5 Повесть о запретной любви. Открытие правды

Предыдущая часть: http://proza.ru/2021/07/06/1152

В районе одиннадцати часов, его разбудил звонок мобильного телефона. С закрытыми глазами он дотянулся до него и нажал кнопку вызова. В трубке раздался голос Оли:
- Дядя Саша, я тут была в квартире мамы, нужно было забрать кое-какие вещи, и нахожусь рядом с твоим домом. Можно я к тебе зайду?
Минут через десять раздался дверной звонок, вошла Оля и сразу с порога произнесла:

- Ну, привет, ДЕДА!
От этого обращения у Александра все закружилось перед глазами, хорошо, что рядом стоял стул, на который он с трудом, придерживаясь за стол, опустился. Вихрь мыслей в одну секунду пролетел в его голове.

— Как? Откуда она могла это узнать? Неужели Наташа все же написала письмо с рассказом об их взаимоотношениях и сохраняла его в своей старой квартире?
Он собрался с духом и наконец спросил:
- Оленька, откуда ты это узнала? Бабушка все-таки написала обещанное письмо с рассказом о наших отношениях и ты его нашла? А я все гадал, как же Вам рассказать всю правду.

Тут на лице Оли отразилась полная растерянность, было видно, что она ожидала совсем другого ответа. Она, не отрывая взгляда от Александра, на ощупь отодвинула от стола стул и села почти вплотную к нему.
- Значит это, правда? Нет, бабушка ничего не написала, она же умерла внезапно.
А вот тут в голове у Александра все пошло кругом:

- Как же ты догадалась  об этом? Ведь мы никогда никому об этом не говорили?
И Оля рассказала, что подозревала об этом уже давно:
- Когда мне было лет девять, а мама с папой ругались и разводились, я почти год жила у бабушки, где ты часто появлялся. В один из вечеров, когда вы думали, что я сплю, мне удалось подслушать ваш разговор на кухне, в котором ты убеждал бабушку рассказать всю правду об отце Юры, а бабушка запрещала тебе это. Потом ты встал, чтобы выйти в коридор, а я убежала в комнату и ты меня не заметил. Я долго ждала, что что-то произойдет, но ничего не происходило, и я убедила себя, что что-то не так поняла и почти забыла об этом разговоре.

- Что же тебя заставило вспомнить об этом?
- Твое поведение вчера на кладбище. Видел бы ты свое лицо, выражавшее полный вселенский ужас, когда папа стал говорить о том, что бабушка ни разу за всю жизнь ему не соврала. Ну а когда он стал говорить о том, что она всю жизнь любила только нас и отца папы, твое лицо выражало такую растерянность, так побелело, что я подумала, что ты сейчас свалишься в обморок или у тебя вновь будет сердечный приступ.

Я половину ночи думала о твоей реакции на слова папы, вспомнила тот разговор на кухне и решила проверить свои подозрения, а ты сразу и попался.
После этого они проговорили с Олей более двух часов, в течение которых он рассказал ей всю их историю, всю правду, почти без всякой утайки. В конце разговора Оля спросила:

- Ну и что ты собираешься делать дальше?
- Я решил все рассказать Юре при следующей встречи на сороковине после смерти Наташи. 
Оля надолго задумалась, а потом сказала:

- Слушай, деда, а может быть не надо все говорить? Отец сейчас в таком состоянии, что он либо не поверит тебе, запретит общаться с тобой, либо, если поверит в крушение своих идеалов, сопьется. Ты же заметил, как его вчера развезло после неполного бумажного стаканчика? Он после смерти бабушки стал много пить и только-только сейчас понемногу стал приходить в норму.
Эти слова вновь зародили червь сомнения в душе Александра.
- Что же мне делать? Ведь хоть в конце жизни я хочу стать настоящим отцом и дедом.

- Ну, дедом, считай, ты уже стал, а вот с отцовством – погоди немного, пусть пройдет несколько месяцев, отец успокоится и я сама все ему расскажу.
- Если Юра может не поверить мне, то почему ты думаешь, что он поверит тебе?
Оля на мгновение задумалась, а потом лицо ее прояснилось:
- А я скажу ему, что бабушка все-таки оставила письмо с рассказом о Вас, я его уничтожила, а сейчас меня замучила перед тобой совесть и я все ему рассказала.
- Хорошо, Оленька, я подумаю над твоими словами.

На этом они попрощались и он остался со своими думами один.
На сорок дней он так ничего и не сказал. Когда Александр встал, что бы все рассказать Юре, то во взгляде Оли он прочитал такую мольбу, что слова застряли у него в горле, он пробормотал положенные в таких случаях слова и сел. Перед уходом Оля вышла с ним на лестницу, чмокнула в щеку и шепнула:

- Спасибо, деда. Потерпи немного. Не беспокойся, я все ему расскажу. Только, пожалуйста, напиши мне вашу историю, я никогда не смогу рассказать отцу так, как ты рассказал мне. Я скажу ему об уничтоженном мной письме, о наших разговорах, а потом дам прочитать твои записки.

И он согласился сделать так, как просила его внучка. Александр пришел домой и в течение трех вечеров напечатал на домашнем компьютере подробный рассказ о событиях его и Наташиной жизни. Записал его на флешку, положил во внутренний карман пиджака вместе с запиской: «В случае моей смерти передать Николаеву Юрию Александровичу, проживающему по адресу...». Он не мог рисковать, при его больном сердце все могло закончиться внезапно, а ему очень хотелось, чтобы Юра, даже после его смерти узнал правду.

Однако он даже не мог подумать, как скоро ему понадобятся эти записки. Закончил он писать их в час ночи в воскресенье, а во вторник, когда он был на работе, раздался звонок мобильника и сквозь всхлипывания Оли он услышал:
- Деда, можно я к тебе приеду и поживу у тебя несколько дней? - а потом она добавила:

- Я все сказала папе, прости!
- О чем?
- О тебе, о моей бабушке, о ее письме, которое я уничтожила.
После этих слов у Саши все поехало перед глазами, он шлепнулся на ближайший стул  и стал расспрашивать Олю, что же произошло.

Когда он немного успокоил Олю, выяснилось, что в этот день Юра должен был уехать прямо с работы на пару дней в командировку. Однако ему пришлось заехать домой за забытыми документами. Там он застал Ольгу, которая прогуливая школу, пригласила к себе своего парня, ученика десятого класса той же школы. Как сказала Оля:
- Мы ничего такого не делали, только обычные «целовашки-обнимашки»!

Юра, будучи и без того на взводе, сорвался, вытолкал в шею ее парня, запретил Оле встречаться с ним, да еще пригрозил пойти к родителям мальчика и все рассказать им.
Тут сорвалась и Оля, она почти ничего не соображая, закричала:
- Ты злой! Ты меня не любишь! Я не хочу с тобой жить, лучше я уеду к дедушке, он добрый он все поймет!

Вот тут Юра забыл про командировку, усадил дочь напротив себя, и по крупицам выдавил из нее всю историю. Александр спросил ее:
- Ты где сейчас?

- Я заперлась в ванне с телефоном, отец стучится в дверь и требует впустить его.
- Ты что же всю оставшуюся жизнь хочешь провести там? Давай заканчивай бузу, что сделано, то сделано, обратно не вернешь. Открывай дверь и иди сдаваться отцу, попробуй с ним поговорить нормально. Пойми и его, после смерти мамы, он теперь один отвечает за тебя, он любит тебя больше жизни и боится, как бы с тобой что-нибудь не случилось непоправимое.

Оля надолго задумалась и в тишине стали слышны просьбы отца, открыть дверь и выйти наконец из ванны. Затем она сказала:
- Ладно, иду сдаваться, но если он меня убьет, то виноват будешь только ты.
И повесила трубку.
Едва их разговор закончился, как мобильник зазвонил вновь. Это был Юра, его голос был абсолютно растерянный, но при этом агрессивный. Как это сочеталось одновременно он до сих пор не понимал:

- Саша, ЭТО правда, что ты мой отец? Я не верю тебе, мама не могла всю жизнь меня обманывать!
Поняв, что в его состоянии, что-то объяснить невозможно, он как можно более спокойно сказал:

- Успокойся, возьми себя в руки! Сейчас ничего не говори, а то наговоришь много лишнего и потом всю жизнь будешь жалеть об этом. Я тебе на почту пришлю файл с рассказом о наших с твоей мамой отношениях, который попросила написать Оля. Ты его прочитаешь, а потом, если захочешь, поговорим. Не захочешь – можешь забыть о моем существовании, я ничем не напомню о себе ни тебе, ни ей. Ты пойми, мне же от вас с Оленькой ничего не надо, я ни на что не претендую, единственное, что мне надо – это знать, что на свете есть два человека, которым я не безразличен и которых я могу просто любить!

Юра помолчал несколько секунд, потом буркнул:
- Хорошо, пришли мне рассказ, я прочту, ну а Оля, конечно, останется дома.
Александр подошел к компьютеру, сунул в него заветную флешку и уже через минуту его исповедь была у Юры.

Наступили тягостные часы ожидания. Шло время, телефон молчал, не звонили ни Юра, ни Оля. Это были одни из самых тяжелых часов в жизни Александра. О чем он только не передумал в это время. А вдруг он не поверит, не позвонит, запретит Оли встречаться с ним и как ему быть тогда?

Ночью он, конечно, практически не спал и в жутком настроении пошел на работу.
Только в начале первого раздался долгожданный звонок. Звонил Юра:
- Саша, мы с Олей приедем к тебе около семи часов, там и поговорим.
Ровно в семь часов раздался звонок в дверь. Вошли Юра и Оля, оба они напоминали нахохлившихся воробьев. Первой к нему подошла, почти оттолкнув отца, Оля, чмокнула его в щеку и произнесла:

 - Здравствуй, деда!
Юра как-то скривился, молча снял пальто и прошел в комнату, было видно, что он не знает как ему вести себя с ним. Александр отправил Олю на кухню разогревать ужин и когда показывал, что где стоит, тихо на ушко произнес:
- Не очень спеши, дай нам немного поговорить наедине.

Вернувшись в комнату, где в кресле сидел все такой же угрюмый Юра, он начал говорить. Александр сутки готовился к разговору, но все слова, которые он хотел сказать сыну, куда-то исчезли. Однако, собрав всю оставшуюся волю в кулак, он сказал:

- Юра, пойми, я ничего не прошу от тебя, не прошу называть меня отцом, не прошу полюбить меня больше, чем есть сейчас, если конечно сейчас ты меня хоть немножко любишь, не собираюсь в суде устанавливать свое отцовство, не пытаюсь настраивать тебя против матери, самого лучшего человека на земле – мне просто надо знать, что на земле есть два человека которым я не безразличен, которых я любил последние тридцать лет и которые всегда могут рассчитывать на мою помощь. Давай спокойно, не торопясь поговорим, я отвечу на все твои вопросы, честно, ничего не скрывая от тебя, а ты решишь, что будет дальше.

В течение этого монолога лицо Юры постепенно оттаивало, он немного расслабился. Александр налил ему и себе по рюмочке бренди, но предупредил:
- Только по одной, перед ужином. Нам обоим надо быть трезвыми сегодня.
Во время ужина они разговаривали о всяких пустяках, всячески избегая разговора о главном. Во время еды он заметил, что вчерашняя размолвка между отцом и дочерью не прошла бесследно – на все вопросы Юры Оля отвечала односложно:
- Да папа. Хорошо папа. Нет, папа.

Но он решил оставить разбор этих вопросов на более поздний срок, а сейчас попытаться решить главные проблемы. Они перешли в комнату, Юра и Александр сели друг против друга в кресла, а Оля расположилась на диване.

- Давайте я подробно расскажу Вам все, как было, если что-то будет не понятно, сразу спрашивайте. Я обещаю, что отвечу на любые вопросы и ни в чем не отклонюсь от правды, как бы она не была горька, сказал он и начал свой рассказ.
Они проговорили более трех часов, сына с внучкой интересовали все подробности их с Наташей отношений и ему приходилось часто прерывать свой рассказ, давая обширные пояснения. Во время разговора Юра, как ему показалось, окончательно оттаял, но, ни разу не назвал Александра отцом или папой, хотя Олечка подчеркнуто называла его только дедом.

Уже в начале двенадцатого они отправили Олю спать в маленькую комнату, а сами продолжили уже чисто мужской разговор. Когда по его расчетам она заснула, Александр попытался выяснить, что же на самом деле произошло вчера:
- Что произошло между тобой и Олей?

Спросил он. - Почему она смотрит на тебя как на врага?
Юра рассказал, что когда он пришел домой, то застал ее целующуюся на диване с каким-то парнем. Саша уточнил:
- Только целующимися?
- А что этого мало! Ей же всего пятнадцать лет.

- Слушай, у тебя же умная дочка, ты хоть попытался спокойно поговорить с ней, выслушать нормально ее, прежде чем закатывать вселенский скандал? Вспомни себя в семнадцать лет, что не целовался с девушками на диванах?
- Так это в семнадцать! А этой пигалице сколько?
- Теперешние пятнадцать – это наши, как минимум, семнадцать.
Так они препирались некоторое время, но потом Александр убедил Юру утром поговорить с дочерью и попросить у нее прощение за резкость. В это время раздался голос из-за закрытой двери:

- А попросить прощение можно и сейчас!
Этот чертенок оказывается их подслушивал. Юра ушел к ней в комнату, долго с ней шушукался, а затем вышел уже с совсем другим выражением лица.
- Ну что, помирились?
- Помирились, спасибо тебе.

Они еще немного посидели в комнате, выпили «на посошок» по рюмочки бренди и Юра начал собираться спать, когда вдруг остановился и спросил:
- А что же дальше?

- А дальше решай сам. Я же тебе все уже сказал. Я не настаиваю на формальном признании моего отцовства, не прошу называть меня папой. Я понимаю, что для сорока трехлетнего мужчины назвать отцом человека, которого тридцать лет называл «Дядя Саша» или просто «Саша» не просто. Мне достаточно того, чтобы ты продолжал общаться со мной, не мешал моему общению с внучкой, которую я беззаветно люблю. А там видно будет.

Юра на минуту задумался, а потом сказал:
- Ты знаешь, я пока не готов к судебному разбирательству по признанию твоего отцовства. На нем слишком много всплывет негативной информации о моей маме и, хотя я считаю, что с тобой нельзя было так поступать и целиком на твоей стороне, но она моя мать. Я боюсь, что это сейчас это будет слишком тяжело для меня. Пусть пройдет хоть несколько месяцев после ее смерти, а там посмотрим.
Александр, конечно, согласился с его решением и они разошлись хоть немного поспать перед рабочим днем.

Окончание http://proza.ru/2021/07/07/1383