Жизнь, похожая на мою. Отрочество. Преступление и

Прошла неделя, как я не заезжал навестить маму, ограничивая наше общение ежедневными телефонными разговорами. Мама была не в настроении, и ей нездоровилось. Настроение в последнюю нашу встречу я ей испортил и даже дал маме повод усомниться в своих педагогических возможностях. Я читал ей свой последний рассказ, и там был эпизод с грубыми словами и описанием нашей перебранки с глухо немыми ребятами через окно.
«Сережа я тебя просила, не пиши такие неприятные истории».
«Мама, ты литератор и всем прививала любовь к красивым стихам и к классической прозе, с уклоном в социалистический реализм, а я сторонник просто реализма».
Мама ответила: «Я вот сейчас думаю, сколько я сил вложила в своих учеников, как я их хорошо воспитала и как я так могла просмотреть тебя, я тебя упустила».
Надо отдать маме должное, она была хорошим учителем и не только по наградам и званиям. Ее ученики из интерната часто бывали у нас дома, она кормила их и дополнительно занималась, и они сохранили к ней привязанность и любовь на всю жизнь. И до сих пор ее навещают солидные дяди и тети от 75 лет и моложе. И в день её дня рождения и на новый год и другие памятные даты, звонят со всего мира и целый день.
Она позже работала в школе, и в частном порядке готовила умных мальчиков и девочек к поступлению в высшие заведения. Занималась и со мной и моими друзьями и родственниками, учила писать сочинения, чтоб точно на 5, а я всегда внутренне протестовал и хотел всё делать и писать по-своему и в целом вообще не хотел заниматься.
Мама отвернулась от меня к стене и на глазах у нее появились слёзы. Я попытался всё свести на шутку, но смех был не уместен, и я погладил её по голове и поцеловал в щеку и макушку. От нее пахло хорошими духами и дорогой косметикой. Властная красавица, яркая и любимая мужем, детьми и многими окружающими её людьми, сейчас она маленькая, совсем слабая, но с абсолютно ясной головой, прекрасной памятью и твёрдой волей. Мы расстались.
На неделе брат завёз к маме врача ЛОР (ухо, горло, нос), и он промыл маме ушки, и стала слышать она лучше, и сразу приободрилась.
Каждый вечер мне звонила сиделка и выясняла, как моё здоровье, не занят ли я и готов ли я поговорить с мамочкой? Я конечно был готов, мы разговаривали, я рассказывал, чем занимался целый день, и если у меня в этот момент был кто-то из людей, кого она знала, то она с удовольствием разговаривала и с ними.
В пятницу мама спросила, когда я сам приеду и почитаю ей новый рассказ, а я ответил, что ничего и не пишу, боюсь опять попасть не в попад и не в лад.
«Нет, ты пиши, но старайся не касаться неприятных подробностей».
«Мама, моя жизнь вся состоит из приятных и неприятных подробностей, как и жизнь того человека, о котором я пишу, но для тебя могу написать сочинение на заданную тему. Задавай, и всё сделаю в лучшем виде».
«Нет, ты пиши, как хочешь, но меня не расстраивай».
Заехал сегодня, привез груши и мандарины, а рассказ не написал, но пообещал, что сегодня напишу.
И дело было так:
Утром июньского дня бабушка выдала мне на карманные расходы 30 копеек. Было мне 10 или 11 лет и разрешалось мне гулять на запад до Детского парка, на юг до улицы Белоглинской, где ещё текла речка Белоглинка, превращенная в овраг с мутной водой, на север до Крытого рынка, а на восток до улицы Вольской. Конечно я заходил и дальше, но в споры не вступал и соглашался с очерченными границами.
30 копеек должно было хватить на билет в кино, 10 копеек - на утренний сеанс, 15 копеек - на порцию мороженого и на газированную воду, 4 копейки - стакан с сиропом и 1 копейка - стакан без сиропа. Возможны были варианты, но их было не очень много.
Например, можно было дойти до Провиантской улицы, купить за 10 копеек билет на речной трамвайчик, до Пляжа Сазанка, там покупаться, обсохнуть, съесть пирожок с рисом и яйцом за 4 копейки и вернуться к обеду, первому, типа бизнес ланч, к бабушке домой и сказать, что был в детском парке, в игротеке.
Как выяснилось позже, через много лет мой папа за 15 лет до моего рождения со своим другом Борисом Шамаевым, будучи в моем возрасте, тоже под маркой игротеки или кружков по интересам в том же детском парке, ходил купаться на Волгу, только с Саратовской стороны, на дебаркадеры.
И вот я с деньгами на кино и прочие развлечения, зашёл к своему другу Андрею, ну кто ходит гулять один, и предложил сходить в кино, в кинотеатр «Победа» у Крытого рынка. Андрей сидел во дворе без настроения и строгал ножом палку, делал меч. «Мне сегодня денег не дали», - сказал он, - «я не пойду». И тут мне пришла в голову мысль, как помочь другу.
«Давай», - говорю ему, - «пойдем, встанем перед входом, там полно народу ходит, и попросим у взрослых: у вас не будет 5 копеек? А то на билет не хватает. Но просить надо не у всех, не дадут и стыдить начнут. Надо выбирать, например, парень с девушкой идёт, вот у него и спросить надо.
Парню будет неудобно перед девушкой жмотом, без лишней копейки показаться, и он конечно даст. Так два или три парня, и билет у тебя будет».
Не откладывая в долгий ящик и не теряя времени, мы с середины улицы Мичурина через проходной двор вышли на улицы Тараса Шевченко, а оттуда через Художественное училище напрямую в Мирный переулок, и вот мы у кинотеатра «Победа». Весь центр города мы знали вдоль и поперек и все проходные дворы.
Не так давно я шел по городу и вспоминал, и даже попробовал пройти с проспекта Кирова на улицу Яблочкова, но добрая девушка сказала мне: «Тут уже давно закрыто».
Но я посмотрел на двор, который совсем не изменился за 55 лет, только обветшал и может служить натурой для съемок фильмов про революцию или войну - трудные будни прифронтового города!
Андрей застеснялся спросить денег, и я сказал: «Смотри, это просто», подошел к парню с девушкой и спросил: «Не будет гривенника, на билет не хватает, парень порылся в кармане и дал мне 10 копеек».
Я отдал их Андрею и сказал: «Давай действуй!» Сам отошел в сторону, а у Андрея дело пошло, и не плохо. Сеанс уже начался, а Андрей увлекся.
И вдруг я услышал, что меня окликнул по имени знакомый голос, обернулся, передо мной стоял дедушка, как всегда элегантно одетый в стиле 40-50-х годов, в фуражке, косоворотке и с палочкой.
«Идем Сережа, тебя бабушка зовет».
«Да она меня только час назад отпустила, я к часу приду или пораньше, а ты дедуля иди, я тебя догоню».
«Нет, Сережа, идем вместе, бабушка тебя срочно ждет».
Ну, чувствую, что-то не так, пошел. Зашли в дом, бабушка была в гневе.
«Ты что на паперти побираешься? Ты первый в нашем роду милостыню решил собирать? Тебе что денег не дают?»
«Да я Андрею помочь хотел, у него денег не было».
«Вот свои бы и отдал ему, раз помочь хотел. Как мне теперь людям в глаза смотреть? У Елизаветы Назаровны внук побирушка?»
Ну, всё не передашь, мне стало стыдно и не удобно.
«Ложись на сундук и снимай штаны», - сказал дедуля.
Деваться было некуда, дело было на кухне, бежать некуда, в дверях бабушка.
Ну, думаю, виноват, лучше получить свое и закрыть этот вопрос.
Дедушка снял ремень, я лег на сундук, и мне вложили по заднице, по первое число, но я не плакал и не кричал.
Бабушка скала: «Виктор Дмитрич, вложи ему как следует, чтобы память осталась, а то молчит, ему не ремнем, а вожжами надо дать, пойду в сарай за вожжами», но до вожжей не дошло. Ограничились ремнем и домашним арестом на три дня.
Мне частенько попадало ремешком и раньше, но этот раз был последним. Я подставился и подставил своих родственников: бабушку и дедушку, и родителей.
Мама сказала мне известную фразу: «Дорога в ад вымощена благими намерениями».