Cказка о золотой тележке

В некотором царстве, в некотором государстве свалилась на царя-батюшку радость немеряная. Целый воз и маленькая тележка золотых монет. А  немеряная – оттого, что посчитать никто не успел, как начал царь-батюшка радость эту отмечать.

 Закатил пир на весь мир, отсыпая золото направо-налево за яства заморские, вина хмельные медовые, да все в посуде золоченой, да под танцы диковинные со всех концов света белого.

День пирует царь-батюшка со сподвижниками. Но сморила ночь буйну голову, и приснился кормильцу сон. Видит он во сне деву красоты неземной, тянет к ней руки белые, да только не дается та дева, хохочет заливисто, а потом и молвит страшное: прогуляешь, мол, весь воз и маленькую тележку – и станешь каликой перехожим в собственном царстве.

Проснулся царь-батюшка посреди пира почестного, испугался было сна пророческого, но мотнул головой седовласой, отогнал видение девицы-белой лебеди, и ну дальше пировать сотоварищи, да пуще прежнего. Но ко второй ночи снова марево окутало, и вновь девица невиданная хохочет и предупреждает.

Сильнее сна дивного тот царь-батюшка, не сломать его мареву страшному. Махнул чарочку медовую, и с новыми силами да за знатный стол. Но и в третью ночь дева кружиться, да уже не во сне мерещится. Зло хохочет, грозит царю-батюшке, мол оставь ты хоть тележку малую и раздай ты каликам перехожим, а не то сам будь таким до скончания своих веков.

Испугался царь-батюшка, отодвинул подальше златую чашу, велел позвать сына своего, богатыря названного, всему царству-государству известного. И изрек царь-батюшка указ свой, да так, что весь честной пир очнулся от вина медового и яств заморских:

- Ты ж мой сын, богатырь записной, примени ты всю свою силушку богатырскую, отодвинь ты воз с тележкой маленькой от моего дворца, да раздай оставшееся золото всем юродивым в нашем царстве-государстве. А пропустишь кого – быть тебе самому в их числе. Ходить тебе самому с песнями о щедрости моей к народу моему тридцать лет и три года.

На том царь-батюшка и успокоился, переложив дело правое на плечи молодые да сильные.

Опечалился царевич-богатырь. Тяжела ноша золотая. Да делать нечего, указ исполнять надо. Собрал своих сподвижников около воза да с тележкой малою, и стали сподвижники с царевичем думу думать, как осилить указ царский. День думали, два, три – огляделись, а воз поуменьшился вполовину от того, что от царя-батюшки досталось. И поняли царевич со сподвижниками, что золото то волшебное, и чем дольше стоит, тем меньше его становится.

Испугались, что еще немножечко, и нечем будет волю царя-батюшки исполнять. Натянули тогда луки свои тугие, привязали к каленым стрелам по мешочку со златом волшебным, и давай метать на все четыре стороны царства-государства. И то верно, во всех сторонах света белого найдутся калики перехожие, да в каждом селе сыщется юродивый.

Даже царевич с испугу поднял руку свою белую, натянул свой лук богатырский и запустил со всей мощи стрелу со златом в дали-дальние. Только сил оказалось такое множество, что стрела взвилась выше неба и полетела за пределы царства, упала на двор богатый соседнего государства.

Подняла ту стрелу со златом соседняя Царевна и обрадовалась. Да не знала та Царевна про волшебные свойства прилетевшего неоткуда злата – исчезать безвестно и без остатка. День радуется Царевна упавшему с неба злату, два, а на третий заглянула – в мешочке три монетки всего и осталось. Опечалилась Царевна, пролила слезу горючую. Заметили ту слезу мамки-няньки, расспросили Царевну о горе-несчастье.

И поведала Царевна все без утайки и про злато со стрелой, и про исчезновение его бесследное, не считая оставшегося морока в головушке светлой после двух дней владения мешочком волшебным.

Умные были мамки-няньки у той Царевны, рассудили грамотно. Стрелы, дескать, сами по себе не летают. А со златым мешочком – так тем более.

- Ты ж нам девица-красавица, лебедь белая, покажи, с какой стороны стрела-то упала?

Подняла на мамок-нянек Царевна глаза заплаканные, указала пальчиком на соседнее царство. А мамки-няньки уж и стрелу с вензелями разглядывают. Поняли, разумные, что непростая та стрела, а царевича. Раз царевич златом стреляет, то надобно этого царевича к рукам белым прибрать. Какие ж руки лучше белых ручек их Царевны? Никакие! Но мешкать нечего, понабегут скорым временем Премудрые с Прекрасными со всех царств-королевств, чай за два дня слух по всей земле шел о мешочке златом, упавшем к ногам их Царевны.

И стали мамки-няньки срочно Царевну в дорогу к соседнему богатырю-царевичу собирать. Сундуки с приданным сложили, карету шубами застелили, подушки с перинами на скамеечки дубовые подложили, да только глянули на Царевну – и охнули. Не Премудрая и не Прекрасная. Да и в девках засиделась. Делать нечего, стали отправлять Царевну на окраину царства к бабке-ведунье.

- Ступай, девонька наша ненаглядная, к той бабке-ведунье, только она тебе и поможет. Захвати мешочек с оставшимися тремя монетками золотыми, пригодится.
Залилась Царевна слезами пуще прежнего:

- Что ж вы, мамки-няньки, меня со света белого сжить хотите?! Страшная же это бабка-ведунья, вопросы задает заковыристые. А не ответишь – на лопату сажает, и в печь. Не пойду!

Отвечают ей мамки-няньки:
- Надо, девица. Надо, милая. Всего три золотых монетки в государстве осталось, а соседнее ими разбрасывается. Уж спаси ты нас от голода неминучего, окрути богатыря-царевича, и тогда наступит у нас тоже благоденствие, как в соседнем государстве.

Вытерла Царевна слезы платочком кружевным-вышитым, и пошла пешком к бабке-ведунье. День шла, второй, третий: лапоточки стоптала, ноженьки истерла. Устала вконец, споткнулась о бугорок низенький и повалилась, стукнувшись оземь. 

Тут откуда ни возьмись старушка махонькая выскочила.

- Кто ко мне стучится-беспокоит?

Увидала царевну, заохала, принесла водицы живой испить для девицы, ну давай расспрашивать:

- Кто ты, красна девица, и зачем ко мне забрела?

Царевна глоток водицы живой сделала, пришла в чувства и отвечает старушке:

- Я, бабушка, Царевна. Иду искать бабку ведунью.

- И на что тебе та бабка?

Поведала Царевна старушке все без утайки: и про стрелу с мешочком золота, и про два дня, прошедшие в беспамятстве, и про пропавшие монетки.

- Только три монетки и осталось, - закончила свой печальный рассказ девица, - мамки-няньки снарядили меня было к царевичу-богатырю, приданое собрали, да велели прежде к бабке-ведунье заглянуть, чтоб с тем приданым обратно восвояси не вернули.

Глянула повнимательнее старушка на Царевну, все поняла и вздохнула:
- Ну я бабка-ведунья. Вижу, без меня тебе не будет пути к твоему царевичу. Проходи. Будем из тебя Премудрую и Прекрасную делать.

Чудом распахнулся бугорок низенький, показалась избушка, в землю вросшая, открылись воротца перекошенные, и старушка подтолкнула Царевну во внутрь, после сама шагнула в избушку, воротца закрылись, бугорок сравнялся, как и не распахивался вовсе.

Долго ли, коротко ли, а распахнулся снова бугорок, и выпорхнула оттуда Царевна лебедью белой, да краше прежнего: светлоликая, волоокая, стройная как лоза.

- Ступай к своему царевичу. Ко мне дорогу забудь и про то, что с тобой тут случилось, никому не сказывай, да и вовсе лишний раз рта не раскрывай, сойдешь за Премудрую, а не послушаешься - превратишься в прежнюю или того хуже, - напутствовала ее бабка-ведунья, помахивая мешочком с тремя золотыми монетками.

Поспешила легкой поступью Царевна в мамкам-нянькам, а после, уже в карете, прямиком в царство соседнее, к царю-батюшке да сынку его разумному, богатырю-царевичу.

Царь-батюшка тем временем попусту трон не просиживал, разослал гонцов с наказом царским:

- Вы, гонцы быстроходные, обойдите наше государство, послушайте, посмотрите и мне доложите, куда мой сынок золота воз и маленькую тележку направил.

И поспешили гонцы быстроходные по городам и весям. Все обошли, всех послушали, все увидели. Воротились к царю-батюшке с докладом.

- Посчитали мы, царь-батюшка, все стрелы залетные с мешочками золота, что царевич со сподвижниками запустил. Получилась почти половина от половины того воза с тележкою малою, одного мешочка лишь недостает.

Почернел царь-батюшка. Начал свой расчет: половину на пиру оставили, ну так то ж на укрепление связей с соседями ушло; четверть царевич-богатырь со сподвижниками прозевали, пока думы думали, но то ж на мудрое дело потрачено. А куда один мешочек завалился? Не порядок! Топнул в сердцах царь-батюшка, велел позвать к себе богатыря-царевича.

Пришел царевич к царю с головою повинной.

- Прав царь-батюшка, не рассчитал я силы богатырской, запульнул стрелу каленую с золотом за границу нашего царства-государства. Виноват, секи мою голову повинную!

Тут раздался у крыльца царского стук копыт да скрип колес, распахнулись ворота тесовые и вплыла в палаты царские Царевна лебедью белой.

Обомлел царь-батюшка, увидев в Царевне сон свой давешний с красой-девою и пророчеством. Упал перед Царевной на колени, взмолился:

- Не гневайся, дева волшебная, выполнил я тобой наказанное, раздал воз золотой и тележку маленькую каликам перехожим. Вот и отчет гонцы быстроходные принесли. Только один мешочек завалился. Но не стать же мне юродивым из-за золотника малого?

- Не печалься, царь-батюшка, тот золотник мал, да дорог. Ко мне на двор он попал, я за него и отчитаюсь, - так сказала Царевна, а сама от царевича-богатыря взгляда отвести не может.

Мудр был царь-батюшка, простил по-быстрому сына своего царевича, сыграл свадебку с Царевной – девою из сна, и отправил их в дальние земли царства-государства, на родину Царевны, с глаз долой, из сердца вон.

И то правда, что родителя расстраивать, про золотой воз с тележкой малою напоминать.