Закон и справедливость

     Здесь нет инопланетян, монстров и иных цивилизаций. Обычная земная жизнь с элементами фантастики. Любовь или дружба, преступления и наказания, бытие и мечты. Всё, что необходимо читателю, которому надоели космические фантасты. Пора приземлиться, господа.
    


               
                Борис Мишарин


               
                Мечты и реальность,
               
                Фантастика и бытие.
    
    
      
                Закон и справедливость
    
    
    
    
     Город жил своей привычной, обыденной жизнью. Объятый промышленным смогом, он ненадолго освобождался от копоти при ветре с дождем или снегом, в зависимости от времени года. Весной снег подтаивал на газонах и чернел от накопившейся сажи, но никого это особо не волновало, кроме, естественно, простых горожан, видевших всё наяву и непонимающих экологов с полной профессиональной импотенцизацией. Минприроды, видимо, все-таки занималось выработкой государственной политики и нормативных документов, но бумага, всё терпящая, всегда оставалось чистой и приборы не показывали ее загазованности или запыления.
     Начало ноября… Снег уже выпадал до этого пару раз, но со временем стаивал полностью из-за повернутой немного земной оси и наступающих от этого холодов позже на две – две с половиной недели. Весна, соответственно, тоже наступала позже.
     Начало конца осени… Пошел снег, который уже вряд ли растает. Снежинки плавно опускались вниз, иногда кружась и словно танцуя, вальс. Вальс снежинки…
        Танцует вальс, кружит снежинка,
        Метет паркет застывших рек,
        То неба падшая слезинка
        Здесь превратилась в пышный снег.
                (из стихотворения автора)
     Снежинки, пролетая мимо, заглядывали в окна домов, оседали на подоконниках и скатывались вниз на асфальт улиц и на газоны. Если бы они имели глаза и рот, то могли бы поведать удивительную картину бытия через каждый оконный проём. У ученых есть версия, что вода может хранить в себе информацию о происходящих событиях. Только как добыть и прочитать эту информацию? Говорят, что и у снежинок есть память, только как выявить спрятанную в них информацию? Наверное, в этом плане снежинки похожи на симпатические чернила. Растаяли и нет ничего. А ведь было, точно было и кто докажет обратное?
     Летают, витают снежинки, садятся на подоконник палаты реанимации больничного комплекса и заглядывают внутрь. А там чистота, множество приборов и специальная кровать, на которой спит человек. Вернее, он не спит, он находится в коме. Причем уже пару месяцев. Персонал привык к нему, к этой неменяющейся изо дня в день ситуации и особо не напрягался, поглядывая иногда на приборы и убеждаясь, что все в порядке. Все в порядке?.. Чего же может быть в порядке, если человек в коме? В порядке – в смысле ухудшений нет и ладно.
     Медведев Иван Сергеевич, по прозвищу Медведь, капитан полиции, старший оперуполномоченный уголовного розыска ОП-5, а если по-старому – то Зеленогорского РОВД города Н-ска при задержании членов опасной банды получил тяжелое огнестрельное ранение в голову. Хирурги сказали, что операция прошла успешно, но мозг человека таинственен и мало изучен – больной впал в кому. Рана уже зажила, и врачи сделали пластику, чтобы на лбу не было видно страшного рубца, энцефалограмма серьезных отклонений от нормы не показывала, другие органы без патологии, но больной в сознание не приходил.
     Врачи пожимали плечами – для них ситуация тоже оставалась загадкой. Что-то, видимо, задето в мозге и это невидимое что-то пока держало больного в коме при всех нормальных лабораторных показателях. Можно сказать, что анатомически мозг изучен, а вот его многие функциональные способности остаются загадкой. Ударит молния, что-то замкнет в голове и человек становится экстрасенсом. Видит, слышит и чувствует болезни совсем по-другому. А что там замкнуло, какие нейронные связи пробило – сие пока не изучено, но предполагается. Однако, факт место имеет! Во как!
     В палату зашла санитарка Воробьев Елена. В своё время не прошла по конкурсу в медицинский и решила устроиться младшим персоналом – всё ближе к будущей профессии. Поработает годик, глянет изнутри на тонкости врачебной специальности и точнее определится с будущим. И ещё – тайно надеялась, что врачи отделения помогут ей в грядущем поступить в медицинский университет.
     Поздний вечер… Дежурившая медсестра ушла в ординаторскую к доктору. Какие там шуры-муры у врача с медсестрой – Елена точно не знала, свечку не держала, но догадывалась: любовники. А она готовила больного ко сну и улыбалась собственным мыслям – он и так спал без просыпаний два месяца. Чего его готовить…
     Но необходимо опорожнить утку, ополоснуть и поставить обратно. Влажным полотенцем она протирала промежность, гигиена должна быть и у больных в коме. Интересно все-таки посмотреть и потрогать мужское хозяйство не в определенной интимной ситуации. Рассматривала с интересом и на этот раз «мальчик» вздрогнул от касания её рук, стал расти, увеличиваясь в размерах. Воробьева даже испугалась немного от увиденного и хотела уже было бежать в ординаторскую, но быстро передумала. Что подумают о ней врачи? Что она ласкала его, и он возбудился? Чего это встал его член ни с того ни с сего? Но интересно все-таки понаблюдать, зная, что тебя не видят, не слышат и не осудят.
     А мальчик стоял солдатиком и иногда подрагивал, словно звал прикоснуться к нему. Елена наблюдала с интересом и чувствовала, как учащается дыхание. Собственная промежность повлажнела и изнывала зовущей истомой. Воробьева погладила его и взяла в ладонь. Мальчик несколько раз вздрогнул, словно тоже говоря о нестерпимом желании, и она, уже не осознавая ситуации, быстро скидывала с себя трусики, садясь на него. Двигаясь сверху с закрытыми глазами и полуоткрытым ротиком, Елена тяжело дышала и старалась не стонать от наслаждения – все-таки больница, а не домашняя постель. Понимая, что её никто не услышит, не сдержалась в итоге и по палате полетел протяжный стон сладострастия. Совершенно иные ощущения, совершенно иные… Теперь она понимала лиц, заказывающих оплачиваемый секс. Не надо подстраиваться и можно желать того, что хочется, а не ждать или ублажать партнера.
     Мальчик уже успокоился, а Елена все еще оставалась сверху, наслаждаясь внутренним содержимым и остывая от незабываемого секса. Чуть позже она вытерла его тем же влажным полотенцем, от которого он вздрогнул в начале. Поцеловала в головку, поставила утку и накрыла простыней, начав немного соображать, и улыбнулась.
     Воробьева не была девственницей, но такого неудержимого желания она никогда не испытывала. Что это было? Так сильно возбудил вид стоявшего члена? Но она и раньше видела подобное и в руках держала. Необычная обстановка больничной палаты или то, что он в коме и не надо оправдываться, говорить, что-то объяснять и продолжать связь? Связь? Она уже мечтала выйти на дежурство и следующей ночью. Почему? Потому что событие оставалось в тайне и нет необходимости подстраиваться под партнера.
     Елена прилегла на топчан в своей санитарной каморке, но уснуть не могла. Ни к одному мужчине её не тянуло так сильно. Собственно, речь не о мужчине – она видела «мальчика» и хотела его снова. Наверное, потому что делала то, что хочет, не стесняясь спящего и двигаясь со своей скоростью и глубиной проникновения.  Другого объяснения не находила и вновь вернулась в палату реанимации…
     Позже вспоминала, что где-то читала про великого математика Ландау, который, находясь в коме, «заделал» ребеночка санитарке. Знала, что многие гении или слегка шизофреничны, или через чур любвеобильны. А этот тоже гений?
    
    
*          *          *
    
    
     Снега на этот раз выпало достаточно много. Хотя в Восточной Сибири его много не бывает, в сравнении с Западной. Там зима наметает огромные сугробы, а здесь толщина снежного покрова в среднем не превышает тридцати-сорока сантиметров. Но все равно любой снег тормозит движение транспорта и заведующий отделением реанимации не понимал стагнации большинства женщин за рулем. Они не ехали, а буквально плелись по свободной улице, собирая за собой огромные «хвосты». А если авария, то это вообще «вилы».
     Михаил Егорович Дежнев выехал на работу на час раньше обычного и все равно опаздывал к началу, матеря мысленно всех баб за рулем и гаишников, выдавших им права. Пусть не обижаются женщины. Есть среди них такие, которые водят автомобили лучше почти любого мужика, но большинство-то чайников, не чувствующих ни скорости, ни габаритов. А летом на трассе они вообще тащатся по середине и с какого боку их обгонять, куда они могут вильнуть?
     Но как бы то ни было, Дежнев до работы доехал за три часа, хотя обычно требовалось тридцать минут, не более. Дежурный врач его не дождался, естественно, и ушел домой отдыхать после ночной смены. Коллеги доложили, что в отделении без изменений.
     Утренний обход… В отдельную палату с минимумом реанимационной аппаратуры Дежнев зашел в последнюю очередь. Полицейского держали в ней не потому, что он был вип-клиентом, а потому что приборы требовались другим пациентам. Фактически у койки Медведева кроме стойки для капельницы ничего не было. Дышал он сам и неизвестно почему не просыпался.
     - Что станем делать? – спросил Дежнев у лечащего врача.
     Тот пожал плечами.
     - Непонятный случай, совсем не понятный. Тяжелое ранение, согласен, но сейчас-то все показатели в норме! – доктор повысил голос. – Что ему надо?
     - Бабу, естественно, - произнес полицейский, внезапно севший в кровати и осматривавший свое голое тело под простыней.
     От удивления доктора и медсестра с ними открыли рты. Потом захохотали до коликов в животе.
     - Бабу ему подавай, - радостно произнес Дежнев и положил руку на пульс, - скажи спасибо, что живой остался после такого ранения. У себя бабу искать станешь, не возражаю. Что последнее помнишь?
     - Выстрел и всё… секс мне сегодня снился…
     - А-а-а, тогда понятно, - усмехнулся заведующий реанимацией и уже произнес серьезно: - Два месяца вы у нас лежали без сознания, но, полагаю, что всё в порядке. Возьмем анализы и если всё в норме, в чём не сомневаюсь, то домой денька через три.
     - Два месяца!? – поразился услышанным Медведев, - а мне казалось только ночка одна.
      И та с сексом во сне, подумал он про себя. Точно помню, что кончил, а спермы в кровати и трусах нет – мистика… словно вернулись подростковые поллюции. Кому-то засаживал во сне…
     Медведева перевели в общую палату. Кардиограмма, энцефалограмма, анализ крови, мочи… и действительно выписали на третий день домой. В поликлинике УВД продлили больничный лист для реабилитации.
     Но Медведь, как звали его за глаза коллеги и преступный мир, долго не отсиживался дома. Отдохнул денек, помылся и заявился на службу. Естественно, Оболдиной Ирине Витальевне, подполковнику полиции, начальнику Зеленогорского отдела доложили сразу. Она не вызвала его к себе, а явилась к нему в кабинет сама и сразу стала отчитывать:
     - Ты почему бандитов пошел брать один, ты смерти моей хочешь, ты под монастырь весь отдел подвести хочешь? Ты почему всегда безалаберный и безответственный? Ты почему не восстанавливаешь здоровье, а заявился на службу? – прямо кипела она вопросами.
     - Так я это… здоров. А у вас пуговичка расстегнулась на груди…
     - Где? – удивленно переспросила Оболдина и опустила голову, разглядывая китель.
     Поняла, что ее обманули – Медведев исчез из кабинета, пока она проверяла пуговицы. Продолжила на высоких тонах:
     - Ну я тебе еще покажу, устрою райскую службу… А вы чего тут рты пораскрывали – работать надо. Вернется Медведев – пусть ко мне зайдет.
     Трое оперативников уткнулись в документы, не поднимая головы и зная, что сейчас лучше молчать и не хихикать в ладошку.
     Начальница повернулась и ушла к себе. Коллеги Медведева понимали, что он погорячился, когда пошел один на банду без предварительной подготовки. В результате упустил матерого преступника и сам чудом выжил. Пуля попала прямо в лоб и прошла навылет верхом между полушариями. Дико повезло капитану, дико! Такое только в сказках бывает и в жизни один случай на несколько миллионов. Что б в лоб и выжить!..
     Через несколько минут капитан заглянул в собственный кабинет, понял, что начальницы нет и прошел на свое рабочее место. За два месяца ничего не изменилось. Те же четыре стола – за одним он, за другим капитан Самосин Виктор, за третьим старший лейтенант Курочкин Сергей и за последним старший лейтенант Зверев Андрей.
     - Иван, ты не Борис, но всё равно не прав. – Начал разговор Самосин. – Зачем ты полез к этому рецидивисту в одиночку и без подготовки? Теперь он понимает, что твой кровник и зашкерится не слабо. Оболдину в краску вогнал с этой пуговицей на груди… А она переживает за тебя, беспокоится, уважает и по-матерински любит. Ей тоже немало из-за тебя от начальства досталось. Кстати, просила тебя зайти, когда в кабинет вернешься.
     - Всё, лекция кончилась? – съехидничал Медведев. – ты же опер, Виктор, и прекрасно понимаешь, что бывают неотложные ситуации. Я случайно на Кирпича наткнулся, проследил за ним и посчитал, что возьму. Не мог я пропустить такого рецидивиста, находящегося во всероссийском розыске, не мог. Где потом искать его, если не взять сразу? А ты всегда знаешь, где соломку стелить? Ладно… пойду на ковер…
     Он постучал и вошел в кабинет начальника отдела.
     - Явился по вашему приказанию.
     - Я не Христос и ты не народ. Доложи, как положено.
     - Капитан Медведев, прибыл по вашему приказанию.
     - Так-то вот лучше, присаживайся, Медведев.
     Оболдина кивнула на стул у приставного столика.
     - Станете вновь воспитывать, Ирина Витальевна? Так я уже поперек лавки не помещаюсь.
     Начальница пропустила колкость мимо ушей и внимательно разглядывала Медведева. Ей казалось, что он сильно изменился за эти два месяца, проведенные в коме. Нет, он не осунулся и не похудел сильно – он стал пахнуть мужчиной и её потянуло к нему, словно самку в период гона. Самец, перед ней сидел красивый самец, намазанный флюидами. Она не сомневалась, что его чем-то там накачали в больнице, какими-то препаратами для борьбы со слабостью, но, видимо, переборщили и теперь он «полыхает силой». Взяв себя в руки, она заговорила спокойно:
     - Понятное дело – ты у нас самый. Самый безалаберный, недисциплинированный, но и самый лучший сыщик. Хам тоже самый и прочее. Поэтому решено создать пилотный проект или направление. Ты, Иван Сергеевич, больше не станешь заниматься мелочевкой, а только раскрытием тяжких и особо тяжких преступлений. В качестве воспитательной меры я выбрала тебе помощника или напарника. Лейтенант Дроздов… он окончил институт МВД в этом году и переводится к нам из другого района, потому что живет в нашем. Вот ты и станешь его обучать и воспитывать, а с воспитателей пример берут. Так что не опозорься, капитан. Дроздов уже знает, что его наставник – лучший опер города. И ещё, у вас будет отдельный кабинет. Тот, который участковые занимали рядом с вашим. По большому счету он им ни к чему – всё равно они у своего начальника на совещания собираются, а потом на опорных пунктах работают. Так что выздоравливай, Иван Сергеевич, набирайся сил и приступай к службе. До закрытия больничного появляться в отделе запрещаю. Это приказ! Свободен, капитан.
     Медведев встал и тоже стал рассматривать начальницу. Сорокалетняя женщина выглядела в форме эффектно, хоть и не носила коротких юбок. Всё, как положено, пять сантиметров выше колена. А в кресле юбка всё равно сдвигалась немного, заставляя кого-то дышать чаще.
     Иван повернул торчащий в замочной скважине ключ и подошел к Оболдиной. Сообразив, что не устоит и кинется на шею, она использовала последний аргумент – закричала:
     - Вон отсюда, вон!
     Но капитан поднял её с кресла и притянул к себе, впился в губы, заглушая крик. Несколько секунд Ирина что-то мычала нечленораздельное и колотила кулачками по спине Ивана, а потом стала суетливыми движениями расстегивать его брючный ремень. Он уже стащил с неё трусики и усадил на стол, закинув ноги на плечи…
     Через пятнадцать минут, одеваясь, она спросила:
     - Тебе в коме феромоны кололи, откуда ты такой взялся?
     - Не знаю, - пожал он плечами, - два месяца без интима и вы привлекательны до безумия, Ирина Витальевна. И юбку носите сексуально, не оголяя бедер и давая разыграться мужским фантазиям. Извините, не мог устоять.
     - Не мог он…
     Теперь она притянула его к себе, целуя в засос и снова стаскивая с него одетые уже брюки…
     Вечером Оболдина пыталась размышлять в своем кабинете. Медведев младше её намного – ему двадцать восемь, а ей сорок три. Пятнадцать лет разницы – много это или мало? Но точно не мало! И никто никому ничего не обещал, даже ласковых слов сказано не было. Он лишь назвал привлекательной, из-за чего не мог устоять. А я-то могла? Что случилось? Её никогда ранее не охватывало необузданное вожделение ни перед одним из мужчин. Возраст толкнул, что больше никто не возьмет? Чушь, конечно, собачья чушь. И что сейчас? Она чувствовала легкую боль в промежности от безудержного секса и снова хотела его. А как? Оставить в скинутых трусах всю женскую гордость и заявиться к нему домой на ночь?
     Оболдина долго искала ответ, но он всегда заворачивал за угол собственной извилины и в конце концов окончательно затерялся в мозговом лабиринте. Ранее спать с подчиненным запрещал бы моральный кодекс. И чего я раздумываю – не школьница ведь…
    
    
*          *          *
    
    
     Морозы в ноябре, как обычно для коммунальных служб, наступили внезапно и неожиданно. Ближе к концу месяца сразу завернуло под минус двадцать и наконец-то пришла настоящая зима. Правильно поэт написал:
        А ноябрь в Сибири коварный,
        Минус двадцать мороз завернул,
        Неожиданно холод ударный
        Коммунальную службу обул.
       
        И дорожники водят плечами –
        Не звонил о морозе никто,
        Гололед посыпают речами,
        Про песочек забыли давно.
       
        А морозец, взбрыкнувши лукаво,
        Уступил снова место теплу,
        Плюс на улице слева и справа
        Лужи с грязью месил поутру.
       
        Каждый год повторяется снова,
        Календарь ни к чему временной,
        Обслужить нас еще не готова
        Коммунальная служба порой.
                (здесь и далее стихи автора)
    
     Медведев пару недель, отведенных поликлиникой на восстановление после тяжелого ранения, на работу не ходил. Совсем не потому, что считал больничный необходимостью – элементарно хотелось проверить чувства. И он понял, что не любит. Да, секса хотелось, но он не любил. А может, пока не любил, кто знает?
     За время его вынужденного отсутствия лейтенант Дроздов уже перевелся из соседнего отдела и вселился в отдельный кабинет, более или менее обжил его – столы, стулья, сейфы, шкаф для одежды, чайник и кружки. Он ждал своего наставника. И все равно Медведев появился неожиданно.
     - Разрешите представиться, товарищ капитан, лейтенант Дроздов.
     - Представляться тебе пока еще рано, - Медведев поднял глаза к небу, - но всё правильно говоришь, - добавил он. – Рассказывай – каким ветром тебя сюда занесло.
     - После института МВД распределился в соседний район, а живу здесь. Ездить туда очень неудобно, с двумя пересадками приходилось добираться. Вот и попросился в ваш отдел.
     - Понятно, студент… в поездках есть определенный смысл, согласен, но это не главная причина. Когда лжет преступник – понятно, а когда коллега… это ни есть хорошо.
     - Я не студент, - возразил Дроздов, - и зовут меня Степан.
     - Понятно, студент, понятно, но я тебя никуда не зову.
     Медведев вышел из кабинета и направился к начальнице.
     - Разрешите доложить, товарищ подполковник, капитан Медведев здоров и готов приступить к своим служебным обязанностям.
     - С Дроздовым уже виделся? – спросила Оболдина.
     - В кабинете сидит студент.
     - Ну-ну… ты его сильно-то не гноби и не унижай, а то мне, прежде всего, это боком может выскочить.
     - Салфеток у меня нет для подтирки его генеральской задницы, так что пусть сам выживает, - зло пояснил капитан. – Выживет – примем, а нет: так пусть катится. Нянчиться не собираюсь ни с кем, тем более с генеральским сынком.
     - Откуда узнал, кто проболтался? – озабоченно спросила Оболдина.
     - Так начальство необходимо знать не только в лицо, - усмехнулся Медведев, - первая жена начальника ГУ МВД области Дроздова. Вернее, не жена – сожительница и генеральский сынок её фамилию носит. Даже удобно – можно походатайствовать без особого напряжения.
     - Без особого напряжения и получить можешь, - нервно ответила Оболдина. – Свободен.
     Капитан пожал плечами и вышел. Зашел в свой старый кабинет.
     -О-о-о-о! Малэнкай началника пожаловала! – воскликнул Виктор Самосин, - заходы, туленом будещь.
     - Чего это тебя на чукчей потянуло? Здорово, ребята.
     Он приобнял капитана, поздоровался за руку с Андреем Зверевым и Курочкиным Сергеем.
     - Так завалили вчера тут одного в поле, - пояснил Сергей. – Ножевое в сердце и никаких следов, отпечатков и документов. Глухарь полный, Оболдина приказала тебе материалы передать. Кстати, твой Дроздов тоже выезжал на осмотр места происшествия.
     - И как он?
     - Да мы все никак – следов-то нет. Поле чистое, а у колосков разве что спросишь. В свидетелях травка одна пырей, да какая-нибудь другая, - пояснил Курочкин, - и даже они прячутся под снегом.
     Медведев забрал дело и вернулся в свой кабинет. Стал изучать протокол осмотра, фотографии.
     - Ты вчера на убийство выезжал, рассказывай.
     Дроздов понял, что его непосредственный начальник просматривает пока еще тоненькое уголовное дело.
     - Семья на дачу поехала, дети по сторонам смотрели из машины и увидели труп в поле на снегу. Папаша остановился, в полицию позвонил. Колото-резаная рана в области сердца. Медики утверждают, что смерть наступила в 2-3 часа дня. Орудия убийства на месте не обнаружено, как и документов. Я хотел сделать запрос в ГИБДД, чтобы нам дали просмотреть записи с видеокамер на выезде из города. Вряд ли преступник пешком туда пришел и запросил сводки о пропавших без вести лицах монголоидной расы. Но Оболдина мне отказала, заявила, что вы придете и разберетесь. Типа, нечего лишний раз запросами коллег отвлекать.
     - Поехали, - только и произнес Медведев.
     - Куда? – поинтересовался Дроздов.
     - На кудыкину гору к дедушке Егору. Место покажешь, где труп лежал.
     Служебный автомобиль ехал на небольшой скорости по трассе мимо искомого поля, а Дроздов все никак не мог определиться, где все-таки ранее находился труп. Ночью шел снег с ветром и следы замело. Снежная целина – как тут четко определиться? Медведев остановил машину, вышел.
     - От тебя, студент, толку… - он не стал договаривать про козла с молоком. – Не будь гордым, поклонись полюшку, и оно подскажет тебе истину, - с усмешкой произнес Медведев.
     Лейтенант посмотрел разочарованно-неодобрительно на своего наставника.
     - Ты глазками-то не стреляй и не артачься, считай мою просьбу приказом – кланяйся… Да не мне, студент, черт бы тебя подрал, а полю.
     Дроздов наклонился и «горизонтальным» взглядом заметил еле просматриваемую дорожку следов. Выпрямился – нет ничего. Наклонился и снова увидел заметенный снегом следы.
     - Как вы догадались, товарищ капитан? – удивленно спросил Дроздов.
     Медведев ничего не ответил, только хмыкнул и пошел по следам. Обыкновенная физика или наблюдательность, но многие понимали, что при смене ракурса невидимое может стать явью.
     - Здесь тело лежало, - произнес он.
     - Здесь, - подтвердил лейтенант.
     - Ты не перебивай старших и не поддакивай, пока не спросят, - оборвал его Медведев, - на фото внимательно посмотри.
     Он протянул Дроздову фотографию трупа, тот взял и через минуту спросил:
     - И что? Труп, как труп.
     - Труп, как труп, - передразнил Медведев и уже громче добавил: - Необычный это труп, совсем необычный. На фото смотри и на себя, на фото и на себя – видишь разницу?
     - Иван Сергеевич, - возмутился Дроздов, - вы командир, но должны быть какие-то рамки приличия – я живой, а на снимке труп.
     - Студент, - зло произнес Медведев, словно обругал матом, - тебе глаза-то чем запорошило – снегом или дипломом полицейским? Почему труп зимой с голой ножкой, какие версии у тебя?
     Дроздов действительно только сейчас заметил, что у трупа одна ступня в носке.
     - Наверное, слетел ботинок где-нибудь по дороге. В машине, когда ехал или везли сюда. Или здесь слетел, когда убегал. Где его искать-то сейчас в снегу? Разве это так важно?
     - Студент, - с издевкой произнес Медведев, словно выругался, - нет ничего важнее сейчас этого пропавшего ботинка. А почему?
     Дроздов пожал плечами.
     - Причем здесь ботинок?.. Это же не орудие убийства, преступник на нем отпечатки свои оставил или паспорт в нем забыл? – съязвил лейтенант.
     - Студент, - вновь произнес Медведев, - я могу поверить, что летний туфель может слететь, а зимний ботинок нет, пока его целенаправленно не снять. Преступник бы оба ботинка снял, а тут один. Значит, его скинул сам пострадавший, пока еще живой был и сунул куда-то в снег. Времени на поиски у убийцы не было – день в разгаре, труп на виду, сматываться быстрее необходимо. Заметь – он не выкинул ботинок, а тайно сунул в снег. Чего стоишь столбом – рой снежок в радиусе метра, дальше он его не засунул.
     Дроздов начал разгребать ногами снег и вскоре с удивлением воскликнул:
     - Иван Сергеевич, ботинок!
     - Не тронь, - крикнул капитан, - перчатки есть?
     - Откуда, - ответил он.
     Медведев достал из кармана перчатки, одевая, пояснил:
     - Из аптеки, студент, или у экспертов взять можно.
     Капитан вынул ботинок из снега, засунул руку в перчатках внутрь и вытащил матерчатый мешочек. Развязал его.
     - Камушки… алмазы, видимо, а убитый, скорее всего, якут. Оттуда лучшие друзья девушек к нам прибывают. А ты говоришь при чем здесь ботинок… Причем, выходит, еще как причем! Звони в Следственный комитет, пусть следак приезжает с понятыми и оформляет всё сам.
     Дроздов позвонил и потом пояснил наставнику:
     - Следователь нам поручил изъятие, отдельное поручение он выпишет.
     - Никогда не соглашайся на такие мероприятия, студент, особенно когда придется изымать что-то ценное. Алмазы, возможно, исчезнут из Следственного комитета, а виноваты мы с тобой будем – вес не тот, размеры не те и так далее. Осмотр места происшествия – это удел следаков, а мы с тобой должны преступника найти и на блюдечки им предоставить. Они оформят его с ошибками, адвокаты за это уцепятся и зашуршат денежки. Шур-шур-шур – вот такое название у сказки получается, студент. А ты что подумал? – хитро улыбнулся Медведев. – Ладно, позвоню следаку, чтобы приезжал побыстрее.
     - Он не поедет, - пояснил Дроздов, - он уже выписывает нам отдельное поручение на проведение повторного осмотра.
     - Лапшу с ушей надо иногда стряхивать, студент. Повторный осмотр – это признание недоработок или ошибок следствия. Ничего он не выпишет и потом обвинит тебя в самодеятельности, прикрыв свою задницу. Он не поедет – он пулей сюда полетит.
     Медведев замолчал и набрал номер телефона, включив громкую связь:
     - Капитан Дровосекин? Здорово, это Медведев. Чего ты там моего помощника в заблуждение вводишь, какой еще повторный осмотр места происшествия операми без вашего участия?
     - Привет, Медведь, ты же на больничном…
     - Вышел сегодня на службу. Минут за тридцать подъедешь?
     - Не-е, я же сказал Дроздову, что даю отдельное поручение, пусть проводит осмотр сам.
     - Так я же не против – вот и привези ему свое отдельное поручение, а слова-то к делу не подошьешь.
     - Ты не указывай, Медведь, что и как следствию делать. Пусть Дроздов изымает ботинок и везет его ко мне вместе с найденными стекляшками – там и вручу ему лично отдельное поручение.
     - Дровосекин, ты ничего не попутал? Хочешь свой прокол на Дроздова свалить, а из меня лоха обыкновенного сделать?
     - Я даю вам отдельное поручение, капитан Медведев, выполняйте.
     - Есть выполнять отдельное несуществующее поручение, капитан Дровосекин. Понятых только у меня нет, но я сейчас в прессу звоню, они быстро подъедут. Ты уж извини, если завтра газетенка какая объявится с заголовком: «Следствие провело некачественный осмотр места происшествия». Или по телевизору брякнут: «Следователь умышленно скрыл алмазы, чтобы в последствии их присвоить или все-таки плохо искал»? Извини, Дровосекин, батарейка садится, а мне еще журналистам позвонить надо, других понятых мне на трассе не найти.
     Он отключил связь.
     - Вот так, студент, не получится у Дровосекина уволить тебя из органов.
     - Не понял? – удивленно спросил Дроздов.
     - Чего тут непонятного? – хмыкнул Медведев, - никакого отдельного поручения нам следак не выпишет и от своих слов откажется, потому как это станет грозить ему служебным несоответствием или увольнением. Он не нашел, а опера нашли! Мы для следствия рабочие лошадки, низший класс, пролетариат юриспруденции. А они дворяне правоохранительных органов, в прокуратуре графья сидят, в суде князья целые. Дружба между этими структурами не водится и поэтому на слово не надейся. А вот собственное начальство поставить в известность вовремя необходимо, ибо могут начаться боевые действия.
     Медведев как-то криво усмехнулся и позвонил Оболдиной…
     Через полчаса на загородном поле собралось почти все руководство УМВД и СК области. Молодой Дроздов еще недопонимал, что война между ведомствами уже началась еще в городе.
     Дровосекин, прикрывая свой зад, доложил своему руководству фальсифицированную информацию. Оно позвонило Оболдиной, та разъяснила и дальше уже пошли банальные препирательства до уровня областных руководителей. Генералы все же точки над «и» расставили.
     Медведев не мог участвовать в возможных махинациях с алмазами, так как был на больничном после ранения и во время осмотра места происшествия не присутствовал. И именно он обнаружил этот ботинок с алмазами. Консенсус выглядел следующим образом – МВД не подает информацию в СМИ, а СК тихо увольняет следователя Дровосекина по собственному желанию. И непоколебимый образ правосудия в глазах молодого лейтенанта Дроздова несколько потемнел.
    
    
*          *           *
    
    
     Медведев раздумывал – то ли пожарить картошку с мясом, то ли сварить пельмени? На зарплату полицейского опера постоянно в ресторан не находишься, да и в столовую тоже. Дома тоже нужно что-то готовить.
     Он вытащил из морозилки сало, порезал небольшими ломтиками и бросил на сковороду, обжаривал до шкварок, потом мясо и в конце картошку. Любил ее кушать с сальными шкварками и мяском. Но не успел наложить в тарелку, как кто-то позвонил в дверь.
     Кто бы это мог быть? Иван никого не ждал и в гости не приглашал, с кем-либо домами не дружил. Это в советское время ходили друг к другу в гости, а сейчас старый обычай вымирает.
     Медведев заглянул в глазок, только и произнес: «Ёлы-палы» и открыл дверь. Оболдина стояла на площадке с какими-то пакетами.
     - Так и будем стоять? – произнесла она.
     - А-а, извините, Ирина Витальевна, проходите.
     Он отодвинулся немного в сторону, пропуская гостью и взял у нее пакеты.
     - Это на кухню неси, - попросила она.
     - Да, конечно, - ответил Иван, взял и поставил пакеты на лавку.
     Надо начальницу вначале раздеть, подумал он, расстёгивая пуговицы на ее пальто и вешая его в шкаф. Потом усадил на лавку и стал снимать сапожки. Удержаться не смог – руки сами заскользили верх, гладя бедра и попытались стащить трусики, но Оболдина не поднялась с лавки.
     - У тебя кровати нет что ли?.. – только и произнесла она.
     - Эти ножки в чулочках такие привлекашки, что сил нет. Всё будет на кровати, но позже.
     Он приподнял ее слегка за подмышки, стащил трусики, спустил свои и вошел сразу же, удерживая одну ногу в руке. Через некоторое время затих, отпуская ногу и произнес тихо:
     - Не хочу выходить, так и пойдем на кухню.
     Он взял ее за ягодицы и мелкими шажками затрусил на кухню, где усадил прямо на стол и вновь заработал. А через полчаса вновь унес… в ванную.
     На кухню она вернулась уже в его домашнем халате.
     - О-о! Да ты тут сам что-то готовил – картошечка с мясом и чувствую на сале, - поводила носом она, - сплошной холестерин, ну да ладно. Я тортик принесла, фрукты, вина хорошего, а ты так в коридоре все и оставил.
     Она сама сходила за пакетами, принесла их на кухню. Иван положил на тарелки картошку с мясом, налил даме вина, а себе водки.
     - Мужику надо мясо кушать, чтобы голова работала, - произнес он, - и лучше немного водки, она полезнее.
     - Возражать не стану, - с улыбкой ответила Оболдина, - но пока ты только головкой работал. Видимо, на нее мясо больше действует.
     Она отпила глоток вина и стала кушать жаркое. За ней последовал и Медведев.
     Ирина размышляла про себя. Пришла с тортиком… С тортиком можно ходить к несерьезным любовникам, вернее, к разовым мужикам. К разовым? К ним вообще можно ходить без тортиков. Да, надо кормить своего мужчину. А он твой? Любовник-то точно мой, но не муж же.  Муж… позовет – не пойду. Работаем вместе и старше я его намного. Хотя бы на десять, а то на пятнадцать… Злословить станут коллеги или засмеют, скажут на передок слаба. Слаба… а как такому откажешь? Берет сам и всё… аж в коридоре. Начал-то он не с коридора, а с кабинета. Фу… что это я про секс да про секс. А что у нас может быть кроме секса – по городу или по магазинам вместе не пройдешься, тем более в театр. Секс… не было у нее лучшего мужчины и не будет наверняка. Она решила сменить тему мыслей.
     - Ну ты и заварил кашу – аж генералы между собой схлестнулись. Как ты этот ботинок с алмазами нашел?
     - Я целенаправленно искал, а не осматривал место происшествия. Потому и нашел.
     - Но откуда ты мог знать? – удивилась Оболдина.
     - По фотографиям, Ирина Витальевна, по фотографиям с места убийства.
     - Какая я тебе Ирина Витальевна – мы же не на службе. И что фото – я их тоже смотрела?
     - Смотрела, да не видела. Зимние ботинки сами с ног не слетают и на морозе их тоже просто так не снимают. Летний туфель может слететь, а зимний ботинок расстегнуть надо. Вот и решил версию свою проверить, про алмазы совсем не знал. Но предполагал, что что-то ценное спрятал убитый.
     Парочка покушала, и Иван утащил дамочку на кровать. Ирина спросила:
     - Ты виагры объелся?
     - Виагры? – удивился Иван, - зачем, у меня с мальчиком все хорошо. Как же можно такие прелестные ножки не гладить, груди не целовать и не ощущать внутреннее тепло? Разве иное возможно?
     Оболдина на ночь не осталась и элементарно сбежала. Либидо Ивана её напрягало. Может быть, это нормально, она просто отвыкла от мужиков, секса у нее действительно давно не было. А может быть, Иван в коме накопил много энергии. Как бы то ни было, но промежность поднывала здорово и требовался небольшой перерыв на фоне благодатной удовлетворенности. 
    
    
*          *          *
    
    
     Наконец-то наступила настоящая зима и морозы завернули аж под тридцать градусов. Ранее бывало и за сорок, старики рассказывали, а сейчас тридцать – это уже кошмар.
     Медведев с Дроздовым прибыли в следственный комитет, хотели познакомиться с новым следователем, назначенным на дело вместо уволенного Дровосекина. В СК области она появилась совсем недавно – перевелась из соседнего края по семейным обстоятельствам.
     Как успел выяснить Медведев – следачка развелась с мужем-алкоголиком, а он продолжал ее преследовать, постоянно вымогал деньги на бутылку и даже руку иногда прикладывал. Но муж все-таки, хоть и бывший, садить его не хотелось, и она решила вопрос кардинально – тайно для него уехала в другую область.
     Оперативники вошли в кабинет, представились:
     - Старший оперуполномоченный уголовного розыска, капитан полиции Медведев Иван Сергеевич, это лейтенант Дроздов, мой помощник.
     Какое-то время следователь вообще никаким образом не реагировала на приход полицейских, словно никто и не входил, потом все-таки вынужденно указала рукой на стулья. Медведев уже знал о ней многое, но информацию на показ не выставлял. Он понял, что межведомственная война продолжается и новенькую следовательницу уже настропалили определенным образом.
     - Извините, - произнес Медведев с иронией, - среди артисток я вас не видел или вы такая известная следователь, что вас должны знать в лицо, а не только по фамилии, должности и званию…
     - Капитан юстиции Суворова Анастасия Игоревна, старший следователь, - представилась она. – С чем пожаловали?
     - Со знакомством, Анастасия Игоревна – нам же вместе работать предстоит по убийству якута и в будущем по многим другим делам, - пояснил раздраженно Медведев.
     - Вот так даже, - ухмыльнулась Суворова, - значит, не на осмотр места происшествия приглашаете, чтобы потом подставить?
     Медведев, естественно, внутренне возмутился, но вида не показал. Новенькую наверняка ввел в заблуждение уволенный Дровосекин. Или все-таки начальство постаралось?
     - Теперь ты видишь, студент, как наше следствие дела белыми нитками шьет. Информации ноль, а вывод уже сделан. – Он встал. – Будем считать, что знакомство не состоялось и план совместных действий не выработан. Ход за вами, Анастасия Игоревна, а по-вашему Дровосекину можно и назад всё повернуть – у нас не информация, а факты, по которым ему лет десять может суд определить. Пошли, студент, нам тут больше делать нечего.
     Интересная ситуация, подумала Суворова, оставшись одна, полицейский угрожает следствию. Наверное, не стоило его тыкать носом за подставу. Но нет, надо было, нам еще вместе работать и пусть сразу знает свое место. «Ход за вами», фыркнула она, вспомнив слова опера. Ход всегда за мной будет и делать ты станешь то, что я тебе поручу.
     Мысли прервала вошедшая уборщица. Суворова встала с кресла, чтобы освободить кабинет для уборки, глянула – дел на столе нет. Но внезапно спросила:
     - Вы давно здесь работаете?
     - Лет десять.
     - И Дровосекина знали?
     - Этого подонка и мошенника? Его все здесь знают.
     - Почему вы огульно оговариваете человека, кто вам позволил? – возмутилась Суворова, - если он уволился, то это не дает вам право мешать его с грязью.
     - Чего-о? – уборщица даже оторопела сначала, потом поняла суть услышанного. – Вы человек новый, даже не из нашей области, а здесь Дровосекина каждый знает, как негодяя, мошенника и гада последнего, - повторилась она. – И кабинет этот сама теперь мой.
     Уборщица взяла ведро с тряпкой и ушла.
     Ошарашенная следователь плохо соображала – ее, как девчонку, отчитала уборщица. И что можно сделать с уборщицей? Просить о ее увольнении? Суворова решила сделать ход конем. Кто владеет «сплетнями в комитете? Естественно, секретарь начальника. Она вошла в приемную.
     - Если вы к генералу, то Анатолий Сергеевич сейчас занят. Может, я чем-то смогу помочь? – спросила секретарша.
     - Да нет, до меня тут Дровосекин работал…
     - А-а, этот негодяй… генерал уже сожалеет, что уволил его по собственному, а не отдал под суд.
     - А что он натворил?
     - Вам это зачем? – уже с опаской поинтересовалась секретарша.
     - Его дела мне отдали.
     - А-а, понятно. Он на месте преступления алмазы нашел и спрятал, а потом хотел оперативников подставить. Но Медведева просто так не возьмешь, он лучший опер области, если не всей России. Все следователи желают, чтобы оперативное сопровождение вел именно он.
     - Почему он?
     - Так у него нераскрытых дел не бывает. Своеобразный, конечно, мужик, но профессионал лучший.
     - Своеобразный? Как это? – поинтересовалась Суворова.
     - Ну, например, дали вы ему отдельное поручение, а он вам пишет, что глупости расследовать не собирается. И всегда прав оказывается. Поэтому наши следователи, чтобы не попасть, как кур во щи, всегда поручения с ним согласовывают.
     - Не поняла – он должен выполнять наши поручения, а не саботировать.
     - Не поняла… опозоришься пару раз на совещаниях у начальства со своими поручениями и всё поймешь сразу. Так записывать вас на прием к генералу?
     - Нет, - кратко ответила Суворова и ушла.
     Выходит, что она зря обидела оперативников. Но ничего, торопиться с извинениями не стоит, один раз уже поспешила.
    
    
*          *          *
    
    
     Оболдина не стала вызывать оперов к себе в кабинет, а пришла к ним сама.
     - Медведев, какие результаты по убийству? – спросила она.
     - Обычные, - ответил он, - как и всегда – работаем.
     - Конкретнее.
     - Конкретнее… к вечеру установим личность убитого, на третий день задержим подозреваемого.
     - Кто он? – спросила подполковник.
     Медведев пожал плечами.
     - Пока не знаю, но скоро узнаю. Что-то произошло?
     - С чего ты взял? – поинтересовалась Оболдина.
     - Не первый год вместе служим, а спрашиваете то, что прекрасно знаете, Ирина Витальевна.
     - Звонили из канцелярии Следственного комитета, тебя просят подъехать и забрать отдельные поручения следователя по делу об убийстве.
     - А на хрена мне их отдельные поручения? И почему вам звонили? Теперь я должен тоже только с их генералом общаться?
     - Не хами, Медведев, отправь Дроздова, он заберет эти поручения.
     - Нет, Ирина Витальевна, Дроздов никуда не поедет. Мы с ним были у следователя Суворовой с целью познакомиться и наметить план действий, но никаких поручений она нам не давала. Более того, она обвинила меня в подставе Дровосекина, дословно сказав следующее: «значит, не на осмотр места происшествия, чтобы потом подставить?» Поэтому общение будет только официальным и никаким более. То есть в письменном виде и с регистрацией каждой бумажки. Так что пусть посылают свое поручение сами хоть с почтовым голубем, хоть нарочным, хоть поездом или самолетом. Свою часть работы я выполню без всяких отдельных поручений, и вы это прекрасно знаете, товарищ подполковник.
     Оболдина не стала спорить или настаивать на своем. Не одобряя возникшей ситуации, она понимала своего подчиненного. Медведев не простит незаслуженной обиды и следователю Суворовой это аукнется не раз.
     Начальница ушла и Медведев посмотрел на Дроздова.
     - Что думаешь делать, студент? Как станем устанавливать личность убитого, где и как искать преступника?
     Дроздов пожал плечами.
     - Четко не знаю, но скорее всего убитый из Якутии, именно там добывают алмазы и внешность у него соответствующая. Необходимо отправить фотографию в МВД республики для опознания и получения другой имеющейся информации.
     - И чего же не отправил?
     - Так я хотел, но Оболдина не подписала, сказала, что вы придете и разберетесь, - пояснил Дроздов.
     - В принципе всё верно: они бы тебе ответили через месяц. Я утром фотку переслал коллеге из МВД Якутии – вечером жду ответ.
     - Так быстро?! – удивился Дроздов.
     - Нормально, - пояснил Медведев, - я этому оперу помогал с подобным, теперь его очередь. Тебе тоже надо знакомствами обзаводиться в ГАИ, в паспортном, в ИЦ, в других областях и республиках. Ждать официальных ответов у нас времени нет – начальство всегда торопит, а сделать что-то для быстроты ответа ничего не хочет или не может. Ладно… не часто у нас возникает возможность пораньше уйти с работы. Информацию мне на «мыло» скинут, сейчас по домам, а завтра много предстоит работы, много.
     Медведев на улице внезапно осознал, что смотрит на мир несколько по-другому. После тяжелого ранения жизнь становилась более желанной и значимой, а посему даже привычные дома смотрелись иначе. Двадцать восемь лет – квартира, машина, работа. Для многих людей это основные составляющие жизни. Не хватало малого, а может, и совсем не малого – созданной ячейки общества. Даже постоянной подруги не было. Не сговариваясь, он определился с Оболдиной обоюдно – общаются по желанию и не более того. Кто-то, возможно, назовет это животными отношениями, но рамки правды всегда относительны. Относительны времени, у каждого века своя правда; относительно политического строя общества и конкретной страны…
     Домой идти не хотелось. Опять варить пельмени или жарить картошку. Хотелось побыть на людях. Медведев не любил шумной музыки в ресторанах. Стар еще не был, но «скакать козликом» не желал, как большинство молодежи в увеселительных заведениях. Он пошел в небольшое кафе недалеко от дома.
     Не был здесь два месяца, но ничего не изменилось за это время. Тот же десяток небольших столиков, стулья у бара, та же симпатичная барменша за стойкой, никакой танцплощадки и гремящей музыки. Качественные спиртные напитки, весьма приличная кухня. Люди приходили сюда пообщаться друг с другом «под кружечкой пива или рюмкой водки, под вкусную пищу». Чаще всего здесь отдыхали завсегдатаи и барменша постоянно оставляла для них пару столиков, ставя табличку «заказано».
     Медведев подошел к стойке бара. Барменша сразу заговорила:
     - Давно не появлялись у нас – работа?
     - Не совсем, в санаторий уезжал, - ответил он, не желая вдаваться в подробности.
     - Что закажете?
     Кушать особенно не хотелось.
     - У вас всегда была прекрасная вяленая щучка со светлым пивом. Есть?
     - Конечно, присаживайтесь за столик, сейчас принесу.
     Медведев устроился в уголке, нравилось ему это место – никто за спиной не ходит и весь маленький зал «на ладони».
     Барменша принесла полулитровую кружку пива и вяленую щуку, нарезанную ломтями. Поставила на стол и присела, чего обычно не делала никогда. Медведев демонстративно оглядел ее с ног до головы.
     - Меня зовут Мария, можно просто Маша, - произнесла она, - и я присела вовсе не для того, о чем вы подумали. Вы постоянный посетитель и всегда один, но я женщина не вашей среды, если можно так выразиться. Есть у меня подруга детства и тоже вращается не в этой среде, - она сделала круговой движение рукой, как бы обводя зал, - не желаете познакомиться?
     - Интеграция барменши и свахи – это нечто новенькое или я устарел и не иду в ногу со временем?
     - Обыкновенная прямота или вы привыкли к политике? – ответила Мария.
     - Еще и философ, три в одном, - усмехнулся Медведев, - но прямота меня устраивает. Я – Иван.
     - Хорошо, Иван, отдыхайте.
     Барменша встала и ушла за свою стойку, не сказав более ни слова. Захотела меня познакомить с подругой, подумал он, ей-то какая выгода? А чисто по-дружески? Но сейчас не Советский Союз и дружеских отношений гораздо меньше. Хотя, видимо, все-таки есть.
     В кафе зашла молодая женщина и сразу подошла к стойке бара. Медведев узнал её сразу – одна из врачих, лечивших его в больнице. Вернее, одна из хирургов, оперирующих его. Красавица… но будучи в коме, он так толком и не познакомился с ней, не предложил встретиться после лечения. Нет, таким в медицине нельзя работать, считал он, слишком привлекательны. О какой деонтологии может идти речь, когда хочется её всю, а приходится рассказывать о своих болячках. Но Медведев ничего не рассказывал. Он только узнал, что она одна из тех, кто его оперировал, и выписался из больницы через два дня после этого.
     Он сразу же подошел к стойке.
     - Мы, кажется, с вами где-то встречались, - произнес он, - но познакомиться не успели. Вернее, вы меня знаете, а я только в лицо. Но все равно, я – Иван.
     - Здравствуйте, Иван Сергеевич, как самочувствие? – ответила она.
     - Ну да, даже по отчеству, но мы же не на работе…
     - Согласна, - кивнула она головой.
     - Но я так и не познакомился с вами.
     - Солнцева Светлана Игоревна, но мы не на работе – просто Светлана, Света, если хотите.
     - Ничего себе, - вмешалась в разговор барменша, - а я хотела вас познакомить. Это моя подруга, мы с ней вместе в школе учились. Теперь она хирург, а я хозяйка кафе. Что принести вам, а то Иван по-холостяцки только щуку вяленую с пивом заказал?
     - Вы голодны? – спросил он Светлану.
     - Если честно, то да, - ответила она.
     Подруга знала вкусы, подала на стол салатик и свинину на косточке с картофельным пюре, бокал красного вина. Медведев же продолжил трапезу с вяленой щукой и пивом.
     Пока насыщалась Солнцева, он молчал, обдумывая тему предстоящего разговора. В конце трапезы заговорил:
     - Когда людям задают вопрос о прямоте и честности, большинство всегда ратует именно за эти человеческие качества. Но если начинаешь говорить прямо или что-то разъяснять честно, то многие обижаются вопреки собственному первоначальному мнению. Что вы думаете по этому поводу, Светлана?
     Она отложила вилку, отпила немного вина.
     - Просто размышляю – что бывает, когда полицейский начинает говорить языком дипломатов?
     - И что же бывает? – решил уточнить Медведев.
     - Полагаю, нечто неординарное и я вас слушаю, - ответила Солнцева.
     - Оказывается, среди врачей тоже бывают дипломаты… Я представил себе, что мы познакомились, понравились друг другу и даже стали жить вместе. Прелестно – полная гармония души и тела! Эйфория прошла и тут определенно вмешивается разрушительный быт. Даже не редкие моменты встреч – то я на дежурстве, то ты на операции. В холодильнике пельмени и китайская лапша – какие там к черту супы или пироги, на них времени нет. Но человеку даже в редкие минутки свободного времени хочется вкусно покушать домашней пищи и в выходной день не переживать, что не удастся сходить в театр, например. Кого-то, где-то ранят и я на место преступления, а ты в операционную. Кто одержит победу в сражении любви и быта? Поэт бы однозначно поставил на любовь, а врач?
     Солнцева усмехнулась, отвечала, смотря прямо в лицо Медведеву.
     - Как врач я бы назвала это излишним теоретизированием и уходом в фантазии.
     - Вы очень вежливы, Светлана. Я не врач, но практически каждый юрист присутствовал на вскрытии и немного знаком с психологией. Излишняя теоретизированность и уход в фантазии – это симптомы шизоидности, своеобразного расстройства личности, не шизофрении, естественно.
     - С вами не так просто разговаривать, Иван, - сразу же перебила его Светлана, - предлагаю сказанное считать анекдотом – еще не переспал, но уже развелся.
     Медведев откровенно рассмеялся. Потом произнес:
     - С вами тоже не просто, Светлана. Едем ко мне домой?
     Она хмыкнула.
     - А что?.. Восемнадцать мне уже есть…
     Утром Медведев проснулся раньше Светланы и решил сварить ей кофе – девушка ему нравилась. Она не поехала к нему и увезла его к себе. Тоже неплохой вариант. Вечером они сразу ушли в спальню и теперь он осматривался. Неплохая квартирка для врача из пяти комнат. Берет взятки за операции? Честным путем на такую не заработать. Медведев проследовал на кухню и встал, словно вкопанный – на кухне уже хозяйничала женщина, а он в одних трусах.
     - Мужских халатов нет, но вы можете одеть собственные штанишки, - произнесла она.
     - Да, да, конечно, извините, - протараторил он и исчез.
     Светлана еще спала и Медведев, надев рубашку и брюки, вернулся на кухню.
     - Светлана любит поспасть, - заговорила женщина, - но она ни разу не приводила домой мужчин. Интересно, чем вы её взяли?
     - Женщин и взятки не беру, города тоже, - ответил он.
     - Понятно – своим нестандартным мышлением, хотя полицейским это не свойственно. Но и с дыркой во лбу выживает не каждый.
     - Вы меня знаете, откуда?
     Медведев старался вспомнить, но ничего не припоминалось, ранее он не встречал эту женщину. Раздался звонок в дверь.
     - Пойду открою, - пояснила женщина, - это Марья Ивановна, она повар и домработница. Рано утром приходит и после ужина уходит, живет неподалеку.
     В кухню вошла еще одна женщина и удивленно взглянула на Медведева. Первая пояснила:
     - Сама не знаю, но полагаю, что Иван Сергеевич, - она указала на него рукой, - это кавалер Светланы. Ах да, - словно спохватилась она, - вы же задавали вопрос. Я профессор Солнцева, мама Светланы, и консультировала вас в реанимации, когда вы, молодой человек, находились в коме. Анастасия Петровна, - представилась она.
     В кухню вошла Светлана.
     - Доброе утро, все уже здесь и полагаю, что знакомить уже никого не надо.
     - Поживем – увидим, - только и ответила мать.
     Медведев посмотрел на Светлану.
     - Хотел приготовить тебе кофе… но не получилось.
     Анастасия Петровна улыбнулась и объяснила:
     - Он, видимо, думал, что один в квартире и влетел на кухню в трусах – пришлось идти одеваться.
     Завтракали втроем, Марья Ивановна подавала на стол. Ничего особенного или изысканного – глазунья и овсянка. Светлана подала ключи от квартиры.
     - Это чтобы ты, Ваня, не звонил ночью в дверь со своей ненормированной работой. Визитка есть?
     - Есть.
     Он достал три и написал номер сотового на каждой. В обмен получил визитки Светланы и Анастасии Петровны.
     - Тебя подвезти на работу? – спросил Светлану Иван.
     - Нет, Ваня, ты езжай сам, за мамой машина служебная придет, и я езжу всегда с ней. Она директор этого НИИ хирургии, где ты лежал. Надеюсь, что домашним халатом, тапочками и зубной щеткой ты обеспечишь себя сам.
     - Ну да, - только и ответил Иван, - до встречи.
     Медведев ушел, и Светлана сразу спросила:
     - Ты осуждаешь меня, мама?
     - Время покажет… что сейчас говорить об этом, - ответила она.
    
    
*          *          *
    
    
     Медведев ехал на работу не в настроении, считая себя заложником. Прекрасная ночь, прелестная женщина и сразу домашний халат, тапочки и зубная щетка… Нет, он ничего не имел против, Светлана ему нравилась, но не так же сразу брать быка за рога. Хотя… она же не предлагала ему жениться и по большому счету он свободен. Но зачем связывать человека ключами? Или он живет с ней, или должен вернуть ключи сразу. А может, лучше жить с ней в своей квартире, где нет её мамочки? Чем лучше, тем, что жрать будет нечего, вернее, некому готовить? Поживем пока…
     Он вошел в свой кабинет, поздоровался с Дроздовым.
     - Я думал, что вы немного раньше приедете, информация из Якутии пришла.
     - И что там?
     - Якут с русской фамилией Иванов, состоял в ОПГ Слона, как раз занимающегося незаконной добычей и сбытом алмазов. Этот Иванов, по кличке Гвоздь, был курьером, и якутские оперативники его вели, но он ушел от них и появился здесь, то есть у нас. ОПГ Слона связано с нашим Мачо. Вы знаете такого, Иван Сергеевич?
     - Знаю, есть такой законник в Якутске. Миша Элефантов, потому и Слон, занимается не только камушками – под ним все проститутки, наркота и сейчас пытается влезть в нефтяной бизнес. Наш Мачо преступному миру известен в большей степени приемом заказов на устранение авторитетов в других регионах. Опасный фигурант, очень опасный.
     В кабинет буквально влетела рассерженная Оболдина.
     - Зайди ко мне, - почти крикнула она и сразу закрыла за собой дверь.
     Медведев пожал плечами, произнес тихо:
     - Война и немцы… я на ковер.
     Оболдина встретила его у дверей кабинета и сразу повернула ключ в замке. Толкнула к столу, расстегивая ремень и скидывая свои трусики. Сексом занималась страстно, а после все равно заговорила со злостью:
     - С твоим либидо ничего не поймешь – ты готов всегда. Но где ты был, ты не ночевал дома и как доложил дежурный – не работал ночью. Где ты был? – медленно по слогам повторила она.
     Медведев вздохнул, рассуждая, сказать правду или несколько позже? А чего тянуть-то… Ревность… в его планы она не входила.
     - Ирина, я понимаю, что ты раньше работала следователем, а не опером. Оперативник чаще не докладывает дежурному о работе, чем говорит о ней. Это к тому, что твоя ссылка на дежурного неактуальна. Но я действительно не работал, скрывать не стану, я был у другой женщины.
     Осунувшаяся враз Оболдина села в кресло, молчала долго и потом спросила:
     - Что по убийству?
     - Личность убитого установили – это Иванов по кличке Гвоздь из якутской ОПГ Слона, занимающегося алмазами. Он курьер и прибыл, скорее всего, к нашему Мачо. Но Мачо не выгодно убийство курьера, и он сам ищет убийцу. Вряд ли кто-то решил поссорить Мачо со Слоном – слишком грубо для этого. Кто-то элементарно решил срубить денежек, то есть камушков, но и здесь обломился. Гвоздь понял, что его убьют и спрятал алмазы в ботинке, который скинул в снег. Искать не было времени, машины по трассе сновали туда-сюда. Поэтому убийца обыскал труп поверхностно, забрал документы и был таков. Но через два дня я его найду, будьте уверены, Ирина Витальевна. Разрешите идти?
     - Иди, - устало махнула она рукой.
     В свой кабинет Медведев вошел озабоченным, посмотрел на Дроздова. Наверняка считает, что мне досталось от начальницы, но не понимает за что. Это его проблемы. А мои? Разве есть проблемы? Да-а-а, спать сразу с двумя… положим, не сразу, а по отдельности. Некоторые две семьи имеют с детьми и любовниц в придачу. И ничего, а я чего нервничаю? Мысли прервал Дроздов.
     - Что станем делать, какая моя задача на сегодня?
     - Что делать, что делать? Поедем к Мачо. Правда, тебя не пустят к нему, но какой-то вывод все-таки сделаешь. Поехали.
     Медведев остановил автомобиль у магазина «Оптика». Пройдя мимо ресепшина, они наткнулись на двух здоровенных качков.
     - Доложи: Медведь к Мачо, - кратко произнес капитан.
     Охранник доложил по рации и получил приказ пропустить. Приказал:
     - Руки в гору и ноги шире.
     Медведев отреагировал спокойно, отогнул немного полу пиджака, обнажая оружие.
     - Попробуй прикоснуться и я тебя пристрелю.
     Охранник вновь связался по рации, получил ответ: «Дебил, пропусти и не обыскивай». Оперативники прошли по небольшому коридору и попали в «рай». В шикарной гостиной их встретил начальник охраны, поздоровался с Медведевым и нахмурился, взглянув на Дроздова.
     - Извините, Иван Сергеевич, но вашему спутнику придется вернуться, - вежливо попросил он.
     - Да, - согласился Медведев, - подожди меня в машине, студент.
     Начальник охраны провел капитана в другое помещение и удалился.
     - Сам Медведь пожаловал, - наигранно удивленно произнес Мачо, - пришел просить отдать тебе Кирпича. Сожалею, что он не пристрелил тебя насмерть, а только ранил.
     - Ты, Мачо, белены объелся, если подумал, что опер станет что-то просить у уголовника? Кирпича я все равно возьму, не сегодня так завтра. И ты это прекрасно знаешь. У тебя у самого проблемы – Гвоздь убит, камушки потерялись.
     - Знаешь про Гвоздя? – удивился Мачо, - но если говоришь о камушках, значит, они у вас и искать их не стоит. Теперь у меня проблем нет.
     - Проблем у него нет, - хмыкнул Медведев, - по городу уже шарятся и вынюхивают информацию человечки Слона. Совсем не узкоглазые, кстати. Если шепнуть, что ты Гвоздя завалил…
     - Не пыли, Медведь, это не твой метод, - возразил Мачо.
     - Не мой метод?..  Тогда ты не станешь сожалеть, что меня не пристрелили насмерть. Сожалеть будет некому.
     - Не пыли, Медведь, не пыли, - повторился Мачо уже озабоченно, - говори с чем пожаловал.
     - Понимаешь, Мачо, в детективных фильмах показывают полицейского, который лучший, у которого масса взысканий и почти нет поощрений, который достал всех уголовников и как не парадоксально: своих начальников. Который честный и не берет взяток, действуя всегда по закону. Почти как я, - Медведев усмехнулся, - но это только почти. Ты заявил с сожалением о том, что меня не пристрелил Кирпич, а почему бы и мне не заявить с сожалением, что Гвоздь убит твоим верным человеком, Мачо? Сколько ты проживешь после этого? День, два, месяц, но не более. Тебя все равно завалят, и ты это знаешь прекрасно.
     - Чё-то я не пойму тебя сегодня, Медведь? Ты же знаешь, что Гвоздя мои люди не трогали и чего тогда мне дурку гонишь?
     - Поимели тебя, Мачо, свои же и поимели. Да, ты не отдавал приказа и вообще в курсе не был, но Гвоздя твои завалили. Ты знаешь, что подставами я не занимаюсь и фактами обладаю железными. Пришел к тебе, чтобы лишней крови избежать при задержании, омоновцы могут многих положить – тебе это надо?
     - Кто, скажи кто? – начал свирепеть Мачо, - чего хочешь проси. Кирпича можешь хоть сейчас забрать.
     - Зачем же сейчас, это было бы неправильно для тебя, - возразил Медведев, - ты его направь куда-нибудь с поручением, а я возьму.
     - Верный ход, Медведь, правильный ход, - согласился довольный Мачо, - я его отправлю якобы на стрелку с кавказцами, одного отправлю для мирного разговора. Это на заброшенном релейном заводе. В девятнадцать часов устроит?
     - Вполне, - ответил Медведев.
     - А кто Гвоздя завалил?
     - Возьму Кирпича – сообщу сразу же, ты меня знаешь.
     Медведев вернулся в отдел и сразу прошел к Оболдиной. Заметил её растерянность и подавленность. Её кинул любовник и не стал скрывать это. Какими станут теперь их отношения?
     - Ирина Витальевна, мне необходим ОМОН на семнадцать часов, инструктаж проведу сам.
     Оболдина смотрела на него с каменным лицом, словно не слыша, и заговорила совсем не о том:
     - Тут скандал назревает со следственным комитетом, бумагу на тебя генералу накатали уже. Он мне звонил и требовал объяснений.
     Медведев хмыкнул.
     - Да-а, - неопределенно произнес он, - надо преступления раскрывать, а мы межведомственными распрями занимаемся. Но ничего, этот вопрос я решу, сам решу. Так как быть с ОМОНом?
     - Вышел на убийцу этого якута?
     - Да, пора брать его. Он вооружен и снова лезть под пули уже не хочется.
     - Будет тебе ОМОН, жди.
     Медведев вернулся к себе в кабинет. Рассуждал, поглядев на Дроздова. Все-таки самому решать вопрос или подключить генеральского сынка? От него тоже должна какая-то польза быть.
     - Следователь Суворова, у которой мы с тобой были, накатала нашему генералу телегу, что мы ничего не делаем. Не выполняем её отдельных поручений, не занимаемся раскрытием убийства, т.д. и т.п.
     - Какие поручения? – возмутился Дроздов, - она ничего не поручала, а только наехала с необоснованными обвинениями.
     - Ничего не поручала, - усмехнулся Медведев, - она там у себя нарисовала бумажки и наверняка зарегистрировала их. Мы всегда для следствия были и будем не только рабочими лошадками, но и козлами отпущения, когда у них чего-то не выходит – главное нужными поручениями обложиться, которые мы не выполнили и сорвали расследование. И если ты не видел этих поручений, то это не важно – они есть в деле с исходящим номером. Поэтому у них факты, а у нас оправдательные версии. Генерал уже Оболдиной звонил и требовал объяснений по факту нашей бездеятельности. Но некогда рассусоливать – я омоновцев вызвал, вечером убийцу якута возьмем, а потом нас накажут за эту самую бездеятельность. Следствию призы за умелое руководство. Привыкай, студент, к объективной жизни, а не институтским программам. 
     Медведев ушел, оставив ошарашенного Дроздова одного в кабинете. Он понимал, что тот немедленно позвонит папаше, чего и требовалось. Потому и оставил одного, чтобы генерал всё от сынка узнал и со следствием разобрался.
     К пяти вечера прибыли омоновцы. Их командир отделения сразу направился к Медведеву.
     - Здорово, Медведь, - произнес ввалившийся в кабинет здоровяк в камуфляже и бронежилете с каской.
     - И тебе не болеть, Макар, - ответил оперативник, - присаживайся, времени у нас мало. – Он расстелил на столе карту. – Вот здесь сразу за городом есть заброшенный релейный завод, бывший завод, от которого остались только корпуса. Сегодня в девятнадцать часов туда подъедет Кирпич для переговоров с кавказцами, но никаких волосожопых там не будет.
     Майор Макаров рассмеялся.
     - Как ты их…
     - Чего их жалеть, что они нам хорошего сделали?.. Проехали, не до них сейчас. Необходимо Кирпича живым взять, а там сейчас снег – целина. Понимаешь?
     - Понимаешь, - хмыкнул Макар, - Кирпич без стрельбы не сдастся, понимает, что ему грозит вышка. Придется стрелять в ногу, а потом уже брать живым, если сам не застрелится.
     - Нет, Макар, - возразил Медведев, - есть другой вариант. Сейчас на бывший релейный никто не ездит и дороги там проторенной нет. Но мы проедем, Кирпич посчитает, что кавказцы приехали раньше и насторожится. И черт с ним, мы подопрем его машинами, а пешком ему не уйти.
     - Может застрелиться, - высказал предположение Макар.
     - Не-е-е, эта сволочь не застрелится, станет ждать, что амнистия выйдет на пожизненном лет через надцать или еще что-нибудь случится.
     - Кирпич… это же тот рецидивист, который в вас стрелял, Иван Сергеевич. А как же убийца якута-Гвоздя? – спросил недоуменно Дроздов, вмешиваясь в разговор старших.
     Макаров посмотрел на него, потом на Медведева.
     - Помощника дали на обучение, лейтенант Дроздов, - представил его Медведев, - студент короче, закончил вышку и считает себя дипломированным специалистом.
     - Еще не понял, что ни хрена не умеет? – усмехнулся Макаров.
     Медведев махнул рукой.
     - Не отвлекайся, Макар. Давай силы распределим. В семь вечера уже темно будет, и твои бойцы на машине пусть ждут Кирпича только с габаритными огнями, а потом дальний свет врубят, когда увидят твою следующую машину. Кирпич немного ослепнет, а дальше как получится.
     Дроздов, естественно, злился, но мысли вслух не высказывал. Помнил отца генерала, который наставлял его: «Капитан Медведев лучший сыщик области, но характер у него не сахар. Терпи, если хочешь научиться работать, в институте такому не научат. Он от бога опер и всегда прав оказывается. Не понимаю его иногда, но поддерживаю, делая умный вид, чтобы потом не выглядеть идиотом». И Дроздов терпел…
     Обсудив детали захвата преступника до мелочей, полицейские не учли главного фактора – Кирпич «не ходил атакой на пулеметы» и вся его смелость улетела при виде подразделения спецназа. Он сдался сразу.
     Находясь в наручниках в кабинете Медведева, Кирпич вел себя надменно.
     - Ментяра поганый, - злобно произнес он, - сожалею, что не пристрелил тебя тогда, выжил все-таки, сука. Но я это исправлю – больше десятки мне все равно не дадут, и я это исправлю, кишки тебе точно выпущу.
     Медведев смотрел на напускную вальяжность и наглость Кирпича. Заговорил спокойно, без эмоций, хотя внутри всё кипело и хотелось порвать этого гада собственными руками.
     - Твоя умственная отсталость общеизвестна, Кирпич. Какой мне смысл брать тебя живым на десять лет? Ты ответишь, в том числе, и за убийство якута.
     - Гвоздя не трогал и не знаю, - быстро возразил Кирпич.
     - А кто говорил про Гвоздя – сам проговорился, Кирпич. Пожизненный срок ты получишь однозначно и никаких сделок со следствием или чистосердечных признаний не будет. Но ты всё сам про Гвоздя расскажешь следователю. Не расскажешь – я докажу. Но тогда сидеть ты петушком станешь. Слов на ветер не бросаю, ты меня знаешь. Иди, масляна головушка, думай.
     Кирпич рассвирепел и бросился на капитана, но в наручниках ничего сделать не смог. Конвой увел его. Дроздов спросил сразу же:
     - Иван Сергеевич, как вы догадались, что якута-Гвоздя Кирпич убил?
     - Это элементарно, студент, - ответил Медведев, ничего более не поясняя.
    
    
*          *          *
    
    
     Поздний зимний вечер. Большинство сотрудников разошлись по домам. Собирались домой и Медведев с Дроздовым, но позвонила Оболдина и приказала зайти.
     Капитан не удивился, когда увидел у начальницы полковника Лаврова Константина Андреевича. Он поздоровался с ним за руку и присел напротив. Познакомились они давно. Лейтенант полиции Медведев и капитан юстиции Лавров часто вместе расследовали уголовные дела. Теперь последний дорос до начальника отдела по расследованию дел особой важности в Следственном комитете области.
     - Опять на тебя жалуются, Медведев, - с улыбкой произнесла Оболдина, - ничего по убийству не делается.
     И он понял, что она ничего еще не пояснила Лаврову, предоставляя сделать это ему самому. Капитан вздохнул тяжело и обратился к полковнику по-дружески:
     - Костя, я совершенно не хочу тебя обидеть, но скажи мне честно – ты обыкновенного дурака включаешь или что?
     От произнесенного Лавров просто обалдел и если бы не совместная работа раньше, то неизвестно чем эта фраза могла закончиться. Он посмотрел на начальника отдела полиции, которая элементарно улыбалась, не предпринимая никаких мер. Почувствовав некий подвох, полковник постарался сдержать себя в руках и только спросил:
     - Поясни.
     - А чего тут пояснять, Константин Андреевич, - уже более официально обратился к нему Медведев, - мы с лейтенантом Дроздовым, мом новым помощником, приходим к следователю Суворовой, чтобы познакомиться и наметить план совместных действий. Но она нас слышать и видеть не желает, обвиняя в подставе Дровосекина. Никаких отдельных поручений она нам не дает, но регистрирует их в канцелярии и сообщает об этом моему руководству. Нонсенс? Не знаю. Мы устанавливаем личность убитого, задерживаем убийцу, и он дает признательные показания по ряду преступлений. Но Суворова допрашивать убийцу, видимо, не желает и вместо этого сочинят пасквили. Преступника только что отправили в ИВС. Что у вас в следствии происходит, Костя? Заворот коридорных кабинетов до полного внутреннего обгаживания или наоборот диарея подленьких ситуаций?
     Лавров ошеломленно произнес:
     - Преступник задержан?! Может быть, Суворова не знала о задержании убийцы…
     - Конечно, конечно, не знала, по-другому и быть не может, - усмехался с издевкой Медведев. - Все знали, а она не знала. Мне пришлось сообщать о задержании в вашу канцелярию, в дежурную часть, чтобы скрыть сей факт вы никак не смогли. Какой сюрприз вы приготовите нам завтра, господа следователи? Обвините в полном бездействии по раскрытию еще несовершенного убийства? Ирина Витальевна, - обратился он к своей начальнице, - поздно уже, разрешите нам с Дроздовым уйти?
     - Конечно, Иван Сергеевич, идите и спасибо вам за раскрытие убийства в течение двух дней.
     Оперативники ушли и уже на улице Дроздов спросил:
     - Что происходит, Иван Сергеевич, почему следствие на нас взъелось?
     - Взъелось… - усмехнулся Медведев, - следствие всегда считало нас ниже себя. Так было, есть и будет, чтобы там ни говорили начальнички. Но взъелось не следствие, а подлец Дровосекин ввел в заблуждение Суворову. Он наверняка уверил её в том, что уволен за не взятый с места преступления ботинок жертвы. Да, совершил оплошность, но не увольнять же за это из комитета, объяснял он. Про алмазы он, естественно, вообще умолчал. Дровосекин понимал, что ситуация прояснится со временем, но вначале она испортит отношения между ведомствами. О самой Суворовой он не думал – уволят: да и хрен с ней. Просто Дровосекин, улетая, сиркнул – вот и всё. До завтра, студент.
     Студент, студент, мысленно ворчал Дроздов, какой я тебе студент? Хотя, наверное, студент. Преступник всегда оставляет следы, только многие их не видят или видят не все. Увидел же он голую ступню на фото и, размотав ситуацию, нашел ботинок с алмазами. Все видели фотографии, но никто не искал ботинка. И вопрос – знал ли об этом ботинке Дровосекин – еще не закрыт. Может быть, он бы приехал позже и забрал алмазы.
     Медведев открывал дверь своим ключом. Тем, что дала ему утром Светлана, чтобы не звонил и не будил домочадцев. Полночь, а она не спала, поджидая его.
     - Ты зря не спишь, Солнышко, с моей работой можно и до утра не дождаться. Но все равно спасибо.
     - Я разогрею тебе свинину на косточке, - произнесла Светлана.
     Медведев махнул рукой.
     - Устал, как собака, сегодня задержали того, кто в меня стрелял. На его совести и убийства имеются.
     - Опасная у тебя работа, Ванечка, но кто-то и её должен делать. Но я тебя понимаю, у самой иногда дежурства незапланированные бывают, вызывают на операции среди ночи или в выходные дни. А кушать все равно надо, идем.
     Медведев покушал и лег в кровать. Больше, чем на один раз, его не хватило с усталости. Утром он с огорчением понял, что проспал. Светлана и Анастасия Петровна не разбудили его. Халат, тапочки и прочее он так и не принес из дома. Пришлось одеваться в единственную одежду в этом доме, а потом уже завтракать. Марья Ивановна встала в дверях и заявила, что он не пройдет, пока не поест. Пришлось смириться, не воевать же с пожилой женщиной, получившей приказ. Интересно, от кого она получила указание? От Светы или её мамы? Заботятся – это хорошо! Или нет?
     На службе он усадил Дроздова за написание отчетов, а сам поехал по магазинам. Мало ли как судьба сложится и быть зависимым от кого-то не хотелось вовсе. Поэтому решил не брать из родительского дома ничего, чтобы мог вернуться в любое время. Пришлось закупать много всего, от носков до костюма. С верхней одеждой возникли проблемы выбора. Хотелось одного, имелось всякое, продавцы советовали своё. Он позвонил Светлане.
     - Привет, Солнышко, у тебя как со временем?
     - Обход сделала, плановых операций на сегодня нет, - ответила она, - есть какие-то предложения?
     - Я в магазине завис с выбором одежды. Поможешь? Это недалеко от твоей работы.
     Он назвал магазин, и Светлана появилась там через двадцать минут.
     - Я на сегодня отпросилась совсем, а ты?
     Он задумался. Никогда не отпрашивался и не прогуливал. Но сегодня на службу идти не хотелось. Он позвонил.
     - Студент, я на оперативных мероприятиях и попусту мне не звони. Буду завтра, до связи. – Медведев отключил телефон и произнес с улыбкой: - Я тоже отпросился.
     - Студент – это кто?
     - Это мой помощник, генеральский сынок, которого папаша пристроил для обучения.
     Одежду выбрали и целую кучу уложили в салон небольшой «японки».
     - Ты не хотел бы, Ванечка, купить себе другую машину? – осторожно спросила Светлана.
     - Служебную мне не дают, а более лучшую использовать на работе не хочется. Это только в кино опера ездят на крутых тачках и пьют водку постоянно. К пьянству не склонен, машина меня устраивает, но можно приобрести общую для совместных поездок или тебе одной, например.
     Светлана обняла его, не стесняясь прохожих.
     - Ты знаешь, Ванечка, моя мама всю жизнь работала и сейчас работает. Я у родителей получилась случайно и пришлось воспитать. Но я только кандидат наук, доцент в мамином НИИ и мне предстоит большая карьера. И я поняла одно – стану академиком, как мама, или выйду за тебя замуж. Я шла по научной стезе, не видя препон, но тут появился ты. Мама не пытается склонить меня на какую-либо сторону, спасибо ей. А я должна сделать выбор. Или ты, или наука. Вы настолько большие, что симбиоза не получится, должен остаться один.
     - Тема не для мимолетного разговора, - произнес Иван, усаживая Светлану в машину, - а папа твой где?
     - Папа, - она улыбнулась, - папа такой же трудоголик, как и мама. Только у него административная стезя, хотя он и доктор наук. Они с мамой не в разводе, но по году не видятся, занимаясь своими делами. Папа в Москве, а мы здесь, но мамин НИИ ведущий в нейрохирургии страны. Не только страны, но и мира в целом.
     - Да, я слышал об академике Солнцевой, только не знал, что это твоя мама. Она меня оперировала?
     - Она, а я помогала.
     - Конечно… получить пулю в лобешник и остаться жить… У меня там потом ничего не свихнется, а то женюсь и попаду в дурку?
     - А ты женишься? – мгновенно отреагировала Светлана.
     - Не знаю, это вместе обсудим, но мне хочется, - честно ответил Иван.
     В доме Марья Ивановна непременно доложила Светлане:
     - Ваш кавалер проснулся в десять и решил сбежать. Пришлось вставать грудью в дверном проеме, не отпустила, пока не поел. Кушать будете?
     - Я бы через часок или два, а ты? – спросил Иван Светлану.
     - Хорошо, тетя Маша, обед в четырнадцать и позвони маме – может быть, она тоже подъедет. Мы пока вещички разберем в спальне.
     Верхнюю одежду сразу повесили в коридорные шкафы, а все остальное унесли в спальню.
     - Вечером развесим, - бросил Иван, снимая с подруги платье и всё остальное.
     После секса, развалясь на кровати, Иван размышлял. Светлана ему нравилась и его тянуло к ней, душа стремилась. Можно ли назвать это любовью – Иван не знал. По крайней мере она лучшая из всех его бывших. Бывших… слово не совсем подходящее для данного случая. А почему бы и нет? Ведь у него бывали случаи, когда бывшие были лучше настоящих. Может, это и есть любовь, когда тянет к женщине. Не только физически, но и душой.
     Он посмотрел на Светлану. Она лежала с закрытыми глазами и с каким-то умиленным чувством на лице. Так казалось ему.
     - Ты спишь? – спросил он.
     Она улыбнулась.
     - Нет, просто балдею от счастья, - произнесла она по-простому.
     - Ты выйдешь за меня замуж?
     - Что?
     Светлана резко выпрямила спину и посмотрела ему прямо в глаза.
     - Ты делаешь мне предложение?
     - Делаю.
     Светлана, словно стремительный водопад, обрушилась на Ивана, зацеловывая его всего. Почувствовала, как мальчик входит в нее снизу, и задышала чаще, активизируя движения вперед-назад и иногда сверху вниз. Она наслаждалась его присутствием то выгибая спину вверх, то падая и вжимаясь в грудь Ивана своими. В конце замерла на мгновенье и задвигалась по-особенному, получая небывалое наслаждение, от которого прерывалось дыхание и пересыхал рот.
     Упав на грудь и расслабившись, она прошептала тихо:
     - Я выйду за тебя замуж, Ванечка.
    
    
*          *          *
    
    
     Март – месяц весенний. Но в Сибири он знаменит контрастами. Днем яркое солнце пригревает по-летнему, а ночью морозы заворачивают до минус двадцати, а то и более. В лесах образовывается наст, царапающий копытным ноги, а в городе чернеют неубранные сугробы, словно не снег шел зимой, а сплошная сажа. Но настроение все-таки остается бодрым, скоро побегут ручьи и в апреле стает весь снег на газонах, наваленный кучами за зиму. На центральных улицах его и вовсе вывезут заранее.
     В пятикомнатную квартиру Солнцевых Марья Ивановна приходила в шесть утра, а выходные в восемь или вообще отдыхала по договоренности. Тихонечко открывала дверь своим ключом и закрывалась на кухне, готовя завтрак.
     Но сегодня обыденность не получилась. Медведеву позвонили из дежурной части в шесть, и он успел только выпить чашечку кофе, сразу выехав на адрес.
     Некоторым пенсионерам не спится по утрам, особенно тем, кто привык выгуливать собак, когда еще люди не спешили на работу. Именно в такое раннее утро одинокая старушка Перфильева повела выгуливать свою белую пушистую болонку на поводке. Она никогда не отпускала ее побегать самостоятельно – неприученная собака могла потеряться.
     На лестничной клетке собака скользнула в приоткрытую дверь соседей и залаяла. Удивленная старушка позвонила в звонок, позвала и только потом вошла в коридор, сразу увидев окровавленную женщину с ножом в груди. Схватилась за сердце, успела сделать несколько шагов назад и осела прямо в дверном проеме. Собака лаяла на весь подъезд и только минут через десять выскочил на площадку еще один, но уже рассерженный шумом сосед. Увидел, ахнул и вызвал скорую с полицией.
     Приехавшие врачи констатировали смерть старушки от сердечного приступа, оттащили её от дверного проема, чтобы не мешала движению, вошли внутрь квартиры и еще раз вызвали полицию.
     Медведев прибыл первым из оперативно-следственной группы и ему докладывали сержанты патрульно-постовой службы, приехавшие по вызову и заявив сразу, что внутрь квартиры не входили. Там были только врачи, показали они, а эта умерла от испуга по словам медиков.
     Медведев одел бахилы и перчатки, в коридоре сразу увидел женщину лет тридцати с ножом в груди, лежащую на спине в ночной сорочке. В комнате мужчина, примерно, того же возраста в трусах с огнестрельными ранами в груди и голове. В спальне застреленный годовалый ребенок в кроватке.
     Ужас… Зачем же убивать ребенка, который в силу своего возраста сказать ничего не сможет? Месть всей семье? Разберемся, подумал Медведев.
     Вскоре почти одновременно подъехали эксперт, судебный медик, следователь и Дроздов. Разгулова Александра, следователя, Медведев знал давно, работали как-то вместе по раскрытию преступлений. Суворова исчезла в непонятном направлении. Скорее всего опять куда-то перевели.
     - Студент, - сразу же озадачил Дроздова Медведев, - ты надень бахилы, перчатки и осмотрись. Доложишь потом свои соображения. Чему-то тебя все-таки учили пять лет в институте МВД.
     Пока помощник осматривался на месте совершения преступления, капитан наблюдал за ним боковым зрением и одновременно разговаривал с судебным медиком.
     - Смерть наступила у всех в одно и тоже время – около двух часов ночи, - пояснял судмедэксперт, - точнее скажу после вскрытия. Судя по расположению трупов, сначала зарезали женщину, потом застрелили выбежавшего на шум мужчину и последним убили ребенка. Кошмар… Я не видел старушку в дверном проёме, её до моего прибытия еще оттащили на лестничную площадку, чтобы не мешала ходить. Она умерла от эмоционального потрясения ранним утром. Увидела трупы – слабенькое и больное сердце, почтенный возраст и всё… Собака, говорят, выла долго и уже другой сосед выскочил в ярости, чтобы прибить эту болонку. Но… вызвал полицию.
     - Что скажешь ты, Аркадий?
     Эксперт пояснил следующее:
     - Дверь в квартиру открыта настежь, но видимых следов взлома нет, отпечатки пальцев сняты, орудия убийства и гильзы в доме не найдены. Это пока всё, после экспертиз что-то, возможно, прояснится.
     Как показалось Медведеву, Дроздов особо не всматривался в детали. Походил, посмотрел и стал докладывать:
     - Женщина убита ножом, мужчина и ребенок застрелены.
     - Богатые наблюдения, - усмехнулся Медведев, - пять лет учебы не прошли даром. Что-нибудь еще?
     - Что тут еще скажешь? Документов у трупов и в квартире не обнаружено, телефонов тоже нет, в паспортном узнаем кто тут прописан – отсюда и плясать станем: работа, родственники, соседей опросим.
     - Пляски – это хорошо, - усмехнулся Медведев, - поезжай в бухгалтерию управляющей компании – там тебе дадут данные проживавших в адресе людей. Встретимся в отделе, - приказал капитан.
     Отправив помощника, Медведев задумался. Картина преступления представлялась ему ясной и четкой. Он особо не задумывался над этим событием, вспоминая художественный фильм о Вольфе Мессинге, видевшим сквозь время. Тот всегда отвечал, что видит, а почему – не знает. Вот и он стал видеть после тяжелого ранения в голову. Какую там дверку в мозге отворила пуля – он не знал, не знали и специалисты-медики. Стать подопытным кроликом не хотелось и здесь вспоминался другой фильм, где шеф гестапо Мюллер произносит фразу: «Знают двое – знает свинья». Поэтому секреты своих новых способностей он не собирался озвучивать никому. Например, жена может знать и верно хранить тайну, но через тридцать лет при разводе озвучит её всем.
     Повышение собственного либидо Медведев связывал с работой подсознания, в котором проснулись древние инстинкты размножения и привлечения большего числа партнеров путем выработки феромонов. Женщины так и липли к нему после ранения.
     Дроздов ввалился в кабинет воодушевленный. Сразу решил доложить о своих успехах.
     - Товарищ капитан, Иван Сергеевич, я установил…
     - Не тараторь, студент, присядь… Присядь и послушай. Я не сомневаюсь, что ты установил личности убитых, в дальнейшем установишь родственников и проведешь опознание. Но не это сейчас главное и даже не Пантелеев Григорий Янусович по кличке Янус, который совершил это тройное убийство. Он вор-рецидивист, совершивший в свое время случайное убийство, а потом пошло и поехало, он стал убивать, находится в розыске. На него наткнулся местный участковый, но вместо задержания предложил работу и крышу. Мотив убийства банальный до обрыдлой наглости – женщина не дала участковому, и он её заказал вместе со всей семьей. Тем более, что денег платить не требовалось. Янус убивал за свободу и садил участкового на крючок, а мент упивался местью. Моральный дебил или как его там назвать еще – не знаю. Теперь ты знаешь – кто, за что и почему. Доказательства целенаправленно соберешь, а меня завтра уже здесь не будет. Вот так вот, студент, такие вот пироги с котятами.
     - Хотите взять отгул на денек или в отпуск пойти? – спросил Дроздов.
     - Ха-ха, - ответил с усмешкой Медведев, - сдала меня система, сдала с потрохами. Завтра срочно отправят на медкомиссию, которой настоятельно рекомендовано вынести заключение о профнепригодности по состоянию здоровья. Тяжелое ранение в голову может вызвать непредсказуемые последствия, а потому подобный опер с оружием опасен для окружающих. И меня уволят. Твой папаша уже дал добро в разговоре с начальником следствия области и меня элементарно обменяли на Дровосекина.
     - Я переговорю с отцом…
     - После драки кулаками не машут, - перебил Медведев лейтенанта, - всё уже решено и конфликт систем исчерпан. К тебе никаких претензий, Степан, - он впервые назвал его по имени, - а папаша твой всё знает, но таковы правила. Дурные правила, но соблюдающие паритет. Так что помалкивай, а лучше вали из этой системы. Уйдет генерал на пенсию по возрасту и тебя сожрут его недоброжелатели. Сожрут – не подавятся.
     Зазвонил телефон – Медведева вызывали к Оболдиной.
    
    
*          *          *
    
    
     Четыре часа – самое время сна, а Иван еще не засыпал. Занимался сексом с вечера, а потом лежал, раздумывая. Рядом размеренно посапывала Ирина. Скорее всего, он спал с ней последний раз. Так, по крайней мере, казалось ему. Оболдина еще не подозревала, что медицинская комиссия получила определенные указания и Медведева уволят по состоянию здоровья. Он не высказывал свои догадки, которые в ближайшее время станут фактами.
     Сейчас Иван рассуждал для себя о главном – вмешиваться или нет в процесс принятия решения медицинской комиссии? Профессор Солнцева могла всего лишь одним словом развенчать заключение комиссии о профнепригодности по медицинским показаниям. Кто же станет спорить с директором ведущего НИИ нейрохирургии? Но это решит проблему только на время. Оперативнику вполне могут подсунуть деньги или наркотики, что еще хуже. Его слили и этим все сказано. Уволенный из органов, он вполне может прилично отыграться на своих обидчиках в последующем. Только придется вести борьбу с официальной и неофициальной преступностью незаконными, но справедливыми методами. Справедливость и Закон не всегда идут рука об руку. Именно так рассуждал пока еще капитан полиции Медведев, все-таки засыпая.
     Медведев появился в квартире Солнцевых вечером. Не ночевал и его никто не спрашивал об отсутствии. Природная интеллигентность или так принято у этих женщин?
     Поужинав, Иван увел Светлану в спальню.
     - Нам надо поговорить, - начал он. – Только с чего начать? Не хочется вдаваться в лишние подробности. Короче, Следственный комитет заимел на меня огромный зуб и, полагаю, по согласованию с нашим генералом меня отправили на медкомиссию, которой дали определенное жесткое указание. То есть меня уволят из органов по состоянию здоровья: все-таки ранение в голову – это не шутки.
     - Но у тебя с головой всё нормально, и мама…
     - Стоп, стоп, стоп, Света, не все так просто. Я уличил следователя в профессиональной некомпетентности или даже в преступном деянии. Его уволили по утрате доверия. Но и мне не простят ситуации. Лучше увольнение по состоянию здоровья, чем нары из-за подброшенного героина или денег в качестве взятки. Это тебе для информации и не обсуждается. Поговорить я хотел совсем о другом и посоветоваться в том числе.
     - Это что – войны ведомств и ты попал в эти жернова? – ужаснулась Светлана.
     - Да Бог с ними, с войнами. Тем более, что ничего назад не вернуть, - со вздохом ответил Медведев. – Твоя мама может, конечно, припомнить неврологу из комиссии при прохождении аттестации, но все это мелочи. И я отыграюсь на генералах, только чуть позже. Сейчас у меня два вопроса. Первый – стать адвокатом или детективом? Что ты мне подскажешь?
     - Я? – удивленно переспросила Светлана и ненадолго задумалась. – Здесь ты сам должен принять правильное решение. – Она помолчала немного. – В зависимости от поставленных целей. И что на второе?
     - На второе мы с тобой, Света, - с улыбкой ответил Иван. – Беря в руки меч справедливости, мне придется вести расследование. А это возможное исчезновение на день, на два. Командировки, в которые стану отправлять себя сам.
     - Если я правильно поняла, то ты повторяешься, Иван. Мы уже обсуждали с тобой эту тему в день нашего знакомства, если можно так выразиться. Никто тебя ревновать не станет… и держать тоже, - добавила со вздохом Солнцева.
     - Да-а-а, вот и поговорили… Поймет ли тебя мама?
     - Мама? Мама поймет, на то она и мама, - ответила Светлана.
     - Станет держать свечку?..
     - Дурак, - обиженно произнесла Светлана, - не хами. Тебя спишут из органов по здоровью, которое в норме. Но невролог из твоей медкомиссии должен периодически проходить аттестацию. Так вот – он ее не пройдет: мама не позволит. Вашего невролога вообще из врачей спишут.
     - Но невролог не виноват, его заставили, - возразил Медведев.
     - Не виноват, - Солнцева усмехнулась, - он давал клятву Гиппократа и нарушил основной закон медицины – не навреди. Никто бы его не уволил, а в крайнем случае он мог перейти на работу в другое медицинское учреждение. А тебе он жизнь испортил.
     - Солнышко, - улыбнувшись, возразил Иван, - жизнь он мне не испортил. Скоро я стану свободным человеком и смогу наказывать тех, у кого совести совсем нет. Размытое выражение, - поправился он, - я имел ввиду обнаглевших преступников и беспредельщиков. Ну да ладно, хватит об этом. Хотелось поговорить совсем о другом. Недавно прочитал книжку, где главный герой любит девушку, но по натуре полигамен и получает физическое удовлетворение с другими женщинами. От доминантного или альфа-самца его отделяют только переживания – душой с одной, а телом со многими. И он мечется – рассказать единственной или скрыть от нее сторонние связи?
     Светлана задумалась и ответила через некоторое время:
     - Ничего нового ты мне не сказал, я это предполагала. Единственная среди многих… А твой книжный герой – придурок. Предполагать – одно, а знать – совершенно другое. Ты останешься здесь или станешь периодически приглашать меня в свою квартиру?
     - Я стану стыдиться твоей мамы… - неопределенно ответил Иван.
     - Значит, и там и сям, - тоже неопределенно произнесла Светлана.
    
    
*          *          *
    
    
     Медведев не стал оформлять детективное агентство, сдал экзамены и получил лицензию адвоката. Развернуться мечтал не мелко, но пока ничего не имел – ни офиса, ни помощников, ни клиентов. Но ведь это только начало.
     Хотелось отдохнуть, расслабиться, сбросить напряжение, въевшееся в результате сдачи адвокатских экзаменов. Медведев направился в бар неподалеку от дома. Сразу же подошел к барменше Маше и заглянул за стойку. Очень симпатичная девушка в коротенькой юбочке заставляла организм активизировать биополе, и флюидная оболочка уже захватила ауру Марии. Оба организма задышали чаще и завуалированно искали способ активации контакта.
     - Вы сегодня один? – спросила Мария, - а я слышала, что вы живете со Светланой. Обидится…
     - От нее не убудет, - грубо перебил ее Медведев, - главное – чтобы у тебя не прибыло.
     - С этим все в порядке, - ответила она, не скрывая возрастающее волнение и позвала одного из официантов: - Побудь немного за стойкой.
     Мария кивком головы увлекла за собой Ивана и остановилась в подсобке, прислонившись к стене и закрыв глаза. Так меньше беспокоил стыд первого общения без прелюдий ухаживания. Иван уже спускал с нее трусики, а она судорожно расстегивала ремень и стягивала брюки, забирая в ладони «торопыгу-мальчишку». Держа одну ногу наверху, он, умело направляемый, с нетерпением вошел в глубину, наращивая темп движения и вскоре забился в агонии наслаждения, не выходя из тела.
     Медведев отпустил ногу и теперь совершал редкие движения, стараясь продвинуться глубже. Неважно, что дальше некуда, движения доставляли удовольствие обоим партнерам. Вскоре Иван стал убыстряться, чувствуя её нетерпение. Оба наслаждались соитием и опять стали замирать в завершении.
     Мария вытерла мальчика своим платочком и надела трусики. Иван натянул брюки и оба вышли в зал из подсобки. Как выяснилось, Медведева у стойки бара уже ждали два здоровенных качка.
     - Тебя хочет видеть Мачо, - произнес один из них, - поехали.
     Медведев посмотрел на парней. Казалось, что их бритой головой, переходящей в плечи, можно разбивать стены. Целые шкафы с мускулами, накаченные анаболиками, выглядели не спортивно, а отталкивающе.
     - Хорошо, парни, скажите Мачо, что я завтра в десять у него буду, - ответил Иван.
     - Ты едешь сейчас с нами, - безапелляционно заявил один бритоголовый, - или объяснить по-другому?
     - По-другому не получится, хотелка еще не выросла, - хамовито возразил Медведев, - но я поеду.
     - Чего-о-о? – тупо произнес один и уже было занес кулак.
     Но второй остановил его:
     - Мачо не одобрит – позже отыграемся. Пошли.
     На входе в особняк Мачо охранник попытался обыскать Медведева, но тот возразил сразу:
     - Девочек лапать будешь. Только дотронься и я тебе откручу ручонку.
     - Руки в гору, - в ответ зло заорал охранник и начал ощупывать Медведева.
     Но вывернутая мгновенно рука хрустнула в плечевом суставе и повисла плетью. Охранник дико завыл от боли и упал. На шум прибежал начальник охраны.
     - Раньше бы застрелил, а сейчас пришлось только вывернуть руку, - жестко произнес Медведев, - ты бы объяснил им, что щупать меня не надо, я не баба или у них ориентация другая? Таким ручонки не только вывертывать, но и выдергивать стану.
     Начальник охраны кивнул на подчиненного.
     - Сам виноват… Пошли, Мачо ждет.
     Мачо вместо приветствия или предложения сесть начал с претензий.
     - Ты почему, Медведь, моего охранника покалечил?
     - Я не баба, чтоб меня щупали. И ты не за этим меня позвал, говори.
     - Ладно… - Мачо махнул рукой и его приближенные вышли. – Три года назад произошло убийство, которое до сих пор не раскрыто. Ты займешься этим.
     - А как же твои принципы не иметь дел с ментами? – с издевкой произнес Медведев.
     - Ты уже не мент, Медведь, а покупать бывших не западло, - пояснил Мачо.
     - И сколько ты мне предложишь?
     - Дело не простое – лучшие сыскари искали убийцу три года…
     - Потому и не нашли, что лучшие, - снова с издевкой произнес Медведев, - лучший может быть только один.
     - Согласен, - со вздохом ответил Мачо, - но тогда я не мог к тебе обратиться, сам понимаешь. Три года… триста тысяч, полагаю, хватит.
     - Я был на полицейской службе… ха-ха… Все ваши воровские понятия, Мачо, давно в заднице. Никто из воров уже не живет скромно, имеют семьи и т.д. Триста тысяч… для долларов много, для рублей мало. Десятки деревянных вполне хватит. За десять дней я справлюсь, но срок потечет с момента передачи всей суммы налом. Исполнителя я укажу – сам возьмешь, а вот заказчика придется привезти мне. Твои гориллы не смогут его взять. Да-а, и вместе с деньгами передашь копию уголовного дела.
     - А ты не зарываешься, Медведь? – нахмурился Мачо, - десять миллионов авансом… твоя голова столько не стоит.
     - Ты, Мачо, не оценивай то, что взять не сможешь и подходи к вопросу конструктивно. Исполнитель и заказчик… кроме них ты еще престиж восстановишь. Не все знают, что убит твой брат три года назад, но знают и некоторые тебя уже за серьезного не считают. Ты не ответил, а не ответил потому, что не знаешь кому. Подозрения на алтарь мщения не положишь. Престиж всегда стоил дорого.
     - Откуда про брата узнал?
     - Так я не один из лучших, а лучший.
     Мачо раздумывал недолго.
     - Хорошо, Медведь, завтра тебе привезут деньги и копию уголовного дела. Что еще от меня надо?
     - Электронный адрес, куда скинуть фото и адрес исполнителя – его сами возьмете, как я уже говорил. И два человечка еще в назначенный час, которые приволокут заказчика. Скажешь им, чтобы выполняли все мои указания беспрекословно. Это всё.
     Медведев, возвращаясь обратно, раздумывал не над просьбой преступного авторитета. Он рассуждал об изменениях в собственной голове. Что там наворочала эта пуля или скальпель хирурга что-то подрезал не то? Если врачи не понимают, то ему это тем более не дано. Не было печали, так черти накачали…
     Но Медведев не досадовал, он радостно удивлялся, получив необъясненную возможность считывать информацию с предметов. И его необыкновенное либидо… Другой бы удовлетворился вечерним общением с барменшей Марией, а ему без женщины ночевать не хотелось. Медведев навестил Оболдину.
     Утром она произнесла:
     - Твое увольнение – как снег на голову летом. Кто бы мог подумать…
     - Ты же понимаешь, Ирина, что здоровье – это только предлог. Меня съел Следственный комитет, а наш генерал не захотел с ним ссориться. Но я не плачу, я никогда не плачу, как пел Буба Касторский в «Неуловимых мстителях». Пусть плачут другие и не сразу – так удовольствие ощутимее.
     - Ты хочешь сказать…
     - Да ничего я не хочу сказать, - перебил Оболдину Иван. – Я – доволен! Сам себе хозяин и стану работать на себя.
     - Да, я слышала: ты стал адвокатом.
     - Адвокатом… хм… стал, конечно.
     - С тобой прелестно, Ванечка, но мне на службу пора.
     - А я кот, который гуляет сам по себе. Это из мультика, хотя жизнь совсем не мультяшная.
    
    
*          *          *
    
    
     Вечером Медведев поглаживал доставленную сумку с двадцатью пачками пятитысячных купюр. Неплохой куш, который предстояло еще отработать.
     Иван долго изучал копии материалов уголовного дела. Впрочем, ничего особенного там не было. Обыкновенные бездарно проведенные следственные действия. Даже личность убитого за три года не установлена, не говоря о чем-то другом. Но Медведев смотрел и фотографии трупа рассказывали ему о многом.
     Утром он выехал на это самое место неподалеку от дороги. Травка ничего рассказать не могла, так как за три года сменилась не раз. Даже асфальт на дороге поменяли, но это уже не по желанию убийц. Столб, брошенный и непонятно для чего и когда вкопанный, столб говорил о многом. Теперь он знал исполнителя и его автомобиль, видел картину случившегося. Впрочем, само убийство происходило не здесь. Здесь только выкинули обезображенный труп с содранной кожей на пальцах. Здесь же сожгли целлофан, в который заворачивали тело, чтобы не оставлять следы в машине. Одежду тоже сожгли.
     Голое тело без отпечатков пальцев и лица, разбитого вдребезги тяжелым тупым предметом. Лицевые кости раздроблены и фото восстановить невозможно. Но Мачо узнал тело брата по нескольким небольшим родинкам и сообщать следствию об этом не стал. Он мечтал найти преступников сам и покарать их жестоко. О заказчике догадывался, но бездоказательно предъявить ничего не мог.
     С места обнаружения трупа Медведев проехал в один из супермаркетов города. Сегодня там как раз дежурил нужный охранник, участник боевых действий в горячих точках и иногда используемый для особых дел.
     Иван подошел к нему и посмотрел прямо в глаза. Теперь он знал заказчика и разрешил охраннику нагрубить.
     - Чего вылупился бездельник, бутылку стащить хочешь? Деньги у тебя есть?
     Медведев ничего не ответил и просто покинул магазин. На сегодня действий достаточно, пора заняться личными проблемами. Он уже подыскал себе трехкомнатную квартирку через квартал от своей двушки. Пора прикупить, сделать ремонт и обставить мебелью. Благо – не Москва и трешка в городе стоила в районе пяти миллионов.
     Где он собирался жить сам? Вопрос простой и неоднозначный. С Оболдиной и другими женщинами в двушке, а трешка для души и поэтому в ней могла быть только Светлана. Но и из этого правила он делал исключение – решил поискать домработницу и повара в одном лице. И как же обойтись здесь без секса, если женские ножки станут ходить по квартире туда-сюда?
     Кто-то скажет ловелас, волокита, кобель и прочее… Осуждать многие горазды, а посмотреть на себя? Пусть посмотрят на друзей или соседей. Да, есть мужчины, не изменяющие женам. Есть, никто с этим не спорит. Но это категория в меньшем количестве, а Иван вообще еще не женат. У кого-то другое мнение, но каждый имеет право на свое. Почему бы и не удовлетворить женщину, если она сама этого хочет? Парторгов в стране нет, но и они в свое время монахами не были, на публике активно ратуя за моногамность. Эти самые надежные и правильные партийцы первыми растаскивали государственное или общественное (колхозное) имущество по «позволению меченого».
     С приходящими и уходящими мыслями Иван занимался личными вопросами целую неделю. Оформлял покупку квартиры, делал косметический ремонт и закупал мебель. То есть обживался на новом месте, не теряя старого. Все вроде бы сделал из задуманного. Оставалось только найти симпатичную домработницу и повариху в одном лице. Но где её искать, на дороге же она не валяется? Поехать в кулинарное училище или пригласить красивую официантку из ресторана? С мыслями он вышел на лестничную площадку, где увидел стоящую к нему спиной женщину лет шестидесяти пяти. Он видел её разок, входящей в квартиру напротив. Соседка разговаривала по телефону. Он стал невольным слушателем разговора.
     «Пошла работу искать – пропаду дома со скуки. Сын квартиру купил, чтобы я его семье не надоедала. Что поделать – воспитывала, воспитывала, а оно вон как вышло. Не нужна теперь никому… Не-е-ет, деньги он дает и заботится, но жить совместно не хочет. Умом я его понимаю, а сердце щемит… Да сама не знаю чего, кому я нужна под семьдесят лет? Может быть, где-то на телефоне сидеть?.. Одна со скуки умру. Ладно, подруга, звони».
     Медведев подошел к ней.
     - Вы меня извините, мы, видимо, соседи. Пока закрывал дверь, невольно слышал ваш разговор. Мне как раз нужна работница – в квартире убраться, обед приготовить. Я адвокат и иногда не бываю дома сутками – дела. Жена тоже может пропадать на работе ночами, она врач. Забежишь домой переночевать, а убраться в квартире и приготовить еду некогда, рестораны обрыдли, и хочется чего-то домашненького. Картошки жареной, борща или супчика вкусного, котлеток не магазинских, а с мясом. Ну и так далее. Меня Иваном зовут, а вас?
     - Ольга Петровна.
     - Так что, Ольга Петровна, поработаете у меня? Трудовой книжки не оформлю, но деньги стану платить вперед.
     - Неожиданное предложение, Иван, очень неожиданное. А почему бы и нет. Не понравится еда – далеко уходить не придется, - старушка усмехнулась, - попробуем.
     Иван вновь открыл дверь и предложил Ольге Петровне осмотреть квартиру.
     - Вы осваивайтесь, Ольга Петровна, вот вам ключи от квартиры. Составьте список, что прикупить необходимо – кастрюли, сковородки какие и прочее. Продукты стану привозить раз-два в неделю, и вы тоже здесь кушайте, нечего две кухни разводить. Впрочем, как вам удобнее. А сейчас я убегаю – дела. Вечером увидимся.
     - Вы, Иван, оставляете ключи незнакомому человеку…
     - Вы неправы, Ольга Петровна, мы уже познакомились, - с улыбкой ответил Медведев. – Адвокатом я недавно стал, раньше служил в полиции и знаю, что воры, где живут, не воруют. И вы честный человек, я это кожей чувствую. Так что бояться мне нечего.
     Иван вышел из квартиры и направился прямиком в ресторан, где частенько обедал Мачо. В маленький зал охрана его не пустила, но подошедший начальник объяснил прямо и кратко:
     - Этого пускать без досмотра, - потом добавил с усмешкой: - Если жить хотите.
     Медведев прошел в небольшой зал, где Мачо обедал всегда один. Впрочем, для него это был завтрак. Иван присел на стул без приглашения и по скривившемуся лицу вора понял – ему это не понравилось, но он промолчал.
     - Восемь дней прошло со дня нашего разговора. Здесь все данные об исполнителе, - он положил на стол конверт, - лучше брать его завтра в квартире в девять утра. Он сменится с суточного дежурства и придет домой отсыпаться – возле дверей его и возьмете. Завтра же, только в в пять утра, пусть двое твоих парней покрепче подъедут ко мне домой, - он назвал адрес, - поедем за заказчиком. Тонированный микроавтобус найдется с другими номерами? – Мачо кивнул головой молча. – Тогда всё, до завтра.
    
    
*          *          *
    
    
     Вор в законе Мачо, а когда-то Мишка Пантелеев, с детства любил носить испанские шляпы. Купить их в СССР было практически невозможно, и он спёр парочку в местном театре, чем подставил под срыв несколько городских спектаклей. По молодости лет его не посадили, но на учет взяли и в комсомол не приняли, чем в будущем облегчили приобретение статуса вора.
     Мишка Пантелеев, именуемый теперь Мачо, прошел поднятие на взрослях, то есть сидел в детской, а досиживал уже во взрослой колонии. После нескольких ходок стал вором и легализовался после отгремевших легендарных в своем роде девяностых годов.
     Сегодня Мачо образно прыгал от радости и был готов расцеловать Медведя, не смотря на то, что он бывший мент. Три года ожиданий закончились и теперь в собственном подвале он мог насладиться местью в полном объеме.
     Исполнителя не знал совершенно, и он мало интересовал короля преступного мира. Нанятый перец, чего с него взять, кроме жизни?
     А вот заказчиком его Медведь порадовал сильно. Он предполагал и, как оказалось, ошибался. Преступный авторитет Валет не имел отношения к жестокому убийству брата и даже не пытался подвинуть законника с места.
     Заказчик признался и сомнений никаких не осталось. Кто бы мог подумать – им оказался средненький бизнесмен, а по-простому барыга, занимающийся ресторанной деятельностью. Его простой расчет оказался верным. Мачо упустил из вида продажу одного из ресторанов города, когда получил по интернету видео жестоких пыток родного брата. И барыга купил ресторан, получая в течение трех лет неплохую прибыль.
     Бизнесмен не оставил следов, но некоторые говорят, что такого не бывает. И его бы не нашли, если бы не Медведев. И Медведев бы не нашел, если бы его не подстрелил Кирпич. И если бы не Солнцевы, мать с дочерью, то он бы не выжил. И какое если – если у него синапсы мозговых клеток замкнулись в другую цепь. Короче, если бы не бы, то кое-где росли бы грибы… Возможно, где-то и росли грибы, а вот Медведев теперь умел считывать информацию с предметов.
     Мачо пока еще не приступил к своему долгожданному наслаждению местью – он угощал коньяком Ивана.
     - Скажу честно, Медведь, не ожидал и не был уверен.
     - Тогда почему деньги дал? – задал конкретный вопрос Иван.
     - Сложно ответить… наверное, потому, что ты не обманывал, наркоту или оружие не подбрасывал, дела не шил белыми нитками и даже взятки не брал. Не знаю… - Мачо помолчал немного, - но рад, что не ошибся. Таких, как ты, больше нет. Барыга ресторанным бизнесом владел и один кабак могу тебе отписать. Возьмешь? Вполне доходный кабак.
     - Нет, Мачо, не возьму. Я боец по натуре, не бизнесмен. И ты со мной расплатился уже достаточно щедро. Взять, а потом продать – так я не барыга, - ответил Медведев.
     - Скажи, Медведь, мои парни от тебя, как черт от ладана шарахаются. В один голос с неподдельным ужасом рассказывают, как ты всю охрану барыги из пальца расстрелял. Что это было, что за глюки они рассказывают? – спрашивал с неподдельным интересом Мачо.
     И Иван заметил, что вор тоже немного побаивается в свете последних событий. Качки рассказывали законнику, что Медведь поднимал большой палей вверх, наводил указательный и средний пальцы на охранников и говорил: «пу-у». Те падали замертво. Мачо не верил, а братки клялись, чем угодно.
     - Видишь ли, Мачо, в чем тут дело, - Медведев хитровато улыбнулся, - было такое, было. Только я говорил не пу-у, а спу-у, и они спали, естественно. А стоя заснувшие падают, вестимо. Вот и вся фишка.
     - Да ладно, - не поверил Мачо, - я идиот что ли?
     - Причем здесь идиотизм, Мачо? – серьезно возразил Иван, - я действительно говорил спу, и они спали. Но чтобы тебе было понятно: толкую – это стрельба гипнозом. Ты никогда про гипноз не слышал что ли? Все охранники барыги живы, здоровы и нашего прихода не вспомнят. Куда делся их хозяин – только плечами пожмут.
     - Про гипноз… ни хрена себе гипноз, - только и ответил Мачо. – Впрочем, а хрен его знает, - словно повторился он. – У меня есть двушка нежилая в центре города. Возьмешь под офис? Ты же, я слышал, адвокатом стал.
     - А вот помещение возьму с удовольствием. По какой цене?
     - Да Бог с тобой, Медведь, не возьму я с тебя денег – ты мне великую услугу оказал. Мои юристы оформят всё на тебя. Ты езжай домой, а мне еще дела предстоят…
     Через несколько дней Медведев узнал, что на месте обнаружения тела брата вора в законе нашли два обгоревших скелета с разбитыми костями черепа. И никто не связал эти трупы с найденным три года назад телом.
    
    
*          *          *
    
    
     Март в Сибири всегда славился неустойчивой погодой. Всё смешивалось в марте – солнце, облака, ветер, штиль, плюс и минус. Но весна все-таки брала своё, ручьи бежали и снега таяли, не смотря на скачкообразные холода.
     Медведев решил заглянуть к Солнцевым. Его рассказ на оправдание не походил, но кое что объяснял.
     - Не был неделю – дела. Сдал экзамены, оформил документы и стал адвокатом. Дома навел порядок и нанял домработницу, которая станет убираться и готовить пищу. Что-то наподобие вашей Марьи Ивановны. Зовут Ольга Петровна, она живет со мной на одной лестничной площадке. Женщина неопределенного возраста.
     - Неопределенного возраста – это как? – спросила Анастасия Петровна.
     - Если шестьдесят четыре, то говорят, что больше шестидесяти. Если шестьдесят шесть – то под семьдесят. А ей шестьдесят пять – ни то ни сё, - ответил Иван.
     - Понятно, - согласилась Солнцева старшая, - устраивал свой быт. А мы…
     - А вы, - перебил её сразу Медведев, - вы ни при чем, Анастасия Петровна. Хотелось бы, чтобы Светлана жила со мной, для этого сейчас есть все условия.
     - Так сразу? – удивилась она. – Ты станешь пропадать днями, а мне и поговорить не с кем. Тут я вечером с мамой, а там с телевизором?
     Медведев встал с кресла, ответил серьезно:
     - Я старался… но это твой выбор… извини…
     Он положил ключи от квартиры Солнцевых на стол и ушел, так и не поужинав. Никто его не останавливал и не возражал. Только у Светланы глаза повлажнели и на этом история завершилась.
     Медведев вернулся в свою новую квартиру, зашел к Ольге Петровне.
     - Хотел познакомить вас со своей женой, - начал он, - но она не захотела оставлять свою маму, с которой проживает. Но ничего страшного, мы не зарегистрированы официально и поживем отдельно, а там видно будет. Наверное, она права – меня частенько не бывает дома, а ждать ей не хочется. Ну да ладно – вам меньше готовить.
     Квартирку, переделанную в нежилое помещение, Мачо подарил кстати. Иначе пришлось бы где-нибудь снимать каморку. Сейчас Медведев раздумывал – стоит ли ему брать помощников? Взять – неплохо, но им платить надо. По ходу разберемся, решил он.
     Иван позвонил Оболдиной и уехал в старую квартиру. Ирина, отдыхая после очередного соития, вдруг заговорила о работе.
     - Ты знаешь, Иван, Следственный комитет прихватил с наркотиками Батона, кило с небольшим.
     - Батон – приближенный Мачо, а почему Следственный комитет? Наркотики – это же должны расследовать твои следаки, Ирина.
     - В том-то и дело, Ваня, что следователи ОВД занимаются наркотой, если там не должностные лица и не подростки. Батон, - Оболдина криво усмехнулась, - он, конечно большой человек в ОПГ, но не подросток и не должностное лицо. Видимо, Следственный комитет решил пропиариться, не слил полученную информацию и взял преступника собственными силами. Дело возбудили, экспертизу провели, палку, естественно, срубили и нам материалы передали. Типа, теперь колупайтесь сами. Лавры им, а нам рутина.
     - Кто Батона задерживал и дело возбуждал? – спросил Медведев.
     - Так Суворова и задерживала, она вновь появилась в комитете, - ответила Оболдина.
     - Ага, значит, на время её в район кинули и теперь вернули обратно, когда меня не стало в полиции. И как эта сикалка могла рецидивиста задержать? Что там в материалах?
     - Ничего особенного, - ответила Оболдина, - в протоколе только она и более ни один сотрудник не указан. Понятые, естественно.
     - У Батона черный пояс по каратэ и его Суворова задержала. Бред полный. Но меня другое беспокоит – где она килограмм наркоты взяла? Это же миллионы… Видимо, где-то раньше утаила пакетик и сейчас хочет выпендриться. А что? Вполне может звание внеочередное получить и должность повыше.
     - Как это утаила? – не поняла Оболдина.
     - Её же к нам из другой области перевели. Там наверняка оформляла протокольчик на несколько пакетов и заныкала один. Другого объяснения у меня нет. Вот и пригодился он здесь. На этом пакетике она рассчитывает взлететь не хило.
     - На сказку похоже, - то ли возразила, то ли ответила Оболдина.
     Немного подумав, Медведев посоветовал:
     - Ты вот что, Ирина, сделай – дай указание своему следователю, чтобы он там особо не рылся, не копался и побыстрее дело в суд направлял. Батон скоро попросит меня адвокатом пригласить. Громкое дело будет, не сомневайся.
     - Ты возьмешься защищать Батона, – удивилась Оболдина, - этого преступного отморозка?
     - Не Батона я стану защищать, а поимею комитет по полной программе. Моё увольнение им еще не раз аукнется. А Батон – он и есть Батон: всё равно попадется и сядет, но не в этот раз. И молчок – никому ни слова.
    
    
*          *          *
    
    
     Еще вчера светило солнце и бежали ручьи, а сегодня с утра разыгралась метель. Ветер никогда комфорта не доставлял и даже в машине уют ощущался не полностью. Ветер кидал снег в стекла, но пробиться внутрь не мог и бесновался на улице.
     Медведев подъехал к особняку Мачо без предварительного звонка. На удивление машину запустили во двор и на входе его никто не пытался досмотреть. Лишь один из охранников провел к своему шефу в кабинет, видимо, для того, чтобы гость не блуждал по зданию.
     Отношения между двумя противоположностями заметно улучшились, но при встрече они еще всё не здоровались. Медведев без приглашения сел в кресло и заговорил первым:
     - Батона с наркотой взяли. Что скажешь, Мачо?
     - Беспредел полный, подстава, - начал свирепеть вор и ударил кулаком по столу, - не было у Батона наркотиков, я точно знаю.
     - Так сходи и заяви об этом, - с усмешкой бросил Медведев.
     - Издеваешься, Медведь, чё приперся?
     - Информацией поделишься?
     - Какой информацией, Медведь, ты офонарел что ли?
     - Ты сказал, Мачо, что наркотиков у Батона не было. Но килограммами героин не подкидывают. Трех грамм вполне хватит для крупного размера.
     - Я тоже уже голову сломал всю, - начал снова возмущаться Мачо, - но не было у Батона герыча, не было. Не знаю, что думать. Он же не самоубийца, чтобы в обход меня наркотой заняться.
     - Что адвокат говорит?
     - Что говорит? Хреново, говорит. Взяли с поличным при понятых, вес тысяча пять грамм, а это особо крупный размер. За сбыт могут двадцать лет впаять. Возбудили статью 228.1 УК РФ. Следственный комитет задерживал и сейчас передал дело в ментовку – они наркотой занимаются.
     - Но и что адвокат говорит? – не унимался Медведев.
     - Чё говорит?.. Ты идиот что ли, Медведь, чё он может сейчас сказать? Говорит, что отмазать не получится, но срок скостить попробовать можно. Денег потребуется много. Вот что он говорит.
     - Я не идиот, Мачо, а ты придурок полный, если с такими адвокатами общаешься.
     - Чего-о-о? – вор сжал кулаки.
     - Ничего-о-о, - по-обезьяньи ответил Медведев, - лапшу-то с ушей стряхни.
     - Не понял… Другого бы уже завалил, но ты мне ни разу еще пургу не мёл. Поясни.
     - Это ты поясни, Мачо, кто покупателем на сделке был? – с ехидцей спросил Медведев.
     - Каким покупателем, ты о чём?
     - Ты сказал, Мачо, что дело возбудили по статье 228.1. По этой статье производство или сбыт предусмотрен, а особо крупный размер – от пятнашки до двадцати. Особо выбирать нечего. Батона не в производственной лаборатории взяли – остается только сбыт. И кому он кило с лишним героина сбывал? Или упустили покупателя менты?
     - Никакого покупателя не было и ментов тоже. Батона баба следачка задержала.
     - Баба задержала, - усмехнулся Медведев, - Батона, у которого черный пояс по карате. Она бэтманша что ли? Сколько денег адвокат просит?
     - Пять лимонов пока.
     - Неплохо, совсем не плохо. Действительно можно договориться с судом на пятнашку – по году за лимон. Короче, хватит порожняк гонять, Мачо. Адвоката не трогай и не разбирайся с ним, пока Батон на свободу не выйдет. А коня в камеру загони, чтобы он меня в адвокаты потребовал – типа, бывший мент защитит лучше. Годик придется отсидеть пока дело в суд не отправят. А там он в чистуху выйдет, оправданным полностью. Пусть терпит и ждет, надеюсь, что подогрев в камере ты обеспечишь. Адвокат не должен знать о нашей встрече и пять лимонов гони сейчас.
     - Не понял…
     - Чего ты не понял, Мачо? Суд оправдает Батона полностью, остальное тебя не касается.
     - Я понимаю, Медведь, что ты был лучшим сыщиком, - неуверенно возразил Мачо, - но стать адвокатом…
     - Лучшим ты хотел сказать… деньгу гони и год по поводу Батона никого не тревожь.
     - А почему год? – всё не унимался Мачо.
     - Да потому, что судебная система такая, судебный процесс раньше не начнется.
     - Так следователь может дело прекратить, – возразил Мачо.
     - Блин, умные все стали, аж тошнит… Может ментовский следователь дело прекратить, согласен. А Следственный комитет его заново возобновит по представлению прокуратуры. Но это уже будет не год, а два. Когда суд оправдает – никто не рыпнется. Так что выбираешь – год или два? Или пусть двадцать лет сидит?
     - Да-а-а, не был бы ты Медведем… - Мачо не договорил и ушел. Вскоре вернулся, бросив на стол шесть миллионов. Пояснил: - Пять судье, как ты просил, и лимон тебе на расходы.
     - Ни хрена ты, Мачо, не понял. Я никому платить не собираюсь, но за шесть миллионов спасибо. Коня только в камеру обязательно зашли – Батон должен сам от адвоката отказаться и меня выбрать. Это единственное условие.
     - А как…
     - Всё, Мачо, всё – деньги взяты и объяснений никаких не будет. Встречай своего Батона через год полностью оправданным.
     - Подожду годик, ладно, - вынужденно согласился Мачо. – Это будет типа «пу-у-у» и освободили?
     - Что-то вроде этого, - улыбнулся Медведев, - но никакого гипноза.
    
    
*          *          *
    
    
     Иван решил заехать в областную библиотеку и взять кое-какую литературу по судебному процессу. В уголовном праве он разбирался неплохо, а процессуальные вопросы знал несколько хуже. Достаточной практики не было.
     Сотрудница библиотеки, кстати, очень миловидная женщина лет двадцати пяти и одновременно красивая, произнесла со вздохом:
     - Упала культурология страны, упала ниже плинтуса. Художественную литературу практически не читают. Приходят в библиотеку студенты, которым учебников не досталось, или такие как вы: за спецлитературой. Вы случайно не Медведев?
     - Медведев. Разве мы знакомы?
     - Нет, к сожалению. Я юрфак заканчивала, но на работу устроиться не смогла. В библиотеке вот обитаюсь. А вы сыщик… наслышана…
     - Плохо наслышаны – уже не сыщик, а адвокат. Выперли меня из полиции.
     - Что в мире творится – лучших увольняют!.. Кошмар!
     - Ты опять болтологию развела на рабочем месте, - послышался недовольный голос подошедшей женщины в возрасте, - я тебе тысячу раз говорила – не болтай с клиентами. Надоело – ты уволена.
     - Грымза старая, достала уже своей ненавистью ко всем. Хватит, натерпелась и сразу уйду, как получу трудовую и расчёт.
     - Вот тебе, - она показала фигу, - а не трудовая и расчет. Побегаешь еще за мной, попросишься обратно, когда на вокзале спать придется.
     Медведев быстро вник в ситуацию и понял, что эта старая грымза, как назвала её девушка, является директором библиотеки. Есть неуживчивые люди, ненавидящие всех подряд. Директорша была как раз из таких, ненавидела людей только за то, что они есть.
     - Молчать! – через чур громко для библиотеки произнес Медведев. – У вас, уважаемая, только два варианта имеются. Извиниться, произвести расчет и выдать трудовую книжку немедленно. Другое даже озвучивать не хочу.
     - Чего-о-о? – насупилась и поперла буром директорша, - ты кого сюда водишь, наглючка, хахалей, любовников в святое место, где на полках лежат Толстой, Пушкин, Лермонтов?! Убирайся немедленно из библиотеки, тварь бесстыдная, а уволю я тебя за прогулы без выходного пособия. И любовничка своего забирай, чтобы духу вашего не было. Вон отсюда, - закричала директорша.
     - Что ж, - спокойно произнес Иван, - придется применить вариант номер два. Собирайся карга старая, -внезапно закричал он, - ты задержана на пятнадцать суток за оскорбление. Я и з полиции, а не любовник. Уголовный розыск, Медведев, слышала, надеюсь, о таком?
     - Слышала, - ответила со страхом директорша, - я же не знала. Не надо пятнадцать суток – я все сделаю прямо сейчас. Извини, Олеся, ты пиши заявление, а я заполню трудовую по собственному и дам команду бухгалтеру произвести расчет.
     Директорша повернулась и ушла. Олеся, теперь Медведев знал её имя, пояснила:
     - В библиотеке есть небольшой уголок – я там и жила, терпела эту директрису вынужденно. Но ничего, не пропаду, уеду домой в деревню. Весна… там как раз руки нужны.
     Олеся ушла собираться в свою каморку. Немного вещей, но они все-таки были.
     - Как не хочется возвращаться сюда, - тихо произнесла она, - всё не унести сразу и куда я сейчас с вещами? Но придется… Автобус в деревню через день ходит, пересижу на автовокзале.
     - Моя вина в случившемся и я помогу вам, Олеся. Меня Иваном зовут, Иван Медведев. Свою квартиру не предлагаю, но у меня есть офис, можете пожить там.
     - Я бы все равно с директоршей разругалась рано или поздно, - возразила Олеся, - а с вами хоть расчет получу и трудовую. Так что вам наоборот спасибо, могла бы вообще без документов остаться и денег. Позволите – переночую две ночи и послезавтра уеду.
     Иван взял две большие сумки.
     - Идите за деньгами и трудовой, я жду вас в машине, Олеся.
     Из удобств в офисе Ивана присутствовали туалет, раковина и душевая кабина. Ни раскладушки, ни чайника, ничего другого. Медведев предложил:
     - Я все равно, Олеся, в маленькой хотел сделать комнату отдыха. Поставить диван, кресло, небольшой столик. Это бывшая квартира, а теперь мой адвокатский кабинет. Живите, но не на полу же вам спать, поэтому за диваном поедем сейчас.
     - Нет, - возразила Олеся, - не стоит беспокоиться – ночку, другую я и на полу переночую. Спасибо, всё лучше, чем на вокзале.
     - Вы говорили, что юрист по образованию и не смогли устроиться без опыта на работу по специальности. Почему бы вам не поработать помощником адвоката у меня?
     - Поработать у вас? – откровенно удивилась Олеся.
     - Почему бы и нет.
     - Но я даже не знаю, это так неожиданно.
     - Жить есть где, работой обеспечу, тридцать тысяч в месяц вас устроит? Это официальная зарплата. Будут хорошие дела – будут и премии. Но это в будущем, а пока только тридцать на руки.
     - В библиотеке я получала двенадцать на руки. Конечно, приходилось экономить на всем. Боязно… но я согласна.
     - Добро, со временем притремся друг к другу. Я – Иван Сергеевич, фамилию вы знаете. У вас, Олеся, есть паспорт?
     - Конечно, - она протянула его.
     - Милованова Олеся Игнатьевна, - прочитал Медведев, - хорошо, будем знакомы. А сейчас едем за мебелью.
     Обживалась Олеся основательно, приходилось многое приобретать самой. Медведев обеспечил крупногабаритные предметы – диван, кресло, холодильник, сейф. Всё остальное она покупала сама – микроволновку, чайник, плитку, посуду и так далее. Два компьютера, естественно, принтер. Приобретать не проблема, когда деньги давали.
     Медведев объяснил Олесе её задачи. Главное – никому и никогда не рассказывать о работе, о клиентах. Полиции и даже родителям, которые далеки от этого. Милованова постепенно втягивалась в работу, познавая нюансы и детали. Сейчас она находилась в поиске – поиске информации на четырех человек.
     Батон, рецидивист, Батонов Илья Вениаминович, привлекаемый по статье 228.1 за сбыт героина; Суходеев Андрей Борисович, наркоман, понятой; Загребнюк Эвелина Яковлевна, понятая; Суворова Анастасия Игоревна, капитан юстиции, старший следователь СК области. То есть искала любую информацию на этих лиц в соцсетях и базах правоохранительных органов. Завуалированно беседовала с друзьями и знакомыми указанных лиц.
     Милованова просматривала информацию на «Одноклассниках», когда в помещение вошла женщина в форме подполковника полиции и оторопело уставилась на Олесю.
     - Ты кто? – спросила вошедшая.
     - Не поняла… а вы кто? – ответила вопросом Милованова.
     - Медведев где? – снова спросила полицейская.
     Она уже поняла, что Иван взял помощницу и это больно ударило по её самолюбию. Молоденькая и красивая соперница. В последнем не сомневалась ни на йоту.
     - Иван Сергеевич отлучился ненадолго. У вас к нему дело?
     - Это тебя не касается, - грубо ответила Оболдина, - передай ему, что я заходила.
     - Кто «я»?
     - Так и передай – «я», этого достаточно.
     После ухода полицейской Милованова тоже задумалась. Приходила не простая женщина из полиции, приходила любовница. Подполковник… начальница… но начальники так себя не ведут – эта явно хамила, чувствуя во мне соперницу, рассуждала Олеся. А что?..  Мужчина очень привлекательный и красивый… я бы не отказалась быть с ним, подумала она и покраснела от собственных мыслей. И вовсе не из благодарности приюта и работы, хотя и за это спасибо.
     Вернулся Медведев, Олеся рассказала ему о встрече.
     - Это Оболдина Ирина Витальевна, начальник ОВД Зеленогорского района, моя бывшая начальница, - пояснил он. – Цель прихода не объяснила?
     - Нет, просто просила передать, что была.
     Миловановой хотелось рассказать о хамстве и спросить об отношениях, но это выглядело бы неприлично, считала она, и промолчала. А Иван понял и оценил.
     - У меня есть квартира, Олеся, где бы я мог поселить тебя. Но я элементарно боюсь. Твоя обаятельная красота может пересилить мою сдержанность и мне потом станет стыдно. Ты не смогла устроиться на работу юристом и тебе наверняка её предлагали. Но ты понимала, что от тебя ждут не только работы. Мне не хочется уподобляться этим подонкам…
     Милованова поняла, что он тоже хочет её, но не решается сделать первый шаг, боясь попасть в статус сексуального вымогателя. Ведь он, образно говоря, подобрал её на улице. Значит, первый шаг должен быть за ней. Даже не шаг, достаточно намека.
     - Мерзкие и противные мужланы… а вы мне симпатичны… - Милованова покраснела, открывая дорогу для действий.
     Медведев раздумывал. Олеся ему нравилась, но как быть? Жить с ней в офисе, поселить в двушке или трешке?
     В двушке нельзя, там появлялась Оболдина, с которой отношения он рвать не хотел. Все-таки начальник ОВД и могла помочь в «пробивке» людей, в кое-каких других вопросах. Обоих устраивала своеобразная свободная любовь. Свободная в том смысле, что без брака и совместного проживания. Но Оболдина его делить ни с кем не хотела. Понимала, но сексуальный эгоизм вряд ли могла преодолеть. Понимала… толку-то от её понятий.
     Поселить Милованову в трешке? Молодая, красивая, обаятельная обязательно залетит. А что? Может, и пора уже, скоро тридцать стукнет. Это вообще не вопрос. Вопрос в другом – Иван по натуре полигамен. Живут же мужики на две или даже на три семьи. Славяне – не мусульмане.
     На две или три семьи он жить не собирался, как и отказываться от секса с кем-либо тоже. Не со всеми подряд и не совсем, что шевелится. Но женщинам об этом лучше не знать.
     - Симпатичен, - протяжно повторил Иван, - переедешь в мою квартиру, Олеся?
     - Чтобы узнать друг друга ближе и в последующем принять решение? – спросила она.
     - Да, именно так, - ответил Иван, - минуя, так сказать, цветочно-конфетный период.
     Она покраснела, опустила веки и тихо произнесла:
     - Я согласна.
     Медведев не собирался поматросить и бросить, как говорится. Но узнать получше подругу хотелось. И он понимал, что она тоже рассчитывает не на разовые отношения. Пока они нравились друг другу и этим всё сказано.
    
    
*          *          *
    
    
     Утро в офисе всегда начиналось одинаково. Олеся заваривала две растворимых чашки кофе и подавала их с молоком. Сделав два глотка, она спросила:
     - Иван, возможно, я чего-то не понимаю, но у нас нет клиентов, а ты не предпринимаешь никаких мер по их поиску, почему? Ни рекламы, ничего.
     Медведев хитро улыбался, продолжая пить кофе, и Олеся занервничала. В счастье с Иваном ей хотелось и материального благополучия, а пока она не видела никакой прибыли от адвокатского кабинета.
     - Олеся, - ласково произнес Иван, - я ширпотребом не занимаюсь. Клиенты были, но я не стал с ними работать. Защищать мелких воришек, «кухонных бойцов» и прочих мне не интересно. Но я взял под защиту одного рецидивиста и очень плохого человека. Каждый имеет право на защиту, но защищать, например, насильника малолетних девочек мне не пристало. Мой подзащитный отморозок, но в этот раз его подставили крупно и намеренно, а это ни есть хорошо. Я сделаю всё для его оправдания, а от ответственности он не уйдет… в другой раз. За защиту мне уже заплатили, много заплатили, так что переживать за финансы не стоит. И ты, Олеся, в этой теме – я поручил тебе проверку четырех человек.
     - Да, было такое и я уже отчиталась о проделанной работе, - ответила она.   
     - Помню, но отслеживать их необходимо постоянно. Род деятельности и местоположение надобно знать ежедневно. Суд состоится через полгода, не раньше, и я пока особо не вмешиваюсь в процесс расследования. Хотя можно освободить подзащитного прямо сейчас, но это невыгодно ни мне, ни ему.
     - Как это? Объясни.
     - Судебный процесс будет скандально громким. А если следователь сейчас вынесет постановление об отсутствии состава преступления, то его обжалуют.
     - Но ведь и приговор может обжаловать вышестоящая инстанция, - возразила Олеся.
     - Об этом даже подумать никто не посмеет и в голову никому не придет возражать. Ты должна знать, что мы работаем качественно, а не количественно. Поэтому, выполнив условия договора с одним клиентом, мы с тобой можем жить безбедно годика три-четыре. И это только пока. В ближайшем будущем гонорары составят сотни миллионов рублей. Сказка, да?
     Олеся ответила не сразу:
     - Ты сам сказка… о таком я даже не мечтала.
     В кабинет не вошла, а ворвалась Солнцева Светлана.
     - Наконец-то нашла тебя… Возвращайся домой, - она протянула ему ключи.
     - Так сразу, - ответил он её же фразой, - и я уже дома живу, в котором нет твоей мамы для общения. Телевизор тебе не подходит, так что вы ошиблись адресом, Светлана Игоревна. Время ушло. До свидания.
     Из глаз Светланы потекли слезы, но она больше ничего не сказала. Постояла минутку, повернулась и ушла, оставляя в помещении гнетущую тишину. Интеллигентная гордость…
     - Это моя бывшая девушка, - произнес Иван и больше ничего не объяснил. Считал короткую фразу достаточной для понимания.
     Он задумался ненадолго и был благодарен Олесе, что она не расспрашивала подробностей.
     - Снег сошел полностью и близится лето, - внезапно произнес Иван.
     Олеся посмотрела на него, на понимая к чему он это сказал. А он продолжил мысль, ставшую теперь понятной:
     - В деревне самая горячая пора наступает. Как твои родители там справляются? Нет желания их посетить?
     - Конечно, есть! – сразу же ответила она с жаром, - но как? Там сейчас каждая рука на счету. Огород копать надо – сорок соток, чтобы зимой скотину прокормить. Раньше колхозный трактор всем пахал, а теперь ни тракторов, ни колхозов не стало. Лопатой приходится работать от зари до зари. Сена накосить не проблема, а вот привезти зарод или дрова из леса не на чем. Всё на горбу собственном…
     Погрустневшая Олеся замолчала. Иван не мог представить себе как можно вскопать огород сорок соток лопатой, как таскать на себе дрова и сено?.. Но люди жили. Когда-то и тракторов не было, но на лошадях пахали, а тут и лошадей нет. Чему удивляться – не Москва чай: Россия! Во многих больницах в ХХI веке водоснабжения нет. Чему тут удивляться? Разве что крутым виллам чиновников где-нибудь на взморье.
     - Ты, Олеся, сходи в магазины и прикупи родителям что-нибудь из одежды – от нижнего белья до верхнего. Сапоги, валенки, шубы, брюки, рубашки, платья… сама лучше знаешь. Здесь сто тысяч рублей – все потрать. Не хватит – еще столько же дам без вопросов. А лучше сразу возьми, - он положил на стол еще сто тысяч рублей. – Я по своим делам отлучусь, вечером дома встретимся. Послезавтра к твоим вместе поедем. Меня возьмешь с собой?
     У Олеси на глазах появились слезы, губы задрожали, и она ответить сразу ничего не смогла.
     - Вот только мне слез еще не хватало, - бросил недовольно Медведев. – Мы не расписаны, Олеся, но живем одной семьей, а родители – это святое. Почему не помочь им, если есть возможность? Так что езжай в магазины и покупай одежду не только на весну, но и на лето, осень и зиму. Рабочую и парадную – всё покупай.
     Но Милованова не успела никуда уйти. В офис вошел прилично одетый мужчина средних лет.
     - Вы Медведев Иван Сергеевич? - произнес он, - а я Блюменбаум Аркадий Исакович, бизнесмен. Прежде чем прийти к вам, господин Медведев, я, естественно, навел справки и пришел не потому, что вы адвокат, а потому, что служили в полиции и считались лучшим сыщиком. Мне нужна ваша помощь.
     - Проходите, Аркадий Исакович, присаживайтесь, - Медведев указал рукой на кресло, - я вас слушаю.
     - Недавно, - начал Блюменбаум, - не состоялась сделка ОПЕК по сдерживанию добычи нефти. Полагаю, что вы слышали об этом. Доллар мгновенно взлетел до небес и составил семьдесят пять рублей. Сейчас он снизился до семидесяти двух, но все равно цена высока. Тут еще коронавирус некстати… Моя корпорация «Электроника» занимается поставками из-за рубежа. Телевизоры и так далее. Кстати, спрос сейчас на них тоже взлетел до небес. Понятное дело – все хотят купить технику по старой цене, и никто не сомневается, что стоимость её поднимется процентов на тридцать, не меньше. Это, так сказать, прелюдия.
     - Может быть, чай, кофе, что-нибудь покрепче? – предложил Медведев.
     - Спасибо, - сразу же отказался Блюменбаум, - лучше перейдем к делу. Фирма много лет занимается поставками электроники из Кореи, Японии, Китая. С Южнокорейской фирмой у меня заключен контракт, - он протянул его Медведеву, - по поставкам телевизоров различных марок на сумму пятьдесят миллионов долларов. Согласно контракта, Корея доставляет груз во Владивосток, а я перечисляю всю обговоренную сумму. Так и произошло на это раз и не совсем так. Огромная партия телевизоров прибыла во Владивосток, была растаможена, деньги перечислены в полном объеме и вот тут начинаются непонятки – телевизоры исчезли, они испарились, словно их никогда не было. Корея контракт выполнила и кому мне теперь предъявлять претензии? Возьметесь за поиски, Иван Сергеевич?
     Медведев изучающе рассматривал пришедшего, словно пытался проникнуть в его мозг. И Блюменбаум чувствовал себя неуютно под таким взглядом, но приходилось терпеть. Он понимал, что кроме этого сыщика ему помочь некому. В определенных кругах так и сказали, что если не найдет технику Медведев, то никто не найдет.
     - О поисках пока говорить рано, Аркадий Исакович, еще не все ответы получены. Кто у вас занимался получением и отправкой товара во Владивостоке?
     - Специальный человек занимался. Абрам Моисеевич Михельсон, целый начальник отдела, я подготовил данные по нему, - Блюменбаум передал пару листков, - но он тоже непонятным образом пропал. Исчез, испарился… - начал откровенно нервничать Блюменбаум.
     - Кто еще занимался Владивостоком, кто может знать людей на местах, временные склады, таможню? Вы меня понимаете, Аркадий Исакович? Кто, образно говоря, может пройтись по стопам Михельсона в незнакомом городе?
     - Он всегда брал с собой заместителя, Веру Анатольевну Соболеву, но в этот раз категорически возражал и полетел один. Я понял, что в прошлый раз у них произошел конфликт на интимной почве и не настаивал на поездке. Соболева порядочная женщина и не захотела делить со своим непосредственным шефом гостиничный номер, - ответил Блюменбаум. – Но я свечку не держал… вы понимаете… и не выспрашивал подробностей ссоры. Всё так запутано…
     - Соболева может показать на месте где, с кем и как работал Михельсон во Владивостоке?
     - Конечно, это без вопросов, - ответил Блюменбаум.
     - Олеся, - попросил Иван, - сделай нам, пожалуйста, кофе
     Пока закипал чайник, Медведев молча раздумывал. Позже, отпивая по глотку растворимого кофе, заговорил:
     - Возможны несколько вариантов событий и понять их можно только на месте, то есть во Владивостоке. Партия телевизоров могла вообще не прибыть из Кореи, а Михельсон доложил вам липу, Аркадий Исакович. Он может быть непричастен к хищению, но тогда необходимо искать его труп или его где-то удерживают силой, чтобы впоследствии повестить всё. Товар мог исчезнуть в пути и был ли он вообще? Вот в чем вопрос, - усмехнулся Медведев. – Как собираетесь рассчитываться со мной, Аркадий Исакович. Деньги я беру налом и все сразу. Телевизоры в качестве оплаты меня не интересуют. Десять процентов… по-моему вполне разумная сумма. И в рублях по сегодняшнему курсу это выльется в триста шестьдесят миллионов. При поступлении указанной суммы в полном объеме вылетаю во Владивосток немедленно вместе с вашей Соболевой. Свою часть работы стану считать выполненной, когда найду похищенный товар и сообщу об этом Вере Анатольевне. Как и каким образом она станет поставлять телевизоры сюда или куда-нибудь еще – не моя забота. Вы согласны, Аркадий Исакович?
     - Хотелось бы не только найти товар, но и лиц его похитивших, - возразил Блюменбаум.
     - Согласен, - ответил Медведев, - но я не полицейский и привлекать кого-либо к ответственности не намерен. Вся преступная цепочка будет раскрыта и вам понятна, но доказывать ничего не собираюсь. Сами потом разбирайтесь, если сможете. Но товар я вам верну… В течение недели верну.
     - Я согласен, Иван Сергеевич. Куда доставить деньги?
     - Так сюда и доставьте. Полагаю, что нескольких сумок на колесиках будет вполне достаточно.
     - Может быть, лучше на счет? – предложил Блюменбаум.
     - Зачем мне потом заморочки с налоговой? Так что только нал.
     - Мне не собрать такую сумму быстро. Послезавтра, не раньше…
     - Мне торопиться некуда, - ответил Медведев, - я вам озвучил недельный срок со дня получения денег.  Возьмите билет до Владивостока на один рейс с Соболевой и закажите гостиницу. В остальном сам разберусь. Всего доброго, Аркадий Исакович.
     Посетитель ушел, и Медведев сразу же произнес:
     - А ты говоришь, Олеся, что клиентов нет. Один такой многих тысяч стоит.
     - Но он не к адвокату пришел, и я боюсь за тебя, - обеспокоенно возразила Олеся.
     Она не знала и не могла пока знать о появившихся новых способностях Ивана, расценивая своего любимого, как лучшего мужчину во всех отношениях. Наверное, так и должна думать каждая женщина о своем избраннике.
     - Беспокоиться не стоит, - пояснил Медведев, - ты закупи одежду и обувь родителям, фруктов, конфет. Багаж получится солидный, на рейсовом автобусе не увезти. Поэтому индивидуально закажи микроавтобус, денег тебе хватит. И жди меня у родителей, я через недельку подъеду, привезу с собой минитрактор, чтобы огород пахать, а не копать вручную по несколько дней.
     - Но это же дорого! – воскликнула Олеся.
     - Не понимаю, - возмутился Иван, - где ты видела трактор дороже денег?
    
    
*          *          *
    
    
     В связи с отклонением земной оси тепло запаздывало на две недели от привычного времени три-четыре десятилетия назад. Раньше в Сибири на 9-ое мая садили картошку, а сейчас только в двадцатых числах. Но и лето заползает на календарную осень.
     В аэропорту Н-ска Блюменбаум провожал Медведева лично, познакомив с Соболевой. Тридцатилетняя женщина смотрелась неплохо, имея все прелести при себе, как отметил Иван, откровенно разглядывая её.
     Соболева покраснела, не выдержав взгляда Медведева, и опустила веки, тупо уставясь в пол. В самолете её не покидало чувство, что он видит сквозь одежду и глазами поглаживает ноги под юбкой, хотя на самом деле смотрел в иллюминатор. Цветочек уже повлажнел, и она не понимала своего влечения. Красивый мужчина, тут другого не скажешь, но почему так необузданно тянет к нему? Он даже не заговорил с ней ни разу.
     Соболева закрыла глаза и попыталась отвлечься за дремотой, но получалось у нее плохо. Сексуальные видения не покидали организм, заставляя внешне сдерживать эмоции. Слава Богу, объявили посадку, спинки кресел приводились в вертикальное положение и пристегивались ремни. Еще пару часов и она бы неистово отдалась ему в туалете.
     Вера Анатольевна Соболева не понимала, почему её организм усиленно насыщается определенными гормонами. Такое с ней еще не случалось. И главное – она понимала, что любовью здесь и не пахнет. Обыкновенный животный инстинкт самки. Но почему? Этого она объяснить не могла, не вписывалось событие ни в какие рамки.
     Соболева ранее бывала во Владивостоке с Михельсоном, и Абрам Моисеевич пытался соблазнить её на секс, но кроме отвращения не вызывал никаких чувств. Был тоже симпатичен и старше не на много. Ученые философы объясняют чувства, защищая никчемные диссертации, а на самом деле кто может объяснить: к одному тянет, к другому нет. А для кого-то этот другой – единственный. Соболева приняла решение – если природа-матушка зовет, то противиться не стоит. Сразу стало легче и она без напряга добралась до гостиницы.
     Поселилась Соболева в маленьком одноместном номере – кровать и несколько квадратов свободной площади. Оставив личные вещи и замкнув комнату, она сразу же направилась в номер Медведева. Повод был – обсуждение предстоящих действий. Хотя она прекрасно понимала, что обсуждать с ней Иван Сергеевич ничего не станет. Она приставлена к нему в качестве помощницы – показать путь следования товара и сообщить впоследствии о его местонахождении.
     Соболева не стала стучать и сразу толкнула дверь. Не заперто! Посчитав это добрым знаком, вошла. Конечно, её руководители заказали номер Медведеву получше. Просторная спальня и гостиная с мебелью. Не шикарно, но вполне приличные апартаменты.
     Ни в спальне, ни в гостиной Медведева не было, а в душевой комнате слышался шум бежавшей воды. Она взялась за ручку и поняла – не заперто и здесь. Быстро, замкнув номер изнутри и раздевшись догола, Соболева вошла в душевую…
     Утром парочка ехала в морской порт. Медведев наставлял по дороге:
     - Твоя задача, Вера, простая – молчать и всё. Даже если кто-то о чем-то спросит – молчи, я сам отвечу. Записывать то, что скажу, и молчать.
     - В грузовой терминал порта нас не пустят: необходим пропуск, - кратко пояснила она.
     - Поэтому я и озвучил твою задачу заранее – молчать, - с улыбкой ответил он.
     Молчать, так молчать, решила она про себя. Всё равно не зря съездила – такого мужчины у нее еще не было.
     На проходной в грузовой порт Медведев предъявил ладонь вместо пропуска. Охранник посмотрел, кивнул головой и разблокировал вертушку. Изумленная Соболева застыла на месте, но её спутник дернул за руку и почти силой протащил несколько метров. Далее она шла сама, почему-то повторяя про себя: «Молчать, молчать и молчать».
     По территории они шли долго и Соболева не понимала – куда. На этой местности она никогда не была и ничего здесь не знала, а Медведев следовал, не спрашивая сотрудников, словно знал здесь каждый уголок прелестно. Она держала его за руку и витала где-то в мечтах о предстоящей вечерней близости. Внезапно Медведев остановился и произнес:
     - Да, это именно здесь! Партию контейнеров с корабля из Кореи доставили именно сюда. Записывай, Вера, номера машин.
     - Каких машин? – удивленно спросила она, оглянувшись и ничего не увидев.
     - Тех, которые увозили ваш груз отсюда.
     - Но кто нам эти номера продиктует? Здесь же никого нет!
     - Ты слышала поговорку, Вера, что у стен тоже уши имеются? Стен здесь нет, но вот соседние контейнеры могут нам рассказать многое. Главное, Вера, суметь их услышать. Ты молча доставай блокнот и записывай, я продиктую.
     Слово «молча» подействовало, и она уже без вопросов достала авторучку с блокнотом, записывая номера без удивления.
     Медведев с Соболевой вышли с территории морского порта и поймали такси.
     - Нам необходимо доехать до ближайшего магазина или, скорее всего, до ближайшего газетного киоска, где продается карта города, - объяснял водителю Медведев. – Потом я укажу другой пункт назначения и вообще мне бы хотелось зафрахтовать ваш автомобиль на полдня. Как вам такой вариант?
     - Всё зависит от оплаты, - ответил водитель.
     - Десять устроит?
     - Пятнадцать…
     - Договорились.
     Соболева не понимала – зачем карта города Медведеву? Фуры с контейнерами необходимо искать через ГИБДД и если они укажут место, то таксист и без карты домчит, куда надо. Но что они могут сделать вдвоем? Товар наверняка охраняется, и они также могут исчезнуть, как и её непосредственный начальник Михельсон. Куда-то же он пропал?! Наверняка не с девочками развлекается в чужом городе.
     - Карта города в умелых руках – это великая сила! – внезапно воскликнул Медведев. – Просто мы мысленно проследуем по маршруту автомобилей. У них же нет шапок-невидимок, и свидетели расскажут маршрут.
     - Свидетели… - хмыкнула Соболева, - где искать этих свидетелей? Наверняка кто-то видел автомобили, но мы, идя по городу, не замечаем их, не видим, не знаем. Снуют туда-сюда машины, и кто их запомнил, где искать этих людей? И если все же кто-то видел, то видел небольшой отрезок пути. Впрочем, - она словно одумалась, - я молчу.
     - Это хорошо, - довольно согласился Медведев, - не зря молчание называют золотом. Чаще люди действительно невнимательные и не только потому, что не обращают внимание на машины. Глаза и уши, как говорится, есть везде. Вот, например, стоит дом и мимо него проходит весь транспорт отсюда. А дальше другой дом, второй, третий, четвертый… Каждый из них может рассказать об интересующих нас машинах. Тут всего лишь одна маленькая загвоздка – необходимо уметь спросить и услышать ответ.
     - Спросить и услышать, - повторила Соболева, - Дома, конечно, видели всё, весь проходящий мимо транспорт. Но у них рта нет – так бы рассказали всю правду.
     - Нам их рот и не нужен вовсе. У каждого человека есть биополе, которое называют аурой. Экстрасенсы, например, умеют его читать. Настоящие экстрасенсы, не шарлатаны, - уточнил Медведев. – У любого предмета имеется электромагнитное поле и его тоже можно читать умеючи. Проходящие мимо домов фуры с вашими телевизорами оставили на них свой электромагнитный импульс, а мы его отследим.
     Медведев замолчал, внимательно изучая карту, а потом прочертил на ней красным фломастером маршрут.
     - Поедем вот сюда, - он ткнул пальцем в конечную точку красной линии. – Вы не обращайте внимания на нас, товарищ водитель, мы с партнершей репетируем роль наяву, так сказать, чтобы потом в кино сыграть натуральнее. Вот и всё, никаких секретов, а то подумаете, что у нас не все дома.
     - Ясно, - улыбнулся водитель, - наше дело баранку крутить…
     Такси остановилось, не доехав совсем немного до намеченного пункта. Медведев и Соболева пошли пешком и правильно сделали. Заброшенная тупиковая железнодорожная ветка, неиспользуемая никем давно, сегодня находилась под усиленной охраной вооруженного ЧОПа. Именно в этом оставленном когда-то всеми отстойнике находились железнодорожные вагоны, готовые следовать по маршруту в любое время.
     - Вот ваши телевизоры, Вера, находятся в этом небольшом железнодорожном составчике. Мы нашли их! – довольно произнес Медведев.
     - Но почему вы считаете, Иван Сергеевич, что внутри находятся именно наши телевизоры? Может быть, там вообще сено-солома?..
     - Сено-солома говоришь, - ухмыльнулся Медведев, - и её усиленно охраняют. А это что там за огурец или конь в пальто?
     Из прицепленной к составу теплушки выскочил мужчина.
     - Так это же потерявшийся Михельсон! – воскликнула удивленная Вера. – Подлец, выходит, что это он телевизоры похитил!
     Теперь она уже не сомневалась, что в вагонах находятся пропавшие телевизоры.
     - Не он один, но усилий он приложил много. Возвращаемся в гостиницу, и ты сообщаешь о находке Блюменбауму.
     Соболева вздохнула и совсем нерадостно произнесла:
     - Вы свою задачу выполнили и улетите сегодня?
     Впервые она познала по-настоящему мужчину и одной оставаться совсем не хотелось.
     - Нет, - ответил Иван. Он понимал, что предстоящая разлука с ним перевешивает радость находки. – На день-два я останусь, без меня вам сложно будет справиться с охраной вагонов. Да и местная полиция наверняка у Михельсона подкуплена.
     В гостинице Соболева связалась через скайп с Блюменбаумом.
     - Здравствуйте, Аркадий Исакович, Медведев нашел наш товар и Михельсона в том числе. Это он похитил телевизоры и сейчас находится при них. Товар погрузили в вагоны и загнали на заброшенный железнодорожный тупик под охраной неизвестного вооруженного ЧОПа. Аркадий Исакович, у господина Медведева есть к вам небольшое предложение.
     - Добрый день, Аркадий Исакович, - Медведев подсел ближе, чтобы его было хорошо видно на экране.
     - День добрый, слушаю вас, Иван Сергеевич.
     - Наша устная договоренность выполнена обеими сторонами в полном объеме.
     - Да, это так, - подтвердил Блюменбаум.
     - Но Михельсон может еще попить много виртуальной и настоящей крови. В качестве подарка могу передать искомый состав вашей прибывшей охране без вооруженного столкновения. Вместе с Михельсоном, естественно. Когда ваши люди могут прибыть во Владивосток?
     - Они уже там, Иван Сергеевич, и поступают в ваше полное подчинение немедленно. Старший прибудет к вам в течение получаса.
     - Я так и полагал, но торопиться не будем, Аркадий Исакович. Людям и мне тоже необходимо отдохнуть. В пять утра завтра жду старшего у себя в номере. Нет – у входа в гостиницу. Они же наверняка прибыли на нескольких джипах и с трейлером, чтобы не светиться в отелях.
     - Вы словно в воду глядели, Иван Сергеевич…
     - Зачем же глядеть в воду, - ответил Медведев, - хотя вода знает и помнит многое. Всего доброго, Аркадий Исакович.
     Медведев захлопнул ноутбук и понял, что Соболева осталась недовольна. Видимо, хотела еще что-то сказать, а ее лишили связи. Он пересел из кресла за столом на диван, и Вера последовала за ним. Мужская ладонь легла на женское колено и поползла вверх.
     - О, эти ножки, прелестные ножки! Сколько веков подряд они волнуют мужчин, заставляют сердца биться чаще, а тестостерон выделяться ведрами…
     Через час Медведев заказал обед в номер. После ласки продолжались стоя и лежа, на столе, на диване, на кровати и в душе. Пару часов все же удалось поспать и в пять утра они вместе вышли на улицу.
     - Как вы догадались, Иван Сергеевич, что наши ребята приедут на машинах и с трейлером? – спросила Соболева.
     Недавно называла по имени, а сейчас уже по отчеству. Неглупая женщина, подумал он, может быть, встретиться с ней в Н-ске? Нет, сразу же отверг он эту мысль, оба понимали разовость встречи, и никто не претендовал на большее. Ей бы хотелось… ну… многое чего бы хотелось многим…
     - Бойцы без оружия мало чего стоят, - ответил Иван, - а как провезти оружие? В поезде и самолете не позволят, а на машинах пожалуйста, если лицензия есть. Опять же трейлер – это полная автономия и никаких паспортных засветок в гостиницах. Так что догадаться несложно, Вера.
     Джипы подкатили к железнодорожному тупику, но не близко, вне пределов прямой видимости и слышимости движения. Проинструктированные бойцы ждали у автомобилей, а к составу направился один Медведев. Он чувствовал – гостей там ждали. Михельсон кожей ощущал опасность, спал плохо и постоянно тормошил, не давая расслабляться охране.
     На рассвете силуэт приближающегося человека просматривался четко, и охрана железнодорожных вагонов заняла заранее подготовленные скрытые позиции. Медведев шел, понимая, что сейчас в него стрелять не станут, но и потом не отпустят живым. Теперь главное для них – поймать и выпотрошить, в том числе и пытками, всю информацию. В случайного прохожего здесь не поверит никто, хотя теоретически это возможно.
     Медведев шел и усмехался над беспомощностью людей, считающих себя силой. Кто сейчас правит миром? Кучка богатых говнюков. В любой стране почти одно и тоже. Внезапно усмешку смахнула возникшая мысль – в конце своего правления Президент должен выбрать. Кого он выберет? Сотню богатых или сто миллионов бедных? Но мысль, пришедшая не вовремя и не на подготовленную почву, не задерживается надолго и не приносит плоды. Но это все-таки мысль… Сейчас не до нее.
     Медведев изменил собственное биополе вокруг. По мере его приближения охрана железнодорожного состава, намеревавшаяся броситься и скрутить идущего, элементарно засыпала, а он шел вдоль состава, дабы никого не оставить в сознании. Целый состав с телевизорами и все спали. Спали сопровождающие, спала охрана, спали машинисты тепловоза, спал Михельсон.
     Приведя собственную ауру в нормальное состояние, он позвонил. Теперь уже другая охрана бежала вдоль железнодорожного состава и использовала нейлоновые разовые наручники, не забирая оружие. Тепловоз уводил состав с товаром и Михельсоном в другое место, а валявшихся на земле чоповцев найдут связанными гораздо позже. Часть их оружия растащат бомжи и попадутся достаточно быстро, а другая часть исчезнет до поры до времени. Физически он не наказал ни одного сотрудника охраны – позже их власть накажет за потерю оружия, а с Михельсоном пусть разбирается сам Блюменбаум.
     Про «сонную» ауру Медведев, естественно, никому не рассказывал и не собирался в будущем, а немного видевшие люди гадали, как может один человек нейтрализовать пятнадцать без нанесения видимых телесных повреждений? В ниндзя никто не верил, но нечто подобное предполагали – напал и нажатием определенной секретной точки отключил всех.
     Блюменбаум получил свой товар в полном объеме. Был, естественно, доволен и злился одновременно на Соболеву. С её слов Медведев поговорил с контейнерами в морском порту, потом с домами в городе и тем самым вышел на похищенные телевизоры. Стены тоже имеют глаза и уши, надо только уметь с ними поговорить. Какие стены, какие уши, что за хрень несет эта Соболева, ссылаясь на Медведева?! Но товар-то найден и возвращен! В сердцах он вспоминал фильм «Видевший сквозь время». Там Вольф Мессинг читал мысли и проходил сквозь кремлевскую охрану. Но Мессинг существовал на самом деле, а это второй? Но и хрен с ним… второй, третий, первый. Главное – товар возвращен, и воришка пойман, подвел итог Блюменбаум.
    
    
*          *          *
    
    
     Середина мая, но еще даже не прилетели стрижи. Эти удивительные птицы прилетают в Н-ск 22-ого числа. Считается, что зимуют они в Африке. Но кто знает, может быть, эти прилетели из Израиля, Алжира, Марокко или Грузии? Их зимование там тоже возможно. Диковинные птицы, развивающие скорость до 120-ти километров в час, живущие в небе в полном смысле этого слова. Стрижи спят, кушают и спариваются в воздухе, совершенно не умея ходить по земле. Каждому, как говорится, своё.
     Вернувшись в родной город, Медведев занялся поисками небольшого колесного трактора и прицепных устройств к нему. В сельской местности могли потребоваться не только тележка, плуг, окучиватель, косилка, но и лопата с ковшом. Также он приобрел бензо и электропилу, электрорубанок, дрель, лобзик – в деревенском доме всё пригодится. Купил небольшую цистерну под ГСМ на три тонны, такого объема горючего одному трактору вполне хватит на несколько лет. Наверняка в деревне и электричество частенько отключают – приобрел генератор на один киловатт, в простонародье называемый Кубиком. Легко потянет холодильник и электроинструмент.
     Вечером он появился у Оболдиной. Та, пылая страстью, всё равно начала с претензий. Он действительно не был у нее пару недель и даже не звонил. Жене бы звонил, это понимали оба.
     После секса Ирина спросила:
     - Иван, ты взялся защищать Батона и совсем не появляешься у него. На тебя это не похоже, почему?
     - Потому, что в этом нет необходимости. Я жду суда, где его оправдают.
     - Оправдают? Дудки, - фыркнула Оболдина, - я смотрела дело: сбыт, конечно, натянут, но хранение железное. Так что двести двадцать восьмая от него никуда не уйдет. Пусть и не со значком один. Не до двадцати, но до пятнадцати лет срок – тоже немало.
     - Ты мне перестала верить? – удивленно спросил Медведев.
     - Верю, - ответила Оболдина, - но там ничего сделать нельзя.
     - Вот потому опера и обижаются постоянно на следователей. Они ловят, не спят ночами и пашут по выходным, а эти в уютных креслах косяки строчат, материалы как следует оформить не могут. Да-а-а… чё там говорить-то… Резонансный процесс будет, очень резонансный. С полетом голов… Не переживай, твои следаки не в теме.
     - Но они же дело ведут…
     - Всё, хватит об этом, - словно отрубил Медведев, - я завтра опять уезжаю на недельку и сотовой связи там нет. Выспаться надо…
     Огромная фура вместила в себя все вещи, закупленные Медведевым. Деревня Максимовка находилась от города на расстоянии ста двадцати километров. Сотня по асфальту и двадцать по плохенькой гравийке. Но по гравийке, а не по проселочной дороге, где грязь в непогоду бывает и до колена.
     Фура добиралась до деревни два часа. Иван никогда не был здесь и зрелище его угнетало. Фактически брошенная деревня с пустующими избами и зияющими не заколоченными оконными проёмами. Всего пять жилых домов из когда-то существующей сотни. Ни магазинов, ни связи, ничего. Но электролинию не обрезали и теперь она представляла единственное благоустройство этого населенного пункта. Как здесь выживали люди без магазинов, завозившие летом муку, сахар, соль и крупы? Выживали… 
     Хлеб пекли, мясо и рыбу добывали, а овощи выращивали. Меняли, например, теленка в райцентре на муку, сахар и соль, так и жили, штопая одежду еще с советских времен. Всё лучше, чем жить в доисторических пещерах, обеспечивая на выборах сто процентное голосование. ХХI век, словно и не существовал здесь вовсе. Хотя нет, оговорочка вышла – электричество было, которое еще при Ленине протянули.
     Дом Иван угадал, и фура подошла прямо к нему. Выскочившая Олеся бросилась на шею, заплакала. Родители из ограды оторопело смотрели на подошедшую сорокатонную пятиосную фуру. Знакомились быстро – надо было разгрузить прибывший автомобиль. Руководил Иван, потом отец Олеси, Игнат Федорович, помог разместить доставленные предметы и механизмы по-своему. Ольга Ивановна, мама Олеси, словно наседка, чего-то бегала туда-сюда и кудахтала по-домашнему. Когда фура разгрузилась и ушла, все с облегчением присели на крыльцо.
     - Игнат Федорович, Ольга Ивановна, знакомиться подробнее станем за столом, - начал разговор Иван, - а пока надо разместить всё по своим местам. В деревне без техники трудно, это понятно даже мне, чисто городскому парню. Поэтому привез то, что посчитал необходимым. Главное, наверное, здесь трактор. Совсем маленький не стал брать – вдруг придется бревна возить или стог сена подтянуть: мощности этого вполне хватит. Навесное оборудование позволяет пахать огород, окучивать картошку, косить сено, копать ямы и так далее. Бензо и электропилы, электрорубанок, дрель – сами все посмотрите позже. Цистерну надо где-нибудь подальше от дома установить на случай пожара. Завтра или послезавтра в райцентр съездим, закажем бензовоз, чтобы емкость заполнили. Три тонны вам надолго хватит. Не прохлаждаться приехал, а помочь с огородом и по хозяйству. Так что командуйте, Игнат Федорович.
     Миловановы сидели на крыльце молча. Потом отец все-таки произнес:
     - Инопланетянам я бы удивился меньше. Разве такое возможно? – он указал рукой на привезенную технику.
     - Игнат Федорович, - сразу же ответил Иван, - говорила вам Олеся или нет, но за последнюю неделю я заработал несколько сот миллионов рублей. Неужели я такой жмот, что пожалею родителям своей женщины всего два-три миллиона? У вас может возникнуть естественный вопрос – что за работа такая и не бандит ли я? Ко мне обратился один бизнесмен, у которого украли большую партию телевизоров на сумму пятьдесят миллионов долларов. Полиция их найти не смогла, а я нашел и вернул хозяину всего за десять процентов стоимости. Это нормальный процент при таких сделках. Десять процентов по сегодняшнему курсу в рублях составляет триста шестьдесят миллионов. И я их получил наличными. Законно получил, потому что умею работать головой, а не кулаками, как бандит, - Иван улыбнулся, растапливая возникшее недоверие.
     Но все равно возникла гнетущая тишина. Миловановы переваривали события и Медведев понял, что инициативу общения необходимо брать в свои руки. Он глянул на часы.
     - Обед уже… Ты, Олеся, с мамой что-нибудь там накрой на стол, а мы с отцом пока другим делом займемся. Надо привезенную цистерну под ГСМ стационарно установить. Вон там в поле метров за двести отсюда вполне подходящее место – и заправка недалеко, и огонь, если что, до домашних строений не достанет.
     Цистерну ставили не на землю. Четыре бревна сколотили в прямоугольник, выровняли по горизонтали и только потом установили цистерну. Позже Милованов огородил её жердями и сделал навес, чтобы не мочил дождь и не засыпал снег.
     Иван пробыл в Максимовке почти неделю. Помог освоить привезенную технику, вспахать и посадить огород. Понял, что без машины в деревне никуда и купил Миловановым еще новенький Уазик. Теперь они могли ездить в райцентр и в город тоже. Но надолго деревню не покинешь – скотину кормить надобно постоянно.
    
    
    
*          *          *
    
    
     Адвокатский кабинет Медведева широкой популярностью пока не пользовался. Народ про него ничего не знал – Иван не брался защищать мелкие кражи или хулиганские деяния, а тяжкие и особо тяжкие преступления распределялись по адвокатской элите, в которую Медведев не входил. Пока не входил и не собирался, он полагал стать лидером.
     Наступило время судебного заседания, и государственный обвинитель изложил обвинение, предъявляемое подсудимому. Подсудимый Батонов Илья Вениаминович заявил, что обвинение ему понятно, но он с ним полностью не согласен.
     Процесс рассматривался в обычном порядке и обвинение представляло свои доказательства первым. Хотя какие тут могут быть доказательства… Следствие не нашло ни одного свидетеля, который бы подтвердил факт причастности подсудимого к сбыту, изготовлению или хранению наркотических веществ. Батон не был законопослушным гражданином, но наркотиками он действительно не занимался никогда. Но обвинение нашло выход, представив для допроса суду следователя Суворову и двух понятых.
     Адвокат Медведев отказался от вопросов, пояснив, что допросит указанных лиц отдельно в порядке предоставленной очереди.
     Обыденный судебный процесс, результат которого для всех был предопределен заранее, шел в обычном порядке. Может быть, отличался только тем, что на процесс пригласили журналистов. В успехе обвинение не сомневалось и хотело продемонстрировать общественности результативность работы правоохранительных органов. Тем более, что обвиняемый являлся известным криминальным авторитетом. Не согласие Батона с предъявленным обвинением никого не удивило и не насторожило. Факт изъятия героина в количестве 1005 грамм говорил сам за себя.
     Но первые же слова адвоката заставили всех всколыхнуться и особенно журналистов, почувствовавших в процессе сенсацию.
     - Ваша честь, - начал Медведев, - со всей ответственностью заявляю, что мой подзащитный невиновен, а обвинение полностью сфабриковано и шито белыми нитками.
     - Ваша честь, - мгновенно затараторил фальцетом прокурор, - я заявляю протест и прошу оградить суд от голословных заявлений.
     Может быть, прокурор бы только усмехнулся в другом случае, но на процессе присутствовали журналисты и допустить даже сомнения в следственных действиях не полагалось никак. Медведеву также пришлось отвечать быстро:
     - Я тоже заявляю протест, прокурор мешает представлять суду факты, убедительно свидетельствующие о невиновности моего подзащитного.
     Судья разрешил ситуацию просто:
     - Излагайте факты, Иван Сергеевич.
     - Да, факты имеются неоспоримые и железобетонные, но хотелось бы изложить несколько мыслей в предисловии. Не просто мыслей, а касающихся именно настоящего уголовного дела. Например, почему представитель государственного обвинения не увидел или не захотел увидеть лежащую на поверхности липу.
     - Протестую, ваша честь, это голословное обвинение, - выкрикнул прокурор.
     - Если у прокурора недержание, то пусть примет чего-нибудь закрепляющего и не мешает излагать факты, - отпарировал адвокат. – Да, мой подзащитный ранее неоднократно привлекался к уголовной ответственности, но это не дает никому право обвинять его во всех грехах человеческих. Ваша честь, обратите внимание – с чего всё началось. Неизвестный позвонил следователю Суворовой и заявил о героине. Теоретически, конечно, возможно. Никто же не отрицает добропорядочность российских граждан, стремящихся оградить общество от преступных элементов. Старший следователь Следственного комитета области Суворова, стоящая на страже законности, реагирует немедленно и задерживает моего подзащитного, изымая у него в присутствии понятых героин. У меня сразу же возникли сомнения – хрупкая женщина задерживает человека, обладающего черным поясом по карате. Но у обвинения такого сомнения нет. Грудной младенец задерживает мужика… Не смешно, но и пока не факт. Но подозрения-то возникли, и я стал разбираться. Что удалось установить? Понятой Суходеев Андрей Борисович оказывается личностью хорошо известной правоохранительным органам. Конченный наркоман, стоящий на учете в наркодиспансере и имеющий неоднократные приводы в полицию за нарушение общественного порядка. Конечно, его сомнительная правопослушность еще не повод для сомнений по факту изъятия героина. Второй понятой – Загребнюк Эвелина Яковлевна, дорожная проститутка и наркоманка. Но дело не в этом, а всё дело в том, что ничего у моего подзащитного не изымалось. Следователь Суворова заставила Загребнюк и Суходеева подписать липовый протокол путем угрозы помещения под стражу и последующего осуждения по статье 228. Кто бы в ней сомневался, если они настоящие наркоманы?! Но и это можно было бы подвергнуть сомнению, если бы Загребнюк не была задержана полицией за проституцию именно в день и час, указанные в протоколе выемки. При личном досмотре у ней нашли наркотики. Имеются не только протокол задержания, но и факт видеофиксации, которые я передаю вам, Ваша Честь, с уже проведенной экспертизой подлинности. Зачем следователю Суворовой искать понятого, когда есть готовый человек, за собственную свободу готовый подписать все, что угодно?
     Зал загудел, а журналисты защелкали фотоаппаратами, снимая всех подряд участников процесса, особенно адвоката. Судья потребовала «зал» успокоиться и прекрасно понимала, что теперь журналистов удалять бессмысленно и даже вредно для возникшей неординарной ситуации. Адвокат продолжал:
     - Другой понятой Суходеев находился якобы во время изъятия героина у обвиняемого на лечении в наркодиспансере и вышел оттуда на следующий день. Он физически не мог учувствовать в липовом факте изъятия героина у обвиняемого Батонова Ильи Вениаминовича, который обществу более известен по кличке Батон. Соответствующие справки, протоколы и видео суду представляются. Присутствующие на заседании Загребнюк и Суходеев могут подтвердить мои слова в том, что их запугала и заставила подписать протокол изъятия старший следователь Суворова Анастасия Игоревна. Она это сделала с целью продвижения по карьерной лестнице, а героин этот она утаила при изъятии большой партии в другой области, когда расследовала соответствующее уголовное дело.
     Понятые и следователь Суворова признались в содеянном, а Батона освободили из-под стражи в зале суда за отсутствием состава преступления. Следствие хотело резонансного судебного процесса, и оно его получило. Только в обратном порядке. Суворову взяли под стражу, а генерала Предопятова, начальника СК области, уволили за отсутствием доверия. Не рой яму другому…
     Уголовное дело и судебный процесс по сфабрикованному обвинению Батона получили огромный общественный резонанс. Пресса элементарно опорожнялась фактами, не забывая разбавлять их досужими домыслами. И адвокат Медведев стал действительно враз элитным.
    
    
*          *          *
    
    
     Пролетело лето, пробежало, пронеслось. Почему-то всегда лучшее проносится мгновенно, лишь в памяти оставляя следы.
        Лето воплотилось жаждой жизни
        В травах и кустарниках, лесах,
        Муравьи, козявки, даже слизни
        В собственных блуждают чудесах.
     Осень… время поэтов и ярких красок. Время грусти и мурашек на коже от зябкого и мокрого ветра, время раздумий и осознания прошедшего, время бабьего лета и мокрых снежинок хлопьями.
     Медведев вовсе не собирался складывать деньги в кубышку и хранить их там до «посинения». Он приобрел неплохой загородный коттедж, основным достоинством которого считал небольшую сосновую рощу, огороженную забором, как и весь участок с домом. Гуляя с Олесей, он всегда брал с собой трость – нетолстую длинную палку, которой переворачивал по необходимости упавшие листочки, отбрасывал с тропинки сухие ветки или тихонько подталкивал какого-нибудь паучка, чтобы не растоптать ненароком.
     Именно в такой момент воодушевленной прогулки заработал домофон. Иван не мог видеть звонившего на экране, не находился дома, но пульт в его кармане пищал исправно. Олеся спросила:
     - Ты кого-то ждешь?
     - Никого. Мы недавно купили этот коттедж, и я про него никому не рассказывал. Странно…
     Он подошел к калитке ворот, открыл и удивленно воскликнул:
     - Ты!? Не ожидал, честно говоря, не ожидал. Как узнал адрес?
     - Я же все-таки опер, - ответил Виктор Самосин, бывший сослуживец Медведева по отделу.
     - Проходи, капитан, проходи, - пригласил Иван гостя.
     - Майор уже.
     - Да-а, это я теперь вечный капитан… запаса. Что-то случилось? – напрямую спросил Медведев.
     - Почему сразу что-то случилось? – неопределенно возразил Самосин.
     - Мы, вроде бы, и раньше семьями не дружили, чтобы в гости ходить, - пояснил Иван, - но работали дружно, рассказывай.
     Медведев предложил расположиться в гостиной, указав рукой гостю на одно из кресел. Он сел, осмотрелся.
     - В полиции на такой коттедж не заработать, - бросил с усмешкой Самосин и посмотрел на Олесю.
     - Как насчет заработать – не знаю, но некоторые имеют жилье и получше. Рассказывай. Это жена и помощник адвоката, ей тоже будет полезно послушать.
     - Так чего тут рассказывать… - неопределенно высказался Самосин, - группу после тебя я возглавил, Дроздов свалил сразу же, папаша его в управление забрал. Сейчас этот студент, как ты выражался, нам указания дает.
     - А как ты хотел, Виктор, - ухмыльнулся Медведев, - или ты всё ещё по меркам Советов живешь?
     Самосин пожал плечами.
     - Мы, конечно, не самые худшие в городе, но с первых мест по раскрываемости в серединку всё же скатились. Оболдина на каждом совещании у руководства твердила, что из-за тебя. В том смысле, что не стоило увольнять лучшего опера. Видимо, её настойчивость кого-то достала и сегодня утром её задержало УСБ. Взяли прямо в кабинете с поличным на получении взятки в сумме пятидесяти тысяч рублей. Денег пожалели, - усмехнулся Самосин, - она же не сержант ППС – взятка меньше месячной зарплаты, но на уголовное дело вполне тянет. Я бы и в пятьсот тысяч не поверил, а тут пятьдесят.
     - И что? – спросил Медведев.
     - Как что?! – возмутился Самосин, - спасать Оболдину надо, спасать. Её же посадят, ни за что посадят…
     - Опер к адвокату пришел… - усмехнулся Медведев. – Расследуйте, выясняйте. Управление собственной безопасности… Дело в СК области будет?
     - Насмешки сейчас не к лицу тебе, Иван. Оболдина к тебе очень хорошо относилась, если и ругала когда, то чисто по-матерински. Подставили её, чисто подставили. У Следственного комитета все карты на руках – заявление и взятие с поличным. Я понимаю, Иван, что ты в обиде на систему, но не Оболдина же тебя с органов уволила. Она не о результатах, а даже о самой комиссии узнала постфактум, когда приказ на тебя пришел. Что она могла сделать? Но ты и так уже следствие поимел с этим Батоном. Следователь села, генерала уволили… Не время сейчас отношения выяснять, надо Оболдиной помочь, в камере она противостоять подставе не сможет. Ты говоришь – расследуйте… Мы даже к заявителю подойти не сможем, сам же всё понимаешь прекрасно. А ты, Иван, как адвокат, можешь расследование вести по закону. А мы поможем тебе. Чем сможем и чем не сможем тоже.
     - Сможем и не сможем, - буркнул в задумчивости Иван. – Сам-то что, Виктор, думаешь, кто заказал Оболдину, кто заявитель? Наверняка это разные лица.
     - Сложный вопрос… Заявителя ты, Иван, сам законно узнаешь, как адвокат. А вот с заказчиком у меня две версии. Первая, это Лавров. При тебе он начальником отдела в СК работал, где эта дура Суворова служила. Он потом замом стал и сейчас исполняет обязанности начальника СК области. Оболдину показательно подставили, чтобы всем в полиции стало понятно – Следственный комитет трогать не стоит.
     - Ясно, война со мной перешла в войну систем. А вторая версия?
     - Вторая – это наш начальник полиции, подполковник Стрекалов. Он давно метит из замов в начальники ОВД. Других версий, извини, нет.
     - Ладно, - вздохнул Медведев, - разберемся. Мне надо в кабинет Оболдиной попасть. Организуешь?
     - Зачем? – удивленно спросил Самосин.
     - Ну ты даешь, Виктор! Это же место преступления. Оболдину там с поличным вязали?
     - Там, но какой смысл? Кабинет ты видел не раз, пакета с деньгами нет. Чего смотреть-то?
     - Ты говорил, Виктор, что по раскрываемости скатились с первого места в серединку. Потому и скатились, что «чего-смотреть-то». Так проведешь в кабинет?
     - Попробую, - ответил неуверенно Самосин.
     - Тогда едем прямо сейчас. Извини, Олеся, дела, надо бывшую начальницу выручать. Сидеть – непросто, а ни за что сидеть – тем более.
     Медведев не появлялся в здании отдела полиции со дня увольнения по состоянию здоровья. Здоров, как бык, но уволен. Неугодных людей в полиции не держали. Не помогла даже «нештатная должность» лучшего опера. Народу он был как раз угоден. Но кто тут говорит о народе и позаботится о нем?
     К удивлению не только Медведева, но и Самосина кабинет начальника отдела не пустовал – в нем обустраивался заместитель, начальник полиции Стрекалов. Медведев вошел в кабинет с возмущением, осмотрелся, считывая информацию свершившегося деяния с окружающих предметов.
     - Кресло еще не остыло, если можно так выразиться, и суд по аресту решения не принял, а вы, подполковник, в кабинет въехали. Выезжать с позором придется.
     Стрекалов, бывший непосредственный начальник Медведева, «наливался кровью».
     - Ты кто здесь такой, Медведь простреленный, чтобы мне указания давать? Взялся защищать свою подругу, но ничего не получится – её с поличным взяли и отсидит сколько положено. Оборотням не место в полиции. Дежурный, - закричал он в трубку, - почему посторонние в отделе, кто пустил? Вышвырнуть Медведева на улицу немедленно, немедленно я сказал.
     Выходя из кабинета, Медведев ничего не ответил, только шепнул Самосину:
     - Подстава чистой воды, это верно.
     - Станешь защищать Оболдину в суде? – спросил Самосин, - но это слишком долго, сломают её в СИЗО, сломают, не поглядят, что женщина.
     - Она не Батон и ситуация здесь другая, суда ждать не стану. Позвоню, когда будет нужно, - ответил Медведев.
     Виктор Самосин сообщил нерадостную весть, но враги о содеянном пожалеют, сторицей заплатят. В этом Медведев не сомневался ни капельки. С чего начать? Он решил переговорить вначале с Оболдиной, но в ИВС ее уже не было, вернее, даже не поступала – сразу отправили в СИЗО. Зная о неплохих связях Оболдиной в ИВС, ее сразу поместили в СИЗО, а это уже грубейшее нарушение законности. Но Следственный комитет пошел даже на это уголовное деяние: незаконный арест. Комитет не сомневался, что суд вынесет Постановление об аресте, подумаешь, на день позже… Кто проверять станет? А это статья 301 УК РФ, часть вторая, заведомо незаконные заключение под стражу или содержание под стражей – до четырех лет.
     Медведев не сомневался, что к начальнику СИЗО его сейчас не пропустят, но он знал номер и позвонил:
     - Полковник Огарев? Это капитан Медведев, правда бывший капитан и опер, но вы знаете. Без предисловий – у вас сейчас незаконно содержится Оболдина, начальник Зеленогорского отдела внутренних дел. Вам обещали подвезти Постановление суда об аресте, но его нет и не будет. Я уже выезжаю к вам с прокуратурой и буду через пятнадцать минут. Надеюсь, что Оболдину вы освободите до того, как.
     - Никакой Оболдиной у меня нет и не было, - ответил Огарев и бросил трубку.
     «Нормальный ход», - прошептал Медведев. Он понял, что полковник сейчас срочно помчится освобождать Оболдину и извиняться. Кому же хочется сидеть из-за оплошностей других, преступных оплошностей?
     Металлические ворота следственного изолятора приоткрылись на метр и Оболдина вышла, сразу же упав на грудь Медведеву. Она плакала… В кадре медведевского смартфона все-таки мелькнуло лицо начальника СИЗО…
     Дома, в своей двушке, он отправил бывшую начальницу в душ, потом уложил в постель и только после завел разговор:
     - Что будем делать, Ирина?
     - Что будем делать? – фыркнула она, - ты же знаешь, что я не беру взяток. Но кто-то подбросил мне конверт с деньгами в ящик стола и этот кто-то сделал это ночью или рано утром, до моего прихода на службу. Надо выяснить у дежурного: кто брал ключ от моего кабинета?
     - Не надо, - возразил Медведев, - ключ никто не брал, твой заместитель Стрекалов давно имеет дубликат.
     - Стрекалов решил меня подсидеть и подставить под взятку? – удивилась она.
     - Чему ты удивляешься? – хмыкнул Медведев, - он давно мечтал о твоем месте и злился, когда тебя, начальника следствия, поставили руководить отделом. А он, начальник полиции, пролетел, как фанерка над Парижем. Но он один ничего сделать не смог бы.
     - Это как? – не поняла Оболдина.
     - Каком к верху, - возмутился Медведев, - ты, Ирочка, словно только что родилась. Должен быть заявитель, который обратится в управление собственной безопасности. Или, может, напрямую в Следственный комитет заявить, что и было сделано.
     Лавров Константин Андреевич, с которым мы когда-то дела вместе расследовали, с начальников отдела быстро вырос в замы и сейчас исполнят обязанности начальника Следственного комитета области. Именно он уговорил Огарева, начальника СИЗО, чтобы тебя поместили в изолятор до решения суда об аресте.
     - Я думала, что суд заочно вынес Постановление об аресте, без моего присутствия, такое возможно в исключительных случаях.
     - В исключительных случаях, - передразнил ее Медведев, - в каких исключительных случаях, если тебя из собственного кабинета прямиком в СИЗО увезли? Боялись, что найдешь способ оправдаться, вот и наломали дров.
     - И что мне теперь делать? – напрямую задала вопрос Оболдина. – Уголовное дело возбуждено, и они могут меня по-настоящему закрыть. Я знаю, что ты разберешься, но сидеть ни за что все равно не хочется…
     - Дома у меня будешь сидеть… сутки, больше не потребуется. Не звонить и ни с кем не общаться, а мне пора делом заняться.
     Медведев ушел, оставив Оболдину одну в квартире.
    
    
*          *          *
    
    
     Узенькая и тихая улочка в городе славилась своей таинственностью. Совсем не потому, что была короткая по длине и вдобавок перегорожена искусственно поперек. В разы меньший автомобильный поток не создавал здесь пробок, не смотря на двухполосную проезжую часть, одна полоса которой в течение всего дня заставлена припаркованными машинами. И непонятно почему они здесь парковались – каких-либо солидных предприятий на улице не было, а жильцы ставили машины во дворах. Мелкие ипешки – другой вариант не рассматривался.
     Именно на этой «древней» улице располагалось четырехэтажное здание областного управления ФСБ. Медведев открыл массивные двери и вошел внутрь. Ничего необычного – обычная «вертушка», металлоискатель на входе и прапорщик в форме.
     - Чем мы можем вам помочь? Представьтесь, пожалуйста, - вежливо произнес он.
     - Я к майору Фёдорову, доложите, что пришел Медведь.
     Прапорщик посмотрел внимательно, но переспрашивать не стал. В ментовке бы однозначно переспросили: что за Медведь такой, ухмыльнулся он. Прапорщик позвонил и объявил позже:
     - Ждите, - он указал рукой на маленький холл перед «вертушкой», - к вам спустятся.
     Ждать пришлось недолго и после обычных формальностей посетителя провели в комнату для бесед. Так, по крайней мере, назвал её Медведев.
     - Слушаю вас, - кратко произнес чекист.
     Медведев и Фёдоров знали друг друга по службе, хотя их интересы не пересекались и совместных дел они не вели.
     - Полагаю, что в представлении не нуждаюсь и обратился к вам, Игнат Петрович, как к оперативнику, курирующему правоохранительную систему, - начал разговор Медведев.
     - Почему вы так решили? – сразу же спросил Фёдоров.
     - Кошки-мышки оставим для крыш и подвалов, - отпарировал Медведев, - у меня к вам дело, которое может решить только ваша система. Полиция и Следственный комитет предвзяты в этом конкретном вопросе. Позавчера была незаконно задержана и арестована Оболдина Ирина Витальевна, подполковник, начальник ОП-5, Зеленогорского р-на. Я служил в этом ОВД, пока меня не «слили» по состоянию здоровья.
     - Слили? – переспросил Фёдоров, - но у вас было тяжелое ранение в голову и медицинская комиссия…
     - Я рад, что вы в курсе, майор, - перебил Медведев, - но комиссию заставили. Профессор Солнцева хотела вмешаться, но я попросил этого не делать. Лучше быть уволенным по состоянию здоровья, чем сидеть за подброшенную наркоту. Но не об этом сейчас. Оболдину, как говорится, взяли с поличным на взятке в сумме пятьдесят тысяч рублей. Понятые, Следственный комитет, УСБ – всё вроде бы, как и положено. Но то ли торопились, то ли уверовались в безнаказанности или ещё чего, но допустили массу непростительных ошибок.
     - Оболдина не брала деньги? – решил уточнить Фёдоров сразу.
     - Естественно, их подбросили и у меня есть железные доказательства. Вам останется только задокументировать их.
     - Продолжайте, - произнес майор.
     - Продолжу с того, что задержанную Оболдину сразу же увезли в СИЗО…
     - Это как, без Постановления суда? - удивился Фёдоров.
     - Именно так, - усмехнулся Медведев, - они боялись, что в ИВС у начальника отдела есть свои люди. Но и это бы ладно, так они даже протокол задержания не составляли – сразу наручники и в СИЗО.  Видимо, надеялись на арест суда задним числом. Я позвонил начальнику СИЗО полковнику Огареву и заявил, что еду к нему с прокуратурой. Он за пять минут выкинул Оболдину на улицу, подлец, испугался, что привлекут за незаконное содержание под стражей. Освобождение зафиксировано на видео, так что Огареву не отвертеться. На него надавил и заставил незаконно принять Оболдину начальник СК области Лавров, вернее он пока ещё исполняющий обязанности.
     - Но вы говорили, Иван Сергеевич, что деньги подбросили, - решил уточнить Фёдоров.
     - Верно, всё организовал заместитель начальника Зеленогорского ОВД Стрекалов совместно с Лавровым. Оба сейчас И.О. и надеются получить эти должности без приставки. Стрекалов, вроде бы, всё гладко придумал. Несколько дней назад ППСники задержали некоего Клюшкина с наркотой. Притащили в отдел, а на пакете только их пальчики и оказались. Задержали без понятых, тэ дэ и тэ пэ, короче. Вот, якобы, Оболдина и вымогала с него пятьдесят тысяч. А он в Следственный комитет с заявлением. Ссориться со Стрекаловым ему резона не было, да и пятьдесят тысяч обещали после разборок отдать. Но, есть одно большое «НО». Клюшкин к Оболдиной не ходил и вообще в тот день в отделе не появлялся – на видеокамерах его нет. Деньги в ящик стола Оболдиной подкинул ночью Стрекалов. И понятые его агенты-наркоманы.
     - Ясно, - вздохнул Фёдоров, - схема понятна, но у вас только слова.
     - Так допрашивайте, изымайте видео, работайте, - возмутился Медведев.
     - А вот указывать нам не надо. Свободен, Медведев, - озлобленно ответил Фёдоров.
     - Ну что вы, - с усмешкой ответил Медведев, - кто я и кто вы…
     «Кто я и кто вы» … - произнес тихо чекист вслед ушедшему адвокату, бывшему оперу. Этот «кто» уже не раз поимел Следственный комитет. С такими лучше не ссориться даже конторе.
     Подполковника Стрекалова сотрудники, мягко говоря, недолюбливали. Амбициозен и груб, несправедлив – определений вполне хватало для презрения. Омоновцы брали его в кабинете Оболдиной с применением силы, ударяя лицом о стол, а потом и о взъём берца. Лаврова задерживали мягче – просто заломали руки и одели наручники.
    
    
*          *          *
    
    
     После взбудораженных событий Оболдина на диване приткнулась к груди Медведева и уснула. Нервная система требовала разрядки. Иван не захотел перекладывать её на подушку, чтобы не разбудить. Так и сидел на диване, изредка осторожно поглаживая рукой волосы подруги.
     Внезапно зазвонил телефон и Медведев даже вздрогнул, выругавшись про себя. Не догадался отключить связь. Ирина проснулась.
     - Что, кого-то убили? – ещё толком не проснувшись, спросила она.
     Медведев улыбнулся и Оболдина поняла, что всё еще не может смириться с его вынужденной отставкой.
     - Извини, ты теперь у нас не опер, а адвокат… Скажи, Ваня, почему мне так не везет? Посадить захотели, а никто из подчиненных даже пальцем не шевельнул. Если бы не ты, то сидеть бы мне наверняка, а на зоне бы ещё и угробили совсем.
     - Сама виновата, - ответил Медведев.
     - Я виновата?! – возмутилась Оболдина. – В чём виновата: что взяток не беру?
     - Стрекалов твой подчиненный, на хрена ты гниду в должности держала? А насчет других сотрудников, то ты ошибаешься. Самосин Виктор сразу ко мне пришел, никто из уголовного розыска не поверил, что ты взятку взяла. Ты сама бывший следователь и понимаешь, что за твоими ребятками установят жесткое наблюдение. А я, как адвокат, могу работать. Там и работать-то не пришлось: уверенные в безнаказанности и второпях они столько ошибок наворотили, что я тебя сразу же из СИЗО вытащил. Ну и чекист Федоров сработал оперативно.
     - Да, надо бы ему отдельное спасибо сказать майору, - согласилась Оболдина.
     - Федоров, - хмыкнул Медведев, - не нравится мне этот прыщик чекистский. Сработал быстро и эффективно, но вынужденно. Так, по крайней мере, мне показалось. Не могу объяснить, но подлый и ядовитый он человек.
     - И что теперь? – спросила Оболдина.
     - Ничего. Выходишь завтра на службу и не месишь котлеты с мухами.
     - Но он же все-таки быстро сработал. Я на свободе и уголовное преследование в отношении меня прекратили, - возразила Оболдина.
     - Конечно, - согласился Медведев, - что он мог другого, когда всё на блюдечке принесли? Проволынить и через сутки из органов вылететь? Журналисты бы ему волокиты ни на час не простили. Этим чайкам пера лишь бы заглотить да сиркнуть. Федоров не так туп, как Стрекалов с Лавровым.
     - Да-а, такого оперативника просрать… - вздохнула Оболдина, - куда катимся? Ты не ответил на звонок, - внезапно сменила она тему, - значит, уйдешь. И мне тоже пора…
     - Извини, дела, - развел руками Медведев.
     - Звонила Милованова? – решилась она на вопрос.
     - Нет, это по делу, - возразил серьезно Медведев.
     - Согласна, глупый вопрос. Коммуняки тоже имели проституцию с трибуны, а ночью уже натурально. Чего с дуры возьмешь?
     Она встала с дивана и направилась к выходу, более ничего не сказав.
     Медведев перезвонил по неотвеченному номеру и договорился о встрече.
     Мачо поджидал его в одном из своих коттеджей. Частная территория без лишних глаз и ушей устраивала обоих. По накрытому столу у бассейна, длинноногих девушках в белых фартучках Медведев понял, что разговор предстоит долгий и серьезный.
     - Я так и понял, что ты перезвонишь, Медведь, - начал разговор Мачо. – Кто-то или обстоятельства мешали ответить сразу. Лавров со Стрекаловым твоих рук дело?
     - Рук закона.
     - Ну да, согласен, лапшу с ушей я давно стряхнул. По пять капель и…
     - Канэчно, - согласился Медведев, - для разминки не помешает. Ах, эти ножки от бедра, меж ними бездна волшебства…
     Через некоторое время мужчины вернулись к столу, а девушки удалились внутрь дома. Жара, но шатер на улице создавал тень и ветерок навевал комфорт.
     Медведев отпивал по глоточку водки и закусывал её красной икрой. Слава богу, никто её здесь количественно не лимитировал. Он не торопил события и не начинал разговор первым. Вернее, не предлагал начать. Вор должен решиться созреть сам.
     Сложный вопрос, особенно сложный для законника, когда приходится обращаться за помощью к менту, путь и бывшему. Но оттягивай-не оттягивай время, а говорить придется.
     - У меня бизнес небольшой на периферии имеется. Ряд торговых павильонов. Не на меня, конечно, оформлены, сам понимаешь. Так вот… Заявились к юридическим собственникам какие-то отморозки и предложили купить бизнес по себестоимости. Вернее, где оформлено ООО – десять тысяч рублей. Где ипешки – по тысяче. Наглость, конечно, запредельная. Представляешь, Медведь, мебельный бутик или меховой салон за тысячу рублей продать… Сам павильон и товар в нем на миллионы предлагают купить за тысячу деревянных. Представляешь, Медведь, прямо говорят, без прикрытий. Представляешь… Это же чистой воды грабёж среди белого дня. В девяностые так не работали…
     - И что? – как бы между прочим спросил Медведев.
     - Как это что?! – взорвался в ярости Мачо. – Они увезли директоров, а персоналу предложили разойтись по домам. Дескать, придет новый хозяин и снова станете работать.
     - И что? – индифферентно спросил Медведев, - нашлись хозяева?
     - Я здесь хозяин и там тоже, - возмущенно ответил Мачо.
     - Земные хозяева, - пояснил Медведев, - ты же непосредственно бутиком не руководишь.
     - Земные… не руководишь… Не нашлись ни хрена, как в воду канули. Ни дома, ни на работе, ни в гостях, ни у родных, нигде нет!
     Мачо возмущенно стукнул кулаком по столу и залпом выпил рюмку водки.
     - А мне зачем это рассказываешь? Я же адвокат, а не сыщик теперь.
     - Не идиот, поэтому и рассказываю.
     - Допустим, - ухмыльнулся Медведев, - какая мне с этого выгода?
     - Жируешь, над слабостью моей надсмехаешься, - зло бросил Мачо.
     - Ладно… Но точки над «и» необходимы. Времена-то Советов прошли, - Медведев состроил рожицу.
     - Не понял, причем здесь Советы?
     - При том, что там делом занимались, а сейчас деньгами.
     - А-а-а, понятно. Сколько ты хочешь?
     - Это твое предложение?
     - Не темни, Медведь, знаешь же, что получишь всё.
     - Всё, - усмехнулся Медведев, - у него было всё… Всё не надо. С суммой позже определимся. Рассказывай подробности.
     - Подробности, - хмыкнул Мачо и снова выпил рюмку водки. – Десять разных павильонов на восточной окраине города. Приходили два отморозка, разговаривали с директорами и уходили вместе с ними. Лиц не скрывали, на видео они присутствуют везде. О чем говорили: неизвестно. Но персоналу объявили, что руководители уволились. До прихода новых торговлю необходимо приостановить. Сотрудники на работу все равно приходили, торговали остатками, но бизнес падал без новых поступлений. Немногим позже появились новые собственники. Характерно то, что снова пропали все. Ипешки, которые юридически оформили продажу бизнеса. Их пятеро. Оошки тоже переоформили бизнес и исчезли. Кто, по слухам, на юга отправился, кто куда. Но новенькие работают и охраняет их новый ЧОП.
     - Если подводить итоги, то бизнес пришел в норму, а смотрящий остался сбоку. Ну и хрен бы с ним, да людей жалко. Как говорится: нет тел – нет дел. Но из ментовки меня турнули вежливо, а посему ко мне это не относится.
     Медведев заметил, как Мачо сжал кулаки, не понравились ему слова о смотрящем. Но усугублять ситуация не стал и продолжил:
     - Ты, Мачо, вор и живешь по понятиям. Менты лепят показуху о законности, а я стараюсь жить по справедливости. Каждому своё, как бы не издевательски звучала эта фраза. А надо бы всем жить по законам природы.
     - Да-а, тебя они ловко выкинули со службы, - съязвил Мачо, - по законам природы – не пригоден.
     - Ну что поделать, - развел руками Медведев, - как говорил ученый, если в одном месте где-то, то в другом то-то.
     - Не понял, - откровенно сознался Мачо.
     - Это я так… о Ломоносове.
     - Из блатных, в авторитете?
     - В большущем авторитете, - согласился Медведев, стараясь не рассмеяться. – Но к делу. Подробности тебе ни к чему, а бизнес верну. Сумму наличностью обозначу позже, а пока мне завтра подгонишь новенький Крузак на мое имя, а в бардачке оставишь флешку с теми отморозками и лимон на мелкие расходы. Вопросы есть?
     - Всего один – сроки?
     - О-о-о-о! Я тебе судья что ли сроки давать? А-а, понял, ты не о том. У тебя же девочки чистые?
     - При чем здесь девочки? – удивился Мачо, - анализы каждый день, мазки и прочее.
     - Так я к тому, что без резины…
     Мачо долго смотрел и наконец до него дошло – резину тянуть никто не станет. Смеялся он от чистого сердца.
    
    
*          *          *
    
    
     Летний дождик освежил воздух, смыл сажу и пыль, дышать стало легче, особенно утром. Городу не требовался длительный дождь и пятнадцати минут вполне хватило «умыться».
     Медведев смотрел на карту города. Торговые точки, «изъятые» у Мачо, располагались на восточной окраине почти ровной линией. Словно кто-то взял линейку и начал вести ею по карте с восточной стороны.
     Прошедший дождик умерил пыл летней жары и Медведев решил проехаться по интересующим его объектам. Зашел в магазин с вывеской «Хлеб». Ассортимент приличный, но он решил поинтересоваться у продавца:
     - О, вполне приемлемо! А что было-то? Свежий хлеб больше недели не завозили…
     - А-а, это не к нам вопрос, - ответила продавщица, махнув рукой. – Брать что-нибудь будете?
     - Обязательно, но на обратном пути, - ответил Медведев.
     Он заметил, выходя из магазина, недавно установленную видеокамеру. Интересно, куда «вела» эта камера? Ведь кроме единственного продавца в магазине никого. В ЧОП? Это вряд ли, камера не стационарная и её трудно заметить не профессионалу. Цели он понял, когда заметил прицепившегося к нему «хвоста».
     «Маленький и не очень доходный магазинчик, а столько внимания», - усмехнулся он, мысленно прокручивая события. Если кто-то подумает, что к магазинчику, то окажется не прав. Камера установлена для определения последующих действий.  Просто так добром не раскидываются и все равно кто-то придет выяснить обстановку. Человек от Мачо, кого наймет Мачо? Вот это и старался выяснить Ферзь, прибравший к своим рукам восточную окраину города. Он прекрасно понимал, что его постараются вычислить. 
     А пока среди бизнесменов витали страх и неизвестность. Исчезнувшим предлагали продать бизнес и что из этого вышло…  Люди просто не понимали, не девяностые годы и убийств вроде бы нет. Но руководители-то исчезли, в полиции завели розыскные дела, а толку-то. Нет тел, нет дел… Пропали без вести, но кто в это верит?
     Полицейские «замучили» двух мужчин, видевших пропавших последними. Они практически ничего и не отрицали. Парни прошли огонь, воду и медные трубы, если можно так выразиться. Воевали в горячих точках, награждены орденами и медалями. На опросах они говорили одно и тоже.
     - В тот день, если действительно в этот день пропал директор обувного магазина, мы с Николаем виделись с ним, - пояснял полицейским Раскосов Сергей Иванович, бывший капитан ВДВ и ветеран боевых действий.
     - Николай это?..
     - Однополчанин, такой же капитан, как и я, - он ткнул пальцем в товарища.
     - Продолжайте, - попросил полицейский.
     - Пришли к директору, предложили продать бизнес согласно законной стоимости, то есть по уставному капиталу за десять тысяч рублей.
     - Блин, - выматерился полицейский, - какие все умные стали, аж тошнит. Ты не понимаешь что ли, дебил, что магазин этот не один миллион стоит?
     - Вы меня оскорбили, и я требую извинений, капитан. Кроме того, вы не представились, не озвучили причину моего появления в отделе – я задержан, арестован или ещё что-то?
     - А ты глаза-то, урод, протри, не видно что ли? – ответил полицейский в форме, поводя плечами.
     - Вижу, что сидит некто в форме полицейского капитана и рассуждаю: а что если форму на чурку натянуть – она может людей допрашивать? Чурке точно представляться не надо.
     - Чево?! – недоумённо возмутился полицейский, - чево ты там, сука, сказал?!
     Полицейский в ярости ударил по лицу опрашиваемого. Но тот перехватил кулак, вывернул руку и выбежал из кабинета. Свободно выйдя из здания вслед за сотрудником, Раскосов и был таков.
     А тем временем Медведев шел к другому торговому павильону и раздумывал: что сделать? Оторваться от слежки, дать понять, что топтуны обнаружены или просто набить им морду? Решил действовать, словно ничего не происходит.
     В обувном магазине продавщица попалась более разговорчивая и пояснила, что ассортимент действительно какое-то время был не ахти какой. Но сменился собственник и всё наладилось.
     Ферзь уже давно понял, что Медведев ходит по этим торговым точкам не просто так. Понял, потому что это вытекало из его разговоров с продавцами. Но главное он понял совершенно по-другому – он знал Медведева и уже собирался отдать приказ. Оказался бы тогда Медведев рядом с пропавшими без вести. И даже попал бы в этот список разыскиваемых.
     Ферзь не общался напрямую со своими бойцами-киллерами. Ни с Раскосовым Сергеем, чаще которого звали просто Косой, ни с Плюшкиным Николаем, именуемым по фамилии Плюшкой. С ними общался их сослуживец Горюнов, которого Ферзь ещё с армии ласково называл Горюней.
     Горюня и поведал Ферзю занимательную историю. Не только рассказал, но и показал. Плюшкин тоже присутствовал при разговоре в полиции и сумел всё записать на телефон.
     - Так, так, так, - забарабанил пальцами Ферзь, - это же замечательно и просто прекрасно? Хотел этого Медведя отправить в небытие, но сейчас вариант получше нарисовался. За ним можно присматривать и даже подружиться.
     Он объяснил план действий.
    
    
*          *          *
    
    
     Медведев подходил к своему адвокатскому офису и ещё издалека заметил слоняющихся у входа двух крепко сбитых мужчин. Он узнал их сразу. Это были как раз те парни, которые перед исчезновением посещали руководителей фирм. Пришли меня «растворить», подумал он, это вряд ли. Не потому, что у них не получится, а потому, что задача наверняка другая. Что ж, поживем – увидим.
     Медведев подошел к двери. Один из мужчин сразу же заговорил:
     - Мы к вам, Иван Сергеевич…
     - Знаете меня? – удивленно спросил Медведев.
     - Конечно, кто же не знает лучшего адвоката в городе.
     - Не скрою, приятная характеристика, - улыбнулся адвокат, - но, к сожалению, я сейчас прием не веду, обратитесь к другому. Дать адрес?
     - Нет, мы только к вам, Иван Сергеевич. Никто не справиться, кроме вас.
     - Это ещё почему? В городе достаточно хороших адвокатов, - возразил он.
     - Нет, здесь вариант специфический, чистый беспредел ментов. Я в этом смысле, что… - заволновался мужчина. Он понял, что проговорился и выдал свою принадлежность к преступному миру. Надо бы сказать о незаконных действиях… - Я к тому, что вы полицию изнутри знаете, никто лучше вас не справится.
     Медведев раздумывал, держа ручку входной двери. Подготовились к разговору, «шерстили» биографию и наверняка знают, что адвокатских дел на сей момент у меня нет.
     - Хорошо, проходите, - предложил Медведев.
     В офисе он попросил их начать разговор с краткого рассказа о себе.
     - Я Раскосов Сергей Иванович…
     - А я Плюшкин Николай Дмитриевич, - сообщил другой.
     - Мы оба, - продолжил Раскосов, - с детского сада вместе. В школе, в армии, в горячих точках и на гражданке. Ходили, искали работу, хотели купить бизнес. Один юрист подсказал нам, что можно купить дело по уставному капиталу. Мы предлагали, а на нас смотрели, как на идиотов. Позже мы поняли, что тот юрист нас просто развел, пошутил, так сказать. А потом стали пропадать руководители, у которых мы были. Менты, извините, полицейские нас поймали, силой запихнули в автозак и привезли в отдел. Там нас допрашивал капитан в форме. Я попросил его представиться и объявить причину нашего задержания. А он рассвирепел и хотел нас избить. Пришлось сбежать из отдела. И мы теперь не знаем: ищут нас или не ищут и что нам делать?
     Медведев разглядывал этих двух отставных военных. Тренированные ребята, ничего не скажешь, вполне способны похитить человека и закопать. Но это исполнители, причем не самые умные.
     - Выяснить: ищут вас или не ищут и можно ли считать ваши действия побегом – установить не сложно, - пояснил Медведев. – Главный вопрос в другом: как вы докажете, что капитан не представился, что нет протокола о задержании, который вы, якобы, подписать отказались при свидетелях. Основания, как я полагаю, на разговор с вами у полиции были.
     - Какие основания? – возмутился Плюшкин.
     - Действительно, - поддержал его Раскосов, - какие у полиции могут быть основания? Мы закон не нарушали и ничего противоправного не сделали. Какие могут быть основания? – повторил он.
     - Вы, видимо, последние видели пропавших руководителей, а это уже темя для полицейской беседы.
     - Последние мы были или не последние – это нам не известно, - возразил Раскосов.
     - А хватать нас среди белого дня и запихивать в кутузку, допрашивать и пытаться избить – это законно? – поддержал товарища Плюшкин.
     - У вас есть доказательства? – поинтересовался Медведев. – В полиции наверняка уже протокол и прочие документы имеются для вашего официального задержания и последующего ареста судом.
     - Шьют белыми нитками, - усмехнулся Раскосов, - ни хрена у них на сей раз не выйдет, доказательства железные имеются. И чем больше они на нас нароют, тем на больший срок этот капитан, который нас допрашивал, сядет.
     - Доказательства?.. поясняйте.
     - Всё, о чем я вам говорил, снято на видео. Как нас ни с того ни с сего в воронок запихивают, как допрашивают, не представляясь, как бить собирались. Мы могли бы этот материал в интернет выложить и конец ментам, но ссориться с ними не хочется – земля круглая.
     - Да, - поддержал товарища Плюшкин, - накажут же не только этого капитана, но и его начальство. Пусть его уволят по собственному желанию, и мы берегами разойдемся.
     Медведев просмотрел видео.
     - Согласен, сильный материальчик. Злоупотребление, оскорбление, попытка избиения… Капитана этого не знаю, при мне не служил. Значит, вы хотите, чтобы этот капитан уволился и вас больше не трогали?
     - Да, именно так, - в один голос заявили оба посетителя.
     - Но в полиции потребуют гарантий. Капитана уволят, а вы потом можете выложить видео в любой момент.
     - Мы и так это могли сделать, прокуратура бы враз его посадила, но нам землю вместе топтать. Кто потом поручится, что нам наркотики не подбросят или ствол грязный? – возразил Раскосов.
     - Согласен, мирно разойтись можно. Но вас все равно необходимо будет допрашивать в рамках розыскного дела по потеряшкам, извините.
     - Да не вопрос, пусть допрашивают, но законно, без оскорблений и прочего. Мы же все понимаем, людей необходимо найти, - ответил Плюшкин.
     - Тогда добро, оставляйте номера телефонов, а я поеду в отдел выяснять обстановку и разговаривать.
     Когда посетители ушли, Медведев подошел к окну и слегка отодвинул штору. Он сразу заметил вылупленные в окнах магазина напротив туповатые рожицы. Может, они и не тупые вовсе, но хотя бы сообразительные не выставляли бы свои лица напоказ, не манекены все-таки.
     Он вышел на улицу, топтуны выползи сразу и оба. Усмехнувшись, Медведев сделал вид, что забыл что-то в здании и вернулся. Топтуны, чертыхнувшись, тоже последовали обратно. Медведев больше уже не смотрел на них и направился в Зеленогорский отдел полиции.
     Оболдина удивилась, увидев его в своем кабинете. А Медведев повернул ключ в замке и усадил начальницу на стол.
     - Ты не мог подождать до вечера? – упрекнула она, вставая и одергивая юбку со стыдливой улыбкой.
     - Не мог, у меня к тебе дело. Десять бизнесменов пропали без вести, кто розыском занимается?
     - Капитан Левашов. А что? Родственники утверждают, что они убиты, но пока трупов нет – розыскные дела, ты сам знаешь.
     - Есть подозреваемые?
     - Есть косвенные. Два бывших десантника. Левашов их опрашивал как раз, а они ему руку вывернули и сбежали из отдела. Дежурный уже наказан – все-таки полиция не проходной двор. Будем подавать бывших вояк в розыск.
     - Есть основания?
     - Была только версия, хотя и основательная. Но раз сбежали, да еще с нападением на сотрудника – сто процентов попали мальчики.
     - Сбежали, - ухмыльнулся Медведев, - с чего бы им бежать-то ни с того ни с сего?
     - Как это ни с того ни с сего? – возмутилась Оболдина, - они последними видели пропавших, а возможно, убитых. Напасть на сотрудника в кабинете, а потом сбежать – разве это не повод к задержанию?
     - Естественно, не повод. Не было никакого нападения, врет всё твой Левашов. А вот незаконное задержание граждан было, попытка избиения Левашовым гражданина была. И у меня есть, Ирочка, железные доказательства. Этот Левашов… Хотя, чего я стану повторять всё многократно. Вызывай его к себе и предложи немедленно уволиться. Заартачится – сам дурак. Задерживай и передавай материалы в Следственный комитет. Никто тебя за выявленное преступление не накажет.
     Медведев показал видео.
     - Вот сука, сволочь, подонок, - Оболдина сжала кулачки. – Представляю – они у нас в камере, а в интернете этот ролик крутят. Меня бы вышибли с должности сразу. Как ты это раскопал, Ваня?
     - Об этом позже, Ирина, вызывай Самосина, пусть он, как начальник Угро, документы в Следственный комитет оформит, если Левашов не уволится.
     - Уволится, а потом видео в любой момент может всплыть… - с опаской произнесла Оболдина.
     - Не уволится, этот придурок до конца всё отрицать станет. Подробности у меня вечером дома. Пока, пока, - он помахал ручкой.
     Вечером в постели у Медведева Оболдина спросила:
     - Ванечка, а как ты догадался, что Левашов станет отрицать всё до последнего?
     - Это же просто, Ира. Левашов по натуре индюк и клёкал он до последнего в здании ОВД, считая, что свои не сдадут. Поругают, конечно, но даже не уволят. Его уверенная безнаказанность лопнула мыльным пузырем в Следственном комитете. Или я не прав?
     - Прав ты, Ванечка, во всем прав. Ты всегда прав и меня это даже иногда волнует.
     Она легла на спину и глаза её повлажнели.
     - Ты чего, Ира?
     Иван забеспокоился, вроде бы повода для слез не было.
     - Так, - бросила она неопределенно, - обидно и грустно стало. Старуха, а хочется большой и чистой любви…
     Она отвернулась и заплакала.
     Иван какое-то время не беспокоил её, давая эмоциям выплеснуться. Заговорил позже:
     - Ты любишь, я знаю и не позволяешь себе развернуть душу из-за общественности. Что скажут коллеги… начальница… молоденького нашла… Людям всегда чего-то не хватает. Кто-то бы все театры, концерты и магазины променял на ласки в постели. Кому-то наоборот хочется совместного появления на публике. Все разные и нет сейчас никакого кодекса. Ничего нет, кроме денег. И потом, как можно не любить это уникальное тело?! – он стал ласкать её грудь, опустил руку на талию и ниже. – Как можно не любить и не гладить эти полноватые ножки, они просто прелесть…
     После любви Ирина спросила:
     - Опять уйдешь и не появишься несколько дней? Я знаю, что у тебя не одна, и та другая живет в твоем доме, а я изредка появляюсь в твоем старом жилище. Часто задаю себе вопрос – что ты во мне нашел? Ведь та, другая, молода и красива. Видимо, что-то необъяснимое есть у людей. Раньше считала, что ты полигамен, а сейчас думаю, что ты стриж.
     - Стриж? – удивленно переспросил Иван.
     - Да, именно стриж! Это птицы свободы, они не живут в клетках, они дети неба! – торжественно, словно радуясь, говорила Ирина. – Они не ходят по земле, не плавают и могут только летать. В полете находят пару, спариваются, в полете спят, никогда не садясь на землю, умирают в полете. И я летаю вместе с тобой…
     Она снова заплакала.
    
    
*          *          *
    
    
     Ничем непримечательный небольшой дом обосновался у скалистого плато. Залив, река, сосны… прелесть! Может быть, казался большим лишь внутренний двор, огороженный высоким забором. Этот забор полукольцом огибал дом, упираясь обеими концами в отвесную скалу. Так начиналось это каменистое плато высотою 150-200 метров. Где оно заканчивалось – никто не знал. Скорее всего, плавно переходило в географическую возвышенность, покрытую лесом.
     Но одна особенность все же была. Внутри плато располагался участок низменности размером в несколько гектар. И если пробить десятиметровую скалу, как раз можно попасть на указанный участок, видимый только с высоты птичьего полета.
     Уже указанное выше небольшое жилище через тоннель соединялся с большим и роскошным домом. И в эту вторую половину допускались не все, естественно.
     Ферзь отдыхал в кресле, когда видеокамеры зафиксировали появление Горюнова. Он подошел, нажал кнопку видеодомофона и через некоторое время дверной замок щелкнул, посетитель вошел внутрь.
     Ферзь встречал свою «правую руку» на улице. Летнее тепло, беседка, дающая тень…  Две девушки быстро накрыли стол: фрукты в вазе, водка, коньяк и рюмки. Он никогда не пил коньяк из бокалов, считал это задиранием носа аристократии и подражанием толпы. Если есть обоняние и вкус, то запах можно и так ощутить, без стеклянных прибамбасов. Чего лишний раз голову запрокидывать, выпивая из суженого кверху бокала. Кто-то приведет дополнительный аргумент – для того и сужен вверху бокал, чтобы до дна не выпить. Эстетика… или сивое ржание?
     Ферзь заметил, что Горюнов довольно таки сально смотрит на его девочек.
     - Тебе баб в городе не хватает, Горюня?
     Тот облизнул пересохшие губы.
     - Извини, Ферзь, больно ноги длинные и изящные.
     - Кто тебе не дает найти более длинные, - усмехнулся Ферзь. – Присаживайся, - он указал рукой на стол в беседке. 
     Девушки налили коньяк в широкую рюмку и удалились.
     - Ты наливай себе сам, здесь слуг нет, - он заметил взгляд вслед уходящим девушкам. – Это не слуги, это так сказать…
     Горюнов налил водки, выпил.
     - У нас всё по плану, Ферзь. Никто Косого с Плюшкой не подозревает. Этого мента, который хотел физически показания выбить, уже на нары самого определили, Медведь постарался. Голова ты, Ферзь, голова-а! Точно всё рассчитал.
     Ферзь махнул рукой, как бы подводя черту.
     - Пора к следующему этапу приступать. Пусть Косой с Плюшкой в торговый центр сходят и в фирму «Меха».
     - Торговый центр «Восточный»? Он же на четырех улицах одновременно стоит… вот это размах…  А «Меха» … там же одна шуба более ста штук стоит. Ну ты, Ферзь, голова-а! Двоих для такого дела не хватит, надо бы к Косому с Плюшкой ещё кого-нибудь пристегнуть.
     - Твоё дело, Горюня, указания мои четко выполнять, а не рассуждения сопливить. Тогда и жить станешь в сладости. Иначе и быть не может, иначе даже кишки могут не выдержать – возьмут и лопнут от противоречий. Как ты, Горюня, без кишочков-то жить станешь, если они возьмут и вывалятся разом на асфальт или землю?
     - Ферзь, да я же… я же…
     - Ладно, Горюня, ладно, не бери в голову. Пусть Косой и Плюшка цель прихода ни от кого особо не скрывают. А через три дня ты прикопаешь их всех четверых. Главное – чтобы люди узнали о сделанном предложении. После этого вывод будет однозначный: предложили – отказались – исчезли. Понятно, что не на курорт поехали. Трупов нет. И что остается? В полиции и следствии руководителей менять, а бизнесменам давать согласие. Больше жизнь за идею или упрямство никто отдавать не захочет. Ты всё уяснил, Горюня?
     - Понял, Ферзь, всё понял, гениально задумано!
     - Ну так иди, работай и держи меня в курсе.
     Проводив Горюнова, Ферзь решил расслабиться. Оргии он любил практически одинаковые: секс на столе, когда войти можно глубже; наездница сверху, когда можно наблюдать весь процесс; обычная тройка, как он выражался, когда одна работает с членом, другая с мошонкой, а третья делает массаж руками и грудью.
     Девочки всегда работали усердно и добровольно, ибо были беспросветными дурами. Жить в его замке без внешних связей и ждать обещанной триады: квартиры, машины и миллиона на счете. Через три года девочки исчезали бесследно, а три новых пустышки, у которых прекрасно работал закон Ломоносова, занимали оставленные места. В этом случае закон сохранения энергии работал в виде прибытия телесных прелестей и отбытия серого вещества. Всё законно, господа, законно!
    
    
*          *          *
    
    
     - Тебя не было дома…
     Фраза прозвучала, словно выпущенный изо рта клубочек дыма. Дым рассеивается со временем, однако запах остается чуть дольше. А здесь ничего не осталось, никто и ничего не ответил.
     Медведев сразу прошел в душевую и только потом устроился у кухонного стола. Олеся налила тарелку борща и села напротив, подперев подбородок ладонью. Потом подала свинину на косточке с картофельным пюре.
     - У тебя трудные времена, Иван?
     - С чего ты взяла, Олеся? – ответил он вопросом, дожёвывая кусочек свинины. Вопросы, конечно, имеются, но я их решаю.
     - Решает он… А я?
     - Тебе тоже всегда работа найдется, ты знаешь. Вот две фотки тебе, - он вытащил их из кармана, - на обороте фамилии. Узнай всё, что сможешь: прописка, проживание, занятия, связи, способности и цвет исподнего белья, извини. Базы и соцсети, бегать по адресам не нужно.
     - Во что опять вляпался?
     - Слово-то какое: вляпался… Словно, на какашку наступил. Придет время: всё узнаешь. И это от недоверия, нет. Это от рациональности, сама понимаешь.
     - Бизнесмены пропадают, весь город гудит и пересудами обрастает. Эти, - она подняла фотографии, - связаны с пропажами?
     - Доказательств нет, - ответил кратко Медведев.
     - Доказательств нет, - хмыкнула Милованова, - у тебя их всегда нет, а потом сразу всё есть.
     - Вот ты, Олеся, и накопай мне что-нибудь.
     - Ты же адвокат, Иван, а не полицейский, зачем тебе это?
     - Зачем, зачем?.. Мир быстро меняется, суматошно быстро. Была баба-спекуляция – стала уважаемым бизнес-мужиком. Видишь, даже пол поменялся, - он улыбнулся ехидно. – Был полицейский – стал адвокатом. Фильмы раньше ставили, оценивая художественную ценность, а сейчас оценивается кассовый сбор, девки с бородой на сцене поют… Плевать хочется… Был лучшим опером, но лучшие им не нужны – карманные требуются. Везде задача одна – деньги. Что-то расфилософствовался я…
     Медведев ушел в комнату, сел на диван. Олеся присела рядом.
     - Действительно, что-то раздумался я, - продолжил Иван. – Ещё Черчиль говорил, что «первая трагедия России – рождение Ленина, вторая – его смерть».
     - Не поняла…
     - Тут как раз все понятно. Черчиль имел ввиду, что Ленин вверг страну в катастрофу, но только он мог бы ее и вытащить. Ленин был против назначения Сталина преемником, но в конце уже ничего поделать не мог. И тот же Черчиль сказал о Сталине: «Сталин был величайшим, не имеющем себе равного в мире, диктатором, который принял Россию с сохой и оставил ее с атомным оружием». Нам, Олеся, остается только гадать, рассуждать, версии строить. Но думать-то все равно надо и бред отбрасывать. Сейчас столько версий о развале Союза, что утонуть можно. И тот виноват и этот. А в корень почему-то никто не смотрит. Был генсек и по сути диктатор – если бы не позволил, то никто бы и не начал. Это мы с тобой, Олеся, люди честные, а те, кому за пятьдесят наверху – они же все в свое время работы Ленина конспектировали. И что выходит? Клялись партбилетом и предали его. В каждом веке свои законы, но в каждом веке остаются власть и деньги, а всё остальное – пристройки.
     Милованова не долго жила с Иваном, но уже успела уяснить, что не всё так просто. Официально замуж не зовет, а другой ей не нужен. Он честен и верен ей, но не в плане секса. Оксюморон? Вряд ли! Сложная задача, но зачем же отказываться от всего, если можно брать что-то.
     - Ты устал, Иван. Поэтому сейчас рюмка водки, секс и сон. Другое не обсуждается и разговоры отставить.
     Олеся села на него и преподнесла рюмку водки.
     Утром Медведев плотно не завтракал. Предпочитал глазунью или нечто подобное. Он уже собрался уходить, когда Олеся подала ему лист бумаги.
     - Здесь всё о Раскосове и Плюшкине. В принципе, ничего нет. Ни в соцсетях, ни в базах. Наверное, из спецуры…
     - Из армии, - возразил Иван, - уволились и официально нигде не прижились. А по факту всё есть: дом, машина, вместо жены – девочки. Удобно. Неудобно тому, кто ищет. Будь на связи, мне поездить и походить придется.
     Медведев направился в торговый центр «Восточный» и там, вроде случайно, встретил выходящих Раскосова с Плюшкиным.
     - О-о, какие люди! – воскликнул Медведев, - пришли прикупить что-нибудь?
     - Да не-е, пришли к директору вопросы обсудить по бизнесу, - ответил Плюшкин.
     - И как?
     - Никак, не хочет дел иметь с незнакомыми людьми. Выгнал, - резюмировал Раскосов. – А вы что покупайте?
     - Банальность, по пути зашел – авторучку купить.
     - Вам спасибо еще раз, Иван Сергеевич, неизвестно бы как с ментом ситуация сложилась, но вы всё разрулили, - поблагодарил Плюшкин
     - Не стоит, пока ребята.
     Он проследил за ними и после посещения «сладкой парочки» торгового дома «Меха», направился в отдел полиции. Оболдина словно испугалась его и сразу же вышла в коридор.
     - Ты чего это, Ирина, не понял? – спросил он.
     Она, покраснев, объяснила почти шепотом:
     - Ты же на столе сразу разложишь и как тебе отказать?.. Вот-вот начальство должно подъехать.
     - Понятно, пресса вонь поднимает из-за пропавших, а с тебя спрос. Но ты доложи, что ситуация под контролем и ты в течение недели её разрулишь.
     - Чего там разрулишь, когда десять человек в воздухе растворились. Не понимаю, как можно исчезнуть среди белого дня? Не ночью же они исчезали. Лучше ты тоже исчезни. К тебе домой вечером?
     - Нет, Ира, готовиться буду. Ты скоро трупики найдешь и убийц. Так что готовь звездочку на погоны и… полковников я еще не имел.
     - Хам! – довольно бросила она и вернулась в кабинет.
     Медведев вышел на улицу и шел, еще не определившись, куда пойти. Дома делать нечего. Он шел, вспоминая свое ранение в голову. Что там пуля нарушила, что задела? Никаких изменений, кроме одного – либидо выросло невероятно. Женщина требовалась, образно говоря, утром, в обед, вечером и ночью. Врачи говорили, что пуля жизненно важных участков не задела, пройдя между полушариями головного мозга. Но что-то же она зацепила и пару месяцев в коме…
     Если сделать срез по уровню глазницы и перпендикулярно по середине головы ещё один, то там, примерно, и будет расположен гипоталамус, отвечающий за влечение. Но пуля прошла выше! Тряхнула она его что ли?!
     Медведев шел интуитивно и бессмысленно за красивой «задницей». Длинные стройные ножки топали куда-то по своему маршруту. Но вдруг они «взбрыкнули» и поплыли в сторону. Медведев словно проснулся – два здоровых лба волокли девушку силой в машину. Волокли – это если в замедленной съемке. А так: втолкнули почти мгновенно в салон, но крик раздался и двери захлопнулись. Автомобиль, завизжав резиной, понесся по асфальту.
     Медведев сообразил сразу, что помочь девушке не может, прямо сейчас не может. До его машины метров сто и пока он добежит – ехать уже будет некуда. Он спокойно дошел, сел в салон и стал размышлять.
     Девчонку явно похитили. Зачем? Изнасиловать, продать в сексуальное рабство, потребовать выкуп, просто убить? Изнасилование и убийство он отверг сразу. Так не убивают и не похищают среди белого дня, чтобы изнасиловать. А вот выкуп или сексуальное рабство вполне возможно. Могут держать в плену, насиловать и держать. Значит, должно бы заранее приготовлено место, куда девушку отвезут. Это явно не ювелирный салон, не концертный зал и не библиотека. Квартиры в многоэтажках он тоже отверг – кто-то может увидеть или услышать крик, стон.
     Отдельно стоящие дома, нежилые и брошенные помещения, склады и нечто подобное, где можно какое-то время существовать. Машина похитителей ушла на север, а там по ходу движения жилые кварталы, гаражи и ничего примечательного. Но в пригороде есть СНТ. СНТ… Если только большой участок, дом и подвал. Надо бы проверить.
     Автомобиль проезжал дачные участки, практически не замедляя хода у каждого. Средненькие домики, участки, ничего примечательного. Но этот он заметил издали. Большущий участок, с двух сторон лес и домина, весь первый этаж которого скрыт за забором.
     Медведев вышел из машины и попытался найти хотя бы щелочку, чтобы заглянуть внутрь двора. Он не услышал открывания хорошо смазанной двери, но четко уловил бряцанье затвора и почему-то кожей почувствовал, как патрон входит в патронник. Замер в неестественной позе, прекрасно понимая, что лучше не совершать резких движений.
     - Чё приперся? – угрожающе спросил мужской голос сзади.
     - Любопытство, однако, - постарался простецки ответить Медведев.
     - Мент? – снова послышался вопрос.
     - Нет, но такой бездоказательный ответ вас вряд ли удовлетворит.
     - Грамотный, интеллигент, но чего же тогда под свинью работаешь?
     - Так каждый не без порока, а любопытство…
     - Заткнись и повернись. Лови, - охранник бросил ему на расстоянии наручники. – Надеюсь, пользоваться умеешь и два раза просить не надо. Застегивайся сзади.
     Медведев надел наручники, и охранник втолкнул его внутрь двора. Приличная территория и богатый трехэтажный дом.
     - Это кто? – спросил один из двух стоящих на улице охранников.
     Первый пожал плечами.
     - Не знаю, шлялся тут, пойду: доложу. Покараульте его пока.
     Охранник вошел в дом.
     - Хозяин…
     Но тот, наблюдавший по монитору, сразу перебил его, взревев в ярости:
     - Ты кого привел, кусок идиота, ты зачем Медведя в дом впустил, сволочь?
     - Какого медведя? – испуганно сжался охранник, - это же человек.
     - Понятно, тупость не лечится. В подвал его и на цепь, - приказал хозяин домашней охране.
     Охранника мгновенно разоружили, заломили руки и увели в подвал. Он дико кричал и пытался вырваться, знал наперед, что с той цепи живым еще никого не снимали.
     Барон расселся на диване, пытаясь успокоиться и какое-то время Зубарев, начальник охраны, которого все давно звали Зубом, не трогал его никакой речью. Знал, что минут пять будет не адекватен.
     В последние дни Барон жил настороженно и всё время нервничал. Законник ненавидел смотрящего Мачо и мечтал занять его место. А тут как раз его пододвинули, в наглую отняв несколько точек, которых он крышевал. Еще пару подобных случаев и можно собирать сходняк, дескать, Мачо потерял силу и более не может смотреть за городом. А тут непонятно зачем приперся этот Медведь…
     - Хозяин, - так в доме все называли Барона, - ты погорячился, - высказал свое мнение Зуб. – Молодого посадил на цепь, а можно было просто премии лишить. Он же никаких тайн не раскрыл и правильно этого Медведя «поставил раком».
     - Правильно?! – возмутился Барон, - ты мне ещё указывать станешь… Может, тебя тоже на цепь посадить? Умные все стали, блин, умные. Этот охранник, сопля зеленая, но ты-то знаешь, кто такой Медведь!
     - Да никто он сейчас, и фамилия его никак, - возразил Зуб, - адвокатишка сраный.
     - Ещё один умный дебил нашелся, - усмехнулся Барон. – Запомни, Зуб, и заруби себе на носу, что бывших ментов не бывает. Бывают правильные, продажные, но не бывшие. Тогда объясни мне, ума палата, что этот адвокат здесь делал?
     - Что делал? – задумался ненадолго Зуб, - наверное, косвенно кто-то из наших по его уголовному делу проходит. Вот он и приехал глянуть.
     - Приехал глянуть… Чего он приехал глянуть? – возмутился Барон, - Медведь после Батона ни одного дела не взял, никакого сейчас не защищает. И на ментов он работать не будет, в падлу ему: они его вышибли по беспределу. Вот уроды, - усмехнулся Барон, - лучшего и правильного опера турнули. Несправедливо, конечно, но нам в масть. Так что он здесь делал? Ладно… зови, спросим. Теперь деваться некуда…
     Медведева завели в зал.
     - О-о-о! Сам господин Медведь пожаловал, - воскликнул Барон, - проходи, присаживайся, - он указал рукой на кресло.
     - И тебе, Барон, не хворать.
     - Водочки, коньяку для беседы?
     - Не получится, - Медведев демонстративно показал наручники на запястьях за спиной. – Снимешь – выпью рюмочку и сбегу. Впрочем, не снимешь – сбегу без выпивки.
     - Да-а, - улыбнулся Барон, - ты всегда был правильным. Последний из могикан… В ОВД больше честных не осталось. А мы были, есть и будем, - довольно констатировал он.
     - Время всегда подвержено колебаниям. Где-то и когда-то больше-меньше. Но ты ведь меня не вопросы философии пригласил обсудить.
     - Естественно, - хмыкнул Барон, - я тебя вообще не приглашал. Это рьяный охранник решил выслужиться. Походил бы ты раком у забора, ничего не увидел и уехал. И на тебе – он тебя внутрь завел, урод.
     - И что, лучше перебдеть?
     - Конечно, так надежнее, догадливый ты ментенок, - усмехнулся Барон. – Расскажешь напоследок: зачем пожаловал?
     Медведев понял, что вор боится его, очень боится, но, естественно, никому об этом не скажет. Заикнулся про наручники, но так и не снял их.
     - Так я всегда справедливость творю, ты знаешь. Когда-то и закон уважал, но он меня выплюнул. Кто-нибудь особо умненький возразит, что не закон меня уволил, а отдельные личности. И как быть, если подобных личностей становится большинство? Твоя охрана вряд ли, а вот Зуб меня знает. И он ведает, что я слов на ветер не бросаю. Ты тоже, но примешь неправильное решение. Но все равно предлагаю выгодный вариант обоим: ментам и Мачо я тебя не сдаю, забираю девчонок и уезжаю. Вариант второй – девчонок я всё равно заберу, ну а вы станете трупиками и никаких ментов: только справедливость.
     - Как про девчонок узнал? – охрипшим голосом спросил Барон.
     - Вы же их среди белого дня хватаете, догадаться не сложно.
     - На цепь его, а ночью в поле и закопать, - приказал барон, нервничая.
     Зуб сам повел Медведева в подвал. И этот шанс последний упустить не хотел.
     - Зуб, ты реальный мужик и обо мне не раз слышал. Неужели жить не хочешь?
     - Ты же сам сказал, Медведь, что я реальный мужик. Как мне потом жить, если я кину Барона, кто мне потом поверит?
     - Так ты не кидай. Барон может сам споткнуться и упасть. Тебе остается только дом зачистить от следов девчонок, которых я заберу. Завяжу им глазки и выпущу среди чистого поля – пусть потом трендят, что хотят.
     - Не-е, - возразил Зуб, - сложно все это и не по понятиям. Надежнее грохнуть тебя. Жаль, машину твою утопить придется, хорошая тачка. – Он вздохнул.
     - Ты сделал выбор, Зуб, поэтому не проси пощады. Мне искренне жаль…
     - Чего тебе жаль…
     Но договорить начальник охраны не смог – ребро ладони Медведя сломало ему кадык. Всего лишь мгновение он оторопело смотрел и не понимал, как тот смог расстегнуть наручники. Иван забрал свой телефон и оружие, спустился дальше в подвал и осторожно заглянул за угол. Увидел картину, от которой у многих волосы бы встали дыбом… даже у бритых налысо.
     Большое подвальное помещение, под потолком натянуты несколько рядов толстой стальной проволоки. Четыре девушки в цепных ошейниках пристегнуты к этой проволоке и могли двигаться по комнате, словно собаки во дворе. В угол к отхожему месту, в середине к столу и на допрос.
     Охранник, который задержал Медведя, уже был зафиксирован в позе раком со спущенными штанами. Волкодав, видимо, специально обученный, имел его, словно сучку. Парень кричал неистово, по ягодицам стекала кровь из разорванного ануса, а два присутствующих качка с оружием ухмылялись и спрашивали новенькую. Ту как раз, которую и видел Медведь в момент похищения.
     - Ну что, сучка, подпишешь документы или будешь у пса следующей?
     - Не, Коля, - возразил другой охранник, - сначала я её сам поимею, а потом уж пёс пусть старается. Ему как раз перерыв потребуется для восстановления сил.
     Охранник стал подходить, расстегивая брюки. Девушка забилась в угол, опрокинув помойное ведро. Кричала истошно:
     - Не-е-е-е-ет, не надо, я всё подпишу, только не трогайте меня. Не-е-е-ет!..
     - Дура, - сплюнул на пол охранник, - в говно вляпалась, сука. Иди к столу и подписывай… На хрена мне баба в говне…
     Волкодав закончил свои дела и слез с парня, истекающего кровью. Зарычал на девушку, которая стала приближаться к столу.
     - Фу, - крикнул охранник, - не время еще, - и пристегнул пса к дальней проволоке, чтобы не доставал людей.
     Медведев вышел спокойно на середину подвальной комнаты, надев маску, взятую у Зуба. Ни к чему лишний раз лицо светить. Пёс залаял, а охранники оторопели и замерли, поглядывая на пистолет в руке вошедшего.
     - Ну что рты раззявили, подонки, оружие на пол и откинуть ко мне ногой. Быстро, - крикнул Медведев.
     Охранники вздрогнули и выронили пистолеты, толкнув их ногой. Один был с глушителем и это давало определенные преимущества Медведю – выстрелы вряд ли услышат наверху. Он надел прорезиненный фартук и полиэтиленовый пакет на руку – следы пороха на одежде и руке не останутся.
     - Теперь ошейники на шею и цепляйтесь к проволоке у пса. Быстро, - крикнул Медведь, пристрелив волкодава.
     Это подействовало, и охранники уже сидели на цепи. Он обыскал их, выкинув телефоны, заклеил рот скотчем и прострелил колени.
     - Это вам для начала, чтобы жизнь медом не казалась, - бросил Иван, услышав, как завыли две «сирены» даже сквозь скотч.
     Он подошел к связанному охраннику. Тот еще жил, но крови потерял много, наверняка кишки порваны, но скорую вызвать Медведев не мог. Все равно не выживет, а проблем создаст массу. Сам виноват, никто не просил у бандитов служить. Иван посмотрел на девушек и приложил палец к губам. Те согласно закивали головами, еще не совсем понимая, что происходит – мужчина уходил наверх, оставляя их на цепи.
     Он вернулся минут через десять, подошел к столу и прочитал разложенные листы. То был договор купли-продажи на ООО «Фармацея», крупнейшей аптечной сети в городе. Владелец Толоконникова Екатерина Львовна.
     - Толоконникова? – спросил он, посмотрев на девушку. Та испуганно кивнула головой. – Держи, так узнаешь меня, если понадобится.
     Иван извилисто разорвал сотенную купюру и отдал половину Екатерине. Потом пристрелил двух мычащих на цепи охранников и снял с себя фартук с пакетом, оставаясь в маске.
     - Так, девочки, рассказывайте кратко – зачем и почему вы здесь. Очень кратко.
     - Сегодня нас должны забрать для переброски в Турцию. А там бордель или на органы, - заговорила одна.
     - Ясно, сейчас я вас освобожу и высажу в поле где-нибудь. Сами до дома доберетесь, - он отстегнул всех, - за мной и без вопросов.
     Девушки шли молча. Но на первом этаже шарахались от трупов. Никто из людей Барона, как и он сам, в живых не остался.
     Совесть Медведева не мучила, всё по справедливости, считал он. А отдай он их закону – кто-то бы сел, кто-то нет, а народ бы решил, что голову оторвать мало. И все правы. Даже импотентный Закон, который если нарушать, то анархия может случиться. Вот и крутись. Поймали – сел. Не поймали – царь. Утопия, а что делать, если демократия кругом. Не созрело еще общество для демократии, потому и в армии её нет, и в ОПГ. Эти две структуры сразу развалятся, если демократию ввести, хоть и не корректно сравнивать их. Страна, конечно, не армия, но кое-что в этом смысле есть.
    
    
*          *          *
    
    
     Ничего не предвещало плохой погоды: солнце и тишина. Медведев уже подъезжал к окраинам города, когда внезапно налетел ветер. Сильнейшие порывы поднимали тучи пыли и загородную трассу окутала сплошная серая пелена с нулевой видимостью. Медведев остановил автомобиль и молил Бога о том, чтобы какой-нибудь придурок не стал продолжать движение. Врежется в машину, а времени на ремонт нет.
     Минут через десять появились первые редкие и крупные капли дождя. Он расходился и вскоре полил стеной, унося в потоках осевшую пыль. Но ехать все равно невозможно: дворники не справлялись с потоками воды. Через полчаса ливень превратился в умеренный дождь и Медведев продолжил движение. Он ехал в загородную виллу Мачо.
     Долго сигналил у ворот, понимая, что охранникам не хочется высовываться на улицу в дождь. Но и они соображали, что настойчиво пиликать посторонний не будет, да и Мачо потом вставит за нерасторопность.
     Боец выскочил в плащ-палатке, глянул в слегка приспущенное боковое стекло автомобиля, кивнул головой и кинулся открывать ворота. Удивленный Мачо встречал его почти у порога.
     - Вот кого уж не ожидал увидеть, так это тебя, - воскликнул он. – Проходи, что-то случилось? – спросил он озабоченно.
     - Ничего. Поехал при ясном солнышке… Пришлось постоять полчаса на дороге.
     - Да, погодка непредсказуема, - согласился Мачо, - да и времена не те стали…
     - Ты на времена не жалуйся, сами все портим: воздух гадим, леса вырубаем. Зря что ли природа злится?
     - Коньяк, водочку?
     - Водочку и девочку, - с улыбкой ответил Медведев.
     Мачо щелкнул пальцами и сразу же подбежал мужчина, видимо, с функциями дворецкого, потому как на охранника походил мало. Получив указание, он исчез.
     Ничего не случилось, рассуждал про себя Мачо, но просто так Медведь не приедет. Девочек и спиртного у него и без меня хватает. Приехал расслабиться, чтобы никто не дышал в спину. Тогда что его напрягло? Если приехал – сам расскажет, торопить не следует.
     - Послушай, Мачо, пока там суетятся, на стол накрывают и прочее… ООО «Фармацея», знаешь такую фирму?
     - Естественно, знаю. Самая большая аптечная сеть в городе. Что за интерес?
     - Расскажи о собственниках, бизнесе и всё, что знаешь.
     - Тебя эта девочка интересует?
     Медведев пожал плечами.
     - Согласен, ножки от ушей, фигурка точеная, лицо симпатичное. Толоконникова Екатерина Львовна, точный возраст не знаю, но, примерно, лет до тридцати, не больше. Может быть, двадцать пять.
     - Такая молодая и уже хозяйка?
     - Да, такая молодая и уже хозяйка, - согласился Мачо. – Всем раньше её отец заправлял, а она училась: медуниверситет, госуниверситет. Провизор и экономист по образованию. Папаша умер полгода назад, и она только-только официально в наследство вступила.
     - А-а-а, так вот в чем дело, - произнес Иван.
     - Ты это про что, Медведь?
     - Так… Ты почему её под свою крышу не взял?
     - Как это не взял? – удивился Мачо, - с её папашей у нас все ровно было. Я приходил с соболезнованиями и сказал, что помощь окажем любую, если потребуется.
     - Значит, она знала, что фирма под тобой. Мачо?
     - Конечно знала, мы официально сотрудничали, по договору с охранной фирмой. За крышу, как принято говорить, денег не брали, обе стороны оставались довольными друг другом.
     - Ах вот как, ну-ну…
     - Но в чем дело, Медведь, ты же не просто так тему затронул?
     - Позже, Мачо, позже, потом все расскажу. 
     Он поманил пальчиком одну из прислужниц и увел её в бильярдную. Мачо сильно разнервничался. Еще и из-за того, что сейчас Медведь разложил девчонку на столе, а он уже каждый день не мог без допинга, требовался тестостерон. Проблемы с пропавшими бизнесменами не решены, а он обещал… И причем здесь Толоконникова? Одни сомнения вопросы и нервы. Мачо выпил рюмку водки и закусил икрой. Он тоже любил закусывать водку красной икрой.
     Медведев вернулся к столу довольный и сразу спросил:
     - А Барона ты знаешь?
     - У тебя что, Медведь, день вопросов сегодня?
     - Познакомиться с Толоконниковой хочу, не возражаешь?
     - Ты на допросе в ментовке что ли? – нервно съязвил Мачо, - темами кидаешься, словно запутать хочешь.
     - Не в ментовке, верно, - согласился Иван, - тогда по порядку. Впрочем, - он немного задумался, - беллетристика никому не нужна. Барон занимался похищением девушек и продажей их в Турцию. Там они уже сами делили кого-куда. Кого в бордель, частный дом или на органы.
     - Есть доказательства? Я же его порву, суку, он ничего в казну не отстегивал.
     - Сегодня я увидел, как Толоконникову похищают прямо на улице. Я её не знал и сейчас не знаю, но проследил. В подвале у Барона увидел договор купли – продажи аптечной фирмы. Так и фамилию узнал. Там еще три девчонки были, те чисто на продажу.
     - Я же его…
     - Что ты же, - перебил он вора, - зад разорвешь? Так некого уже рвать, а девок я в чистом поле выпустил, меня они не узнают. Это тебе для информации. Барон вором был, и ты перед сходняком отчитаться должен. Как – это уже твое дело. Дня два-три никто в его дом не сунется, а потом найдут и пресса собственные кишки вывернет на страницы или в эфир. Ты тихо сиди, Мачо, не высовывайся. Приедут если менты, то покажешь им видео с камер, не артачься, пусть убедятся, что ты дома был, а не у Барона, когда не надо.
     - А когда не надо?
     - Что за вопрос? – удивился Медведев, - тебя другое должно интересовать. Скоро полиция найдет пропавших и их убийц тоже. Тебе не достанется, извини. Но организатора всего этого я тебе лично сдам, про него полиция не узнает. Хоть на куски режь, хоть на хлеб намазывай.
     - Выраженья у тебя, Медведь… С Толоконниковой познакомить?
     - Обойдусь.
     Он поманил пальчиком в бильярдную уже другую горничную. Мачо только вздохнул…
    
    
*          *          *
    
    
     Медведев иногда размышлял: Оболдина старше на пятнадцать лет, а его тянет к ней. Если положить на весы, то не всегда молоденькая девушка перевесит её. Почему? Ответа он не находил. Вроде бы ничего особенного. Наверное, это «вроде бы» и тянет.
     Ножки, о эти чуть полноватые ножки, хочется гладить их. Ирине тоже нравилось, когда он ласкал бедра, а потом переходил к низу живота и самому «цветочку».
     Они лежали в изнеможении оба. Ирина завела разговор:
     - Иван, ты говорил, что скоро мы найдем потерявшихся бизнесменов, что они не потерялись, а убиты. Найдем и убийц. Сегодня к нам обратились два бизнесмена, собственники ТЦ «Восточный» и фирмы «Меха». Их заставляют продать бизнес и всё по той же схеме, что и прошлый раз, те же люди – Раскосов с Плюшкиным. Капитан Левашов оказался прав…
     - В чем прав, - перебил её Медведев, - в том, что действовал незаконно, что пытался избить гражданина? Он получил свое заслуженно.
     - Заслуженно, - недовольно хмыкнула Оболдина, - я бы этих гадов… Самосин, кстати, собрался их задерживать завтра. На планерке подробненько все обсудим.
     - Задерживать, за что?
     - Ты опять этих уродов защищаешь, Иван?
     - За что задерживать, Ира, ты же следак бывший? Два бизнесмена заявили, что у них бизнес хотят купить. Купить, Ира, ку-пи-ть. Они испугались, что их похитят? Так за испуг соседей не садят.
     - А что – ждать, когда исчезнут? Естественно, проследим. А если не получится и бизнесмены пропадут? Тогда с меня погоны оторвут сразу.
     - Всё получится, - возразил Медведев, - ты завтра Виктора ко мне отправь и ОМОН закажи. Самосин не дурак и работал со мной, но кто знает. Поэтому прикажи ему твердо, чтобы выполнял все мои указания. Согласен-не согласен, но должен выполнить всё до пунктика. И готовься интервью давать. Только сама не скромничай и меня не упоминай.
     - Какое интервью? - не поняла Оболдина.
     - Да, еще забыл сказать, чтобы ты работяг нашла, которые трупы станут выкапывать этих бизнесменов пропавших. Вот и дашь интервью, что в результате оперативно-следственных мероприятий раскрыто убийство десятерых человек, предотвращено покушение ещё на двух, преступники взяты с поличным. В главке отмажешься – не докладывала: уверенности не было и сглазить боялась, дело-то резонансное.
     - Ты, Иван, не заигрался?
     - А надо?
     Он погладил цветочек и вошел внутрь.
    
    
*          *          *
    
    
     Толоконникова работала в своем офисе, изучала множество документов: бухгалтерские, договорные, банковские… После отца возглавила фирму и первое время приходилось несладко: множество новой информации. Но помогало аптечное и экономическое образование. Похороны отца, естественно, наложили свой немалый отпечаток. Тут еще это непонятное похищение… Почему непонятное? Как раз понятное – хотели, чтобы аптечная сеть была переписана на них. На кого на них? Это вопрос!
     Освобождение… Здесь вообще всё непонятно. Полиция или спецназ хотя бы попытались кого-нибудь взять живым. Ясно, что там никто из бандитов жизни не заслуживал, но у закона другое мнение. И оно иногда с народным не совпадает.
     Другие бандиты-конкуренты? Но зачем им нас отпускать? Масса вопросов, масса… Но необходимо решать более насущные вопросы по фирме. Всё бы ничего, да сильно мешали правоохранительные органы – полиция и Следственный комитет. Дергали на допросы, приходили сами. По существу их интересовали только два вопроса. Что передал Неизвестный, так теперь именовали освободителя, и знала ли Толоконникова его лично?
     Она не отрицала, что Неизвестный что-то вручил ей, взяла автоматически. Но в тот период стрессовой ситуации свои действия не контролировала и куда сунула или выбросила бумажку – не помнит. Человек доброе дело сделал, освободил, а его посадят по закону, если найдут, а народ бы руку пожал. Поэтому даже косвенно полиции помогать не хотела. На второй вопрос тоже отвечала просто. Дескать, даже если это был знакомый человек, то в маске его не узнать.
     Толоконникова работала, когда в кабинет вошел статный мужчина. Она отводила на работу с документами несколько дней и просила секретаря никого не соединять с ней и не впускать. Она удивленно смотрела на вошедшего.
     Рост выше среднего, спортивная фигура, брюнет с симпатичным лицом. И он тоже смотрел на нее. В кресле фигуру особо не рассмотришь, но лицо, шея и грудь завораживали.
     Толоконникова вызвала секретаря. Та сразу начала оправдываться:
     - Екатерина Львовна, я говорила, что вы заняты и не принимаете, но он не реагирует.
     - Вызови охрану, - приказала директорша, продолжая смотреть на посетителя.
     - Так вызвала уже, но они сказали, что ничего делать не станут.
     - Как это? – не поняла директорша.
     - Так и я спросила, а они ответили, что к хорошему человеку силу применить не могут, - пояснила секретарша.
     - Это ваш ЧОП? – Толоконникова задала вопрос вошедшему.
     - Нет, я не знаком с вашими охранниками и много времени у вас не займу. Скорее всего, уже ушел бы без лишних вопросов.
     - Ладно, - она махнула рукой секретарше, - иди.
     Мужчина прошел и устроился в кресле у небольшого приставного столики для совещаний.
     - Я Медведев Иван Сергеевич, адвокат. Вам, Екатерина Львовна, представляться необходимости нет. Случайно увидел на улице и просто обалдел от вашей красоты. Да, я неравнодушен к женщинам и не женат, но сожительницу и любовницу имею. Хотелось бы познакомиться с вами ближе.
     Медведев видел, как меняется её выражение лица. Мысли в женской голове тоже шли круговертью. Толоконникова даже растерялась немного. В жизни такого не встречала, в книгах не читала и в кино не видела. Чтобы приходили знакомиться в офис и рассказывали о своих женщинах… Она понимала, что люди полигамны, что у некоторых есть жена, другая и третья, есть любовницы. Но никто же об этом вслух не кричит. Она не знала, что делать… То ли смеяться, то ли сердиться.
     - Вам необходимо собраться с мыслями, Екатерина Львовна, - продолжил Медведев, - я позже зайду.
     Он вышел из кабинета, а она осталась сидеть в кресле в растерянности. Что это было? Происки врагов? Если попытка выбить из колеи, то она удалась.
     С мыслями собиралась долго и в рабочую колею входила с трудом.
     А в это время Раскосов с Плюшкиным стояли за колонной в подземном гараже торгового центра недалеко от машины собственника и директора «Восточного». Они выяснили, что Гинзбург, этот торговый пузанок, два раза в неделю ездил к любовнице. Понятно, что молодая девица жила в квартире, купленной хозяином торгового центра, ездила на дорогой машине и уже подумывала, как грамотно и технично расстаться с этим пузатым старикашкой. Но пока все еще выполняла все его любовные прихоти. После него долго принимала душ и чистила зубы. Она рассчитывала, что он подарит ей не букет цветов, а целый цветочный магазин в центре города и салон красоты. Сегодня это как раз и должно было случиться. 
     Довольный Гинзбург, уходя из кабинета, объяснил секретарше, что если позвонит жена, то он в Общественной палате на совещании. Охрана тоже была отпущена. Она и без этого знала, что хозяин два раза в неделю ездил к любовнице. Сегодня как раз тот день. Для них выходной с обеда – разве это плохо?
     Как-то раз охранник спросил другого: «Как наш пузан способен заниматься любовью? Он же член может только в зеркало разглядеть». «Говорят, что минет можно даже колобку сделать», - ответил другой. Рассмеялись оба.
     Одухотворенный предстоящим блаженством Гинзбург подошел к своей машине. Сегодня его девушка должна была пригласить подругу, и он уже плыл от счастья в образах далеко не богини целомудрия.
     Отключив сигнализацию, он ощутил у себя под ребрами холодный ствол.
     - Печень прострелю, - прохрипел голос сзади, - это смертельно и очень больно. На заднее сиденье садись.
     Раскосов продолжал держать ствол пистолета у Гинзбурга сбоку, а Плюшкин сел за руль. Тонированная машина тронулась, и автомобилисты на подземной парковке даже не обратили внимания на неё, здесь много машин снуёт туда-сюда. Несколько знающих подумало: «Опять Гинзбург водилу сменил» …
     Гинзбург узнал этих мужиков. Именно они приходили к нему и предложили продать бизнес. Продать – это слишком мягко сказано. Скорее всего подарить по договору купли-продажи. Теперь они наверняка везут его к карманному нотариусу для юридического оформления сделки. Естественно, кто же не подпишет договор, если в печень упрется ствол пистолета.
     Но толстяк обратил внимание, что машина уже вышла за город. Значит, его везут не к нотариусу. И мозги током прошиб вспомнившийся внезапно эпизод – десять бизнесменов пропали без вести.
     Холодные струйки пота побежали по животу, а ботинки наполнялись теплой жидкостью. Раскосов заводил носом, потом бросил с презрением:
     - Фу, сволочь, обоссался собака.
     - Жирный боров, чё с него взять, - рассмеялся Плюшкин.
     - Ну да, - хихикнул Раскосов, - кроме бизнеса, конечно.
     Через час петляния по лесной дороге машина остановилась. Гинзбурга выволокли на улицу.
     - Это договор купли-продажи, где перечислен весть твой бизнес, боровок ты наш жирненький, - заявил с усмешкой Плюшкин, - подписывай, - он протянул ему авторучку.
     Дурно пахнущий Гинзбург, совсем недавно мечтающий насладиться чарами двух юных дев, весь трясся от страха. Если бы он был силен, то раскидал бы сейчас этих двух мордоворотов. Он был силен в деньгах и власти, но в данный момент они оставались бессильными.
     - А вот это доверенность на управление твоими счетами, - протянул еще один лист Раскосов, - подписывай.
     - Н-н-н-о они в-всё рав-вно не б-б-будут иметь с-силы, - ответил трясущийся Гинзбург.
     - Ты имеешь ввиду нотариуса, скотина? Так он всё подпишет и заверит, не переживай, морда твоя свинячья, - пояснил Плюшкин. – Подписывай или будем делать бо-бо. – Раскосов достал пистолет. – Сначала ступни прострелим, потом голень, потом колени, - усмехался Плюшкин, - главное, чтобы рука и голова оставались целыми. Остальное нам не нужно. Подписывая, ну! – крикнул Плюшкин.
     В воздухе опять запахло мочой и Раскосов взвел курок.
     - Н-н-н-е надо, я в-в-сё подпишу. В-вы м-меня убьёте?
     - На хрена ты нам нужен… Подписывай и вечером мы тебя отпустим.
     Гинзбург подписал документы и зажмурился. Он не верил и ожидал выстрела. Решил – лучше уж сразу, чем начнут крошить по частям.
     - Не ссы, - пояснил довольный Плюшкин, - никто тебя не тронет, а вечером станешь свободным.
     - В очередной раз не ссы, - рассмеялся Раскосов, садясь в машину.
     Удивленный Гинзбург остался привязанным к дереву. Разные мысли одолевали его. Уехали, чтобы не пачкать руки и убить голодом? Значит, здесь люди не ходят, а звери? Кто здесь водится: волки, медведи, рысь, росомаха? Все они могут запросто съесть человека. Безобидного и безоружного человека. Он заплакал.
     «Сладкая парочка» возвращалась на машине Гинзбурга в город. Абрамова, собственника и директора фирмы «Меха» они решили выманить из офиса обманным путем. Припарковав автомобиль неподалеку от офиса клиента, Плюшкин позвонил ему и попросил выйти к машине. Звонил он, естественно, не со своего телефона и говорил голосом Гинзбурга. С детства умел подрожать разным голосам и даже бывал бит за излишний юмор.
     Абрамов удивился, что еще за секретность такая и почему нельзя переговорить в кабинете? Прослушивают, но зачем? Они давно знали друг друга, особо не дружили, но общались. Он быстро вышел на улицу и сел в известную ему машину. Сел автоматически и позже сообразил, что в машине люди другие. Именно те, на которых он писал ранее заявление в полицию о вымогательстве вместе с товарищем. Заявление взяли, но, как потом оказалось, выкинули в корзину, не найдя состава преступления. Абрамов хотел было возмутиться достаточно резко, но, увидев ствол пистолета у собственного подреберья, остыл быстро.
     - Куда вы меня везете? – задал вопрос Абрамов, стараясь не подавать вида, что испугался.
     - Куда? – переспросил, усмехнувшись, Раскосов, - договор подписывать. Ты же не захотел в кабинете тогда – вот и подпишем его в лесочке за городом.
     - Ничего я подписывать не стану, ваши действия незаконны, - пробурчал Абрамов и замолчал.
     Возражений он не услышал и провоцировать похитителей не стал. Размышлял логически про себя. «Похитили и везут подписывать договор. Для чего? Если есть свой нотариус, то и подпись могут произвести без меня. Значит, я должен исчезнуть, это для них главное. Якобы, продал бизнес и растворился в море удовольствий в теплых краях, укатил на юга или ещё куда».
     Автомобиль остановился, Абрамова выволокли из машины, и он с трепетом увидел привязанного к дереву Гинзбурга.
     - Знакомые всё люди, - с ехидцей бросил Раскосов.
     - Вот он не хотел подписывать договор купли-продажи, - Плюшкин кивнул в сторону Гинзбурга, - но обмочился два раза и подписал всё. В противном случае лежал бы сейчас весть переломанный и с содранной кожей, без потомственных органов и ногтей. А если мясо еще сольцой присыпать, то вообще незабываемые ощущения. Ты как, Абрамчик, сразу договор подпишешь или после того, как обоссышься от боли?
     - У меня только один вопрос – есть шанс остаться в живых? – спросил внешне спокойно Абрамов.
     Раскосов удивленно посмотрел на него.
     - Да, ты достойно держишься, уважаю. Но варианта всего два: умереть быстро или долго загибаться и болезненно. Третьего не дано, извини. Так станешь подписывать?
     - Зачем? – он по-зэковски сплюнул на землю, - чтобы вас порадовать? Нотариус у вас есть, подпись вы воспроизведете, а мы должны просто исчезнуть.
     - Грамотный, блин, нашелся, - зло бросил Плюшкин, - убивать сейчас станем и закопаем здесь же. Десять трупов уже поджидают вас рядышком для загробного пира.
     Он резко ударил Абрамова в живот и, загибающегося от боли, привязал к дереву. Гинзбург захныкал, видимо посчитав, что настанет и его очередь для битья. А собственник «Мехов» не понимал происходящего. Вернее, он почти всё понимал, но почему тянут время похитители?
     Микрофон направленного действия записывал происходящее и инфракрасное видео вело запись. Бойцы ОМОНА заняли свои позиции еще задолго до приезда похитителей. Виктор Самосин уже дергался от нетерпения и торопливо нашептывал Оболдиной, которая лично руководила операцией захвата бандитов и освобождения заложников.
     - Чего мы ждем, Ирина Витальевна, записей достаточно для следствия и суда. Нас не поймут, если бизнесмены погибнут, пора начинать штурм, товарищ подполковник. Майор, - он негромко позвал командира омоновцев.
     - Отставить, - приказала Оболдина, - штурм только по моей команде лично. Лично, - повторила она, - не время еще.
     Никто не знал сколько мужества потребовалось этой женщине, чтобы пересилить саму себя. Она тоже прекрасно понимала, что для штурма самое время, бандиты не ждут атаки. Но она четко помнила наставления своего лучшего опера, бывшего опера, оставшегося лучшим: «Штурм только тогда, когда появится третий бандит, их руководитель. Он обязательно появится». И она выжидала, абсолютно веря своему Медведю.
     Вскоре послышался шум подъезжавшей машины, прибыл один человек и сразу направился к похитителям.
     - Горюня, - сразу же обратился к нему Раскосов, - к чему весь этот цирк? Мы могли бы уже давно закопать этих. Ты нам не доверяешь что ли?
     - Договора где? – спросил Горюнов.
     - Гинзбург подписал, а этот не желает. Он, видимо, решил, что мы и так всё сделаем. Но ты же говорил, что договора не обязательны. Чего тогда резину тянуть?
     - Смелый, значит, - усмехнулся Горюнов, глянув на Абрамова. – Ничего, ты сейчас всё подпишешь. Мы тебя трогать не станем, а вот твоего товарища начнем на кусочки рвать.
     Гинзбург заверещал, умоляя о пощаде.
     - Не надо, я всё подпишу, - глухо произнес Абрамов.
     - Так бы сразу, - довольно отреагировал Горюнов. – Место для них готово? – спросил он Раскосова.
     - Конечно, природа сама всё сделала.
     - Показывайте.
     Раскосов и Плюшкин подвели Горюнова к оврагу. Трехметровой глубины ров тянулся вдоль кромки леса.
     - Действительно отличное место, остается закопать и всё – согласился Горюнов.
     В это время Оболдина тихо спросила омоновского снайпера:
     - Сможешь прострелить руку, когда он пистолет достанет?
     - Попробую, товарищ подполковник.
     - Не попробую, а надо сделать. Выстрел по готовности и штурм по выстрелу, - приказала она.
     Снайпер наблюдал в оптику, как один из бандитов отступил немного назад и достал пистолет. Своих положить хочет, понял он и нажал на курок. Выстрел гулко и хлестко прозвучал в ночи. Горюнов схватился за простреленную руку, выронив оружие. Сразу же оглушил громкоговоритель, Самосин кричал яростно:
     - Всем лежать, работает ОМОН.
     Операция прошла быстро и успешно. Самосин ничего не комментировал, только произнес восхищенно и торжественно:
     - Ну и нервы у вас, Ирина Витальевна!
     Пока откапывали трупы ранее похищенных и убитых, тройка бандитов сидела на земле в наручниках. Раскосов с Плюшкиным тихо шипели на Горюнова: «Кончить нас решил, сука! Но ничего, не достанем в СИЗО: все равно на зоне удавим».
    
    
*          *          *
    
    
     Неординарное событие всполошило весь небольшой городок. Никто не понял, каким образом пресса узнала о случившемся. Оболдина, конечно, догадывалась, но конкретной информацией все же не обладала. 
     Налетевшее местное и центральное телевидение снимало выкопанные трупы и пыталось взять интервью у Оболдиной. Она отвечала кратко и ёмко: В результате реализации оперативно-розыскной информации удалось установить место захоронения пропавших и убитых десятерых бизнесменов. Трое бандитов задержаны с поличным при попытке убийства ещё двоих человек. Ведется следствие. На этом все, господа, прошу покинуть место происшествия.
     Глубокой ночью телефонный звонок трезвонил нудно и настойчиво. И ему было всё равно, в какое время он давал о себе знать. Генерал-лейтенант Водопьянов, начальник ГУ МВД РФ по Н-ской области неохотно взял трубку. Он знал, что вечером ничего не предвещало экстренного ночного звонка и понимал, что если прозвенел, то что-то случилось неординарное: генералу просто так звонить не станут.
     - Алло, - сонно ответил он.
     - Спишь?! Почему я узнаю информацию по телевидению, а не от тебя?
     Генерал узнал голос и мгновенно проснулся.
     - Товарищ первый заместитель министра…
     - Понимаю, - прервал его первый замминистра, - у тебя там еще осмотр места происшествия не закончен, но почему заранее не доложил? Ладно, у вас сейчас три часа ночи, но утром чтобы представление на полковника Оболдину у меня на столе лежало. Результаты операции тоже доложишь и подумай, как её ещё наградить.
     Связь прервалась, генерал вытер пот со лба – удачно отделался, ничего не пришлось докладывать. А докладывать было нечего, он не обладал никакой информацией. Включил телевизор и остолбенел: десять выкопанных трупов, а Оболдина дает интервью… Он хотел было позвонить, да не знал номер её телефона. Набрал дежурного по управлению, приказал:
     - Соедини меня с Оболдиной, немедленно.
     Дежурный перезвонил через час:
     - Товарищ генерал-лейтенант, Оболдина отключила телефон и приказала всей опергруппе сделать тоже самое. «Событие резонансное, звонками заматывают, работать не дают». Так пояснил один знакомый журналист, до которого удалось дозвониться.
     Генералу захотелось выматериться, но не показывать же свою слабость подчиненному сотруднику.
     - Разболтались все… Отправь дежурку к Оболдиной, чтобы прибыла ко мне с отчетом в восемь утра.
     - Так в лесу же она сейчас… - робко возразил дежурный.
     - В лес и отправь, - уже закричал, не сдержавшись, генерал, - или мне тебе еще маршрут проложить?
     Оболдина прибыла к генералу ровно в восемь утра. Он встретил её несколько удивленно: никогда не видел в гражданке. Кроссовки, джинсы и джинсовая курточка. Узкая талия и широкие бедра выделялись особенно… Водопьянов произнес сухо:
     - Вы бы как-то одевались…
     - Извините, товарищ генерал, - перебила его Оболдина, - на задержании и особенно в лесу в брюках удобнее.
     - Присаживайтесь, - он указал рукой на кресло, сам сел напротив. – Почему скрыли информацию, почему о задержании я узнаю по телевизору? Самый последний телевизионщик знает, а начальник МВД области ничего не знает. Это как понимать, Ирина Витальевна?
     Она видела, что генерал еле сдерживает себя, чтобы не взорваться.
     - У меня не было другого выхода, Евгений Егорович. Разрешите доложить всё по порядку?
     - Да уж будьте любезны, товарищ подполковник, - всё же съязвил он.
     - Дело резонансное – пропали без вести десять бизнесменов. Розыскные дела, естественно, завели…
     - Ты интервью журналистам даешь или по существу докладываешь? – снова съязвил он.
     - Но в простое исчезновение поверили лишь в прокуратуре, а журналисты, как всегда, высасывали из былицы небылицу, - Оболдина заметила, как усмехнулся краем губ генерал. – Отдел розыска занимался своим делом, а я напрягла свои связи в несколько ином направлении. Вчера были похищены еще два бизнесмена с более крупным капиталом, как говорится. Это Гинзбург, торговый центр «Восточный» и Абрамов, торговый дом «Меха». Их вывезли в лесок, где уже были закопаны трупы без вести пропавших бизнесменов, там они подписали договор купли-продажи своего бизнеса. Безвозмездно, естественно. Руководитель киллеров хотел там же застрелить и своих, прикопав всех. Убийства предотвращены, бандиты задержаны. О Гинзбурге и Абрамове пресса еще не знает, мне это удалось скрыть. Так что об этом Москва может узнать от вас, а после можно кое что рассказать и прессе. Извините, товарищ генерал, но успешной операция оказалась лишь потому, что о ней никто не знал. Но утечка все же произошла – кто-то из омоновцев сидит у журналистов на второй зарплате. Потому и прибыли журналисты в лес только тогда, когда сами омоновцы что-то узнали.
     - Вы хотите сказать…
     - Вам я верю, Евгений Егорович, но ваш аппарат я не знаю, извините, что перебила. Организованная преступная группа задержана и её члены уже дают показания. Подробный отчет представлю позже.
     - Это всё? – спросил генерал.
     - Полагаю, что нет, Евгений Егорович. В процессе допросов может всплыть и другая информация. Буду держать вас в курсе своевременно, товарищ генерал-лейтенант. Разрешите идти?
     - Идите, подполковник, и будьте в форме.
     - Есть, - ответила Оболдина и вышла из кабинета.
     Оставшись один, Водопьянов задумался. Образ Оболдиной не выходил у него из головы и даже перевешивал необходимость обдуманного отчета-предложения перед замминистра. Нестандартная фигурка манила и привлекала мужчину в возрасте, ему скоро шестьдесят, а ей только сорок три. Но можно попытаться, чем Бог не шутит…
     Он быстро накидал мысленный план и доложил в восемь утра по Москве:
     - Товарищ первый заместитель министра, операция проводилась в строгой секретности и поэтому имела успех. Преступники взяты с поличным с еще двумя похищенными крупными бизнесменами и попыткой их убийства с целью завладения бизнесом. Этого не было в телесюжете, так как подполковник Оболдина сумела оградить этих бизнесменов и бандитов от журналистов. В настоящее время служба собственной безопасности выявляет конкретного омоновца, сдавшего операцию прессе. Предлагаю присвоить звание полковника полиции Оболдиной Ирине Витальевне, начальнику отдела внутренних дел Зеленогорского района города Н-ска. А также наградить её медалью «За доблесть в службе». Представления вам отправлены, товарищ первый заместитель министра.
    
    
*          *          *
    
    
     Пантелеев или, как его привычно называли Мачо, тоже смотрел телевизор и знал про Гинзбурга с Абрамовым. Потому с нетерпением ждал звонка или личного присутствия Медведева, который разобрался со всеми.
     Но оставался главный! Ни Горюнов, ни тем более Плюшкин с Раскосовым не смогли бы организовать этот криминальный сюжет. И Мачо даже не мог предположить, кто за этим стоит.
     Медведев прибыл после обеда, выпил рюмку водки и сразу же ушел с одной из горничных в спальню.
     «Кобель, - пробурчал про себя Мачо, - баб ему что ли не хватает?  Мог бы пару девок ему домой подогнать на ПМЖ, вернее, на ПМС, постоянное место спальни, но у него же дома Олеся».
     Мачо вспоминал свою молодость, когда тоже любил девчонок и не по одной за день. Но всё равно так не кобелился, считал он.
     Уже под вечер Медведев, сидя в кресле, пил кофе с молоком, а Мачо ёрзал от нетерпения. Знал прекрасно, что Медведь слово сдержит, а потому не торопил события. Эта неторопливость давалась ему с трудом.
     - Мачо, - наконец-то заговорил Медведев на проблемную тему, - вот адресок, - он передал листок бумаги, - куда необходимо отправить четырех физически развитых парней. Надеюсь, у тебя найдется человек, который сможет тихо вскрыть дверной замок. Сделать это необходимо… в четыре уже светает, поэтому в три ночи. В спальне с женщиной найдете мужичка по фамилии Федоров с кликухой Ферзь. Любовницу оставьте в покое, она и без вас поймет, что лучше молчать. Этот Ферзь – майор ФСБ. Можешь пытать его, терзать, кромсать, как хочешь, но его труп должен оказаться в конечном итоге дома. Надежнее всего домой его привезти, а рано утром уехать. Я понимаю, Мачо, что тебе хотелось бы подольше помучить злодея и закопать где-нибудь в лесочке. Но какая разница в принципе… сдохнувшего дома не станут искать. Убийство вообще не станут расследовать, так что будь спокоен, чекисты ничего не найдут.
     - Это ещё почему? – удивился Мачо. – Это же не менты, эти и под землей чего-нибудь там нароют.
     - Элементарно, Мачо, элементарно. Горюнов, правая рука Ферзя, не захочет нести всю тяжесть ответственности на своих плечах. Он сдаст его по полной программе, как организатора. Чекистам не выгодна публичная информация о своем сотруднике, поэтому они попросят полицию и Следственный комитет немного фальсифицировать ситуацию. Дескать, застрелился организатор, понимая, что арест неизбежен. Личность устанавливается. Для суда неустановленный труп организатора не принципиален, поэтому промолчат все. Кому хочется ссорится с чекистами? Эти всегда отыграются, не сегодня, так завтра.
     - Федоров, сука, Ферзь поганый… Знаешь, Медведь, что мы с ним сделаем?
     - Откуда…
     - Руки ему мазутом измажем, сердце паяльной лампой выжжем, а мозг зальем жидким азотом.
     - Чистые руки, горячее сердце и холодная голова, - усмехнулся Медведев, - тоже неплохо.
    
    
*          *          *
    
    
     Оболдина докладывала генералу:
     - Расследование преступления можно считать законченным. Двое потерпевших, убийства которых удалось предотвратить, дали показания. Бандиты Раскосов, Плюшкин и Горюнов сознались во всём. Их главарь и организатор преступной группировки Федоров, по кличке Ферзь, являлся майором ФСБ.
     - Не понял, - удивился Водопьянов, - он настоящий чекист что ли? Чего теперь ждать от старших братьев? Это доказано?
     - Это доказано, - товарищ генерал, - есть показания Горюнова, который действовал по непосредственной указке Ферзя. У майора Федорова в доме обнаружены регистрационные и финансовые документы похищенных и убитых бизнесменов.
     - Вы у него обыск делали, на каких основаниях? – возмутился генерал.
     - Нет, Евгений Егорович, мы проводили осмотр места происшествия. Кто-то привел в действие известный лозунг: у чекиста должны быть «чистые руки, горячее сердце и холодная голова».
     - Не понял…
     Оболдина незаметно усмехнулась краюшками губ.
     - Руки ему облили мазутом, сердце выжгли, скорее всего паяльной лампой, а черепную коробку вскрыли и залили в неё жидкий азот. Но старшим братьям не выгодна подобная афиша, тем более, что Федоров все равно труп. Они договорились со Следственным комитетом и с нами, что личность Федорова не установлена и проходит он в материалах расследования под кличкой Ферзь. Собственно, оно так и есть. Преступление блестяще раскрыто, все довольны, а за чекистами остается небольшой должок.
     - Ну ты даешь, Ирина Витальевна…
     Ему хотелось сказать «Ирочка», но позволить себе этого генерал не мог.
     - Действительно блестящее раскрытие, Ирина Витальевна! – продолжил он. – Предлагаю отметить это событие в ресторане, я приглашаю, - с трудом, но все-таки решился Водопьянов. 
     Оболдина несколько затянула с ответом.
     - Евгений Егорович, спасибо за предложение, но скажу прямо: моему мужчине это не понравится.
     - Не знал, что вы замужем, Ирина Витальевна, извините.
     - Нет, я официально не замужем, но мы давно вместе, нам так удобнее.
     - Что ж, - вздохнул генерал, - завтра буду в вашем отделе на рапорте, товарищ подполковник, быть всему личному составу. Вы свободны, товарищ подполковник.
     -Есть, - ответила Оболдина и вышла из кабинета.
     А генерал, оставшись один, мысленно корил себя. «Раскатал губу, старый дурак, мог бы сразу сообразить, что женщина такой красоты не останется одинокой. Но это даже к лучшему: недруги не построят козни» …
     Вечером следующего дня Оболдина приехала в старую квартиру Медведева уже в новых погонах и с медалью «За доблесть в службе». Удивилась, зайдя в комнату:
     - Ты накрыл стол, шампанское…
     - Извини, цыган с гитарами не пригласил, но отметить звание и медаль необходимо.
     Она обняла его. «Всё бы отдала, чтобы ты был только со мной. И погоны, и медаль, и должность» …
     - Как узнал? Я сама еще утром ничего не знала.
     - Ну-у-у…
     - Конечно, чего это я, дура, спрашиваю.
     - Полковники дурами не бывают, Ирочка, - возразил Иван, целуя её в губы.
    
    
*          *          *
    
    
     Лето в полном разгаре и вроде бы все обещания выполнены. Медведев задумался. Как-то неудобно получается – Олеся оставалась забытой в последнее время. Удобно-неудобно, забыта-незабыта, но внимания ей он уделял действительно мало в последние дни. Всё, видимо, сводилось к тому, что через адвокатский кабинет никаких дел не проводилось. А заработал он совсем неплохо, Мачо не пожалел кругленькой суммы за Ферзя, а главное, за сохранение своего имиджа.
     Он заявился в свою квартиру с огромным букетом цветов. Олеся приняла их, поставив в ведро: ни в какую вазу они не входили. Медведев сразу заметил, что она очень волнуется.
     - Забежал на минутку или даже на денек? – спросила она, понимая, что другие вопросы будут излишни. Не жена все-таки.
     - Работа, Олеся, работа…
     - По телевизору все время твою начальницу бывшую расхваливают за поимку бандитов. Твоя работа?
     - Олеся, я же не полицейский теперь, - возразил он.
     - Конечно, не полицейский, но следачку Суворову не ты ли засадил по полной программе? Батона, понятное дело, как адвокат освободил, Оболдину оправдал… Ты же у нас и «швец, и жнец, и на дуде игрец».
     - Ты мне не рада что ли?
     Он обнял Олесю, поднял её на руки и унес в спальню… Через какое-то время принял душ и спросил:
     - Ну что, жена, обедом покормишь?
     - Жена… - она криво усмехнулась.
     - Мы живем с тобой с ведением общего хозяйства, Олеся. Как юрист, ты всё понимаешь. Штамп в паспорте поставить не сложно.
     - Ты тоже юрист, Иван, а плетёшь разную чепуху, - возразила она.
     - Да, ты, наверное, права, Олеся. Юридически штамп многое меняет. Но отношения между нами не изменятся, по крайней мере, с моей стороны.
     - Да, Иван, ты стриж, а стрижи живут только в небе, - ответила Олеся с повлажневшими глазами.
     - Стриж, - хмыкнул Иван, - стриж, так стриж… Сейчас едем в ЗАГС и регистрируемся, а потом сразу в Максимовку, где и справим свадьбу в семейном кругу.
     Олеся от удивления замерла. Потом выговорила с трудом:
     - Так не зарегистрируют же сразу.
     - Зарегистрируют, - возразил Иван, - заведующая ЗАГСом мне должна, не откажет в простенькой просьбе.
     - Нет, Ванечка, - возразила Олеся, - не хочу брать на себя оковы: ты в семейной клетке жить не сможешь. А фикция… кому нужна фикция? Но за предложение спасибо.
     - Может быть, ты и права, Олеся, - с тяжелым вздохом произнес Иван.
     На следующий день он появился в своем офисе один. Олеся тоже хотела поехать, но Иван отговорил её:
     - Сиди дома, - предложил он, - все равно работы нет. Появится – позвоню сразу.
     - А финансы?..
     - С этим всё в порядке, Олеся, - с улыбкой ответил Иван. – Доходы поступают, зарплата начисляется, отчетность сдается. Конечно, сотни миллионов я в отчетах не показываю, но средненькую статистику веду.
     - Сотни миллионов… - неопределенно произнесла Олеся.
     - Конечно, - зло ответил Иван, - государство выкинуло со службы здорового человека по несуществующему заболеванию.
     - Не государство, а отдельные руководители, - возразила Олеся.
     - Не будем спорить и философствовать. Существует простая аксиома – если профессионал одному не нужен, то он нужен другому. Вот этот другой и оценивает мой труд в миллионах. Наилучшие сейчас низшему и среднему звену государственности не нужны. На них заставят равняться, а кто это сможет сделать? В общем… проехали.
     В офисе Медведев без дела сидеть не стал и решил прогуляться. Обратил внимание, что проходит мимо офиса фирмы «Фармацея», остановился в раздумьях – зайти-не зайти? Но из подъехавшего автомобиля вышла Толоконникова. Десять часов, видимо, это начало её рабочего дня.
     - Вы ко мне? – сразу же спросила она и, не дожидаясь ответа, указала рукой на входную дверь, - прошу.
     В кабинете предложила чай, кофе, но Медведев от всего отказался. Она начала разговор первой:
     - Мне удалось кое-что выяснить о вас, Иван Сергеевич. Так… служба безопасности принесла на блюдечке. Она утверждает, что похищение и убийства бизнесменов раскрыли именно вы. И меня из плена освободили именно вы. Это верно?
     - Мой ответ как-то повлияет на наши отношения? – спросил Медведев.
     - Значит, это были действительно вы…
     Медведев не мог понять: довольна она или нет. Но она явно озабочена моим первым приходом, подумал он.
     - Ответить «да» - признаться в самосуде… Но был ли другой выбор? Вызвать полицию… Но что было бы с вами к её приезду? Поэтому отвечу твердо и однозначно – «нет».
     - Какое-то время вы были близки со Светланой Солнцевой…
     - Вам даже это известно, - удивился Медведев, - служба безопасности накопала?
     - Нет, «Фармацея» поставляет лекарства для НИИ нейрохирургии. Разговорились…
     - Хорошая женщина, - кратко пояснил Медведев.
     Толоконникова хмыкнула.
     - Хорошая женщина, - повторила она, - это неплохо, что вы отзываетесь позитивно о брошенных подругах.
     - Брошенная, - усмехнулся Медведев, - кто и куда её бросал? Некто заявил мне, что я стриж, а стрижи живут только в небе, по земле они даже ходить не могут. Быть под опекой её мамы… Там даже домработница командует вовсю. Славная женщина, спору нет, но не для стрижа.
     - Значит, вы особенный, Иван Сергеевич.
     - Особенный? Как раз нет. Я живу по законам природы. Это разве особенность? Эти законы неизменны, а законы общества, как и само общество, меняются со временем постоянно. Видимо, родился не в своё время.
     - Конечно, - съязвила Толоконникова, - философия может дать определение любому событию.
     - Как раз нет, - возразил Медведев, - этого философия не может. Сколько теорий и определений любви у той же философии? Масса. И каждая в чем-то права. На то она и философия, чтобы философствовать. А любит каждый по-своему.
     Толоконникова поняла, что диалог проиграла. И что теперь делать? Она все-таки обязана ему, но просто так раздвинуть ножки или заплатить натурой не обязана, это против личностных правил. 
     - Хотите я дам вам совет, Екатерина Львовна? – внезапно спросил Медведев.
     - Интересно…
     - Всё гениальное – просто. Необходимо быть самим собой. Нравится – любите, противен – прогоните, нейтрален – не обращайте внимания. Главное – не насиловать себя, а всё остальное приложится. Вот, например, сейчас вы согласитесь пойти со мной в ресторан?
     Она даже оторопела немного от такого вопроса.
     - Я… я даже не знаю. Хотя нет, я пойду. Вы…
     Он перебил её.
     - Я знаю. Я такой, какой есть! Какой ресторан предпочитаете или мне самому сделать выбор?
     - Прямо сейчас? – удивилась она.
     - А что: есть какие-то инструкции ходить в ресторан по вечерам? Или это чьё-то решение, но я лично такого не принимал. А вы?
     - А я… а я уже побаиваюсь сказать лишнее слово.
     - Так надо стать естественной и все страхи уйдут.
     - Искусственная… Я кукла что ли? – обиделась Толоконникова.
     - Не знаю: если вы передёргивайте. Идемте?
     - Нет, мне уже не хочется с вами никуда идти. До свидания.
     - И я так думаю, - ответил Медведев.
     Толоконникова поняла его ответ и покраснела. Бросила вслед закрывшейся двери:
     - Хам.
     Но что делать? Она уже не могла не думать о нём. Стриж… Солнцева со вздохом и сожалением говорит о нем. Жалеет себя и ностальгирует по нему. Поимеет и бросит… Но не бросает же он старуху-ментовку и эту свою помощницу. А ты хочешь стать третьей? Третьей, она хмыкнула. Ведь это только постоянные дамы, а сколько одноразовых? И кто этот бабник на самом деле? Игрок или читер? Читер? Нет, мошенником он быть не может.
    
    
*          *          *
    
    
     Ещё ночью небо покрылось тучами и заморосил к утру дождик. Сыпала водяная пыль и оседала в настроении. Хотя нет, правильно говорится, что у природы нет плохой погоды. И в дождь можно летать от счастья. 
     Медведев наблюдал, как по стеклу окна сбегают капельки воды. Они бегут не ровными линиями, а небольшими зигзагами в начале медленно, а потом убыстряясь, набирая вес или объем. Эти капельки он сравнивал с жизнью, когда раздался звонок.
     Неизвестный номер, но Медведев ответил:
     - Слушаю.
     - Слушаешь? Ну слушай, слушай: дамочка по фамилии Толоконникова задержана по подозрению в мошенничестве и желает видеть вас своим адвокатом. Подъезжайте.
     В трубке запикали короткие гудки.
     «Странно, - подумал Медведев, - а куда подъезжать-то? Мошенничество расследуется следователями ОВД, но в какой подъезжать и к кому? Похоже на то, что следователь выполнил пожелание задержанного при нем: позвонил. Но на самом деле видеть меня адвокатом не желает, иначе бы назвал конкретику. Скорее всего боится, вспоминая дело Батона, а это значит, что не всё у него чисто.
     Медведев перезвонил Самосину.
     - Виктор, здравствуй…
     - О-о, сам бывший шеф на проводе, приветствую, приветствую.
     - Виктор, мне сейчас позвонило не представившееся лицо и заявило, что задержанная Толоконникова желает видеть меня своим адвокатом. Ты выясни, пожалуйста, имел ли место такой факт, и кто все-таки дело ведет, куда мне подъезжать – в район, город, область?
     - Так это чистой воды развод, кто-то подшутил просто.
     - Нет, Виктор, скорее всего следователь не желает меня видеть адвокатом, но обязан выполнить просьбу задержанной. Потому и не назвался. Старый трюк, сам понимаешь.
     - Хорошо, выясню и перезвоню, - ответил Самосин.
     Он позвонил через час.
     - По сводкам, Иван Сергеевич, Толоконникова еще не проходит, задержана только что и находится сейчас у следователя Овчинникова в ГУВД. Он даже еще её по дежурке не провел, не зарегистрировал в журнале задержанных, помощник дежурного шепнул информацию на ушко.
     - Я понял, Виктор, спасибо.
     «Что это может означать, - рассуждал Медведев, - Овчинников желает видеть в Толоконниковой информатора? Но он не оперативник. Хочет её саму и не оставляет третьего выбора. Либо постель, либо нары. Но насколько всё серьезно? Возможно, он только пугает в надежде, что девушка отдастся ему без лишних сложностей? Что за дебил, это же понуждение к действиям сексуального характера, статья 133 УК РФ. Да, надо разбираться.
     Медведев появился в кабинете Овчинникова в скором времени после звонка. Следователь не ожидал столь быстрого прихода и вообще надеялся, что адвокат не приедет. Он явно оторопел и постепенно приходил в себя.
     - Здравствуйте, Екатерина Львовна, адвокат Медведев Иван Сергеевич, - представился он следователю и предъявил удостоверение. Вы кто?
     - Старший следователь Овчинников. Да, я звонил вам по просьбе Толоконниковой, но мы еще не определились со статусом. Всё будет зависеть от результатов беседы – задержание или она пойдет домой.
     - Ваше удостоверение, пожалуйста, - попросил Медведев.
     - Вообще-то я у себя в кабинете, - отпарировал следователь.
     - Дядька в гражданской одежде в кабинете ГУВД. Откуда мне знать, может быть, вы здесь полы моете, мусор убираете или сами являетесь задержанным. Удостоверение, пожалуйста, - вновь попросил Медведев. 
     Овчинников, нехотя, предъявил.
     - Капитан Овчинников Иоганн Михайлович, - прочитал Медведев. – Странное имя, вас так назвали в честь Баха, Гете или Шиллера?
     - Вам придется подождать в коридоре, гражданин адвокат. На сей момент адвокат госпоже Толоконниковой по закону не требуется, и мы заканчиваем беседу. Ждите.
     - Хорошо, я подожду. Екатерина Львовна, не переживайте, пожалуйста, всё будет в норме, обещаю.
     Медведев вышел из кабинета.
     Овчинников ехидно улыбнулся и заговорил с сарказмом:
     - Что, посмотрели на своего адвоката? Здесь я принимаю решение – сидеть вам или нет. Так что скажете?
     - Не сидеть, - ответила Толоконникова.
     - Вот и прекрасно! – обрадовался Овчинников, - сейчас я прикажу выпроводить адвоката из здания ГУВД, и мы с вами немного развлечемся.
     Толоконникова пояснила и тоже с сарказмом:
     - Ты не так понял, мальчик, развлекаться ты станешь сам с собой или с дядьками в камере. Теперь я задаю вопрос – сидеть тебе или нет по 133-ей статье?
     - Не докажешь, - нервно ответил Овчинников.
     - Так не надо ничего доказывать, - она достала смартфон, - всё здесь записано. Остается только нажать кнопочку и файлик улетит в интернет. Так нажимать?
     - Не надо, - враз пересохшим ртом ответил Овчинников.
     - Тогда живи, - бросила с презрением Толоконникова и вышла из кабинета.
     Следователь постепенно приходил в себя, страх уходил, замещаясь яростью. Он стукнул кулаком по столу и со злобой произнес:
     - Ну, сука, всё равно тебя посажу, наркоту подкину и к коблихе в камеру определю. Там не отвертишься.
     Медведев с Толоконниковой вышли из здания ГУВД. Он предложил:
     - Прошу в мою машину. Вы же наверняка, Екатерина Львовна, без транспорта сейчас.
     - Да, этот… забрал меня прямо из офиса.
     Уже в машине Медведев продолжил разговор:
     - Необходимо нейтрализовать Овчинникова, он не оставит вас в покое, Екатерина Львовна.
     - Оставит, - возразила она, - я заявила ему, что у меня есть запись разговора, и она может улететь в интернет в любую секунду.
     - Предполагая, что хотел этот негодяй и что вышло, можно сделать вывод, что он не оставит вас в покое. Какой-нибудь подонок сунет вам в карман или сумочку пакетик с героином, а полиция возьмет с поличным. Тогда уже будет не до разговоров о сексе.
     - Вы догадались, чего он хотел? – не с удивлением, а с сожалением спросила Толоконникова.
     - Ну… об этом догадаться несложно. Я еще не обедал… - сменил тему Медведев.
     - Я тоже, - ответила она.
     Машина подрулила к ресторану. Медведев открыл дверцу даме. За столиком он предложил:
     - Встречаемся уже не один раз и всё время как-то не так. Очень надеюсь, что не так было в последний раз и предлагаю называть друг друга по именам. Вы не против?
     - Нет, Иван, я не против. Тогда уж будем на «ты».
     - Согласен, Катя. Что закажешь? Я за рулем, а тебе можно вина хорошего или ты предпочитаешь что-то другое?
     - Посмотрим, - она взяла меню, - о-о, здесь есть Киндзмараули! Но вряд ли оно настоящее. Кахетия, но как к нам сейчас относятся грузины…
     - Нормально, кроме продавшихся американцам политиков и журналистов. Возьми Массандра Бастардо, неплохое вино из Крыма, - посоветовал он.
     - Попробую, - ответила она.
     Медведев заказал для дамы вино, говядину, хлеб и сыр – неплохая закуска для красного вина, считал он. Себе взял свинину на косточке.
     Екатерина отпивала вино по глоточку и чувствовала, как с каждым глотком флюиды обволакивают всё её тело. Она не мечтала, она дико хотела его.
     Иван увёз её в свою трехкомнатную квартиру…
    
    
*          *          *
    
    
     Толоконникова сладостно потянулась, развалившись в кровати утром. Тело и душа блаженствовали, помня вечерние и ночные ласки. Она не была девочкой, но такой любви ещё не познавала никогда. До сего момента, естественно.
     Вспомнила Светлану Солнцеву, которую не понимала прежде – чего ностальгировать об ушедшем или бросившем мужике? Но теперь она постигла любовь и считала Солнцеву дурой. Не бороться за такого мужчину – идиотизм, но на её счастье, а то бы сейчас он был не с ней.
     Постигла любовь… была ли это любовь – она не задумывалась. Страстью кипела каждая телесная клетка и она элементарно блаженствовала, развалившись в постели.
     В спальню просочился запах варившегося кофе, и она решила не дожидаться, уйдя в душевую. Вернулась в мужском халате довольной и посвежевшей.
     - Хотел подать тебе кофе в постель… - с улыбкой произнес Медведев.
     - Спасибо, Ванечка, спасибо, я оценила твою заботу. Мне пора на работу, а чем займешься ты, будут клиенты в адвокатской конторе?
     - Пожалуй, я пойду с тобой. Предчувствие нехорошее, не отстанут менты от тебя.
     - Ты считаешь, что этот Овчинников…
     - Нет, перебил он её, - следователь пока ничего не предпримет. Он злится в горячке и готов убить, но только в мыслях. Нет, здесь что-то другое.
     В офисе, в приемной их действительно уже поджидала полиция. Но не следствие, а сотрудники БЭП.
     - Майор полиции Севостьянов Андрей Павлович, старший оперуполномоченный БЭП Зеленогорского района, - представился старший.
     - Лейтенант полиции Лукьянов Борис Евгеньевич, оперуполномоченный БЭП Зеленогорского района, - представился другой.
     - Вы Толоконникова Екатерина Львовна, собственник и директор ООО «Фармацея»? – спросил майор и, получив утвердительный кивок головой, предложил: - пройдемте в ваш кабинет.
     - Прошу, - произнесла Толоконникова, открывая дверь.
     Но лейтенант загородил дорогу Медведеву.
     - Пропусти, - сразу отреагировал майор, - это Медведев, он в законе.
     - Вор, - возмутился лейтенант, - чего ему здесь делать? Крыша?
     - Дурашка, - с улыбкой ответил майор, - он в полицейском законе.
     - Это как? – удивился лейтенант.
     - Это так, что его все правильные в полиции уважают, а другие боятся. Теперь понятно?
     - А-а, так это тот самый Медведь?
     - Тот самый, - подтвердил майор, - извините, Иван Сергеевич, вы как здесь?
     - Я адвокат Толоконниковой, а вы каким ветром здесь, Андрей Павлович.
     - Мы пришли с проверкой.
     - Фирма есть в плане? – поинтересовался Медведев.
     - Нет, мы с другой проверкой, - ответил майор. – Екатерина Львовна, ваша фирма поставляет лекарства из Индии в аптечную сеть города? Большинство аптек принадлежит лично вам, но и другие закупаются у вас.
     Толоконникова, посмотрев на Медведева и увидев кивок головы, ответила:
     - Да, мы сотрудничаем со многими фармацевтическими фирмами Индии.
     - Не могли бы вы представить копии договоров с ними? – попросил майор.
     - Андрей Павлович, - вмешался Медведев, - давайте сэкономим время и силы обеих сторон. Таких договоров наверняка много, что конкретно интересует?
     - Мы сами определимся, что нам надо, а что нет, - заявил лейтенант, - договора несите.
     - О-о! – воскликнул Медведев, - всегда уважал закон. Предъявите, пожалуйста Постановление на выемку, а если его нет, то до свидания.
     - Иван Сергеевич, извините лейтенанта, он только после института МВД и ещё не прошел обкатку на практике.
     - Хорошо, майор, забыли. Так что конкретно?
     - Нас интересуют поставки препарата сомнотин. Сколько поставлено и в какие аптеки распределялся, в каком количестве? А также мы просим предоставить нам образец самого препарата для исследования.
     Медведев взглянул на Толоконникову.
     - Отчего это лекарство? – спросил он.
     - Препарат применяется в неврологии и стоит достаточно дорого, - ответила она. – Я распоряжусь, выборку по препарату сделают. Это легко, всё в компьютере есть.
     - Подожди, Екатерина Львовна, не торопись. В связи с чем потребовалась проверка?
     Медведев адресовал этот вопрос майору. Но опять вмешался лейтенант.
     - Это вас не касается, - заявил он, - готовьте копии документов.
     - Помолчите, лейтенант, - попросил Медведев.
     - Это вы помолчите, вас вообще здесь не должно быть. Согласно УПК РФ адвокат Толоконниковой не положен на данном этапе, - отпарировал лейтенант.
     Медведев хмыкнул язвительно и обратился к майору:
     - Послушай, Андрей Павлович, может быть на лейтенанта протокольчик составить? Нет, лучше Постановление по статье 19.1 КоАП РФ. Особисты махом бумажку оформят, но ты не переживай, лейтенант, там штраф небольшой, по-моему, всего до пятисот рублей. Но со службы ты махом вылетишь в помощники участкового или ППС.  
     - Да я вас…
     - Молчать, - резко оборвал майор лейтенанта, - молчать и рта больше не открывать, иначе вообще со службы вылетишь по утрате доверия. Молчать, ясно тебе, лейтенант? Это приказ.
     - Есть молчать, товарищ майор.
     - Извини, Иван Сергеевич, продолжим. К нам поступили жалобы, что этот сомнотин, черт бы его побрал, не оказывает лечебного эффекта. Раньше оказывал, сейчас нет. Минздрав области отписался, что препарат проверенный и, видимо, индивидуально оказывает влияние на конкретного больного. Но жалобщик не один и нашлись высокопоставленные. Требуется проверка, сам понимаешь. Что думаешь, Иван Сергеевич, - спросил майор.
     - Что думаю, - хмыкнул Медведев, - думаю, что любое лекарство может действовать на людей индивидуально. Кому-то хорошо помогает, а кому-то не очень, - он посмотрел на Толоконникову.
     - Да, - подтвердила она, - такое вполне возможно.
     - Но я всё-таки полагаю, что здесь другое, - продолжил Медведев. – Скорее всего препарат производят здесь в каком-нибудь подвале и выдают за индийский. Хоть не убивает и то ладно. Намешают какую-нибудь соду с хреном и выдают за индийское лекарство, а прибыль огромная. Екатерина Львовна недавно бразды правления приняла, кто-то, видимо, воспользовался переходной ситуацией и гонит левый товар. Но вам будет очень сложно выявить здесь преступника, он может свернуться, увидев сотрудников БЭП. Придется подождать немного, Андрей Павлович, я предоставлю вам информацию на блюдечке для решения вопроса о возбуждении уголовного дела. Тогда и поработаете сами. Полагаю, что Оболдина одобрит такое ваше решение, - он подчеркнул слово «ваше». – Но мы должны обменяться образцами – вы нам поддельный от граждан, а мы вам настоящий для экспертизы. Но пока дела нет – для исследования.
     - Согласен, - кратко ответил майор.
     Когда сотрудники ОВД ушли, Толоконникова спросила сразу:
     - Как ты догадался, Иван, что к нам придут полицейские?
     - Не знаю, - ответил он, пожав плечами, - чувство какое-то было непонятное, тревожное что ли. Но не догадки – просто поехал с тобой и всё.
     - Спасибо, Ваня, я так разговаривать с полицейскими не могу, спасибо тебе. Но ты действительно считаешь, что кто-то из моих подчиненных организовал подпольный бизнес?
     - Это очень доходно, Катенька. Опасно, но сверхприбыль жадных людей мало когда останавливала. Ты лучше подумай: кто мог организовать подпольное производство? И этот кто-то явно непростой работяга. Скорее всего, какой-то полномочный сотрудник на твоих складах. 
     Толоконникова задумалась, мысленно перечисляя людей. Потом произнесла:
     - Заведующая складом… такая бой-баба, через нее проходят все поставки к нам и от нас. Вполне подходящая личность. Другие… даже не знаю, сложно организовать поставки в аптеки, минуя завскладом.
     - Но можно работать напрямую с аптеками, минуя твой склад, - предположил Медведев.
     - Можно, но сложно. – возразила Толоконникова. – Все сотрудники в аптеке знают, кто привозит товар. А тут новый водитель и машина не та.
     - Согласен. Какая аптека у тебя самая ликвидная, где товарооборот самый большой?
     - Три аптеки в центре. У них проходимость наивысшая, отсюда и товарооборот больший, покупатели более солидные в денежном плане, чем на периферии.
     - Вот с них и начнем.
     - Что начнем? – не поняла Толоконникова.
     - Выявлять преступную цепочку с конца. Попробую купить препарат. Где будет поддельный, там и потянем ниточку.
     - Но как ты определишь состав препарата? Ты же не эксперт.
     - Не эксперт, - согласился Медведев, - но вряд ли преступники используют качественную технику для производства упаковок. Надеюсь, что рассмотрю на первый взгляд незаметные отличительные особенности. А сейчас, Катя, проводи меня, пожалуйста, на свой склад, представь заведующей как друга и возможного партнера.
     Склад поразил Медведева своими размерами.
     - Такой большой… - только и произнес он.
     - А как ты хотел? – улыбнулась Толоконникова. – Я же фактически весь город лекарствами снабжаю. Муниципальные аптеки только 20 процентов потребности занимают, но у них все препараты группы «А», то есть наркотики и так далее. Населению выгодно покупать лекарства у нас, у нас дешевле.
     Частично они обошли некоторые участки, Толоконникова провела Медведева мимо коробок с сомнотином. Он запомнил внешний вид упаковки. Подошли к уголку завскладом. Она не смогла скрыть свой испуг и накрыла лежавшие на столе накладные газетой.
     - Лидия Сергеевна, это не проверяющий, - Толоконникова указала на Медведева, - чего вы так испугались? Это мой друг, - она немного прижалась к нему, - и возможный партнер. Нам есть чего-то бояться?
     - Нет, что вы, Екатерина Львовна, - нервно заторопилась с ответом заведующая Киселева, быстро приходящая в себя, - просто я заработалась в тишине и вздрогнула.
     - Да, так бывает, - согласилась Толоконникова, - я тоже иногда вздрагиваю в задумчивости. Работайте, не станем вам мешать.
     Как только они ушли, Киселева сразу же позвонила в приемную секретарше:
     - Слушай, тут хозяйка с каким-то мужиком ходит, он из ментовки что ли?
     - С чего ты взяла? Это хахаль ейный, бизнес свой показывает мужику. А ты чё это засуетилась-то?
     - Да ничего, у неё отродясь мужиков не было, а тут ходит с кем-то…
     - Не было, теперь есть, пока Лида.
     «Фу, пронесло, - выдохнула Киселева, - но всё равно надо быть осмотрительнее». Она убрала левые накладные в сумку.
     Медведев с Толоконниковой вернулись в кабинет.
     - Не стану тебе мешать, Катя, - заговорил он, - поеду в центральные аптеки, посмотрю на их работу, сравню сомнотин здесь и там по упаковкам, естественно. Если уж деньги поддельный на вид определить можно, правда не всегда, то уж упаковки, надеюсь, определю. А ты подыскивай на место завскладом другого человека, но только тихо, без афиш.
     - Ты, Ваня, по виду, запаху или почему-то ещё преступников определяешь? – с иронией спросила она, - или у Киселевой на лбу всё написано?
     Медведев улыбнулся, поцеловал её в щёку. «Не объяснять же ей, что электромагнитные волны есть у всех предметов. Телевизор, например, это специальный приёмник электромагнитных волн. Вот коробочки и сама Киселева рассказали мне всё, не заметив «трёпа». Надо только уметь читать эти волны, а мне пуля включила тумблер.»
     - Да, Катенька, я их нутром чувствую. Ты, видимо, забыла, что я когда-то лучшим сотрудником в уголовном розыске был. Ты же наводила обо мне справки. Заведующую аптекой тоже подыскивай, правда, не знаю пока какую, а может, и две сразу.
     Медведев ушел, уехал в центр города, а Толоконникова села в кресло и задумалась. Происходила невероятная цепь событий. Украли её, бизнес отобрать хотели и вообще убить, полиция занялась проверкой и левые лекарства продают в её аптеках. Медведь этот, она улыбнулась, заявился и прямо сказал, что хочет её, не скрывал про сожительницу и любовницу. Разве бывает такое в легендах? Иван защитил её и лучшего мужчины она не знает, а каждой женщине хочется семью создать. Наверняка и тем двум тоже хочется. Быть с ним, когда приходит… или оставаться одной: попробовав сахар – соли не охота. Вот и Солнцева одна, другие мужики ей просто противны. И что делать? Надо жить!
     Медведев сразу понял в аптеках кто есть кто. Заведующая одна действовать не могла, она работала на пару с провизором.
    
    
*          *          *
    
    
     Оболдина купалась в лучах славы. Действительно, новые погоны сидели на плечах лучше старых, и медаль она поправляла на груди чаще обычного. Её ставили в пример, сотрудники гордились, а руководство уважало. Разоблачить такую преступную группу, за спиной которой десятки преступлений, не каждому дано.
     Но слава быстро померкла – Медведев не приходил давно, и она начала нервничать. Всё-таки физиология брала своё. Сейчас бы она сама разложила его на столе. Вечером после работы сразу поехала к нему в двушку с уверенностью, что он именно там. Хотя знала, что с новенькой он встречается в трёшке, а живет с Олесей в коттедже. Не понимала она этим молодых дам – если бы не была намного старше, то женила бы Ивана на себе без вопросов, и не к кому бы он не ходил.  Но… каждая из них о чем-то мечтала.
     Оболдина не ошиблась: он поджидал её в квартире. Это приятно грело душу, но она всё равно делала вид, что немного огорчена – мог бы сам у неё появиться. Не стала садиться к нему на диван, а села в кресло напротив, слегка оголив одну ножку до середины бедра. Ножки Ивана всегда возбуждали, вот и пусть побесится, приползет к её креслу.
     Но Медведев сидел на диване без всяких эмоций. Казалось, что он вообще смотрит куда-то вдаль и не замечает подруги.
     - Мог бы и навестить разок за несколько дней, - упрекнула она.
     - Что?.. Ах, да… о тебе только и думал.
     - Издеваешься, - с иронией произнесла она, - за что?
     - Правда думал, но появиться не мог – новое уголовное дело готовил, резонансное дело. Но это позже.
     Он гладил её ножки и медленно раздевал, оставляя только чулки… Потом они лежали вместе.
        Лежат в испарине воздушной,
        Пройдя тропой любви послушной,
        Они разнежились в истоме
        И развалились в полудреме.
     Оболдина решилась спросить:
     - Что ты задумал, Ваня?
     - Я? – словно удивился он, - ничего. Ты наверняка слышала о некачественных лекарствах, а, проще говоря, о подделках.
     - Слышала, но никакого ещё дела нет. БЭП проводит проверку и по результатам определимся. Но это ещё когда будет: людей опросить, исследования лекарств провести… сам понимаешь. Слава Богу, что пока ещё до журналистов информация не дошла. Те, прикрываясь борьбой за здоровье, напрочь заклюют, заживо съедят, не подавятся.
     - Это точно, и мы им подкинем определенную информацию, но не сейчас. У тебя, Ирина, оперок такой есть – Лукьянов…
     - Есть в БЭПе и что?
     - Ты как-нибудь отлучи его от важной информации, особенно по лекарствам.
     - Но он как раз этой проверкой занимается с майором Севостьяновым.
     - Вот и займи его чем-нибудь другим, кражу мелкую поручи. Он оборотень у тебя, но уволишь его позже, а сейчас ни гу-гу, чтобы не спугнуть.
     - Не знала бы тебя – не поверила голым словам. Ладно, сделаю.
     На следующий день Медведев вновь занялся проблемой с лекарствами. Он знал уже многое, но пока место производства таблеток не определил. Поехал на аптечный склад без Толоконниковой. Завскладом Киселева встретила его с внешней неприязнью, он это чувствовал.
     - Лидия Сергеевна, - обратился он к ней, - вы опытный работник и наверняка знаете, как улучшить работу аптечной сети. Подскажите интересные решения.
     - Зачем это вам? Вы даже не сотрудник фирмы, насколько я знаю.
     - Не сотрудник, но готовлюсь им стать, Екатерина Львовна говорила вам об этом. Мы решили, что я займусь логистикой с зарубежными партнерами. Как, например, лучше и дешевле поставлять товар к нам из Европы.
     - Я только принимаю лекарства и отправляю их в конкретные аптеки согласно заявок, - ответила Киселева, - принял-выдал и все дела.
     Медведев посмотрел внимательно на заведующую складом. Она отвела взгляд, но он успел сканировать её электромагнитные волны. Очень не понравился ей Медведев, очень. Но она понимала, что любовник хозяйки может быть опаснее её самой. «Может временно приостановить поставки левого сомнотина? – размышляла Киселева. – Душа неспокойна, но фактов-то нет. Препарат пользуется большим спросом и приносит хорошую прибыль. Да и шеф не разрешит».
    
    
*          *          *
    
    
     И что дальше? Этот вопрос возник в голове Медведева неслучайно. Благодаря особым возможностям он выявил всю преступную цепочку, установил каждого поимённо. Но правосудию требуются доказательства. Это не ОПГ, где способ получения информации неважен, главное, чтобы была достоверной.
     Надо еще раз всё продумать до мелочей, а пока он решил заняться следователем Овчинниковым. Прощать содеянное им Иван не собирался ни в коем случае. Как раз появился подходящий момент – жена следователя уехала в дом отдыха, и он остался один в квартире.
     Войти в жилище труда не составило, следователь, уверенный в своей безнаказанности, открывал дверь, не спрашивая. Удар в живот и согнутый от боли пополам, хватающий ртом воздух Овчинников был связан и водворен на собственную кровать раком.
     Медведев решил не пользоваться фирмами досуга, которые в достаточном количестве присутствовали в городе. Все-таки активный сексуальный партнер тоже имеет глаза и уши, хотя разглашение информации ему невыгодно. Но в жизни всякое бывает.
     Приобрести аппарат с искусственным фаллосом труда не составило, и он сейчас крепил его к непоседливой заднице. Овчинников понял происходящее и заюлил ягодицами, пытаясь что-то вымолвить или кричать. Но специальный ремень с шаром, вставленным в рот, не позволял издавать громкие звуки.
     Медведев похлопывал Овчинникова по ягодицам и приговаривал с ехидцей: «Ох, как задом-то закрутил, как закрутил… Видимо, не терпится уже, не терпится. Подожди немного, подожди, сейчас вставлю и блаженствуй».
     Аппарат заработал и Овчинников замычал, округлив глаза, а Медведев вновь приговаривал: «Что Иоганн? Вот тебе и бах-трах, радуйся, петушок ты наш масляный. Это видео в сеть пойдет, а назовешь истинную причину, то петушком кукарекать уже в камере станешь».
     На работе не все, но некоторые не собирались сдерживаться и подкалывали Овчинникова разными едкими фразами. Например, «голубой, а глаза карие; для удовольствия или рожать собрался?»
     Следователь Овчинников, уязвленный коллегами, написал заявление в ФСБ. Медведева задержали сразу, но он предупредил чекистов:
     - Господа, прежде чем вы вынесете Постановление в мой адрес, озвучьте суть вопроса, пожалуйста. Возможно, претензии в мой адрес отпадут сами собой.
     Сотрудник ФСБ, представившийся майором Филатовым, скрывать истину не стал.
     - Недавно в интернете опубликовано видео со следователем Овчинниковым. Некто приладил сексуальный аппарат к его попе, тем самым совершив акт сексуального насилия. И Овчинников утверждает, что это были именно вы, гражданин Медведев. Вы знакомы с собственницей фирмы «Фармацея» Толоконниковой Екатериной Львовной?
     - Ах, вот в чем дело, теперь всё понятно, - усмехнулся Медведев. – Да, я знаком с Толоконниковой. И не просто знаком, а был её адвокатом при её незаконном задержании следователем Овчинниковым. Он задержал её с целью склонения к интимной близости, угрожая лишением свободы. Но это немного другая история и госпожа Толоконникова вряд ли пожелает гласности в этом вопросе. Но это объясняет причины ложного обвинения в мой адрес. Я не смотрел видео с голой попкой Овчинникова, поэтому прошу уточнить время совершения сего действия.
     Чекист назвал дату и время.
     - Тогда Овчинникову не повезло, - продолжил Медведев, -  как раз в это время я отдыхал в баре «У Швейка», пара десятков присутствующих, если запомнили, могут подтвердить мое присутствие там. И там есть видеокамера, это чистое алиби, товарищ майор. Я, естественно, пишу заявление, где прошу привлечь Овчинникова по статье 306, ч2 УК РФ за заведомо ложный донос. Там, по-моему, до трех лет…
     Иван Сергеевич не рассказал чекистам всего лишь один маленький момент. Он внушил следователю другую дату сексуального насилия.
     Алиби Медведева подтвердилось и уже был задержал Овчинников. Его дальнейшая судьба Медведева не интересовала, пусть теперь этим петушком интересуются зэки, они следователей «уважают».
     Бывший оперативник и настоящий адвокат, который в последнее время практически никого не защищал, отдыхал в своей старенькой двушке. И, как можно было догадаться без труда, отдыхал не один. Он поглядывал на Оболдину и рассуждал:
     - Ирина, за еще одно блестяще раскрытое резонансное дело тебе, конечно же, генерала не присвоят и начальником управления не поставят.
     - Ты это о чем, Иван? – в недоумении спросила она, всё еще находящаяся в сладостном томлении от чувственного секса.
     - Так… я тут планчик набросал один, посмотри.
     Оболдина смотрела и лицо её менялось с прочтением, из расслабленной истомы превращаясь в удивленную озабоченность.
     - Это всё правда?
     - Кривда, - коротко ответил он, - сможешь реализовать без ссылок на меня?
     - Самосин, естественно, не ты, но, полагаю, справится. Поеду-ка я домой, необходимо серьезно подготовиться к операции. Большое количество людей придется задействовать.
     Оболдина заявилась на службу осунувшейся: полночи разрабатывала операцию по захвату лекарственной банды, ужасаясь размаху и наглости. Это же надо такое придумать – подменять дорогостоящий индийский препарат, пользующийся спросом в России, на таблетки из крахмала, муки, соды и прочего. Такие действия наверняка опосредованно приводили к инвалидности или даже смертности в последствии. А судить их станут не за убийство, а за мошенничество и незаконную предпринимательскую деятельность. Судить… их ещё поймать надо.
     Резонансное дело… Опять станут напрягать в связи с тем, что не поставила руководство в известность. Оболдина понимала, что вместо конкретики замотают согласованиями, заседаниями и так далее. Информация может уйти в банду. Но она знала, как обезопасить себя. Всего лишь один звонок, записанный на смартфон.
     - Алло, это приемная? Полковник Оболдина, начальник Зеленогорского отдела, мне необходимо срочно связаться с генералом Водопьяновым.
     - Запись на прием по четвергам, звоните.
     - Соедините с генералом, у меня неотложное дело, - приказным тоном произнесла Оболдина.
     - В четверг звони, курица, - прозвучал ответ и в трубке запикало.
     «Отлично»! – воскликнула Оболдина и улыбнулась. Теперь можно проводить операцию самой. Она вызвала к себе майора Севостьянова.
     - Андрей Павлович, что там у нас с результатами по исследованию сомнотина?
     - Устный результат уже есть, Ирина Витальевна, а письменный будет к вечеру за подписью профессора, доцента и ассистента кафедры фармакологии. Это подделка, не оказывающая никакой лекарственной пользы.
     - На какой стадии весь проверочный материал?
     - Товарищ полковник, опрошены заявители, которым лекарство не приносит пользы, результат исследования я уже доложил, его трудно оспорить с такими маститыми личностями. На исследование направлялись не только лекарства, переданные заявителями, но и купленные в аптеке. Всего в двух аптеках продавали подделку таблеток из крахмала и соды. Рапорт об имеющейся оперативной информации тоже приложен к материалам проверки. Вечером, по получении результатов исследования, можно возбуждать уголовное дело и приступать к обыску и задержаниям. Со следствием все нюансы обговорены.
     - Хорошо, Андрей Павлович, у тебя есть знакомые журналисты, лучше из желтой прессы? – спросила Оболдина.
     - Сталкивались иногда, в основном, конечно, ругались из-за подачи фальсификата или служебной информации. Вы сами понимаете, Ирина Витальевна.
     - Понимаю, но в этот раз надо слить информацию в определенном объеме. Ненавязчиво, без имен, но слить. Чтобы утром уже пресса кишела сенсацией. Типа: аптеки продают поддельные дорогостоящие лекарства, страдают больные люди, а органы внутренних дел бездействуют, не смотря на имеющиеся заявления граждан. Есть журналист, которому ты можешь впарить такую информацию под пьяную лавочку или каким-то другим путем?
     - Нас же потом… - непонимающе удивился майор.
     - Ничего с нами не сделают, а пресса не даст замять это скандальное дело, - убедительно возразила Оболдина. – Ты, Андрей Павлович, свою работу хорошо сделай, а я свою. Завтра с утра соберемся уже всем личным составом, если пресса прокукарекает.
     - Прокукарекает, - уверенно заявил Севостьянов, - разрешите идти, товарищ полковник?
     - Иди, Андрей Павлович, удачи.
     Майор вышел из кабинета и сразу направился в бар «Олимпик», где частенько в обед зависал один сволочной журналист, когда не было жареной информации. Этот журналист по фамилии Обёрткин не имел ни совести, ни чести и ради сенсации был готов почти на всё. Так считал Севостьянов и не без оснований.
     Майор в баре сразу увидел Обёрткина и обрадовался. Шатающейся походкой подошел к знакомому бармену и что-то зашептал ему на ухо. Тот выставил стакан водки, а Севостьянов заговорил заплетающимся языком, когда к стойке подошел журналист:
     - Понимаешь… работать стало хреново, никакого уважения к сотрудникам, - он отпил немного водки из стакана, - люди со всякой хренью в заявлениях обращаются. Типа, лекарства на них не действуют, в аптеках подделку продают. Понимаешь?.. – бармен согласно кивал головой. – А я минздрав что ли? Чё нам-то заявы писать – пусть в больницы и прутся. Ну правильно я говорю? – бармен снова согласно кивал головой. – Вот… сегодня я отказной материал оформил по заявлениям. Я же не фармзавод все же. Правильно?
     Он допил водку в стакане и с удовольствием увидел, как спешит к выходу Обёрткин. «Эта сволочь к утру всё подаст, как на блюдечке», усмехнулся мысленно Севостьянов.
     На следующий день утром Обёрткин уже ходил королем. Его газета опубликовала шокирующий материал из достоверных источников. Заголовок статьи действительно обескураживал: «Больных массово убивают поддельными лекарствами». И далее по тексту: «… полиция Зеленогорского отдела бездействует, на заявления умирающих не реагирует, стряпая отказные материалы».
     Желтую газетенку с небольшим тиражом прочитали все в городе. Материал перепечатали и другие газеты, естественно, со ссылкой на авторство. В ГУ МВД по Н-ской области уже бесновались, и секретарша начальника не могла дозвониться до Зеленогорского отдела.
     Оболдина понимала, что действовать необходимо быстро и решительно. Она создала пять оперативно-следственных групп. Они одновременно выехали в пять адресов: на склад ООО «Фармацея», в две аптеки, на заброшенный фармзавод, где изготавливали поддельный сомнотин, и в министерство здравоохранения области. Министра задерживала сама Оболдина.
     Только к вечеру до полковника дозвонились, и она попала на ковер к генерал-лейтенанту Водопьянову. Сразу увидела, что в кабинете присутствует генерал не из области. В Москве мгновенно отреагировали на сообщение прессы о массовой гибели больных людей и отправили соответствующую комиссию.
     Водопьянов, словно в истерике, сразу же начал кричать:
     - Ты что себе позволяешь, полковник, почему до тебя невозможно дозвониться? Почему не соизволила доложить о массовых заявлениях больных людей? Почему?..
     - Молчать! – крикнула Оболдина, - молчать! У себя дома будете на жену орать, товарищ генерал. Лучше послушайте.
     Она включила запись разговора с секретарем, когда просила соединить с руководством. После продолжила:
     - Извините, товарищ генерал, может я и курица, как утверждает ваша секретарша, но голубиной почты у меня для связи нет, штатом не предусмотрена. Разрешите доложить по существу вопроса?
     - Докладывайте, полковник, - произнес сидевший несколько сбоку незнакомый Оболдиной генерал.
     - В статье журналиста сплошной фальсификат, товарищ генерал. Несколько заявлений о поддельных лекарствах, продаваемых в аптеках, действительно были, они зарегистрированы, по ним проведена проверка, указанные факты подтвердились исследованиями, которые по нашему обращению проводились на кафедре фармакологии медицинского университета.
     - А если некто обжалует это исследование? – задал вопрос генерал и на немой вопрос Оболдиной добавил: - Начальник главного управления по борьбе с коррупцией Седых Игорь Матвеевич.
     - Исследование проводили профессора и доценты, имена которых в соответствующих кругах имеют мировую известность. Никто даже не подумает оспорить подписи этих лиц, - уверенно заявила Оболдина. – Разрешите продолжить, товарищ генерал?
     - Продолжайте, - разрешил Седых.
     - Уголовное дело возбуждено по статьям 159, части 2 и 3, мошенничество, по статье 171 УК РФ, незаконное предпринимательство. В результате проведенных оперативных мероприятий установлены и задержаны все преступные элементы, начиная от кладовщиков, фармацевтов, непосредственных производителей поддельных лекарств и до министра здравоохранения области, который осуществлял руководство это преступной деятельностью. Доказательства неоспоримы, товарищи генералы, а пресса сейчас уже беснуется в ином ключе, расхваливая полицию, которая сумела задержать оголтелых преступников. Задержанные дают признательные показания. Вкратце у меня всё.
     - Есть вопросы? – Седых посмотрел на Водопьянова.
     - Нет, вы свободны, полковник, - заявил он.
     Когда Оболдина вышла из кабинета, Седых спросил:
     - Это та самая…
     - Та самая, - не дослушав, пояснил Водопьянов, - та, которая нашла пропавших бизнесменов, их похитителей и убийц.
     - Не рассматривали её на должность начальника управления экономической безопасности и противодействия коррупции? – спросил Седых Водопьянова. – По-моему, полковник вполне заслуживает повышения.
     Водопьянов понимал, куда клонит Седых. Он прилетел с инспекцией, а расследовать нечего. Эту дуру секретаршу, естественно, уволят в связи с утратой доверия. Седых хочет иметь Оболдину при себе не только по профессиональным качествам. Сразу видно, что смазливое личико и отменная фигурка заинтересовали его. 
     - Нет, на эту должность она не рассматривалась. Ранее она работала начальником следствия в том же отделе. Этот профиль ей подойдет больше.
     - Начальник Главного следственного управления области… ну-ну… - только и произнес Седых.
     Но судьба и руководство МВД расставили всё по-своему. Водопьянова отправили на пенсию, а Оболдина осталась на своей должности, не согласившись на сделанные предложения. И руководствовалась она только одним – Медведев не сможет приходить к ней свободно в кабинет на другой должности. Банально, но факт.
     Он обсуждал с ней этот момент, но дамочка заявила уверенно и безапелляционно:
     - Пусть редко, Ваня, но ты все же бываешь у меня в кабинете. Мне это важно.
     Прошло время и Оболдина перестала быть постоянной героиней газет и телевидения. Наступили обычные будни предупреждения, выявления и расследования преступлений. Суд рассмотрел уголовное дело по производству и сбыту поддельных лекарств. Все фигуранты получили определенные сроки уголовного наказания. Но, как иногда бывает, один был освобожден от наказания за отсутствием доказательств. Вроде бы не оправдан, но и не наказан. И кто же? Догадаться совсем не сложно. Вот тебе бабушка и Юрьев день.
     Медведев долго размышлял вроде бы над очень простой ситуацией – справедливость и закон. Здесь скорее не ситуация, а дилемма. Все были уверены в виновности министра, но Постановление суда звучало четко: освободить от наказания за недоказанностью. Суд вроде бы говорил – хотите посадить: доказывайте виновность заново. А ведь доказательства были железные. И Медведев понимал, что самосуд законом не поощряется. Так пусть накажет себя сам…
     Журналисты нашли министра застреленным в своем шикарном коттедже. На столе лежало предсмертное письмо, где он сознавался в организации подпольного бизнеса фальшивыми лекарственными препаратами и давал полный расклад по освобождению – кто и сколько получил в долларах за недоказанность вины.
     Вывод судмедэксперта звучал однозначно – самоубийство. Но где министр взял эксклюзивный пистолет с ногами – никто этим вопросом не заморачивался. Пистолет просто ушел с места преступления сам. А посмертное письмо признано фальшивым. Кто бы сомневался… Как не шумели журналисты, но со временем всё затихло.
     А что произошло с взяточниками? Но это уже другая фантастическая история в государстве российском.