Nevolnyi. глава вторая полночная луна
Его, конечно, давно бы погнали из университета поганой метлой как аморального и разложившегося типа, но было одно обстоятельство, прощавшее Николаю Серафимовичу все его многочисленные прегрешения: профессор Рыбаков был математический гений. Его программные разработки лежали в основе всех до единого выдающихся образцов орийского оружия, которым королевство заслуженно гордилось и которое столь же обоснованно боялись соседние государства. О математике профессор рассказывал просто, доходчиво и,пожалуй, весело, что, наверное, если бы захотел, смог бы добиться исключительных познаний в алгебре и геометрии от обезьяны из зоопарка, не говоря уже о третьекурсниках физико-математического факультета. Студенты и студентки тоже его обожали.
"Не в духе сегодня наш профессор, - написала Аня и подвинула тетрадь к Алексею. - С женой, что ли, повздорил?" Алексей в ответ покачал головой.
- У меня нет жены, Анна, - громко и мрачно сказал профессор. - В текущий момент. А всего их было семь, если Вам интересна эта тематика. И, поверьте на слово, я перестал кукситься из-за ссор уже на второй по счёту супруге.
- Извините, Николай Серафимович, - Аня покраснела до корней волос.
- Сегодня я буду говорить не о математике, - сказал профессор. - Точнее, о том, что находится рядом с математикой и что, вне всякого сомнения, значительно важнее любой науки.
Он достал из внутреннего кармана пиджака фляжку и отхлебнул.
- Итак, начало будет банальным. У меня был друг. Зовут его Андрей Дмитриевич, фамилию называть не стану. Во-первых, она засекречена, во-вторых, ничего вам не скажет. Друг, брат, сват, кум, товарищ, комрад, сколько угодно можно привести эпитетов, ближе человека у меня нет со студенческой скамьи, на которой когда-то я, как и вы, протирал штаны, мечтая о головокружительной научной карьере. Наши изыскания всегда шли как бы в параллельных плоскостях, мои, скорей в рамках ньютоновской механики, Андрей сконцентрировался в нейрофизике, в годы нашей юности это была даже не наука, а полубезумная мечта о возможностях воздействия на центральную нервную систему человека посредством математических методов. Характер у Андрея Дмитриевича далеко не сахарный, темы, которыми он занимался, были не то чтобы в загоне, просто высокое начальство полагало их научной блажью. Андрею не дали защитить докторскую диссертацию, сославшись на неактуальность предлагаемых идей, а когда он начал бурно спорить, намекнули на возможность увольнения по сокращению штатов. Так он и сидел десятилетиями скромным старшим научным сотрудником одного из отделов центрального оборонительного института. По мере возможности, я привлекал его в военные заказы, с целью поддержать материально и чтобы крыша не поехала у человека от скуки и тоски окружающей рутины.
Три года назад Андрей приехал ко мне домой, ночью, без звонка, на взводе.
- Ты с чего так укачался? - спросил я. - Ты же всегда умеренный в возлияниях.
- Хана мне, - сказал Андрей.
- Рассказывай, - сказал я и открыл бутылку коньяка.
- Позавчера меня посетил странный тип. Такой, знаешь, скользкий, неброский внешне, как любой нормальный сотрудник спецслужб. Назвался представителем группы истинных патриотов страны, которые ищут пути выхода из кризиса, в котором находится королевство. Долго разливался соловьём по поводу моих научных изысканий и, в сухом остатке, предложил возглавить лабораторию нейрофизики в Боровске. Финансирование безграничное, любой мой каприз будет выполняться по первому щелчку.
- Бывал я в Боровске, - сказал я. - Даже как-то работал полгода. Такая золотая клетка, включая шикарную охоту в местных лесных угодьях. Нет только одного - свободы.
- Вот и я о том же. Я попытался прикинуться лопухом и заявил, что зачем в Боровске, лабораторию проще и удобнее сделать в родном институте. Тип в ответ только улыбнулся: "Вы понимаете, Андрей Дмитриевич, Ваши научные статьи читают не только друзья, но и враги. Мы должны сохранить Вас для страны".
- Что они от тебя хотят?
- Я, конечно, дурак, - сказал Андрей. - Я опубликовал статью в научном сборнике о моих разработках в области чипирования человеческого мозга. Сборник чисто научный, для служебного пользования, был выпущен крохотным тиражом, и статья не научпоп, непосвящённый особо и не разберётся, о чём идёт речь. Не ожидал я, что эти так внимательно следят за научной жизнью в стране.
- В чипировании есть много плюсов, - сказал я. - Простейший способ найти пропавшего человека, отслеживать возникновение болезней и так далее.
- Разумеется. Именно из этих соображений я когда-то и занялся этой темой. Только вот сейчас очень хорошо понимаю, что переход от чипирования к зомбированию не так уж труден.
- Попытаешься бежать? - спросил я.
- Уже не дадут. И где гарантия, что там меня не загонят в такую же золотую клетку. Точнее, я не сомневаюсь в том, что загонят.
- Вы знаете, мои юные друзья, - сказал профессор Рыбаков. - Я упрямый человек, в моей жизни по пальцам одной руки можно пересчитать ситуации, когда я не смог найти решение проблемы. В ту ночь с Андреем Дмитриевичем мы выжрали несколько бутылок коньяка, перебрав по ходу пьянки не один десяток возможных вариантов развития событий, и пришли к выводу единственному и самому поганому: Андрей соглашается на предложение, но делает всё так, чтобы загубить идею о чипировании на корню. Своего рода эффект полночной луны - в тёмном небе она светит ярко, выпукло, вечно далёкая и непостижимая в своих законах. Андрею предстояло двигаться по самому лезвию бритвы, в Боровске работают далеко не идиоты, пока наконец его не выгонят как научного фантазёра и бездаря. На следующий день он уехал в Боровск.
Профессор поставил фляжку на стол и пустым взглядом уставился в стенку.
- А что сейчас с вашим другом? - спросила Анна.
- Сегодня ранним утром Андрей Дмитриевич застрелился из охотничьего ружья, - профессор допил из фляжки. - За упокой его бессмертной души!
Осенняя набережная была пустынна и сиротлива. Алексей и Анна в стареньком павильоне кафе "Ветерок" пьют глинтвейн, отмечая первую годовщину их близкого знакомства. Через широкое окно павильона видны утки, которые плавают кругами по реке, готовясь к долгому перелёту в жаркие страны.
- Какую страшную историю рассказал наш профессор, - задумчиво произносит Анна. - Неужели такое возможно?
- В нашем славном королевстве всё возможно, - сказал Алексей. - Во всяком случае, мой отец частенько это повторяет.
- Такое впечатление, что тебе всё равно, - сердится Анна.
- Мне не всё равно! Только я не очень понимаю, что зависит лично от меня. И от тебя тоже! И от нас обоих! В королевстве многовековой уклад власти и, как мне кажется, король Майкл не самый худший из правителей. Занимались бы мы сейчас программированием, если бы не он. Торчали бы до сих пор в феодализме, ты трудилась швеёю, а я бригадиром лесорубов или каменщиков. Обе профессии - полезные и нужные для обыкновенных народных нужд.
- Почему швеёй, - Анна показывает язык. - Я - красивая, меня пригласили бы фрейлиной ко двору Его Величества. Заплатка такой милый старичок. Я бы блистала на балах и кружила головы кавалерам из аристократических семей.
- Еще не всё потеряно, - притворно хмурится Алексей. - Двор Его Величества отсюда километрах в пяти.
- Дурак ты! - говорит Анна. - Кстати, почему ты до сих пор не сделал мне предложение?
- Какое предложение? - удивляется Алексей.
- Ты точно дурак. Оно, понятно, одни компьютеры в башке.
- Аня, я тебя люблю. Мы же с тобой говорили об этом, - сказал Алексей. - И ты согласилась, поженимся на пятом курсе, перед госами, когда будет понятно с работой.
- Неромантичный, ты, Лёха, - снова смеется Анна. - И что я только в тебе нашла.
- Нормальный я, - сказал Алексей. - Айтишник до мозга костей, надёжный и верный своей любимой. Да, загрузил тебя сегодня наш профессор. Давай больше не будем о политике.
- Давай, - сказала Анна. - Только есть у меня предчувствие, Лёшенька, что от политики в нашей жизни никуда не денешься.
- Это тебя старший брат дома пропагандирует, - вновь нахмурился Алексей. - Я понимаю, что у него трудный период в жизни, но зачем на сестре отдуваться.
Старший брат Анны Толя закончил философский факультет, через полгода был арестован за оскорбление властей и отсидел три года в колонии общего режима. Недавно освободился, никуда не мог устроиться на работу, подрабатывал грузчиком на товарной станции и вечерами на кухне поливал короля Майкла почём свет. Делать это на улице теперь он опасался.
- Зря ты, - говорит Анна. - Братик у меня хороший. Просто у него язык дурной и с женой не повезло, могла бы и подождать, пока он из тюрьмы выйдет.
- Она же не декабристка, - сказал Алексей. - Откуда мы знаем, какие тараканы между ними пробежали.
- Ладно, - сказала Анна. - На море поедем этим летом?
- Обязательно. Я интересную подработку нашел, в представительстве одной западной компании. Обещали хорошие деньги заплатить...
Так и мчалась их жизнь, студентов третьего курса физико-математического факультета столичного университета, юных, счастливых в любви, обожавших море, солнце и весёлые вечеринки, старавшихся не забивать себе голову всякой ерундой, а жизнь мудро посматривала за ними, точно зная, нахлебаться они ещё успеют. Король Майкл, между тем, отчаянно старел, ржавея и бронзовея одновременно...
продолжение следует...
Свидетельство о публикации №221070601221