Чистый Омут

Исключительно 18+
Несовершеннолетних и впечатлительных людей прошу удалиться

Посвящается Сурту и всем воинам Муспельхейма

***

- Ты не будешь здесь всю жизнь.

Они сидели на кухне. Это было одного из немногих мест, где не тёк потолок, не выл ветер и было достаточно места, чтобы вместе помолиться. Над любимой старой печью висело распятие, перед ним лежал толстый ковёр, а чуть дальше стол за которым они сейчас и устроились.

Старая настоятельница густо улыбнулась ангелу, которого растила последние 20 лет и вот теперь уговаривала улететь.

- Матушка, я не понимаю вас... Всю жизнь вы говорили мне совершенно обратное...

- Разве? Я говорила тебе, что ты - женщина надавила на последние слова и они ослепительно лопнули, - всю жизни будешь здесь?

- Вы говорили, что я должна...

- Всю жизнь быть здесь?

- Нет. Не покидать порога.

- И я уточняла. До поры. Ах, дорогая... - Она привстала, пододвинула стул ближе к девушке и села рядом. - Таких мест, как это... много.

- Оно одно.

- Не говори так. Дом один... у нас. Не у Всевышнего. У него много домов. И этот... Этот свою роль выполнил.

- Как же так? Ведь мы здесь. Вы, я... и...

Настоятельница хмыкнула. - И?

- Может быть кто-то ещё...

- А потом? Моё время сочтено, твоё только начинается и тебе... Не место здесь.

- Почему? Если кому-то ещё будет нужно это место?

- Может быть и будет. Но я пока не уверена, что это твоя судьба. А возложить жизнь на то, чтобы ждать здесь тех ради, которых дальше жить... Это не лучшая судьба. Тебе сложно будет поддерживать это место в состоянии пригодном для жизни, пойми.

- Вы смогли. И вы меня воспитали. Я тоже смогу...

- Сложно и не сможешь - это два разных берега. А время - это море под ними. Ещё несколько десятков лет и эти два берега просто потонут.

Девушка непонимающе сдвинула брови.

- Крыша обвалится, дитя моё. - Женщина засмеялась. - Близлежащие посёлки опустели. Ох... ты сама нашла последнего, кто там был и теперь с Господом нашим. Прости... Прости, что напоминаю. - Настоятельница обняла за плечи девушку. - Но это был последний человек, которому мы могли быть нужны. Эти места не оживут, потому что их время закончилось. Оставаться здесь... В лесу... Это просто никому не нужный риск.

- Но ведь это дом Бога. Мой... Мой дом. Мы просто так бросим его?..

- Богу без разницы, убираются ли в сортирах церквей возведённых для его детей. В сердце человека бог живёт. Не в кирпичах и не в сортирах.

Настоятельница с каждым годом становилась всё резче и резче. И девушке казалось, что женщина словами подобными дубине отбивается от смерти. И, возможно, оно и не было так, но то было бы логично, ведь причин жить у настоятельницы уже не было и вот сейчас она гнала свою последнюю причину на волю, дабы наконец примириться со своим концом. Так казалось молодому уму.

- Ты задумалась.

- Да.

- О чём?

- О вашей смерти. Вы гоните меня, чтобы спокойно умереть.

- Да, дорогая.

- А ваше тело?

- Господи...

- Ваше тело?!

- Послушай... Во мне полно сил. Нет! Слушай. Во мне полно сил, я знаю, что не умру, ха... разве, что в битве с Нечистым, но вряд ли он знает, где на карте наша глушь. Ты просто поездишь по стране... Вернёшься. И мы снова обо всём поговорим?

Девушка вздохнула, но не выдохнула, проглотила.

- Что?

Снова. Она уткнулась лицом в плечо старой женщины и заплакала.

- Да, что такое?

- Ччто... Ччто, ессли... Вы... Вы уммрёте пока мменя не будет...

- Аа... Ну... Дорогая. - Настоятельница снова обняла девушку за плечи, мягко от себя отстранила и ответила: - Однажды мы снова увидимся. И, да. Меня будут посещать. И если что, зароют, валяться и гнить не буду. - Она подмигнула.

***

Ей хотелось домой. На бумаге был законспектирован список сложенный в голове из причин. Причины возвращения. Его и должна увидеть настоятельница.

"Молодые люди смотрят на меня чаще, чем смотрят на других девушек. Я уверена в этом. Намерения мне их совершенно ясны и вы, матушка, вырастили меня не ханжой, но... Мне уже страшно за судьбу моего жениха, единственного барьера между их намёками и мной".

Она пыталась шутить. В списке был всего один пункт. Пришлось вычеркнуть всё. И то, что девушка плохо ориентировалась на местности, и то, что воздух был хуже, чем в лесу и несколько раз было вычеркнуто слово "люди".

Она начинала, но никак не могла закончить. Для себя ей удалось сформулировать вариант "Я отвыкла от людей", но для настоятельницы это была бы точка опоры на которую нужно опереться, отскочить и пнуть воспитанницу под зад отправляя обратно к ним. Людям.

Вот только проблема с молодыми людьми начинала надоедать:

- Здравствуйте.

"Очередной не пылкий, эдакий "джентльмен". Ну... Хоть грубить не будет похоже". - Здравствуйте.

- Вы тут одна?

- А вам то что?

- Хотите прокатиться вокруг Эйяфьядлайёкюдль на вертолёте?

Она засмеялась. - Оригинально!

- Что? - Он улыбнулся.

- Ну... Зачем вам катать меня на вертолёте?

- Чтобы впечатлить.

- А зачем вам это?

- Пока не знаю. Может вам так понравится, что вы захотите ещё...

- И тогда?..

- И тогда я вас снова возьму с собой, буду любоваться вами, а вы вулканами...

- Хм. - Это было мило. Хоть и раздражало общество незнакомого человека, но... Настоятельница была бы рада, если она начнёт заводить новых знакомых. - Что ж, хорошо! Только ради моей матери!

- Вашей матери? - Переспросил юноша.

- Да. Она хочет, чтобы я вышла замуж лишь за приличного молодого человека. Раз у вас есть лицензия пилота вы уже... А она у вас есть?

***

- Знаешь, что настоятельница бы сказала о нём?!

- Что?!

- Чёртов вулкан!

В кабине было довольно шумно и приходилось кричать.

Он не испугался юмора девушки, а подхватил и развил тему: «Лишь от пилотов самые богобоязненные дети, потому что их отцы ближе всех к Всевышнему! Так что её мать будет счастлива выбору дочери».

Это было странно, но она не могла перестать смеяться. Дополнительную уверенность в равенстве ситуации добавило и то, что это оказался не его вертолёт, он был просто пилотом местного аттракциона, а не любезный маньяк-миллионер.

- Так ты получается один из тех пяти процентов?!

- Нет! Я просто твержу это по сто раз в день! Не хотите посмотреть на Эйяфьядлайёкюдль, не хотите посмотреть на Эйяфьядлайёкюдль!

Она опять рассмеялась.

- Шестой круг!

- Чёртов шестой круг!

Круг за кругом и девушке всё сложнее давались попытки оторвать взгляд от этой горы.

- Знаешь...

- Что?!

- А... Нет... Нет! Ничего!

- Что с тобой?! - Он немного приблизился. - Ты побледнела!

- Я просто иногда боюсь своих мыслей!

- Хочешь прыгнуть вниз?!

Она смотрела на гору и молчала. "Нет. Я думаю, что его извержение - это незабываемое зрелище..."

- Эй! Многие хотят! Когда смотришь вниз с высоты тебя...

Она кивнула, хоть и не услышала.

***

Списка не было. Вторая его версия сменилась новым. В ней она перечисляла удивительные открытия страны, которую повидала. Среди них был новый знакомый - пилот, "чёртов вулкан" со странным названием и шумная кабина вертолёта.
Но теперь список было некому показать, а значит и сам список был не нужен.

- Я не могу поверить...

- Да... Да, я тоже был в шоке, она даже не позвонила мне... - Увесистый мужчина шмыгнул носом.

- Нет...

- А ведь я говорил... Набирать сразу же, если вдруг что...

- Вы не понимаете.

- Я... - Мужчина нахмурился и стеснительно переступил с ноги на ногу. - Ну... Ты про конкретное что-то?

Девушка в который раз осмотрела знакомые стены. Они по прежнему были знакомы, они родные ей, но от этого смотреть на них было ещё больнее. Словно твой старый милый друг сунул лицо в свой любимый мангал и вот ты пришёл повидать его, а он улыбается тебе. Он рад, что ты здесь и ему чуть менее больно.

- Господи...

- Слушай... - Увесистый мужчина осторожно положил свою руку ей на плечо. - Тебе не нужно здесь оставаться...

- Вы серьёзно?

- Да. - Он ответил уверенно и громко, намного громче, чем говорил до этого.

- Куда же мне идти?

- Пока не найдёшь работу поживи с нами... Со мной и моей старухой... Начнёшь работать в городе, потом...

- Нет. Я остаюсь.

- Слушай...

- Я остаюсь. - Она чересчур резко сняла руку со своего плеча, виновата посмотрела мужчине в глаза и прослезилась. - Простите... Я не могу сейчас уехать.

- Хочешь уедем завтра?

- И завтра нет.

- Мне сегодня переночевать?

- Как хотите... Нет... Нет. Не нужно.

- Прошу тебя... Сделай так как сказали спасатели. Не поднимайся на второй этаж.

Она усмехнулась, смахнула слёзы и посмотрела вверх. То тут, то там швы пропускали свет. - А думаете я смогла бы при всём желании?

- Думаю, что ты могла захотеть попробовать. И я прошу тебя не пробовать.

***

Она всего раз была у неё на могиле. Больше ей не хотелось там появляться.

Сейчас девушка не покидала одного из немногих уцелевших после пожара помещений, месте, где они с настоятельницей вместе и порознь молились последние три года, так как крыша главного зала больше не могла защитить от непогоды.

Она стояла на коленях на ковре перед печью над которой висело распятие.

Мысли душили её. «Это не случайность?», «Матушка слишком много сквернословила...», «Это нечистый, она всё же сразилась с ним», «Это не случайность»...

- Мне так жаль... Мама, мне так жаль!
- Неужели?

Девушка онемела. Густой голос шёл прямо от стены напротив которой она стояла на коленях.

Она молчала. Тишина, как горячий воздух дрожала в ушах.

- Неужели? - Снова уточнил голос.

Девушка резко вскочила и выбежала из кухни. Она закрыла дверь и разразилась плачем.

- Да! Да, мама! Очень! Прости!

Около часа ей потребовалось на то, чтобы суметь войти обратно. Она подошла к стене с распятием и опустилась на колени перед ним.

- Я слышала твои стенания под дверью. - Густой, удивительно низкий голос.

- Ммама?..

- Что дитя?

- Этто ты?

- Дитя, зачем ты здесь?

- Прости... - Она закусила губу и приблизилась. - Прости меня...

- Дитя... Что ты пытаешься воротить?

Девушка замолчала и уткнулась лицом в ладони. Кухню наполняло тяжёлое дыхание множеств густых голосов... Или это было эхо одного голоса? Девушка провела ясную для себя параллель: так и дышала её неродная мать, когда умирала здесь... в огне.

- Мама... Мама, ты так дышишь... Тебе больно?

Дыхание на секунду замерло и спустя паузу продолжилось. - Не хочу тебя пугать. Но да. Мне очень... - Голос сбился на утробное дыхание. - ...очень больно.

- Мама... Что... Как...

- Дитя, ты осознаёшь свои желания?

- Мама! Нет! Ты меня просила уехать, не я! Не я! Я не хотела уезжать от тебя! Я боялась этого! И это случилось! Ты умерла...

- Я сгорела.

Девушка подавилась словами.

- Заживо. Я горела, я кричала. И я думала о тебе.

- Мама...

- Я звала тебя.

- Мама... Прости меня, умоляю... Мама, я так люблю...

- Тебе не ведома любовь, милая...

- Я не хотела...

- Ты должна была быть со мной.

- Но мама... Ты...

- ЧТО?! - Голос прогремел подобно удару грома.

Девушка отпрянула. Её губы задрожали, но уже не от плача. Она испугалась. И был это страх не странного присутствия. Это был страх за свою жизнь. - Я... ты сама...

- Я хотела, чтобы ты была счастлива.

- Мама...

- Зачем ты вернулась? Зачем стоишь здесь? Зовёшь меня?

- Я... мы...

- Дитя, ты не перестаёшь думать о себе. Тебе больно от того, что ты не обняла меня на прощание... От того, что не рассказала обо всём том, что увидела в мире... Ты думаешь лишь о себе.

- Я думаю о тебе! И о нашем доме! Об этом месте! Мама, ты же знаешь! Почему... Почему ты это мне говоришь? - Девушка начала дрожать. Ей казалось, что она тоже начинает гореть. В кухне становилось невыносимо жарко. Девушка сняла с себя свитер и постаралась побыстрее опустить обратно задравшуюся майку.

Голос дышал всё тяжелее и тяжелее.

- Мама?

Но ей никто не ответил. Только дыхание исходило от стен.

- Мама, ты здесь?

Дыхание участилось ещё сильнее и ей показалось, что стены начали рычать.

- Мама прошу! Почему ты так дышишь?!

- Дитя. - Дыхание резко оборвалось. - Тебе придётся постараться, чтобы искупить вину. Чтобы Господь простил тебя и отпустил меня...

- Что? Что... Что?! Тебя кто-то держит?! Я... Наш... Кто тебя держит и где?!

- Наш дом... дом нашего бога держит меня. Я не могу уйти пока ты в грехе...

- Я не понимаю...

- Тебе недостаточно того, что ты бросила меня?

- Но я...

- Да, дитя. Бросила. Господь даровал тебе ясность видения. Ты знала, что случится. Но позволила мне... Уговорить тебя.

- Господи...

- Да. Я не держу зла на тебя. Ты права. Это мой выбор. Я не хотела, чтобы ты была здесь и погибла вместе со мной...

- Так и я должна...

- Или видела, как я погибаю. У меня нет ответа дитя, но я знаю, что сейчас нужно делать тебе.

Девушка опустила глаза от распятия на печь и кивнула. - Что угодно.

***

6 утра, первый день.

Настал первый день из 12 испытаний, которые девушка должна была вынести.

- Сегодня ты уберёшь ковёр и будешь молиться здесь 16 часов подряд.

Девушка в ужасе посмотрела на распятие. - Но матушка...

- Начинай дитя.

Спустя шесть часов девушка хотела покинуть кухню по естественной нужде, но ей было запрещено.

- Всевышний знает, что ты хочешь и это желание его не удивляет, он создал нас такими. Твоё желание продолжать молиться должно быть сильнее стыда.

Спустя ещё шесть часов девушка чувствовала ужасное жжение в паху и дикую боль в коленях.

Отмывая пол и будучи всеми мыслями в ванной она услышала: - Завтра в это же время ты научишься биться со стыдом.

***

23:30

До полуночи она боялась подняться из воды, стены ванной комнаты точно также тяжело дышали, но тише, чем в кухне. Девушка несколько раз звала свою мать, но она не ответила. "Видимо, мама способна говорить лишь из распятия..."

Но вот вода остыла, завтра было нужно рано вставать и она покинула свой жидкий обитель.

***

6 утра, второй день.

Факт: опыт общения учит нас обманывать тех от кого мы зависим. Девушка предварительно сходила в туалет, она ничего не ела и ожидала того, что ей было нужно делать.

- Нет, ноги расставь шире. Да, так. Ты стоишь на коленях, а не сидишь на своих же ногах... Молись.

По истечению 16 часов оттирая лужу мочи, она радовалась тому, что в этот раз была раздета, всё познаётся в сравнении, но кожу на коленях и без того стёртую о плитку сильно разъело.

- Ты отлично держишься дитя. Я горжусь тобой. Завтра мы продолжим наращивать твою мощь.

Девушка кивнула и хотела выйти, но...

- Зачем ты берёшь одежду?

- Но ведь... Испытание закончено... пока?

- Испытание продолжается и пока ты спишь. И сейчас... - Голос сделал паузу. - И до конца испытаний ты наращиваешь приобретённую мощь, а не тасуешь навыки, как колоду.

***

6 утра, третий день.

Быть здесь нагой - это было безумием, особенно с утра, когда земля остыла. Она с трудом встала в это утро. С каждым новым восходом ей хотелось спать всё сильнее.

- Сегодня ты будешь молиться иначе. - Сообщило распятие. - Твоё тело будет молиться.

Спустя двадцать минут девушка нашла топор и дрожа стояла перед самым крупным деревом, которое сумела найти на кладбище.

Она замахнулась и ударила. С трудом вытащила топор и замахнулась снова.

Всё же её пришлось встать на плиту усопшего позади могилы которого и росло дерево. Мрамор был ледяным.

Прошло меньше пяти часов, но она больше не могла двигаться. Ствол дерева удалось срезать примерно на четверть. А возможно ей показалось и срезан он был гораздо меньше.

Силы покидали её, ноги подкосились, она осела на могилу. Девушка закашляла и вытерла слезящиеся глаза. На секунду ей показалось, что сейчас она потеряет сознание, но острая боль привела её в чувство. Несколько секунд спустя она поняла, что мрамор под ней раскалён.

Хромая на окровавленную от ожога ногу она вернулась в кухню, но умолять ей не пришлось. Она могла продолжить оставшиеся 12 часов молиться здесь, а потом ей было разрешено идти спать.

***

6 утра, четвёртый день.

Она не смогла встать сама, но была вынуждена подняться из-за того, что стальной каркас кровати раскалился, как и мрамор прошлым днём и поджёг матрас.

Дерево никак не хотело пасть, хотя казалось, что уже нечему его держать.

Она гадала:

"Оно ведь не может прирасти за ночь..."

"Наверное у меня просто не хватает сил его повалить..."

Распятие посоветовало в местах сруба плеснуть бензина и поджечь. К вечеру дерево пало оставив обугленный след на месте сруба.

В этот же день она снова отказалась от помощи человека, который встретил её здесь по возвращению и предлагал жить с ним и его старухой.

***

6 утра, пятый день.

- Скоро дитя это прекратится.

- Мама... Пппожалуйста, ммможно мне... - Она едва стояла на ногах, веки девушки скакали вверх и вниз, она тяжело дышала и ей казалось, что она больна. Тяжело больна.

- Что дитя?

- Ммне... Ттак ххоолодно... Я ттак хочу сспать...

- Дитя, не я владею ситуацией. Сегодня...

- За ччто?..

- Прости?

- Мменя так?.. Веддь я... Я ххоттела...

- ДИТЯ МОЁ...

Девушка разрыдалась и упала лицом вниз. - Ппростите...

- У кого ты просишь прощение?

Она не ответила.

- Ты молчишь? Чьё прощение тебе нужно?

- Вы... вы гговорили, что не злитесь...

- Таак. - Густо протянул голос. - Именно. Значит ЧЬЁ ПРОЩЕНИЕ ТЕБЕ НУЖНО?

Девушка заскулила и устремила опухшие глаза на распятие. - Прошу, простите...

- Сегодня ты должна была делать не то, что будешь теперь.

- Что...

- Возьми кочергу.

***

Девушка не смогла уйти на эту ночь в спальню, силы оставили её, когда она закончила втирать тряпкой кровь в пол. В конце концов теперь в кухне было действительно тепло в любое время суток и она не хотела знать почему, она хотела лишь спать и преуспела в этом несмотря на твёрдость плитки.

Вскоре настал шестой день.

- Последнее испытание дитя.

Она с трудом расклеила глаза. Всё было, как в тумане, комната тяжело дышала. Девушка дрожа поднялась на колени.

- Последнее?

- Да, дитя. Бог милостив.

Девушка с болью улыбнулась.

- Открой печь.

Она открыла.

- Ляг внутрь.

Она подняла взгляд на распятие. Улыбка её исчезла. - Я должно буду сгореть?

- Ты должна лечь в печь и закалить дух.

В печи было не так много места, но девушка смогла поместиться внутри.

Дверца сама собой закрылась, плавно, тихо, очень быстро. Удивляться было нечему.

Она закрыла глаза.

Здесь было темно и было странно то, как пахло. Ни запаха плесени, ни старого жира... Печь использовалась ни раз, а мылась уже довольно давно.

Да и после каждого мытья запах до конца не уходил.

- Ты помнишь свой полёт?

Голос прозвучал прямо над ней, он звучал особенно ужасно здесь. Но это было не удивительно, распятие висело прямо над печью, а ведь именно оно было проводником голоса настоятельницы, к этому выводу девушка пришла тогда в ванной.

- Вы... О вертолёте?

- О нём.

- Да. Помню. - Второй раз она улыбнулась за это утро вспоминая свой полёт. - Я так хотела вам рассказать...

- Ты помнишь своё желание?

Девушка открыла глаза и закричала. Прямо над её лицом нависало два огромных глаза, а из прочих уголков печи смотрели множества других. В глазах она смогла увидеть ту самую гору, которая вновь дышала огнём.

Она застонала и попыталась прикрыть свои груди по соскам которой провели раскалённой пластиной, мягкой и влажной, но её руки обездвижили, кожа на запястьях начала плавиться, будто кто-то сжал их раскалёнными клещами. То же самое случилось с лодыжками. Резко её ноги раздвинули в разные стороны, глаза сверху приблизились, надвигались и прочие пары глаз. Они не могли моргать, ведь у них не было век и тогда она издала самый ужасный в своей жизни вопль, так как теперь горела изнутри.

- Мааамааа!

Вокруг клубился дым от горящей плоти и волос. Она была вынуждена дышать собой.

Девушка даже не заметила, что от нагретой печи у неё начала плавиться и кожа на спине, она чувствовала, что сознание покидает её.

- Что Бог от меня хочет... - Напоследок стоит заметить, что звучания своего голоса дева испугалась в сто крат сильнее, чем ответа на вопрос - это был голос умирающего, тихий, как у старухи, а вот ответ... ответ был очевиден.

- Быть в тебе. - Хором ответили голоса.