Жизнь есть сон

               

Луга начинались за протокой, и сенокосчикам приходилось каждый день переправляться  туда на большой деревянной лодке. Перевозил их мальчик, которому за это начисляли трудодни. Работа была не тяжёлая, но ответственная: лодка должна была каждый день в определённое время стоять у берега, чтобы люди могли утром попасть на сенокос, а вечером – домой. Да и днём чтобы была на подхвате: мало ли?

Но однажды вечером, когда колхозники после работы подошли к протоке, лодки на месте не оказалось:  ее кто-то перегнал на противоположный берег. И мальчику поневоле пришлось сплавать за ней.

Через много лет он, будучи уже в годах, рассказал мне про этот случай и поведал, как побывал между жизнью и смертью.

- Видно, хранил меня Бог, раз не дал  тогда  утонуть, но зато потом не раз подавал мне какие-то знаки, чтобы, значит, помнил и не забывал о тонкой грани между жизнью и смертью.

- Сама протока, - продолжал он, - или полой, как мы его называли, была не очень широкая, но я ее никогда до этого не переплывал, так как плавать почти не умел. Глубина, хотя и была  небольшая, но взрослого человека вода с головой закрывала, а уж пацана, с моим-то ростиком, подавно. Сейчас уже не помню, куда я отлучался, но к берегу вечером подошёл одновременно с сенокосчиками.

- Тебя зачем сюда поставили? – завозмущались сразу все, - плыви, давай,  за лодкой, тебе за это деньги платят. Не ночевать же нам здесь.

Нет, они меня  на смерть не посылали, просто само собой подразумевалось, что все мальчишки хорошо плавают. По той же причине, наверно, и мужики не полезли в воду. Пацаны постарше    с радостью сплавали бы на тот берег, милое дело перед зрителями, но они на лошадях в другом месте переправлялись.

- Поплыл я, но на поверхности недолго продержался: стало тянуть ко дну. Но, то ли со страху, то ли, действительно, кто-то хранил меня, я, набрав в лёгкие побольше воздуха, сам нырнул вниз и там, цепляясь за дно пальцами, стал продвигаться к противоположному берегу. Когда  начинал задыхаться, выныривал, набирал в себя воздух и опять опускался на дно. И так несколько раз, пока не выбрался на берег.
 
- Да, чуть не утонул, но, веришь, даже не испугался. И, вот,   однажды  в этой же протоке тонет взрослый мужик-односельчанин. Когда его нашли и вытащили на берег, у него    скрюченные пальцы были в иле: дно там илистое. Видно, тонул и, ещё живой, хватался пальцами  за дно, цеплялся за жизнь.

А ведь и у меня тоже все пальцы тогда были в иле и сейчас, на берегу, глядя на утопленника, я как бы себя видел со стороны. Вот тогда мне стало страшно:  запоздало, но всё же догнал меня страх. Ночью заснуть не мог: думал, кондрашка хватит.

Со временем, конечно,  отпустило, только сны странные начали сниться. Не то чтобы часто, но периодически.

- Представляешь, в каждом сне – вода. Без конца и края. И, главное, никогда не помню, каким образом я  оказываюсь на этой бескрайней водной глади. Только фрагменты. Выхожу я будто из метро или из подземного перехода на поверхность, а наверху до горизонта - вода.  Хочу обратно вниз, но уже нет ни метро, ни перехода: кругом вода. Иногда уже плыву куда-то в этом море воды, но опять же без страха. И  всегда – в полный штиль, даже ряби не бывает. Случается, правда, катит  на меня по зеркальной глади   высокая-высокая  волна, и я  с каким-то даже удовольствием стремительно  взмываю на ее вершину, но даже оттуда ничего, отдалённо напоминающее берег, не вижу. Куда потом всё это девается, не знаю. А, ведь, не просыпаюсь. Просыпаются обычно от страха, но страха-то у меня нет. В общем, странно всё это!  К чему на попе бантик? То ли напоминание, то ли предостережение.

- А ты в сонник не заглядывал? Да и полно сейчас всяких, гадателей, предсказателей, поинтересовался бы.

- Не хочу. Скажут – утонешь, а потом думай, переживай… Мнительный я очень.

Как-то днём забылся я  в коротком сне перед телевизором и, как наяву, увидел своего товарища. Без эмоций, глядя куда-то мне за спину, он рассказывал  очередной свой сон.

- Задыхаясь, лихорадочно всплывал я сегодня наверх из тёмной глубины, но страха, как всегда, не было. Наконец, вода начала светлеть, и я вынырнул на поверхность. И увидел берег, не очень далеко. На берегу сидели  люди, и исходил от них какой-то особый дух доброжелательства и спокойствия, всё дышало радостью и любовью. В кустах пели птицы. Оперенье птиц, и одежда на людях  была небесного и ярко-красного, почти бордового цвета  необыкновенной   красоты. Таких красок   я при жизни не видел…

                2018г.