Потеряшка ч. 3, 5

 Вот и гутушки: дело сделано. С родными пообнималась, поручкалась, сколь нужно. Со всеми поровну.
И сама поближее к Зерушке, помнит ли что из ранее мне сказанного?
  - Всё хорошо, - шепчет мне родимая, - всё правильно, ты наша умничка. С тем миром выкрутила преграмотно. Правильно, что не позволила втянуть себя в жизнь супружную — то б надолго игра затянулася. Ты по наитию всё разумно содеяла.

  - Что ж теперяча? - шепчу ей жарко в волосы духомятные. В мир любезный мне, на свиданье новое с братьями, меня не помнящими?

  - Ну, конечно, как же иначе, Солнышко? Не робей, ты и там чудно справишься. А коль станет пора сумлевания — призови меня, если надобна. Я тут разом тебе и явлюсь, прилечу, как всегда, лёгким облачком. Да и Гордея (хитренько подмигивает озорнушка моя любимая), она ведь тоже твоя... с потрохами уже. И как думаешь, разве мы втроем с чем не справимся?

   Уф, сразу легшее стало: отлегло от сердечка малость. И верно, моя милая сестрица как никто вразумить да утешить умеет. Ещё и дать надежду на лучшее. Сжала её в объятиях неистовых. И-ха, теперь снова назад-вперёд во времени. И далее по этапу.
 
    Очутилась я вновь на полянке своей незапамятной. Само собой уже не беспамятной, а умницей-разумницей, всё загодя да наперёд промысливающей. И в одёже, статусу соответствующей с полагающейся опять-таки по рангу нонешнему звонкой наличкою. Ох, и радовалась предстоящей встрече с будущими моими братьями, хотя и понимала, что иначе теперь всё сложится. Если Басилевс ныне царём у них, а у Громидушки цела армия… Как наша встреча пройдёт? Во что всё тепереча выльется? Время пусть не властно надо мной – это, конечно, здорово. Но и всего предучесть-таки не могу ведь. Эх, думаю, была-не была: что не так пойдёт – изменю опять. Вон как складно да гладко прошло в мире, мною недавно оставленном. Да и сестры тоже пособят, если что... И тут неприятный такой холодок пробежал по хребтинушке. И словно услыхала краем сознания знакомый этакой смешочек ехидно-приглушенный. Ну, и ладно, - сама себя привычно бодрю. Что на месте истуканом-то стоять? Глаза-от страшатся, а делу время (походу с перепугу снова что-то напутала).
 
Вышла с опушки уже безо всякой излишней маскировки да ходу. К Мучохору. Иду, по ходу в глаза мимо проезжающих лошадок искоса поглядываю, что у них со зрачками теперь? Ничего толком рассмотреть не получается. Ладненько, оставим на потом дознания с пристрастием.
 
 Снова вальяжно, но уже с полной внутренней уверенностью, зашла в старую знакомую харчевню и осмотрелась между делом. В трапезной царило такое же лениво-размеренное гудение разговоров за парой столиков. Но моих ребят среди трапезничающих не наблюдалось. Что ж, ожидаемо. Трактирщик (дежавю в действии) медленно оторвался от своего занятия протирания стаканов и пересчета монеты, перевёл взгляд на мою распрекрасную персону, но и тут же от моего вида весь подобрался да заговорил с подобострастностью:
 
   - Что изволите, высокочтимая госпожа? – и склонился в почтительном поклоне. И то, поди нечасто сюда господа забредают. А госпожи да ещё и в одиночку…
Ну, что делать? Пообедаю покамест, хересу выпью, разговоры окрест послушаю, заодно, глядишь, ещё чего разнюхаю.
 
- Ты мне, это, любезный, давай хересу принеси, миску супа, какой посвежей да понаваристей. Хлеба. Ну, ещё чего, на своё усмотрение. Мясца там, другие закусочки.
 
- Не извольте беспокоиться, ваша милость, всё исполню сей же час. Присаживайтесь за вон тот столик у окошечка, - трактирщик ужом скользнул передо мной и начал вытирать без того чистый стол, одновременно отодвигая ногой скамью, чтобы я могла на ней поудобней устроиться.
 
Кивком головы поблагодарила угодника, села за предложенный стол. Не прошло и пары минут, как передо мной появился запотевший пузатый графин с привычно пахнущей ароматной густой жидкостью и керамическая кружка. А ещё через пару минут мальчишка-половой принёс полную до краёв миску с аппетитной густой похлёбкой – что-то среднее между сборной солянкой и щами и краюху местного (по виду обдирного, а по вкусу маисового) очень вкусного хлеба.
 
Слегка задумавшись, я приступила к трапезе, одновременно прислушиваясь к разговору за соседним столиком.
 
- Ну, что ты мелешь, Мусаня, - увещевал коренастого товарища похожий на сарацина, но с пышной шевелюрой цвета… сухой соломы субтильный мужичонка, - зачем новому царю какие-то бродяги? Ну, понавыпустил из казематов всяко-разных факиров до чародеев. Что с того?
 
- Да, погоди ты, Зудик, - сипел коренастый своему собеседнику, - я тебе не про то толкую.
 
«Зудик, а что? Имя под стать носителю» - я неосторожно прыснула в кулак, быстро сделав вид что захлебнулась похлёбкой и ещё пару раз кашлянула для наглядности.
 
- Нам-то с того какая беда? Не станет он ничего такого затевать, потому как… Мужичонка затих, кося глазом в мою сторону.
 
С самым независимым и увлечённым видом я продолжала смачно уписывать за обе щёки щи-борщи, заедая хлебом и запивая хересом, делая вид, что ничем посторонним не интересуюсь совершенно.
 
- Потому как...  - субтильный, потеряв интерес к моей персоне, всё же несколько понизил голос, продолжая в чём-то горячо убеждать коренастого.
 
В чём конкретно мне уже слышно не было. А потому, здраво рассудив, что на голодный желудок никакие дела не решаются, я уже с неподдельно-наигранным, а самым настоящим аппетитом налегла на кушанья. Тут как раз к месту подоспела и сковорода с чем-то дымящимся-скворчащим, которую трактирщик самолично водрузил посередине моего стола. И я с удвоенным пылом принялась за новую вкуснятину.