Течение было быстрым

Они видели, как он опустился низко к своей крыше в приливе.—
Туда, куда могучий пес забрался в безопасности, чтобы ехать верхом.


Течение было быстрым, и повозка уехала.
Что танцоры пришли, как и другие
Со стоянки; то вдали проплывала корова, то другая.—
Скот и лошади все ушли. “Это не беспокоит
Для лошадей и крупного рогатого скота плыть к берегу,”
- сказал “Оракул”, отрывая дверь.;
И он бы прыгнул очертя голову с двери в потоп,
Но мужчины крепко держали его а женщины стояли
Там и кричала до тех пор, пока не охватило паническое чувство
Ко всему, что осталось от акра земли.
Они услышали пронзительный свист, и помощь, казалось, была уже близко,
Ибо из за большой излучины показался пароход Ренан;
Сердца их наполнились надеждой, на глаза навернулись слезы.
Это произошло от их радости, когда пароход приблизился.
[70]
Отчаянными, дикими жестами они подали сигнал лодке;
Она шла в их сторону, это они с восторгом могли отметить.
Потом еще один пронзительный свист—странный испуганный крик.
Она свернула с курса и побежала вниз по течению
Как будто их громкий крик наполнил ее страхом.—
Мимо них она неслась, как испуганный белый олень.
Ах! слезы милых, хорошеньких танцовщиц звали бы
Для святого или смельчака, чтобы спасти их всех.
Они могли посмотреть на холм, чтобы увидеть, как дерзкие люди управляют
С усилием добрались до них, и как только они приблизились,
Но были унесены приливом.
И часто снова это отчаянно пытались
Многими, кто доблестно сражался с волной,
And risked their own life, hoping others to save,
While ev’ry frail dancer stood near to the river,
Despairing at each unsuccessful endeavor.
The “Oracle” said, “Could I swim like Leander
Of Hellespont fame, I would take one and land her
На берег, потом вернуться за другим, и так далее,
До тех пор, пока все прекрасные танцовщицы здесь не исчезли.;
За мужество и энергию и вим,
В глубине души я жалею, что не умею плавать.
[71]
Но нет смысла беспокоиться или взбираться на крутой холм
До тех пор, пока человек не придет к этому—вы слышали об этом—все еще
Если бы я только умел плавать, я мог бы быстро пройти через него.,
Если река все—таки поднимется-я в любом случае могу это сделать.”
Тогда он призвал Пенея, он думал, что это было лучше всего.,
Как он часто подходил к нему, когда был сильно расстроен.;
Он был уверен, что Пеней послушает его.;
Он заставит его превратиться в беду, хотя надежда была такой тусклой.,
На пародию там на акре земли;
Но речного бога казалось нигде не было,
(Возможно, он был занят какой-то другой заботой),
И они не получили ответа на молитву “Оракула”.;
Тогда “Оракул” сказал, что он попробует свой собственный план.;
Тогда он протянул руку и повелел потоку:
О, своенравный поток!
Возвращайся и держись своего канала,
Где ты бубнил в дремотном сне
На целых сто лет,
И иметь нашу любовь без наших страхов.
[72]
Как мы любили тебя, О великий поток!
И ты был для нас темой
Так же приятно как самый сладкий сон,
Почему ты оборачиваешься с угрюмой ненавистью,
Все распухло в твоем пьяном состоянии?
Смилуйся! Смилуйся!
Ослабьте токи, которые согнулись
Твое тело так огромно.
О, назад к потоку твоего канала
И останови бунт твой и горе его.
Но наводнение было слишком велико, чтобы его мог унять один человек;
Он продолжал подниматься и реветь и бушевать;
Все началось, и теперь, казалось, было уже слишком поздно
Для великого мастера танцев, чтобы проверить или успокоиться.
Он понял, что был не прав.
Так долго не обращать внимания на наводнение.
“Поначалу мне это даже нравилось, - сказал он,
- Но, как и за танцы, скрипачу придется платить;
И все-таки лучше, - сказал он, - не тревожить сердца.,
Ибо потоп утихнет, когда начнется его шквал.”
[73]
Некоторые жаловались что он напрасно вознес их надежды высоко,
Тогда “Оракул” сказал, что он спасет их или умрет.
Он предложил им построить плот из бревен,
И он работал некоторое время, но его прекрасные танцевальные костюмы
Перепачкался—упал в потоп,
Где он барахтался в воде и грязи,
Пока они не схватили его. О, это казалось таким позором!
Он смотрел на свою одежду, говорил о своей славе.;
Он заявил, что просто знает, что выглядит хуже собаки.
Это ушло вместе с сараем с акра земли.
Тогда все чувствовали, что потеряли свой последний шанс.,
В то время как “Оракул” стоял как человек в трансе—
Он потерял свою прекрасную книгу танцев со стихами,
Угрюмый от своих потерь, в молчании или проклятиях,
Он жаловался на глупость постройки плота.,
Ибо несчастье ударило быстрой, тяжелой стрелой.,
И его гордый дух сломался, когда он увидел, что потоп
Забрызгал пальто желтой глиняной грязью.
Это было унижение, заслуживающее сострадания.—
Большинство людей падают духом, когда выходят из моды.
[74]
Поэтому Симон, чтобы утешить его, сказал: “Не волнуйся.;
Наводнение утихнет, когда начнется его шквал.”
“А твои стихи, - сказал остряк, - это были в основном старые стихи.;
Конечно, они были в порядке, но временами лучше.
Чтобы написать что-то новое; в таких случаях, как эти
Надо писать на месте того, что видишь.”
“Как тебе не стыдно! - воскликнула Неома. Она увела его прочь.
Чтобы помочь бедному “Оракулу " отскрести глину;
Она терла его, скребла и уговаривала.,
Пока он не сказал, что рад, что не утонул.
Теперь дом затопило, и до самого верхнего этажа
Они были загнаны. В водоворотах рвались паводковые воды
Вокруг через холл и гостиную внизу
Пока он не ворвался в окна, чтобы выпустить свой поток.
Мелодичное пианино закружилось в вальсе
Со столами для партнеров или что там еще нашлось,
До тех пор, пока, временами испытывая головокружение, он не ударялся о стену.,
Когда его вибрирующие струны издавали нестройный гул
Словно в забвении она превратилась в разврат
Отвращать их сердца своим печальным разгулом.
[75]
Они видели, как смотрели из окон наверху
Безделушки уходят, с эмблемами любви,
Альбом, старая семейная Библия и все такое
О прекрасных картинах Твилли, висевших на стене.
Они видели, как они вышли из окон внизу.,
И одноместные и двухместные они выстроились в ряд
Выход в мир на бурной волне
Плыть или найти там водяную могилу;
И последним пришел этот девиз: “Боже, благослови наш дом,”
Поплыл прочь по желтоватой пене.
Это огорчило бедного Твилли. Ему было все равно
Для фотографий и альбомов или Библий и тому подобного,
Но это “Боже, благослови наш дом” было гордостью его сердца.;
Он всегда считал ее произведением искусства;
Он потратил целое воскресенье на укладку снарядов,
И работал над ним два или три дня в нечетные периоды—
Круши! ” О Боже! - воскликнул Саймон. - Что же это такое?”
“О, ничего, - сказал Твилли, - кроме огромного дерева
Это сгребает свою длину " гейнст дом, когда он проходит
Чтобы разбить еще несколько стекол переднего окна.”
[76]
Днем и ночью они несли усталое бдение в ожидании,
И надеялся что вода скоро спадет;
Но все ближе и ближе поднимались высокие воды
Пространство за пространством, как растет восходящий поток.;
А если они и были голодны, то не думали об этом;
Если они и хотели спать, то все равно сидели с открытыми глазами.
Они боялись что там их охватит какое нибудь безумие,
Ибо они испытывали великий страх перед чем-то столь ужасным.
Это угрожало и казалось призраком судьбы,
И нахмурился с лицом столь же уродливым, как ненависть.
Угрозы слабых вызывали тревогу у сильных,
Для некоторых ожидание было невыносимо дольше,
И послышался шепот о пути, который был недолгим.,
Закончить все погружением которое принесет облегчение;
От напряженной агонии и мучительной задержки
О надежде против надежды всю ночь и весь день;
Ибо, хотя это и правда, пока есть дыхание, есть надежда,
И все же некоторые спешат к смерти в то время как конец всего лишь смерть,
Как будто тоска мысли находит свое единственное успокоение
Быстро уступить смерти и ее неизбежному освобождению.