Стоматологические истории

СТОМАТОЛОГИЧЕСКИЕ ИСТОРИИ

Говорят, что даже у мумии фараона археологи обнаружили искусственный зуб и что это показатель, насколько высока была та цивилизация. Я не знаток древнего Египта, но то, что сейчас хорошая стоматология и красивая улыбка показатель продвинутости страны и, тем более, продвинутости в смысле денег обладателя улыбки – это точно.
Красивые улыбки приятны, но кто любит зубных врачей?  Я их тоже старался обходить стороной. Хотя на плохие зубы я не жаловался, но захватил эпоху, когда посещение зубного врача походило на пытку.  И те давние встречи с зубными врачами оседают в памяти неприятными воспоминаниями. Но бывали исключения. Они потому и исключения, что касались не только зубов. Потому и запомнились.
За все пять курсов в институте у зубного я был раз. И то как бы мимоходом. Поставили мне маленькую пломбочку. Но вот, возможно, в результате игнорирования стоматологов, под конец пятого курса дотянул до дупла. Нужно идти к врачу. И как по заказу, занесло меня в тот корпус, и на тот самый этаж, где институтский медпункт. И надо же быть такому совпадению: у меня дырка в зубе и свободное время на врача, а у зубного никакой очереди. Словно меня и ждали.
Захожу.  Врач, молодая женщина. Сидит за столом в углу, что-то пишет. Подняла на меня глаза, и я обомлел. Такой удивительной красоты я не разу не видел. Это важно подчеркнуть. За моими плечами почти пять курсов. Девушек в институте достаточно. Да и в студгородке их превеликое множество. Есть хорошенькие, и даже красивые, и даже очень красивые. И такие красивые, что не только на мой взгляд, а общепризнанные красавицы. И я тоже был не пальцем делан. Красавицы хоть на меня и не вешались, но от меня не бегали. Так что пятилетнее кипение в студенческом котле должно было выработать иммунитет к сентиментальности и к любви с первого взгляда.
 Любовь с первого взгляда.  Мой приятель по институтской группе Роберт Лорьян часто начинал свои охмурения с дежурного вопроса: а верите вы в любовь с первого взгляда? Будь я девушкой, отшил бы его с первого слова.  А его, как ни странно, отшивали реже, чем следовало.  А иногда девочки из нашей группы за вечерним чаем даже ввязывались в дискуссию на эту тему. Я воздерживался. Тема мне была малоинтересна.
А что это сейчас, как не любовь с первого взгляда посреди кабинета зубного врача? Увидел и потерял голову. И даже на время забыл про бормашину.
 Сижу я в кресле с запрокинутой головой и с раскрытым ртом. Бормашина жужжит. Я с замиранием сердца жду момента, когда будет больно.  Красавица колдует надо мной и несмотря на мое не очень радужное настроение, своей удивительной редкой прелестью еще сильнее околдовывает. А я сижу и думаю о многом.  Думаю, что обычно первое впечатление обманчиво. Приглядишься и увидишь морщинки, какие-нибудь дефекты. Но тут – сплошное стопроцентное совершенство. И в чем же совершенство? Ведь она брюнетка. А мне, если проанализировать, больше нравятся блондинки. Но бывают, оказывается, совершенно сногсшибательные брюнетки. И вся ее магия в глазах, убийственно синих. А сочетание темных волос, длинный ресниц и кобальтово - синих глаз, при правильных чертах лица и гладкой белой коже –  это колдовской коктейль. Конечно, в этом коктейле изюминка - глаза. Вот они передо мной. Я смотрю ей в глаза. А она этого не видит. Не замечает моего восхищенного взгляда. Она сосредоточена.  Ее глаза нырнули в мое дупло.  Ей мое дупло важнее меня. А я отчаявшись перехватить ее взгляд, размышляю дальше. Да, нарвался я на такую женщину, у которой глаза как нож. Но разве может быть у человека все безупречно? Вот у меня, например, дырка в зубе. А у нее что?  Я ее увидел сидящей за столом. Потом она пересела на тумбу рядом с креслом. И я даже толком не успел увидеть ее фигуру.  А вдруг она прихрамывает? 
 Ну хотя бы, думаю, один определенный минус в ней есть – она старше меня. Если она уже врачом работает, значит, как минимум, на год старше. А даже если допустить невероятное, нужна ли мне девушка, которая старше меня? И попутно еще возникают дополнительные минусы.  Возможно она уже замужем. И ловить нечего. Обычно такие красавицы не засиживаются.  Если не замужем даже, то наверняка место занято. Пусть даже она свободна, раз она работает врачом, значит москвичка. А я кто? Шелуха иногородняя.
Короче вряд ли она мне подходит. Или скорее, я ей не подхожу. И все-таки она настолько поразительно, безукоризненно, удивительно прекрасна, что пройти вот так мимо, просто посидев рядом в стоматологическом кресле невозможно. Уйдешь молча, и потом будет жечь боль за бесцельно проведенные минуты. Но увы, я - не Роберт Лорьян. Это парень из нашей группы.  Записной льстец и балабол.  У него талант. Не смущается и под стальную балку, под бревно клинья подбивать. А у меня слова в горле застревают. Тем более я сижу с открытым ртом. И ляпни я ей сейчас какой-нибудь комплимент из стандартного донжуанского словаря, она может подумать, что я лапшу вешаю, с той целью, чтобы тщательнее с пломбой.
 Вот любуюсь я ее прекрасным лицом, а оно прямо напротив моего, - и страдаю трижды.  Во – первых, от бормашины. Во-вторых, что она на мои взгляды ноль внимания. Глянет мне в глаза только тогда, когда мне больно станет. На минуту бор отведет. И снова за свое.  А в-третьих, страдаю от того, что не подберу, что бы ей такое из Лорьяновского репертуара ей втюрить.  Так и промучился, пока она не скомандовала, что я могу рот закрыть и гулять.
 Она уже пересела за свой стол и заносит меня в свои талмуды. А я тем временем   убедился, что она не хромает, а вполне грациозна. И что мне остается?  Стою мнусь. Она посмотрела на меня удивленно: пациент не хочет уходить. Хочет, чтобы еще посверлили? Я выдавливаю, что сделала она все так прекрасно, что я бы с удовольствием и следующий зуб сделал. Усмехнулась. Не поверила, что я ее лечением наслаждался. Видела, что было мне больно. И говорит.
- Больше вам ничего не надо. Я вам все зубы просмотрела.  Остальные в хорошем состоянии. Но если в следующий раз придете, побрейтесь, пожалуйста. Я об вашу щетину все руки исколола.    

Отшила меня по полной программе. Типа за мной ты мальчик не гонись. Сел я на стул в вестибюле медпункта, пригорюнившись. Что же мне делать дальше? Ведь понимаю, если сейчас уйду, это насовсем. Навек. Вспомнился мне тут «Гранатовый браслет». Не очень давно, когда я был старшеклассником, фильм обошел экраны. И вызвал тогда немало споров среди девочек в нашем классе. А девочки в нашей группе тоже тогда были старшеклассницами. И тоже, как видно, фильм мимо них не прошел. Они иногда за вечерним чаепитием этот фильм вспоминали. И обижались, когда Лорьян называл картину розовыми соплями. Девочки восторгались поступком Желткова и говорили, что Лорьяну не дано понять. Я в этих стычках держал нейтралитет. Я вообще не ввязывался в споры о чувствах. Но в душе поддерживал Лорьяна.
 А теперь я видел, что есть некоторые совпадения между мной и героем «Гранатового браслета». Желтков увидел Веру Николаевну и был заворожен ее красотой. Правда он увидел ее в цирке во всем блеске ее наряда. Я же увидел свою богиню в стоматологическом кабинете в белом халате, сидевшем на ней мешком. Желтков хранил забытую ею перчатку как реликвию. Но и у меня осталась память о женщине моей мечты. Ее пломба.  Если она хороший врач, пломба останется на всю жизнь.  Пока я вникал в аналогии, заходит Танька Бирюкова. Та самая из нашей группы, которая гвоздила Лорьяна за его цинизм, эгоцентризм и приземленность.
 - А ты чего тут?
- От зубного.
- А чего сидишь? – Танька, и без того трусиха, уже немного испугалась.
 - Не могу отойти от впечатления, - усмехнулся я и вижу, как Танькины и без того большие голубые глаза от ужаса расширились и поползли на лоб. Она тяжело вздохнула.  Выдохом откинула свой длинный белокурый локон. И вся стала такой. хоть пиши с нее картину: двоечница перед экзаменом. Она вглядывалась в меня, пытаясь прочитать книгу ужасов, написанную на моем лице,
- Нет, - я попробовал ее успокоить, -  Это не то, о чем ты подумала. Не больно. Это врач – такая красавица, что я уйти не могу.

Конечно, я произнес это, немного подпустив иронии. И Танька мне не поверила, кто может быть красавицей кроме нее? Она моих слов не понимала и стояла в нерешительности, уверенная, что меня там по полной изнасиловали, и уже представляла, как изнасилуют ее.  Так бы она молчала в ужасе и колебалась. Но тут зашел еще один, желающий посетить зубного. И Танька, не желая уступить свою очередь, решительно шагнула на эшафот.
 Вечером у девочек состоялось чаепитие. Нас, пятикурсников, в общаге оставалось мало.   Некоторые обзавелись семьями или просто съехали. Теперь не было ни лекций, ни семинаров. У каждого свои консультации.  А скоро нас вообще разбросает. В связи с этим вечерние чайные церемонии приобрели ритуальное значение. И у меня, и у Таньки уже давно прошли те два часа, когда нельзя ни пить, ни есть.  Но Танька вспомнила про зубного, про наш разговор в вестибюле и сказала мне. 
- И какая же она красавица? Так серенькая мышка.
- Какая красавица? -  встрепенулся Лорьян, для которого слово «красавица» было наподобие красной тряпки.
Танька описала нашу с ней встречу у двери кабинета зубного врача, и врач, недавно вставившая ей пломбу, предстала в ее рассказе блеклой гражданкой и еще неопытным врачом.
- Так что же ты хочешь?  - улыбнулся Лорьян – молодость – это неопытность. Хотя, смотря в чем.
- Вечно ты на пошлости сводишь, - ответила Танька, - Я говорю, что эта зубная, как женщина – ничего особенного.
 Но Лорьян знал, что для Таньки, кроме нее, красавиц не существует.  И поэтому ей веры нет. Он тут же, не откладывая, стал допрашивать меня с пристрастием. А по окончании допроса вспомнил, что и ему пора к зубному.
   Когда ты пишешь диплом, и расписание занятий уже в прошлом, ты посещаешь институт в случае крайней необходимости. И не было у меня необходимости туда ехать, кроме одной: увидеть зубного врача. Просто посмотреть ей в глаза. Но нерешительность, моя природная скромность перевешивала.  Да и Танька подлила ложку дегтя. Я ждал вердикта Лорьяна. Я ему об этом даже не намекал, но надеялся, что он не пропустит случая заглянуть к зубному.  А он - у девчонок говорил. что завтра пойдет. А теперь  не торопился.
Наконец дня через три я поехал на кафедру. Ну и думаю, ладно, заодно зайду к зубному. Выдумаю, что-нибудь. Скажу, что зуб ноет. В этот раз тщательно побрился. Одеколоном спрыснулся. Заметит?  Консультант на кафедре, Виктор Иванович, уже немолодой доцент, заметил.
– Влюбился что ли? Смотри. Это диплому только мешает.
На подходе к заветной цели сочинил, что я ей скажу.  Но она должна понять, что зуб ни при чем.   Виктор Иванович заметил, и она должна.  Но ее дверь оказалась закрытой. И только теперь я изучил расписание, висевшее на двери. Оказывается, она сегодня работала с утра до обеда. И я опоздал.  Я опоздал! Когда я теперь наберусь решимости?
 Спустя примерно неделю заглянул к нам в комнату за чем-то Лорьян 
- Да, а кстати, баба – первый класс, -  сказал он, напомнил, - Ну та врачиха. У тебя губа не дура. Я ей, кстати, сказал, что ты не можешь забыть ее. Особенно ночами. И она сказала: пусть приходит, - он улыбнулся, довольный своей изощренностью в намеках, и добавил, - Испугалась за свою пломбу.

 Но я так и не решился пойти снова.  Все-таки прав был Лорьян, когда, споря с девочками о любви с первого взгляда, говорил, что восхищение первых минут – это далеко не любовь. Восхищение остается в душе, но спустя некоторое время уже не зовет на подвиги. И я уже не был готов к подвигу. Ее образ, образ гения чистой красоты, остался во мне. И только. Больше этой красавицы я не видел. Не судьба. Не решился, как меня Лорьян ни агитировал, как ни убеждал меня, что стоматологов нужно любить даже больше чем пешеходов. От пешехода тебе какая польза, кроме толкучки в метро? Другое дело - от стоматолога! Представь себе, жена стоматолог. Все зубы будут целыми.

Прошли годы.  Уже давно я не был студентом. А с предприятия к зубному просто так не отпросишься. Я работал на самом краю города. А городская стоматологи в самом центре города. Смотрит окнами прямо в рот Владимиру Ильичу стоящему на площади его имени. Ходоки к Ленину шли долго. Да и мне автобусом минут сорок.  Итого, на визит к зубному часа три уйдет. Кто отпустит?
А тут такое совпадение. День сдачи донорской крови от предприятия. Это уж никто не запретит. Наоборот, почетно и похвально.  И в этот день еще отгул положен.  Пункт приема крови в пяти минутах ходьбы от стоматологии. Вышел я, облегченный на триста грамм крови. Чувствую себя прекрасно. Выполнил долг перед Родиной. А Родина мне за это свободный день. Месяц май. Погода шикарная. И пошел я цветущей аллеей прямо в центр города. Теплынь уже заставила перейти на рубахи с коротким рукавом. И как-то с таким настроением не вяжется бинт, который мне повязали вокруг локтя. После сдачи крови. Заглянул под бинт. Кровь давно не течет. Я его и снял. И иду красавчиком. Не знаю, куда свободное время употребить. Дохожу до площади Ленина.  Увидел стоматологию и думаю, ведь у меня с зубом не все в порядке. Давно собирался. А вот и самое время. Зашел. Взял талончик. И ждать всего то минут двадцать.
И вот сажусь я в кресло к врачу. Врач мужчина. Сверлил он меня, сверлил. Закончив, отошел к другому столику, готовит цемент. Я отдыхаю от пыток. И когда цемент у него уже готов, он поворачивается ко мне и вдруг в ужасе спрашивает
- Что с вами?
 Я не могу понять, о чем он. Со мной все о-кей. Сижу себе. Все истязания уже закончились, слава богу. Жду финального аккорда, пломбы.
А врач со взглядом, полным ужаса, кивает на мой живот.  Словно туда ко мне змея заползла. Смотрю туда и вижу: на белой простынке, которой он меня накрыл для стерильности, большое пятно крови. Я понял в чем дело. Это из вены, откуда мне брали кровь. Значит, поторопился я снимать повязку. Обманулся тем, что все казалось хорошо. А, как видно, от боли напрягся. И кровь снова потекла. Я и не чувствую. А пока врач готовил цемент, накапало на простыню так, словно какой снайпер с улицы через открытое окно меня пулей прошил.
 Я, конечно, объяснил и, поскольку пломба важнее, к руке простыню прижал и так сидел, пока он мне пломбу накладывал. Жалко рубашку. Я планировал еще прогуляться по городу. А как теперь погуляешь с кровавым пятном?  Врач поставил пломбу, а потом оказалось, что он мастер на все руки.  И на мою, кровоточащую. Он протер ваткой, смоченной перекисью, и мою руку, и мою рубаху, и свою простынку. И куда что делось. И, конечно, руку он мне перевязал. И вышел я из стоматологии счастливый: с пломбой, с перевязанной рукой и без пятна. И пошел я по майскому городу, по цветущей аллее в прекрасном настроении и в полной уверенности в могуществе нашей советской медицины.

Заболела жена. Выписали ей инъекции. Внутримышечно.  А кто колоть будет? Не набегаешься каждый день в поликлинику. Придется мне. А я никогда до этого, уколов не делал.
 У нас на предприятии к тому времени уже появился свой медпункт. Пошел я консультироваться.  Почему-то попало так, что фельдшера не было, но был свободен зубной врач. Я двинул к нему для консультаций. Врач, молодой мужчина, почему-то с удивлением посмотрел на меня и стал объяснять,
- Нужно, скатать валиком махровое полотенце. Это как раз такая плотность, как у ягодицы. И потыкать туда шприцом, потренироваться, какие будут ощущения, при инъекции. Когда будете колоть ребенка, мысленно делите ягодицу на четыре квадрата. Как координатную плоскость.  И колоть надо в верхний внешний квадрат. А сколько лет ребенку?
- Это не ребенку, - говорю, - Это мне жену нужно колоть.
- А жене?   А вы спрашиваете так взволнованно, как - будто маленького ребенка нужно колоть.   А я гляжу, вам вроде для своих детей уже поздно. Они должны быть постарше. А для внуков –рано. А жена … жену   колите не тренируясь. Не промахнетесь.