморщил лоб, раздумывая – стоит говорить, или все-таки промолчать. Наконец, решившись, он посмотрел Анне прямо в глаза. Взгляд его был необыкновенно серьезен, и вместе с тем наполнен глубокой печалью. – Андрей мой друг, мы еще в Меде вместе учились. Он фанат своей профессии. И он – однолюб. После гибели Веры... Как бы тебе понятнее объяснить... К женщинам он только одной стороной повернут – мужской. Но может быть и хорошим другом. Вот как тебе. Ты прости, но я уверен, что дальше дружбы ваши с ним отношения до сих пор ни во что другое не перешли. Так ведь? Но он же... – Борис осекся и замолчал.

– А ведь Борис прав, за все это время Андрей не сделал ни малейшей попытки сблизиться со мной по настоящему, да и я... – В этот момент Анне вдруг открылось то, чего она не замечала, или попросту не хотела замечать.

– Вопреки расхожему мнению, что дружбы между мужчиной и женщиной быть не может... Поверь, может. –  тихо продолжил Борис. Но тут уж либо одно, либо другое. Я его слишком хорошо знаю. Совместить не получится.

– Я это уже поняла, – тихо произнесла Анна.

– Ты, Аня, присмотрись к Дмитрию. Он заслуживает этого. Ты...

– Боря, на минутку! – подал голос выглянувший из двери хозблока дед Серега.

– Иду, Алексеич! Ты подумай, Аня, подумай, – обернувшись, уже на ходу добавил он, – мы ведь все уже не дети.
__________
Продолжение http://proza.ru/2021/07/04/765
Предыдущая глава http://proza.ru/2021/07/04/674
* Чеширский Кот –  персонаж книги Льюиса Кэррола «Алиса в Стране чудес».
* Маресьев – советский военный лётчик-истребитель. Из-за тяжёлого ранения во время Великой Отечественной войны у него были ампутированы обе ноги, однако, несмотря на инвалидность, лётчик вернулся в небо и летал с протезами.