Весь мир - театр

 
«Называть дураков дураками, увы,
Непосильно для бедной моей головы.
Дураки не поверят. А умным смешно
Повторять то, что умным известно давно».
 
Многим известны эти курьезные строки. Но вот вопрос: что за нужда специально для умных повторять, что дураки – это дураки?  Умные, они на то и умные, чтобы знать, где дураки, а где они, умные.
 

  Вот другое четверостишие на ту же тему,


Жму руки дуракам обеими руками:
Как многим, в сущности, обязаны мы им!
Ведь если б не были другие дураками,
То дураками быть пришлось бы нам самим

     Это, конечно, шутка, насмешка над человеческой слабостью, когда человек почитает всех, кроме себя, нулями. Мысль в этих строках выложена как на блюдечке: дураки – это конечно же не я любимый, а те, другие. Те, другие, которые…  Которые думают не столь глубоко и оригинально, как я, иначе, примитивно, по-дурацки.

   Все было бы прекрасно.  Мухи отдельно. Котлеты отдельно. Но дураки упорно не верят, что они дураки.  Сопротивляются. И понеслась путаница. Как в такой путанице разделить, где дураки, а где нет?  Тем более, велик соблазн считать себя подобием бога.  Кто докажет, что это не так? какой дурак?
 И все же умными, для дурацкой мысли отделить умных от дураков, придуманы, изощренные тесты: на кругозор, на образованность, на начитанность, на умение мыслить логически.  Тесты тестами, но вышеприведенные строчки не потеряли своей жизненной правды.

    А ведь определиться с умственными способностями проще, чем с такой тонкой материей, как благородство и подлость. Может умное человечество изобрести тесты для определения, что такое хорошо, а что такое плохо, благородно и низко? Как сориентироваться? Подлец не действует из любви к подлости. У него тысячи причин и объяснений, почему он сделал именно так, а не иначе.  Короче все далеко неоднозначно.  К тому же если какой-нибудь человек, может быть в одной сфере глупым и в другой – гением, так и с подлостями непросто. Люди, совершившие пакость, могут угодить на доску почета. Наглядный пример - Павлик Морозов. Ведь боролся мальчик за благородное дело. Что уж говорить о крупных негодяях. Для них и названия другие. Гитлер уничтожил массу людей.  Его приспешники грабили и уничтожали одну части населения и развращали другую. Но в быту фюрер ни на кого с пеной у рта не бросался. Сталин тоже с репрессии считал необходимыми для блага народа.  Тысячами детей упрятал в лагеря. Но это вовсе не значит, что он ненавидел детей.
А как насчет толпы, на которую глупость и подлость очень действует? Может она различить, что ей полезно, а что вредно? Очень похоже, что чем человек менее образован, чем больше убежден в своей правоте, тем меньше способен анализировать. А, следовательно, больше способен заблуждаться. И поэтому такого легко можно облапошить, подсунув подлость как верх благородства.

    К тому же, человек слаб, хочет, чтобы ближний его возлюбил, но сам ближнего не любит. А любя себя, почитая себя мудрецом, он заглатывает блесну, и потом с пеной у рта доказывает, что им проглоченное и усвоенное -  вот она истина в последней инстанции.  То во что верит большинство – вот и истина. Иллюзионом с истиной, хитроумнее и правдоподобнее, чем кормление пяти тысяч человек двумя хлебами и царствие небесное, можно провести толпы. И народ, и целую цивилизацию. Ведь принимали как истину долгое время, что Земля плоская и стоит на трех слонах.
 
   К тому же благородные и умные со своим благородством и заумностью малопривлекательны и скучны.
 

   Другое дело порок. Он витиеват, замысловат, как прихотливый узор.  Он способен возбуждать и привлекать. Он играет прихотями, капризами, коих великое множество.  И порочных людей великое разнообразие. Эффективность действий разнообразных подлецов и негодяев для  некоторой категории людей - эталон.  Для них становятся идолом те, кого вознесен к вершинам славы. Каким образом –неважно.  Цель оправдывает средства. они стремятся стать такими ж успешными. А дальше, приближаясь к вершинам, они кайфуют уже не от богатств, - от сознания превосходства, от сознания возможности плевать на остальных, унижать остальных.
 
  Мошенник завидует более удачливому мошеннику.  Диктатор пробует подражать диктатору, сумевшему зажать народ сильнее, чем он. Поклонники подлецов, учась у них, совершенствуются в этом деле. Если сначала они просто жаждали   богатства, то овладев богатством, они стараются его использовать уже не как цель, а как ступень чтобы подняться выше, дорасти до растирания остальных в пыль.  И тогда если «мысли замкнут рот, и разум сносит глупости хулу, и прямодушье простотой слывет, и доброта прислуживает злу» - это самое милое дело.

   Но почему такое возможно, спросите вы. И вам ответят. Это злопыхатель написал. Он писал про   родимые пятна средневековой Англии. И может быть про США.  А мы - во- первых, все движемся и движемся вперед. А во-вторых, нравы общества, моральные устои меняются. То, о чем писал Шекспир, стало пережитком. Ведь согласитесь, что, если когда-то казалось нормальными жертвоприношения, побивание камнями, убийство людей в захваченных городах, захоронение слуг вместе с их хозяевами, привычка советоваться с оракулами и астрологами, поиски ведьм, да просто крепостная зависимость -  теперь пережитки, то легко запутаться.  Моральные критерии меняются и оказываются относительными, а люди не без греха и ошибаются. В такой неразберихе извинительно и запутаться, где хорошо, а где плохо.

  Но не все считают, что извинительно. Ищут, просеивают через сито. Ошибаются, плутают, соблазняются. Но ищут.   Ссылаются на мудрецов и писателей прошлых лет.
Ну и действует? В то время как уже пятьсот лет ставят на подмостках Шекспира, то, о чем писал он, разыгрывается за стенами театра. 
 
   Весь мир театр, и люди в нем актеры? А может быть, весь мир театр, а люди в нем актеры, режиссеры, сценаристы, суфлеры, костюмеры, светопостановщики. А огромное большинство – зрители. Зрители, которым только кажется, что они понимают драму.  А зрители – они уже по своей сути – часть театрального действа. Без зрителей нет театра.  Только так же и в театре городов и народов.  Зрители молча наблюдают драму. Их молчание позволяет плохую игра актеров, плохую работу режиссеров и так далее. Так что, приходится согласиться, весь мир – театр.