Асы кубанского неба ч. 12

5 февраля 1939 г. ему было присвоено звание комбрига, а 5 апреля 1940 г. звание комдива. В 1939 г. комбриг И.Т. Ерёменко окончил Курсы усовершенствования командного состава при Военной академии Генштаба. Несмотря на прямой запрет, и на высоких должностях Ерёменко продолжал летать, не считаясь с существующими наставлениями по боевому применению. Однако высшее командование этого не одобряло. В Приказе наркома обороны СССР от 4.06.1939 г. № 70 "О мерах по предотвращению аварийности в частях ВВС РККА" указывалось: "Число лётных происшествий в 1939 году, особенно в апреле и мае месяцах, достигло чрезвычайных размеров. Только за конец 1938 и впервые месяцы 1939 гг. мы потеряли 5 выдающихся лётчиков - Героев Советского Союза, 5 лучших людей нашей страны - тт. Бряндинского, Чкалова, Губенко, Полину Осипенко и Серова. Однако недисциплинированность и распущенность настолько вкоренились среди лётчиков, так велика эта болезнь, что, невзирая на частые и тяжкие катастрофы, результатом которых является гибель лучших наших людей, невзирая на это, всего лишь месяц примерно тому назад два Героя Советского Союза - командующий ВВС МВО комбриг Ерёменко и его заместитель полковник Осипенко в неурочное время вздумали произвести "показательный" воздушный бой над Люберецким аэродромом и произвели его на такой недопустимо низкой высоте, позволили себе такое нарушение всех установленных правил и приказов, что только благодаря счастливой случайности этот, с позволения сказать, "показательный" бой закончился благополучно.

4 июня 1940 г. Ерёменко было присвоено воинское звание "Генерал-майор авиации". С декабря 1940 г. служил на Дальнем Востоке, по май 1941 г. был зам. командующего ВВС 1-й Отдельной Краснознамённой армии Дальневосточного фронта, затем до августа 1941 г. был командующим ВВС 25-й Армии. После начала ВОВ Ерёменко неоднократно подавал рапорты с просьбой направить его в действующую армию. С августа 1941 г. командует ВВС 9-й армии Южного фронта. Стремясь достигнуть максимальной эффективности вверенных сил, постоянно выезжал на машине с радиостанцией на передний край. Регулярно совершал боевые вылеты в паре с майором Л.Л. Шестаковым. В октябре 1941 г. на долю Ерёменко выпали тяжёлые испытания. 5 октября частям 9-й армии был отдан приказ отойти и занять новый рубеж обороны. В условиях "дырявого" фронта, при плохой связи, Ерёменко посчитал, что, находясь в штабе армии, он не сможет полноценно обеспечить перегруппировку авиации. 6 октября он вместе со своим начштаба майором Гужовым вылетел на У-2 из Каларовки в 20-ю САД с целью "интенсивной разведкой установить группировку противника, самому лично поставить задачу на штурмовые действия и, если возникнет необходимость, вывести части ВВС из - под удара". В штабе 20-й САД ген. И. Ерёменко задержался до вечера: ожидал результатов штурмовок и ставил подчинённым задачи на следующий день. Уже в сумерках он в одиночку отправился в обратный полёт, но с воздуха заметил на дороге штабную колонну и приземлился в поле рядом с шоссе.

Тут же узнал - в Каларовку вошли немецкие танки, штаб армии уцелел, но "разбежался кто куда". К тому времени совсем стемнело, взлетать стало слишком рискованно, а уходить с колонной и бросать самолёт не хотелось. Ерёменко решил остаться, взяв себе в подмогу красноармейца, который должен был помочь запустить мотор У-2 в случае появления немцев. И действительно, ждать их долго не пришлось. Около 11 вечера в свете разгоравшихся неподалеку пожаров были замечены несколько вражеских танков и кавалерия. Выбора не оставалось, и при очень плохой видимости, уже под огнём противника, Ерёменко взлетел. Взошедшая луна и просветы в облачности позволили благополучно посадить самолёт на хлебное поле. 7 октября утром Ерёменко перегнал У-2 на аэродром Лебеди под Мариуполем, где базировался 131-й ИАП. Связавшись с Буденовкой, он выяснил, что там находятся штаб 20-й САД, а так же 170-й и 55-й ИАП той же дивизии. Весь этот день Ерёменко провёл в Лебедях, управляя действиями авиации. Под вечер он выехал в Мариуполь, где обосновался штаб 9-й армии. Однако буквально за полчаса до его прибытия штаб перебазировался в Чермалык. Он вернулся в Буденовку, чтобы утром вылететь в штаб армии. 8 октября выяснилось, что ночью противник вышел к морю, перерезав коммуникации. Это потребовало дополнительного уточнения наземной обстановки и корректировки ранее поставленных лётному составу боевых задач. В Чермалык Ерёменко удалось прибыть только днём. Но и там штаба армии уже не было - он переместился на станцию Караль.

Добравшись туда, Ерёменко немало удивил командование, ведь его считали погибшим в Каларовке. Доложив о данных воздушной разведки и работе авиации, Ерёменко узнал неприятные новости. Противник уже занял Мариуполь, отступление войск становилось всё более дезорганизованным, и было не ясно, остались ли силы для защиты аэродромов в Буденовке и Лебедях. Полкам 20-й САД был отдан приказ о перебазировании в Бешево. Однако связи у штаба армии с Буденовкой не было, и Ерёменко добился разрешения вылететь немедленно туда. Прибыв на место, он взялся за организацию обороны авиабазы и вывоза имущества. Благодаря его усилиям удалось вывезти 60 тонн бензина, 10 тонн масла, 12 исправных авиамоторов, более 3000 бомб разного калибра, огромное количество патронов для авиационных пулемётов, по одному И-16, УТИ-4 и УТ-1. Из отходивших мимо наземных частей Ерёменко стал "сколачивать" заслон. К полуночи, когда поток отступавших иссяк, набралось около 2000 бойцов (в том числе работники HКВД и милиции), 6 танков и 12 орудий. Однако моральный дух большинства бойцов оставлял желать лучшего. Попытки наладить разведку ничего не дали - группа, ушедшая в северном направлении, исчезла; ушедшая в южном - дошла до ближайшей деревни, и вернулась "в полном опьянении, доложив, что дальше не пошли, так как у них устали ноги". Пользуясь темнотой, чекисты и милиционеры скрылись в неизвестном направлении. И не они одни - к утру в обороне оставался лишь батальон аэродромного обслуживания, около 300 бойцов, собранных из отступавших, и один танк.

9 октября около полудня противник подошёл к Буденовке. К тому времени большая часть имущества и ГСМ была вывезена, а остальное - подожжено или взорвано. Был уничтожен и мост, по которому шла дорога к авиабазе. Остаток этого дня Ерёменко провёл, командуя 218-й стрелковой дивизией. 10 октября утром он прибыл к командующему ВВС Южного фронта ген.-майору авиации К.А. Вершинину и доложил о состоянии частей, их дислокации и боевой работе. Вскоре выяснилось, что особый отдел не в курсе, где находился и чем занимался Ерёменко в период с 6 по 9 октября. Он был отстранён от должности. Начались унизительные проверки. В рапорте, написанном на имя Вершинина, Ерёменко изложил свои действия в эти дни, и в заключении указал: "Мою работу, а также пребывание в частях и непрерывное руководство ими может подтвердить множество людей, с которыми я работал и которыми руководил. На основании этого считаю предъявленное мне обвинение необоснованным, и прошу расследовать путём вызова людей и проверки моей работы". Многочисленные свидетели подтвердили показания Ерёменко, и следствие по его делу было прекращено, а приказ об отстранении от должности отменён. В ноябре 1941 г. ген. И.Т. Ерёменко был назначен командующим ВВС и членом Военного совета 18-й армии на том же фронте. На истребителе ЛаГГ-3 совершил 1 боевой вылет. После упразднения ВВС армий, с мая 1942 г. командовал 237-й ИАД 5-й ВА СКФ, а 17 августа 1942 г. назначен командиром смешанной авиагруппы Новороссийского оборонительного района Приморской группы войск ЗКФ.

В сводках боевых действий указывается: "За период с 26 августа по 8 октября 1942 года САГ HОР произвела 3179 самолёто-вылетов, из них 929 ночных, с общим налётом 2446 часов... В результате внезапных и смелых штурмовых и бомбардировочных налётов при максимальном напряжении всех сил и средств (до 6-7 вылетов в сутки), самоотверженности лётного и техсостава уничтожено: 269 автомашин, 134 повозки с войсками и грузами, до 2000 солдат и офицеров, рассеяно до двух рот пехоты, 141 лошадь, 52 ЗПТ, 8 орудий ЗА, 8 орудий МЗА, одно орудие ПА, 4 мотоцикла, 2 цистерны, 2 прицепа, 1 миномётная батарея, 3 бронемашины, 3 танка, 4 понтона, 4 баржи, 7 катеров и одна лайба. Подавлен огонь 1 полевой батареи, 6 батарей ЗА. Взорвано 2 склада боеприпасов и склад ГСМ. Погашено до 20 прожекторов... В проведённых 56 воздушных боях сбито 8 Ме-109 и Ме-110, 5 ФВ-189 и подбито 6 Ме-109, 5 Ме-110 и один ФВ-189". В ноябре 1942 г. И. Ерёменко был назначен командиром 2-го смешанного авиакорпуса 8-й ВА (214-я ШАД, 201-я и 235-я ИАД) на Сталинградском фронте, участвовал в воздушном сражении на Кубани. С 18 ноября по 2 декабря 1942 г., во время прорыва вражеской обороны под Сталинградом, части 2-го САК действовали в интересах 3-го гв. мехкорпуса и произвели 857 самолёто-вылетов, из них: на штурмовку - 225, на прикрытие - 405, на разведку - 227. Авиадивизии корпуса успешно вели борьбу с немецкими транспортными самолётами, выделенными для полётов в район окружённой армии Паулюса. Только за 2 недели декабря 1942 г. лётчики корпуса уничтожили и повредили в воздушных боях и на аэродромах 195 самолётов, из которых 37 были сбиты истребителями и штурмовиками, вылетавшими на "свободную охоту".

Продолжение следует в части  13                http://proza.ru/2021/01/31/1998