3

- Я жалею, что тогда не остановил ее, не рванул за этой сумасшедшей, не сказал: «Был не прав»!

- На посту и о таком болтаешь! Еще расплакаться не хватало … Серьезно?

- «Теперь поздно лить» - как сказала бы моя прапрабабка. Не издевайся. Я, может, любил ее.

       Над территорией повисли свинцовые  тучи, полные жидкости, шипящей при контакте с кожей. Под специальным навесом все обязаны стоять до последнего. Ситуация с каждым днем накалялась.

- Эй! Зайди. Скоро осадки превратятся в огонь.

- И ты здесь, Жилкин?

- Да. Сижу в темноте целый час. Слушаю. Наблюдаю… Тоже мне! Постовые! Попечители, которые нас отсюда не выпускают, новостей не присылали.

- А до них попробуй доберись! Подвинься…

- Тот, кто носит фамилию «Авоська» не должен быть таким широким!

- Повозмущайся еще…

      Зашел разговор о прошлом. Третий постовой устроился у стены на жалком подобии мраморной скамейки. Жилкин рассказывал о соседстве с цыганами.

- Весело, наверное, рядом с табором время коротать…

- Песни пели… а потом оказалось: соседушки от голода кота моего уволокли. Родители к ним больше не пускали. Да и табор скоро переехал.

     Авоська зевнул, но тут же потянулся за оружием – кто-то приближался к навесу.