Работа неизвестного автора. Глава 3

Глава 3

Потянулись однообразные, невыносимые, мучительные будни. Утром Ветту с Иркой будили раньше всех, и, умывшись, одевшись, девочки еще в полусонном состоянии уже отправлялись на «исправительные работы».

Столовая в этом детском доме напоминала обычную школьную столовую: такая же огромная, с высоким потолком и большими окнами.

Все три группы завтракали, обедали и ужинали в одно время. Для каждой группы были отведены определенные столы, которые накрывали дежурные – два человека от группы. Малышам накрывали нянечки. Дежурные ежедневно сменяли друг друга.

Иркина с Веттой смена затянулась на целую неделю. Девочки носили из кухни тарелки с едой, которую накладывала тетя Валя – повариха, и расставляли их на столах; потом раскладывали ложки, вилки, ставили стаканы. После еды Ветта с Иркой обязаны были убрать оставшуюся грязную посуду, собрать недоеденные куски хлеба и протереть столы влажной тряпкой; только после этого они были свободны на два-три часа, до тех пор, пока не начнут накрывать к обеду.

После завтрака все ребята убегали играть во двор, а Ветта с Иркой отправлялись обычно в детскую, и из окон не без зависти наблюдали за тем, что происходило на игровой площадке. Погода как на зло стояла прекрасная: солнце, ясное голубое небо. Но лето только начиналось, и девочки этим успокаивали себя: три месяца впереди – нагуляться еще успеют.

Так, просидев с полчаса, облокотившись о подоконник и упершись носом в стекло (окна в детской когда-то наглухо закрыли по свежей краске – теперь открывались только форточки) и вволю назавидовавшись, подружки возвращались к действительности: до обеда себя чем-то нужно было занять, и девочки придумывали какую-нибудь игру. Именно придумывали, потому что обычные детские игры, например, в парикмахеров или дочки-матери, не любили. К тому же, в этом было два больших плюса: во-первых, устанавливались собственные правила, а во-вторых - не было конкурентов в отношении игрушек. Каждый раз после прогулки у обеих карманы штанов или шорт были набиты разноцветными стеклышками, пробками от бутылок, каштанами, причудливой формы камешками, всякими железячками, мелкими ракушками (если удавалось удрать на родник в соседнем овраге), деревяшками и другой ерундой. Поначалу все это они прятали от воспитателей, дабы их не ругали за то, будто они «тащат в комнаты мусор»: этот «мусор» предназначался для творческого и ответственного дела – почти из всего, что попадалось под руку, Ветта с Иркой делали поделки.

Поздно вечером, после того как все засыпали, девочки вылезали из-под одеял и, стараясь не шуметь, усаживались на пол в проходе между своими кроватями; перешептываясь, начинали разбирать находки и составлять из них композиции, которые придумывали сами.

Изначально подобное увлечение принадлежало одной Ирке, именно она втянула в игру Ветту, которой отводилась простая роль помощника.

Однажды, совершая вечерний обход, Тамара Артемовна застала их за этим занятием. К великому удивлению до смерти перепугавшихся девочек, воспитательница пришла в восторг от поделок, похвалила Ирку и Ветту за изобретательность, и с тех пор им было разрешено в открытую «тащить в комнаты мусор». Но кроме всего прочего женщина устроила выставку этих поделок в детской.

Узнав об увлечении девочек, она стала внимательнее присматриваться к ним. На занятиях по труду, которые устраивались один-два раза в неделю, и на которых Тамара Артемовна учила детей пришивать пуговицы, ставить заплатки, штопать носки, а также лепить из пластилина (если последний имелся в наличии), делать аппликации, вырезанию из бумаги и многому другому, она теперь старалась дать Ирке с Веттой что-нибудь посложней и поинтересней.

Тамарой Артемовной дети называли воспитательницу только на этих занятиях. Во все остальное время она разрешала называть себя тетей Марой.

Это была средних лет женщина высокого роста, смуглая, с тонкими чертами лица, темно-русыми волосами: ее короткая модельная стрижка всегда была аккуратно уложена. Когда она улыбалась, вокруг зеленых глаз появлялись тонкие морщинки-лучики; кисти рук были худые, с длинными пальцами и шершавыми ладонями. Она любила всех детей, как родных, они ее просто обожали. Однако то внимание и тепло, которое дарила тетя Мара, и которого им всем так не хватало, особенно дети старшей группы принимали не как должное, а как что-то странное, непонятное и… преходящее.

Воспитатели, нянечки и работники столовой задерживались в детском доме не дольше, чем на год, вследствие слишком низкой зарплаты. Только сторож Владимир Иваныч работал здесь уже двадцать лет. Поэтому каждый ребенок, и даже в младшей группе, прекрасно понимал, что и тетя Мара навечно у них не останется. Правда, пока Тамара Артемовна никуда уходить не собиралась, и продолжала заботиться о «вредных и несносных», но все-таки «детишках», воспитывать их, придумывая безболезненные, но строгие и действенные наказания: неделя домашнего ареста отбила у Ирки с Веттой всякую охоту устраивать побеги на все оставшееся лето.