Маленькая тайна семьи Клеменцио

Это было поистине унылое зрелище, из года в год ему, сыну богатого бизнесмена предпринимателя приходилось менять школу. Раз за разом его не принимали ни в одном обществе, день за днем ему приходилось сдерживать свой самый страшный секрет, но каждый раз под конец учебного года он терпел фиаско. Да, в наше время уже никого не удивишь разношерстными гендерам и ориентациями, но не в Палестине. В этой суровой и чуждой для Уилсона стране он продолжал чувствовать невыносимый презрительный взгляд каждого, кто понимал, кто есть Уилсон на самом деле.
  «Если бы я только мог сбежать от всего этого домой к матери…», думал парень, собирая вещи и готовясь к новому школьному году, полному адских мучений. К сожалению, это было лишь мечтой, которой не суждено было случиться. Парень он был на редкость красивым, кудрявые черные волосы свисали до плеч, что придавало его мужественному лицу толику женоподобности. Тем не менее, среди парней его возраста, он выглядел одним и самых спортивных и зрелых. В свои шестнадцать лет он уже давно перестал быть девственником… Смотря на себя зеркало, он и сам был не прочь поцеловать себя взасос. Голубые глаза и бледная кожа резко контрастировали с его черными как у ворона волосами. Внешностью он определенно пошел в мать, кстати, о матери, так уж вышло, что три года назад она скончалась в больнице штата Луизиана от рака яичников. С тех самых пор Уилсону пришлось приехать к отцу в Палестину, где он заведовал крупным брендом одежды и сумок. Чувства отцовства у его родителя не было от слова совсем. Единственное, что мистер Клеменцио делал идеально, это зарабатывал деньги и щедро делился со своим сыном. Уилсона это нисколько не напрягало, его даже радовал тот факт, что отец не задает вопросов по поводу его любви к парням. В этом плане мужчина был достаточно лояльным. У него всегда хватало терпения, чтобы вновь услышать от Уилсона горькие слова: «Меня снова исключили»…
-Неужели ты завалил промежуточный экзамен!?- С напускным удивлением спросил мистер Клеменцио, когда это впервые произошло.
-Вовсе нет, пап, понимаешь, случилась драка, они не такие терпимые, как в Америке. Здесь все другое, такое злое и неприветливое.- Виновато отвечал парень, скрестив руки на груди и прислонившись к холодильнику. Заметив в глазах сына отчаяние и стыд, отец неторопливо поджег сигарету и устремил свой проницательный взгляд в окно. С высоты их трехэтажного коттеджа можно было увидеть дорогу в школу, в которой учился Уилсон на тот момент. Фонари освещали дорогу с двух сторон. Ближе к вечеру тут становилось светло, почти как днем. Чуть западнее от коттеджа простирался на далекие километры безжизненный пустырь. Здесь уже десять лет ничего не росло кроме парочки десятков колючих кустарников. Изредка можно было встретить пробегающих бездомных собак. Улица, на которой жила семья Клеменцио не пользовалась популярностью, скорее наоборот, ее обходили стороной.
  Именно этот район в Палестине являлся самым богатым, а значит, хорошо охранялся. В последнее время участились случаи стычек местных группировок, предметом конфликта которых, являлись наркотики и оружие. После трех лет усердной учебы в разных школах Палестины, отцом было принято решение отправить своего сына в самую дорогую и привилегированную академию Израиля. Не смотря на то, что само учебное заведение находилось на территории арабского государства, она считалась собственностью Израиля, что давало полное право там учиться детям обоих государств, дабы протянуть друг- другу руку дружбы или хотя бы сотрудничества.
-Уилсон, я очень надеюсь, что тебе больше не придется менять школу. Завтра начнется твой первый день в академии, собери вещи и переезжай в общежитие, вот увидишь, тебе там понравится.
  Уилсон не смел перечить, все равно ему надоело каждое утро лицезреть отшагивающих от стенки к стенке полицейских.
-Денег я буду переводить тебе каждую неделю столько, сколько тебе потребуется. Если потребуется какая-то помощь и если тебя опять начнут…обижать, сделай все возможное, чтобы проучиться там оставшиеся два года, Уилли. Это очень перспективная академия, после нее тебе будут открыты все дороги, я верю в твои амбиции, у тебя их много!- С этими словами мистер Клеменцио легонько хлопнул сына по плечу и удалился в свой рабочий кабинет, где его уже дожидалась кипа бюрократической «всячины».
  Вечер- любимое время Уилсона Клеменцио: это момент, когда отец заканчивает подписывать все договора и экономические справки и идет на улицу выпивать со своими арабскими приятелями. Люди это были порядочные, косвенно связанные с брендом отца. Они не были деловыми партнерами, но, тем не менее, имели большое значение для отца Уилсона. Парня не сильно волновало, чем именно занимаются эти взрослые мужчины, в их семье существовал непреклонный закон: мистер Клеменцио не лезет в личную жизнь Уилсона, а тот в свою очередь не пытается интересоваться делами взрослых.
  Голубоглазый брюнет услышал, как входная дверь с грохотом закрывается и со вздохом подошел к стене, на которой висела его любимая электрогитара- фамильный стратокастер, подарок матери на двенадцатилетие.
                Я много раз просил тебя уйти,
                Но ты как тень идешь за мною
                Оставь меня, уродливая дева,
                Не превращай мою мечту во мглу!
-Нет, этим строчкам не хватает ритма, а про дух бунтарства вообще никто не поймет!-Недовольно буркнул Уилсон и зачеркнул четверостишье. Так он и сидел над своей новой песней полночи, совсем забыв про то, что уже в шесть часов утра ему предстоит отбыть со всеми своими вещами в элитное общежитие академии.
  Наутро голова сильно болела. Выпив обезболивающих таблеток, он выволок чемодан и рюкзак на лестницу первого этажа, где его уже дожидался личный водитель.
-Неужели гитару свою не возьмешь?-Удивленно протянул мистер Клеменцио, второпях застегивая пиджак и поправляя галстук перед зеркалом. Когда-то это делала его жена.
-Ох-х, спасибо, что напомнил!
-Можешь думать обо мне, что хочешь, Уилли, но я знаю о тебе многое.- Усмехнулся мужчина, озабоченно зализывая рыжие волосы назад. –Удачи в новой школе, сынок, не подкачай старого Клеменцио!
  Уилсон закатил глаза и торопливо поднялся по ступеням на верхний этаж, снял гитару с держателя и пулей бросился на выход, по пути зацепил оставшийся рюкзак и вместе со всем этим завалился в салон новенького автомобиля.
-Ну же, Клеменцио-младший, все вещи я уберу в багажник, зачем вам сидеть с ними всю дорогу? Это неудобно.
  Водитель принял рюкзак и гитару, аккуратно упакованную в чехол, и сложил в просторный багажник, хлопнул дверью и перебазировался на место шафера.
  Дорога была не близкой и довольно скучной. Однотонные серые и бежевые дома не вызывали у Уилсона восхищения. Он глядел вперед на дорогу и вспоминал, как катался в стареньком «пижо» матери, в Луизиане. Да, его мать предпочитала зарабатывать самой и не зависеть от мужа. У нее была своя квартира, свое авто и собака. Нередко мистер Клеменцио обижался на свою супругу и невесело шутил, что отдельная машина и апартаменты ей нужны для того, что было, куда сбежать в случае чего, но на деле все оказалось не так просто. Миссис Клеменцио догадывалась, что жизнь ее в любой момент может оборваться, а в таком случае, ее родители смогут продать все ее имущество и выручить из этого неплохую сумму для дальнейшего проживания. Она очень любила сына и своих родителей, но на мужа она всегда смотрела холодно и с безразличием.
  Через час авто въехало на территорию израильской академии. Уилсон обратил внимание на контрастность школы: все стены и заборы были из белого мрамора, а газон зеленый и пестрел на фоне серого пейзажа Палестины. Стоило войти на земли академии, и ты словно оказывался в другом мире, огороженный от повседневности и рутины. Понемногу парню начинало здесь нравиться. Он обратил внимание на проходящих мимо учеников, большинство из них были арабы, что немного расстроило представителя американской культуры. Все воспитанники академии носили странную форму бежевого цвета. Это были длинные брюки на завышенной талии, подпоясанные черным ремнем с массивной серебряной бляшкой, короткая куртка-пиджак с гербом академии (который Уилсон не успел разглядеть), под пиджаком- белоснежная, заправленная в брюки рубашка, и бордовый берет, который парни носили прямо, а девушки чуть сдвигали к правому уху. «Значит и здесь мне достанется за мою ориентацию» подумал раздосадованный юноша. Он невольно начал искать взглядом подростков, у которых не были такие черные волосы и темная кожа, и вовсе не потому что ему были предпочтительнее израильтяне, скорее всего, они просто могли бы оказаться более «толерантными».
  Уилсон Клеменцио не заметил, как сзади к нему приблизился высокий худощавый мужчина с густой растительностью на нижней части лица. За пышной бородой почти нельзя было разглядеть рта, а когда неизвестный заговорил, сложилось впечатление, что его голос исходит не из его губ, а из самой его грудной клетки.
-Я так понимаю ты новенький, Уилсон Клеменцио- младший?- Не дожидаясь ответа, мужчина передал сверток с чем-то легким.- Здесь вся необходимая форма.
  После этого он медленно наклонился к самому уху Уилсона и голос его сделался холодным, как лед:
-Хоть эта академия и самая элитная в Палестине, это не дает вам, израильтянам право нарушать устав и думать, что сможете откупиться деньгами своих богатых родителей.- после этого он выпрямился, словно струна от гитары и громко провозгласил:- Ваша аудитория сто первая, а комната в общежитии-третья. Молодой человек, прошу, не опаздывайте на первый урок, у вас есть полчаса.
  Первый урок начался ровно в девять утра. К этому времени Уилсон успел облачиться в свою новую форму и удивиться, как сильно он похож на военного. Первое, с чего начался учебный день, это быстрая перекличка, на которой учитель быстро проходился по списку класса:
-Алмат!
-Так точно, Бахидж Аббах!
-Хорошо, хорошо, как поживает твоя прабабушка?
-Ей не здоровится, Бахидж Аббах!
-Здоровья ей, так-так…Далия!
-На месте, Бахидж Аббах!
-Умница, как твои каникулы, Дали?
-Мы с семьей улетали в Нью-Йорк, Бахидж Аббах!
-Дилара!
  Таким образом, Уилсон начал постепенно понимать, куда отправил его учиться мистер Клеменцио. Академия была действительно непростой, а именно, как позже выяснил парень, называлась Израильским Летным Училицем. Но большинство воспитанников тут оставались палестинцы, самые перспективные и умные молодые люди и девушки, чьи родители имели большие средства и связи.
  Алмат- самый старший в классе, был родом из Сирии, но семья была вынуждена перебраться в Палестину, планируя сделать из сына первоклассного летчика грузовых самолетов, что позволило бы его семье иметь связи с местным продовольственным аэропортом и укрепить их экономическую независимость. Алмат был высокого роста и крупного телосложения, на щеках и подбородке он тщательно сбривал свою щетину, которая умудрялась вырастать заново за пару часов. Далия была красивой девушкой с темно-зелеными глазами, что считалось редкостью среди арабских подростков. Ходили слухи, что она была наполовину татаркой. Завидев Уилсона, она не переставала сверлить его взглядом своих зеленых глаз. Это сильно напрягало парня, он знал, что его внешность достаточно приятна для женского пола, но единственное, что они могут- это просто любоваться его кудрявыми волосами да голубизной глаз. Клеменцио- младший опустил голову, не в силах сдерживать ухмылку. Дилара была консервативной личностью и покрывала голову бордовым хиджабом в цвет беретов. Как выяснилось позже, ее родители были верующими, а дочь держали в ежовых рукавицах. Молодая девушка стояла прямо, ее ровной осанке можно было только позавидовать, а в глазах читалась целеустремленность и стойкость. Она была словно несгибаемая трость, казалось, она даже под тяжестью пресса никогда не сломается. Дилара никому не раскрывала подробностей своей жизни и предпочитала держаться от всех в стороне. Также в классе было еще около десяти юношей и девушек, подробности жизни которых, для Уилсона еще на долгое время останется загадкой. По крайней мере, сейчас парень не питал желания раскрывать их тайны, единственное, что его заботило, это то, насколько качественно ему удастся влиться в местный коллектив. Наконец, очередь переклички дошла до него:
-Уилсон Клеменцио!
-Так точно, Бахидж Аббах!- Отрапортовал Уилсон. Он успел выучить это имя, как молитву, поскольку при каждом ответе на вопрос, каждый воспитанник обращался к учителю строго по имени и фамилии и никак иначе. Было ли это сделано специально, либо же это было всеобщей шуткой, подготовленной для новичка заранее, Уилсону не дано было узнать.
-Откуда ты к нам, Уилсон?
  Уилсон глубоко вздохнул, раздумывая над ответом. Перед ним был выбор: рассказать подробный рассказ о своей жизни со всеми ее вытекающими или же коротко назвать место и тут за замолчать, как это сделали другие ученики. Курт Кобейн был бунтарем и всегда шел наперекор правилам и моралям, поддерживаемый духом авантюризма и дебоша. Кумир Уилсона выделялся из толпы именно тем, что хотел быть духом подросткового бунтарства, а Клеменцио- младший желал быть похожим на него и именно поэтому писал свои песни, подражая стилю Нирваны.
-Я,- начал свой рассказ Уилсон,- родился в штате Луизиана в семье, где ценят власть, свободу и всеобщее признание. Из-за смерти матери, я перенес множественные изменения…
-Хорошо, Уилсон, мы поняли, Луизиана. Тебе будет еще представлена возможность написать эссе про свое прошлое.- Без тени злобы ответил Бахидж Аббах, но ребята в классе восприняли его слова как насмешку и громко расхохотались. Уилсон недовольно поморщил носом, но промолчал. Он понял, что лучше уж закончить два года именно в этой академии, а не в забытых трущобах на юге Палестины.
  Итак, первый урок прошел весьма спокойно, Уилсон многое узнал про аэродинамику. Уж чего- чего, а именно этой информации он никогда не слышал в обычной школе. На перерыве он спустился на улицу, чтобы свериться с расписанием и сразу же поймал на себе пристальный взгляд Далии. Парень поспешно повернулся к школьному стенду, не обращая внимания на то, как она подходит к нему.
-Привет, новенький.-С высокомерным тоном протянула она. Уилсон украдкой взглянул на ее лицо: чистое, без единого изъяна, кожа на ее лице была идеальной и наверняка очень гладкой. Ему невольно захотелось потрогать ее щеку ладонью, чтобы убедиться в своей маленькой теории. Из-за этих мыслей он забыл ответить на приветствие, поэтому Далия, потупившись, переложила папку с записями в левую руку и продолжила разговор:
-Знаешь, какой у на следующий урок?
-Вроде бы физическая культура, как я понял.- Коротко ответил кудрявый парень, а немного погодя добавил:
-Ну я пойду наверное переодеваться.
-Да, конечно, как закончишь, подойдешь ко мне на полигоне? Я познакомлю тебя со своими друзьями!- С этими словами она круто развернулась на месте и посеменила в сторону центрального фонтана, который украшал лев с большой короной на голове.
  Это была не совсем физическая культура. Уилсон уже на третьем круге начал сдавать позиции и бежать в самом конце длинной вереницы учеников. Так продолжалось десять минут, пока преподаватель не свистнул. После этого Уилсона и всех остальных заставили отжиматься сначала на одной, потом на второй руке.
-Я не могу.- Обреченно выдохнул он. Далия лежала рядом и будто даже не устала. Она тихо хихикнула и жестом попросила Уилсона взглянуть на ее руки. Она сжала их в кулак, отставила одну руку за спину и отжалась нехилых пятнадцать раз. «Эта девушка- киборг». Подумал про себя парень, но своего удивления не показал.
-Она опять выделывается перед новичками?- Услышал Клеменцио насмешливый мужской голос. Он повернул голову влево и увидел светловолосого парня. Сердце Уилсона йокнуло, это не был араб, скорее всего, это был первый израильтянин, которого он встретил.
-Очень смешно, Ян, прям оборжаться можно. А сам-то ты так сможешь?-Закатила глаза Далия.
-Ты девчонка, зачем тебе уметь отжиматься на одной руке? Твое место на кухне, брысь!-Рассмеялся тот, после чего получил легкий шлепок по затылку.
-Я тебя не видел на первом уроке.- Подметил Уилсон.
-Если ты еще не заметил, физическая культура у нас проходит с параллельными классами.-Далия махнула рукой в сторону отжимающихся парней, располагающиеся чуть поодаль от них.
-Они меня не воспринимают. Говорят, мне с ними не место, а Далия со мной дружит. Пожалуй, одна из немногих.- Недолго думая, светловолосый парень пододвинулся к Уилсону и, понизив голос, проговорил, чтобы могли услышать только он и зеленоглазая палестинка:- Честно говоря, не думаю, что и остальные захотят с тобой водиться. Ты для них тоже чужой.
-Не удивительно.- Коротко ответил кудрявый парень, но в глубине души он все же изумился: раньше его призирали лишь за ориентацию, но теперь его проблемы удвоились. Академия таила в себе все больше и больше секретов.
-А у тебя есть девушка?- А вот этот вопрос от Яна Уилсон весьма озадачил.
-Почему спрашиваешь?- С улыбкой спросил в ответ Клеменцио- младший.
-Мы с Далией хотели бы устроить свидание вдвоем. И так как мы встречаемся, хотели бы пригласить тебя. Чтобы скрепить нашу дружбу.-Ян широко улыбнулся и вопросительно уставился на Уилсона:- Ну так что, есть у тебя пассия?
-К сожалению, нет.- Соврал Уилсон. На самом деле он был рад, что ему представилась возможность не встречаться с девчонками. Они все как одна казались для него истеричками и неинтересными собеседницами. Тем не менее, он не хотел посвящать в свою тайну новоиспеченных приятелей, он знал, чем это в итоге оборачивается.
-Да ты врешь!- Усмехнулся Ян, все пристальнее вглядываясь в глаза Уилсона,- с такой красивой внешностью и не кадрить красивых девушек? Да ты что, гей что ли?
  Уилсон с трудом смог сдержать смущение. Так быстро его еще никто не выводил на чистую воду.
-Ладно, надеюсь я тебя никак не оскорбил. Это всего лишь шутка, если она показалась тебе оскорбительной, разрешаю себя очень сильно ударить…
  Рыбалка оказалась тоже частью обязательной программы в академии, хотя она числилась как досуговое развлечение для школьников, которые отдыхали от сложных занятий. Первая неделя учебы оставила Уилсону двоякие ощущения. Несомненно, жизнь в стенах училища значительно отличалась от дневного обучения в обычных палестинских школах. Там его ненавидели за наличие финансов, здесь же ненавидели за расовую принадлежность. Жилой комплекс общежития состоял из трех небольших домиков, в которых проживали студенты и школьники, поскольку рядом с академией располагался израильский педагогический колледж. Его комната имела две кровати, но ночевал здесь только Уилсон, чем он несказанно радвался. На протяжение всей недели он ловил на себе косые и недобрые взгляды. Но, несмотря на это, он довольно быстро смог обзавестись хорошими знакомыми. Он понял, чтобы не наступить на те же грабли, он выберет другую тактику: будет молчать о своем маленьком секрете как можно дольше, а если кто-нибудь из них двоих догадается, он сыграет на том, что это все недоразумение или же часть розыгрыша или шутки. Вдобавок ко всему, он был признателен отцу и дал себе слово не подводить его.
  Именно с такими мыслями сидел он на берегу не очень глубокой реки, когда к нему подошли двое. Одного из них Уилсон узнал сразу: Алмат вселял в каждого благоговение и страх своими гигантскими размерами, второй же был чуть ниже, но не менее устрашающим.
-С тобой мы уже знакомы, Уилсон. Это мой брат Зирьян, он очень рад с тобой познакомиться и весьма восхищен твоим высоким знанием арабского языка. Несмотря на то, что ты американец, он уважает тебя и заручается твоей помощью со стороны нашей семьи. Не смотри на меня так.- Заметив округлившиеся глаза кудрявого парня, Алмат слабо улыбнулся и добавил:- Зирьян глухо-немой, но не слепой, так что ты действительно можешь положиться на нас. Мы знаем, какой контингент учится в академии и уверен, что рано или поздно нам придется прийти тебе на помощь.
  Заметив приближающегося в их сторону Яна, огромный араб коротко и тихо добавил:
-Выбирай правильных друзей, Уилли, не дай себя одурачить.
-Чел, гляди что у меня есть!- Ян трусцой подбежал к озадаченному Клеменцио- младшему и протянул странную бутылку:
-Знаешь, чем обычно русские занимаются на рыбалке? А?
-Я вообще мало что знаю о русских, Ян.- Вскинул голову Уилсон, отгоняя от себя рой скверных мыслей.
-Глотни.- С этими словами светловолосый парень протянул заклеенную бутылку в руки приятелю. Тот недоверчиво заглянул внутрь, рассматривая прозрачную жидкость. Он потянул носом и сморщился.
-Что это!?- Не скрывая своего отвращения воскликнул Уилсон, всучив странный напиток хозяину.
-Ой. Ты что никогда не слышал о водке? Да хлебни ты, только немного, а то не сможешь вернуться к себе в общежитие.
-Я не буду пробовать эту гадость даже на язык. Ян, ты что, совсем свихнулся? У нас еще даже уроки не закончились!
-Ладно, зануда, смотри как это делается!- Светловолосый парень молниеносно задрал бутылку кверху и опрокинул все содержимое себе в рот. После этого, слегка поморщившись, он громко отрыгнул и довольно уставился на приятеля. Тот недоуменно смотрел на осушенную бутылку, его нижняя челюсть невольно поползла вниз.
-Что скажет Дали?- Удрученно спросил Уилсон, критически осматривая парня с ног до головы.
-У Дали точно такая же припасена. Возможно, она ее уже опустошила. Расслабься. Сегодня пятница и уроки почти закончились, предлагаю нам все пойти к тебе в комнату и хорошенько оторваться! Купим тебе пивка и будем разговаривать по душам до самой ночи, идет?- Уилсон даже не успел ответить, как Ян начал энергично скакать вокруг него. Предвкушая скорый вечер. Перед таким щенячьим восторгом невозможно было устоять, поэтому Клеменцио только покачал головой и стал дожидаться конца урока, чтобы сходить в лавку, где, по словам Яна и Далии, продавали сигареты и алкоголь несовершеннолетним.
-А ты нам не говорил, что живешь один.- Ян рассматривал распакованные вещи Уилсона и, не скрывая восхищения, присвистнул. Он не ожидал увидеть на тумбе своего нового знакомого часы, стоимостью в пятьдесят тысяч израильских шекелей. Уилсон слабо улыбнулся, смотря, как приятели вальяжно расхаживают по его апартаментам.
-Ты даже себе кондиционер намутил!- По-прежнему восхищенно взвыл Ян.
-Это что же для тебя большая редкость?- Не упустила возможности поиздеваться над своим парнем Далия.
-Эй, ребята, вот вы уже хорошенько поддатые, а я все еще нет. Как мне догнать вас, выпив бутылку пива?- Уилсон с грохотом опустился на кровать и одним движением откупорил бутылку, использую бронзовое широкое кольцо на большом пальце. Увидев это, Ян скова присвистнул:
-Да ты у нас мастак открывать пиво значит? А ну покажи, как ты это сделал одним пальцем?
-Я использую кольцо на большом пальце, так удобнее всего открывать бутылки, а не носить с собой специальные приспособления.- Уилсон смутился и поспешно снял кольцо с большого пальца.
-А я слышал, что кольца на большом пальце носят геи!- Ян громко расхохотался,- ну я снова шучу, эй, Уилли, когда ты меня уже ударишь?
  Спустя час Уилсон заметил, как пиво начало давать в голову. По словам Яна, было достаточно просто хорошенько раскрутить бутылку и выпить залпом, тогда эффект опьянения приходил в считанные секунды, что кудрявый парень и попытался сделать, но не выпил и половины. Очень терпкий был вкус у пива. С этими трюками юноша решил слегка повременить.
-Итак, значит ты не считаешь себя палестинкой, Дали?- Спросил Ян, наблюдая за тем, как девушка снимает с себя верхний пиджачок-курточку, комментируя это тем, что в комнате стало достаточно жарко.
-Я мог бы включить кондиционер.- Предложил Уилсон и потянулся за пультом. Далия поспешно выхватила у него белый гаджет и швырнула на ближайший диван:
-Бесполезная трата электричества. Просто в форме действительно жарко, правда, Ян?
-Еще жарче становится тогда, когда ты не отвечаешь на мои вопросы, моя дорогая.- Подмигнул светловолосый парень, буквально сверля ее взглядом.
-Да, я не считаю себя палестинкой. И мусульманкой к тому же. Поэтому мне приходится общаться с такими же отбросами, как вы. Но я уж лучше предпочту ваше общество, чем общество этих лицемеров.
-Кстати, сегодня на рыбалке к тебе подходил Алмат с его ручным песиком, что они тебе говорили, а? Мне Ян все рассказал. Ну, колись, они небось клялись в вечной верности и давали слово защищать тебя от каждого, кто хоть заикнется о твоей национальности?- Хмыкнула Далия, усевшись на диванчик и подзывая к себе Яна, но тот продолжал беспокойно расхаживать по комнате. Наконец он не выдержал и спросил:
-Хозяин хаты, можно открыть окно и покурить?
-Разумеется, только высунься подальше, чтобы дым не летел в помещение.- Мгновенно ответил Уилсон.
-Да он же в зюзю пьяный, смотри, как бы нам не пришлось отдирать его от асфальта.
-Ну так что, Уилли? Правильно я говорю?
-Не знаю о чем ты. Он просто представил мне своего брата и сказал, что они поражены тем, что я так хорошо знаю арабский. Ну конечно я его знаю, я уже три года как тут живу. Честно, я жалею, что еще не уехал обратно в Луизиану.
-Все хотят как можно скорее свалить из этой дыры. Может академия и кажется хорошим и престижным местом, но на деле, тут толпа лицемеров, которым только и нужно, что богатство да слава. Так вот, если вдруг Алмат будет заявлять про защиту с их стороны, то знай, что они хотят от тебя денег. Все знают, что Алмат и Зирьян принадлежат к израильским арабам, но все их боятся, думаю, ты догадываешься, почему.
-Фух, я покурил и у меня ох как кружится голова, Дали, подвинься.- Ян с разбегу влетел на диван, на котором уже успела растянуться зеленоглазая девушка, чем потревожил ее умиротворение, и она недовольно вскрикнула.
-Хватит елозить иначе я запинаю тебя ногами так, что ты будешь валяться на полу, как дворовый пес!
-Еще чего!- Ян одной рукой схватил Далию за бедра и притянул к себе, после чего, недолго думая, страстно поцеловал в открытую шею. Дали тихо простонала, еще больше открывая поверхность шеи. Казалось, они совсем забыли, что Уилсон сидел рядом, но это и не имел для него значения, он не видел ничего плохого в том, что его приятели могут целоваться не стесняясь при этом его.
-Эй…Уилсон.- Томный голос Яна вывел его из раздумий. На столе стояла вторая не открытая бутылка пива. Парень потянулся за кольцом, деловито надел на большой палец и с напускным мастерством откупорил крышку. Получилось еще более эффектно, чем в первый раз.
-У тебя когда-нибудь был секс втроем?- От этих слов Клеменцио подавился пивом и залился в истерическом кашле. Все бы ничего, если не считать того, что ему пришлось бы совершить соитие с девушкой.
-О, нет. Я не готов к третьим лицам, пока что. А лучше я оставлю вас тут вдвоем на какое-то время, хорошо?- Уилсон отвернулся, пытаясь скрыть смущения, он глотнул немного пива и посмотрел на приятелей через плечо.
-Да, если только ты не будешь против.- Понизив голос, сказал Ян.
  После этих слов, Уилсон вышел в коридор, прихватив с собой бутылочку темного нефильтрованного. В коридоре располагались панорамные окна от пола до потолка, откуда была видна территория академии и главное учебное здание. Там проходили все основные уроки для воспитанников. Время близилось к одиннадцати, огоньки, горящие из окон корпусов понемногу затухали, но оставались еще те, кто не спит, кто также как и он смотрит в окно и думает о прошлом, о настоящем и будущем. Невольно Уилсон подумал о Яне, вспомнил его вопрос и снова залился пунцовой краской. Зачем он вообще спросил его об этом, если прекрасно знал, что он откажется, зачем спросил про девушку в первый же день знакомства. В глубине души Уилсону хотелось верить, что Ян такой же, как и он. «Боже, Уилл, что ты несешь? У него есть девушка и эти двое сейчас отлично проводят время в твоей комнате. Тебе бы пора заняться тоже личной жизнью, но только не в этой школе». Он вошел в просторный зал с балконом-лоджией, где располагались диваны. К своему удивлению, здесь же сидел Алмат. Встретившись взглядами, они не произнесли не слов. Первым тишину прорезал грубый бас араба:
-Не думал, что встречу тебя в столь поздний час. Чего не спишь?
-Да вот не спится, хочу подышать свежим воздухом.- Соврал Уилсон, пряча за спину бутылку со слабоалкогольным напитком. Он знал, что врать не умеет, но попытался. Наступила короткая пауза, после чего Алмат разразился громким смехом, который буквально прорезал пространство и время.
-Видел бы ты свое лицо! Уилсон, я видел, как ты выходишь из своей комнаты с бутылкой пива. Тебе известно, что распивать алкогольные напитки на территории академии и общежития запрещено?- Лицо огромного араба резко посерьезнело и стало каменным, как у статуи в музее. Нависла гробовая тишина, Уилсон был готов уже пойти к ближайшему мусорному баку, но Алмат вдруг завалился за диван и выудил оттуда бутыль с каким-то крепким алкоголем, потому что сразу же пахнуло резким запахом.
-Скучновато пить с глухо-немым братом. Ты не подумай, я люблю Зирьяна, но собеседник из него никакой, когда выпьет. Начинает беспорядочно махать руками, а это воспринимается хуже, чем речь любого самого пьяного человека в мире, к тому же, который говорит не на арабском. В общем, составишь мне компанию?- Он пригласил Уилсона сесть рядом, а сам выпрямился во весь рост и шумно потянулся.
-Да, пожалуй не откажусь. Все равно у меня еще полная бутылка.- С этими словами Уилсон присел на соседний диван, жадно вдыхая подувший из приоткрытого окна воздух. По вечерам тут была приятная прохлада, дул морской ветер. Алмат сделал большой глоток и громко выдохнул, едва заметно сморщив нос.
-Итак, Уилсон Клименцио, расскажи про себя. В первый день занятий тебя публично оскорбили, но ты не потерял самообладания. Ты держался мужественно, поэтому я хочу узнать тебя поближе.
-Ну, как я сказал, я родился в Луизиане, а точнее в Лафейетте. До тринадцати лет я там и жил…а потом моя мать умерла от рака и…В общем, мой отец забрал меня сюда, ведь больше обо мне заботиться было некому, а он владелец крупного бренда одежды. В общем денег у нас достаточно, но я все равно хочу окончить в школу, поступить в какой-нибудь хороший университет и начать работать, чтобы снова улететь в штаты. А может,  сразу после академии подамся в рабочие. В общем, я сделаю все, что угодно, лишь бы вырваться отсюда. А ты что думаешь на этот счет?- Вторая бутылка отлично развязала язык Уилсона, и он рассказывал обо всем, что думает, что думает о своей бессмысленной жизни, о том, что он волнуется, как сейчас живет его отец, ведь он совсем не звонит и не пишет. Прошла почти неделя, а от него ни слуху, ни духу.
-Поезжай и навести его на выходные.- Сразу же нашелся совет от Алмата. Все это время он слушал внимательно, не перебивая. Его суровое лицо все также оставалось беспристрастным, не выражало никаких эмоций, а Уилсон все продолжал и продолжал:
-Я так давно не играл н своей гитаре. Как только Ян и Далия выйдут из комнаты, я сыграю тебе, если хочешь, то, что я недавно сочинил. Правда, текст песни еще сырой, его еще нужно подправить, но я все равно могу сыграть то, что есть.
  Услышав знакомые имена, Алмат чуть заметно повел бровью, но его заинтересовало нечто другое:
-Ты любишь поэзию?
-Я скорее люблю писать песни. Я может и выступил бы когда-нибудь на сцене, но у меня нет в группе ударника и басиста. Гитару и вокал беру на себя.
-Значит ты отчаянный одинокий музыкант, который если и женится, то только на музыке?- Алмат снова отхлебнул из бутыли и пристально глянул в голубые глаза Клеменцио-младшего.
-Вовсе нет!- отмахнулся тот и, преисполнившись, сложил руки в замок и произнес:
-Все люди- это разные формы: например ты-круг, значит и подойдет тебе круг или что-то без углов, овал или эллипс, например. Зирьян- квадрат, значит ему подойдет прямоугольник или, возможно даже, ромб. Все то, что имеет четыре угла и стороны.
-Да, в геометрии тебе наверное нет равных!- С иронией осклабился Алмат, но продолжил слушать пьяного философа.
-Ну а я, очень непонятная фигура. Я сложный и мне трудно найти пару.- Докончил свою мысль Уилсон и, громко выдохнув, отпил из бутылки. Заметив, что в рот льется непривычная ему малоалкогольная жидкость, он поспешно отдернул бутылку от губ. Вкус, на удивление, был приятным, с нотками ванили и сливок, не то, что дикое пойло, которым собирался его напоить днем Ян.
-Извини, просто я хочу посмотреть как ты отнесешься к ликеру нашего производства. –Опустил глаза высокий араб, а затем украдкой взгляну на задумавшегося Клеменцио. После недолгого молчания, Алмат снова первым нарушил тишину:
-Так значит Ян и Далия у тебя в комнате? А ты не боишься, что они могут сбежать, прихватив с собой самые ценные вещички?
-Это последнее, что меня волнует, знаешь ли. Мой отец купит мне все, что угодно. Гораздо важнее другое, моя самая большая тайна. Ее не знают даже эти двое!
-Тайна?- Алмат высоко вскинул брови, демонстрируя стопроцентную заинтересованность.
-Да, Алмат, и тебе тоже нельзя знать…
  Наступила самая длинная пауза в их беседе. Каждый был погружен в свои мысли. Ночь была теплой и свежей, Уилсону совсем не хотелось спать, он начал чувствовать дикое желание пойти прогулять по ночной территории академии, полюбоваться подсветкой центрального фонтана, посидеть на огромных мраморных лавках цвета слоновой кости. Одним словом. Он ощущал умиротворение. Но то, что он услышал потом, разрушило его идиллию в один момент:
-То, что ты гей мне и так известно.
  Уилсон попытался унять дикую дрожь. Как он мог так просчитаться? Как именно он себя выдал? Откуда Алмату было это знать, неужели их семьи общаются, или может быть у него свои тайные агенты. У этих арабов могло быть все, что угодно, любые средства для получение желаемой информации.
-Все очень просто. Я знал еще летом, что в списках нашего класса будет новенький с именем Уилсон Клеменцио. У меня есть связи с верхушкой академии, так мне не составит труда узнать списки на поступление и отчисление. Ну я и нашел тебя в соц сетях, мне стало жутко интересно. Сначала это был просто интерес как к новой персоне, а потом я понял, из какого теста ты слеплен и начал искать уже на лгбт сайтах, где тебя тоже не составило труда найти.- Заметив, как сильно побелел Уилсон, он поспешил успокоить парня,- эй, я не в коем случае тебя не осуждаю, пусть я буду первым мусульманином, который скажет тебе это, но для меня ты остаешься все тем же Уиллом, которого я знаю.
-Конечно он тебя не осудит, Уилли, он будет шантажировать тебя деньгами!- Третий голос заставил Клеменцио- младшего еще больше покраснеть. Ян вылетел из-за угла коридора, где находились спальные комнаты.
-Сначала, он скажет, что эта тайна умрет вместе с ним, а потом попросит небольшую сумму, почти что символическую за молчание!- Ян приблизился настолько близко к высокому арабу, что тот невольно отпрянул назад.- Их семья настолько меркантильная, что готова продать друг друга, лишь бы урвать побольше денег!
-Сядь, Ян, ты не прав.- С холодным спокойствием ответил Алмат, слегка отодвигаясь.
-Скажи это Далии, когда всем растрепал, что она наполовину татарка!
-Так это правда?- Выдохнул Уилсон. Больше он ничего не мог произнести, его накрывало легкое головокружение и рвотные позывы.
-Это не вся правда, я не все тогда рассказал и ты это знаешь, Яньчик.- Презрительно бросил Алмат.
-Ах это еще и не все? Значит, ты все-таки еще не все бабки с Далии содрал да!? Отвечай, шакалюга!
-Не смей меня оскорблять! Я ни гроша тогда не просил, все, то тебе сказала Дали- ложь чистой воды. -Грудной бас Алмата эхом пронесся по коридору- Все эти тайны: кто-то гей, кто-то еврей, кто-то мусульманин- в этом нет ничего плохого. И то, что Далия наполовину татарка- это не важно. Эти секреты- это то, кем вы все являетесь, и вы не можете это скрывать, потому что все эти факты это и есть ваше истинное «Я». И никто не смеет вас осуждать за это, ни за национальность, ни за ориентацию, ни за ваши семьи, ни тем более за внешность! Все, чего я хочу, это чтобы не было лицемерия. Вот ты, Ян, говоришь, что я лицемер и лишь бы денег у вас побольше содрать, а тогда покажи мне свой левый карман.
  Уилсон взглянул на приятеля и тот поспешно отвел глаза.
-Ну-ну, а у меня на такое глаз наметан, когда вы заходили в комнату к Уилсону, у тебя карманы не были оттопыренными. Да, я сидел на этом самом месте и наблюдал за вами, а вы меня просто не заметили, увлечены были светской беседой, так что я не шпионил. Давай. Яньчик, покажи кармашки, иначе мы пойдем сейчас к директору…
-Вы сейчас всей гурьбой отправитесь к директору.- Это был четвертый голос, нарушивший спор трех юношей. Голос был незнакомый и, скорее всего, принадлежал взрослой женщине. Все присутствующие, как по команде устремили свой взгляд в сторону вошедшей. Это была высокая худая женщина арабской национальности. Она была с ног до головы укутана в хиджаб и, судя по всему, уже готовилась ко сну, когда услышала горячий спор молодых людей.
-Вы нарушаете сразу несколько статей, Алмат, Ян и новенький. Мало того, что на часах уже час ночи, а вы все еще не в своих кроватях, в главном зале пахнет диким перегаром, так я еще и слышу о краже со слов Алмата. Потрудитесь объясниться, сейчас же!
-Да, я правда украл часы мистера Клеменцио и готов понести самое суровое наказание, вплоть до отчисления…-Ян виновато опустил голову и вытащил из левого кармана часы, подаренные Уилсону на День Рождения. Но сейчас это не имело никакого смысла.
-Ян, забудь, оставь их уже себе, все конечно…
-Раз вы сознались в содеянном, а вы, Алмат, даже не удосужились спрятать от меня бутылку вашего фамильного ликера, мне ничего не остается, кроме как повести вас всех к директору! Шагом марш за мной, молодые люди.
  Не прошло и недели, а Уилсон был готов снова паковать вещи и съезжать. Его это уже не волновало, ему было стыдно смотреть в глаза отцу, ведь он дал и ему, и себе слово, что на этот раз он точно не подведет. Он никого не винил в случившемся, он винил только себя за его неосторожность, за то, что не удалил свою страничку в гей-сайтов или хотя бы не сделал ее приватной и за то, что позволил себе нарушить устав академии. Он уже видел, как едет со своим водителем домой и видит разочарованные глаза мистера Клеменцио. Он представлял, как быстро тают его планы на будущее, на его перспективное будущее. Он не хотел возвращаться в свою комнату, откуда виден безжизненный пустырь и где снуют туда- сюда охранники и полицейские. Его надежды на побег из этого места таили с каждой секундой.
  Вот уже они все трое и высокая женщина стоят у личного кабинета директора, женщина самодовольно отворяет дверь, и перед всеми четверыми предстает преудивительнейшая картина: Уилсон вспомнил высокого худощавого мужчину с густой растительностью на лице. Теперь же, он мог созерцать густую растительность и пониже, там, где находилась голова преподавателя по аэродинамике Бахиджа Аббаха. Из груди у всех вырвался громкий стон изумления и непонимания. Мужчины поспешно выпрямились, директор застегнул штаны, женщина поспешно затворила за ними дверь. Больше об этом дне не вспоминал никто…