Удивительная история 6. Окончание

      Тем временем канул в Лету Советский Союз, разбежались союзные республики, бульдозером промчались по обломкам советов лихие девяностые.
     Много чего произошло.
     Майор Ломакин до подполковника не дослужился. Вышел в отставку. Бизнесом заняться не смог, так и проживал за крошечную пенсию, иногда находил подработку, а получив деньги пропивал и вновь тосковал в своей двушке.
     На дворе двухтысячный год, ранняя весна.
     И вот однажды утром в квартиру Ломакина кто-то постучал.  Сергей Петрович в это время с тоской рассматривал посиневшую сосиску в холодильнике и краюху хлеба на тарелке.
     - Не заперто, кто там!
     В дверь вошёл импозантный человек в лёгком плаще. Обличье его показалось Ломакину знакомым.
     - Вы по какому вопросу? Что, свет вырубать пришли? Не позволю!
     Человек улыбнулся, смахнул крошки с табурета и небрежно сбросив плащ сел к столу.
     - Да, Сергей Петрович, постарел, здорово тебя жизнь поистрепала. А мечтал ведь дачу завести, огород, а ещё лучше пивнушку купить: утром цистерну принял, к вечеру новую заказал - и народ доволен, у самого пена на губах, и деньги в кармане есть.
     Ломакин плюхнулся от неожиданности на стул.
     - Коломиец? Да не может быть. Ты же в Париж слинял. Меня весь Главк из-за тебя поедом полгода ел, чуть из органов не попёрли. Благо выяснилось, что ты за больной старухой там присматривал…
     Потом что-то вспомнив, Сергей Петрович, обхватил руками стол и прищурившись злобно посмотрел на Ивана.
     - Или ты сдаваться пришёл? Я-то знаю, это ты тогда у Кремня в сумке порылся. Не дурак! Что-то стырил, а сумку спрятал. Ну, так было.? А? Что молчишь?
     Коломиец скинул улыбку с лица. Так же обхватил стол руками.
     - Хорош, Петрович! Я по делу к тебе. Всё расскажу. За все десять лет отчитаюсь и о деньгах расскажу. Ты вот что, оденься поприличнее, я в машине внизу жду. Поговорить надо.
     Он встал, накинул плащ и лёгкой походкой устремился к двери.
     Ломакин в себя так ещё и не пришёл. Он по-прежнему сидел за столом. Затем очнулся, пошарил рукой под столом и вытащил оттуда полупустую бутылку водки. Усмехнулся - знают руки места потаённые. Приложил бутыль как горнист к губам, занюхал сосиской и через десять минут был у подъезда.
     Дверца беленькой Ауди услужливо открылась. За рулём машины сидела симпатичная девушка, Коломиец сидел на заднем сидении.
     - Садитесь, Сергей Петрович.
     Он кивнул в сторону девушки.
     - Это дочь моя, Светлана, знакомьтесь.
     Через полтора часа они были в столице. Остановились у небольшого ресторанчика на юге Москвы. Коломийца явно здесь ждали. И он, по-хозяйски распахнув дверь прошёл в ресторан. Человек в белоснежной сорочке встретил гостей, провёл к сервированному столу в центре зала.
     Иван Егорович дружески приобнял Ломакина.
     - Садись, Петрович. Такими разносолами что ты меня тогда в девяностом потчевал угостить не могу. Хотя и Краковской хотелось бы и самогонки. Но думаю этот стол нас насытит.
     Да уж! Изыском стол блистал. Здесь было всё что душа пожелает. А душа Петровича немедленно желала виски, хотя бы грамм сто пятьдесят. Коломиец понял его состояние, налил спиртное в стаканы, дочери плеснул минералку.
     - За встречу!!!
     Затем ещё и ещё. Выпили много и молча, и не пьянели.
     Коломиец, насытившись отставил стакан.
     - А вот теперь, Сергей слушай.
     Рассказ Ивана Егоровича был долгим, всё же десять лет за плечами. И всё это время они не виделись. Рассказал он что тётушка ушла в мир иной. Бывшая женушка на Хохляндию к родне перебралась. Светлану он сумел вытащить во Францию.
Горбатился как чёрт, сумел выстроить свой бизнес, в предместьях Парижа открыл сеть кафешек, его кулинарные изыски стали заметны и востребованы. Так что всё было в шоколаде.
     Но вот родины не хватало, и он вернулся. Сумел в Москве развернуться.
     - Этот ресторанчик мой, Сергей Петрович, и цех кондитерский здесь же. Поутру продукцию расхватывают, этим уже Светик управляет. Она у меня молодец, талант. А бандитские деньги я перевёл трём детским домам, сумма немалая была. Вот такие дела.
     Ломакин исповедь некогда случайного своего знакомого слушал, открыв рот. Всё что рассказывал Коломиец казалось ему сладким сном. Наконец Иван выговорился. Они помолчали. Ломакин налил виски в стакан, с тоской глянул на пожилого самодовольного французского гуся, в прошлом затюканного, трусливого и вечно сомневающегося человечка.
     Глотнул вискаря.
     - Всё это хорошо, а я здесь причём.
     Коломиец также плеснул себе спиртного.
     - А ты что мечту свою забыл? Пивнушку купить: утром цистерну принял, к вечеру новую заказал - и народ доволен, у самого пена на губах, и деньги в кармане есть. Забыл? Вот я тебе и предлагаю. Не пивнушку, конечно. Управляющим поработать в этом ресторане. Хату купим рядышком. Человек ты твёрдый, при деле пить перестанешь. Помнишь, ты меня непьющим назвал…
     Он звонко рассмеялся. На голос хозяина откликнулся официант.
     - Что изволите Иван Егорович?
     Коломиец, повернувшись к халдею рукой повёл, дескать не мешай и вновь посмотрел на Ломакина.
     - Что Петрович, поработаем…
     А лица майора он и не увидел. Опустив голову на руки, Сергей Петрович лишь вздрагивал всем телом. То была истерика. Нормальная мужская истерика.
Бывает иногда такое.
     …
     Это удивительная история.
     Два абсолютно разных человека: опытный жесткий оперативник, и топающий в неизвестность маленький человечек, нет не росточком, душой маленький и забитый человечек. И именно эти люди в тот день встретились, встретились нелепо и казалось случайно. Провидение свело. Не оттолкнуло, не развело, а именно свело.
Сколько они тогда были вместе – три… четыре дня, пожалуй, да.
     Всего-то!
     А ведь не забыли ту встречу. Иван каждый день помнил своего случайного товарища, его силу, опеку, знал, что отблагодарит его. И Ломакин, совершенно чётко и быстро понял, что именно это забитое существо дёрнуло из сумки Кремня деньги. Узнать было несложно. Снял отпечатки пальцев на кейсе и сравнил с отпечатками на чашке с кофе в своём кабинете. Они! Но не сдал Егорыча. Подумал своей седой опытной головой опер, не обеднеет бандитский мир, а хороший человек может в жизни и поднимется.
     Так и случилось - эта история получила продолжение.
     Хотелось как в сказке её завершить: «И стали они поживать да добро наживать…» Но нет, то была новая Россия, и двухтысячные были сложными. Но что им, этим людям какие-то трудности, позади куча преград, трудных дорог и впереди путь тернист, но они упорные, битые мужики и дорога им только вперёд.
     А иначе и не выживешь.