Одиночество

Ю. ГЕЛЬМАН

ОДИНОЧЕСТВО

***
…Ну вот, наконец-то пришло время поговорить… Когда-то каждое утро я просыпался с мыслью о тебе. Ты родился, когда я был уже очень далеко, и каждый мой день приближал нашу будущую встречу… Я мечтал о ней, преодолевая колоссальные расстояния, однако не мог представить, какой она будет – наша первая встреча… Но сегодня… сегодня я знаю, что мы никогда не увидимся… Сегодня, пока я не сошел с ума от одиночества… В этой ситуации мне просто необходимо поговорить с тобой…
Раньше я придумывал слова и целые фразы, чтобы сказать их, глядя в твои пытливые глаза. Когда тебе исполнился месяц, мама сообщила мне, что они – серые. Как у нее… И я был счастлив!
Я ложился спать и представлял твое лицо. Не помню, снилось ли оно мне на протяжении того длительного сна, пока мой грузовик летел к этой страшной планете… Я лишь знаю, что когда проснулся, ты на Земле уже научился разговаривать. Но я не мог себе представить, каким ты стал? И сегодня я скажу тебе совсем другие слова… Если успею…
Потому что случилось то, что случилось… Мы преодолели шестнадцать световых лет и благополучно добрались до Глизе-832с. На этой экзопланете, которую человечество включило в свой Каталог тридцать лет назад, зарождалась белковая жизнь. Корабль дальней разведки посетил ее в две тысячи девяностом по земному летоисчислению. Они установили несколько десятков приборов наблюдения, взяли многочисленные образцы грунта и воды. А потом оказалось, что в породе планеты присутствует необычайно много минералов танталита. К тому времени давно иссякли все самые крупные земные шахты – и Мибра в Бразилии, и Ичунь в Китае, и Ловозеро в России. А тут, на Глизе, можно было добывать пентоксид тантала открытым способом! И уже через пять лет сюда доставили оборудование, способное работать автономно… И грузовики с Земли начали регулярно ходить на эту планету.
…Мой напарник Чон… Хороший, добрый парень… Мы познакомились накануне вылета, а до этого работали в разных Корпорациях – я в Лунной, он – в Марсианской. Но Главное Управление приняло программу по ускоренному освоению Глизе и по увеличению добычи ценного минерала. Поэтому было построено несколько крупнотоннажных грузовиков и сформированы новые экипажи. Так мы с Чоном и познакомились. У каждого из нас был опыт дальних переходов, и новая работа не казалась чем-то особенным…
…Я оставался на орбите, а Чон сделал шесть рейсов на планету, заполняя челнок на руднике и доставляя породу на грузовик. Здесь он отдыхал, а я перегружал добычу в танки. Через несколько дней мы закончили работу, сделали пару витков вокруг планеты и отправились домой.
…Изменения в поведении напарника начали проявляться уже на следующий день… Я заметил, что он стал как-то странно смотреть на меня – то ли с каким-то внутренним страхом, то ли с извинением… Прежде чем ложиться в анабиоз на несколько месяцев, нам нужно было разогнать грузовик до необходимой скорости. На это могло уйти два-три дня… Но Чон…
– Что с тобой? – спросил я на следующее утро за завтраком, глядя в тревожные глаза напарника.
– Не знаю, что-то внутри… – ответил он. – Будто что-то увеличивается и разрастается во мне… Такого никогда…
Я тут же заставил Чона лечь в барокамеру и запустил процесс комплексной проверки. И она показала… Да, он что-то подхватил там, на Глизе… То, что не распознали наши анализаторы… Перед полетом мы, как и полагается, прошли вакцинацию по Всемирному Протоколу Освоения Галактики. Но то, с чем столкнулись здесь – было чем-то новым, неизвестным для землян… Те команды, которые ходили на эту планету до нас, кто открывал рудники и устанавливал там оборудование, ни с чем подобным не сталкивались… Скорее всего, экосистема Глизе сумела воспроизвести какой-то вирус для противодействия чужеродному вторжению, и мы с Чоном оказались его первыми жертвами…
…Анализ крови показал, что эритроциты с невероятной скоростью мутируют и меняют цвет. Я запросил совет у бортового врача, но на мониторе компьютера появилось лишь беспомощное  многоточие…
– Держись от меня подальше! – сказал Чон. – Может быть, с тобой этого не случится…
С трудом передвигаясь, он ушел в свою каюту, лег на кровать и просто смотрел в потолок.  С помощью камеры слежения я наблюдал за ним. 
– Если можешь, опиши свое состояние, – попросил я по громкой связи. – Я внесу все данные в Протокол полета…
– Это просто безумие! – вместо ответа воскликнул Чон. – Мне всего лишь тридцать пять лет… В городе Омегум на Марсе меня ждет невеста… А на Земле – мама…
– Потерпи, Чон! – попросил я. – Еще сутки. Мы разгонимся и ляжем спать. А потом нам помогут… Вирусологи уже научились быстро синтезировать новые вакцины…
– Я не дотяну…
… Так прошел весь день. Чон по-прежнему лежал в своей каюте с закрытыми глазами, но я видел, что он еще жив. Правда, его лицо заметно потемнело…
Я следил за параметрами корабля, корректировал маршрут, делал записи в бортовой журнал и наблюдал за Чоном.
И вдруг вечером я увидел, как мой несчастный напарник зашевелился и пытается встать.
– Подожди! – сказал я. – Сейчас приду и помогу…
– Не нужно! – выдавил из себя он. – Я сам…
Чон соскользнул с кровати и, не в силах встать на ноги, на четвереньках пополз к двери каюты. Потом так же на четвереньках он двинулся по коридору.
Я бросился к нему, но Чон остановил меня.
– Нет! Нет, не приближайся! – крикнул он из последних сил, и этот крик отчаяния превратился в страшный хрип. – Только сделай, как я попрошу…
– Что ты задумал, Чон?
Я находился в десяти шагах от моего товарища и видел, какие страшные изменения произошли с его телом. Оно потемнело, и еще мне показалось, что утратило твердость, будто скелет стал мягким и податливым, как пластилин. Я наблюдал за ним со стороны, и ничем не мог помочь. Это чувство беспомощности – оно невероятно…
Затаив дыхание, я рассматривал его почерневшее лицо и руки, вглядывался в его сверкающие отчаянием глаза, в которых, как языки пламени, плясала одержимость. Совершая над собой невероятные усилия, Чон упорно двигался к шлюзовой камере, и в ту минуту я догадался, что; он задумал…
– Ты выпустишь меня… – прохрипел он.
– Я не сделаю этого!
– Сделаешь! Ради себя… Ради жизни на Земле…
Я молчал. Я понимал, что он прав…
…А потом я позволил ему доползти до шлюзовой камеры и задраил внутренний люк. Я видел, как Чон распластался на полу и перестал двигаться…
– Прощай, друг… – сказал я, но не смог отправить его в бездну…
… А на следующее утро я увидел, как чернеют мои пальцы… и понял, что нужно поскорее рассказать обо всем  тебе… Я рассказываю, не зная, услышишь ли ты когда-нибудь меня… Узнаешь ли когда-нибудь, каким был мой голос, и что со мной случилось… Вселенная – большая! И в ней достаточно места для открытий, для удивлений и радости. Но и для боли – тоже достаточно места. И для потерь…
Но я принял решение… Сейчас включу радиомаяк с сигналом тревоги и направлю корабль куда-нибудь подальше от Земли… Свою жизнь я посвятил Космосу, ему же посвящаю свою скорую смерть… И меня вовсе не страшит вечное одиночество… Просто нашей маленькой планете еще не время проходить через подобное испытание… Ни девяти миллиардам землян, разбросанных по галактике, ни тебе, мой сын…
… Спасибо, что выслушал меня… и прощай…
 ***
– Осторожно, Зэма! Здесь какая-то темная масса на полу. Постарайся не наступить.
– Вижу, Ридли. Похожа на смолу.
Три фигуры в легких скафандрах осторожно ступали в полутьме незнакомого корабля, подсвечивая свой путь фонариками.
– Как там дела, Сэм? – раздался в наушниках голос капитана.
– Сканер показывает наличие вируса CoRid-2019, – ответил андроид, идущий впереди. – Для нас опасности нет, командир.
– Приятно слышать. А что это за вирус? Какой-то особенный?
– Да нет, такой же, как тысячи других, гулявших по Земле два века назад. Нам он известен уже лет семьдесят.
– Выходит, для экипажа этого корабля вирус оказался смертельным?
– Похоже, что так, командир, – ответила Зэма.
– Будь осторожна! Пожалуйста…
***
Несколько часов назад поисковый корабль «Алиот» вплотную приблизился к большому грузовику, посылавшему сигналы опасности. Тот свободно парил в пространстве, не подавая признаков жизни.
– Что это, Сэм? – спросил командир экипажа.
– По классу – грузовик. Но очень старый. Обшивка заметно поцарапана, бортовой номер виден нечетко, – ответил андроид. – Похоже, эту железку хорошо потрепали дожди…
– Осталось выяснить, как она называется и куда направляется, – добавил второй пилот Ридли.
– Готовьте стыковочный рукав! – распорядился капитан «Алиота».
 ***
– Докладываю, командир, – сказал Сэм. – Это танкер «Ямщик-13», стартовал с Земли в две тысячи сто двадцатом на Глизе-832с. Сейчас все его танки заполнены танталитом оттуда. Экипаж состоял из двух человек… Один из них – Хан Чон Джи, второй – Юрий Светлов… После того, как этот грузовик не вернулся на Землю в расчетное время, полеты на Глизе были приостановлены…
– Выходит, они заблудились? Или что-то другое помешало вернуться? Как думаешь, Сэм?
– Андроид не думает, капитан, а только выполняет поставленные задачи.
– А если я поставлю тебе задачу – думать? И высказывать свое мнение… И принимать решение…
– Я уже стар, командир. Мне не справиться… Есть новые разработки…
– Знаю, слышал об этом. Но тебя на пенсию отправлять не собираюсь.
– Рад этому, командир!
– Что там еще?
– Зэма взяла образцы черной массы, которую мы там обнаружили в двух местах.
– Да, я видел: в шлюзовой камере и в рубке управления. Похоже, это всё, что осталось от экипажа…
– Разрешите, командир? – В каюту вошла Джу, программист-навигатор «Алиота». – Вам нужно это послушать. Я перебросила все файлы с их компьютера на наш, и вот какая есть запись…
«…Ну вот, наконец-то пришло время поговорить…»
 ***
«Алиот» медленно отходил от «Ямщика-13», освещенного прожекторами. Огромная конструкция постепенно уменьшалась, удаляясь, а вскоре и вовсе стала частью усыпанного звездами черного неба. На смотровой галерее с большим выпуклым окном стояли капитан корабля и врач экипажа.
– Что с тобой, Алекс? – спросила Зэма. – За тридцать лет полетов это не первая наша находка, но я никогда не видела тебя таким грустным… О чем ты думаешь?
Он положил руку женщине на плечо, слегка притянул к себе.
– Понимаешь, люди научились жить вдвое дольше за счет открытого генетиками кода. И у нас стало гораздо больше времени для того, чтобы вносить свой вклад в развитие цивилизации. Сегодня человечество существует и прогрессирует благодаря высокому профессионализму и холодному расчету. Технологии вытеснили из людей возможность совершать поступки… Я не хочу сказать, что это плохо… Но я не могу смириться с тем, что долг и самопожертвование превратились в отжившие понятия…
– И это всё? Мне кажется, тебя беспокоит что-то еще… – сказала она, заглядывая в его серые глаза.
– Мама говорила мне когда-то: «Прожитая жизнь – это ошибка, которую невозможно исправить». Она не верила, что я когда-нибудь его найду…

Май 2021.