Расчёт Стрелка глава 23-26

23


Если бы он встретился взглядом с закоренелым Риксом и еще более закоренелым Коробейником,
то ошеломил бы людей Из Угла. И затаив дыхание они ждали
его предложения Джеку Лэндису.

Он снова заговорил, заложив руки за голову, после того
как медленно достал носовой платок и вытер подбородок.

-Я человек методичный, Лэндис,- сказал он. - Ненавижу делать
неопрятную работу. Я испытываю отвращение к себе с тех пор
, как немного поссорилась с Льюисом. Я намеревался прострелить ему руку, но
вместо этого разорвал ему все предплечье. Небрежная работа, Лэндис. Я
мне это не нравится. Теперь, встречаясь с вами, я хочу делать чистую, аккуратную, точную
работу. Тот, которым я буду гордиться."

В отдалении послышался слабый стонущий голос. Это был Коробейник,
который обхватил себя своими худыми руками и тихо, с
невыразимой радостью напевал: Слушайте, как он поет! Звонок для
шефа!"

- Почему мы так торопимся?" - продолжал Доннеган. - Видишь
часы в углу? Tut, tut! Поверни голову и посмотри. Вы думаете
Я подброшу тебя, пока ты будешь осматриваться?"

Лэндис бросил взгляд через плечо на большие часы.
маятник торжественно двигался взад и вперед.

-Через пять минут,- сказал Доннеган, -будет одиннадцать. А когда
пробьет одиннадцать, часы зазвонят. А теперь, Лэндис, мы с тобой
сядем здесь, как джентльмены, выпьем спиртного и подумаем напоследок
. Боже мой, есть ли что-нибудь более неприятное, чем быть
изгнанным из жизни? Но когда часы бьют, мы достаем оружие и
стреляем друг другу в сердце-в мозг-куда бы мы ни выбрали.
Но, Лэндис, если кто-то из нас случайно-или из-за
нервозности-ударит по часам на долю секунды,
добрые люди Угла быстро наполнят этого одного из нас
свинцом."

Он повернулся к толпе.

- Джентльмены, это хороший план?"

Так же, как римская толпа, если она хотела увидеть смерть гладиатора, истрепанные
нервы Угла откликнулись на стимул этого восхитительного
развлечения. Раздался радостный хор одобрения.

-Тогда, когда пробьют часы, - сказал Ландис и бросился в
кресло, стиснув зубы от ярости.

Доннеган благосклонно улыбнулся ему, потом снова повернулся и поманил
Джорджа. Здоровяк подошел ближе и наклонился.

-Джордж,- сказал он. - Я не собираюсь убивать этого парня."

-Нет, сэр, конечно, сэр, - прошептал тот. - Джордж может убить его для
вас, сэр."

Доннеган слабо улыбнулся.

- Я не собираюсь убивать его, Джордж, из-за девушки на холме.
- Знаешь? А причина в том, что она обожает луббер. Я попробую
сломать ему нервы, Джордж, и просверлю, скажем, руку. Нет, я не могу так
рисковать. Но если я заставлю его трястись вовремя, я прострелю
ему правое плечо, Джордж.

- Но если я промахнусь, а он достанет меня вместо него, имей в виду, никогда не поднимай руку.
против него. Если ты только прикоснешься к его коже, я встану из могилы
и буду преследовать тебя. Слышишь? До свидания, Джордж."

Но большой Джордж молча удалился, и причиной его
молчания был блеск глаз.

-Если я выживу, - сказал Доннеган, - я покажу этому Джорджу, что ценю
его."

- Он громко обратился к Ландису: - Так мрачно, мой мальчик? Тише! У нас еще есть четыре
минуты. Ты собираешься провести последние четыре минуты, ненавидя меня?"

Он повернулся: - Еще ликер, Джордж. Их было двое."

Здоровяк принес напитки и, поставив один на стол
Доннеган, ему было приказано отвести второго к Лэндису.

-Это действительно хорошая штука,- сказал Доннеган. - Я не специалист в таких
делах, но мне нравится вкус. Вы попробуете?"

Казалось, Ландис не осмеливался говорить. Словно
огромная и смертельная ненависть собралась в нем, и он боялся, как бы она
не вырвалась наружу в словах, когда он в первый раз разжал зубы.

Он взял стакан с ликером и медленно вылил его на пол. Из
толпы послышался глубокий ропот неодобрения. И Лэндис, чувствуя
, что в этом деле он сделал неверный шаг, презрительно нахмурился.
затем снова посмотрел на Доннегана.

-Как вам будет угодно, - сказал Доннеган, потягивая свой стакан. - Но запомни
, мой юный друг, дурак есть дурак, пьяный или трезвый."

Лэндис оскалил зубы, но ничего не ответил. И Доннеган
с тревогой взглянул на часы. У него оставалось еще три минуты.
Три минуты, за которые он должен превратить этого рослого парня в
дрожащую нервную развалину. В противном случае ему придется стрелять на поражение или же
просто сидеть и приносить себя в жертву ради Лу Мэйкона. Тем не менее он
контролировал мышцы своего лица и все еще мог улыбаться.
снова повернулся к Лэндису.

-Осталось три минуты,- сказал он. -Три минуты, чтобы ты
успокоился, Лэндис. Подумай об этом, парень! Вся хорошая жизнь позади. Неужели
тебе нечего вспомнить? Ничего, что могло бы смягчить твой разум? Зачем умирать, Ландис,
с проклятием в сердце и хмурым выражением на губах?"

Ландис еще раз пошевелил губами, но в них блеснули только
зубы; он хранил решительное молчание.

-Ах,- пробормотал Доннеган, - мне очень жаль это видеть. И перед всеми твоими
поклонниками, Лэндис. Перед всеми твоими друзьями. Посмотрите на них разбросанных там
под светом и в тени. Ни слова им на прощание? Ничего
доброго сказать? Неужели вы оставите их без единого слова
доброго товарищества?"

-Черт бы тебя побрал!- пробормотал Ландис.

Из толпы снова донесся гул-отчасти удивленный, отчасти
злой. В этот день они явно были недовольны Джеком Лэндисом.

Доннеган печально покачал головой.

-Я надеялся, - сказал он, - что смогу научить тебя, как умирать. Но я терплю неудачу. И
все же ты должен быть благодарен мне за одну вещь, Джек. Я уберег тебя
от хладнокровного убийства. Я удержал тебя от убийства
беззащитный человек, как вы намеревались сделать, когда подошли ко мне минуту
назад."

Он добродушно насмешливо улыбнулся, и на лице
Ландиса появилось хмурое выражение.

-Две минуты,- сказал Доннеган.

Откинувшись на спинку стула, он зевнул. Целую минуту он не
шевелился.

- Одну минуту?" - пробормотал он с любопытством.

И по конечностям Ландиса пробежала судорожная дрожь. Это был
первый признак того, что он сломался от напряжения.
Оставалась всего одна минута, чтобы довести его до нервного срыва!

Напряжение сказывалось и в других местах. Доннеган обернулся и увидел в окне
тень и по краям комнаты множество вытянутых, напряженных лиц и
горящих глаз. Никогда в жизни они не забудут эту сцену.

-А теперь, когда время близится, - сказал Доннеган, - я должен взглянуть на свое
оружие."

Он сделал жест; как это было, никто не мог сказать,
но в его руке появился пистолет. При вспышке этого, оружие Ландиса
Подскочил к мишени, и лицо его исказилось. Но Доннеган спокойно крутанул
барабан своего револьвера и протянул его Лэндису, свисая с
указательного пальца под охранником.

- Вот видишь?" - сказал он Лэндису. - Чисто, как свистун, и легко, как у девушки.
улыбка. Я ненавижу жесткие действия, Джек."

И Ландис медленно опустил дуло своего пистолета.
Впервые его глаза оторвались от глаз Доннегана, и тонущий, дюйм за
дюймом, зачарованно смотрел на пистолет в руке врага.

-Тридцать секунд,- сказал Доннеган, чтобы поддержать разговор.

Ландис резко поднял голову, и его глаза снова встретились с глазами
Доннегана, но на этот раз они были широко раскрыты, и острый взгляд
Доннегана утонул в них. Губы Ландиса приоткрылись. Его язык
дрожащими губами облизал их.

-Держи себя в руках, - сказал Доннеган вполголоса.

-Ах ты, собака!- выдохнул Ландис.

-Я так и знал, - печально сказал Доннеган. - Ты умрешь с проклятием на
устах."

-Десять секунд, Лэндис!"

И тут он сделал третий шаг к победе, потому что Ландис резко
повернул голову, увидел, что минутная стрелка почти на месте, и
с содроганием повернулся к Доннегану. Из толпы послышался глубокий
вздох.

А потом Лэндис снова поднял дуло пистолета и,
склонившись над ним, направил его прямо на Доннегана. Он, по крайней мере,
пошлет свою пулю прямо в цель, когда первый звон
разнесется по большой комнате.

Но Доннеган? Он сделал свою последнюю попытку расшатать нервы Ландиса. Держа
минутную стрелку на самой отметке, он небрежно повернулся,
все еще держа револьвер на спусковом крючке, и рассмеялся в сторону толпы.

И из толпы донеслось глубокое, всхлипывающее дыхание душераздирающей
неизвестности.

Это сказалось на Лэндисе. Краем глаза Доннеган видел, как мускулы
на лице мужчины обвисли и задрожали; видел, как он,
подражая Доннегану, уронил пистолет; видел, как дрожит его длинная рука.

И тут раздался звон колокольчика-металлический, резкий щелчок, а затем долгий
и гулкий лязг.

Вскрикнув, Лэндис вскинул пистолет и выстрелил. Один раз,
второй, третий - оружие грохнуло. И, к вечному удивлению всех, кто его видел, на
расстоянии пяти шагов Ландис трижды промахнулся. Но Доннеган,
с улыбкой откинувшись на спинку кресла, почти неторопливо поднял свой пистолет,
неторопливо опустил его на мишень и послал сорокапятимиллиметровую пулю в
правое плечо Джека Лэндиса.

Удар пули, как удар сильного кулака, сбил
жертву со стула на пол. Он лежал, схватившись за плечо.

-Джентльмены,- сказал Доннеган, вставая, - здесь есть доктор?"




24


Это был сигнал к порыву, который прокатился по полу и оставил
поток изумленных людей вокруг упавшего Ландиса. На окраине
этого прилива Доннеган подошел к двум мужчинам, Джо Риксу и Торговцу. Они
встретили его выжидающими взглядами.

-Господа, - сказал Доннеган, - не отойдете ли вы?"

Они последовали за ним на некотором расстоянии от шумной группы.

-Я должен поблагодарить вас, - сказал Доннеган.

- За что?"

-За то, что вы передумали, - сказал Доннеган и ушел.

А потом Коробейник пробормотал со странно перекошенным лицом:,
Джо. Он может видеть в темноте! Но я же говорил тебе, что его стоит спасти."

- Если говорить в общих чертах, - сказал Джо, - то ты почти никогда не ошибаешься, когда
тебя что-то волнует."

- Он что-то новенькое, - мудро заметил Коробейник.

- Да, он редкий."

- Но если отбросить разговоры, предположим, он должен был встретиться с лордом Ником?"

Улыбка Джо Рикса была удивительно зловещей.

-У тебя большой ум на великие дела,- заявил он. - Тебе следовало бы
заняться политикой."

Тем временем доктор был найден. Рана была очищена.
Это было жестоко, потому что пуля пробила себе путь сквозь плоть и кожу.
сухожилия, и в течение многих недель боевая рука Джека Лэндиса будет
бесполезна. Кроме того, он принес в рану большое количество ткани,
и было почти невозможно очистить отверстие удовлетворительно. Что касается
самой пули, то она прошла насквозь, на таком коротком
расстоянии ничего не сделав из цели.

Дверь сорвалась с петель. Но прежде чем раненого положили
на него, в дверях "Миллигана" появился Лебрен. Внешне он никогда не
был веселым парнем, а теперь выглядел как демон. Он
направился прямо к Джо Риксу и скелету Коробейника. Он поднял
палец, глядя на них.

-Я слышал,- сказал Лебрен. - Лорд Ник тоже услышит."

Джо Рикс сменил цвет. Он засуетился вместе с Разносчиком и
помог донести раненого до дома Лебрена, так как тот был ранен.
Нелли Лебрен должна была стать сиделкой Лэндиса.

Тем временем Доннеган поднялся на холм, а большой Джордж последовал за ним.
Он уже был зловеще помеченным человеком. Работа через толпу рядом
В игорном зале Лебрена пьяница посреди песни споткнулся
против него. Но вид человека, с которым он столкнулся, отрезвил
его так же быстро, как удар хлыста по лицу.
В таком состоянии он не мог побледнеть. Но он стал ярко-фиолетовым.

- Извините, мистер Доннеган."

Доннеган, пожав плечами, пошел дальше. Толпа расступилась
перед ним, потому что услышала его имя. Он знал,
что среди них есть храбрецы. Люди, которые сражались бы до последней капли крови, лишь бы не быть
опозоренными, но они бесстыдно шарахались от Доннегана
, как шарахались бы от гремучей змеи, будь у них босые ноги. И он пошел
легко пробираясь сквозь толпу, с большим Джорджем в кильватере, идущим гордо.

Ибо Джордж стоял в стороне и смотрел, как Доннеган неукротимо
подавляет волю Джека Лэндиса, и это зрелище будет жить в его сознании
вечно. В самом деле, если бы Доннеган приказал солнцу стоять на небесах,
великан искал бы повиновения. То, что терпение
Доннегана было основано на желании услужить девушке, конечно
, расстроило Джорджа, но это научило его удивительной вещи-что
Доннеган был способен на нежность.

Ужасный Доннеган продолжал: За ним медленно сомкнулась толпа, ибо
многие останавливались, чтобы посмотреть вслед маленькому человеку. Пока они не добрались до
окраины города и не поднялись на холм к двум лачугам.
Тот, конечно, был темным. Но лачуга, в которой жил Лу Мэйкон, вспыхнула
ярким светом. Доннеган помолчал, обдумывая это чудо. Он прислушался и
услышал голоса-голос человека, громко смеющегося. Думая, что что-то
не так, он поспешил вперед и громко позвал.

То, что он увидел, когда его впустили, лишило его дара речи. Полковник Мэйкон,
уютно устроившись в инвалидном кресле, стоял лицом к двери, а рядом с ним-Лу.
Мэйкон. Лу встал, наполовину испуганный неожиданным вмешательством, но
жидкий смех полковника сразу привел все в порядок.

- Входите, Доннеган. - Входи, парень, - сказал полковник.

-Я слышал мужской голос,- извиняющимся тоном произнес Доннеган. Болезненный
румянец начал покидать его лицо, и облегчение медленно охватило его. - Я
думал, что-то не так. Я не думал о тебе, - и
, опустив глаза, как делают все мужчины в минуты расслабления от напряжения, он не
увидел, как глаза Лу Мэйкона мягко светятся, когда они останавливаются на нем.

-Входи, Джордж, - продолжал полковник, - и устраивайся поудобнее
на кухне. Закрой дверь. - Садись, Доннеган. Когда
пришло твое письмо, я понял, что нужен здесь. Лу, ты заглядывал в каюту нашего
друга? - Нет? Нет ничего лучше, чем прикосновение женщины, чтобы дать мужчине
ощущение домашнего уюта, Лу. Подойдите к каюте Доннегана и приведите ее в
порядок. Да, я знаю, что Джордж заботится об этом, но Джордж
-это одно, а ваша забота-совсем другое. Кроме того, мне нужно побыть с ним
наедине. Мужской разговор смущает девушку, Лу. Ты не должен его слушать
."

Она удалилась с той слабой, мечтательной улыбкой, с какой так часто слушала
наставления отца, как будто слушала только
вполуха. Когда она ушла, хотя дверь в кухню
была распахнута настежь и в ней находился большой Джордж, полковник понизил свой
бас так удачно, что это было так же безопасно, как остаться наедине с Доннеганом.

-А теперь перейдем к фактам,- начал он.

- Но, - сказал Доннеган, - как ... этот стул ... как вы
сюда попали?"

Полковник покачал головой.

- Мой дорогой мальчик, ты огорчаешь и разочаровываешь меня. Способ, которым вещь
делается это не важно. Тайны обычно объясняются просто. Что же касается
моей маленькой тайны-по дороге на Угол
остановился сосед с повозкой, и я попросил его взять меня с собой. И вот я здесь. А теперь о
твоей работе здесь, парень?"

-Плохо, - сказал Доннеган.

- Я так понял, что вам не повезло. И теперь вы сражаетесь?"

- Вы слышали?"

- Я вижу это по твоим глазам, Доннеган. Когда человек какое-то время смотрит страху в
лицо, его образ остается в его глазах. Они шире,
застеклены чем-то другим."

-Мне его навязали,- сказал Доннеган. - Я застрелил Лэндиса."

Он был поражен, увидев, что полковник был жизненно поражен. Его губы оставались
приоткрытыми на следующее слово, и одно веко яростно дернулось. Но
спазм быстро прошел. Когда он поднял свои идеальные руки и сжал
их под подбородком. Он улыбнулся так обаятельно,
что кровь Доннегана застыла в жилах.

-Доннеган, - тихо сказал он, - я вижу, что недооценил тебя. Я
недооценил тебя. Я действительно думал, что ваши редкие качества были
квалифицируется болезненными слабостями. Но теперь я вижу, что ты мужчина, и
с этого момента мы будем действовать вместе с открытым разумом. Значит, вы это сделали
? Туш, тогда мне не нужно было ехать. Работа сделана,
рудники переходят ко мне, как к наследнику Джека. И все же, бедный мальчик, мне его жаль! Он
недооценил меня; ему не следовало рисковать, заключая сделку с лордом Ником
и его соотечественниками!"

-Подождите,- воскликнул Доннеган. - Ты ошибаешься, Лэндис не мертв."

Полковника снова остановили, но на этот раз перемена в его
лице была не более чем запятая в длинном уравновешенном предложении. Невозможно
было добиться от него более чем одного проявления эмоций за день.
единственный разговор.

- Не умер? Что ж, Доннеган, это очень прискорбно. - И после того, как ты
проткнул его, у тебя не было возможности послать домой последний выстрел?"

Доннеган молча смотрел на полковника и постукивал костлявым пальцем по
подбородку.

-А, - пробормотал полковник, - я вижу и другую возможность. Это почти так же
хорошо-может быть, даже лучше, чем его смерть. Вы вывели его из строя и
, сделав это, сразу же отвезете его туда, где он будет находиться под
вашим наблюдением, - это, в сущности, очень удобная перспектива-для меня
и мои интересы. Но для вас, Доннеган, какая, черт возьми, польза от
того, что Джек лежит на спине, больной, беспомощный и в идеальном положении
, чтобы вызвать все сочувствие Лу?"

В свое время Доннеган знал хладнокровных людей, но
то, что существует такой человек, как полковник, никогда не приходило ему в голову. Поэтому он
смотрел на полковника не с отвращением и не со злостью, а
с отстраненным и почти восхищенным удивлением. Ибо совершенное зло всегда завоевывает
нечто сродни восхищению у более простых людей.

-Ну, - продолжал полковник, немного смущенный этим молчанием.
пристальный взгляд-молчание было почти единственным в мире, что могло
его беспокоить - "Ну, Доннеган, мой мальчик, это твой план, не так ли?"

- Застрелить Лэндиса, затем завладеть им и, пока я ухаживаю за ним
, приставить пистолет-образно говоря-к его голове и заставить
делать то, что мне заблагорассудится: подписать вам, скажем, договор аренды рудников?"

Полковник поудобнее устроился в кресле,
сложил кончики пальцев под широким подбородком и
благожелательно улыбнулся Доннегану.

-Так я и думал,- пробормотал он. -Доннеган, вы редкость, вы
изысканно!"

-А ты, - сказал Доннеган, -негодяй."

- Вот именно. Я очень низок." Полковник рассмеялся. -Только ты и я можем
говорить с глубоким знанием обо мне, - Его смех сотряс все его тело,
и складки его лица задрожали. Его веселье угасло, когда он увидел
Доннеган поднялся на ноги.

-А?- позвал он.

-До свидания,-сказал Доннеган.

- Но где ... Ландис ... Доннеган, что за дьявол у тебя в глазах?"

- Глупый дьявол, полковник Мэйкон. Я отказываюсь от преимуществ всей моей
работы для вас и иду, чтобы убедиться, что вы не наложите руки на
Джек Лэндис."

Полковник глупо открывал и закрывал губы, как рыба
, беззвучно хватающая ртом воздух. Полковник действительно редко казался
глупцом.

- Во имя всего святого, Доннеган!"

Маленький человечек улыбнулся. У него была удивительно злая улыбка, которая проистекала
из того, что его губы могли изгибаться, в то время как глаза оставались яркими
и прямыми, и в них не было злорадных морщин. Он положил руку на ручку
двери.

-Доннеган,- воскликнул полковник с посеревшим лицом,- дайте мне одну минуту."




25


Доннеган подошел к стулу и сел. Он вынул часы и протянул мне.
он держал его в руке, изучая циферблат, и полковник знал, что его
лимит времени был понят буквально.

-Клянусь вам, - сказал он, - если вы поможете мне овладеть
Ландисом, пока он болен, я не трону его и пальцем
."

- ты клянешься? - спросил Доннеган со своей уродливой улыбкой.

- Мой дорогой мальчик, неужели ты думаешь, что я настолько безрассудна, чтобы нарушить
данное тебе обещание?"

Циничный взгляд Доннегана пронзил полковника до самого сердца, но
глаза толстяка не дрогнули. Больше он не заговорил, но голос его был спокоен.
двое спокойно смотрели друг на друга. Через минуту Доннеган
сунул часы в карман.

-Я готов прислушаться к голосу разума, - сказал он. И полковник провел
сильной рукой по лбу.

-Теперь, - и он вздохнул, - я чувствую, что кризис миновал. С человеком
вашего калибра, Доннеган, я больше всего боюсь поспешного решения. Поскольку
вы даете мне шанс воззвать к вашему разуму, я чувствую себя в безопасности. Как и в
первый раз, я выложу свои карты на стол. Ты очень любишь Лу. Я считал
само собой разумеющимся, что вы будете рады шансу вытащить Лэндиса из тюрьмы.
твой путь. Похоже, я ошибаюсь. Я признаю свою ошибку. Только глупцы
цепляются за убеждения; мудрецы готовы встретить новые точки зрения. Очень хорошо. Вы хотите пощадить Лэндиса по своим собственным причинам, которые я не
претендую понять. Может быть, вы жалеете его, я не могу сказать. Теперь вы удивляетесь
, почему я хочу, чтобы Ландис был под моей опекой, если я не намерен покончить с
ним и таким образом стать владельцем его шахт? Скажу вам откровенно. Я
намерен владеть рудниками, если не через смерть Джека, то через
юридический акт, подписанный рукой Джека."

-Добровольная подпись?- спокойно спросил Доннеган.

По лицу полковника пробежала тень, и у Доннегана
перехватило дыхание. Временами ему казалось, что если бы полковник
обладал не только силой духа, но и телом, то даже он,
Доннеган, испугался бы толстяка.

-Хочет он того или нет, - сказал полковник, - но он сделает то, что я прикажу!"

- Без применения силы?"

-Послушайте меня,- сказал полковник. - Мы с тобой не дети, и
поэтому знаем, что обычными людьми руководит скорее страх перед тем, что
может с ними случиться, чем реальная опасность. Я
Я уже говорил вам, что даже пальцем не пошевелю
против Джека Лэндиса. Я не буду. Но шепот, искусно вложенный ему в ухо
, может достичь тех же целей." - добавил он с улыбкой. - Лично я
не люблю физического насилия. В этом, мистер Доннеган, мы принадлежим к противоположным
школам действия."

Доннегану представился Лэндис, лежащий в каюте
полковника, и его ребяческий ум был взбудоражен дьявольскими намеками
полковника. В самом деле, если Джек не сойдет с ума от напряжения, он
вполне может поступить так, как хочет полковник.

-Я все испортил с самого начала, - тихо сказал Доннеган.
-Во-первых, я намеревался сыграть роль
самоотверженного. Ты не понимаешь? Я и не ожидал, что ты это сделаешь.
Короче говоря, я намеревался отослать Лэндиса обратно к Лу, сделав вспышку, которая
ослепит Угол, а заодно и Нелли Лебрен-отвоевать ее
у Лэндиса, понимаете? Но дурак, как только увидел, что я
флиртую с девушкой, опустил голову и бросился на меня, как бык.
Мне пришлось ударить его в целях самозащиты.

- Но теперь вы просите меня отдать его в ваше полное распоряжение. Полковник, вы
опустите одно звено в цепи ваших рассуждений. Эта связь важна-для меня.
Что я выиграю, поместив его в зону вашего шепота?"

-Тише! Нужно ли мне говорить тебе? Я все еще предполагаю, что вы заинтересованы в Лу,
хотя вы пытались сделать так много, чтобы вернуть ей Лэндис. Что ж,
Доннеган, ты должен знать, что, когда она узнает, что Ландиса поразила пуля из твоего
пистолета, она возненавидит тебя, мой мальчик, как
змею. Но если она знает, что все-таки тебя вынудили вступить в бой,
и что ты воспользовался первой же возможностью, чтобы привести Джека в
моя ... э-э ... отцовская забота ... ее чувства могут измениться. Нет, они
изменятся."

Доннеган встал со стула и принялся расхаживать по комнате. В присутствии полковника он чувствовал себя не более
неловко, чем человек в
присутствии своих злых инстинктов. И это было типично
для проницательности полковника, что он не сделал никакой попытки повлиять на решение Доннегана
после того, как этот пункт был достигнут. Он позволил ему решить этот вопрос по
-своему. Наконец Доннеган остановился.

- Какой следующий шаг?" он спросил.

Полковник вздохнул, и этим вздохом он признал больше, чем можно
было выразить словами.

-Разумный человек,- сказал он, -отрада моего сердца. Следующий шаг,
Доннеган, - привести Джека Лэндиса в этот дом."

-Тише!- сказал Доннеган. - Увезти его из Лебрена? Увести его от
тигров банды лорда Ника? Я видел их сегодня вечером у Миллигана.
Плохой - готово, полковник Мэйкон."

- Набор, с которым вы можете справиться, - спокойно сказал полковник.

- А?"

- Опасность сама по себе будет искушать вас, - продолжал он.
- Пойти к этим ребятам, каким бы диким они ни были, и привести Джека Лэндиса
в этот дом."

-Привести его сюда, - сказал Доннеган с невыразимой горечью, - чтобы
она пожалела его раны? Привести его сюда, где она будет думать о нем,
заботиться о нем и возненавидит меня?"

-Я начинаю бояться тебя,- сказал полковник.

-Превосходная вещь, - холодно заметил Доннеган.

-Я нашел, что это так, - заметил полковник и закурил сигарету.

Он втянул дым так глубоко, что, когда он снова вышел из его
губ, это был самый прозрачный, голубоватый пар. Доннегана охватил страх.
Не страх, конечно, перед толстяком, беспомощным в инвалидном кресле, а
страх перед разумом, непрестанно работающим за этими затуманенными глазами. Он
молча повернулся и пошел к двери. Как только она открылась под его
рукой, он почувствовал истерическое желание быстро выскочить из комнаты и
захлопнуть за собой дверь-задвинуть засов между ним и глазом
полковника, как ребенок выпрыгивает из темной комнаты в освещенную и залитую светом комнату.
быстро закрывает дверь, чтобы не впустить следующей ночью. Ему пришлось
заставить себя двигаться с должным достоинством.

Выйдя на улицу, он вздохнул: ночная тишина казалась ему благословением
по сравнению с испытаниями, выпавшими на долю дьявольской холодности полковника.
Совет Мэйкона еще минуту назад казался почти логичным. Завоевать Лу Мэйкона
силой страха-это было вполне возможно, ибо разве не страхом она
руководствовалась всю свою жизнь? Не от страха ли сам полковник
довел ее до такого жалкого, беспрекословного повиновения?

Он задумчиво прошел к себе в каюту и, опустив голову, задумался,
вздрогнув, он заметил в хижине Лу Мейкона. Она сменила
комнату, как велел ей отец. В чем именно заключалась разница
, Доннеган сказать не мог. В
углу росли вечнозеленые кусты, она накрыла шаткий столик полоской яркой
скатерти и за десять минут придала хижине видимость постоянного
уюта. Доннеган увидел ее теперь с остатком улыбки своего
искусства на лице, но она тут же разгладила его до совершенной серьезности.
Он никогда не видел такого совершенного самообладания у женщины.

- Я могу еще что-нибудь сделать? - спросила она, направляясь к
двери.

- Ничего."

- Спокойной ночи."

- Подожди."

Казалось, она все еще находилась под властью, которую полковник
передал Доннегану, когда они направились к Углу. Она повернулась и
, не говоря ни слова, вернулась к нему. И боль пронзила Доннегана.
Чего бы он не отдал, если бы она пришла на его зов не с этими
немыми глазами, а с искрой доброты? Вместо этого она повиновалась ему, как
солдат повинуется командиру.

-Были неприятности,- сказал Доннеган.

- Да?" - сказала она, но лицо ее не изменилось.

- Это было навязано мне." Затем он добавил: "Дело дошло до стрельбы
."

Теперь ее лицо действительно изменилось. В ее глазах вспыхнул огонек,
и намек на полковника, который он уже раз или два
чувствовал в ней, стал теперь более живым, чем когда-либо. То же
презрительное бессердечие, которое было самым привычным
выражением лица полковника, теперь смотрело на Доннегана с прелестного лица девушки.

-Они были дураками, когда прижали тебя к стене, - сказала она. - Я не
испытываю к ним жалости."

Какое-то мгновение Доннеган молча смотрел на нее; на чем она основывала свои слова?
уверенность в его доблести как бойца?

-Это был всего один человек, - хрипло сказал он.

Ах, вот он и поразил ее! Как будто эти слова были для нее тяжким бременем, она
отпрянула от него, потом вдруг скользнула к нему и схватила его за обе
руки. Ее голова была откинута назад, она прижалась к нему еще теснее.;
казалось, что каждая клеточка ее тела умоляет его против него самого,
и все завесы, скрывавшие ее разум от него, спали. Он
поймал себя на том, что смотрит вниз, в глаза, полные огня и тени; и нетерпеливо
губы; и от звука ее голоса дрожало все ее тело.

-Это не Джек?- взмолилась она. - Это не с Джеком ты дрался?"

И он сказал себе: "Она любит его всем сердцем и душой!"

-Это он, - сказал Доннеган в отчаянии. Боль может быть подобна огню, который
закаляет некоторых сильных людей; и теперь Доннеган, потому что он был в муках,
улыбнулся, и его глаза были холодны, как сталь.

Девушка отшвырнула его руки.

-Ты купил убийцу!- закричала она.

- Он не умер."

- Но вы же его сбили!"

- Он напал на меня, это была самозащита."

Она разразилась низким, невеселым смехом. Где же был этот
девушка с прозрачными глазами, которую он знал? Смех оборвался-как рыдание.

- Неужели ты думаешь, что я не знал?" - сказала она. - Что я читала своего отца?
Что я знал, что он посылает ищейку, когда посылал тебя? Но, о, я
думала, что у тебя есть что-то другое!"

Он съежился от ее тона.

-Я приведу его к вам, - в отчаянии сказал Доннеган. - Я приведу его сюда
, чтобы вы могли о нем позаботиться."

- Вы заберете его у лорда Ника ... и Лебрена ... и остальных?" И это
была холодная улыбка ее отца, с которой она насмехалась над ним.

- Я сделаю это."

-Вы играете в глубокую игру, - с горечью сказала девушка. - Зачем ты это сделал?"

-Потому что,- тихо сказал Доннеган. - Я люблю тебя."

Ее рука уже лежала на ручке двери, но тут она распахнула ее и
исчезла, и последнее, что увидел Доннеган, были широко раскрытые испуганные
глаза.

-Как будто я прокаженный,- пробормотал Доннеган. - Клянусь небом, она смотрела на меня,
как на нечистого!"

Но, оказавшись за дверью, девушка стояла, прижав обе руки к
лицу, ошеломленная. Когда она уронила их, они сложились у нее на груди,
и ее лицо приподнялось.

Даже при свете звезд, если бы Доннеган был там, он увидел
бы божественность, которая появляется на лице женщины, когда она любит.




26


Если бы он был там, чтобы видеть, даже в темноте, он бы знал, и
он мог бы одним шагом пересечь расстояние между их жизнями
и принять ее в свое сердце. Но он ничего не видел.
Он бросился на койку и лежал лицом вниз, вытянув перед собой руки, стиснув зубы и закрыв глаза.


Ибо то, чего Доннеган хотел в этом мире, он взял силой, когда
он мог бы, с помощью хитрости, когда должен. И теперь то, чего он хотел больше всего
, ушло от него, он чувствовал, навсегда. В его руках не было силы
взять ту часть ее, которую он хотел; у него не было ремесла, которое могло
бы охватить ее.

Большой Джордж, прокрадываясь в комнату, удивлялся гибкой, стройной фигуре
человека на кровати. Видя его таким, казалось, что силой
одной руки Джордж мог раздавить его. Но Джордж с таким же успехом мог сжать
пальцами гремучую змею. Он проскользнул на кухню и сел
, обхватив себя руками, испуганный, как будто
увидел привидение.

Но Доннеган лежал на кровати неподвижно много часов, пока
большой Джордж, который все это время сидел без сна и был напуган, не убедился, что
он спит. Затем он прокрался внутрь и укрыл Доннегана одеялом, потому что
стояла холодная серая ночь.

Но Доннеган не спал, и когда Джордж проснулся утром, он
увидел, что учитель сидит за столом, крепко скрестив руки
на груди и устремив взгляд в пустоту.

Весь день он провел в этом кресле.

Была середина дня когда Джордж пришел с испуганным лицом
и сообщение, что "джентльмен, который выглядит раздраженным, сэр", хочет
его видеть. Ответа не последовало, и Джордж волей-неволей принял молчание за
согласие. Поэтому он открыл дверь и объявил: - К
вам мистер Лестер, сэр."

В огненную дымку видения Доннегана шагнул костлявый парень с
песочного цвета волосами и неприятно сильной челюстью.

-Вы тот самый джентльмен, который здесь с полковником, не так ли? - спросил Лестер.

Доннеган не ответил.

-Вы тот самый джентльмен, который прибрался на Лэндисе, не так ли? - продолжал
рыжеволосый.

Повисло все то же молчание, и Лестер выпалил:,
Доннеган. С тех пор как ты здесь, ты уже несколько раз показывал, что ты размером с человека.
В Углу. А теперь я пришел сказать вам, чтобы вы убирались из-под полковника Мейкона.
Почему? Потому что он жулик, потому что мы знаем, что он жулик, потому что он
играл со мной жуликом. Ты слышишь, что я говорю?"

Доннеган по - прежнему молча смотрел на него.

- Мы собираемся прогнать его, Доннеган. Мы хотим, чтобы вы были на нашей стороне, если мы сумеем
вас достать; если мы не сумеем вас достать, тогда мы вышвырнем вас вместе с
полковником."

Он начал говорить с трудом, как будто взгляд Доннегана нервировал
его. Он даже сделал шаг назад к двери.

- Ты не сможешь меня обмануть, Доннеган. Я не один. Это другие за
моей спиной. Мне не нужно называть никаких имен. И вот еще что: ты сам не одинок
. У тебя на руках женщина и калека. Так вот, Доннеган,
ты быстро управляешься с оружием и быстро соображаешь, но я
спрашиваю тебя лично: есть ли у тебя шанс бежать под такой тяжестью?"

И добавил яростно: - С меня хватит. А теперь говори по-турецки, Доннеган, или тебе
конец!"

Впервые Доннеган пошевелился. Он должен был сделать большому Джорджу
многозначительный знак большим пальцем, указывая на посетителя. Однако,
Лестер не стал дожидаться, пока его вышвырнут из каюты. Одно громкое
ругательство сорвалось с его губ, он угрюмо попятился к двери и
захлопнул ее за собой.

-Похоже на войну, сэр, - сказал большой Джордж."

И все же Доннеган молчал до тех пор, пока день не кончился, и
вечер, и полная чернота ночи не поглотила холмы
за Углом.

Затем он встал со стула, побрился, тщательно оделся, посмотрел на свой
револьвер, аккуратно и незаметно спрятал его среди одежды и
неторопливо спустился с холма. Вспышка проклятий, топот ног,
рвущие на себе волосы выстрелы не могли так подействовать на большого Джорджа, как этот тихий
отъезд. Он последовал за ней, но, переступив
порог хижины, закатил глаза к звездам.

-О боже,- пробормотал Джордж, -смилуйтесь над мистером Доннеганом. Он
несчастлив."

И он спустился с холма, убедившись, что готов к бою с
ножом и ружьем.

Он достаточно точно определил психическое состояние Доннегана. Сердце
маленького человечка раздулось до предела. Двадцатичетырехчасовое
бдение выбелило его лицо, втянуло щеки и подкрасило глаза.
с тенью; и теперь он хотел действия. Ему хотелось возбуждения, борьбы,
соперничества, чего-то, что наполняло бы его разум. И естественно, он имел
в виду два заведения-Лебрена и Миллигана.

Трудно описать состояние ума Доннегана в это время. Главным образом,
он ощущал странную и жестокую боль, которая делала его опустошенным; это
было похоже на тоску по дому, возведенную в энную степень. Он смутно сознавал
, что должен каким-то образом выполнить обещание, данное девушке, и
вернуть Джека Лэндиса домой. Полковник не посмел причинить вред мальчику, опасаясь
Доннеган, и девушка будет счастлива. Именно по этой причине Доннегану
хотелось разорвать Лэндиса в клочья.

Нет ничего героического в том, чтобы человек, терзаемый горем, отправился в
игорный зал, а затем в танцевальный зал в поисках облегчения. Но Доннеган
не был героем. Он был всего лишь человеком, и, поскольку его сердце было пусто, он хотел
чего-то, что могло бы заполнить его. В самом деле, как и большинство мужчин, страдания делали его
настоящим мальчиком.

И вот высокие каблуки Доннегана застучали по полу "Лебрена".
Ропот шел перед ним всякий раз, когда он появлялся теперь, и путь открывался для него.
его. У рулетки он остановился, поставил пятьдесят на красное и посмотрел
, как оно удваивается три раза. Джордж по сигналу хозяина сгреб
выигрыш. И Доннеган сел за стол для игры в фаро и снова выиграл, и снова поднялся
с безутешным видом и пошел дальше. Ибо когда людям все равно, как повернется удача, она
никогда не перестает им благоприятствовать. Преданные фортуны - это те, кого она
наказывает.

Тем временем шепот быстро пробежал по Углу.

- Доннеган охотится за неприятностями."

О добре, что есть в людях, молва часто ошибается, а о зле
у нее безошибочный глаз, и она сразу же начинает вилять всеми своими тысячами языков
. И в самом деле, любой человек, у которого есть хоть один глаз, не мог не уловить
смысла его пристального взгляда, его крепко сжатых челюстей и прямой
линии рта. Если бы он был призраком, люди не могли бы так
старательно избегать его и гигантского слуги, который крался за его спиной. Не то чтобы
Угол был населен трусами. Истинный западник избегает неприятностей, но
загнанный в угол, он будет драться, как дикая кошка.

Поэтому люди краем глаза наблюдали, как Доннеган проходит мимо.

Он ушел от Лебрена. Конкуренции не было. Удача слепо благоволила ему,
и Доннеган хотел состязания, волнения. Он подошел к "Миллигану".
До него ходили слухи. Шепот донес до пары могучих
телят, что они сидят за столом, который Доннеган
занимал накануне вечером, и они мудро встали без дальнейших намеков и
направились к другим стульям. Миллиган с беспокойными глазами поспешил к оркестру,
и они с грохотом попытались прикрыть вход
бандита.

Собственно говоря, этот рев клаксонов послужил только для того, чтобы объявить о нем.
Что-то должно было произойти; глаза мужчин затуманились; глаза
женщин заблестели. А потом появился Доннеган с Джорджем за спиной
и направился прямо к своему столику.
Не то чтобы он предвидел это заранее, но двигался он рассеянно.


В самом деле, он почти забыл, что является общественным деятелем,
и, сидя в Углу и потягивая сердечный напиток, который ему тут же принес большой Джордж, он
быстро обвел взглядом комнату. Глаза не одного
храбреца опустились под этим взглядом; глаза не одной женщины улыбались.
но там, где взгляд Доннегана остановился, на лице
Нелли Лебрен.

Она пересекала дальний конец зала одна, без сопровождения, если не считать
шепота вокруг, но, увидев Доннегана, резко остановилась.
Доннеган мгновенно поднялся. Она могла бы в смятении двинуться дальше, но
это было бы слишком резко.

Мгновение спустя Доннеган уже пробирался по танцполу к выходу.
Нелли Лебрен, и все взгляды обратились в его сторону. Шляпу он
держал под мышкой и в черном костюме, с белыми штиблетами, шел по тропинке.
старомодная фигура, как он поклонился девушке и
снова выпрямился.

- Вы посылали за мной?" - спросил Доннеган.

Нелли Лебрен была откровенно напугана и в то же время обрадована. Она чувствовала
, что ее втянули в круг интенсивного общественного интереса,
окружавшего рыжеволосого незнакомца; с другой стороны, она помнила
, что ее отец пришел бы в ярость, если бы она обменялась с ним двумя словами
. И именно по этой причине она была заинтригована. Доннеган, будучи
запретным плодом, был неотразим. Поэтому она позволила улыбке появиться на губах
и в глазах, а затем рассмеялась от волнения.

-Нет, - сказала она одними губами, в то время как глаза говорили совсем другое.

- Я пришел попросить вас об одолжении: поговорить с вами одну минуту."

- Если бы я ... что бы сказали люди?";

- Давайте выясним."

-Это было бы ... дерзко,- сказала Нелли Лебрен. - После вчерашнего."

-Это было бы восхитительно, - сказал Доннеган. - Вот и столик для нас приготовлен."

Она подошла на шаг ближе вместе с ним.

- Я думаю, вы отпугнули от него бедных. Мне нельзя
садиться рядом с вами, мистер Доннеган."

И она тут же опустилась в кресло.




27