Рассказ Магия прикосновений Цикл Навеяно дождём

«Недосказанность порождает двусмысленность.
Вопросы, оставленные без ответа - вызывают неуверенность.
Маленькая ложь становится большой разрушая доверие.
Молчание убивает надежду.
А дальше — пустота...»


Магия прикосновений

Когда устал, когда нет сил чтобы просто дышать и боль сковывает всё твоё существо, когда всё не так и руки опустились, закрыты двери, и телефон молчит... Пустота поглощает тебя целиком — гнетущий, удушливый вакуум гасит последние искры надежды, утягивая в самую бездну небытия и, кажется, что ещё всего один вздох -  и финал...
Помощь приходит из ниоткуда, кто-то протягивает тебе надёжную ладонь, берёт за руку, вливая тепло в безвольное тело, даря новый вдох и саму жизнь. Это и есть магия, древняя как вселенная, вечная в своей бесконечности, мудрая как сама жизнь — магия прикосновений. Важно лишь одно — рука должна быть надёжной.

Она давно устала бегать от самой себя, меняя города большие на маленькие, и обратно, пока не поняла, что дом там откуда не хочется бежать. Ведь куда - бы ты не бежал — ты всюду берёшь с собой самого себя.
Маленькая квартирка на окраине Москвы стала её пристанищем. Она обустроила свой дом так, как всегда мечтала — сотворила маленькую радугу. Никаких современных изысков и тяжёлой мебели, мягкие размытые радужные тона царили повсюду — радуя глаз, успокаивая душу. Плюшевые медведи — её маленькая слабость, заполонили весь дом, от самого крошечного, до самого большого, сидящего в прихожей и выполняющего роль кресла. Даже в крошечной спаленке, на кровати сидел самый «обнимательный» в мире медведь, с которым так уютно спать, зарывшись носом в мягкий мех.
Любимая работа радовала, предоставляя возможность жить в своё удовольствие. И в личной жизни всё наконец-то начало налаживаться, её любимый человек был настолько созвучен её душе, что порой, всё казалось сказкой. И вот сейчас, её мир так тщательно выстраиваемый годами — рушился на глазах.
Его вызвали по делам во Владивосток. Столь долгий перелёт усугубляла кошмарная погода, уже несколько дней действовало штормовое предупреждение. Он говорил, что сразу позвонить не сможет, но обязательно выйдет на связь. Шли уже вторые сутки, но звонка не было.
Она погрязла в вакууме ожидания. Телефон безмолвствовал, все доступные интернет ресурсы молчали — ни одного сообщения, ни новостей, ни звука... Тишина давила на уши, взрывая барабанные перепонки, сердце колотилось так, словно она бежала спринт.
Ожидание — это растянутая изощрённая пытка, когда нервы на пределе и ты весь натянут, как струна. Неизвестность изматывает, не давая покоя ни уму, ни сердцу, бесконечный круговорот одних и тех-же мыслей, что сводят с ума. Она не могла больше выносить это мучение, ей нужно услышать всего несколько слов, чтобы всё стало на свои места: «- Я долетел, у меня всё в порядке». Всего одна, простая фраза, способная прекратить весь этот кошмар, но её не было.
Схватив ключи от машины, на совершенно негнущихся ногах, она побежала к парковке. Одеревеневшими пальцами, с трудом нажала кнопку разблокировки автомобиля. Плюхнувшись на сидение, судорожно сжала руль, зажмурилась и глубоко вдохнула — надо успокоиться, в таком состоянии она ещё чего доброго попадёт в аварию.
Старый джип послушно и плавно тронулся к выезду. На улице было темно так, словно все фонари в целом городе разом перегорели. Ливень шёл сплошной стеной, видимость была нулевая. Добрая половина машин судорожно жалась к обочине, пытаясь переждать непогоду, но ей было не до этого, она должна была двигаться. Аэропорт, всё, что ей сейчас нужно — это аэропорт, узнать прибыл ли рейс, не было ли задержек, долетели ли... Страшная мысль пронзила её насквозь, словно молния, она перестала дышать от обуявшего её страха.
Резкий звук клаксона вывел её из ступора. Со всей силы утопив тормоз в пол, остановила авто. Буквально в нескольких сантиметрах перед ней, светили фары другой машины. Она уронила голову на руль, воздуха не хватало, в голове крутилась одна мысль: «— Я больше так не могу». Слёзы, прорвав плотину потекли по щекам, сердце сдавило стальными тисками, душу раздирало от боли и страха.
Она не заметила, как водительская дверь открылась. Сквозь шум падающих с неба потоков воды и звон в ушах, до неё донёсся встревоженный голос: «- Вы в порядке, у Вас всё нормально?» Большие, сильные, тёплые руки мягко сжали её плечи. Тело отказалось слушаться, и она обмякла безвольной куклой, не имея сил пошевелиться.
— Вам плохо? Что болит? Посмотри на меня, ну-же, открой глаза...
Его голос утонул в шуме дождя, доносясь до неё, как сквозь вату.
Он включил аварийку, и опустив водительское кресло в лежачее положение, сел на пассажирское сидение. Быстрым движением расстегнул её куртку, и рванув тугой ворот водолазки, чтобы прощупать пульс, он был частым и слабым. Даже в кромешной тьме, освещаемой лишь отблесками фар, была различима смертельная бледность её лица. Опустив стёкла в машине, чтобы впустить больше воздуха, он шарил рукой по тёмному салону в поисках бутылки с водой. Наконец, она попалась ему под руку, судорожно отвинтив пробку, он щедро плеснул водой в лицо девушке. Она сделала глубокий вдох и открыла глаза.
— Не шевелись, смотри на меня и отвечай на вопросы. Какое сегодня число?
— Что? Где я? — Она попыталась сесть. Тяжёлая ладонь опустилась на её плечо лишая возможности подняться.
— Смотри на меня! — властно повторил он. — Как тебя зовут?
— Александра… — прошептала она, — А что происходит? — в недоумении она начала осматриваться. Сквозь открытые окна на неё падали холодные капли дождя, было прохладно и мокро.
— Так, зрачки в норме, щёки порозовели, дыхание в норме. — констатировал он и приложил горячую ладонь к её шее.
От его прикосновения, по телу девушки разлился жар.
— Пульс в норме, отлично. — подвёл итог он. — Значит так, сейчас мы поедем в больницу, я тебя отвезу. В ближайшие дни тебе за руль нельзя. — пристально глядя в её глаза, заключил он. — Сейчас я переложу тебя на пассажирское сидение, а сам сяду за руль. Только машину свою отгоню на обочину, лежи, не шевелись.
— Вы кто? — прошептала Александра.
— Врач. Я врач, не переживай, всё в порядке. Тебе стало плохо за рулём, ты едва не врезалась в меня, и потеряла сознание. Я отвезу тебя в больницу, если всё в порядке — понаблюдаешься пару дней и поедешь домой.
— Нет. — судорожно сглотнув ответила она. — Мне нужно в аэропорт, сейчас - же, это важно! — с этими словами она попыталась сесть, но тут-же настойчиво была уложена обратно.
— Тебе нельзя шевелиться. Я не буду с тобой церемониться, ключ у меня, так что ты всё - равно никуда не сможешь поехать. А я, должен убедиться, что с тобой всё в полном порядке, и никакой опасности для твоей жизни нет. Будь послушной девочкой, полежи спокойно пять минут, я сейчас вернусь.
— Но... — слабо возразила она.
— Никаких «но». — Тебе нужно кого-то встретить, проводить? Позвони и скажи, что ты не можешь, пусть вызовут такси.
— Нет, мне нужно в справочное. Узнать, как прошёл полёт, долетели — ли...
— Это можно сделать и по телефону. В таком состоянии садиться за руль — самоубийство, или я везу тебя в больницу, или вызываю скорую, выбирай.
Девушка отрицательно покачала головой.
— Лежи, я сейчас.
Александра не могла понять, что происходит. Её тело, казалось, не принадлежало ей самой, настолько слаба она была. Сквозь открытые стёкла окон, на неё лились ледяные струи дождя, заливая лицо и шею. Её начал бить озноб. С трудом поднеся руку к вороту, она с ужасом обнаружила, что кофта разорвана почти до самой груди. Стянув края водолазки заледеневшими пальцами, она закрыла глаза. Мысли, одна страшнее другой проносились в её сознании.
— Ну, вот и я. – раздался знакомый голос.
Он подошёл со стороны водительского сидения, чем немало её напугал. Заметив, что девушка вздрогнула, судорожно сжав пальцы на разорванном вороте, он смутился.
— Прости, мне пришлось разорвать твою кофту, тебе нечем было дышать. Я доктор, а не маньяк.
— Я замёрзла. — стуча зубами ответила она.
— Это озноб — нормальная реакция тела на стресс, сейчас.
С этими словами, он стянул с себя куртку и укутал её, подоткнув рукава под спину так, как укутывают маленьких детей.
— Сейчас пройдёт, ты согреешься, и мы поедем. Да и ливень, кажется, начинает стихать. Хочешь воды?
Она удивлённо посмотрела на протянутую бутылку, и слабо улыбнулась.
— У меня ощущение, что я — жаба в болоте, такая - же мокрая, холодная и скользкая, и воды совсем не хочу, она и так льётся на меня безостановочно.
— Ой, прости! — засуетился он, закрывая окна. — Тебе нужен был воздух. Боже, ты же вся промокла! Не хватало мне ещё спасти пациента от сердечного приступа, чтобы тут же угробить его пневмонией. — он рассмеялся.
— Ну и шуточки у вас, доктор! Вы часом не патологоанатом?
— Шутишь?! Это отлично! Значит всё не так страшно, если пациент начинает шутить, следовательно, кризис миновал, и жить он будет долго.
— А счастливо? — улыбнулась она в ответ.
— А это зависит только от желания клиента, профессионализма доктора, и их совместного бюджета. — рассмеялся он собственной шутке.
Она смотрела как он смеётся, и внезапно поймала себя на мысли, что ей нравится как он улыбается. И голос у него такой приятный и, кажется до боли знакомым. Есть что-то неимоверно родное в его движениях и жестах, в прикосновениях его горячих рук, как будто они знают друг - друга уже тысячи лет.
Он откинул спинку пассажирского сидения и опустился рядом, повернув к ней голову.
— Можно представить, что мы лежим в большой кровати, поставленной в самом центре мкада — незабываемое ощущение, правда? Кстати, я Александр. — представился он и улыбнулся.
— Тёзка. — прошептала она, улыбнувшись ему в ответ.
Что-то неуловимо волшебное творилось сейчас вокруг них. Они лежали и смотрели друг на друга так, будто привыкли просыпаться в одной постели каждое утро, и это было какое-то правильное ощущение.
Он протянул руку, и нежно стёр капли дождя с её лица.
— Согрелась? Тебе лучше?
— Намного лучше, спасибо. Обычно, я не грохаюсь в обмороки, наверное, я просто устала и слегка перенервничала.
— Не хочешь поведать мне душещипательную историю? Я не тороплюсь, да и дождь — отличное оправдание любым опозданиям.
— Вы психолог или психиатр? — улыбнулась она, — Стандартная формулировка: «- Хочешь, поговорим об этом?».
— Я? Ни в коем случае! Я просто самый обычный доктор, но не патологоанатом.
— Педиатр, проктолог, боже мой, неужели, хранитель самых сокровенных женских тайн и секретов — гинеколог?
— Пф-ф-ф! Вот мои друзья гинекологи поржут над подобной формулировкой, надо запомнить! Нет, я простой хирург. Предвосхищая следующий вопрос, замечу — я хирург через «хи», а не через «хе».
Они рассмеялись.
Александра поймала себя на мысли, что ей неимоверно легко и спокойно с её ночным незнакомцем. И пусть обстоятельства для знакомства сложились весьма неординарными, ей это начинало нравиться.
— Ну, что, едем? — вмиг посерьёзнев спросил он. — Я должен убедиться, что твой обморок прошёл без последствий. Не волнуйся, всего лишь пара обследований, и ты практически свободна, я буду рядом, чтобы тебе не было страшно.
Александра открыла было рот, чтобы спросить надо-ли поднимать такую суету из-за простого обморока, но он опередил, буквально прочитав её мысли.
— Надо, обязательно надо. Не стоит с этим шутить.
— Угу. — согласилась она.
Он вышел из машины, и очень бережно, словно хрупкую фарфоровую куклу переложил её на пассажирское сидение, укутав курткой. Сев за руль её старенького джипа, он плавно выехал на шоссе. К огромному удивлению Александры, машина слушалась его, как родного, без своих обыкновенных выходок с заглохшим двигателем и заеданием коробки передач.
— Я отвезу тебя в нашу больницу, тебе не о чем беспокоиться, у нас отличные врачи и прекрасный персонал.
— Хорошо… — согласилась Александра, её глаза слипались. Под аккомпанемент его убаюкивающего голоса очень захотелось спать.
Он поправил укрывавшую её куртку, невзначай коснувшись оголённого плеча. Александра вздрогнула, казалось, что от его прикосновения, сквозь её тело прошла молния.
— Ш-ш-ш, спи. — заметив, что она вздрогнула сказал он. — Тебе нужен отдых, мы скоро приедем, не волнуйся.

***

Очнулась она уже в палате. За стеклянной стеной, стоял её спаситель, и о чём-то говорил с врачом. Александра обвела взглядом помещение – похоже на реанимацию. Она лежала на высокой кровати, больше похожей на космический аппарат, к её телу вело неимоверное количество проводов и трубочек, на указательном пальце был пристёгнут датчик, ей ввели капельницу. В принципе, всё было не так уж и плохо, от обморока осталась только неимоверная слабость, лёгкое головокружение и дикое желание спать. Вероятно, это действовало лекарство.
Дверь бесшумно распахнулась, и в палату вошёл её спаситель - Александр.
 — Привет, потеряшка! – улыбнулся он.
 — Почему потеряшка? – с трудом шевеля губами спросила она.
 — Ты умудрилась дважды потерять сознание за столь короткое время, поэтому и потеряшка. Ну, как ты? Чего-нибудь хочешь, может, воды?
 — Спасибо, воды мне на сегодня достаточно. Как я здесь очутилась? – борясь с накатывающими волнами сна, спросила она. - Что со мной?
 — Ты только не волнуйся, всё под контролем. Я принёс тебя, ты снова отключилась. Мне пора на дежурство в другую клинику, я тебя оставляю под присмотром моего друга – он прекрасный доктор. Я приеду завтра утром, сразу же, как закончу смену, и у нас уже будут все результаты. А сейчас, тебе надо поспать, отдыхай и ни о чём не волнуйся - тебе нельзя.
 — Аэропорт… – едва смогла прошептать она, борясь с овладевающим ею сном.
 — Завтра, это будет завтра. Засыпай, а когда ты проснёшься – я буду рядом.
Он стоял и смотрел, как она спит, и всё никак не мог заставить себя уйти. Что-то до боли знакомое было в её облике, столь беззащитное и дорогое его сердцу. Он тяжело вздохнул, и направился к выходу – его ждала работа.
Она спала, как младенец – долго, сладко и без сновидений. Сквозь сон слышала лёгкую поступь врача, проверявшего показания приборов, противный писк электронного градусника, но проснуться не могла. Лишь когда горячая ладонь коснулась её щеки – она открыла глаза.
 — Доброе утро. – шепнул он.
 — Доброе утро. – вторила ему она.
И это было правдой, утро было добрым, несмотря на злоключения прошедшей ночи. Его лицо, ставшее таким родным за несколько часов, немного измождённое от бессонной ночи, карий бархат добрых глаз, уставшая, но такая тёплая улыбка, его руки. Такие большие и сильные ладони, такие тёплые и нежные. Ей так хотелось, чтобы он снова до неё дотронулся.
Словно прочитав её мысли, он взял её руку, накрыв ладонью, будто согревая. От кончиков его пальцев исходило невероятно приятное тепло и лёгкое покалывание. Александра зажмурилась от удовольствия.
 — Так ты у меня ещё и соня?  Никак не можешь проснуться?
 — Соня обыкновенная, - согласилась она. Как приятно слышать от него «ты у меня», столько искренней заботы в этом словосочетании.
 — Спи. Тебе нужен отдых. В ближайшие дни о выписке не может быть и речи. Теперь ты под моим контролем, и я категорически тебе запрещаю сбегать, ты должна меня слушаться, и тогда - ты быстро пойдёшь на поправку.
 — Что со мной случилось? – настороженно спросила она.
 — Тебе объяснить человеческим языком, или медицинским? – заулыбался он. – У тебя сильное эмоциональное истощение, в простонародье – стресс, вызвавший острый приступ тахикардии. Плюс небольшие проблемы с сосудами, но всё это поправимо. Витамины, курс сердечно-сосудистых препаратов, полноценный отдых, двадцатичасовой сон, и будешь как новенькая, обещаю!
 — Саш, - а можно мне домой? Я буду пить таблетки. – взмолилась она.
 — Исключено, Сашенька. Я так просто тебя не отпущу, теперь ты в моей власти, и я буду контролировать каждый твой вздох. – грозно ответил он.
 — Звучит угрожающе. Но… - тут она вспомнила причину, по которой попала сюда. – Аэропорт. - прошептала она немеющими губами.
 — Ах, да. – он изменился в лице, и отстранился от неё. – Ты знаешь номер рейса? – каким-то чужим голосом спросил он.
 — Да, он записан у меня в блокнотике, там есть время вылета, направление Москва -Владивосток.
 — Хорошо.
Он достал её блокнот и свой телефон. Набрав номер, дождавшись ответа оператора, Александр назвал номер рейса, и поинтересовался не было ли задержек, всё ли благополучно. По всей вероятности, оператор несколько раз уточнила номер рейса, Александр повторил. Слегка изменившись в лице, он посмотрел на свою подопечную и спросил: «- Когда был вылет?»
 — Позавчера утром, в одиннадцать – слегка занервничав ответила она.
По лицу Александра было понятно, что творится что-то неладное. Он поблагодарил оператора и убрал телефон.
Александре стало плохо, грудь сдавило, нечем стало дышать, приборы противно запищали.
 — Сань, Саня – смотри на меня! – он кинулся к ней, схватив её за руку. – Дыши, дыши спокойно, носом, не нервничай. Всё в порядке, смотри на меня, он наклонился совсем близко к её лицу.
Сердце, готовое выскочить из груди при его приближении одумалось и забилось ровнее. Тепло его рук подействовало успокаивающе. Сигнал тревоги приборов затих.
 — Бог мой, ты ещё долго будешь меня так пугать? – нервно проведя рукой по волосам, спросил он. – А я, чем я думал, зная, что ты так реагируешь, не надо было никуда звонить.
 — Что там, что сказали? – спросила Александра.
 — Я скажу тебе только в том случае, если ты пообещаешь мне больше так не нервничать. Всё в порядке, успокойся.
Он понял по её глазам, что она не верит ни единому его слову.
 — Сашенька. Такого рейса позавчера не было. У них вообще не бывает таких рейсов с таким временем вылета и таким номером. Боюсь, что у тебя неверная информация.
Она побледнела, глаза наполнились слезами.
 — Нет! Вот даже не думай, никаких слёз! Ну хочешь, я позвоню ему сам, ты помнишь номер его телефона? Твой телефон разряжен. Как его зовут?
 — Максим. – выдохнула она, - Его зовут Максим.
Александра продиктовала номер, который помнила наизусть.
Доктор набрал названный номер и стал ждать ответа, молясь, чтобы никто не ответил. Ему уже всё было ясно, но видя её испуганное лицо, он терпеливо ждал. Наконец в трубке щёлкнуло и весёлый мужской голос бодро ответил: «- Алло?»
 — Максим? – получив утвердительный ответ он продолжил строгим официальным тоном, — вас беспокоит доктор Марьев. Вы сейчас в Москве?
 — Да, а что случилось? Что-то с Леной?
 — Леной? Нет, Александрой.
 — Что? О, чёрт… Нет! Не говорите ей ничего.
В этот момент Александр протянул трубку девушке. И последняя фраза, брошенная Максимом, прозвучала слишком громко, чтобы остаться неуслышанной. Он видел, как она побледнела, приложив трубку к уху.
Поняв, что разговор будет не из приятных и весьма конфиденциальным, доктор Марьев вышел из палаты.
 — Максим? – едва сдерживая слёзы, прошептала она в трубку.
 — Да.
Его голос был раздражённо-нервным, Александре всё сразу стало ясно, в принципе, и разговор этот был уже ни к чему.
— Почему?
— Что почему?
— Зачем ты так со мной, почему ты солгал мне, зная, что я буду ждать тебя, и сходить с ума от беспокойства.
— Слушай, - в его голосе зазвучала сталь. — Я тебе ничего не обещал, и ничего не должен. Я не знаю, что ты там себе напридумывала. Я не лгал тебе, а если тебе так кажется, то это проблемы твоего восприятия, а не мои. Мне жаль, что ты в больнице, но думаю, что у тебя всё будет хорошо. Всё, пока.
Слёзы текли по её щекам, говорить она уже не могла, поэтому просто нажала кнопку отбоя вызова. Телефон выпал из ослабевших пальцев. Тупая боль пульсировала в висках, воздуха не хватало. Она старалась восстановить дыхание и унять боль. Неужели нельзя сделать так, чтобы тебя просто любили, не за что-то, а просто так, за то, что ты есть, не задавая лишних вопросов, берегли и ценили. Ведь так важно слышать от одного единственного человека, простые слова, в которых скрыт весь смысл мироздания: «Ты нужна мне», «Я не могу без тебя». Мечты… Как больно, когда рушится надежда…
В дверях стоял Александр и смотрел на неё. Его сердце разрывалось на части от боли и обиды за неё. Он был готов прямо сейчас найти и растерзать того, кто причинил ей столько страданий. Телефон в его кармане завибрировал, проверив вызов, он подошёл к ней ближе, и заглянул в глаза.
— Как ты?
— В порядке. – ответила она, вытирая слёзы.
— Врунишка. – его губ коснулась горькая усмешка. — Меня вызывают на операцию. Я вернусь к тебе, как только закончу. Ты обещала меня слушаться, помнишь?
Она кивнула.
Он сжал её руку, борясь с желанием сгрести её в охапку и прижать к себе, дав возможность выплакать все слёзы. Телефон настойчиво вибрировал.
— Мне пора бежать. Отдыхай, тебе нужен отдых, не думай ни о чём плохом, я вернусь, и мы поговорим.
Она кивнула и отвернулась к окну. Он стремительно вышел из палаты.

Александра сбилась со счёта времени, то засыпая, то вновь просыпаясь. Несколько раз подходила медсестра, сменила капельницу и отключила её от системы.
За окном сгущались сумерки. Небо заволокло свинцовыми тучами, вот-вот должен был пойти дождь.
Александре вдруг нестерпимо захотелось домой, в свой радужный домик, где так тепло и уютно, к её плюшевым медведям, туда, где, обняв пушистое чудо, она сможет выплакать всю свою боль. Собрав все свои силы, она встала с постели. Ноги подкашивались, но ей нужно было двигаться.
 Обнаружив свои вещи в тумбе, она сбросила больничное одеяние на кровать, оделась, взяла сумку и вышла из палаты. Медсестёр не было видно - видимо, ушли пить чай. Неверными шагами она добралась до лифта и спустилась на парковку. Достав из сумки брелок, она включила сигнализацию, её машина отозвалась на дальнем конце подземки.
Домой, всё, что ей сейчас нужно – это приехать домой, и спрятаться ото всех бед в своей маленькой крепости.

***

Александр вошёл в палату. В глаза сразу бросилось отсутствие постоялицы, небрежно сброшенный халат и отсутствие её сумки на тумбе. Предчувствуя беду, он кинулся с расспросами к медсестре, но та только заступила на дежурство и ничем не могла помочь.
Не помня себя от ужаса, он бросил халат на стойку, и побежал к своему авто.
Александр мчался по шоссе, глазами выискивая средь несущихся автомобилей знакомую машину. Включив телефон на автодозвон, он замер в ожидании, но ответом ему были лишь длинные гудки.
— Заклинаю, возьми трубку… - шептал он.
Дождь шёл сплошной стеной, видимость была равна нулю, но он всё высматривал в потоке машин одну единственную. Сердце неистово колотилось от страха за неё. В голове крутились одни и те-же вопросы.
… — Почему, ну почему всё так неправильно? Он не простит себе, если с ней что-то случится. Да этого просто не может быть! Почему она не послушалась его, почему уехала не дождавшись, почему не берёт трубку? Он выжал газ до предела, обгоняя крадущиеся по залитой ливнем дороге авто.
Впереди показался хвост огромного затора. Его сердце замерло, дыхание остановилось.
— Боже, прошу, — взмолился он, — только не авария, только не она!
 Машины сигналили друг другу и жались к обочине. Трасса стояла в огромной пробке.
… — Всё, приехал. — подумал Марьев, и припарковал машину на самом краю обочины. Выскочив под проливной дождь, он побежал вперёд, осматривая машины. Холодные капли дождя колотили по нему с неистовой силой, словно пытались побить.
Он не видел ничего похожего на старый джип, и бежал вперёд, сопротивляясь ледяному порывистому ветру.
… — Она должна быть здесь, цела и невредима. — повторял он как мантру.
На самом краю обочины, зажатый другими машинами, стоял синий джип. Его сердце учащённо забилось, водителя в машине видно не было. Сделав последний рывок, он домчался до машины и рванул на себя дверь пассажирского сидения.
Она лежала, откинув сидение, безучастно смотря в окно, на стекающие по стеклу капли дождя.
Он с шумом выдохнул, прыгнул в машину и захлопнув дверь, опустил спинку кресла до её уровня.
— Привет. — тихо сказал он.
— Привет. — повернув к нему голову прошептала она.
— Дождь.
— Да.
— Опять, как и вчера. Машины стоят в пробке, видела?
— Кажется, да… — безучастно ответила она.
— Я замёрз, давай включим печку?
— Давай.
Он завёл двигатель и включил обогреватель на полную.
Он посмотрел на неё — слишком бледна, лицо блестит от мокрых дорожек, значит, опять плакала. Он лёг обратно и взял её ледяные ладошки в свои руки.
— Поговори со мной. — тихо начал он.
Она отрицательно покачала головой.
— Почему ты уехала, ведь я запретил тебе уезжать из больницы. Ты хоть на секунду представляешь, что со мной творилось, когда я прибежал в палату, а тебя и след простыл? А мне нельзя нервничать, я же доктор! Ты представляешь, если бедных пациентов будет оперировать нервный хирург? — он пытался шутить, чтобы вывести её из ступора, но тщетно, она не реагировала.
Он дотронулся кончиками пальцев до её лица, смахивая солёные капли слёз.
— Поговори со мной, прошу. Он придвинулся к ней ещё ближе.
Его мягкий, словно умоляющий голос проник в её сознание, и она повернула к нему заплаканное лицо.
— Я устала ошибаться и разочаровываться в людях. Я так больше не могу. Мне так хотелось верить и доверять, и такой... Такой удар.
— В большинстве случаев, людям причиняет боль не происходящее — их ранят собственные ожидания.
 — Это ты знаешь по собственному опыту?
 — Нет, это сказал Жак Фреско.
 — Наверное, ему тоже пришлось не сладко. Он психолог?
 — Нет, он инженер и футуролог, но это не помешало ему заниматься психологией и даже выдвинуть собственные теории, но ассоциация психологов быстро свернула его деятельность, и он начал развивать теорию о кибернетическом будущем.
 — Думаю, его тоже постигло разочарование.
 — Разочарование — губительное и разрушительное чувство. Попробуй отпустить ситуацию и посмотреть на неё с другой стороны, не с точки зрения собственной боли, а так: «Хорошо, что это было со мной, и ещё лучше, что это уже закончилось».
Она отвернулась от него, и устремила взгляд на потоки воды, льющие с неба, надолго задумавшись.
 — Знаешь, как правило, люди склонны наделять предметы своего обожания качествами совершенно не присущими конкретному индивиду. А когда начинаешь понимать, что выбранный тобой человек не такой каким ты его себе представлял - именно это и вызывает разочарование. Это аксиома. — подытожил Александр.
 — Ты прав, хоть это и ужасно, но ты прав.  – она ненадолго замолчала, словно задумалась. — Ведь я чувствовала какой-то подвох, какую-то неискренность в его словах, меня что-то смущало, но я не могла понять, что именно. Его бесконечная занятость важными делами, нехватка времени на общение со мной, даже на простой телефонный звонок... Где-то, в самой глубине души я понимала, что всё стало совсем не так, как было в самом начале, и он несвободен, его сердце занято. А я, так — лишь флирт, лёгкое увлечение и приятное времяпрепровождение. Я чувствовала, что он лжёт мне, даже в самых мелочах, знала, но молчала, боясь обидеть его своими подозрениями, и тем самым разрушить придуманную мной сказку, теперь мне больно из-за собственной глупости, и желания верить. Он слишком глубоко проник в мою душу, и пустил там корни, если так можно выразиться, поэтому сейчас так нестерпимо больно терять.
 — Да, больно. Ты доверилась не тому человеку, ошиблась — людям свойственно ошибаться. Но, ты должна понять простую вещь, если ты дорога человеку, он и в пустыне найдёт телефон чтобы позвонить всего на несколько секунд, лишь бы только услышать твой голос, примчится из любой точки света, отбросив все свои самые важные дела, в любую непогоду, даже если она будет нелётной, пройдёт пешком через вечные льды и бураны, только чтобы коснуться. Запомни, не существует такого слова «не могу», есть слово «не хочу» — и от этого нужно отталкиваться.
Он провёл рукой по её щеке, смахивая слезинки.
Движение его ладони, такой тёплой, мягкой и надёжной, отозвалось в ней желанием коснуться в ответ его лица, ставшего за столь короткое время таким близким.
— Зачем тебе всё это? Почему ты возишься со мной? — спросила она.
— Я врач. — он улыбнулся, — Я давал клятву Гиппократа.
— Прошу, не играй со мной, я слишком устала. – печально ответила она на его шутку. — Ответь мне на один простой вопрос — зачем тебе я?
— Честно? Я пока не решил, но, я точно знаю одно — ты мне нужна, я не могу без тебя. Так что, давай начнём всё с самого начала… — он нежно сжал её пальцы. — Меня зовут Александр, приятно познакомиться.
От его прикосновения, жар разлился по её телу, стало тепло, уютно и очень спокойно.
— Тёзка… - прошептала она. — А я – Александра... И мне тоже очень приятно.