Время Гёте. Глава 11. Шиллер и Гёте

     В 90 -е годы 18 века, так называемая эпоха чистого искусства и гуманности, это время дружбы и взаимной деятельности Шиллера и Гёте.
     На старости лет Гёте однажды высказал следующее замечание: "...все сочинения Шиллера проникнуты идеей свободы, и эта идея принимала различные образы по мере того, как развивался сам Шиллер и видоизменялся его характер. В юности он стремился к свободе физической, и стремления его отразились в поэтических творениях; позже - к свободе идеальной. То обстоятельство, что Шиллер в юности своей так сильно стремился к физической свободе, зависело отчасти от его натуры, но главным образом объясняется тем гнётом, который ему приходилось испытывать в военной школе. Впоследствии, в зрелые годы, когда он был удовлетворён относительно свободы физической, он перешёл к идеальной, и кажется эта идея его погубила: движимый ею он относился к своей физической природе с требованиями, которые были ей не под силу." В этой краткой меткой характеристике, набросан  образ так называемого певца свободы.
     Фридрих Шиллер родился в небольшом немецком городке вюртембергского герцогства в семье бедного полкового фельдшера, стране, находившейся во второй половине 18 века в самых печальных политических и общественных положениях. Бразды правления находились в руках герцога-помещика, которому случалось иногда с истинно отеческой патриархальной наивностью продавать своих солдатиков в чужие страны, например в Голландию. Администрацией городка заведовала замкнутая чиновничья каста, немилосердно сосавшая народные силы. Вюртемберг обзывали канцелярским парадизом... Шиллер рано познакомился с этими отечественными прелестями, испытывая на себе ещё с ранней юности тяжкую руку местного деспотизма. Мальчик был болезненный и впечатлительный. Воспитанный в набожной семье, он готовил себя к поприщу богослова-проповедника, но в то время, как юному Фридриху следовало приступить к серьёзной подготовке на эту должность, герцог вюртембергский Карл Евгений усердно хлопотал над совершенствованием недавно учреждённой им военной школы. На педагогию, на разные педагогические заведения и институты была в то время особенно популярная мода. Начальное образование получил у местного пастора, а продолжил учёбу в латинской школе Людвигсбурга. Герцог стал набирать в свою школу самых способных мальчиков из офицерских детей, и в их числе Фридриха Шиллера принудили вступить в школьники нового заведения. Желание герцога было сделать 14 летнего Фридриха юристом, но через некоторое время Шиллер, из отвращения к юриспруденции, перешёл с разрешения того же самого герцога в открывшийся при школе медицинский факультет. Школа была поставлена на военную ногу, во всём была строгая дисциплина, порядок дня регулировался барабанным боем, на лекции ходили по команде... Здесь, в духоте этого института - казармы, в Шиллере с особенной силой пробудились стремления к свободе. Он рвался на вольный воздух и утешение находил в поэзии, в которой и вылились эти желания, со всей искренностью, с пламенным энтузиазмом, с всей лихорадочной тревогой пылкого юноши.
     В 1776 году в немецких журналах появилось несколько стихотворений начинающего поэта. Шиллер решил посвятить свою жизнь литературе и в 1780 году в Карловой военной школе была написана драма «Разбойники», в которой ярко звучала тема борьбы с тиранией. Пьеса и академия были окончены почти одновременно – в 1780 году.
"Разбойники", вместе с "Гёцем " и "Вертером" Гёте принадлежат к самым характерным явлениям периода бурных стремлений того времени. Фридрих получил место полкового врача, а пьесу никто не хотел издавать. Одолжив денег, автор напечатал её небольшим тиражом.
     «Разбойники» имели успех, и в январе 1782 года драму поставили в театре города Мангейм. На премьеру молодой драматург приехал тайком, сбежав из расположения полка. Публика приняла спектакль восторженно. В том же году начинающий автор опубликовал сборник стихов, в который вошли произведения острой политической и социальной направленности. Шиллер выросший под сенью политического абсолютизма, испытавшего его тяжёлые прихоти и капризы, насмотревшегося на правительственный произвол, выдвинул в произведениях на первый план протест политический, который в немецкой литературе того времени освещался довольно слабо. О самовольных отлучках из полка и стихотворных нападках на власть стало известно герцогу. Шиллера посадили на гауптвахту и разрешили писать только на медицинские темы.
     Бедному полковому лекарю стало невмоготу жить в Вюртемберге, где ему, под страхом заключения в крепость, было запрещено самим герцогом заниматься литературой. Драматург был вынужден бежать из Вюртембергского герцогства, и в течение нескольких лет переезжал с места на место, перебиваясь скудными доходами от плохо оплачиваемых литературных трудов. Некоторое время жил у знакомых под чужим именем, а затем получил место штатного драматурга Мангеймского национального театра. В следующие два года были поставлены пьесы «Заговор Фиеско в Генуе», сюжет прикреплён уже к исторической почве и едва ли не самая удачная из юношеских драм «Коварство и любовь», это одни из первых произведений певца свободы которые также проникнуты политическим протестом. Протест против господствующих общественных форм и учреждений в пьесах молодого поэта резок, горяч, исполнен благородного негодования, но вместе с тем переходит нередко всякие рациональные границы и доходит даже до абсурда. Идеалы, место не ясны, вся сила сосредоточена в отрицании. Герой "Разбойников" Карл Мор говорит, когда удалился он из порочного общества в леса и принимающий руководство над шайкой разбойников: "Когда я читаю в Плутархе о великих людях, мне противен становится этот чернильный век. Потухла искра прометеева пламени, не место её - вспышки ликоподия, театральный огонь, на котором нельзя закурить трубки. И вот людишки мудрят, словно крысы скребут геркулесову палицу. Французский аббат поучает, что Александр был трусом; чахоточный профессор поминутно нюхает нашатырь, читая лекцию о силе... Нет, я себе этого представить не могу! Мне - зашнуровать корпус в корсет, зашнуровать волю в законы! Закон заставляет ползать улиткой того, кто мог бы парить орлом. Закон ещё не произвёл ни одного великого человека, а свободою порождаются колоссы и крайности. Толпа этаких молодцов, как я, и Германия будет республика, - такая, что Рим и Спарта перед ней - женские монастыри.". Таковы тенденции "Разбойников", эпиграфом которых юный поэт выставил гордое слово "Против Тиранов!". Много пылкого юношеского восторга, глубокая злоба против государства и общества, искреннее резкое отрицание существующих общественных порядков, вместе с тем туманные, неясные идеалы, отсутствие продуманных политических идей. Нет сомнения, что автор этих произведений, родись он не на немецкой почве, а в другой стране, более доступной для политического брожения, получился бы замечательным общественным деятелем или политическим писателем. В Германии из него вышел тот поэт, который впоследствии совершенно отошёл от интересов политических и создал другие идеалы свободы.
     С 1782 до 1790 года для Шиллера тянутся годы скитальчества... Переход из пессимистического настроения, из положения недовольного протестующего революционера к более спокойному состояния духа и наконец к полному примирению с жизнью совершался очень медленно. В это время  переходной эпохи драматург написал пьесу на историческую тему «Дон Карлос» и множество стихотворений. Самое известное из них – «Ода к радости». Оно вдохновило Бетховена на создание заключительной части 9-й симфонии.
     Драма "Дон Карлос" задумана была ещё в начале восьмидесятых годов, когда поэт находился ещё в злобном негодующем настроении. Из первого плана "Дон Карлоса" видно, что Шиллер хотел выразить в этой пьесе протест против религиозных правил, представить церковный деспотизм времени Филиппа II, изобразить оковы и злодеяния инквизиции. В течение восьмидесятых годов план подвергался разнообразным видоизменениям. Резкие, революционные мотивы ослабевали и выдвигались всё более и более та новая идея, которая впоследствии полностью овладела Шиллером. Герой - маркиз Поза является не бурным отрицателем, а реформатором, пророком гуманности, стремящимся к переделыванию общественных отношений путём просветительной реформы. Поза сам не отдаёт себе ясного отчёта в своих идеалах. Он носится с ними, как с задушевными мечтами и упованиями на светлое будущее и одновременно с тем мало обращает внимание на действительную реальную подкладку этих надежд. Здесь в произведении выступают уже идеалы спокойной реформы, изменение понятий путём нравственного совершенствования.
     В 1787 году Шиллер переехал в Веймар к одному из многочисленных друзей. Здесь он редактировал несколько журналов, познакомился с известными деятелями науки и литературы. Новые идеалы Шиллера определились в конце восьмидесятых и начале девяностых годов. В этот период времени он заводит близких друзей, получает место профессора истории в Йенском университете, женится. Юность прошла, с нею исчезли юношеские грёзы и революционный пыл молодых лет. Наступал зрелый возраст, материальное составляющее улучшалось и в поэте стали формироваться другие идеалы, которые отвечали его изменившемуся настроению и той обстановке в которой он стал жить.
    Это новое направление уже резко обозначилось в двух его стихотворениях "Боги Греции" написанное в 1788 году и второе "Художники" в 1789 году. В первом - кладовая греческих эпосов и греческого быта. В мировоззрении древних эллинов поэт находит ту гармонию, цельность и поэзию, которую он ищет в современной жизни на тот период. В нём Шиллер находит то непосредственное отношение к действительности, которое ставит человека в тесное общение с окружающей природой, которое ещё не знает различия между духом и материей. Там нет разлада между идеалами и действительностью, там рисовался эпический быт в тех художественных формах, в которых он мог воплотиться благодаря прекрасному небу Греции, благодаря роскошной и вместе с тем мягкой, благотворной для человека природе греческого архипелага.
     В "Художниках" возвеличивается искусство и его образовательное значение для человека. Художники, жрецы искусства, являются проводниками божественного, абсолютного идеала. Они своими произведениями воспитывают общество, возвышают людей к истине и нравственному достоинству. Искусство - это символ истины и блага, быть проводником и помощником человеку в его идеальных стремлениях, даёт возможность постепенно совершенствоваться в своём развитии освобождаться от житейских невзгод и успокаиваться в своих порывах к абсолютному.
     Свернув на эту дорогу, к культу искусства и греческой жизни, которые отдаляли его всё более и более от современных интересов и реальных отношений. Довольно равнодушно он отнёсся к французской революции.
     Первые вспышки великой катастрофы застали Шиллера в идиллической обстановке замкнутого немецкого быта. Он был влюблён, читал Одиссею в переводе и греческих трагиков сёстрам Ленгефельд - своей будущей жене и свояченице, к которой он также был неравнодушен. Шиллер был так увлечён античными произведениями, что задался даже мыслью в течение двух лет не читать ни одного нового писателя. Он подумывал об устройстве своей семейной жизни находясь в постоянных отношениях с сёстрами Ленгефельд, в заботах о своём будущем домашнем очаге. Только иногда со стороны, без большого внимания посматривал на политическое движение, разгоравшееся на западе, посматривал на него искоса и недоверчиво. Собирался писать мемуары в защиту подсудимого короля Людовика XVI. Мемуары, который бы мог оказать какое-то влияние на эти "безрассудные головы", так Шиллер выражался о членах Конвента, которые позднее приняли решение о казни французского короля в Париже. Шиллер писал своему другу Кёрнеру: "Я в самом деле уже начал было защитительную статью за короля, но эта работа расстроила меня и осталась неоконченной. Вот уже две недели, как я не могу смотреть на французские газеты, так противны мне эти презренные живодёры."
     Примерно в это время, в августе 1792 года, французское законодательное собрание присудило Шиллеру, как "другу человечества", звание гражданина Франции. Эта заслуга относилась ещё к юноше Шиллеру, чьё произведение "Разбойники" в французском обработанном варианте с успехом давались на театральной сцене в Париже.
     Поэтическая производительность Шиллера в начале девяностых временно по угасла. Он чувствовал потребность в новых идеях, которые постепенно овладевали его мировоззрение, определиться в своих убеждениях, окрепнуть во взглядах. В Веймаре в 1794 году состоялась судьбоносная встреча с Гёте. Под влиянием гениального немецкого мыслителя Шиллер увлёкся историей и философией.
     Исторические труды Шиллера имели для своего времени важное значение. Его история тридцатилетней войны пользовалась большой популярностью. Вместо сухих безжизненных обзоров событий, которыми была богата историческая литература того времени, он подавал живые и яркие описания, художественные образы, которые по правде не всегда соответствовали исторической действительности.
     К этим занятиям по истории присоединилось изучение философии Э.Канта, которая в то время гремела в Германии. В Йене, где профессорствовал Шиллер,  о новой критической философия Канта восторженно говорили, что через сотню лет Кант будет иметь репутацию Христа. Но Шиллера привлекала в системе кёнигсбергского философа не критическая её сторона, а те практические, нравственные и эстетические положения, которые были развиты Кантом в "Критике практического разума" и "Критика силы суждения". В моральной теории Канта, Шиллер видел философское утверждение тех самых представлений о нравственной самостоятельности человека, о его духовной свободе, о возможности подчинить посторонние желания требованиям долга. Кант резко выставил с одной стороны идею долга, с другой чувственные влечения. Шиллер кантовский идеал нравственного совершенства несколько изменил. Он смягчил риторику философа, который, как он выражался, всё-таки напоминает монаха, убежавшего из монастыря, но не утратившего следов монастырской жизни. Шиллер своим идеалом выставил не слепо беспрекословную покорность человека идее долга, а его добровольное согласие с этой идеей. Он желал видеть в человеке склонность к исполнению долга, любовь к долгу и получение удовольствия в осуществлении нравственных задач. Это согласие долга с желаниями, эту гармонию духа и материи, Шиллер называет нравственной красотой. Человек свободен и силён сознанием своей нравственной независимости, а на такую высоту поднимает его искусство.
     Так Шиллер перешёл от прежних идеалов свободы к новым идеалам свободы нравственной и эстетической. В этот период Шиллер написал философские произведения: «Письма об эстетическом воспитании человека», «О возвышенном» и другие. В них впервые прозвучала известная фраза: «Красота спасёт мир».  Всё более и более он терял под ногами почву реальную, и всё более разобщался с миром реальным. В 1795 году Шиллер написал знаменитое стихотворение "Идеал и жизнь", которое называли поэтическим воспроизведением шиллеровской философской системы. Так смотрел он на апофеоз идеализма:
               
                "Если хотите парить в вышине,
                сбросьте с себя земные тревоги,
                тесные жизни пределы покиньте,
                в мир идеалов неситесь."

     В 1790-е годы у Шиллера диагностировали туберкулёз лёгких. Он почти перестал заниматься литературной деятельностью. Только благодаря Гёте он вернулся к творчеству.
С 1799 года и до конца дней Шиллер жил в Веймаре. Вместе с Гёте он основал Веймарский театр, где ставились пьесы обоих авторов. Здесь он завершил драматическую трилогию «Валленштейн» о полководце времён Тридцатилетней войны, пьесы «Мария Стюарт», «Орлеанская дева», «Мессинская невеста».
Вершиной его творчества стало последнее произведение – драма «Вильгельм Телль». Болезнь обострилась, и драматург ушёл из жизни в возрасте 45 лет.
Шиллер создал новый тип драматического произведения, где личные трагедии героев тесно переплетены с политической борьбой.