Любаша. И о себе. Каждый же о себе

  Ребёнок словно неизвестный саженец, который вы принесли домой,
посадили и с нетерпением ждёте, что же из него вырастет.


    Она сначала была тихоней, как медведь во время зимней спячки, неповоротливый, сонный. Толкалась изредка, давая мне понять, что всё в порядке, пока я её носила. Я тогда не знала, что это девочка - пол ребёнка ещё не определяли.
    Я нисколько не подурнела, даже в каком-то смысле расцвела, чего не сказать о природе Мурманска, где мы жили. Темнело уже на рассвете; солнцу, казалось, лень было просыпаться - оно глядело на нас сквозь сон. Полярный мир переживал зимние свои времена задолго до календарного их наступления. Ночь и царила, и отражалась от снегов. Мы принимали темень и холода. И единственное, что оставалось человеку, чтобы видеть сквозь пелену этого времени года, это озарять его сумрак сиянием собственных глаз. Фонарное освещение города долгой полярной ночью тоже было человеку в помощь, конечно же.
    Помню, очень снежной была та зима 1988-го года. Мне двадцать один, как и ноябрю. Троллейбус. Набит людьми. Держусь за верхний поручень. В варежках, в зимнем пальто, с воротником-стойкой голубой норки, в голубой норки же головном уборе-папахе. Улыбаюсь про себя, перебираю мысли, высчитываю момент. Врач назначил примерный срок родам ещё неделю назад, а я вот как ни в чём не бывало еду себе прогуляться от центра города, пока не метёт, пока нежность снега, повисшего хлопьями в морозном воздухе, украшает фонарный луч белой рябью. Любуюсь пушистым содержанием лучей через стекло и всё время прислушиваюсь к зову природы, когда же пригласит. Но, чувствую, ещё помолчит какое-то время.
    Тут вдруг голос вырывает меня из убаюкивающей троллейбусной прострации:
- Девушка, можно с вами познакомиться?
    Я вскидываю в потолок, оттуда был голос, ясный взор, натыкаюсь на молодого привлекательного мужчину и вмиг оказываюсь в его объятиях - троллейбус резко затормозил и тут же вытряхнул всех желающих, включая меня, из своего тёплого чрева наружу, на остановку.
    Улица капитана Егорова. Здесь последние несколько лет я училась в педагогическом на филфаке. Здесь познакомилась с мужем, которого теперь ехала встретить, чтобы прогуляться перед ужином. Он работал как раз напротив бывшего моего учебного корпуса. Барменом в кафе при ресторане.
    Мужчина из троллейбуса вырос рядом. И через столько лет помню его, озарённого светочем, и - как он не может отвести взор. Моему возмущению, скорее, удивлению не было предела. Неужели не видит, насколько глубоко я беременна. Я безмолвно перехватываю его взгляд и перевожу на живот, а он в ответ:
- У вас очень красивые глаза! 
    Мне приятно, не скрою. Сколько раз я слышала и слышу эту, одну и ту же, фразу. В основном - от незнакомых мужчин, женщин ли, даже вижу её от детей. Последние, по глупой нескромности засматриваются, некоторые даже пугаются, проваливаясь словно в бездну.
    Я же, без ложной скромности, оценивала свою эту приобретённую в равной степени от обоих родителей данность очень светлой, в смысле очень свело-голубой. Даже чересчур: прозрачной. Скажу больше, я видела это своим недостатком. И, когда стала носить ребёнка под сердцем, я, где-то прослышав, что де, пока детёныш внутри ещё маленькой капелькой живет, можно загадать ему данность физиологическую, то есть заказать как бы его внешний вид в будущем. Например, ноги длинные, как у мужа, пусть будут, или талия, если девочка, тонкая пусть завяжется, как у меня и т. д. Так вот свой цвет глаз я не заказала по указанной выше причине, выбрала ей, как у её отца: зелёный. Любая мать желает своему ребёнку лучшего.
    Моя - научила меня, как сделать из «недостатка» преимущество. «Подведи глаза,» - сказала, однажды, я ещё училась классе в 10-м. И после этого у меня началась эпопея поклонников. Очередь. Живая. И все без исключения приглашали замуж. Я, однако, не связывала это с цветом глаз. Не уверена, что была права.
    Замуж я вышла в 20. По расчёту. По плану. Так надо было. Диктовалось социумом. Сначала школа, потом институт, затем замужество, рождение детей... Так было положено. Если любовь ждать станешь, жизнь пройдёт! Можешь и не встретить. Надо брать, что есть, и полюбить это.
    Так вот я из очереди выбрала самое, на мой взгляд, удобное для жизни. Ровесники или около того не интересовали меня в принципе - они виделись мне, за редким исключением, похотливой, безынтересной массой с предсказуемыми желаниями: это когда не мозг управляет телом, а наоборот. Я смотрела на таких снисходительно, как взрослый - на детей. И взяла мужчину на 11 лет старше, подумав: уж этот-то, должно быть, подрос и поможет мне понять себя лучше.
    Он начал с того, что стал удивлять. Ежедневно. Во времена жёсткого дефицита качественных товаров, особенно импортного производства, он был словно маг-волшебник - через его руки проходило почти всё, что завозили в Мурманский порт. Необходимое, по его мнению, мне, здесь и оседало, ненужное возвращалось в руки фарцовщиков и шло по городу дальше.
    У меня было больше из того, о чем могла мечтать в те времена молодая женщина: шмотки с лейблами, фирменная кожгалантерея, лучшие запахи французских парфюмеров, автомобили, меха разумеется. А я, с младенчества выросшая в стандартах советских военных гарнизонов, где нескромными были лишь продовольственные пайкИ, обо всём загранично промышленном, что на меня свалилось с первым мужем, и не мечтала. Думала даже, что всё это лишнее. Потребовалось время, чтобы привыкнуть к практически безлимитному режиму возможностей, дарованному наличием наличных и связей, в рамках совкового существования.
    Муж на самом деле меня многому научил. В первую очередь, сортировать зерна от плевел и вычленять красоту мгновенно, не раздумывая долго, и брать её, чтобы владеть. Ещё - так же молниеносно расставаться с фантиками, так он именовал деньги, которые на ноги не наденешь, чтобы не замёрзнуть зимой, или не налепишь на себя, чтобы закрепить за собой статус избранных в глазах бессердечного мира. Мне эта его идеология со временем могла бы даже понравиться не будь у неё, как и у медали, обратной стороны: чем быстрее деньги утилизируешь, тем быстрее они исчезают, и нет ни малейшей гарантии, что они вернутся, отсюда выводится элементарная мораль: деньги требуют нравственного к себе отношения.
    В последующие от 21 ноября дни мело, и постепенно город с головой накрыло снежным полотном. Даже четырёхэтажные дома, включая наш, расположенный на сопке по улице Туристов, утопали в рыхлых глубинах снега. Что и говорить о дорогах! Люди по утрам, тяжело проваливаясь в сугробы, пешим ходом кое-как добирались на работу, остальную часть суток, снегоуборочная техника боролась с заносами.
    А я всё ждала зова природы, как в засаде, сидя дома, будто дождалась самого снежного дня в череде самых-самых.  И вот он наступил. По первым признакам схваток. Я не знала, они ли это, но в бок кольнуло. Была суббота, 26 ноября. Скорую дожидались до пор, пока не стало ясно, что проезжей части вновь не существует. Техника не справилась со стихией, и дороги по новой занесло.
    Какие были варианты: дожидаться либо скорой, либо родов. Но свекровь, мы жили все вместе, отказалась наотрез, заголосила громче всех, уверяя ещё не уверенную меня, что время пришло, в том, что оно-таки настало. Как она это сделала - после первых моих охов и ахов принялась вглядываться в меня, наблюдать за движениями и желаниями, находила соотнесения со своими давними беременностями. Время шло, схватки отпустили, мне даже, наоборот, захотелось размяться. Тогда я перекинулась телом из положения стоя вперёд, дотягиваясь, если это возможно представить, до пальцев ног - так мне заблагорассудилось вдруг - а потом, не выходя из этого положения, я присела, широко расставив согнутые в коленях ноги. И свекровь заверещала громче громкого, призналась, что именно из этой позы ее понесли рожать.
    Мы сразу же, доверившись ей, выискали третий вариант: вызвали такси. На удачу автомобиль этой службы находился на нашей сопке и вывез меня в сопровождении мужа в городской роддом.
    Ровно сутки я проспала. Родила только 28 ноября, в 0.40 ночи. Девочку. Роды прошли болезненно, но быстро. Дочка стремительно большим лбом пробила себе дорогу в новый мир. Громко вдохнула воздух и заснула, удовлетворённая содеянным. Так и проспала тихо всю полярную ночь. И такое бывает. Я будила её только на кормления, и денно и нощно прислушиваясь, дышит ли - такой мирной родилась Любаша, подарив мне редкое, беспробудно счастливое начало первого материнства.
    Видимо, выбрав весь отпущенный кредит молчания той долгой полярной ночью, которая длится в Заполярье до полугода, выросла Любаша далеко не в тихоню.
    Смотрю на неё и думаю: где та тихая сговорчивая девочка, которая дорожила каждым моим взглядом, ценила каждое слово. Ведь не существует в жизни матери ничего более волнительного, чем её собственная дочь, которая, подрастая, становится неизвестным, новым тебе человеком. Матери позволено заботиться о ней лишь до поры, после чего дочь уйдёт, чтобы расцвести в собственной уже жизни.
    Так и есть, и сегодня моя зеленоглазая незнакомка выходит замуж!

10.07.2021