Зазеркалье, гл. 21. Начать все сначала

          На следующий день после нападения и поджога мужчины поднялись ни свет ни заря. Андрей, даже не позавтракав, спешно укатил в госпиталь. Павел, вызвавшийся ночью дежурить за всех, уснул лишь перед рассветом и все еще досматривал сладкие сны.
    
Раньше всех встал дед Серега. Выйдя во двор, Алексей с Дмитрием увидели, как он вышел  из зарослей и устало подволакивая ногу направляется к ним. Следом, то отставая, то обгоняя его, как две тени бежали трусцой Грач и Фугас.
      
– Ты гляди, подружились! Грач-то оказался покладистым, территорией своей поделился, кто бы мог подумать... – усмехнулся Алексей. – Здоров, дед!
    
– Здорово сынки! Я тут побродил по округе, – старик с облегчением опустился на скамью, потирая колено, – решил поискать, где обрыв на линии. На наших ближних двух столбах вы и сами видели, что все в порядке. На той стороне ручья, по маленькой просеке проходит линия электропередач, это если пойти налево от часовни. Так мне показалось, что на ближайшем столбе вроде концы наверху болтаются. Через ручей я не смог перебраться, – вздохнув похлопал он себя по ногам, – Нужно бы глянуть, может те прохиндеи, что нас вчера подпалили, провода на нем обрезали и зацепили как-то их наверху, чтобы концы на земле не валялись. Ну, чтобы не сразу мы это дело обнаружили. Кто-то из них видать тут все дорожки успел разведать.

Если бы этот паршивец не шастал где не надо, мы хотя бы погорельцами не стали, – потрепал он по загривку ластившегося к нему Фугаса. – Восстановить бы проводку надо. С меня электрик никакой, а ты, Дима, у нас мастер на все руки, электрику хорошо знаешь.
      
– Вот мне интересно, как эти деятели умудрились провода под напряжением обрезать? – озадаченно поднял брови Алексей.
   
– Да как... Видать опытные работали. – У нас возле шахты высоковольтная линия была, так даже с нее провода покрали. По ночам промышляли. После на том месте ремонтники нашли топор с оплавленным лезвием и огарок свечки. Но трупов не было, значит, сработали ворюги профессионально. Подъехали, на провода набросили трос, линия и отключилась. В девяностые настоящая пошесть** была. Предприятия позакрывались, народ без работы... Ну и срезали провода ради цветных металлов, на кусок хлеба зарабатывали. Не всем везло, много народу током побило. Так те, кто уцелел, провода забирали, а мертвяков там на месте и бросали. Вот так.
    
– Давайте лучше ремонтников вызовем.
    
– Пока вызовем, пока приедут... – возразил Алексею дед, – в нашу лесную глухомань они точно спешить не будут. 
    
– Да сами справимся, здесь низковольтная линия. Сделаем так, – задумался Дмитрий, – есть там обрыв, нет ли, мы точно не знаем. А чтобы зря туда-сюда не мотаться по зарослям, давайте сразу возьмем с собой снаряжение.
    
– Ага, лучше туда-сюда носить, если оно не понадобится, да? – скривился Алексей.
    
– А ты у нас что, слабачок? – шутливо ткнул его пальцем в бок Дмитрий.
    
– Да мы, все тут «слабачки» собрались! – рассмеялся тот.
    
– Все нужные причиндалы лежат в чулане под лестницей, – сказал дед, – там и монтерские когти,* и перчатки защитные и разное такое, даже костюм специальный есть, словом,  все что надо.
    
– Деревянную лестницу бы еще.
    
– Есть. Под навесом лежит.
    
– Ничего себе... Так, оказывается, в Греции все есть?*** – со смехом приобнял деда за плечи Алексей.
    
– Что есть в Греции, то мне неведомо, а у меня все запасено.
    
– Точно, у бати всегда все запасено! – рассмеялся неслышно подошедший к ним Павел.
    
– Ну, сынок, и здоров же ты спать! – неодобрительно покрутил головой дед Серега. – Собирайся с ребятами пойдешь.
    
– Ты, батя, тоже был бы «здоров», кабы как я сегодня всю ночь вокруг особняка по лесу шарился! А куда это вы собрались, Алеха?
    
– На разведку. Посмотрим где обрыв проводов. Если на том столбе, что у ручья, попробуем электричество восстановить.
    
– Так лучше вызвать...
    
– Обсудили уже, – перебил его дед.
    
– Паша, ты у нас здоровяк, бери лестницу – тяжеленная деревяшка... А я инструменты возьму, – нырнул Алексей в подсобку.
    
Павел скрылся под навесом и через минуту вышел, неся огромную лестницу в одной руке словно пушинку.
    
– Ну и силен ты, разведка... – с завистью покачал головой Дмитрий.
    
– Да... – с гордостью посмотрел на сына старик, – подковы гнет как бумагу, быка при надобности сможет кулаком завалить!
    
– Хватит вам уже бахвалиться, мы все тут не хилые. Кабы не ранения... Дима, держи, – Алексей протянул ему когти, монтерский пояс и две пары перчаток. – Себе надел на руку моток провода и подхватил ящик с инструментами. – Двинулись, мужики!
    
– Ну, с Богом, сынки! А мы пока с Аней завтраком займемся. 
      
Часа через три с лишним мужчины возвратились.
    
– Ух ты, как вкусно пахнет! Отец, проверяй нашу работу. – Дед Серега щелкнул выключателем, –  есть!
    
– Ну вот, и без ремонтников обошлись. Правда повозиться пришлось, но Дима наш – мастак! А мы на подхвате. И лестница пригодилась.
      
Все уселись за стол и дружно заработали ложками. После завтрака Анна собралась мыть посуду, но к ней подошел Алексей.
    
– Аня, ты на днях говорила, что хочешь вернуться в свою квартиру. Не передумала? Я сейчас в город поеду, могу тебя захватить.
    
– Нет, не передумала, – и заметив напряженный взгляд Дмитрия, быстро добавила, – одежду кое-какую нужно сюда забрать.
    
– Тогда вперед. Посуду мужики без тебя помоют. Я в охранное наведаюсь, а на обратном пути заеду и тебя заберу.

В Центр они возвратились только вечером.
      
– Ого, – взглянул Алексей на часы, – седьмой час уже. Дед, Андрея что, до сих пор нет?
      
– Часа два назад должен был уже приехать. И дозвониться ему мы не смогли. Может операция затянулась...
      
– Я отнесу вещи, – Анна направилась к главному корпусу. – Ты смотри, и как они успели так быстро отмыть фасад от копоти? – Анна вошла в здание, прошла по коридору, отворила дверь в свою комнату и от неожиданности застыла на пороге.
    
Разбитого зеркала больше не было, а вместо него на стене висело небольшое овальное зеркальце в красивой оправе. Под ним стоял небольшой столик на гнутых ножках, а на столике... На столике в глиняном кувшинчике – букет лесных незабудок. В этот момент до нее откуда-то донеслись звуки шопеновского вальса****. У Анны перехватило дыхание, – да это же... Мое пианино!
   
Почти бегом миновала она коридор и, отворив дверь в большую комнату где стояло ее пианино, замерла на пороге, не веря собственным глазам. За инструментом сидел Дмитрий. Он играл и под его пальцами рождались звуки, быть может, самого поэтичного и меланхолического из всех вальсов  Шопена – «Седьмого вальса».
    
Заметив Анну, Дмитрий смущенно вскочил, – я не слышал, как вы с Алексеем подъехали, – с виноватой улыбкой сказал он. – Вот, без спросу... С днем рождения, Аня!
    
– Но откуда ты... Я никому не говорила, что сегодня у меня... Здесь никто не знал.
    
– Я же разведчик, забыла?
    
– И вальс мой любимый... И незабудки... Я их с детства люблю, у нас в саду они росли. Как ты догадался...
    
– Я подумал, что тебе понравятся. И вальс тоже. Я ноты здесь нашел, когда ты уходила на ночь в хозблок, приходил сюда тайком поиграть.
    
С минуту они стояли молча, глядя друг другу в глаза. Анна чувствовала, что еще мгновение и она расплачется. И расплакалась. День рождения, она не хотела помнить, а Дмитрий не дал ей забыть. Трогательные незабудки, щемящие звуки вальса... В одно мгновение путы сдержанности, так долго сковывавшие ее, разорвались, душа вырвалась на свободу, омываясь благодатным потоком очистительных слез.
    
– Ну что ты, Аня, что ты, – Обняв за плечи, Дмитрий прижал ее к груди, она слышала его дыхание, чувствовала, частое биение сердца. Усадив ее на старинное канапе, одно из нескольких стоявших вдоль стен, он молчал и лишь нежно гладил ее волосы.
А ее словно прорвало, она говорила и говорила, и слезы струились из ее глаз.
    
– Боже мой, мне сорок пять лет, а я как тот осенний листок. Несет его ветер, и нет ему нигде пристанища. Все чем жила  – профессия моя, голос, все пропало... Как мне жить? И здесь я не у дел... Все рушится...И обратно не вернуться... Куда? Зачем?
Всю жизнь прожила в иллюзиях...  Мне аплодировали, а оказалось, что это не более чем мимолетность. Я ведь и замуж выходила. А получилось – по дурости. Мне просто хотелось, чтобы меня любили. Любили! Не внешность мою, не искусство мое  – меня! А любили всегда кого-то воображаемого, другого, и меня под этот шаблон подогнать старались. Или как Петр... А я всю жизнь помнила его, свою первую любовь.  И все ждала... Чего? А он предпочел Зинулю. Мне казалось, что я любила его, а любила я не его, я память юности любила. – Она горестно всхлипнула, –  Вот и Андрей, он не может забыть свою Веру, а мне казалось, что мы так близки с ним по духу. Вот-вот  – именно по духу. И снова все наперекосяк. Только теперь поняла, что все это фантазии. Где нет гармонии там нет любви. А у меня случился крен в одну только духовность. И выглядела я для всех как холодная рыба. Что мне делать? Я не могу, не могу так больше... Мне сегодня уже сорок пять! Я опоздала жить...
      
– Мы ведь оба с тобой опоздали, – покачивая Анну в своих объятиях как ребенка, глухо произнес Дмитрий, – мне почти сорок шесть, а я всю жизнь провел на войне. Так получилось. И меня могло уже не быть. Но я есть. И ты есть. Мы – есть. Что такое профессия, Аня? Что голос? Твоя душа не пропала! Да и мою война не сумела перемолоть. Ничто еще не потеряно. Можно начать все сначала. С моими ранениями я вряд ли протяну долго, но, сколько будет моей жизни – всегда буду рядом с тобой. Близко ли, далеко ли – это как позволишь.
      
– Ты так мало знаешь меня, Дима.
      
– Когда пристально смотришь на человека, когда думаешь о нем каждое мгновение, ловишь каждый взгляд, каждое движение, как я, то узнаешь его суть лучше, чем если бы просто находился с ним бок о бок. Это, скорее, ты меня мало знаешь. Тебе предстоит сделать еще много открытий.
    
– Одно я уже сделала сегодня. Когда же ты среди бесконечных войн успел научиться так играть?
    
– Я же был почти вундеркиндом. В 13 лет уже занял первое место на конкурсе юных пианистов, после еще в одном. А потом... Родителей не стало. Вместо консерватории – армия, война, ну и увяз. Теперь вот вернулся в свои родные края, сюда. А здесь снова война. Когда Андрюха достал меня считай с того света, я понял, что очень хочу жить, что жизни я еще и не видел. Теперь радуюсь каждому дню, каждый новый день для меня счастье. Через боль радуюсь, а она у меня подчас бывает такой...
Попробуем начать все сначала? – обхватив ладонями ее лицо, он заглянул ей в глаза и от этого взгляда лихорадочный трепет пробежал по ее телу. Непреодолимое желание обнять, прижаться губами к его губам охватило все ее существо. В эту минуту в ней наконец произошло то самое волшебное единение духовного и телесного, которое единственно и рождает гармонию настоящей любви. Произошло то, чего она лишала себя так долго. Страх перед жизнью канул в небытие.
            
– Дима! – вдруг донесся до них голос разрушивший очарование момента, – Дима, да где же ты? – дверь распахнулась и в зал ворвался взбудораженный Алексей. – Еле нашел вас! Дима, срочно! Только что позвонил Андрей. У них в госпитале ЧП. Очень серьезное. Мы нужны. Идем, обговорим. Аня, извини, но дело сугубо мужское, военное.
– Я вернусь, –  сжал ее руки Дмитрий. Ты жди меня. Жди нас. Сегодня мы все вместе будем праздновать твой день рождения!
__________
Продолжение http://proza.ru/2021/07/05/589
Предыдущая глава http://proza.ru/2021/07/05/531
* Когти  – монтерские лазы.
** Пошесть – эпидемия.
*** Реплика из рассказа Чехова «Свадьба».
**** Шопен. Вальс до # минор № 7  https://youtu.be/mGMeOh5PIaY