Мой Бог. Отрывок 13

(Книга "Мой Бог" публикуется на портале Проза.ру с первой страницы текста. Отрывки следуют один за другим по порядку)

Поляна после мрачного затаившегося в низине ручья, поблескивающего черным переливом, была долгожданной. Болезненный свет луны снова залил всё вокруг, заставив на миг даже зажмуриться. Глаза как будто немного стало покалывать, и я потер их в недоумении. Фёдор молча махнул вперёд и чуть левее рукой, и я увидел невысокую избушку на небольшом холме, расположенном в центре огромной поляны, и выглядело всё это как нарыв на чёрной, жирной земле. Забора и каких-либо ещё построек, вроде сарая или хлева, видно не было – уродливая всеми забытая хижина стояла одна, словно памятник давно ушедшим временам.

Странное тянущее любопытство почти заставило меня сразу шагнуть вперед, когда из леса в очередной раз появилась белокрылая сова, пролетев низко, почти над нашими головами. Заложив небольшой круг, она успела крикнуть только раз зовуще, когда словно из неоткуда соткалась чёрная стремительная клякса, беззвучно напавшая на сову. Издав негодующий крик, та стала отбиваться от снова и снова атакующей большой чёрной птицы с завидным размахом крыльев. Продолжалось это всего несколько секунд, и невесть откуда появившийся соперник отогнал нашу знакомицу обратно в лес. Мне показалось, что это был здоровенный антрацитово-черный ворон, хотя это казалось невозможным – о таких огромных представителях этого птичьего племени я не слышал раньше, равно как и о том, что они могут охотиться на сов.
 
Фёдор тем временем уже тянул меня настойчиво за рукав в сторону странного дома, и я почувствовал странную слабость в ногах, которые сами понесли меня всё ближе и ближе к цели нашего путешествия. Мужик что-то бормотал себе под нос, и хотя я не мог разобрать, что именно, но заметил, что в его голосе слышно торжество и какое-то предвкушение. Лишь дойдя до дома, мы остановились. Вблизи он уже не был странным или страшным, вовсе нет. Он был омерзительным. Тёмный провал рта входа не имел двери вообще, не рассмотрел я и петель, как будто дверь не отвалилась со временем, а её никогда и не было здесь. Дом был покрыт соломой, от которой исходил отчётливый запах сырости и гнили. Однако сам дом на первый взгляд вообще не пострадал от времени: стены его не покосились, крыша не провалилась внутрь и не осыпалась трухой, а окна…

Тут я снова недоуменно заморгал. Окон не было вообще, по крайней мере с этой стороны дома. И что удивительно, трава не захватила его стены, как обычно происходит со временем. Трава, трава… я посмотрел себе под ноги. А ведь травы-то тоже нет! Эта мысль ошарашивает меня. Ладно окна, кто знает, какие тогда были землянки, но как на поляне посреди леса может не расти трава?! Открываю рот, чтобы спросить об этом у Фёдора, но тот уже ныряет в проём и хрипло зовёт меня за собой. Словно в полусне, направляюсь туда с неохотой. Кончики пальцев покалывает, а волосы на голове начинают шевелиться. Что я делаю здесь, зачем тревожу покой этого мертвого места? У меня нет ответов на эти вопросы, кроме, быть может, моей глупости. Захожу наклонившись в дверной проем. Здесь темно, но почти сразу Фёдор зажигает спичку и подносит её к стоящей на столе керосинке, невесть как сохранившейся здесь. Но, может, он и принёс её сюда, если останавливался уже здесь на ночь. Хотя кому в трезвом уме придёт в голову ночевать в таком жутком месте, не знаю. Лампа разгорается, и я вижу обстановку дома: железная кровать у противоположной стены, большой сундук в углу, полки с травами, банками, ковшами и прочей домашней утварью, пережившей свою хозяйку. У стола два стула, на один из них садится Фёдор, вытирая пот со лба. Голос его дрожит, когда он произносит неожиданную и не понятную для меня фразу: “Я обещал и я привёл. Появись и покажись. Прими и забери”.