Исповедь. часть вторая

2
* * * ИСПОВЕДЬ. * * *

Часть вторая.

           Провидение сильнее нас. Написал о своей жизни небольшой рассказ, но он непрочитанным остается, теряется в кипах бумаг, лежащих на столе, порядок на котором только для тебя порядок, а для уборщицы, убирающей твой кабинет, он чистейший бардак. И вот , измочаленая пером бумага, и так уже претерпевая муки чирканья по ней нервного пера, записывающего твои летящие мысли, стараясь успеть за ними, скомкивается и бросается в урну. Ищешь ее потом, перебираешь в наведенном уборщицей бардаке , для нее это порядок, свою выстраданную страничку, ищешь. А нет ее. И я успокаиваю себя тем, что то само провидение говорит мне : " Можешь написать лучше, упустил ты что - то, а это может быть важно.  Ничего. Время еще терпит. Сейчас к столу сяду , возьму чистый, новый девственный лист и буду выводить его в люди. Начинаю.
.   У меня много воспоминаний связано с соревнованиями, в которых принял участие. Чемпионом мира или страны я не стал, конечно, не было у меня данных для того. Рост не атлетический, ноги соответствуют росту, да еще и травмированные в детстве. Но в пределах края последним не был , и то уже приятно. В нескромности не надо меня обвинять, но почему бы иногда и не польстить себе воспоминаниями о хоть и не грандиозных , но победах . Вот я уже и польстил себе. Хватит до следующего раза.
.         Тот раз , как и всегда в основном, ехали мы на соревнования в известный всему миру, а для нас родной и привычный городок. Из окна рейсового междугороднего автобуса видны были привычные с детства пейзажи, виденные сотни раз, но всегда завораживающие. Наш край богат во всех смыслах. И поля беспредельные с колосящимися хлебами, и леса обширные с хвойными запахами, лесным орехом и дичкой яблони и груши, и горы высокие, закрытые сверху отарами облаков, и птичьим пением , голосистым от многообразия, и бегающими по всей этой красоте копытными и рогатыми. Богат он и обилием языков, акцентов, говоров хороших людей разных национальностей, веками жившими, любившими свою землю людьми. Мы ехали группой человек пять из разный учебных заведений городка на Кубани, чтобы посоревноваться со сверстниками. С нами , конечно же, спокойная всегда, Бог и Царь спортивной братии - тренер - физрук - классный руководитель курса моего Надежда Петровна. Таких поездок были уже десятки, ничего нового, кроме разве новых знакомств. Вот и эта не стала исключением. Приехав на место и заселившись в гостиницу при стадионе, решили погулять по городу. Был еще день, но уже ближе к вечеру, так что чем - то надо было себя занять. Наша группа состояла из студентов училищ города именно нашего, многие были знакомы между собой, но были и новенькие. Например девочка Оля, первокурсница педагогического училища, в котором училась и моя сестра.  Кареглазая шатенка, с короткой прической прямых волос, крепко сбитая казачка. С виду вроде ничего особенного, но какая - то кротость в глазах и серьезность одновременно. Я не художник, потому не могу донести до читателя этих строк облик этой девушки, привлекший мое внимание. Сами дорисуйте портрет ее. Только рисуйте обязательно симпатичную, надо же объективность соблюсти.  Мы не бесцельно бродили по ближнему к стадиону , на многочисленных танцплощадках которого шли музыкальные вечера по возрастным группам. На одной, с вывеской кому за тридцать, пары танцевали современные танго и шейки,  вальсы  и смесь разных ритмов одновременно. На следующей водили хороводы те, кому за шестьдесят, выгибаясь в фокстротах и приплясывая в кадрилях. К ним мы и прилепились ненадолго , подбадриваемые  веселыми старушками.  Не было нигде рядом молодежного сборища, пришлось довольствоваться тем, что есть. Уже уходить собрались, чтобы в угоду беспокоящейся за наши результаты в завтрашних состязаниях Надежде Петровне угодить. Но подошел к нам молодой симпатяга, парень с усами и добродушной улыбкой. Мы к нему с претензиями. Что ж это такое , молодой местный человек, как это понимать? Народ со всей страны едет к вам, в ваш прекрасный славный город, чтобы потратить потом добытые денежки на удовольствия и веселие, а вы? Где танцы - шманцы для жаждущих попрыгать , побиться в конвульсиях молодых парубков и девиц? Где, мы вас спрашиваем со всей присущей нам серьезностью? Хороший парень попался, отзывчивый. Предложил немножко потопать ногами, иногда по бездорожью, поскольку и такое в том городе имеет место быть, и нашим восхищённым взорам и ногам представится возможность и поконвульсировать, и повальсировать. Совещаемся, сомневаемся, но, в итоге , соглашаемся. Тем более Ваня( так его кличут) с усами( прямо Сусанин) готов пожертвовать нам свое сопровождение. Потопали, потащились, со временем добавляя к шагам реплики возмущения" да сколько ж иттить - то можно". Но пришли все - таки, хотя и не без урона , выражающегося в потере блеска начищенной раннее обуви. Но носовые платки все поправили, блеск навели. Зал огромного ДК, то - ли химиков, то - ли физиков, а может и ни чей из них, встретил нас громом современных ритмов, выдаваемым прекрасным коллективом музыкантов. Прекрасным потому, что играл хорошо, мне понравилось. Особенно саксофонист, редкий в таких шарашках. Я выбрал в партнеры Олю, которая скромно упёрлась руками мне в грудь, пытаясь наверно оторвать меня от себя и отбросить вон. Но это ее стиль танца такой, пионерский, никаких прижимашек или обнимашек. Ну что делать, хоть как , но танцуем же. Подвижные танцы веселее конечно, тут уж я оторвался от души. Но надо же и честь знать, надо ж и поспать перед завтрашними...о ужас!!! Сегодняшними уже соревнованиями... Прибегаем на стадион, прощаемся с " с усами", крадемся в гостиницу, упс... Сидит на скамеечке , книжку читает совесть наша забытая, но существующая в лице молчаливой Надежды Петровны. Она отрывается от книги и невинно спрашивает :"  Нагулялись, голуби? " " Ага, погуляли чуток! " " Все в постель! ". И все. Кошмар! Когда она молчит, беда. Мы сами себе эту беду создаем , сокрушаясь " наорала бы, что - ли, жалко ей, что - ли? Когда человеком наконец станет? ". Но придется теперь мучиться и переживать.
.      Утром я не спешил вставать. Полторашку, ( тысячу пятьсот метров), мне бежать в одиннадцать, графики состязаний есть в любых видах соревнований. Встаю в восемь, умываюсь, одеваюсь, иду на завтрак в пристадионноую кафешку. Выпиваю сладкого чая пол стакана, съедаю шоколадку за двадцать две копейки. Таких шоколадок у меня вечно пол - портфеля. Их выдают вместо сдачи. Мы питаемся по талонам. Стоят они не дешево, а на соревнованиях не очень то разьешься. Вот и отдает на кассе контролерша те шоколадки вместо денег. Я потом их щедро налево - направо девочкам дарю. Выгодно даже. Прихожу на стадион, усаживаясь на передних лавочках для зрителей. У меня есть немного времени до разминки перед стартом , можно поболеть немного за своих. Забег, в котором принимает участие Оля. Она со старта бежит первой, кажется, победа ей обеспечена, бежит легко, правильно рассчитывая силы. Вот уже последняя стометровка. Девчонки ускоряются, но Оля тоже ускорилась, остаются последние метры, десять, пять , и падение. Она сдирает колени о битум покрытия дорожки и уже на коленях пересекает финишную черту. Но третьей. Мы бросаемся к ней, лежащей на дорожке с перекошенным от боли лицом. Помогаем подняться, отводим к скамейкам, усаживаем. Ей обрабатывают раны, а я иду разминаться. День закончился более -  менее удачно, не считая падения Ольги, за которую переживали все, хоть и выступали за разные команды. Вечером она присоединилась к нам, прихрамывая, но , слава Богу , здоровая. Колени перевязали и она приняла вид кокетки, с повязками на ногах. Пошли в парк, но вчерашнего решили не повторять, просто разбрелись, кто куда. Мы с  Олей в глубине парка обнаружили каким - то чудом занесенную сюда качель, и я раскачивал ее на этом чуде, рассказывая ничего не значащие вещи, а она отвечала ничего не значащими фразами. Спать пошли рано, завтра мне бежать трешку.
.    Соревнования закончились, мы рейсовым автобусом вернулись домой. Прощаясь, я закинул пробный шар, предложив Оле снова встретиться как - нибудь на днях. Она посмотрела пристально мне в глаза и спросила :" А зачем? " Откуда я мог знать, зачем.
.       Учеба продолжилась, беганье от одного занятия к другому возобновились. Но что - то тянуло меня к педучилищу, к ней, недолгой партнерше в танце. После обеда, в короткий час свободы от  многочисленных дел , я  патрулировал на площадке между педучилищем и кинотеатром напротив. Встречал выходивших и подходивших, но ее не было. Довольно продолжительное время я искал встречи, но произошло это так, как показывают в кино. Герой фильма мучительно ищет встречи , мучается ожиданием, не спит ночами и наконец разочаровывается. Бросает все на фиг, но в последнюю секунду, о чудо! Избранница появляется в лучах восходящего солнца, посыпанная... Стоп, увлекся. Восхода не было и ничем ее не осыпали. Времени в этот раз у меня было побольше обычного, и я, вместо того, чтобы удалиться с места дежурства восвояси, решил пойти в кино. Зашел в здание кинотеатра, купил билет, оборачиваюсь, а она! - Вот она! С девчонками к кассам подходит. Мы ни о чем не договаривались, ни о чем не спрашивали, поменялись билетами на вновь купленные, им мой. Все честно. Кино не помню, ее теплую ладонь в моей помню.И закрутилось. Встречались каждый день, но для этого мне был выставлен ультиматум. Сначала учеба, любовь в свободное время. Да разве ж влюбленные не сыщут причины для увеличения его? Через недолгое время я познакомил ее с сестрой и зятем , приведя к ним Ольгу. Подружка моя понравилась сразу, серьезная, но простая, общительная оказывается, а я и не знал. Они с Галькой могли болтать о чем угодно, забывая о моем присутствии, но и это мне нравилось. В таких вот хлопотах и прошел учебный год. Настало время разъехаться по домам до осени .Прощание было тяжелым, но необходимым. Оля оказалась сильнее меня, умнее. Она успокаивала меня словами, в которых читалось :" Я тебе преданна, остальное мелочи жизни, вполне преодолимые". Договорились писать друг - другу письма каждый день и за каждый пропущенный - штраф пять писем. Она уехала домой, а я к отцу, чтобы до середины июля поработать в совхозе, а потом вернуться к ежедневным тренировкам в "Спартаке". Время до возвращения в город шло медленно. Я работал , играл в ВИА местного ДК, но скрашивали одиночество, которое я назначил себе сам, только письма  от любимой. Я их ждал, читывал - перечитывал. И она и я ни разу в письмах своих не говорили о любви. Рассказывали о том , чем занимались, о каких  - то событиях , но ни  слова о своих чувствах. Наверное кому - то это покажется странным. В общем  пришло время, я снова в городе. Ежедневно двухчасовые тренировки утром и к вечеру ближе. Валентина Ивановна выжимала меня как могла, до упора. Тренировка начиналась двенадцатикиллометровым  кроссом вокруг озера по границе парка. Затем отрезки сто через сто , двести через сто и т.д. Кто хоть немного занимался спортом, обязательно знает, что это такое. После того, как я выдыхался окончательно, безжалостная Валентина заставляла делать подпрыгивания с шестнадцатикилограммовой гирей. Но и за моим состоянием молодая еще женщина следила зорко. После каждого упражнения проверка пульса, массаж, который сама же и делала. При малейшем подозрении тренировка прекращалась. Домой я шел на растопырку, проклиная тот день, когда я сел за баранку, и так далее. В общаге я был не один. Хусин, однокурсник, борец. Мага, с параллельного курса , борец и его земляк и однокурсник Сагит, тоже борец. Было еще много народу, в основном музыканты. Мы с Хусином держались вместе, но иногда собирались толпой и побольше. Питались мы по талонам в заводской столовке, но часто просто не хотели идти до нее с пол - километра. Хусину мать привезла окорок коровий, вот мы и решили таллоны пустить на шоколад, а питаться приготовленным мясом. Однажды, очень скоро, чего там в этом окороке, даже не распробовали, глянули на оголенную кость и поняли, сегодня жрать нечего, а на дворе уже темно, столовка  не ожидается. Что делать? Кость есть, соль есть и хлеб еще есть. Варим бульон? Варим бульон! В кастрюлю затолкали кое - как уменьшенные куски кости, воды налили, вышли на кухню, поставили на электроплиту, ждем. Вода закипела, аромат мясной пошел, слюнотечение обострилось. Терпим, ждем. Забегает знакомая девчонка. " Что делаете? ". " Кость варим". " Какую кость? ??? ".  " Коровячью". " И все? ". " А больше нету". " Ничего??? " " Ага". " Бедненькие. У меня немного капусты есть. Дать? ". " Давай".  Тащит пол качана капусты. Живем. Покромсали , как могли, ждем. Забегает другая девчонка. Смотрите предыдущий диалог. Как под копирку, единственная разница :" У меня пара картофелин есть, дать! " Добавляем в варево картошку. Уже супец нормальный. Ждем. Забегает еще девочка. Здесь опять копирка и  : " У меня рис есть... " Могла бы и не спрашивать. Без зажарки, она бы все - равно не влезла. Кашасу;поборщ попер через верх, чтобы рис доварился, пришлось ложкой постепенно убирать из кастрюли лезущее из нее что - то. Но получилось, если доварить то, что выползло лишнее, хватит дня на четыре. И вкусно получилось.
.         В выходной сидим в общаге, думаем, чем заняться. Так всегда бывает: работаешь, думаешь " В выходной отосплюсь от души", в выходной думаешь" Елки зеленые, чем же заняться? ". Вот и мы. Входит Мага." Слива поспела, только что попробовал. Сходить, что - ли, на дачи? " Мы насторожились, занятие наклевывается. "А как же туда идти, сторож же?" Мага успокаивает :"Какой сторож? Бабка - божий одуванчик, дунь - упадет. Она в сторожке сидит безвылазно, услышит шум в саду еще и на засов запрется". Ну, если так, чего ж не покушать свежих сливок, не молочных. Правда этой сливы по улицам города пруд пруди, подходи да рви на здоровье. Но то ж на улице, не интересно. Собрались быстренько и в путь. Не близко идти, аж на другой конец города, за городской парк, стадион, мотодром, к мосту через реку, разделяющую город от пригородного поселка. Но и спешить - то куда? День в разгаре, но уже на вторую половину перевалил. Наконец, подходим к Садовому товариществу с названием над аркой ворот. На воротах амбарный замок, не проскочишь здесь, да нам и не надо. Мы идем дальше, вдоль проволочной сетки, высотой чуть выше пояса.  Где - то посередине решаемся, ловко перепрыгиваем забор и приземляемся с возмущенными воплями. Мама родная, высоко - то как. Спасибо, ноги не переломали. Глянули вверх, метра два с половиной - три. Оказывается, мы же с насыпи прыгали, а на ней дорожное полотно, поднятое насыпью метра на два. Ладно, назад через ворота пойдем, чего нам бабуля сделает. Дерево сливовое выбрали роскошное, раскидистое, с толстыми ветвями и увешанное крупными , с кулак, сливами, одним видом требующие " Съешь меня". А мы разве против? Я забираюсь на самую макушку, устраиваюсь поудобнее и выбрав сочный плод, соблюдая требования санитарии, тщательно вытираю о штаны, жую. Подо  мной,  чуть ниже ,  Мага  устроился с неменьшим комфортом..  Еще ниже Сагид  кряхтит, усаживаясь на толстый сук. Хусин самый умный. Он просто протянул руку, взялся за веточку и срывает лакомый фрукт. Уже почти насытились , когда внизу тихий старческий голос потребрвал. :" Стой, гад, стрелять буду! ". Голос Хусина проблеял. :" Стою, стою, только не стреляйте". Ничего себе, бабуля! Я не вижу, что там внизу, но слышу и потихонечку приспускаюсь. Удар о землю возвестил о падении с дерева Саида. А кого же еще? Магомед ведь вон он, чуть ниже , глаза вразбег. Старая не бросилась за свалившимся сверху , она крепко держала синицу в руках, зачем ей журавль, да и рванул этот журавль, только треск ломаемых по пути деревьев указывает путь летуна. Мага , пока сторожиха возится с нежелающим стоять смирно, брыкающимся в слабенькинык боязливых бабулечкиных руках Хусина, спускается и прыгает мимо промахнувшейся бабкиной руки, которой она на излете попыталась сбить вражину - воришку. Хусин рванулся и в богатырском прыжке, оставив рубаху в руках опешившей сторожихи, помчался , выгибаясь всем телом. Но бабка, пораженная такой наглостью, ведь в руках птицу счастья держала, засеменила с кличем  : " Врешь, не уйдешь ! " Что оставалось мне? Я осторожно спустился на землю, отряхнул пыльцу и задом, задом  к недалекому забору. А он - то, мать моя, высокий! Перелезть и то не смогу, он же сетка рабица,  пальцы не просунешь, а просунешь - не высунешь. Но вдруг крики усилились, видимо, подкрепление Бабкино подошло, и каааак бабахнет. Обомлел и уже за забором. Даже удивиться не успел. Некогда было. Мимо ворот шел, сунув руки в карманы, я вообще просто случайный прогульщик здесь. Уже небольшая толчея у калитки, разочарованные пересуды. Ага, значит никого не изловили. Пошел быстрее, надо все же убедиться. Подхожу к общаге, в беседке Мага с Саидом. А где же Хусин? А , вон он он, идет , запахнувшись в чужой пиджак пятьдесят последнего размера, но довольный до не могу. Хвалится. Убег от старушенции кое - как, полуголый выскочил из распахнутых садовым спецназом ворот и ходу. По городу народ почтительно сторонится. В каком - то дворе снял висящий на проводе для сушки белья чей - то пиджачок и дальше. Вообще наелись слив с запасом на год.
.    Наши похождения отвлекли от любовных мук, даже письма писать реже стал, задолжал штрафных немало . И вот конец августа и конец ожиданиям. Мы встречаемся наконец с Олей. Бурных объятий, счастливых рыданий не было, конечно, но радость была. Мы не расставались надолго, поскольку Оля после лекций всегда шла к моей сестре. Приходя туда же после всех мытарств в училище, отбегав по больницам, я отдыхал в  присутствие своей подруги, а ей было хорошо со мной. Мы так привыкли, что встретиться можем в любое время, было бы желание, что даже встречи не вызывали уже бурных эмоций. Жизнь из колеи не выкатывалась. Но однажды она , жизнь, резко вильнула в сторону.
.          Мне, как часто бывало, в пятницу надо было ехать на соревнования в краевой центр. Сестра с Михаилом поехали у кому - то из родных с ночёвкой, поэтому мы с Олей загостились в их доме до поздна. После того, как мы наигрались в разные , кажущиеся неотложными, дела, о которых, если завтра спросят, и не вспомнишь, мы улеглись в застеленную постель и болтали, как бывало чаще, ни о чем. И захотелось мне ее поцеловать. Такого никогда не было. Вернее было, но не с такой силой. Нынешнее молодое поколение откровенно смеется, узнавая о танцах на пионерском расстоянии, о том, как годами двое ходят , взявшись за руки, а мальчику стыдно дотронуться до девичьей груди, о том, как лежа в постели, двое разнополых даже в мыслях не помышляют о продолжении рода своего. Но это было именно так. Девочка была свята, хотя мальчик и сам не понимал почему. Так он был приучен с детства. Исключения есть во все времена, но основа отношений девочки с мальчиком изначально базировалась на уважении. И вот такая загвоздка. Хочу поцеловать, хоть ты тресни. Набрался духу и... спросил :" Знаешь, я вот хочу... Можно? ". Она смотрела на меня просто и открыто." Тебе можно". И я поцеловал. О качестве наших поцелуев не будем. Но губы у обоих заболели, когда решили, хватит. Уже к утру я привел ее домой к ее сестре, которая тоже к этому времени к нам в город переехала.
.   Следующий день была гостинница, знакомство с новыми ребятами и девчатами, хотя в основном многие уже были знакомы по прежним соревнованиям, со многими с дружились, ведь у нас не футбол, где стараются друг другу дружески ноги переломать, или в хоккее клюшкой в лоб засветить. У нас спорт благородный, убегай и все. Чем быстрее убежишь, тем целее будешь, да еще и чемпион дворового масштаба. Из нашего педагогического были тоже девчата, но новые. Оля перестала заниматься , неинтересно ей было. Вот и познакомился я с Лидой с выпускного курса педучилища. Вот уж с кем интересно. С первых минут знакомства посыпались шутки с обеих сторон, подтрунивания, подмигивания. Легко с ней и интересно. Мы, конечно, и дистанции свои пробежали, и поздравили друг друга с тем , чего действительно заслужили, и аппетит у обоих был прекрасный, и подруга ее не мешала нам, а наоборот, приносила еще больший комфорт. Домой в воскресение ехали вместе. Она в общежитии нашем жила. Представляете! Живем в одном общежитии, ходим по одним лестницам, я на четвертый, она на пятом, она даже живет в 505-й комнате. Это комната, в которой раньше сестра Галька жила. Зачем же теперь разбегаться в разные стороны. Нет уж, теперь вместе. После занятий в понедельник втроем, подружка же с Лидой в одной комнате, сходили в кино, а вечером, представьте, она тоже играет на гитаре и хорошо поет. День , второй, на третий прибегает сестра. : "  Офигел окончательно? Ты что себе позволяешь? Мы с Мишей мозги накось свернули , что случилось, где этот придурок пропал, а он и ухом не ведет. Олечка с ума сходит. Говорит, видела, живой - здоровый , в общежитии. Ты чего это? " А что я? Я нормально. Что случилось - то, в чем кипиш, чего разбегалась тут, разоралась. Живой я , здоровый и даже веселый. Галина посмотрела , даже как - то с удивлением,: " А Оля? Она же волнуется! ". На меня ушат холодной ледяной воды водопадом. Не находил слов оправдания, не было их. Я только сейчас очнулся, сообразил, что об Ольге я не думал вообще, ни грамма. Чувствуя вину и перед сестрой, и перед своей, теперь уже бывшей девушкой, я это знал точно, сказал:  " Скажи ей, пусть не ходит больше". Ничего Галя не сказала мне, ни о чем больше не спрашивала. Она просто поняла меня, как понимала всегда, с рождения, как, надеюсь, понимает и сейчас. Дни шли. Лида , получив диплом, уехала домой учить сопливых первоклашек, и больше я никогда ничего о ней не слышал. Но и не было особых переживаний по этому поводу, ведь мы просто дружили. Сколько таких друзей, промелькнувших, сверкнувших и улетевших. Дай Господь им долгой жизни. Ничего не омрачало моего существования, все шло, как шло. Но однажды на лестничной площадке я увидел ее. Оля поднималась по ступенькам на этаж педагогов. Глянул и обомлел. Какая она все - таки хорошенькая. Как мог я забыть ее, ее всегда кроткий голос, ее руки, поправляющие вечно кривой мой воротничок, ее глаза, никогда не смотревшие на меня с восхищением, но с любовью. Так захотелось упасть перед ней на колени, молить о прощении. Она хотела проскользнуть мимо меня, но я остановил, взяв за рукав. " Здравствуй, Оля".  " Здравствуй, Саша!? ". Что я там бормотал, как оправдывался, вылетело из памяти. Наверное, память щадит мое самолюбие. Но на мое предложение снова встретиться, погулять, она ответила словами, которые когда - то ответила на мое первое приглашение : " А зачем? " Этого я , как и тогда, не знал. Оля поднялась на несколько ступенек, обернулась и сказала : " Я не могу простить. Я так тебя любила! ". И понял я, как ей сейчас больно. И подумал " Это все! ".





* * * ПОЕХАЛИ. * * *

        Я - фельдшер. Все, отучился, сдал экзамены, отгулял выпускной, попрощался с  однокурсниками, командой легкоатлетов , с общагой. Все, свободен пока. Под распределение не попал, диплом с разрешением без отработки положенного по распределению срока поступить в институт. Но поступать не буду, не потяну физически. Еще пять лет  тяжеловато будет без помощи извне. Но и где работать, пока не решил. Время подумать есть.
.     С дипломом в руках, то - есть в кармане, я явился пред очи отца. Папка повертел в руках корочки, открыл, убедился, отдал. "Вечером отпразднуем".  Так и было. К этому времени им с матерью дали трехкомнатную квартиру в 16 - квартирном доме , которых построили несколько штук. В доме центральное отопление, туалет и ванная комната, горячая и холодная вода. Ну совсем городские. Правда позже они, привыкшие к жизни на земле, к огороду, скотинке,  жить в этой благоустроенной коробке не смогли. Я тоже, гены наверное, не могу жить в квартире , в ней мне скучно, в ней я запью однажды. Но пока что эта квартира была в новинку, как новая игрушка. Мало кто удосуживался такого подарка от государства, проживая в селе. Мать накрыла к вечеру стол, позвали соседа, руководителя вокально- инструментального ансамбля, который был создан благодаря и моим усилиям. А дело так было. Летом , в студенчестве уже, на каникулах , собрались мы, несколько друзей, желающих не бродя по улицам проводить вечера, а занимаясь любимым делом, музыкой. В сарае моего двоюродного по матери брата соорудили из подножного материала ударную установку, с кастрюльными крышками вместо тарелок, взяли мой баян, Сашкину, брата , гитару , из консервных банок сотворили баракасы и репетировали на этом шедевре современные шлягеры. Сами понимаете, что то была за музыка. Я , как уже говорил,  не посторонний был  в ДК , часто принимал участие в концертах местной самодеятельности, потому знал, что в чуланах ДК валяются и пылятся без дела старенькие электрогитары, ионика, почти рабочая, ударные с порванными барабанами. В общем и целом можно, если потрудиться, что - то изобрести, было бы желание. А желания ого - го, через верх прет. Но прежний директор совхоза как - то дал разрешение, когда я еще в школе учился, но с условием таким, от которого заниматься нам расхотелось. Наши родители должны были вложить свои кровно заработанные немалые деньги. Сейчас директор новый, почему не рискнуть? Посоветовались, решили идти все  вместе . К этому времени нас было семь человек. На следующее утро, пораньше, чтобы застать на месте  директора, мы толклись в приемной , отбиваясь руками и ногами от всех, кто пытался нас выгнать из конторы. На  шум вышел сам Дмитрий Викторович, новый директор. Помню имя, потому что он этого заслуживает. Он пригласил всех скопом в кабинет , сел на свое место. "Ну, молодёжь, чего шумим? " Вместо того, чтобы высказать свою просьбу, мы хором начали возмущаться беспределом взрослых,  затирающих нас, молодых, красивых, талантливых на задворки общественной жизни. Когда выдохлись маленько , он смог, наконец, еще раз спросить:" Ну и что же вы хотите, поросль молодая? " Я был старший, уже студент первого курса, все остальные еще школьники, вот и смотрят на меня, мол, че стоишь, сам нас сблатовал, вот и отдувайся. Сбиваясь и путаясь, я выложил ему нашу просьбу. В совхозе каждый год проблема с рабочими по поливу. Мало кому хочется целый день жариться на солнце, таскать с места на место всякие трубы, шланги и т.д. Вот и хотим мы, все семеро, предложить свои услуги бесплатно, но с одним условием. Нам отдают все аппаратуру, какая есть в ДК и помогут с ее ремонтом. Дмитрий Викторович смотрел на нас ничего не выражающим взглядом и мы поняли, дохлый номер, ничего не получилось у нас. А тот вдруг спросил : " Что, так сильно хотите играть, что согласны работать, не получая зарплаты? ". " Ну да,- тихо сказал я -, бесплатно". Он помолчал немного и произнёс : " Ладно, идите пока. Через дней десять сообщим".  Вышли мы, посмотрели друг на друга и разошлись. Вечером, с парой уже гитар, моим баяном и Васькиными баракасами лабали в сарае. Прошло дня три. Неожиданно посыльный из конторы совхоза пришёл к нам домой , и не к матери или отцу, а ко  мне, лично. Он передал приглашение директора совхоза явиться к десяти часам  к нему на ковер. Подойдя к конторе, вижу всю нашу компашку горе - музыкантов. Все в недоумении, а чего сделали мы такого, что к самому директору - то, да еще и совхоза. Но директор, оказывается, вызвал нас, чтобы отчитаться. Когда мы ввалились к нему , увидели сидящего в уголке мужчину лет сорока. Обыкновенный сельский мужичок. Но оказалось, что это не простой колхозник, а музыкант,  приехавший по приглашению своего друга, нашего нового директора, с которым они вместе работали в Казахстанском Мангишлаке. " Вот вам руководитель вашего ансамбля. Шапочка Николай Федорович, хороший музыкант и мой друг. Под его руководством идите в клуб, рассчищайте чуланы от хлама, сооружайте студию для работы. Аппаратуру посмотрите, составьте список необходимого , что требуется закупить, и с этим списком ко мне. Обещаю, помощь от меня будет незамедлительно, но в пределах разумного. Все можете идти работать". Мы стояли, не зная, как себя вести. Вроде благодарить надо,  но что - то мешало. Ведь обещанная нами работа на поливе как бы компенсировала услугу директора. Я, помявшись, спросил
: " Когда нам на работу в поле выходить? ". Дмитрий Викторович глянул на меня с удивлением : " Какая работа? Вы о чем? "  " Ну на поливе". " Ааа, - протянул директор - какая работа? Ваша работа в том, чтобы через месяц был полноценный, концерт. Вот ваша работа! ".
.     Видели бы вы, дорогие читатели этих строк, с какими лицами мы шли за нашим теперь Шапочкой, как переглядывались, перемигивались . В ДК тетя Лида, директор ДК и моя соседка, встретила нас с распростертыми объятьями. Она , так же , как и мы,  была рада неожиданному решению вопроса, который ей не удавалось решить с прежним руководством совхоза. Был наезжающий периодически баянист, сын человека, учившего моего старшего брата игре на баяне, теперь заменивший отца на подмостках , ведущего наш сельский хор. Концерты, как в селе, так и на выездах, она собирала с бору по сосенке, порой привлекая участников червонцем из тех малых средств, которые выделял совхоз на содержание ДК и на проведение мероприятий. Она не меньше нас хотела организовать эстраду, современные дискотеки. Много чего хотела сделать она , но средств всегда не хватало. И вот неожиданный поворот. Тетя Лида протянула ключи Николай Федорычу, махнула рукой в сторону длинного коридора кабинетов и сказала : " Все ваше. А я пошла, мешать не буду". Открыли двери, вошли. Черт ногу здесь не только сломит, еще и потеряет вовсе. Кучи старых плакатов, пыльных, порой таких, глядя на которые и понять невозможно было, о чем они. Старые порванные половые тряпки, сломанные швабры. И из под всего этого то там, то тут - барабаны, тарелки, гитары, ионика, приткнувшаяся в уголке. Даже маленькие флейты и кларнет в чехлах. Мы смотрели на этот разгром с ужасом. Это же все надо разобрать, вычистить, вылизать. Николай Федорович, кажется, был поражен не менее нас. Наконец он вздохнул, потер рука об руку, как будто его прямо прет от удовольствия и брякнул :" Ну что?  Вы же этого хотели. Вперед и с песней". Ага! А песня со словами " Ээх , ухнем. Еще разик, еще раз! ".
.            Так и начинали мы, все в пыли, забыв о том, что нужно кушать , что дома есть еще дела, за которые получим пилюлей от родителей. Дня через два - три музыкалка приняла достойный вид. Все было разобрано, расставлено по местам, была чистота и порядок. К нашей великой радости гитары почти все, а их было штук шесть, были в рабочем состоянии, но главное и бас, и ритм, и сологитары подобрали подходящие. Ионика пела сообразно положенными звуками. Ударные, правда, в плачевном состоянии, но Васька и таким был рад. Он подтягивал крепления по бокам барабанов, пытаясь придать звук, соответствующий положенной барабану ноте. И были усилители и колонки, тоже целые, хоть и допотопные. Электроника - 3 и Электроника -4 , слабенькие, но чистые звуки. Задумались о названии ансамбля. Не на долго задумывались. Гитары были Ураловские и фирмы" Орфей", наши, советские. Орфей как - то звучнее показался. Так и решили, виа "Орфей". Занимались вечерами, после работы, ведь я все - таки пошел работать, времени для этого было достаточно. Брат Санька  - бас, я ритм, Васька - ударные, Николай Федорович - ионика. Пока так. Остальные не захотели копаться в пыли и половой тряпкой драить полы. Но это уже коллектив, могущий спеть. Уже через месяц мы пели на конкурсном районном концерте и оказались достойными соперниками другим коллективам. Меня, видимо, как старшего , тетя Лида и Николай Фёдорович назначили художественным руководителем ансамбля, скорее, для поддержки штанов, чем за заслуги. Директор совхоза был верен своим обещаниям и в один из дней пригласил нас с руководителем к себе. Он похвалил за то, что не подвели, не разочаровали, и спросил, что нам нужно еще. Хором выдохнули  : " Аппаратуру хорошую, современную". Николай Федорович только кивнул головой. " Ну что ж -, начал директор -, будет вам аппаратура. Николай, списки принесешь".
.     Когда твоя деятельность поощряется, нет, не деньгами и их заменителем, а именно поощряется благодарностью, пониманием того, что делаешь нужное дело, и делаешь правильно, что оценен твой труд, даже осознавая, что не совсем заслуженно, хочется сделать лучше, качественней, от души. Заплати нам директор, пообещай в следующий раз больше, распался бы коллектив, не начав существовать. А так, видя, что ценят нас не за то, что мы что - то делаем, да и делали - то мало, неопытно, непрофессионально, а ценят за желание наше, за прихоть нашу. Да я, да мы! Да ради ж Бога, мы постараемся уж. Чтоб не подвести, не обмануть. Дорого больше всего внимание к твоей особе, поощрение твоему самолюбию, твоему Эго , которое у всех без исключения на первом месте. Именно на этом и строился социализм, должен был строиться на этом принципе: отдаешь свое обществу за поощрение твоему Эго. Человек сам должен хотеть отдать, должен радоваться, отдавая. Мы радовались,  благодаря умению руководить нашими руководителями. Попались такие, умные.
.          Мне, пацану, доверили закупить нужную аппаратуру. Мне разрешили самому решить сколько потратить совхозных денег. Конечно, сделано было это умно, это я сейчас понимаю, но тогда меня переполняло чувство гордости за такое доверие. Я мог в городе закупить выбранную мною аппаратуру по перечислению. То - есть я оформлял документацию, то - есть оформлял магазин, я только курьером был между магазином и конторой совхоза. Но представьте меня, пятнадцатилетнего студента, как мне казалось, быть главным в таком ответственном деле, тогда поймете мое рвение. Вообще через короткое время у нас появилась неплохая по тому времени электомузыкальная студия. Мы купили ЭСКО - 100. Для Пугачевой и на то время это был отстой, но для нас это был прорыв. Очень скоро  мы уже стали играть на огоньках, еженедельные танцевальные вечера. Но осень оторвала меня от постоянного участия. Но каждое лето деятельность моя возобновлялась. Ну и если какое - нибудь запланированное мероприятие выпадало на выходной, то такое я пропустить не мог. Позднее ионику Шапочка передал мне, так как , поверхностно, конечно, и ее , освоил.
.        И вот мы по русскому обычаю обмываем мой диплом. Хорошо получилось. Выпили немного, в присутствии культработника отец и мать были на высоте, много пели, но не танцевали, конечно. Зашел разговор о моем пути дальше. Николай Федорович настаивал на том, чтобы я остался работать здесь же, чтобы развивать вместе с ним эстраду. Вакансия фельдшера в местном ФАПе была всегда, как - то не задерживались надолго здесь медики моего уровня. Достаточно долго здесь держалась врач - терапевт, у которой и я проходил практику. Но я пока не давал никаких обещаний, сомневался. Миша, зять, немного поработал здесь, но по какой - то причине не задержался. Значит, причина его ухода была. Я и ранее и дальше по жизни имел возможность убедиться в Мишиной компетентности в вопросах медицины, а так же в его добросовестности. Но Федорович продолжал уговаривать, подкрепляя уговоры картинами моего светлого будущего рядом с ним. Мать подала курицу, подготовленную , как всегда, аппетитно. Когда в руках у него оказалась косточка, так называемая дужка, он предложил сломать ее на спор. Наверное многие не знают уже, что это такое. Косточка переламывается одновременно обоими спорящими. После этого мы не можем взять из рук друг друга ничего. Если забыл и взял, соперник выигрывает, говоря  : " Бери , да помни". Проигравший должен выполнить ранее, при споре,  оговоренное. Вот он и предложил. Если проиграю я, должен буду остаться в поселке и ансамбле. Что загадал я , не помню. Да и смысл помнить? Он тут же протянул мне свою косточку : " На, выбрось". Закон уважения к старшему сработал безотказно. " Бери да помни". Упс! Мой руководитель довольно улыбается. Я не расстроился, был готов и к такому обороту.
 Буквально через день - два в Харьков приезжал старший брат Валера. Он вместе с женой работал проводником в поезде Харьков - Владивосток. В то время это был самый дальний рейс в СССР. Дорога занимала девять суток. Мы, с Галей и Мишей, несколько раз встречали его там, в Харькове, ведь для нас не так уж и далеко и дорого. Вместе мы проводили один день, время отдыха их бригады, а на завтра прощались и разъезжались, каждый в свою сторону. Вот и в этот раз мы поехали . В Харькове погуляли по старому городу, который мне очень нравился старинными постройками. Архитектура старого Харькова завораживала. Посмотрели и новый город, коробки высоток, выстроившихся в ряд. Новогодний фильм  с участием Мягкова мог вполне здесь сниматься. Один в один дома до горизонта. Не понравилось. Утром следующего дня состав подогнали к перрону, пассажиры понемногу заполняли вагон, а мы последние полчаса  до отправления беседовали в купе проводников. Валера посмотрел на часы и сказал мне  : " Ты здесь посиди, нам кое - что нужно обсудить без тебя". А мне - то что? Пожалуйста, обсуждайте. Сижу. Слова диктора слышны, но я на них внимания не обращаю, мои - то под окном беседуют, махнут, когда надо. Вдруг вагон дернулся и пополз. Я к двери, дёргаю за ручку ,а двери на месте. Не понял юмора. Они что, офонарели там? Поезд отходит, а с перрона Галина шлет мне воздушные поцелуи и оба с Михаилом прощально помахивают руками. Сел на лавку , вообще ничего не понимаю.А мимо окон уже не ползут, а мелькают станционные постройки. Входит брат, лыбится. Я молча жду, сверлю дырку глазами у него в области лба. Не дожидаясь окончания этого действа, Валера говорит : " Не переживай, все нормально. У меня тебе будет лучше, так мы решили. Отдохнешь немного, приморье увидишь, а там и решишь, что дальше. Может, захочешь остаться". " Но я же без документов вообще ??? ". " Ничего страшного. Как только Галя с Мишей домой приедут, сразу документы и вышлют". Как у них все просто. Но что теперь? Мы уже выехали за пределы Харькова. Поезд весело колесами бряцает, Валюша, жена брата чай ставит, пряники подсовывает. На, мол, жуй и радуйся.  И я подражаю Юре нашему, Гагарину : " Поехали! "
.      Прости, Шапочка, не виноват я, они сами...



Заметки.

ДЕТСТВО ЗАКОНЧИЛОСЬ ОКОНЧАТЕЛЬНО.

       Поездная бригада - одно целое. По крайней мере , если так, то дорога в течение девяти суток, которые требуются для прохождения пути от Харькова до Владивостока, пройдут без эксцессов и проблем. Конечно, бывают непредвиденные обстоятельства, но на этот раз таких не было. Я ехал впервые так далеко, но ехал с братом, в прямом смысле выкравшим меня из привычного мира. Я не в обиде на него за это. У меня отпала проблема решения  вопроса " что делать? ". Просто плыть по течению всегда легче, чем грести против. А в наших горных бурных реках это вообще невозможно. Закрутит и унесет. Так что лапки сложил и мягко качаюсь( в данный момент в прямом смысле) в несущем меня в новую жизнь экспрессе. Брат , естественно , вез меня  "Зайцем", то - есть - безбилетником. Поэтому проинструктировал, как себя вести в дороге. Вся поездная бригада знала обо мне, брат перезнакомил со всеми проводниками и бригадиром, с работниками вагона - ресторана, поэтому в пути я мог не беспокоиться за любопытство кого  - либо о шныряющем по вагонам безбилетнику. В случае же посещения контролеров извне я должен был идти в вагон  - ресторан и сидеть там до ухода проверяющих . Интересно , найдется такой идиот, отказавшийся во время тревоги сидеть в ресторане, попивая кофе с кексом. Ну а я же не придурок какой, чтоб возмущаться.  Первый день ехали, знакомились, решали, чем заняться, чтобы не было скучно. Валя, жена брата и второй проводник( нет, наверное первый) оказалась не букой,  хотя и не болтушкой. Мы поладили . Помогать по обслуживанию пассажиров мне, все - таки, не разрешили, да это и правильно, наверное. Работа проводника только со стороны кажется легкой и приятной. Проводник должен быть еще и психологом. Даже во время этой поездки был случаи, когда недопившие клиенты бродили по вагону, искали спиртного и приключений. Валерка однажды успокоил одного такого, дав между глаз, а Валя в таких случаях, до вступления в дискуссию мужа, пыталась образумить алчущих уговорами. Кто ездил поездом , наверняка видел такие картины, они не исчезнут никогда. Вообще я скоро привык и постоянно качающемуся полу, и к перестуку колес, и к безделью. Не мог привыкнуть ко сну в постоянном лязге стыков рельс.
.        А за окнами пролетали, проплывали, временно останавливались картинки из книг, журналов, кинолент, открывались  для понимания грандиозности страны моей,  вся ее огроменность, бесконечность ее земель, лесов, многочисленность малых и больших рек и озер. На стоянках однообразие вокзалов вдруг показывало, что это не совсем так. То там , то здесь появлялись незаметные с первого взгляда, но весомые различия. Различия в поведении бабулек, предлагающих свежие, с пылу с жару, пирожки и свежие овощи. Но вот уже появляются бумажные кулечки с ягодой, доселе мною виденной только по телеку, а там и грибы, орешки, жевательные палочки из обыкновенной хвойной смолы. Куда диролам вшивым да орбитам до них. Чистейший продукт из нашего русского леса, собранный в густых его дебрях , именно полезный, а не разрекламированный, как полезный продукт, радость местной пацанвы, сторонний доход к зарплате. Чем дальше, тем интересней, тем вкусней. За Уралом грибочки, которые ешь и есть хочется, разные на любой вкус, по - разному, в зависимости от собравшего их в тенистых дебрях, засоленных, замаринованных, засушенных. А вот и Байкал, завораживающий, студеный красивый. Ширь такая, чистота такая , дух захватывает. И омуль, рыбка. Сколько о ней слышано, а теперь и видено и пробовано! Дальше орешки, прямо в шишках кедровых, не для еды сейчас, для любования. Трогаешь их аккуратно, жалко такую красоту нарушить. А местные нарушают. Бьют по стволом кедра деревянным тараном, сыпятся шишки на землю, чтобы радовать , опять же, детвору своим вкусом, а взрослых , конечно же , лишней копейкой. И кедр столетний не обижается, всем хватит, со всеми он поделится, и с белками, и с птичками, и с детворой. Не одну и не две книги можно написать, перечисляя богатства Российские, библиотеки не хватит. Все у нас свое, со своего огорода, со своей полянки, со своей речки. Ничего нам не нужно из - заморья, пусть сами едят и жуют свои марсы и сникерсы, диролы и орбиты. Только поберечь иногда надо нашу земельку, и от обхождения не хозяйского, и от рук загребущих и наших и забугорных дельцов. Если будем хозяевами, сбережем Родину на веки вечные, будет жить всегда Земля . Будет жива Россия, будет жива и Земля - планета. Без нас - ничего. Вот так!
.         В Красноярске нас встретила сестра мамы, родной мамы. Боже, как они похожи, одно лицо. Только у тети Лены чистое, молодое лицо, не такое , какое я видел последний раз года два назад у своей приезжавшей , чтобы отвратить окончательно от себя.. С ней были и мои двоюродные сестры. Видел я их впервые, но родство почувствовал сразу. С ними была девушка, подружка сестер. Оказалось, что она едет с нами. Валера, добрая душа, пообещал ей помощь в поступлении на работу на фарфоровую фабрику , которая находилась в окрестностях Владивостока. Но всего двадцать минут длилась встреча, время стоянки поезда. Дальше ехать стало веселей. Подружка, назовем ее Аня, оказалась компанейским попутчиком. До ее появления через пять суток после отбытия из Харькова, в которые я , в основном , был предоставлен сам себе, ведь Валера и Валя были заняты работой, теперь мы с  Аней были заняты общением, рассказывали о себе , о местах, в которых жили. Мне было интересно побольше узнать о своей малой родине, ведь я родился в Канске Красноярского края, и о ней остались весьма расплывчатые воспоминания . Аня хотела стать художником, делать роспись на фарфоре. Ее привлекал именно этот род занятий, а в Красноярске у нее такой возможности не было. О росписи она могла говорить часами, и говорила интересно. Мне вообще нравятся люди увлеченные, такие, которые говорят о работе с огоньком, как о страстно любимом человеке. Анка была именно такой человек.
     Но ехать вместе нам пришлось недолго. Мы приехали в Читу. Здесь нас встретила вторая сестра моей матери, так же похожая на своих сестер,  но яростно отрицавшая сходство с моей матерью. Что ж, она имела право отрицать такое родство, на это были причины. Тетя пригласила меня остаться у них, погостить с недельку, сколько захочу, а потом она отправит меня дальше. С тетей Катей были две ее дочери, Галя и Танюшка. Признаюсь сразу и каюсь. Влюбился в Галку на всю жизнь. Кузина, так я ее потом стал называть, была, да и сейчас есть, красавица. Я не раздумывая принял приглашение. Помахали вслед уезжающим , и на троллейбусе поехали к тете на квартиру, которая была почти на окраине. Все последующие дни родные не дали мне скучать. Дядя, муж тети Кати, на своем мотоцикле возил в тайгу меж сопок, на Онон, озеро, воспетое не раз, на Молоковку, минеральная вода из источника которого ничуть не хуже кисловодской. Но больше всего мне доставляло удовольствие  присутствие Гали. Мы читали стихи, я красовался перед ней своими опусами, она своими, не менее  а даже с более ценными достоинствами. По вечерам к ней приходила подружка Наташа, симпатичная девочка, так же как и я кропающая , кажущиеся нам рифмованные шедевры. Я знал, Галя сестра, и смирился. Ну нельзя быть сильно близким с сестрой, но любить ее никто не запрещает, даже Бог. Вот и сейчас я ее люблю, ту, из конца семидесятых. Сейчас она дама хоть куда , не смотря на то, что общаемся мы, да и то по случаю, только в интернете. Уезжал я от них и не без сожаления, но и с облегчением. Тянуло к Гале, пусть простит меня сестренка, кузина, потому что на кузине жениться можно, но не у нас, русских.
.        Этот раз я уже ехал как полноправный пассажир, с билетом, купленным тетей, со своим законным местом. Сразу же познакомился с проводницей, а как же  не похвастаться братом, тоже работающим в  этом же поезде, но в другой бригаде. Это принесло некоторые привилегии.  Я помогал ей подмести полы в проходе, ну и там, где нужна была помощь. Встретить брат должен был меня в Уссурийске, почему  - не знаю, но так он решил,  и билет у меня был до этого города. Приехали мы в него ночью. Проводница вышла вместе со мной на перрон. Он был пустой, если не считать нескольких приехавших и сошедших. Все время стоянки мы смотрели в разные стороны, но брата нигде не было видно. Как же так, как теперь быть? Поезд тронулся и проводница толкнула меня к вагону :" Запрыгивай, до Угольной поедем, там тебе ближе будет". Поехали дальше. Новая знакомая успокоила. Может, что - то помешало брату, вот и не встретил. На Угольной  утром можно на автобусе, который каждые пол - часа ходит, доехать до места. Почему так получилось? В то время Владивосток был закрытым городом, поэтому и доехать можно было только до этой станции, дальше пограничный контроль. Если честно, позже я убедился в том, что этого контроля увидеть было невозможно. Не было никакого контроля. Но может я и ошибаюсь, просто плохо смотрел. На Угольной я вышел. Была ночь, куда идти не знаю. Решил в здании вокзала, вернее станции небольшой , дождаться утра, а там видно будет. Войдя в него, удивился. Народу набито, как селедки в банке. Под завязку, присесть негде. Пристроился в уголке на корточках. Вещей у меня с отъезда из Харькова не было, я же не знал, что меня скомуниздят.
Только присел, открывается дверь, влетает растрепанный Валерий Батькович и озирает полный зал. Машу ему рукой. Увидел, разулыбался, нашлась пропажа. Вышли из помещения, на стоянке сели в старенький москвичек восьмой модели, мустанг Валеркин. Пока домой ехали, кается: " Жду в Уссурийске на стоянке. Да и приснул, задремал. Открываю глаза, поезд гудок дает. Выскакиваю не перрон и глазами провожаю уходящий хвост состава. Прыгаю в машину и в погоню. Но поезд  - то по рельсам коротким путем, а я с сопки на сопку. Слава Аллаху, ты дальше не поехал". Вот так я и прибыл к месту новых приключений своих. Чаще приятных, частью не очень.
.           Мне не задавали напрямую племянники, дети Валеры, почему так получилось, что отец однажды оставил их , кто виноват, но этот вопрос висит в воздухе, и не дает покоя не только им. Вопрос этот и нам, брату и сестре Валерия,  не безразличен. Легче всего отвечать и самому себе, и тем кто задается им: " Не знаю ". Это так и есть, я лично, не знаю. Но обоснованные догадки есть. Но прежде чем выложить эти догадки, нужно рассказать о том, что было до этого.
.       Зайдя в квартиру, я сначала не придал значения ее размерам. Встреча с Валей, ее мамой, Аня, встретившая меня с радостью , лишили возможности рассмотреть условия проживания этого семейства. В манежке гулюкал на своем языке маленький мой тезка, выбрасывая по одной игрушки на пол. Но суета улеглась быстро, так как и я , и Валера устали, конечно, поэтому попадали в постели чуть вздремнуть. Следующим утром  Валере надо было ехать во Владивосток за девушкой, которой он обещал помощь в поисках мужа, уехавшего на работу в Восточный Порт и забывшим о ней. Я не знаю, откуда их знакомство, когда они встречались, но факт  то, что ему надо было ехать. Он предложил ехать и мне. Конечно, я согласился с радостью. Еще бы не согласился. Восточный порт - стройка грандиозная. Молодежь со всей страны ехала на пустое место, на берегу океана, с дорогами, по которой машина не катилась , а шагала. Забрав девушку с вокзала, мы тронулись в путь. Восьмерка показала себя рабочей лошадкой, способной преодолеть расстояние до Находки на одном дыхании. Мы ехали с небольшой скоростью и это дало возможность рассмотреть побережье великого океана. Дорога то петляла по сопкам, с лесами по бокам , то выскакивала на прибрежную пустыннокаменную долину, с виднеющимися невдалеке  воинскими частями и лагерями для осужденных, то снова углублялась в лесистые сопки. Приморье  очень богато разнообразными пейзажами. Не доезжая несколько километров до Находки мы остановились возле ресторана - бригантины. Красота сухопутной бригантины поразила. Сопка высокая, с вершины ее внизу виделся пейзаж, достойный пера художника. Да и написан был, скорее всего, невозможно , чтобы не загорелся художник творческим огнем. От Находки дорога стала невозможно паршивой. Бедная машина ползла через валуны, преодолеть которые под силу разве Белазу. Но Валера, петляя и тихонько, чтобы не услышала сзади сидящая девушка, возмущался . Он то вел машину молча, то вдруг орал песни. " Мыла Марусенька белые ноги".- орал я вместе с ним. Как я понял, и как понял Валера уже только сейчас, девушка сама не знала , как ее примет ее молодой муж и примет - ли вообще. Он уехал, оставив ее в сибирском поселке, пообещав, как только устроится, сразу же ее вызвать. Но не звал. Она даже не знала его адреса. Когда очередной раз остановились перекурить и размяться, девушка вообще старалась не покидать машину, Валера сокрушался : " Во влип,  дурень. А если его вообще там нет? "  Решили подумать об этом потом. У нас камнями перебило тормозную трубку, или как там ее называют, пришлось брату заклепать ее , и теперь , когда тормозили, машина юзила вбок. Стали уже переживать по поводу окончания пути. Но и доехали, и муженька беглого нашли, и порадовались тому, что нашли. Груз с плеч. Назад Валера решил ехать, придерживаясь поближе к железной дороге. Следуя сюда мы часто сбивались с пути, приходилось возвращаться, ехать снова по дороге, которую не знали. Никаких указателей, но это и понятно , дороги - то не было. Теперь же ехали по принципу, рельсы всегда ведут к ж. д. вокзалу. Проселок рядом с полотном был даже ровнее и глаже, чем путь до этого. Машина тоже вздохнула облегчённо. Но вот мы уперлись в шлагбаум с автоматчиком рядом. Мы вышли из машины. Солдатик оказался вежливым. Он поинтересовался, куда держим путь. Мы объяснили и поинтересовались, скоро - ли выедем на трассу во Владивосток. Из недалекой постройки вышли еще несколько человек в форме с офицером во главе. Им, наверное, было скучно, и они , вместо того, чтобы ответить на наш вопрос, начали выяснять, где мы были, что делали. Ну и любопытные!  Валера, наконец, не выдержал и уже раздраженно спросил о пути в краевой центр. Офицер ошарашил:" А вы по этой дороге вообще никогда не доедете".  ???. " Эта дорога в Китай, и он вон там, недалеко уже"-, сказал офицер.- Ваши документы можно? ". Во попали. У меня - то документов тю - тю, т.е. ек, нема. на всех языках мира. Слава Богу, не стал придираться офицер, повернул нас в другую сторону и объяснил где повернуть требуется, чтобы выехать на более - менее нормальную трассу.  Уже без приключений мы доехали домой, но вымотались окончательно.
.        Следующие несколько дней Валера возил меня по бухтам, местам отдыха и местных и приезжих. Аня с нами не ездила, она была занята поиском работы. На фабрику фарфора ее почему - то не взяли, но она не теряла веры, обивала пороги нужных заведений. Пришли мои документы. Мне повезло сразу. Я сразу пошел в здравотдел, с предложением себя в любое место, где нужен фельдшер, только что получивший диплом. И, о Господи, меня , просмотрев документы, направляют на станцию скорой медицинской помощи города. Валера с Валей в очередную поездку в Харьков, кстати последнюю, а мне , пройдя медкомиссию, предписано выйти на свое первое дежурство в первый рабочий день. Вот и все. Детство закончились окончательно. Не может ребенок отвечать за жизни других людей. Он обязан повзрослеть. Завтра я стану взрослым.





Заметки.

* * * ВСЯКО - РАЗНО. * * *


К зданию скорой помощи я подходил, как к Храму. На практических занятиях мы работали в бригадах по разным направлениям, но там больше слушали, вникали в медицинские некоторые хитрости общения с больными, порою неадекватно реагирующими на приезд, изучали комплексность оказываемой помощи. И там мы не несли ответственности за последствия. Теперь мне предстояло взвалить эту ответственность на себя. Небольшое здание располагалось далековато от дома брата,  добираться до него пришлось на автобусе, который хоть и ходил регулярно, в соответствии с графиком, но не так часто, как того хотелось бы. Но не беда, просто пораньше надо выходить из дому. Аня, подружка двоюродной моей сестры, приехавшая осуществить свою мечту, выходила вместе со мной. Она устроилась на работу, но не туда, куда изначально хотела. На фарфоровую фабрику, но не на роспись. Не помню, чем занималась она там, но это не важно. Важно то, что по отъезду Валеры с Валей в квартире остались мы вчетвером, бабушка, маленький Сашок и мы с Аней. Я спал на кухне на раскладном кресле, Аня рядом, на раскладушке. Это к разговору, затронутому мною в предыдущей главе о виновности в разводе молодой пары. Ни я , ни Аня не могли сразу уйти на съёмные квартиры, да их еще и надо найти. Вполне могу понять состояние Валентины, не имеющей в своей однокомнатной квартире возможности просто пройтись,  не зацепившись обо что - то  или об кого - то. И я тоже виновен, наверное, ведь даже и не думал об этом. Привыкнув жить в постоянных  общежитиях с детства, я не придавал значения ценности своего угла, мне везде хорошо. Но каково матери грудничка, протискиваться между толпой жильцов, не зная, куда примостить гладильную доску. Но эти проблемы начнутся чуть позже. Доброта Валеры, брата моего любимого , необдуманно щедрая, не к добру вела. И его в этом винить тоже язык не поворачивается. Он хотел помочь мне, Ане, девушке ищущей мужа, позднее Гале с Мишей, но не просчитывал наперед последствия своей помощи. Простим его. Но это моя версия, может я и не прав.
.          Женщина, главврач станции, приняла меня радушно , расспросила об учебе, о жилищных условиях и познакомила с пожилой, седой уже, врачом - терапевтом Щумилиной Верой Михайловной.  "Вера Михайловна будет первое время вашим наставником. Будете работать пока вдвоем, а там видно будет. Покажете свои знания и навыки, убедите нас в умении работать самостоятельно, флаг в руки. Вера Михайловна заслуженный врач. Ну и город узнать, маршруты движения. Хотя для этого есть водители, знающие все улицы и переулки " - так напутствовала  она меня.. На всю жизнь я в неоплатном долгу перед Михайловной. Первые же выезды в паре с ней показали - она опытный педагог, хотя и не работала преподавателем. С первого же вызова она предложила быть медсестрой при мне, но процедуры я все - таки должен буду делать сам. Врать не стану , растерянность была, и страх был , и даже незнание, впрочем, нестрашное . Был вызов к девушке, снятой с электрички с сильнейшими болями внизу живота. Решение я принял правильное, диагностировав по простому, обыкновенным русским языком, но вписать правильный диагноз в сопроводительный листок затруднился. Вера Михайловна только посмеялась : " Подумаешь! Я этот диагноз до сих пор с заиканием произношу". Это она загнула конечно, но меня успокоила. Были и потом, уже в самостоятельном плаванье, подобные проколы, но важно в оказании первой помощи не название по латыни, а сама помощь. Через неделю Вера Михайловна вышла в раздельную со мной смену, сказав : " Ученого учить, только портить". Не в похвальбу рассказываю для себя, а к подтверждению высказанной ранее мысли о том, что я везунчик, мне всегда везло с учителями. Всегда.
.     Самостоятельная работа в любой профессии покажет твою подготовку сразу, так как в первые же часы будет виден результат. Токарь выточит деталь сообразно чертежу, хотя может быть и не помнит теоретического обоснования почему точил именно так, а не эдак. Водитель найдёт правильный, путь для объезда топкого места, хотя может не помнить наставлений инструктора. Медик не может оказать правильную помощь, если не знает теории. Потому, конечно же, приехав с вызова, я хватал в руки справочник и проверял свои действия. "Слава Богу, не ошибся " - эта мысль вызывала облегчённый вздох. Были, конечно, и ошибки, не критичные, но ошибки от неопытности.
    Поступает вызов к роженице. Я хватаю чемодан, лечу в машину, где уже ждет дядя Вова. Дядя Вова человек исключительный. Садясь утром в машину, он первым делом лезет в мой чемодан и на ощупь определяет :" Это наш спирт, это не наш". Это означает, что он проверил на своих - ли местах наш спиритус вини и нашатырный спирт. Но наш - это, все же, вини. Дело в том, что утро он обязательно начинает с хорошего глотка нашего спирта. Он не алкоголик, и все это знают, поэтому и не увольняют. У него стаж водителя только скорой помощи более сорока лет. И за все время ни одной аварии. Так что я не удивляюсь и только подтверждаю : " На месте". Он общительный и со смешинкой, с детства, наверное, застрявшей в горле и не желающей его покидать. " Дядя Вова,- кричу я,- быстрее, а то опоздаем! " Он серьезными глазами смотрит и говорит : " Мы? Да никогда! Пусть только попробует не дождаться! Вот к дому подъедем, она и примется тогда орать и рожать. А без нас ни - ни". Издевается. Я - то, как раз этого и боюсь. " Дядя Ваня, родненький, ну давай быстрее. Я сто грамм лишних выпросил. Дядя Ваня, паразит старый, серьезнеет и (специально, шутит он так) врубает скорость, продолжая издеваться : " Небойсь, раз сто грамм лишних, дождется". Ему смешно, а мне каково? Роды на дому - мой антибзик. Их я заранее боюсь, поэтому и подгоняю водителя, молясь " хоть - бы успеть, хоть - бы довезти целую, с ребенком в животе, а не наружу". В этот раз мне не везет. Забегаю в дом, сбив с ног опешившего мужа, стоящего в дверях коридора. Женщина тридцати лет стоит в дверном проеме двери, ведущей в спальню. " Быстро,- кричу,- поехали". Она говорит спокойно :" Не поеду". Я лупаю глазами " Почему??? ". " А уже! ". " Что уже??? ".   " Рожаю! " Я замираю и подозрительно смотрю на мокрый пол у нее под ногами" А-А-А ? " Во дает. А теперь что же? Это же и правда рожает, и не подождет даже. Вспоминаются наставления из учебника акушерства и гинекологии. А пока они там вспоминаются, бегу назад к машине. Залетаю в салон, хватаю родовой мешок, и к дяде Вове. " Дядечка Вовочка, родненький, пойдем, она уже". Дядя Вова , ну не может  не издеваться, лыбится:" Чего уже? Родила? И ты не увидел? Пусть все вернет назад и заново рожает. Смотри, торопыга какая! ".  " Да нет , только хочет". " А. Ну тогда иди". " Пойдёмте, поможете". Здесь дядя Ваня, кажется точно офигел. " Я? Сашок, я водитель. Вали, давай, к своей роженице! " Ну я и повалил бегом. Забежав в дом , прогоняю мужа, мол, иди, не мешай мастеру. Укладываю роженицу на кровать, вспоминаю " руки - то не помыл". Выскакиваю , кричу :" Эй, есть кто - нибудь, муж? " Такой нашелся. Прошу кипятка. Удивительно, но кипяток есть. Муж оказался опытным( Слава Богу). Мою руки, подхожу к кровати. Женщина не паникует, не кричит. Паникую я. Пока упрашивал дядю Ваню поработать акушёром, забыл родовой мешок, за которым и бегал. Роженица, наверное, и решила родить без проблем, видя мою беготню. Прибегаю, кричу мужа, мою руки, стою. Я описывать не буду, как и что. Принял ребенка, перерезал и перевязал пуповину, завернул в пеленки, прошел гордый к машине. Мама, молодец, следом чапает, не отстает. Приезжаем в роддом. Гордо рапортую, показывая сверток : " Вот, родил! " Медсестра удивляется :" Кого? ". " Ну вот же! " - тыкаю свёртком в ее сторону. Сообразила. " А мамаша где? ". Показываю кивком за спину. Приняли, документы оформили. Когда роженицу увели, сестричка наставляет : " Мамашу на носилки надо, может открыться кровотечение, но ничего. Первый? ". Подтверждаю, без радости уже.  " Ну ничего. Все хорошо.  Все сделал правильно. А то , что прогулялись, не страшно, это у нее третьи роды". Вот так я открыл счет детей, рожденных с моей помощью. И поругал себя за  то, что на практике в роддоме я сразу уходил в зал для новорожденных, где пеленал, носил на кормление малышей к мамочкам и только один раз присутствовал при родах, но стоял так, чтобы ничего не видеть.
.         Чаще работников скорой медицинской помощи ругают не за профессиональную и полноценную помощь, а за время прибытия бригады к месту вызова. Невозможно обьяснить человеку с почечной коликой, что нет вины фельдшера и врача, водителя  и диспетчера в долгой дороге от момента вызова до страждущего помощи. С первых же дней люди сами приучают нас, едущих помочь, не реагировать на оскорбления по этому поводу. Я не рыжий, мне тоже пришлось столкнуться с такой несправедливостью.
       Приняв смену, получив медикаменты для пополнения чемоданчика , иду к окошку диспетчера. Диспетчерская у нас была наподобие дежурного в милицейском участке, какие сейчас каждый день по пять раз крутят по телевизору. Самое большое количество вызовов сразу в свои руки я лично получал восемь. Не каждый день, это единичный случай. Но так было. Я сам должен был решать куда ехать в первую очередь. В первую очередь сердечники и роженицы. И каково бывает возмущение мое, когда отложив в сторону вызов, в котором , на мое усмотрение, меньший риск потерять жизнь человека, я еду к сердечнику и узнаю, что у него болит зуб, болит так сильно, мочи нет. Верю и знаю, зубная боль - ужасная вещь. Но ведь в это время, возможно, может быть, не дай Бог, где - то человек умирает от инфаркта, инсульта? Или ребенок, самый ужасный ужас , бьется в материнской утробе и не найдя выхода, задыхается и умирает? В такие моменты зуб удалить хочется сразу, кулаком. Но нельзя, это табу.
.   Вызов из поселка Раздольного, неблизкого от города. На улице ночь, дорога пустая. Днем мы с водителем, сегодня не дядя Вова, на графике уже были там на вызове, поэтому знаем о хорошем качестве дороги к нему. Вызов связан, как написано в сопроводительном листке, с отравлением уксусной кислотой. Это страшно.  Не минута, секунда дорога. С сиреной несёмся на предельной скорости, успеть бы, промыть, прочистить, и хоть уже не здоровым никогда, сжигает кислота внутренности, страшная боль, но живым оставить. На одном из поворотов  машина подскакивает , попав в неширокую траншейку , проложенную кем - то для прокладки кабеля, ( это мы уже на обратном пути рассмотрели), и оставленную до утра. Водитель справляется, удерживает руль, выравнивает машину и мы , на ходу вытирая кровь с разбитых лбов, несемся дальше. Сразу выхватываем носилки и вбегаем в подъезд. На пороге квартиры жена вытирает слезы, всхлипывает. Все, не успели. Как бы не так! Даже перестарались успевать. Оказалось, можно было вообще не ехать. Любимый муженек недобрал положенной дозы, а любимая жена денег больше не дает. Ей, видите - ли, детей кормить надо. Что делать? В таком деле шантаж первое средство. Смочил подбородок уксусом и забился в конвульсиях, благо, и настоящие неприятные ощущения помогают актеру играть профессионально. Любящая жена в панике, караул, любимый умирает. Водитель, молодой парень чуть старше меня, смотрит на сидящее мурло, подходит к нему, и помогает потерять сознание. Ему же и положено, он же умирает. И молча, ничего не говоря, выходим. Траншейка  не очень широкая, но лбы разбить хватило. По приезде говорим диспетчеру. Не дай Бог следующий водитель не удержит машину, поедет на  неложный вызов. Хорошо, что любящая жена не пожаловалась, все - таки совесть есть.
.           Немало случаев, которые заставляют задуматься, почему, несмотря на многие несправедливости со стороны самих больных и  их родственников в отношении нас, фельдшеров, врачей, водителей и даже диспетчеров, сидящих по двенадцать часов у телефонов и рапределяющих порядок выхода бригад к месту постигшей кого - то беды, мы все - таки продолжаем работать, терпим хамство, несправедливые упреки. Когда бабулечка, забывая о своих болях,  начинает рассказывать о своей жизни, о том как пахали на бабьей тяге землю, выращивали  хлеб для фронта, как полюбила своего милого ухажера, растила детей, хочется не перебивать ее, дать выговориться , облегчить душеньку. Я и стараюсь не перебивать, но ждут другие страждущие. Вот и оправдываешься тем, что некогда тебе, ехать надо. Бабушка спохватывается и уже сама торопит тебя бежать на помощь к другим. Благодарность таких бабулек дороже любых денег, любых наград. Или дедок, который прошел всю войну, не единожды был ранен, а сейчас ему приходится часами сидеть в приемных зажравшихся чиновников, чтобы получить положенную государством копеечную льготу. Поругаешь мимоходом такого чиновника, не очень - то порой и понимая сути, ведь молод еще, не опытен, а дедушка уже как сына родного провожает, желая выразить свою благодарность. И молодые попадаются благодарные чаще, чем недовольные. Вот и забываются обиды за незаслуженные выговора , пропускаешь уже мимо ушей недовольные реплики таких.
.       Курьезных и дающих повод для хохм дяди Вани случаев тоже немало. По четвергам обязанностью одной из бригад является сбор психически больных, которых направляют на лечение в психбольницу, которая находится за сотню километров от нашего города, в лесу близ села Бонивурово. Это в сторону Уссурийска , чуть не доезжая, и еще сколько - то километров по полям военного полигона. Это означает, что уезжаешь почти на весь день. Поэтому считалось разрешенным оставшееся время потратить на что - то постороннее, но только если не вернулся в город. Я был самый молодой, поэтому не стоял вопрос, кого посылать в мои четверги. А все водители, по крайней мере наши, заядлые рыбаки. На обратном пути час - полтора вполне достаточно, можно было посидеть на речке с удочкой. С дядей Ваней вообще были интересны такие четверги. Он любил шашлык на природе и всегда прихватывал  в такие поездки мангал и маринованное мясо.. Однажды забирали бабушку - татарку, которая довела своего деда до белого колена своими выходками. Обычно бывало таких больных не больше трёх, и то, если они более - менее адекватные. Захватив одного мужчину, молчаливо севшего в машину и тихо потом разговаривающим с самим собой, поехали за бабушкой. Дед  встретил нас на лестничной площадке третьего этажа. Он складывал молитвенно руки и поскуливал :" Заберите ее, она меня убьет, я больше не могу". Мы с дядь Ваней успокаиваем его, заберем, мол, что нам бабулечка слабенькая. Заходим. Бабулечка лежит на кровати в одежде Евы с одним лишь отличием. На ней бюстгальтер. Неудобно вроде, но что сделаешь тут? Здороваемся, просим одеться ее. Она кроет нас отборным русским матом и отворачивается лицем к стене. Просим деда одеть ее. Старый берет халат, с опаской нагибается к суженной своей, получает пяткой между глаз и причитает : " Вот, все время так, я уже весь избитый ! ". Вот те раз! В этот раз мой водитель на высоте. Берет халат и напяливает на брыкающуюся мегеру. Почувствовав, что в руках дядьки не стоит трепыхаться, она впадает в глубокий ступор. Я пальцем показываю на трусы , висящие на спинке стула. Дядя Ваня чешет затылок и машет рукой : " А зачем? Так доедет". Он для меня авторитет. Соглашаюсь, доедет. Просим вежливо пройтиться с нами. Ступор не прошел. Бегу за носилками. За руки, за ноги укладываем. Ступор проходит, ноги , руки мелькают близко к нашим лицам. Подумал водила, показывает мне на ее голову, на себя, на ее ноги. Понял. Обхожу , хватаю ее за руки, водитель прижимает ноги к своим бокам. Поза нашей ноши  в ступор ввела всех соседей, вываливших поглазеть на проводы соседки. Меня же в краску, дядю Ваню в тихое бешенство. Усадили в салоне, рядом с уже имеющимся тихим. Он глянул на брызжущую слюной красавицу и юркнул в угол, затаился там до конца пути. Делать нечего, придётся ехать мне с ней в салоне, иначе разобьет все, что можно разбить. Пожалели , что не заехали сразу в милицию, и тронулись, помолясь.. Всю дорогу я воевал с ней. Она все время рвалась куда-то, пыталась порвать на мне все , что можно и что нельзя, пела матерные песни и... Ну не буду ваши эстетические чувства насиловать. Завели в приемную, оформляем документы, что не быстро. Пациентка успокоилась сразу, божий ангел да и только. Ее здесь давно знают, она знает их. У них даже родственные чувства к друг другу. Из объёмного бюстгальтера вынимаются аккуратно упакованные деньги. У меня глаза в кучу. А мы и не заметили. Пересчитали, расписались. Четыре тысячи четыре рубля. Копеек не было, но это и понятно, за что там копейкам держаться. Не за что. Там же, под бюсгалтером , только деньги и были. Сдали бабку наконец, выходим. Я в предвкушении отдыха от пинающейся бабки, дядя Ваня шашлыка. Всю дорогу, а потом и в здании скорой он издевался на до мной, :" Ну как же так? Два часа зажимался с такой богатой, симпатичной красавицей и не нащупал своего счастья? Ну и лопух же ты, Сашка! ". Убил бы, гада.
.        И побегать как - то пришлось, вспомнить молодость. Внеочередная поездка за психом. Вызвала женщина, чтобы забрали, не дожидаясь положенного четверга, ее сына. Он гоняется за ней с топором , требуя вернуть осколок бутылочного стекла, который она выкинула на улицу, наводя порядок. Она носила ему собранные по всей улице стекла, но это были не его стекла, он свое знает. В общем, едем за ним. Милиционера, как и положено, не забыли, все чин чинарем. Приезжаем, входим впереди перепуганной матери. Буян стоит за столом с утюгом в руке. Начинаю уговаривать сдаться на нашу милость добровольно, без мордобития. Он без мордобитие не согласен и бросается на нас с утюгом наперевес. Что вы думаете мы предприняли в противовес? Правильно, рванули кто куда. Милиционер в это куда дорогу показывает. Стоим на улице, составляем план новой атаки на неприятеля. А неприятель, ну надо же, в окно сиганул и в ближайший лесок. Только голые пятки посверкивают. Не долго думая, бросаюсь в погоню, а на то, чтобы глянуть на милиционера, ума не достало. Бегу за нарушителем спокойствия. Он в лесок - я в лесок, он из леска - и я следом. Бегу, а сам думаю, сколько клещей понапрыгивало на мой белоснежный халат. Устал, честное слово, да и не на соревнованиях же, места первого все - равно не займу. Подцепил на ходу дрынину, хорошую такую, да по спине его, болезного. Он и скопытился. Тут только, пот вытирая, понял - а милицейской фуражки рядом - то и нету. Она, правда, и не понадобилась. Мужичок оказался вполне даже умным. Поднявшись, почесал ушибленную спину о ближайшее дерево  и  миролюбиво сказал : " Ладно, пошли. Ты только там не говори никому, что я убегал ". Мне  - то что, не скажу. Вот так, то ворочаясь по ночам от сомнений и страхов, то с улыбкой засыпая после знакомства с веселыми психами, то осознавая, что все, могу работать, справляюсь же, прошел мой первый год в качестве, которое я то терял, то возвращал в течении долгой, всякой, но всегда счастливой жизни. Не завидуйте, у вас она не хуже.




 



* * * РАБОТА НА ОТДЫХЕ. * * *

        В Приморье я работал много. Усталость со временем копилась ,но  виновен в этом был я сам. Работа фельдшером скорой помощи сама по себе требует много сил, и физических и моральных. Не отдыхая качественно, желая успеть все, я загнал бы однажды сам себя, но мои друзья вернули меня в первые дни жизни в этом благодатном крае. Я рассказывал уже о первых поездках с братом . Он свозил меня и в бухту " Тавайза". Ехать до нее не очень долго, между сопок и лесов, полных живности и лесных богатств растительного происхождения. Я впервые видел океан,  вернее, ту часть его, которая называется японским морем. Бухта поразила красотой прибрежных скал, растительностью своей. Но особенно завораживал подводный мир. До приезда сюда я купался в прудах, озерах, где ныряя, нужно закрывать глаза, иначе мутная вода заставит их возмутиться и отомстить резью и болью. Здесь же , несмотря на соленость , она не раздражает глаз, а раз взглянув на дно, хочется обследовать его  уже тщательней. Правда, без маски тоже долго не поныряешь. Увидев однажды донную океанскую красоту, хочется еще и еще на нее взглянуть. Позже я все - таки приобрел маску. Заплыв подальше от берега на матрасе, я ложился на него животом, опускал маску и долго разглядывал медуз, морских звезд, растения. Мидий было видимо - невидимо. Любители собирали и готовили их, чтобы приготовить вкусную питательную еду. Я, правда, не решился на такой подвиг. Но я не об еде хочу рассказать, хотя рыбу, разнообразную и дешевую в то время, я перепробовал, кажется, всю. Неделю, а то и две напряженной работы, оказывается, можно компенсировать за один день , так же активного, но отдыха. На Тавайзе, где - то в километре от основного пляжа, недалеко от берега лежала наполовину скрытая водой баржа. От времени она была коричневого цвета от ржавчины, наклоненная на один бок, но приятно было загорать на ее палубе. Я ложился лицом от берега и смотрел на выход из бухты , где кроме воды и неба ничего не было. Волна набегала и била в нос судна . Немного фантазии и несет тебя корабль в неведомые страны, чайки, наглые крикуньи, вьются над тобой и криками провожают в дальнее путешествие. Если солнце уж слишком горячее, лежать на раскалённой палубе становится невмоготу, перебираюсь на берег. Он усыпан огромными валунами, иные выше моего роста. Между двумя такими широкий проход в природный шалаш, задняя стена которого и крыша из переплетенных ветвей - лиан , неизвестных мне. В шалаше прохладно и сон очень сладкий. Один день , проведенный здесь, снимает, как рукой, всю недельную усталость. Много таких мест в окрестностях Владивостока. Однажды наши девчонки сблатовали меня ехать отдыхать в бухту " Профилакторная". Это вполне современная база отдыха, со всеми присущими прибамбасами; гостинницы, кафе и рестораны, пост спасателей и т.д. После всех присущих отдыху  занятий я решил поглазеть на дно, что всегда привлекало меня больше всего. Оставил загорающих на берегу девчонок, лег на матрас и отплыл до кромки водорослей, которые и сверху покрывали воду в этом месте, не давая матрасу плыть дальше в море. Одев маску и вдоволь налюбовавшись подводными пейзажами, перевернулся на спину, прикрыл глаза и... Растолкали меня приплывшие девчонки, сначала разбудили, а затем сбросили с моего плотика в воду. Нарезвившись и нанырявшись, вышли на берег. Тут только почувствовал, что кожи, кажется, стало меньше, а того, что под ней, наоборот, прибавилось. Все, что внутри, не умещалось в уменьшенном мешке, и натянув оболочку, заставило ее скрипеть моими зубами. Девчонки констатировали : " Обгорел". Домой вернулись еще ничего. Проводил смеющихся на до мной девчонок, пришел домой, это еще у Лехиной бабушки хлебосольной   было. Ночью на спине не лежалось, переворачивало на пузо. А утром на работу. А спина горит, пошевелиться невмоготу. Хозяйка вошла, глянула на спину мою и решила вызвать мою работу на дом. Приехала работа в лице медсестры, посмотрела, погоревала, я ей помогал горевать, и погрузив кое - как в машину , повезла . В диспетчерской меня обследовали, вылили на спину кило, может и больше, синтомицинки и посадили на телефон. Так я стал на время диспетчером, а диспетчер вместо меня поехала по вызовам. Не пугайтесь за  больных, диспетчер тоже медицинский работник с соответствующим образованием. А рассказываю к тому, что сдуру можно и отдых посадить на больничный.
.      В конце лета запланирован был выезд концертной бригады нашего ДК в многодневную поездку по Пограничному району края. С этой поездки у меня начались неприятности на скорой. Они правы в сущности. Кому понравится работник, уехавший на долгое время на гульки, да еще с предписанием из края сохранить тунеядцу заработную плату на сто процентов. Вот и моему начальству это не понравилось. Тем более, чем больше я был в театре, тем больше приходило таких распоряжений. Началось после премьерного спектакля. Нас приглашали в другие города, и не поехать было невозможно, второго состава, как в профессиональных театрах, у нас не было. О поездке в Партизанск стоит рассказать, тем более, это было сразу после премьеры и мы узнали о себе много нового.
.         Мы собирались с легким сердцем. Спектакль был только что сыгран, роли уже были обкатанный сценой и зрителем. Подумаешь, сыграть для солдатиков воинской части . Главный врач прочитала талмуд с гербовой печатью из крайкома партии о моем освобождении от работы с сохранением заработной платы на два дня, со вздохом спросила ; " И часто теперь вы будете приносить мне такие обнадеживающие бумажки? ". Что я мог на это сказать? Пожал неопределенно плечами. Бури не было, но тучки уже набегали. И вот день первой моей поездки на небольшую гастроль.
.      Рано поутру загрузили минимум декораций в сопровождающую машину, так как были предупреждены о малых размерах солдатского клуба. Загрузились в автобус и тронулись.  Партизанск - небольшой городок с небольшим населением и воинской частью в нем. Приняли нас радушно, провели по территории с множеством агитплакатов и плацем. Больше ничего, кроме казарм и клуба, вокруг не было, а так как мы не члены правительства, то и зелени нарисованной не было. Серенькое место. Клуб с небольшим залом и сценой 10 на 4, и белым полотном экрана заставил открыть рты заезжих актеришек. " Это вот на этом пятачке нам нести доброе и...? " Нас успокоил лейтенантик в погонах танкиста :" Да не переживайте вы так. Потеснитесь, покажите хотя бы половину спектакля, солдаты будут рады просто на ваших девчонок поглазеть, все остальное вторично". Умник! Нам, мужикам и ехать что - ли не стоило? Прикидываем, понимаем, кроме куска виадука, и одной лавочки, без которых вообще непонятно, что тут будет, ничего больше не влезет. Даже нам, актерам задрипанного театра , всем одновременно не поместиться. А мы задрипанными себя не считаем, нам себя показать требуется. Солдаты чинно расселись по деревянным креслам, уставились на бархатный( единственная, действительно, достопримечательность местная) занавес, из - за которого тайком по очереди выглядывали мы. Небольшой зал битком набит, по боковым стенам притулились солдатики. Настроение поднимается, зрителя - то, зрителя!
.        Начали. Торжественный пролог уже овациями встречен. Слова песни заставляют задуматься, а это уже половина успеха. На сцене разворачивается картина мирной гражданской жизни молодых ребят и девчонок, таких же, как эти ребята, в выцветших на солнце просоленных хебэшках. Мы не видим глаз солдатских, некогда засматриваться, мы работаем, но сам дух, сама атмосфера накаляется, ведь на сцене и любовь , и дружба, и противостоящее им хамство, ненависть ко всему, что проповедуют своей жизнью герои пьесы. На полянке, подразумевающейся, естественно, участковый беседует с молодежью, предостерегает от необдуманных поступков. Я с баяном в руках. Под звуки вальса Светка, не герой, а настоящая, герой она Томка, тащит танцевать Леху, настоящего. Вальс закружил, завертел и ... Мала кольчужка, то - есть сцена. Оступается сладкая парочка и вылетает прямо в объятья лейтенантика в зрительном зале. Хорошо, сцена высотой сантиметров десять. В объятьях Светка, Леха на карачках у сцены стоит. Светка лыбится лейтенантику, делает глубокий реверанс и схватив за руку Леху , тащит его на место, т. е. на сцену, где как ни в чем не бывало продолжают они вальсировать. Я не перестал играть , участковый беседовать. Вроде так и задумано. Но сбились. Текст у многих вылетел  из головы. И понеслась гнедая по ухабам. Что начали нести от себя, у самих уши вяли. Те, кто текста не забыл, поначалу пытались вразумить правильными репликами тупых, да куда там, сами запутались, влились в русло вралей и поплыли. А тут еще новшество . В одной из картин на меня с ножом бросается хулиган. На репетициях Костя, играющий хулигана, не раз просил меня аккуратнее бросать его через бедро и не больно заламывать руки за спину. Худо - бедно получалось. А тут замахивается он, бедолага, я натренированно бросаю его и к зрителям отправляю, одни ноги на сцене остались. Делать нечего, действо - то продолжать надо ни смотря ни на что. Хватаю его за ноги, вытаскиваю назад на сцену, волоча мордой по полу, потому что он от неожиданности сам себе руки за спину уже завернул, прыгаю на спину ему. Он шипит :" Совсем охренел , что - ли? Больно же!"
.       Ох и играли мы в этот раз, ну и играли!!!. Но вот эпилог, посмертное слово погибшему герою и овации. Не тише , чем в родном огромном зале. И кроме них - ничего, тишина и овации. Хочу баян с плеч снять, и не могу, не слушаются руки. И рядом опешившие от такой реакции друзья мои. И Светка, светлая душа, закрыла лицо руками и рыдает чуть - ли не в голос. Смешались солдатики с нами, благодарят, руки жмут. Лейтенантик Светке, уже смеющейся сквозь слезы , что - то говорит. Но надо жить дальше. Ушли строем солдаты, накормили нас солдатской гречневой кашей с большим количеством тушенки, компотом напоили и домой отправили. Но главное , что Нина Ивановна похвалила нас. За что? Мы же скомкали пьесу, заврались, со сцены падали. " Как раз за это и хвалю-, сказала она,- и падали, и врали, но основной смысл, задумку донесли правильно. Вам поверили, а это уже не ложь, а импровизация! " Дорога такая похвала, ой и как же дорога!
.         Снова с бумагой с гербовой печатью иду к главврачу. Снова глаза в пол и непонимающее пожатие плечами. И уже не на день - два просят освободить. Женщина смотрит на меня почти с ненавистью и цедит : " Ты, пока развлекаться там будешь, подумай, работа тебе нужна, или решил всю жизнь песенки петь". А мне и то , и то хочется. Ей не сказал конечно, на это ума хватило. Но осадок неприятный остался, тем более, что чувствую ее правоту. Но и отказаться не могу от поездки, так как уже вляпался по самое не хочу. В автобусе, нашей постоянной крышей на все время поездки, плохие мысли забываются. Настроение у всех приподнятое, все рвутся в бой. От нашего коллектива едем втроём - я, Нина Ивановна и Федор. Федор так же и в составе танцевальной группы, в которой, помимо него, еще десять человек. С нами так же певица Наташа и баянист. Баян в его руках пляшет сам по себе, кажется. Мы начинаем петь с первых километров пути, долгом и если не петь, скучном. Правда, природа вокруг завораживает своим разнообразием. В противовес пути на Партизанск, с ее пустынными обочинами, каменистыми берегами океана, здесь уссурийская тайга во всем своем великолепии. На всем продолжении дороги мы пересекаем множество рек, богатых рыбой. Здесь растительность юга сплелась в лианы с растительностью севера. Ягода, грибы, кедровый орех, лекарственные лимонник, элеутерококк, Жень - шень. Край богатый, но вечно обделенный вниманием местных и государственных властей. О нем вспоминают, когда невозможно не вспомнить, когда государству выгодна память о нем. Это продолжается и сейчас, судя по новостям оттуда.
.       До Уссурийска песен хватило, перепели все, что знали, немного притихли. Но в Уссурийске купили две трехлитровые банки чешского бархатного пивка, свежего, холодненького, и запели по новому кругу. Выручала Наталья. Ее можно было слушать часами. Но и баянист уже смотрел на баян, как на врага народа, и Наталья голос беречь решила. Взял в руки гитару. Но мой репертуар бедноват оказался. Вышли из положения предложенной кем - то песней нескончайкой " Сарай, ты мой сарай, сарай, непокрытый соломой, а я возьму ту солому и покрою сарай". Угомонились, однако, глядели в окна на красоту вокруг, на промелькнувшие деревеньки. Уже к вечеру добрались на место, и сразу концерт. Я не буду называть города и веси, где пришлось нам побывать, давно это было, только некоторые помню. Первым и запомнившимся стал Партизанск. Дом культуры и сцена порадовали. Места много, гуляй - не хочу. Целый день , проведенный в дороге , конечно, немного подизмотал, но не настолько, чтобы не дать первое представление. Репертуар всем знаком, обкатан и репетициями и уже состоявшимися концертами дома. Приняли нас на ура, да и задор у нас появился, кураж. А кураж для артиста - первое дело. Можно спеть хорошо, профессионально, но без куража это просто песня, которую по телевизору или на магнитофонной ленте тысячу раз слышали. Тем и ценны концертные залы, что к ним обращается кураж певицы или танцора, в нем своеобразие артиста, кураж без души не бывает. У нас он был. Наташа спела несколько песен, чередуя их с народными танцами. Мы с Федором посмешили миниатюрами. Хорошо получилось, с огоньком. А когда Наталья завела весь зал заключительной " С чарами не справишься, век ты будешь мой! Ах, как замуж хочется... ", даже мы за кулисами чуть не в пляс пустились. В общем, дебют удался.
.          Спали ,как убитые, на кроватях местного дома колхозника, в которой предстояло провести еще пару дней. Утром, позавтракав, выехали на работу. В день предстояло дать три - четыре концерта. Днем полевые станы, вечером в клубах сельских или ДК. Везде встречали мы благодарные овации, теплый прием, вкусную пищу и возвращались в мягкую постель. Из Партизанска выехали дальше и дали несколько представлений на пограничных заставах. Впечатления копились пропорционально усталости. Если бы не молодость, не знаю, что было бы. Одно и тоже каждый день показывать становится скучно. Поэтому, трясясь в автобусе, придумывали новые номера, танцоры обговаривали новые свои задумки, Наташа старалась петь разные песни. Меняли и очередность номеров. Любое новшество помогало не превратиться в роботов. Однажды остановились на берегу озера. Выкупались в чистой прохладной воде, постирались. Федор постирал все, до желто- полосатых своих плавок. Но одеваться - то во что - то нужно. Люда, исполнительница цыганских плясок, дала ему на время свои цыганские наряды. В таком виде он и сел в автобус. Мы, парубки, всегда садились на самое заднее длинное сидение. Выгодно со всех сторон, особенно когда втихаря успевали по пути прихватить пару бутылочек винца. Нина Ивановна и руководитель танцоров за все время этой поездки не позволяли себе ни грамма спиртного. Это и понятно. На их совести больше десятка придурашных пацанов, и не менее придурашных дивчин. На их совести так же организация графика выступлений. Особо за нами они не следили, выпить по паре стаканов вина не запрещали, главное, чтобы мы всегда были готовы выйти на сцену. Иногда пару глотков позволяла и Наташа для куража. Вот мы и уединялись таким образом. И сейчас на галерке придумывали с Федькой что - нибудь новенькое. Плавки свои он повесил на люк в крыше, открытый постоянно, погода радовала солнечными днями. И вдруг плавки вспорхнули и неизвестной птичкой вылетели на волю. Федя заорал караул и по проходу рванул к водителю. Автобус остановился, Федор в цыганских юбках, приподняв руками подолы побежал назад. Метров за двести плавки отдыхали на обочине. Федя поднял беглеца и шагом возвращался, когда на дороге показалась машина. Когда она поравнялась с цыганкой, сидящие в кузове пограничники признали в цыганке цыгана и начали улюлюкать вслед убегающему со всех ног Федьке. Так они и сопроводили его до самого автобуса. Входя в автобус , незадачливый бегун ворчал : " Тоже мне, лебеди в штанах. Так родился новый номер, который мы показали на первом же в этот день концерте. После нескольких обычных  было объявлено. "А сейчас классика , танец маленьких лебедей". Музыка всем знакомого балета и из - за кулис выплывают ... мы, я и Федор. Я лебедь. На мне белоснежная пачка , белые туфельки на шпильках и алый бант короной, и конечно, голый худой, как и я сам , торс. Федор лебедушка, так же в пачке, в блузке, на шпильках . У меня нога маленькая, поэтому со своими шпильками кое - как справляюсь. У Фёдора размер ноги сорок пятый, таких девчат у нас нет, поэтому самые большие туфельки мы натягивали ему, как сестрам Золушки. Но решили , пять минут он выдержит. Мы выскакиваем из - за кулис положенным в этом танце лебедям прыжком и обходим сцену по кругу, выделывая руками махи. Вдруг раздается выстрел. Федора подкинуло на месте , он неестественно замахал руками - крыльями и с грохотом грохнулся на деревянный пол. Но не рассчитал он чуть. Вместо того, чтобы упасть к зрителю лицом, он ляснулся ногами, которые от удара об пол задрало вверх и разбросало в стороны. Пачка на то и пачка, чтобы не прикрывать ног. Мало того , она, как крылом, накрыла его рожу с перепуганными глазами. Он плевками старался сдуть с лица тюлевую накидку и злобно шипел : " Закрой. Закрой, закрой, паразит! ". Его желто - полосатые плавки светили всеми своими полосками зрителям. Хохот стоял такой!!! Мне в это время, под мелодию " Ты прости меня , любимая" нужно было показывать в танце мое горе. Я заламывал руки, делал плачущее лицо и рыдал от хохота, стараясь отвернуться лицом назад. Так же,  рыдая, даже притворяться не пришлось , я поднял его ногу, проверяя пульс и сверяясь с часами на щиколотке его ноги. С громким стуком, убедившись в его, ее вернее , смерти, я еще полетал вокруг него. Из - за кулис вылетел велосипедный насос. Вставив шланг в ухо плюющемуся Федьке, начал качать. Лебедушка встрепенулась , начала подниматься и  в итоге мы, счастливые, улетели. За кулисами девки катались по полу, я присоединился к ним. Федька еще поматюгался пару минут и присоединился к нам. На волне нашего с Федькой успеха и хореограф наша решила тряхнуть молодостью. Она так сплясала украинский гопак, что ей пришлось трижды выходить на бис. Ну а Наталья со своим "замуж хочется" добила зрителя окончательно. Ради таких вечеров , как этот, стоило поваляться по полу в желтополосатых трусах. К нашим девчатам каждый вечер было паломничество местных ребят, но , слава Богу, кроме кучи записок и признаний, ничего опасного не происходило. Привезли по паре - тройке записок и мы, ребята. Ночевали мы пару раз и в автобусе , и возле костра. В такие вечера в гости к нам приходило много молодежи. Устраивали танцы, жарили шашлыки, ну и конечно, немного выпивали. Но немного, это честно. В последний перед завершающим день мы выступали перед пограничниками. Мы были на многих заставах, но это была особая для нас. Она называлась "Хрустальный ключ". Так назывался наш новый спектакль, к которому мы начали готовиться. Он про пограничную заставу пятидесятых годов. Нам устроили экскурсию по всем службам, по всем закоулкам заставы. Показали работу кинологов и их питомцев. Поднимались на смотровую вышку , в бинокуляры смотрели на китайскую сторону, прогулялись немного по пограничной тропе. Застава находилась в лощинке , окруженная сопками и густыми лесами. Уже к шести вечера на заставу опустилась темень. Солнце, чуть присев, уже не могло заглянуть сюда, сопки замыкали ее на ночь. Концерт прошел удачно. После него в большом спортивном зале для нас и офицеров управления были накрыты столы. На концерте присутствовали и молодые люди из близлежащего молодежного лагеря какого - то учебного заведения. Праздник закончился танцами и фейерверком, устроенным солдатами - пограничниками. Не спали всю ночь. В какой - то момент девушка, исполнительница цыганского танца , пригласила прогуляться. Мы шли по дороге внутри густого леса, звезды были очень близкими и яркими, каждый камешек блестел в их свете.  Оказывается, она давно влюблена в Федьку, а он, гад такой, любит Ольку.  Я пообещал надрать ему задницу, она и успокоилась.
.    На завтра мы, уже  к вечеру ближе, были недалеко от дома. Заехали в одну из диких бухт и провели там остаток дня и ночь. Мы так устали, что не было сил после купания и позднего ужина загрузиться в автобус. Спать, где придется, но прямо сейчас, сию минуту. Мы это заслужили.

.               

ОГНИ РАМПЫ И СОФИТОВ.

     Эта глава станет продолжением предыдущей. Иначе никак. Ведь мои потуги быть хорошим фельдшером скорой медицинской помощи продолжались,  но добавились потуги и в продолжении увлекаться чем - то новеньким. По порядку попробую , хотя это и нелегко делать. Мыслям не прикажешь, они сами составляют очередность, но попробую обуздать их самовольство.
.      Валера нашел мне квартиру . Это была времянка, ничем не отличающаяся от тех, которые стоят во дворах прикубанских городов и сел. Обширная , так называемая летняя кухня с печью и двумя кроватями, аккуратно застеленными хозяйкой тетей Ниной, общительной, не терпящей одиночества и поэтому щедрой на угощения своим жильцам. Решение оградить свое семейство брата от отары родственников и друзей родственников было правильным. Ну невозможно в маленькой однокомнатной квартирке жить толпе разнополых и разнохарактерных жильцов. Да и мне стало свободней выбирать занятия на то время, когда не работал по основной своей профессии. Теть Нина с первых дней взяла за правило интересоваться моим питанием. Всю свою жизнь , сколько помню, в этом вопросе у меня проблем не возникало. Всегда я был сыт и мало задумывался над проблемами чем себя насытить. Как не стыдно признаваться, всегда кто - то думал за меня. А  бывало часто, я вспоминал о том, что за весь день маковой росинки во рту не держал  только тогда, когда желудок начинал материть последними словами нерадивого его хозяина. Так осталось и сейчас. Если у меня появляется интересное занятия, желудок хмурится, но молчит. Вот и сейчас хозяйка входила ко мне в комнату, осматривала пустой стол и чистые полочки для продуктов, уходила и возвращалась с огромной миской наваристого украинского борща. Я не украинец, но не собираюсь оспаривать принадлежность этого супа к национальной культуре Украины. Как хлебосольная украинка его готовит , не приготовит никто, это факт. Вечером она всегда приглашает к себе в гости, где уже гостят молодые ребята, племянники ее. Тетя Нина в первый же вечер познакомила нас , и наше знакомство продолжалось даже после моего ухода с этой квартиры. Это получилось как - то само - собой. Вечером мы сидели за столом в хате хозяйки, угощались вкусной снедью под рюмочку самогонки, которую гнала сама хозяйка. У нее была гитара, хотя сама и не играла на ней. Не играли и племянники, Алексей и Федор. Ну сам Бог велел развлекать пением под гитару мне. Пели и все вместе, даже тетя Нина присоединялась. Голос у нее был молодой и звучный, даже вокал у нас организовался. Потом рассказывали смешные истории, и я поупражнялся в пародиях на Хазанова и комментатора Озерова. Неожиданно Лешка предложил :" Слушай, приходи завтра к шести вечера во Дворец шахтеров. Спросишь Нину Ивановну Тиньгаеву, режиссера народного театра. Нам сейчас как раз такой, как ты, нужен на роль Славика Мелешко. Пусть посмотрит тебя". Разве мог я отказаться? Да ни за что. На завтра, в назначенное время, я был во дворце культуры. Здание огромное. Идя на работу, я каждый день мимо него ходил. Приглядывался, примеривался, но не решался пока зайти. Кто я такой, чтобы топтать мраморные полы этого красавца. И вот вошел. Огромный зал, с кафе по лестнице вверх с одной стороны, вешалками гардероба, с женщиной - гардеробщицей, с круглосуточным контролёром при входе в огромный концертный зал с канделябрами под узорным потолком, тремя ярусами зрительских балконов по периметру зала. Шикарный дворец. Объяснил женщине - контролеру цель своего посещения. Она долго объясняла, как мне добраться до репетиционной народного театра, который находился на третьем этаже. Мама родная, ну и лабиринты! Я шел по длинному боковому коридору первого этажа, поднимался на второй, снова длинный коридор, снова лестница и коридор. Уф! Не буду, а то заврусь, ведь подзабыть за сорок прошедших лет не мудрено навигации по этому храму культуры. Нашел наконец, вхожу. На стулах по кругу всей студии сидят человек пятнадцать молодых парней и девушек. За огромным овальным столом посредине залы женщина лет сорока, с кудряшками в причёске, разговаривает с пожилым мужчиной. Робко спрашиваю, кто здесь режиссер. Нина Ивановна поднимается навстречу. С места вскакивает Алексей, племянник хозяйки, и возвещает : " Вот он, тип приятной наружности, о нем я говорил". Не буду много рассказывать о процедуре допроса моего. Предложила Нина Ивановна не пропускать репетиций, а там время покажет, кто есть кто. Пропускать? Да ни за что. Тем более уже первая репетиция показала, как интересны занятия по актерскому мастерству, репризы, диалоги, сценки, которые изобретались сходу, сразу после задания режиссера. Я был порабощен добровольно и, как мне казалось, навек. То, что я работаю по сменам, было даже плюсом. Времени для занятий было в избытке, и я постарался этот избыток использовать.
.          Нина Ивановна оценила мое рвение, желание играть на сцене. Мне дали роль Славы Мелешко в постановке пьесы Зака и Кузнецова " Два цвета". В ней рассказывалось о комсомольцах 50 - 60- х годов, о жизни молодых рабочих, общежитии, о взаимоотношениях, о любви. Мне эта жизнь была знакома, в моральном и патриотическом воспитании мы с ровесниками из пьесы были еще рядышком. Так же, как и в пьесе, мы начинаем свои жизни в общежитиях, так же ненавидим неправду, хулиганов не любим. Играть почти не нужно было, это была жизнь и моего поколения. Репетиции не ограничивались прогонами картин, они были интересны разнообразием ежедневных занятий. Ролевые игры были неотъемлемой частью наших встреч. Игры, развивающие память, ориентирование в пространстве, сообразительность и фантазию. Каждый день, хотя в этот момент основным была подготовка определенного спектакля, проводились репетиции и будущих концертов, программ праздников, чествований. Ну вот, например, такая игра, которая и сейчас кое - где встречается. Мы , участники, усаживаемся по кругу на своих стульях со спинками. Руководитель ставит свой стул в середине круга и предлагает по очереди каждому поставить свой стул на предыдущий так, чтобы он не касался пола. Второй , третий, четвертый достаточно легко можно примостить в пирамиду, а вот дальше будут возникать проблемы. Очередной построитель пирамид ходит кругами , примериваясь, прикидывая, наконец, на ножку предыдущего стула вешает аккуратно через дыру в спинке свой и облегченно отходит. Пирамида торчит рогами ножек, спинками прижимается к спинке, шатается, но не рушится. Следующему надо прикинуть, с какой стороны лепить противовес тяжелейшей стороне. Времени уходит на такое занятие достаточно много, но никто не торопит. И не скучно остальным, тем, кто уже пристроил свой стул. Все прикидывают, рассчитывают, советуют. Глядь, а время репетиции давно прошло, уже ночь светит лунными бликами в окна. Расходимся иной раз и за полночь, увлекшись игрой.
.        Или такое занятие, во время которого хохочем до колик в животе, или до слез доводим сами себя. Задание: составить рассказ на тему такую - то , юмористическую. Первое слово режиссёра, следующие по очереди. Я видел и слышал такие игры и в последующих веселящихся компаниях, но всегда в итоге получается какофония слов, белиберда. Мы же должны были составить рассказ со смыслом, с прологом и эпилогом, который будет понятен. Часто во время спектакля или концерта актер забывает текст, или от волнения, или от плохой памяти, со мной такое было. Чтобы не нарушить основного хода пьесы, приходится на ходу импровизировать. Вот и учит такая игра, с виду детская, импровизации. Таких игр много, они способствуют раскрепощению актера, эстрадного артиста, даже музыканта. Готовили мы и миниатюры. В коллективе театральном был у нас еще и маленький отдельный коллектив из пяти - шести чёловек, готовивших концертные номера. Это были содранные юморески, пантомима, эстрадные частушки. Так и называли мы себя, " театр миниатюр ".  Но главное, конечно, подготовка спектакля.  Чем ближе подходил день премьеры, тем больше мы оставались в репетиторской до полуночи. За месяц до неё перешли на сцену. У нас была помощник режиссера , девушка Вера. Так получилось, что она выходила замуж , поэтому не могла оставаться в качестве помощника , нужно было выбирать нового. Её свадьбу, на которой я был свидетелем со стороны невесты, отпраздновали  весело, со многими придумками и хохмами, задумались о ее замене. Неожиданно  должность эту возложили на меня. Это означало то, что я теперь должен был организовывать репетиции, следить за очередностью прогонов , участвовать за подготовкой декораций и много еще чего. К этому времени я сдружился с Ивановной. Мы стали встречаться не только во дворце, часто собирались компанией, ее подруга и прекрасная певица Наташа,  Наташин молодой человек и я. К нам присоединялись Федор, участник театральной жизни и танцор нашего же танцевального коллектива и баянист Николай, а так же костюмерша, у которой на квартире проживал Федя, готовясь стать и ее зятем.. На посиделках мы пели, репетировали придуманные тут же новые номера. Часто, после основной репетиции мы вдвоем с режиссером оставались в репетиторской и писали сценарии для предстоящих праздников и мероприятий, запланированных в городе. Для меня это тоже было интересно , не смотря на то, что и скорая помощь, мои дежурства до поры не отменялись. Бывало трудно, но интересно. Мы немного даже соревновались в этом  деле. Например, она бралась расписать первую половину праздника, я вторую. Часов в 10 вечера выпроваживали наших артистов и готовились к работе. Ивановна давала мне еще раньше, до закрытия нашего буфета , а он тоже порой и до этого времени бывал открыт, так как не только мы работали, работало много коллективов допоздна, и я покупал бутылку коньяка и шоколад.  Садились по разные стороны овального стола, наливали в рюмки коньяк, отламывали по дольке шоколада, делали глоток и работа пошла. Она писала свое, я писал свое. Работали часов до двух, зачитывали свои варианты, делились первыми впечатлениями, допивали коньяк и разбегались. Иногда сценарий получался с первого захода, влет, так сказать. Тогда в следующий вечер просто совмещали, поправляли и отдавали распечатать. Но чаще на это дело уходило и по нескольку вечеров. Кто - то сейчас упрекнёт, скажет вот алкаши какие. Да ради Бога, клеймите на здоровье, если вам станет легче. За себя говорить не буду и даже соглашусь, приходил домой немного под шофэ. Уже когда снова жил на одной квартире с Мишей и Галей( если забыли, моя сестра с мужем), всегда удивлялся, откуда Галина узнает, что я ночью пришел выпивши. Узнал от нее же. Если я приходил, ставил на стол поздний ужин, брал книгу и ел, при этом читая еще с пол - часа - трезв. Если же быстро что - нибудь закидывал в рот и, дожевывая на ходу, ложился спать - в поддатии. Всё, оказывается, просто, сам себя сдавал. Но никогда, даже после хорошего банкета , не видел я опьянения нашего режиссера. Всегда ровная, всегда трезвая. А как она читала стихи!!! Дар у нее был неимоверный, во время ее чтения все, отставив в сторону обсуждения, замолкали. Всеми знакомого " Буревестника " , она преподносила так, что потоки холодной воды, ветер холодили тела слушателей. А смысл заставлял вскрикнуть: " И я так хочу. Хочу быть буревестником, гордым и непокорным ни ветрам , ни валам взбешенных волн! ". Это умение завести и повести был Божий дар. И пела она здорово, сама себе аккомпанируя на фортепиано . Один лишь раз я видел ее в состоянии опьянения, всего секунды. Это было третьего января. Наш коллектив, после Новогодней работы( о ней позже) решили зайти поздравить моих сестру с зятем. Галя вот - вот должна была родить второго ребенка и не могли они принять приглашение праздновать в театре. Так вот и пришли мы толпой к нам домой. Немного выпили и танцевали под магнитофон  во дворе дома. День был морозный,  но яркосолнечный. Нина Ивановна сидела на завалинке. Она , усталость все - таки берет свое, в минуту тишины сказала : " Все, ребятки, пошла - ка я домой, устала ". Поднялась с завалинки и повело ее в сторону. Мы бросились поддержать, но она выпрямилась, удивленно на нас глянула и с улыбкой произнесла : " Не дождетесь! ". Вот такая она была. А может, дай Господь, и есть, не критическое время прошло с тех пор, сорок лет всего лишь.
.      Но я заскочил вперед. До этого еще мы не добрались, это будет после. А сейчас мы готовились к премьере. Возникла проблема с осветителем. Вроде обыкновенный электрик, а надо же, не было подходящего. Осветитель не просто человек , включающий и выключающий софиты и рампу. Во время спектакля он такое же действующее лицо, как и актеры. Чтобы было все правдоподобно, мало игры актера, монологов и диалогов , массовок и пауз, надо сделать так, чтобы зритель видел и ощущал тепло яркого солнца, чтобы пасмурный вечер заставлял его поежиться, покрыться гусиной кожей, чтобы ранней утренней зорькой пение птиц соответствовало освещению. Под сценой располагается огромный зал с тумблерами, выключателями, рубильниками. Он похож на космическую рубку управления с тысячей мигающих лампочек. Это сейчас наука убежала далеко от тех реалий, которые были в конце семидесятых прошлого века. Оператор одним движением запускает десятки новых функций осветительных приборов. Тогда же лампы каждого цвета имели свой рубильник, вернее несколько , ведь левые, правые, верхние и нижние имели определенное направление. Подруга, приехавшая вместе со мной из Красноярска, все - таки не смогла найти себе работу по душе. На фарфоровой фабрике ее разочаровали условия. С удивлением я узнал от нее то , что она электрик. Уговорил, в принципе и уговаривать не пришлось, Нину Ивановну попробовать Аню в качестве осветителя. И , ну надо же, в первый же день вердикт режиссера : " Лучшего не будет! ". Аня быстро во всем разобралась, каждый включатель внесла в свою тетрадку, освещение каждой новой картины пьесы расписала поэтапно, прогнали несколько репетиций уже с освещением, с музыкальным сопровождением, и были удовлетворены. Генеральная репетиция подтвердила - спектакль готов. Кто никогда не соприкасался с подготовкой любого артистического действа, не был за кулисами театральной сцены, и видел только готовое представление, где певица поет не напрягаясь, с улыбкой и искорками счастливыми в глазах, где умирающего героя жалко, конечно, но это же понарошку , актер уже шутит, смеется , тот не знает, каких сил, и моральных и физических, стоит актеру ваше удовольствие. Месяцами длится подгон каждого к целому. Свет, музыка, каждое движение на сцене, даже в кромешной темноте, когда при смене картины заменяются за секунды декорации, а когда загорается свет, каждый актер стоит на предназначенном ему месте, каждая табуретка на расстоянии от стола на положенном расстоянии. Никто не знает, сколько шишек набили мы, суетясь в темноте, привыкая  чувствовать пол сцены ногами, ушами. Но это пока позади, до начала подготовки следующей пьесы.
.        Задолго до начала премьерного спектакля все мы толчемся за закрытыми кулисами. Кто - то грим подправляет под руководством подруги( гримера у нас нет, мы же не профессионалы),  кто - то повторяет текст, кто - то сетует на потерю не вовремя своей прически. Это я. За месяц до премьеры проходил медкомиссию для призыва в армию. Мне же уже девятнадцать. И обрили меня заранее . Но я успевал отыграть свою роль , пообещали призвать в числе последних. В общем, прилаживал парик . Волнение такое, какого на госэкзамене не испытывал. Все бравируют, но видно , не удается бравада. Нина Ивановна дает последние наставления. Из - под суфлерского козырька выглядывает Аня. Она не только осветитель, она же и суфлер. У нее там все под рукой, и рубильники и отпечатанная крупным шрифтом пьеса. В последствии оказалось, что ее работа была бесполезной. Ее все  - равно никто не слышал. Гаснет свет. В темноте голос режиссёра " Светлой памяти комсомольца...! " И песня " Не надо бояться густого тумана... " Пишу эти строки и там я снова. Снова дрожь в теле. И слеза непрошенная. Справились, сыграли. Овации были искренние. Поздравления искренние.
.     В репетиторской накрыт банкетный стол. Анатолий Кузнецов и любимая Краковская во главе. Они приехали со своими выступлениями и случайно оказались на нашем спектакле.  Декан Владивостокского института искусств тоже с ними. Как ни покажется странным, но замечаний почти не было. И еще страннее, что меня и Федора пригласили по весне поступать в названный институт на актерское отделение. Я сообщил о своей обритой голове уже, но наша Нина Ивановна ухмыльнулась и сказала :"А ты готовься, там видно будет". И впрямь, прошли все сроки призыва, я готовлю следующую роль сержанта пограничника, а волос отрастает и отрастает. Призналась уже позже Валентина, договорились с военкоматом не трогать меня пока. Наверное, это было неправильное решение. Но я рад, что так получилось. Сейчас рад. Ведь благодаря этому у меня появилась дочь моя, красавица, перед которой я в неоплатном долгу. И она моя самая любимая, подарившая мне кучу внуков . Об этом я еще расскажу. Но уже в следующих главах. Это особо.

.               


* * * ТАНЮШКЕ. * * *

        Читая эти записки моих воспоминаний , многие видят отрицательный персонаж, выставляющий на всеобщий суд свою несостоявшуюся жизнь. Они ошибутся. Моя жизнь вполне состоялась. Просто состоялась она так, как должна была состояться именно у меня. Я совершал много необдуманных шагов, совершил много ошибок, но это мои ошибки, мой путь. Не жалею ни разу о том, что она сложена именно так, а не эдак. Самое никчемное получается от подражания кому бы то ни было. Тогда это уже не твое, тогда это копия, а копия всегда дешевле оригинала. Даже копия шедевра останется копией шедевра и говорить о ней будут, восхищаясь автором , а не хорошим художником - копиистом. Я сам смешивал краски, грунтовал холст, наносил на него мазок за мазком, и как бы не нравился тот мазок смотрящему на него, для меня именно он дорог, он показывает мою мысль. Уверен, что немногие может быть, но поймут эту мысль, простят непрофессионализм автора.
.        Как - то я познакомился с Лехой, в последующем получившим от нас прозвище Леня маленький. А Леха, племянник моей квартирной хозяйки, стал Леней большим. Правда, рост их был перевернут, маленького называли большим и наоборот. Алексей понравился простотой своей и тем, что с ним отдых на природе становился интересней, и еще потому, что в каждый наш поход он приглашал новых девчонок. Они липли к нему, как мухи на мед. Высокий, симпатичный, он не имел недостатка в поклонницах. Однажды я пригласил его к нам в театр, подбирая актеров на роли солдат - пограничников в новой пьесе. Большими способностями актёрскими он не блистал, но на второстепенную роль подходил с лихвой. Бравый был пограничник. Однажды он сообщил о новых своих знакомых, с которыми предложил отравиться в поход по окрестным сопкам. До этого мы с ним уже путешествовали пешком, просто из любопытства изучая местную природу. На этот раз с ним были две девушки. Та , что повыше , Оля, которая горела желанием стать близкой Лешкиной подругой, общительная и требовательная. Требовательная в вопросе повышенного внимания к себе. Таня же, шестнадцатилетняя татарочка, с короткой прической, скромно одетая , с пытливым взглядом черных глаз, малоразговорчивая и очень притягательная всем своим видом. Милое, еще детское худощавое личико и открытый характер притягивали мои глаза к своей их хозяйке. В ней была та простота, которой нет в большинстве людей. Мы на автобусе выехали за город и пешком пошли без определенной цели, наобум. Бродили по лесу, удивлялись наступившей уже осени, тому, как опустели лесные опушки, отсутствию птичьего пения, которое не затихало здесь в прошлые летние денечки. Прогулка получалась скучноватой в ставших серенькими и прохладными сопках. Алексей с подругой не поделили чего  - то там и ссорились , пока обиженная на что  - то спутница не подалась в бега. Что нам оставалось делать, двинулись ее догонять. Неудачная вышла прогулка. Приехали в город, проводили дам, они жили вместе на съёмной квартире, и сами пошли по домам. Наверное, на этом знакомство и окончилось бы. Маленький разругался с требовательной подругой окончательно, а без нее я и Таню не мог видеть. Но через короткое время я вновь встретил ее на танцах у нас во дворце. Естественно, танцевали и были рады оба пробежавшей искорке между нами. Ее простота завораживала. Она не восхищалась моей работой фельдшера, участием в театральной жизни. Просто была рядом. Встречаться стали чаще. Несколько раз она каталась со мной по вызовам во время дежурства. Я уже скучал по ней. Но как не уговаривал я ее приходить на репетиции, не смог приобщить к вечному и доброму, не ее это было. Она , не уверен, потому что мало интересовался, кажется училась в швейном цеху нашей местной фабрики. Познакомившись с ней, я перестал обращать внимание на других девчонок.
.          В это же время случилось еще одно новшество. Приглашенные братом Валерой , приехали Миша с Галей и маленькой двухлетней Натальей. Всех фактов я не знаю, ведь больше занят был собой, но с этого момента снова был крепко связан с моими вечными опекунами.
.          Приехали они, а куда? Жилья нет , работы без прописки нет, да еще и начальство местное отличилось. У Михаила очки с толстыми линзами,  и какая - то сволочь заявила о его непригодности к работе. Представляю его состояние в то время. Я уже говорил о том, что чрезмерное желание сделать доброе дело приводит иногда к непредсказуемым последствиям. Валера к этому времени на птичьих правах жил со своей женой, отношения были натянуты до предела, который в скором времени и наступил. Прописать за пять рублей в месяц мы с хозяйкой договорились, но жить во времянке она отказала, объяснив отказ приездом какого - то родственника на жительство к ней. Не думаю , что это была отговорка, не такая она женщина. В общем, надо искать приют. Недалеко по нашей улице стоял заброшенный дом, без окон и дверей, но коробка и печь внутри могли еще послужить. Вставили стекла, нашли двери, кое - как побелили, навели порядок. В вещах Галина нашла очень красивые шторы на окна и двери,  и домик преобразился. На первый взгляд, даже уютненько стало. Но осень на то и осень, чтобы вскрывать все недостатки в неблагополучном жилье. Однажды утром Галка , встав на пол голыми подошвами , в ужасе закричала. В доме был потоп, вызванный непрекращающимся в прошлый день дождем, который лил и сейчас. Условия были ужасными. Мало того, кончались и деньги, а Наталка хотела кушать. Миша обивал пороги учреждений в поисках работы. Моей зарплаты явно не хватало, тем более что копить я никогда так и не научился. Может с сегодняшним опытом я и смог бы помочь в том сложившемся положении, но тогда моя помощь была почти никакой. Да и зять мой никогда не признавал такой помощи, всего он добивался своими силами. Всегда, когда я отдавал деньги Галине, она откладывала их, как бы не нуждалась в них сама, а впоследствии они возвращались ко мне же в виде одежды, обуви, или же бумажками для моих нужд. В конце   - концов сначала Галя устроилась завхозом в детский сад и мы перестали питаться макаронами , приправленными только солью. Затем и Миша устроился кузнецом в механические мастерские при шахтах, которых в округе было много.  Зажили, наконец, вздохнули с облегчением.
.   С Танюшкой встречи участились и стали желанными. Однажды зимой, в ночную смену, в минуты затишья от вызовов, вышел я покурить. На крылечке, прислонившись бочком к стене, сидела черненькая маленькая собачка. Позднее, когда я оформлял на нее документы в ветслужбе, узнал о ее породе. Карликовый пинчер. И вот смотрит она на меня, дрожит от холода, и смотрит. И так мне жалко ее стало. Вспомнилось, как сам, бывало, дрожал в детстве, в бытность кажущейся никому ненужности. Взял на руки, сунул под халат и мимо диспетчерской в свою комнату отдыха. В это время на работу меня провожала уже сестра, поэтому всегда вкладывала мне в руки узелок с обедом . В этот раз была толченая картошка с мясом. Я в блюдечко( во всех комнатах отдыха была полочка с посудой) , наложил картошки в него и поставил перед Куклой, так я почему - то сразу ее и окрестил. Но она легла головой к блюдцу , прикрыв глаза и дрожа по - прежнему. Лег на диване, прикрыл ее одеялом и сам задремал. Когда репродуктор позвал на вызов, приказал не высовывать носа из - под одеяла, вышел, плотно закрыв двери. Только бы не скулила, тогда никто и не узнает о ней. Никогда я так не спешил поскорее вернуться на станцию. Кукла молодец, не скулила. Когда, вернувшись, я вошёл в комнату, она выскочила из под одеяла и подбежала ко мне, виновато помахивая обрубком хвоста. К пище даже не притронулась в мое отсутствие. Ткнул носом в миску, уговаривая поесть. Она набросилась на толченку и мигом вылизала посуду. Смотрит на меня глазками - пуговками, давай, мол , еще. Не дал. Побоялся. Она , хоть и собака, но тот же человек, вдруг голодала долго. Накормишь на свою голову, скрутит ее, что тогда делать? Собак я лечить пока не умею.
.        Отдежурили мы с ней благополучно, никто не заметил, и вызовов почти не было. Идем домой, я впереди, она кругами следом. Галка не удивилась пополнению в семье, всегда рады были живой душе, хоть собачьей, хоть кошачьей, а один сезон даже вороньей ( вот вредная была Каркуша). Так что приняли нас без проблем. Она обнюхала кухонную половину комнаты  с моей кроватью у стены и юркнула под нее. День прошел обыденно, но на следующий день мне с утра на смену , не будет меня сутки. Отработал, прихожу домой, а Куклы нет. Спрашиваю Галю. Оказывается, до обеда просидела под кроватью, а в обед начала скрести двери и скулить.  Естественно, решили, что просится по повседневной надобности, выпустили. Подружка только обрубком на прощание махнула и была такова. Не вернулась она. Сутки побыла она рядом, но до того мне жалко было ее, что достаточно долгое время я бродил по улицам, гоняясь за черными маленькими собаками. Не нашел. На следующую смену шел уже спокойно, смирился. Но какова радость моя была, когда прийдя с работы и открыв двери, я был атакован визжащей от радости Куклой. Еле успокоили ее излияния любви и преданности. Она, оказывается, вернулась и сидела под дверью. Как только сестра вышла на улицу, собачонка шмыгнула меж ног в комнату и спряталась под кровать. Кукла, видимо, была домашней,  из хорошей семьи. Она никогда не гадила , требовала выводить ее на улицу. Никогда не скулила, не лаяла , требуя еду. Она просто делала зайчика и могла сидеть так долго, пока не дашь ей чего - нибудь. Купание восприняла как должное, а прибегая с улицы, ждала, когда ей вытрут лапки, только потом смело бегала по кухне. У Валеры, брата, тоже была маленькая рыжая собачка Жучка. Когда Валера первый раз пришел с ней к нам, она яростно принялась защищать его от нас, если мы, специально конечно, начинали дергать его за что - либо. Она лаяла и кидалась на того, кто дотрагивался до брата. Когда появилась Кукла, он тоже пришел как - то и я, шутя, дернул его за рукав. Жучка кинулась на меня, яростно лая. Кукла, спрятавшаяся под кровать при появлении чужих и сидевшая там тише воды, тут же мегерой вылетела из своего убежища. Мы не знали, как оторвать собак, сцепившихся в схватке. Пришлось насильно отрывать их друг от друга. Валере некуда было приютить Жучку, а выбрасывать на улицу мы не приучены, поэтому принес ее нам на то время, пока он найдет для нее нового хозяина. Это быстро у него получилось, но погладить Жучку я опасался, Кукла была всегда начеку, готовая защищать меня и от любви не ее.
.        Могли мы теперь и смотреть концерты и другие приезжие представления все вместе. Наталка уже вполне могла быть зрителем. Мне, как и другим участникам  местной самодеятельности , можно было
было пригласить троих своих друзей или родных. Нам выдавались контрамарки для этого. А такие мероприятия были часты. На втором ярусе балконов целая ложа была предоставлена для наших гостей. Миша с Галей стали постоянными зрителями гастролирующих знаменитостей. Была одна проблема. Наталья наша была очень общительной и подвижной, ну и симпатичной при том. Как только появлялись они в ложе, внимание ей уделяли даже чрезмерное. Она по рукам переходила из одной компании к другой и частенько упархивала из поля зрения родителей. Времена были такими, когда еще не пропадали дети неведомо куда, но часто нам все же приходилось обегать все соседние ложи в поисках непоседы. Наташа была для меня самой любимой племянницей, ведь в основном была почти всегда рядышком. Из - за нее и размолвка первая с Мишей произошла. Глупая правда, но и повлекшая за собой перелом в моей жизни.
         Да, жизнь вроде налаживалась в семье сестры. Мы уже не перебивались с хлеба на воду и даже могли с Мишей позволить себе вечерком по стопочке. Был какой - то праздник. С Мишей мы никогда не ссорились, он всегда относился ко мне, как к младшему брату.В этот вечер немного выпили и беседовали о разном. Наталья крутилась рядом. А надо сказать, что кроме подвижности своей она была еще и своенравна, и отпор за обиду не заставлял от себя ждать. Миша один раз попросил дочь успокоиться и не баловаться, она не реагирует. Он пригрозил ей углом, на что она схватила вилку со стола и запустила ею в отца, за что получила не сильную, слабенькую оплеуху. Как я возопил, как налетел с обвинениями и угрозами на него. Естественно, Миша был задёт за живое моим поведением. Он кричал , что Наташка его дите, нечего лезть со своими советами. Галка успокаивала нас обоих, а мы, два дурака, разошлись не на шутку. Я кричал , что не позволю бить мою племянницу, он кричал, что не позволит распоряжаться в его семье. Наконец, Галка начала просить меня уйти на время, пока оба мы не успокоимся. Обиженный, я выскочил из комнаты на улицу и отправился бродить по ночным уже улицам. Погодка неважная была, мокрая. Ноги сами понесли к дому, где жила Танюшка с подругой. Ввалился нежданный гость и давай жаловаться на бесприютную жизнь бедного меня, никому не нужного, несчастного. Таня гладила и уверяла, что я не прав, что я нужный всем, и ей тоже нужен. Ну раз нужен, так забирай меня , а то на улице дождь моросит и холодно почему - то. И вообще, давай - ка мы с тобой будем жениться ( ничего себе, признание в любви!). Она не против, завтра, говорит, жениться будем, а сегодня спи. Уложила она меня , укрыла потеплее, как я когда - то Куклу свою. Пригрелся и заснул. Утром, ни  свет не заря, проснулся, думаю, лежу. И чего, думаю , взбеленился на Мишку, не сильно же он Наталью шлепнул,  да и действительно, что делать, когда в тебя вилки летят? Я бы тоже , наверное , шлепнул. Сегодня вилки, завтра стулья. Пришла из другой комнаты Таня, присела на краешек, улыбается. А мне и неудобно, морде ,  пьяной морде , и приятно. Взял за руку, погладил и , чего уж тут прикидываться ничего не помнящим , вразнос пошел. " В воскресенье приеду к тебе в поселок, родителей предупреди, сватать буду". Зарделась, бедолага. Не ожидала. Ну что с пьяного языка не слетит. Смотрит на меня и не верит, я же вижу. Тут уж я постарался, все кино и книги про сватовство вспомнил и постарался. Начал стараться, да охладила подруга. " Ты сначала со своими переговори, а потом уж решим". Правильно же охладила. Но и я не лыком шит, бодро заявляю :" А вот прямо сейчас и пойду! "
.           Прихожу домой. Посмеялись с Мишей друг над другом, пожали руки, тут я и вываливаю свое . Галка офигела, Миша , кажется,  тоже. Но справились с этим, призадумались. А что такого - то? Им 18 на 20 было, когда студентами еще хомуты с бубенчиками нацепили. Но Галка все же заявляет : " С Валеркой посоветуйся, потом решим". На всю жизнь осталось у меня понятие, стукнуло по лбу, решил сделать, делай сразу, не откладывая. Нашел брата на работе, он уже при какой - то должности в экспедиции работал, и по дороге к какому - то управлению, в машине, все ему выложил. Валера сказал так : " Жить с этой девушкой тебе, отвечать за то , что будет дальше, тебе, тебе и решать. Я все, что требуется, сделаю. До воскресения три дня. Предупреди Таню, пусть едет домой, сообщит родителям. В воскресение с утречка и рванем". Вопрос был решен. В субботу я настраивал Таню на нужную волну и предложил ей с вечера уехать домой. Галя с Мишей тоже едут, и они с Валерой решали, что и как там делать завтра. А я? А я же при чем? Это они должны беспокоиться, мне - то чего. Я спокоен на работе. Ну не совсем, конечно, я такой безбашенный. За субботу я успел все - таки найти нам с Таней квартиру у бабушки Веры, недалеко от Дворца Культуры, станции скорой помощи и , главное, это был отдельный домик с одной лишь комнаткой и коридорчиком, стоящий на сваях, и поэтому с высоким крыльцом.
.        Пораньше с утра Валера заехал за нами на своем служебном "Уазе". До поселка, где жили родители Тани, доехали быстро. Это шахтерский поселок, с современными пятиэтажками в центре и с рабочими бараками, которые, наверно, с  дореволюционных времен продолжали служить жильем для многих работяг. Адрес Таня дала, но не сразу можно было сообразить, где это. Прохожих  было немного, но все - таки встретилась добрая душа, подсказала направление. Барак был деревянный, с высокими деревянными же порогами и ступенями, скрипевшими под ногами. По номеру на двери квартиры сориентировались, громко застучали кулаками. Долго не открывал никто. Стоим, смотрим друг на друга, сваты непрошенные. Но двери, наконец, открылись, молодой татарин , сонный и мятый, спросил , дружелюбно правда, чего это ему спать , рабочему человеку, на отдыхе не дают. Я  в замешательстве, ведь Татьяна дома должна быть, договорились же. Интересуемся , где же она все - таки." В городе, – отвечает -, а что случилось - то? " Объясняем  кто мы и зачем заявились. Рафик, так зовут Таниного брата, засуетился, новость для него оказалась неожиданной, впрочем, как и всем ее родственникам. Не было ее дома, не приезжала она. Вот те раз. Что же делать? Рафик предлагает сбегать за матерью, которая сейчас на работе в больнице. Зачем же бегать, съездим. Грузимся, едем по той же дороге, по которой сюда ехали.  Дорога проселочная и от центра до дома родителей проходит по пустырю. Впереди замаячила худенькая, несчастная фигу;рка. Это Таня еле ноги переставляет, как на Голгофу идет. Останавливаемся, затаскиваем в машину. Она оправдывается, мол вчера на автобус вечерний опоздала, утром тоже опоздала. Понимаем состояние ее, радуемся, что вообще приехала, есть хоть кого сватать. Рафаэль сбегал в отделение, где мать работала санитаркой, вызвал. Заахала, заохала, а делать - то нечего. Если и выкатить нам гарбуза, то не здесь же, возле больницы. Едем с отпросившейся с работы матерью в отчий дом невесты. Дома и отец проснулся к этому времени. Из машины Галя и Миша выгружают снедь, привезенную из городских магазинов, спиртное, конечно. Ехали, знали, что не успеют приготовиться будущие родственники к нашему визиту, да и кто успел бы в этом стремительном желании малосоображаещему женишку встречу приготовить. Накрыли стол. Мои стараются, балагурят , впечатление производят, вот, мол, мы какие хорошие и веселые. А раз так, то и сокол наш ясный такой - же. Мы с Татьяной уже оба молчим. Не каждый день женимся, неуютно что - то. Ну Валерка объяснил все доходчиво, кто, зачем и почему. Отец молчит, на стол посматривает, а мать заявляет: " Мала она еще замуж, шестнадцать всего, дитя неразумное." Мы с Татьяной присматриваемся к друг другу и , кажется, оба не согласны с мамкой. Большие мы уже, не рано нам. И Валера не согласен, у него свои доводы. " Ладно,- говорит-, разберемся, но не на голодный желудок". Наливает сам всем по рюмке, видя , что мать стесняется прикасаться к привезенному  нами угощению,  предлагает сначала выпить и , уже закусывая , поговорить. Отец поддерживает правильное предложение свата. Выпиваем , вернее мы - то с Таней паиньки, ни - ни. Галка вообще не пьет, ей и без этого нормально. Закусываем, Валерий усиливает натиск. Не помогла первая, против мать.  Так и хочет гарбуза найти и нам всучить. Валерий по следующей наливает и уверяет, раз двое голубков решили, их уже ничем не пробьешь, в голубятню одного закроешь, другой дырок в голубятне наковыряет, и все - равно до голубицы доберется. А такие игры чреваты. Ну и так далее. Не помогает вторая, хоть убей. Все те же " молода и не опытна". Ну на то он и брат мой, мужик сказал, мужик сделал. По третьей наливает. Не вынесла мать такого напора, ей же на работу вернуться надо , и трезвой, а тут такое безобразие. Вздохнула тяжко и сдалась. Да делайте , мол , что хотите, только не наливайте больше, за мужа и сына старшего тоже ж думать надо. Так и порешили. Свадьбы , конечно, ни мы , ни новые родственники не потянем, вечер устраивать тоже не стоит. Тихо , мирно сошлись и ладно, так и жить попробуем. Нехорошо получилось, но как уж получилось. Таня была очень хорошей женой, не смотря на молодость. Была бы. Но она и сейчас есть, и дочка у меня есть. Спасибо, Танюшка.

.               





* * * ЦЕНА ПРОЩЕНИЯ. * * *

,        Уходят годы, летят листками календаря. Уже и забыли многие, как они выглядят , календари те, с красными листками праздников, с описаниями великих открытий, с кулинарными рецептами. Кому они сейчас нужны, эти висящие на стенах книжицы, к которым нужно ежедневно подходить и отрывать еще один день своей жизни. Забудешь оторвать листок, а день жизни все равно улетел, не вернешь его. Сейчас все проще. Вынул , нажал кнопку, до свиданья. Так вот и пролетела листок по листку, клик за кликом, такая длинная, но такая короткая жизнь. И только воспоминания, чаще тягостные. Не исправишь уже ничего, да и нового не не спроворишь. Сил - то нет. Остались вот только на то, чтобы  пальцем в планшет тыча, записать о себе то, о чем многие не напишут и не расскажут, кому стыдно, кому все - равно. И даже это уже трудно, потому что годы, сантименты и слезы. Слезы скорее от счастья. Ведь те, о ком рассказываю, были мною любимы, многие есть и сейчас, но не здесь, не со мной. Я плачу, потому что не забыл. Может, они и забыли, и я не в обиде за это, я не забыл. Даже тех, кто мимоходом промелькнул, но промелькнул же, оставил след и загрузил это воспоминание в вагончик моей памяти, который вот прохудился и теряет потихоньку осколочки , а я подбираю и примащиваю их в этот планшет, который станет, наверное, последним моим верным другом. Только бы не терял он эти осколочки, если я по забывчивости не нажму на кнопку " сохранить". А такое часто бывает. Я пока успеваю подхватить и вновь положить на место, но на сколько меня хватит? Поживем - увидим. А раз поживем, насобираю еще немного.
.            Танюшка оказалась умницей. Из того немного, что подарила нам моя сестра, и того, что было оставлено хозяйкой , у которой мы сняли эту времянку - стол, два стула, кровать и умывальник с пипкой - пуговкой в коридорчике, она устроила уютное гнездышко. Шторки, висящие на единственном окошке и над входной дверью, придавали жилой вид даже там, где кажется и жить  - то невозможно. Так было совсем недавно у моей сестры с зятем, жившими в ничейном заброшенном доме. И готовила она вкусно, и подать эту  вкусность умела. И была ласкова. Что еще надо неизбалованным богатством молодым людям? Этого вполне хватает. Я убегал на работу, а она, соскучившись, прибегала ко мне. Мы или сидели в салоне машины " скорой помощи" , или мотались по вызовам. Начальство часто выговаривало мне о недопустимости посторонних во время работы, но я игнорировал их замечания. Мои знания и умения оказать помощь нуждающимся в ней не уменьшались от присутствия любимой рядом. Не брал я ее с собой и прогонял домой, если сопроводительный лист обещал странноватые картины, или серьезные, сложные диагнозы. Она не обижалась, шла домой.В театр она наотрез отказалась ходить, и поэтому, когда я уходил на репетиции, она оставалась дома. В доме хозяйки, в одной из комнат , жили Николай с Ольгой, такие же, как и мы с Таней, недоженатики. Мы подружились сразу, в свободные вечера собирались вместе, играли иногда в дурачка старенькими картами, рассказывали истории свои. Николай был покрыт многочисленными шрамами, полученными в результате катания верхом на электричке. Как жив остался, одному богу известно. Электрическая дуга так шибанула его, что на землю он слетел полуобгоревший и в лохмотьях сгоревшей одежды. Оклемался и даже, позже, мы проводили его в ряды Советской армии. Вот с его Олей и коротала Танюха время в мое отсутствие.
.       Подходил Новый 1979 - год. Мы готовили большое театральное представление и Голубой огонек. Программа праздника была обширна, со многими гуляньями и мероприятиями. На работу я отнес очередную бумагу о моем освобождении от работы с 25 - го декабря по 5 - января. Даже не буду описывать реакцию гл. врача, не стоит . Я уговаривал Таню быть все эти дни рядом со мной, но она стойко держала оборону. Наконец, я возмутился ее поведением затворницы, не желающей находиться с мужем рядом, когда он сам не может ничего изменить. И тут она ошарашила : " В чем я туда пойду, в брюках или в старом застиранном платье?". И действительно, в чем? Я ведь и не подумал, что у нее кроме пары клешей , да нескольких простеньких платьев , ничего и нет. Я захотел предложить ей одеть что - нибудь из театральных костюмов, но , слава Богу, не успел. Мысль о гримерке навела на другое. "Будет у тебя платье, которому обзавидуются все бабы, его увидевшие". " Откуда же? "- спросила она." А вот увидишь скоро! ". Я обегал все доступные магазины и нашел то, что хотел. Материал светло-коричневый с серебряным орнаментом мне понравился. В гримерку я пришел уже с материалом в руках. Наша костюмерша Тамара часто шила костюмы для всех коллективов дворца сама. Мы с ней были дружны, часто проводили время с ее дочерью и Фёдором, нашим актером и танцором. Она выслушала мою просьбу и предложила шить платье в присутствии самой Тани , а так же дома у Тамары. 30 - го нам давался выходной до обеда 31 - го. Конечно, я согласился. И вот с утра 30 - го мы у нее. Федор, который уже считался женихом Оли, дочери костюмера, я , Таня - все выбирали в модном журнале фасон платья, Долго спорили, и не могли прийти к соглашению, что шить. Наконец, Татьяна спросила для кого шить - то будем? Вопрос был исчерпан. Начали кроить , а я молил Бога, чтоб хватило материала. Тамара успокоила, на все хватит. Целый день они с Ольгой стрекотали на машинке. Сначала на мою Таню напяливали куски кроя, то там, то здесь что - то к чему - то крепили булавками, сшивали обыкновенной иглой, потом машинкой. Мы с Федькой были позабыты, позаброшены, еще и обруганные. Идти нам было некуда, делать нечего. Украли семисотку " Таверне", и в маленькой спаленке играли в шахматы. Часа в три ночи платье было готово. Я не обманул любимую. Если она прочтет когда - нибудь эти строки, не сможет их опровергнуть. В нем , в платье, приютилась королева, с миленьким личиком и счастливой улыбкой. Здесь же мы и спать положились, кто где приткнулся. Мы забыли о Кукле совсем. Никуда она ни делась, дома сидела, умничка. Я пару раз бегал домой, выводил обиженную собачонку в наш небольшой огородик, и закрывал ее опять на ключ. Воды ей налито, в миске еды достаточно. Мы не виноваты в том, что на этом долгом празднике она лишняя.
       31- го с обеда мы были во дворце. Готовили сцену, разбирали костюмы, штудировали тексты. Танюшка была дома до вечера. Решили, что приедет она к девяти вечера сразу в ложу для зрителя. Галю с Мишей я пригласил, но сестра должна была вот - вот родить второго ребенка, поэтому приглашение было чисто символическим. Театральное представление было основано на русских сказках, но пригнанное для взрослого зрителя. Я играл Лешего и Ветра в голове. В зале погас свет и в прожектором луче неизвестно откуда прилетел на сцену Фёдор  - Дед Ег. Нина Ивановна в костюме Красной шапочки в мини смотрелась до того смешно, что ей и слов говорить не нужно было, зал и так рыдал, она хоть и не толстая, но упитанная. Она то превращалась в Простуду, желающую заразить всех гриппом, чихая в зал так здорово, что смеялись даже мы за кулисами. Представьте Красную Шапочку 56 - го размера в мини, которая дочихалась до падения на колени и отключила сама себя, шмякнувшись лбом об пол. Я, в костюме Лешего , желая отомстить за обморок подруги, превращался в ветер,  чтобы поселиться в головах зрителей. Все это происходило под наше пение,  этакий мюзикл в миниатюре. Дед Ег колдовал, насылая порчу, но так же безуспешно.  Наши кривляния были вместо конферанса. Шли номера певцов, чтецов, танцоров, ВИА. Обширная получилась, интересная, по отзывам,  программа. В половине двенадцатого представление закончилось, и те, кто приобрел билеты на огонёк, двинулись занимать свои места за столиками в огромном фойе и балконе по кругу всего фойе. Народу было много, а значит и работы для нас. В двенадцать поздравить гостей огонька должен, естественно, Дед Мороз со Снегурочкой. Ему отводилось полчаса, так как кроме обычного поздравления он должен поздравить каждый столик отдельно. Было решено, что отказываться от угощения он не должен. Потом по очереди сменять его должны мы, персонажи прошедшего представления. Каждый на столько времени, сколько позволит здоровье и состояние при поздравлении. Нужно было покидать зал при первых признаках критического опьянения. Мы, театралы, до двенадцати пришли в репетиционную и уселись за накрытый стол. Нужно было хорошо закусить. Бой курантов отметили шампанским и Нина Ивановна вышла в фойе, чтобы со стороны регулировать смену поздравителей, то - есть нас. Когда Татьяна моя появилась перед наши очи после представления, все уставились на нее в восхищении. Как же она хороша была в своем наряде. Наши девчонки красавицы, бесспорно, но Таня затмила всех. Я не потому расхваливаю, что это была моя Таня,нет, честное слово. То, что она королева на сегодняшнем вечере, признали все. Она не приходила к нам никогда, и никто не знал ее, кроме Федора. Поэтому мужичье ринулось наперегонки  с предложением своей помощи. Кое - как вразумил своих друзей, что она моя. Не смотря на это, всю эту ночь мне пришлось отбиваться от ее поклонников из всех коллективов дворца по очереди. Мы, конечно, в репетиторской праздновали, танцевали, пели, все как положено.        Когда подошло мое время поздравлять гостей, я уходил ,тревожась  за покой моей девушки, хотя и был не против ее танцев с поклонниками, но выпили же все, многие немало. Хватило меня ненадолго, как, впрочем, и всех нас. Это со стороны кажется, что у актеров, певцов, танцоров не работа, а вечный праздник. С полчаса я простоял, и Нина Ивановна подала знак на выход. Основная масса уже устала, и праздновала, только закусывая. Таня тоже выглядела уставшей, ведь была уже глубокая ночь. С утра у нас было еще много дел и здесь , и в других местах. Я поставил несколько стульев спинками к стене и мы легли голова к голове. Постепенно все по тихому разбрелись, кто куда, огонек закончился и мы даже подремали. До третьего января наша бедная Кукла сидела взаперти. Когда после нашего общего посещения моей сестры и этим завершив празднование, мы пришли домой, кукла, как только открылась дверь , пулей вылетела на улицу. Она влетела в огород и притихла. Кушать мы ей оставили достаточно, воды тоже, но не подумали о том, что она проигнорирует песочницу для отправления физиологической потребности. Назад кукла примчалась уже довольная и радостно прыгала вокруг нас. Вот и доверяй после этого искусственным прибамбасами, если вам попадется такая культурная собака.
.          После Нового Года начались проблемы мои на работе. С медицинской точки зрения мне не могли предъявить никаких претензий, мою наставницу  не смогла глав. врач переманить на свою сторону, она защищала меня рьяно. Но если тебя хотят уволить - уволят. Так было и в Советское время, так есть и сейчас. Конечно, если поставить перед собой задачу принять бой, то и тогда, и сейчас можно устоять. В последующей своей жизни я научился постоять за себя. Но в то время я еще этого не умел делать. Поступил вызов к мужчине около семидесяти лет с сердечным приступом. Дело было к обеду, когда звонки вызовов обычно приостанавливаются, поэтому уже минут через пять я был на месте. Дедушка попался коммуникабельный, общительный, и , как в основном все участники войны , не скулящий. Я обследовал его, задавая при этом вопросы по анамнезу ( история заболеваний прежних и жизни вообще) , дал нитроглицерин. Он заверил , что ни инфарктов никогда у него не было, ни вообще чего - то серьезного. Нитроглицерин успокоил боль, значит, это не инфаркт. Дед весело со мной беседовал, когда вошла его дочь. Она пожаловалась на отца, мимоходом заявив, что недавно с инфарктом лежал в реанимации. Я понял , что это вторичный инфаркт. Срочно нужно госпитализировать, но дед отмахивается руками и ногами, не желает лечь  на носилки. Кое - как уговорил ехать в больницу, но до машины он категорически шел  своими ногами. Делать нечего. Погрузились, сделал профилактические инъекции. Подъехали к порогу больницы и именно здесь началась агония. Из приемного покоя набежали врачи и сестры. Но мужчина умер. Врач приемного покоя успокоил меня, сказал, что смерть была неизбежна, я ничем помочь уже не мог. Он посоветовал просто отвезти труп в морг, что я и сделал. Состояние мое было, видимо, не из лучших, и мне разрешили уйти домой пораньше, принять что - нибудь успокаивающее и хорошо выспаться. Дома Танюшка так же постаралась развеять мое уныние. Я понимал, что не на моей совести эта смерть, но еще долго не мог сам себя простить. В следующую смену я был ошарашен, прочитав приказ по " скорой" на доске объявлений. Мне был объявлен выговор. За что, написано не было. Я зашел к начальству. " Вы не уведомили родственников умершего".  " А что - же не сделали этого работники морга, ведь все документы на него были заполнены уже дежурным врачом приемного покоя, и документы я отдал из рук в руки дежурному в морге? ".  Вообще - то, это был мой первый и последний выговор в жизни. Прийдя домой, я еще не думал об увольнении. Но в гостях у хозяйки была дочь. Мы часто устраивали чаепития все вместе и с другой молодой парой. Женщина работала директором техникума и посетовала, что не может никак найти кочегара в техникомувскую котельную. Я ухватился за эти слова, спросил о зарплате, условиях работы. Особо поинтересовался, есть - ли возможность подмены на случай моей занятости в театре. Зарплата была немного меньше, но не критично. Женщина заверила меня в том, что как только уволюсь с прежнего места, могу выходить на работу. На следующий день я положил заявление на стол глав. врача. Та даже обрадовалась, кажется , и подписала. Даже положенную отработку не надо было делать. Уже в следующий день я кидал уголек в топку, чистил и вывозил шлак, мылся после суточной смены в душе и бежал к своей лапушке, которая всегда возвращала мне силы своей заботой. Но не долго поработал я и здесь. Через месяц, получая зарплату , вижу самый наглый обман. Мне заплатили ровно половину положенного по праву. Мне было заявлено о том, что я числюсь еще пока учеником, так будет три месяца, ну и все такое прочее. Здесь я не стал себя сдерживать. Директриса узнала от меня кто она такая, сначала этой новости удивилась, потом рассвирепела. Я стал безработным. Хорошо , что трудовая книжка была у меня, иначе мог заполучить и статью неприличную.
.           Часто мы ходили в гости к сестре моей. Вот и сейчас пошли. За ужином поведал Мише с Галей о своих проблемах. Миша успокоил. " Завтра к восьми пойдём со мной в механические мастерские. Попрошу, чтобы взяли. Мне как раз напарник нужен в кузнечном. Так я стал работать кузнецом. Сказано громко, потому что с кузнецом и огромной кувалдой не надо путать. Но и печь, и горн, и малиновый металл, и пот ручьем присутствовали. Мне работать не привыкать, любая работа хороша, если тебе на ней не скучно. В мастерских скучно не было. Мы с Мишей стояли у пресса, который изготовлял замки для стыков шахтного железнодорожного полотна. Из металлических листов мы нарезали заготовки при помощи механического ножа, режущего сталь словно кусок колбасы, затем эти заготовки помещали в печь до нагрева и малинового цвета. Щипцами я выхватывал по одной заготовке и подавал Михаилу, который аккуратно укладывал ее на пресс. Нажатие ногой на лапку привода, и кувалда сама, опустившись на разогретый лист, вышибала нужную форму. Не трудно, но жарковато. Пот льет в три ручья, роба, хоть выжимай. Часто отбегаю к аппарату с газированной водой, чтобы не высохнуть в мумию. Помывшись после смены в душе понимая, что вроде и не устал, можно бежать на репетицию. Танюшка - хорошая хозяйка. На моих глазах всегда был пример отца, который получив зарплату , отдавал  ее матери. Так делал и я. Потом я не интересовался, куда и на что идут эти деньги, главное, чтобы всегда были сигареты.  Таня умела рассчитывать на все. Но если с работой все наладилось, начались проблемы с жильем. К этому времени наш товарищ по жилищу был призван в армию. Вчетвером проводили его,  и его жена уехала тоже. Бабушка, под напором своей дочери директрисы, начала потихоньку нас выживать. Я искал варианты, чтобы уйти на другую квартиру, но пока ничего не получалось. А однажды ночью кукла начала яростно лаять на двери. За нею в коридоре слышна была какая - то возня. Я встал с постели и со словами" Танюш, дай - ка мне ружье"- подошел к двери. Шум затих, но Кукла не успокаивалась. Я резко открыл дверь. Дверь из предбанника на улицу была сорвана с крючка и нараспашку. Приладил крючок на место, закрылся и лег в постель. Таня дрожала, прижавшись ко мне. Толком так и не заснули. На завтра , на выходе из ДК после репетиции, меня остановил парень и по секрету объяснил. " Оставь Танюху, она не твоя, ее парень ни перед чем не остановится, чтобы ее вернуть". Конечно, посмеялся ему в лицо, но я не бесстрашный придурок, я обыкновенный человек. С вечера я досконально укрепил двери. Ночью Кукла снова подала тревогу. Она не гавкала, а легла рядом с нашей кроватью и бесконечно рычала на дверь. Мы лежали молча. Минут пять на улице перед дверьми что - то происходило, и все затихло. Уснуть не смогли. Встали, оделись и , прихватив собаку вышли из дома. Наружная деревянная дверь была исполосована чем - то острым. У Галины с Мишей выспались спокойно. Надо было что - то решать. У меня в городе были не только друзья, были и враги. Не враги, я имею ввиду страшные чудища, обыкновенные. В молодости бывает; там подрался и морду начистил, там тебе маленько начистмли, это нормально. Но тот, кому начистили, всегда думает об отмщении. Вот и думал я, действительно в Тане дело, или в том, кому когда - то начистил, или просто выживает хозяйка при помощи внуков. Понял только одно, с хаты надо съезжать. Танюшка была напугана. И решили мы поехать в Танин поселок, к ее родным ближе. Долго рассказывать не буду. Не понравилось нам. Родные приняли, и дом для нас даже был, ее дядя жил один в доме почти на берегу залива, и брат ее планы строил, как мы на моторке рыбачить будем. Но не получилось у нас, не мое это было и не Танино. Денег мало было, и я решил везти свою женщину ко мне домой, где все мне знакомо, да и к отцу поближе. Проблема в деньгах. Вспомнил о тете в Забайкалье, ее доброе отношение ко мне во время прошлого визита к ним. Да и не бедные они, дом полная чаша. Взяли билеты до ее города и поехали. Я был уверен, поможет тетя Катя, займет денег на дорогу, и не будет торопить с возвратом их. Встретили и обогрели , и накормили, но денег дать не могли. Тетя объяснила, что мой дядя, ее муж , попал в аварию и на лечение нужны деньги, много денег. Несколько дней ходил в поисках работы. Везде нужны и медики, и даже в милицию приглашали, но с пропиской. А где ее взять? Расспрашивая случайных людей, узнал, что есть где - то в городе камвольно- суконный комбинат, с общежитиями и возможностью в будущем получения квартиры. Нашел, договорился сразу за обоих, но с проживанием в разных общежитиях. Что ж , все лучше , чем неприкаянность. Танюша стала работать в красильном цехе, я поверяльщиком веретен. Моя работа была связана с подготовкой  и центровкой веретен, на которые нить должна ложиться ровными слоями. Прядильный цех огромный, светлый, с постоянной вентиляцией и увлажнением воздуха. Работа требует внимательности и глазомера. Когда я первый раз пришел в красильный цех, был поражен условиями труда у Танюшки. Мне стало ее жалко. Жара, влажность, огромные жбаны с красящим раствором и она, худенькая, посреди этого ада. Она успокаивала меня, говорила что это только на первый взгляд так плохо, а вообще - то ничего. Вот так и жили. Я ходил ее встречать со второй смены, когда выпадало. В одну смену у нас работать не получалось. Иногда мы встречались только в пересменку. У нас даже проходные и столовые помещения были разными. В последующем жизнь берет свое, я стал снова бегать, теперь в команде комбината, пытался создать ансамбль, но работяги не очень спешили после работы бежать в музыкалку. Общежития , мое и Танино, были в разных концах улицы, но все реже я бежал к ней, хотя и тянуло, были другие проблемы. Кукла была со мной. Перед отъездом из Приморья я справил все положенные документы на нее, чтобы и в поезде она могла ехать беспрепятственно. Пока ехали до  места, она стала любимицей попутчиков. На каждой стоянке она выскакивала из вагона, уносилась в ближайшие кустики, и  довольная, носилась кругами по перрону. При первом гудке электровоза она , как нормальный пассажир, не заставляла бегать за ней по всему перрону, а сама вскакивала в вагон. В общежитии первое время мне удавалось прятать ее, но она сама себя выдала. Каждый день я покупал ей по одной котлете, стоившей в столовой общежития одиннадцать копеек. Но однажды котлета осталась лежать в миске нетронутой. Странно, но ладно. Второй день, котлета лежит, третий - лежит. Кукла веселая, я в шоке. Она, Кукла, маленькая. Даже когда хожу по коридорам, она, бегущая за мной, может вполне пройти за кошку, поэтому я только выходя на улицу, сажаю ее под полу своей одежды, чтобы пройти мимо вахты. А внутри здания она шмыгает по хозяйски. Вот и иду с ней в столовку на первом этаже, сам поесть и ей котлету купить. Меня уже знают как музыканта здесь, поэтому повариха со смехом подходит и говорит : " Да не покупай ты ей котлету, она сама себя кормит ". Оказывается, во время своих гуляний она надыбала вход в кухню, со всеми нужными людьми перезнакомилась и у нее появилась своя мисочка не с какой - то там задрипанной котлеткой за одиннадцать копеек. За свою свободу в общежитии она тоже сама подсуетилась. Сидим в музыкалке , Кукла рядом , входит комендантша с каким - то своим вопросом, а этот зверь рычит на нее. " Чья? ". " Моя". " Нельзя! ". " Кукла, проси". Перестал зверек рычать, на заднице сидит, лапами слезы вытирает, несчастное дитя природы. Рассмеялась женщина, да и рукой на такое хамство махнула. Кукле легче, чем нам, нас никто не жалеет. Второго мая я получил повестку, наконец и обо мне вспомнили, на службу пора. Рассчитался , приготовился морально. С Куклой съездили к тете. Накрыла она нам стол, проводы мне маленькие устроила, Танюшку успокоила, не одна , мол, останешься, мы здесь. Упросил взять Куклу в дом. Взяли. Но через день - два сообщили о ее побеге. В армию идти мне одиннадцатого, уже скоро, а она в бегах. До нашего комбината расстояние не малое, едешь и то с пересадками. Где ее искать. Девятого демонстрация, естественно и наша колонна идет. Рядом ребята , смеясь , тычут в бок. Вот же надо какая умница собака, здесь нашла, бежит рядом, обрубком помахивает. Снова повез к тете Кате. Пропала собака, не захотела жить в доме родственников, сбежала. А я уже искать не мог, сапоги солдатские запретили. Проводила меня Танюшка, но на счастье рядом служил, в пригородной части. Навещала она меня, я в самоволку бегал. Потом , через восемь месяцев, перевели меня в Даурию, но служил, разъезжая по  командировкам. И пару раз заезжал к Танюшке. В последний раз, перед последней своей командировкой в Казахстан , упросил командира зайти к жене. Все знали меня, как женатого. Капитан согласился, но только посидеть пару часов в ресторане  вместе с ним. Я поднялся на ее этаж и постучал в дверь. Она вышла, в домашнем халатике, видно встала с постели. Я попросил быстро одеться и идти со мной. Она, почему  - то опустив голову, заявила, что сейчас не может. И все. Никаких объяснений. Я глянул на ее живот и увидел, что он вроде как большеват. Не сказав ни слова, я выскочил на улицу. Капитан не стал ничего расспрашивать. Мы все  - таки зашли в " Славутич", посидели с полчаса и поехали служить дальше.
.         Отслужив, я вернулся домой, но месяца через два поехал в Забайкалье. Устроился на комбинат, жил в том же общежитии. О Тане  ничего не было известно. Три месяца ничего нового о ней я так и не узнал. Ехать в Приморье смысла не было, так как все наши уехали оттуда, вернулись на Кавказ. Галя, по дороге домой, останавливалась здесь на сутки, но так же не смогла найти Татьяну. Я решил, что она, видимо, вышла замуж и уехала с мужем. О ней я помнил всегда, она была первая, кто действительно был мне нужен, но и не осуждал ее ни за что. Чего кусать локти, не достать до них. Женился я в тридцать один год на казашке, больной из отделения , в котором  работал. Так получилось , что одну ночь мы провели вместе, а женщина была хороша собой, да и характер вроде тихий. Ох, уж этот характерец, век бы такого не встречать. Родил двоих дочерей, и сам принял на руки третьего, сына, мертвого. В смерти его виновна Алия, это и послужило последней каплей. Я виновен перед дочерями, однозначно виновен, но не чувствую этой вины , хоть убей, не чувствую. А спустя сорок лет моя вина перед Таней ожила, и гнетет неимоверно. Уже лежа на больничной койке парализованным, я узнал, меня дочка ищет, моя кровиночка, моя Маришка. И уже четыре внука она мне родила, и самый младший Сашка, тезка мой. Может, и не в честь деда своего, но мне так хочется , чтобы это  было так. И , главное, простила дочь, папой сразу назвала. И внуки изредка, но дают о себе знать. Я не могу их обнять, но они греют меня издалека своим теплом, и пожить захотелось еще, хоть таким вот, сидящим в кресле инвалидном, но зная, сегодня доча мне смайлик пришлет и я его вместе с телефоном прижму к груди своей хилой и поцелую. Спасибо Танюша за дочку и прости , если сможешь. Оно, твое прощение, будет даром от Бога.