Мой друг Лёшка. ч. 7 Николенька

Теперь, когда я знаю все, что неведомо пока многим, могу поделиться еще одной историей про Лёшу. Заранее подпишусь под каждым своим словом, что все в ней правда.

Леша снова пропал.

Летняя ночная духота выгнала меня на балкон, впрочем, это было обычное дело. Я хотела поскрестись условным знаком Алёше, но мертвая тишина за стеной навела на мысль, что сосед все-таки под утро уснул.

Было очень рано, но уже рассвело. Безлюдный двор выглядел несколько сюрреалистично в свете невставшего еще солнца.

Я раздумывала над бренностью бытия, когда на соседнем балконе скрипнула дверь.

- Лёша, - тихо окликнула я.

- Нет, тётя Шура, это Настя.

- Тебе не спится?

- Алёши дома нет, - ответила растерянно женщина. - Думала, что может тут на балконе с тобой опять беседует.

- Нет, Настя, я сама недавно выползла.

-Ох, - послышался тревожный вздох.

- Куда же ночью делся? - спросила я, лишь бы не зависало молчание.

- Проснулась, а его нет. Тётя Шура, знаешь же, что чутко сплю. Слышу, как он бродит по ночам, на балкон выходит, с тобой иногда шепчется. А тут уснула мертвецки. От духоты три ночи нормально не спала. И вот...

- Опять приступ был?

- Да по жаре чаще они бывают. Но вот тут я спала крепко в кои веки. Где искать-то теперь?

- Настя, сейчас лето и ночь, вернее уже утро, но транспорт еще не ходит. Уехать не мог. А ногами далеко не уйдет.

- Точно, теть Шур. Пойду искать. Подстрахуешь?

- Да конечно, сейчас оденусь.

Я быстро напялила старенький халатик и пошла на выход.

- Тётя Шура, - Настя уже стояла в тамбуре. - Телефона его нет. Значит с собой взял. Но я звоню, а он не отвечает, но и не выключен.

- Это хорошо, Настенька. Ты сначала вокруг дома пройдись. Я на лавочке посижу на случай, если он придет.

Настя быстро ушла, а я присела на скамейку у подъезда.

Ох, сколько же напастей с этой болезнью. Что происходит в голове человека, которого она атакует? У Алеши последствия приступов были самые разнообразные. Это зависело от того, в какой части мозга возникал очаг.

Если представить нервные клетки визуально, то они как осьминожки с щупальцами, которыми соприкасаются друг с другом и передают нервные импульсы. А болезнь и заключается в том, что в силу разных причин в каком-то месте передача импульса через "щупальце", его называют научно аксоном, нарушается, дальше не идет. Но энергия не может накапливаться бесконечно, и в какой-то миг она все же прорывается через препятствие, как вода через край переполненной дамбы. Нервный импульс высокой силы пробивает себе дорогу дальше. И в этот момент происходит судорожный припадок. Та часть мозга, где произошло "замыкание" страдает, теряет свои функции временно или навсегда.

Как уже упоминалось, что у Алёши тяжелая форма эпилепсии, ее очаги вспыхивают спонтанно на любом участке. В зависимости от этого и последствия бывают разные. Хотя, что хорошо, чаще всего без них.

Но сегодня был не его день, вернее ночь.

Настя обегала чуть ли не весь район, время от времени появляясь в поле моего зрения, и кидала в мою сторону вопросительные взгляды. Я отрицательно качала головой. Алёша не появлялся.

Наконец она устало опустилась на лавочку рядом со мной.

- Что делать-то будем, Насть? - обеспокоенно спросила я.

- Пока ждать, - ответила Настя, нервно сглатывая комок в горле. - Телефон не отвечает. Узвонилась вся. Но если Лёша без сознания, то это без толку.

Настя очередной раз набрала номер мужа. После длинной паузы она вдруг встрепенулась.

- Алёша, Алёшенька, ты где, солнце моё? - чуть не закричала она, но привычка держать себя в руках в любой ситуации и не поддаваться панике взяла свое.

Я заерзала в нетерпении.

- Ну? Ответил - жив, значит, - сказала я самой себе.

- Ты где? -вопрошала тем временем женщина. - Не понимаешь? Не страшно. Разберемся, дорогой. Осмотрись вокруг. Дома большие вокруг? Да. Значит, ты в нашем районе. Подойди к любому дому и посмотри на номер... Не отключай телефон, я с тобой.

Настя действовала как навигатор, который видит глазами Алеши. Попутно бросала фразы и мне, помня, что я рядом и тоже в этом участвую.

- У нас же, теть Шур, в микрорайоне нет улиц, а дома только четные все, через дорогу в соседнем - нечетные. Хотя бы сузить поиски. Алёша, как нет домов? А... далеко, понятно. А что рядом? Бетонный длинный забор? Ох, все поняла. Сиди там, никуда не уходи. Тётя Шура, он недалеко.
 
- Я поняла, Настя, бетонный забор - это кадетский корпус. Да, это рядом.

- Я за ним, - ринулась Настя вперед, - Алёша, слышишь? Не уходи никуда. Скажи, кустов много рядом? Ага, поняла.

Настя поспешно убежала в нужном направлении.

Я облегченно вздохнула. Кадетский корпус, бывший интернат для детей, располагался буквально через два дома и небольшой пустырь, заросший кустами, который облюбовали собачники и бомжи. Мне осталось только ждать.

Эх, Лёша, да за что ж тебя Бог наградил такой болезнью? За какие грехи предков ты расплачиваешься? Я не заметила, как слеза скатилась по щеке и защекотала меня в уголке губ.

Вскоре я увидела своих соседей. Они шли под руку, Алеша буквально повис на жене, с трудом передвигал ногами и постоянно оглядывался, будто ждал кого-то вдогонку.

- Ну, вот, теть Шур, нашлась пропажа, - сказала Настя, осторожно помогая мужу присесть на лавочку рядом со мной.

- Ох, Алёша, куда ж на этот раз тебя понесло? - спросила участливо я, прикоснувшись к руке друга. Не смотря на теплую погоду, рука его была холодна как лед.

- Не помню, тетя Шура. Опять увело что-то. Очнулся - как из тумана вышел. Ничего не узнаю. Где я, кто я... Только Коля около меня.

- Какой Коля?

Алеша промолчал, а я перевела удивленный взгляд на Настю.

- Не было там никого, - пожала плечами Настя. - Ты сидел у забора на траве весь в сору. Видимо, и там был припадок. Но вокруг ни души.

- Был, - упрямо повторил Лёша, снова оглядываясь. - Он ушел, как Настя подошла. Но он был. И когда Настя звонила, он сидел рядом со мной. Ушёл, как убедился, что я вне опасности, и за мной пришли.

Мы с Настей непонимающе переглянулись.

- Сейчас-то все в порядке? - поинтересовалась я. - Все помнишь?

- Все. А вот откуда Коля появился - не помню.

- Ты и познакомиться успел? - Настя тяжело вздохнула.

- Угу, успел.

- Да кто ж такой? - пыталась я прояснить ситуацию. - Что за Коля такой?

- Пацан, подросток. Ну, Настя, он ушел, лишь ты ко мне подошла, - Алёша умоляюще поднял глаза на жену.

Та снова пожала плечами.

- Лёша, место там открытое. Я бы заметила, если бы кто был поблизости. Кусты рядом жидкие, а дома далеко. Какой он из себя?

- На вид лет 12, худой, светленький такой, с веснушками. И уши смешно топорщатся. Шорты на нем и футболка. А еще кеды.

- Кеды? - переспросила я, вспоминая давно забытую обувь.

- Да, я тоже удивился. Кеды, как в советские времена. С резиновыми мячиками на месте косточки. И шнурок один развязан. Прямо как у меня в школе, вечно один шнурок непослушный был. И откуда такой раритет на нем? Я не спрашивал.

- А что ты спрашивал? - осторожно спросила Настя, присаживаясь рядом с мужем и беря его под руку. - Расскажи нам. Что ты помнишь?

Настя многозначительно поглядела на меня поверх головы Лёшки.

- Очнулся я на траве, а рядом эти кеды перед глазами, - начал говорить Алёша, задумчиво глядя на отцветшие лилии на газоне у подъезда. - Думаю, кто-то из одноклассников рядом стоит. Мне почудилось, что я школьник. Но потом быстро себя вспомнил, только не помню, как на пустыре оказался. А тут этот пацан. "Дяденька, - говорит мне, - тебе плохо?" А я: "Плохо, болит все, и голова раскалывается. Но я не пьяный". А он: "Да я знаю, что не пьяный. Давай, встать помогу". И руку тянет мне.

- А ты что? - спросила Настя, видя, что муж смолк.

- А я? - будто очнулся Лёшка. - Я разве слабак, чтоб ребенок мне подниматься помогал? Сам поднялся, сел. А он возьми и плюхнись рядом. Ноги скрестил, колени руками обхватил и смотрит так в даль, будто с другом посидеть пришел. Я ему говорю: "Чего по ночам шляешься? Родители не беспокоятся?" А он: "А нет у меня никого. Вернее, есть мамка где-то, но уж и забыла, наверно, про меня. Давно не навещает. Я ж интернатовский". А я и не удивился. Понял, что он из интерната, что рядом.

- Лёша, но интерната давно тут нет. Уж лет пятнадцать, - осторожно заметила Настя.

- Разве? - вскинул Лёша удивленный взгляд на жену и тут же спохватился. - Точно. Вспомнил. Да что ж он мне врал?

- Ты расскажи, что дальше было? - попросила я, чувствуя необъяснимую тревогу.

- Угу. Он про себя рассказал. Что плохо ему в интернате. Слабенький он отпор давать хулиганам из класса. И что зовут его все Николенька. Я спросил, откуда такое ласкательное имя. А он сказал, что ни фига оно не ласкательное, а издевательное. Вроде как и производное от Николая, но и насмешка, как девчачье что ли. Только я в тот момент плохо соображал. Пожалел только его. А потом он спросил, не помню ли я, что тут рядом дерево росло, а на нем самоубийцу нашли лет пятнадцать назад. А откуда мне помнить? Мы в этот район не так давно переехали.

- Самоубийца на дереве? - переспросила я, чувствуя, что меня начинает бить озноб.

- Ты что-то знаешь, тётя Шура? - спросил Лёшка, заметно оживляясь.

- Может да, а может нет, - уклончиво ответила я. - Что дальше-то было, Лёша?

- Честно, все как во сне было. Вроде это я, а вроде и не я. Я осознавал себя, но в то же время ощущение нереальности не покидало меня... Парень рассказывал, как ему плохо в интернате, что хочет домой, но мать редко забирает его на выходные. И потом рассказал, как развлекались подростки вне стен интерната. Они убегали через забор от воспитателей, их штаб был в кустах под деревом. Курили, выпивали добытое кражей. Однажды и Николеньку пригласили, чему он был удивлен. Ему не очень хотелось идти, но боялся, что тогда вообще за слабака сочтут. Тут все и случилось. Они издевались над ним, унижали, надсмехались, а потом... повесили на дереве. Дружно смеялись, глядя на его попытки освободиться. По началу это была как игра, первоначальной задумки убить не было, но... они сделали это. Потом убежали, когда поняли, что натворили, и никому не сказали. Вот... только я не понял, при чем тут самоубийца какой-то.

- А его смерть занесли в разряд самоубийств, - ответила я, приняв на себя изумленный взгляд Насти. - Давняя история. Было дело. Я же тут со времен новостроя живу. Муж покойный квартиру в новом доме получил как военный. Я уж все истории района знаю. Да, был случай, пятнадцать лет назад. Мальчика интернатовского повешенным нашли на пустыре. Расследовали, пришли к выводу, что сам он, подростковая нестабильность психики и все такое. Сами понимаете, какой контингент в интернаты попадает. А дерево потом спилили, уж больно оно напоминало всем о мрачном событии.

- Что же получается? Алеша призрака видел? - Настя прикрыла рот ладошкой.

Мы обе настороженно поглядели на Лёшу.

- Теперь понимаю, что Николенька имел в виду, - задумчиво сказал Лёшка.

- О чем это ты? - заглянула в глаза мужу Настя.

- Он просил брата разыскать младшего и сказать ему, что не делал он ничего плохого. Он всегда за малого переживал. Тот вместе с матерью непутевой жил.

- Алёша, надеюсь, ты не серьёзно это все? - осторожно спросила Настя. - Ты же знаешь, что у тебя бывают галлюцинации. И врачи тебе это объяснили, ты же таблетки иногда пьёшь.

- А как объяснить, что тетя Шура рассказала? - вдруг взвился сосед. - Я ведь ничего не знал до этого, что тут кто-то повесился.

Настя посмотрела на меня с укоризной, я почувствовала себя виноватой и сконфуженно опустила голову.

- И ведь пацан мне помог, - довершил Лёша.

- В смысле? - опешила Настя.

- В прямом, - хмуро ответил Лёшка. - У меня звук на телефоне отключен был, я же на ночь всегда отключаю, поэтому ты и не могла дозвониться до меня. А он вдруг сказал: "Тебе пора, тебя ищут". Я говорю: "Я не помню, где я живу. И кто меня может искать? У меня никого нет". Я, действительно, ничего не помнил на тот момент. Коля сказал: "У тебя звук на телефоне выключен. Проверь. Жена звонит". А потом коснулся кончиками пальцев моего лба, я почувствовал холодное прикосновение и... тут же вспомнил Настю. Вот.

- Да уж, сколько живу, а не перестаю удивляться, - заметила я.

- Ладно, - сдалась Настя. В вопросах с мужем, она всегда принимала его слова на веру, пусть и не сразу. - Я так понимаю, что тебе нужно найти брата Николая. Только как это сделать? Ты знаешь имя, фамилию или адрес. Тебе сказали?

- Нет, - грустно ответил Лёша. - Но раз меня просили, то, значит, были уверены, что я могу это сделать.

- Хорошо, - опять согласилась жена. - Найдешь, а что скажешь? Я видел привидение брата? Кто поверит тебе?

- Это я беру на себя, - неожиданно заявила я. - Только найди его, Лёша. Николеньке важно, чтоб брат знал, что он не самоубийца. Видишь, он не может успокоиться.

- Хорошо, - согласился Лёша. - Будем рассматривать проблемы по мере их поступления. Настя, я устал. Пойдём домой.

Через два дня Лёша мне позвонил.

- Тётя Шура, я нашел его, - сказал он.

- Кого? - не сразу поняла я, занятая домашними делами.

- Брата Николеньки. Его зовут Игорь Пантусов. Он на шесть лет моложе покойного. И живет на Никитской.

- Да как же ты узнал? - удивилась я.

- А интернет на что? - Я почувствовала, что Лёша удовлетворенно улыбается. - Я нашел сообщество выпускников, закончивших эту школу-интернат. Под видом розыска однокашников брата стал наводить справки о Николеньке. Прозвище-то приметное. И нашел его друга по несчастью. Не особо они, конечно, дружили, но симпатизировали друг другу, общались. Вот он и вспомнил фамилию Николеньки и имя брата младшего, Коля рассказывал о нем. А уж адрес найти - дело техники. Хорошо, что брат в нашем городе. Я списался с ним, сказал, что одноклассник Коли. Ты говорила, что сможешь помочь в деликатной теме.

- Да, Алёша. Я перезвоню тебе чуть позже.

Я задумалась. Есть у меня хороший знакомый из милиции, сын друга покойного мужа. Ему я и позвонила. Он провел собственное расследование.
 
Вскоре стали известны подробности того дела.

Как оказалось, что тогда были подозрения на насильственную смерть мальчика, но времена были крутые и без того. Поэтому просто закрыли глаза на вопиющие нестыковки. Так было удобно всем: и милиции, и интернату.

Но вот что интересно. Пятеро участников, первоначально подозреваемых в убийстве, в течении десяти лет все погибли при странных обстоятельствах. Один пропал без вести, двое утонули на рыбалке в совершенно спокойном озере. Еще одного загрыз собственный ротвейлер - добрейшей души пес. А пятый повесился после ухода жены в совершенно пустом доме, даже загадка осталась, ибо под его ногами не оказалось опоры, но была предсмертная записка, она не оставляла сомнений в суициде. И в ней он просил прощения не у жены, а у неизвестного Николая. Тут все и встало на свои места.

Дополню, что мой знакомый из органов сам сходил к Игорю и выдал новую версию случившегося с братом, как непреложный факт. Молодой мужчина принял все с благодарностью, ибо любил старшего брата и мучался от мысли, что чем-то мог невольно спровоцировать его уход из жизни.

Через день после всех событий мы встретились с Лёшей ночью на балконе. Нам опять не спалось.

- Знаешь, тётя Шура, а ко мне Николенька приходил вчера, - признался сосед. - Видел его, как тебя днем. Я был дома, Настя на работе. Сижу за компом, а краем глаз вижу, как тот заходит с балкона. Я напрягся весь. Чего, говорю, надо? А он улыбается так светло и говорит: "Спасибо тебе. Я успокоился. Но побуду еще здесь. Помочь тебе хочу, ибо трудное испытание предстоит тебе. Но ты ничего не бойся". И исчез. Меня теперь мысль тревожит: о чем это он?

- Да кто ж знает, Алёшенька, - ответила я, а сердце тревожно сжалось. - Знай одно: есть у тебя заступник. Ты помог ему, а он поможет тебе. Ничего не бойся.


(продолжение...)