Уголок рецепта

1
Нас вызвали в отдел около девяти часов вечера. Замир Питович Сохов, начальник криминальной милиции,   коротко пояснил, что  в районе станицы Александровской обнаружен труп неизвестной женщины. Мы молча сели в газик. «Еще одна суббота тю-тю», - подумала я. - «А  столько дел запланировала…» Мою мысль подтвердил наш стажер: «А я хотел невесту с мамой познакомить». В душе я посмеивалась. Разговор не новый. Каждый раз, когда мы выезжали на место преступления, он повторял это  почти слово в слово. Менялись только имена невест.

Шел мокрый снег. В машине было холодно.  «Дворники» не успевали очищать стекла. Не терплю такой погоды. Может быть, это профессиональное. Ведь в детстве очень любила снег. Мы ежедневно, с утра до вечера, катались с горки у автостанции нашего города. И не мерзли. А сейчас снег раздражал, как щелканье семечек в кинотеатре. Да, это, наверное, профессиональное. Снег заметает следы. И это понятно каждому оперу.

А вот, как принято говорить у нас,  и место происшествия. Мы это поняли сразу по каравану автомобилей, выстроившихся вдоль кювета.

К Сохову подбежал лейтенант и доложил, что они работают по аварии, которая тут же произошла. С левой стороны дороги, колесами кверху, лежал грузовик.

- А где… женщина? – Сохов сделал паузу перед словом женщина. Он должен был сказать труп женщины, но так он писал только в протоколах.

- На противоположной стороне, товарищ подполковник.

- Когда… её…его обнаружили?

- Час назад. Один водитель перешел на ту сторону, прихватив фонарик. А потом как заорет, как тигр какой. Прямо не застегнувшись, прыгнул на дорогу.

Мы спустились вниз, к трупу женщины. Эксперт приступил к своим делам. Саша Наконечный и я стали осматривать территорию. Ни вещей женщины, ни документов не оказалось. Правда, рядом валялась бумажка, на которую Саша обратил внимание, но которая сыграла решающую роль в следствии. Саша бумажку взял сразу и положил в пакет. Почему? Расскажу позже.

Картина вырисовывалась простая. И авария, и смерть женщины произошли в одно и то же время. Она была или пассажиром в грузовике, или грузовик её сбил. Первая версия не годилась. Машина военная и вряд ли водитель стал брать «левого» пассажира. А вот сбить женщину он мог. Крутой поворот, снегопад… все условия сложные для неопытного шофера.

Сохов подошел к эксперту. Он доложил, что, во-первых, смерть наступила часов пять назад, во-вторых, похоже, от сильного удара по затылку.

Стали выстраивать версии. Удар могли нанести палкой. Но это исключается. Удар мог быть произведен бортом машины, потому что полчерепа снесено. А могло случиться и по-другому. Проехал по ней грузовик.

- А упасть сама она не могла? – включилась я. – Ведь камни кругом.

- Могла, конечно, но тогда у нее была поломана рука, или нога, или ребро, или голова разбита. Слегка, но не до такой степени. Вся затылочная часть снесена.

Мы внимательно осмотрели труп. Действительно, череп был в таком состоянии, что без  судмедэкспертизы причину смерти было невозможно установить.

Стало всем ясно, что нужно ехать в больницу Майского и допросить водителя и того майора, который с ним ехал. Сохов отправил стажера, пусть учится на сложном, тогда  будет легче работать в уголовном розыске.

Водителей осталось совсем немного. Они помогли загрузить в труповоз, который вовремя подоспел к нам, трупп женщины. Сохов несколько раз обошел машину. Пятна крови на борту и на шинах видны даже в свете фонарика. «Да, дело скучное…» - подумал он.

Нетрудно представить, как будет оно развиваться дальше. Если водитель окажется честным и смелым, то сознается сразу. Если начнет вилять – есть свидетели, майор. Хотя и без майора все ясно. Тормозной путь четко прослеживается от правой стороны дороги  до левой. Наверное, он слишком поздно заметил женщину. Резко повернул влево, ударил ее бортом, не смог выровнять машину и улетел, перевернувшись.
Картина ясная.
Одно не ясно. Почему они не сообщили сразу, что сбили человека? Ведь оба, и майор, и водитель, как говорят очевидцы, были в сознании. Шок? Бывает. Или напугались? Тоже бывает. В общем, разберемся.

Мы вернулись в отдел. Меня отпустили домой. Но уснуть я не смогла. Все думала о происшествии, о женщине, которую где-то и кто-то ждал… А она не вернулась…

Придя в отдел, встретила Сашу. Он сообщил мне, что группа крови женщины и крови на машине одна – первая. А это, значит… Мы понимающе посмотрели друг на друга.

2

Замир Питович, увидев меня в коридоре, пригласил к себе. Он попросил  посетить еще раз  водителя и майора.

Больница жила своей обычной жизнью. Выздоравливающие прогуливались под сенью каштанов, кто-то в беседке громко играл в домино. Меня провели к водителю. Им оказался худенький паренек с коротким ежиком светлых волос.  Он лежал под простыней, а нога была в гипсе, поднятая на распоре вверх. Я представилась и сразу изложила суть дела, чтобы у него не было времени раздумывать и размышлять. Маленькие глазки забегали. Мне показалось, что он вот-вот расплачется, по детски, беспомощно. Но заговорил он, на удивление, голосом сильным и уверенным.

- Извините, товарищ подполковник, но вы это сами придумали. Не так все было на самом деле.

- А как? – спокойно спросила я.

- Слушайте. Навстречу мне из-за поворота вылетела машина. Она мчалась посередине дороги. Тормозить я не мог и резко рванул вправо. Там канава. Я на тормоза и влево. Выровнять я не успел… Остальное  - видели сами.

- Правильно, - говорю. – Так и было. Но вы упустили одну деталь. На правой обочине стояла женщина. Её-то вы и сбили. Кузовом задели, а потом колесом.

- Не было там женщины.

Я подробно стала объяснять, что на машине нашли ее кровь, что речь идет о неопровержимых фактах, которые, как известно, упрямая вещь.

- Не было там женщины. У майора можете спросить. Кто-то из нас должен был ее заметить, как вы считаете? Ладно, я от страха рассудок потерял, а майор? Он же всю войну в Чечне был. Такое видел, что мне и во сне не снилось. Да и вам тоже…
Этот мальчик не знал, что о войне знаю столько же, сколько майор. Три года боролась с «ваххабами» во время гражданской войны в Таджикистане… Но это совсем другая история…

- Майор был у тебя?

- Был, конечно. А-аааа, вот вы о чем. Не бойтесь, ни о чем таком мы с ним не договаривались. Он боевой офицер, понимаете?  Понимаете, воевал он. «Тем лучше. Найдем общий язык», - подумала я, прощаясь с солдатом.

Но полной уверенности, что все прояснится после разговора с майором, у меня не было. Как я и ожидала, разговор с ним ничего нового не дал. Он почти слово в слово повторил то же самое, что я услышала от водителя. Оснований не верить майору у меня не было. Да и впечатление  на меня  произвел самое хорошее: приятное лицо, ранняя седина, хорошая выправка. И лет ему было всего 39. Настоящий кадровый офицер!

Ситуация, тем не менее, неожиданно усложнилась. Экспертиза показала идентичность  группы крови  майора и той, что была на борту машины. А это, согласитесь, не мало. С другой стороны, я не могла не верить майору. Да, положеньице.

3

Вернувшись в отдел, зашла к Наконечному. Оказывается, он все время не сидел без дела. О майоре он знал больше меня и даже сообщил, что его представили к очередному званию.

- Так как вы считаете, быть ему подполковником или нет? – Саша многозначительно посмотрел мне в глаза.

Саша стал меня, чуть ли не допрашивать, какая у майора группа крови, как он себя вел. Решили, что вместе поедем к нему, когда я доложу Сохову о своем визите к солдату и майору.

В больнице нам сообщили, что он выписан и отбыл в часть. Мы отправились в Прохладный. Застали майора в рабочем кабинете. Я представила Сашу. Саша подробно стал его опрашивать, какая группа, подходил ли он к машине после аварии. Какие у него раны.

В  поликлинике части взяли у майора кровь. Ее мы отдали в лабораторию и попросили сделать развернутый анализ.  Нам пообещали, что он будет готов к обеду. Заключение нас обрадовало: на борту грузовика была кровь майора, который во время аварии разбил лбом лобовое стекло и порезал палец.

Вернулись мы с Сашей  в мой кабинет. Попили чаю. А думы об одном и том же: труп женщины. Кто, за что, когда, кто она… Решили поехать к судмедэксперту.

Он нас встретил с улыбкой. У них так… Работа такая…

- Ну, ребята, нарисовал я вам старушку, господь бог не отличит от живой. Кстати, нашли, кто застрелил?

- Кого застрелили? – в один голос вскричали мы. Даже Сашу подвело обычное хладнокровие.

- Ну, вашу потерпевшую. Пришлось мне с ней повозиться.

- А разве ее не машиной стукнуло?

- Если машина может стрелять дуплетом, тогда возможно. Вот вам заключение и работайте. Здесь все написано.

Что делать дальше, мы думали по дороге в отдел.  Тут Саша вспомнил клочок мятой бумаги, с чернильными разводами от дождя. Ту самую, что он подобрал у трупа женщины. Но мне казалось весьма проблематично его использование. В таком жутком состоянии он находился. Что-то такое вдруг вспомнилось из моей практики в УУР МВД Таджикистана.

И вот аналогичная ситуация. Аналогичная ли?  Внешне, во всяком случае. Никаких улик, кроме обрывка бумаги. Можете себе представить наше нетерпение, когда сдали  клочок в научно-технический отдел. Через некоторое время сотрудники нам  рассказали не мало. Во-первых, бумага оказалась обрывком рецепта. Во-вторых, удалось восстановить несколько слов: инсулин, … ровский район, затейливую роспись, видимо, врача, выдававшего рецепт. Стали думать, какие  знаем рядом районы, оканчивающиеся на «ровский».

Решили, что это Кировский район Ставропольского края. Приехали мы туда быстро. Саша действовал решительно. Первым делом  направились в поликлинику. По росписи выяснили лечащего врача. Вместе с ним подняли карты всех больных возраста покойной. Инсулин две недели назад выписывали Анастасии Федоровне  Королевой.  Остальное, как говорится, было, дело техники.

Через паспортный стол установили адрес Королевой.  Отказавшись от сопровождающих, пошли к  дочери, которая жила в ее доме на окраине населенного пункта.

Нам открыла дверь молодая женщина лет 25-30. Мы представились работниками милиции.  Она назвалась Верой. Попросили документы на дом, проверили их. Вскользь спросили о хозяйке.

- Уехала в гости. Не помню, в какое-то село. К знакомым.

- Не верю, - сказал Саша. – Забывчивости не верю. Мать отправляется за сотни километров от дома, а вы не спрашиваете куда.


- А что случилось? Влипла, что ли маманя? Накрыли?
-  С чем?

- Вам виднее.

Конечно, мы сразу догадались, что Анастасия Федоровна приторговывала ворованным спиртом, который доставлял ей Севастьянов.

- Так у нас дело не пойдет, - сказал Саша. - Так у нас в милиции не принято. Вот бумага, изложите: куда, зачем и с кем уехала мать.
 
Вера стала излагать. Крупные руки ее, не привыкшие к ручке, с трудом поспевали за  ней на бумаге.

«16 января с.г. к нам в гости зашел старый знакомый Севастьянов. Они распили с матерью бутылку вина. Потом он еще пил у нас водку. Опьянев, стал ругаться по-матерному, и грозил убить мать и  меня. Мать сказала, что его не боится, и что на каждый медный лоб найдется железная арматура. А также грозилась тюрьмой. «Я старуха, а ты подумай о себе и о Верке моей», то есть обо мне. Я с ними не пила, так как беременна от Севастьянова.  Он сказал, чтобы я лучше лопнула, чем рожать ублюдков. Я заплакала и случайно на него вылила тарелку с борщом. Он бросил тарелку в мать, но не попал. Потом он успокоился и пообещал жениться на мне. Сказал, что женится, если старая карга не будет нам мешать. «Убирайся к моим родственникам. Они тебя примут» - настаивал мой друг. Потом мать пошла его провожать. Они долго о чем-то шептались в сенях. Утром они уехали. Когда Севастьянов вернулся, зашел ко мне и сказал, что отвез мать в то самое село, название которого я забыла. Он сказал, что матери там понравилось. Вечером позвал меня на охоту. Я удивилась, никогда не слышала, что любит охотиться. Он ответил, что теперь он стрелок первого класса. Мы вышли на пустой дороге. Он сказал, что здесь много зайцев. Дальше дороги я не пошла. Побоялась. «Тогда поехали домой», -сказал он. Показание написано собственноручно, подпись моя».

Мы поговорили о том, о сем. Поинтересовались Севастьяновым. Вера ничего не скрывала. С ним она познакомилась около двух лет назад. Он работал шофером на спиртовом заводе. Часто приезжал в их район в командировки. Мест в гостинице не было. Он вышел побродить по городу. Остановился около матери, торговавшей семечками. Анастасия Федоровна оказалась разговорчивой и сердечной.  Узнав, что ему негде ночевать, предложила угол в доме.
Севастьянов Вере приглянулся. Для неожиданного гостя, который оказался человеком веселым, наспех собрали стол. Бутылка водки, прихваченная квартирантом, как говорится, подлила масла в огонь и утром молодые проснулись в одной постели. С этого все и началось. Потом Севастьянов стал тяготиться затянувшейся связью, открылся, что женат, имеет двух детей, настаивал на разрыве. Но то ли настаивал неубедительно, то ли по какой-то другой причине, но связь, ставшая тягостной для обоих, не прервалась.
4
Севастьянов возился со своей машиной, когда мы зашли в гараж.
- Севастьянов, - крикнул завгар,- к тебе из ГАИ, потом доложишь, чего наколбасил.

- Мы не из ГАИ, - сказала я, -  мы из уголовного розыска, - и показала удостоверение.

- Да верю, - сказал Севастьянов, спрыгивая с капота. - И так  видно, что не из ГАИ.

Севастьянов, - представился он и протянул сжатую в кулак руку, чтобы мы, значит, могли запястье пожать. Мы по очереди  пожали. Крепкая рука, ничего не скажешь.

Я  внимательно смотрела в его голубые глаза и сразу рванула  с места в карьер. Потом Саша говорил мне, что обратил внимание на его руки, которые места не находили и все время будто что-то искали.

- Четыре дня назад выстрелом из двустволки была убита небезызвестная вам Анастасия Федоровна, мать вашей подруги Веры. Вы подозреваетесь в убийстве.
Глаза Севастьянова полезли из орбит.

- Как убита. Я сам ее отвез в Майский. Потом посадил на попутку до станицы Александровской.
Надо сказать, что Севастьянов не путался. На все вопросы отвечал четко, нарисовал подробный портрет водителя попутки, сообщил марку машины, только вот номер никак не мог вспомнить.

Саша предъявил ему ордер на обыск дома.  Первое, что бросилось нам в глаза, в большой комнате – новенькая двустволка на стене. Севастьянов рассказал, что охотником себя не считает, иногда только охотится на зайцев. Ружье новое, необстрелянное. Обыск ничего не дал.
Мне показалось, что какой-то несерьезный у нас разговор получается. На все вопросы Севастьянов отвечал охотно, но в самом главном, в совершении преступления, признаваться никак не хотел. Долбит, как дятел, одно и тоже: не убивал старушку, не убивал, а знал бы, кто убил, сам бы придушил этого мерзавца.

- Придется вас задержать на три дня. Повторяю, по подозрению в убийстве – твердо сказал Саша.
Севастьянова поместили в ИВС, а мы отнесли ружье в лабораторию. Ответа долго ждать не пришлось. Из ружья стреляли. Всего один раз.

Мы все рассчитывали на «вдруг». Непосвященному человеку это может показаться странным. Представители органов внутренних дел занимаются серьезным делом, а надеются на случай, на удачу, на вдруг… Замечу, что все дела, связанные с убийством, мы начинаем с пустого места. Конечно, преступник оставляет какие-то следы. Но ведь бывает и так, что никаких следов нет. Как тогда действовать?

5

Итак, это «вдруг», подтвердилось снова. Саша мне неоднократно говорил, что нужно сходить на почту. Интуиция подсказала Саше, что Севастьянов не мог не взять вещей с убитой. Во-первых, чтобы не оставить следов, а во-вторых, не такая уж бедная была старушка. Ведь чем-то она удерживала Севастьянова, водителя спиртзавода. Он мог все отправить посылкой.

Начальника почты мы попросили сообщить нам, когда придет посылка на имя Севастьянова. Он  выполнил  просьбу. Саша съездил за посылкой, это оказался чемодан.  Его вскрыли в отделе в присутствии понятых.
 
Сверху лежало какое-то тряпье, застиранное покрывало и дальше все в том же духе. В уголке нашли небольшую  сумку, полностью набитую  деньгами.  Вызвали Севастьянова. Он посмотрел на чемодан и сразу все понял.

- Нашли все-таки, - с улыбкой сказал он. Голубые глаза его бегали.  Чистосердечное раскаяние не запоздало?

- Давай! -  сказал Саша. Только почему деньги с собой не захватил? – и показал на содержимое сумки.

Севастьянов недоуменно пожал плечами.

- Я  не открывал чемодан. Не до того было. Руки тряслись от страха. Может, вы думаете,  что за деньги убил старуху? Плевать я хотел на золото. У меня жизнь ломалась. В общем слушайте…

Это была грустная история. История слабого человека, оступившегося и не сумевшего удержаться на ногах. После того, как он сошелся с Верой, старуха стала его шантажировать семьей, что она расскажет жене о его новом увлечении и беременной любовнице, требовала приносить спирт, которым приторговывала.… Сначала он вывозил спирт бутылками, потом канистрами. На проходной появились «свои люди». Он понимал, что так долго продолжаться не может, но боязнь потерять семью, а жена бы не простила ему измены, да еще сесть на скамью подсудимых, сковывало волю. Поэтому убийство, ему показалось, самым простым выходом из положения.

- Знаете, я и Веру хотел убить. Все-таки  свидетель. Через месяц другой начала бы волноваться за мать, а потом и к вам бы обратилась. Сочинил историю про охоту, но она что-то почувствовала и не ушла с дороги. А если бы удалось убить ее, как бы вы нашли меня?

- Нашли бы, - сказал Саша. – Не знаю, как, но нашли бы.

Вечером у Зимира  Питовича  подведение итогов работы за день.  Нам было что доложить. Казалось, такой «висяк» удалось раскрыть  в несколько дней. Это была победа. Одна, из многих, которых опера добиваются за годы своей службы. Сохов был в прекрасном расположении духа и, как всегда, много шутил и подбадривал нас. С таким начальником  было легко работать, поэтому мы помним его всегда.

(Продолжение следует...)