Леонид Чернов. Как шведы Петербург спасли

(статья Леонида Чернова (журнал "Военная история", июнь две тысячи двадцать первого года))
  Петербургский и Абосский секретные договоры между Россией и Швецией, подписанные в апреле и августе тысяча восемьсот двенадцатого года, имели как политическую, так и военную части. Последняя хотя и не была реализована, но, тем не менее, сорвала планы Наполеона Бонапарта и повлияла на ход и итоги Отечественной войны тысяча восемьсот двенадцатого года.
  Перед началом войны с Россией французский император озаботился тем, чтобы воевать с императором Александром Первым не только силами одних французов. В конечном итоге это ему удалось. "Великая армия", насчитывавшая шестьсот тысяч человек, наполовину состояла из иностранцев: поляков, пруссаков, австрийцев, испанцев, итальянцев. Наполеон собрал со всех покорённых стран войска, с которыми он надеялся сокрушить русскую армию.
  Однако Наполеон, как опытный политик и полководец, планировал нанести России ещё два удара силами своих собзников - Турции на юге и Швеции на севере. Османская империя всё делала правильно, притягивая к себе русские войска ещё с тысяча восемьсот шестого года, с самого начала очередной войны с Россией, восьмой по счёту.
  Оставались ещё шведы. После того как Россия по итогам войны тысяча восемьсот восьмого - тысяча восемьсот девятого годов отобрала у королевства Финляндию, Стокгольм не смирился с потерей почти половины территории своей страны. Тем более что Швецию к тому времени возглавил бывший боевой наполеоновский маршал.
  Превращение французского полководца Жан-Батиста Жюля Бернадота (в некоторых источниках в его фамилии пишется через два "т" - Бернадотт) в шведского кронпринца и фактического правителя страны произошло двадцать первого августа тысяча восемьсот десятого года.
  Наполеон почему-то считал, что его бывший подчинённый на шведском троне будет верен ему, хотя среди причин, заставивших того сменить Париж на Стокгольм, были и зависть Бонапарта к его удачам, и недоверие к нему, и грозившая полководцу опала. К тому же примешивались и личные причины - супругой Бернадота стала бывшая возлюбленная Бонапарта Дезире Клари, которую будущий император обольстил и бросил. Бернадот, как истинный гасконец, не мог простить это корсиканскому выскочке.
  Отъезд маршла в Стокгольм, казалось, был выгоден и французскому двору, избавившемуся от Бернадота, набиравшего популярность и влияние, и шведскому, который в его лице получал гарантии неприкосновенности со стороны Франции, да и самому экс-маршалу.
  Когда ещё бывший якобинец, носивший на предплечье татуировку "Смерть королям!" (по другой версии - "Да здравствует республика!"), получил бы возможность надеть на свою голову королевскую корону?
  С другой стороны - монархи Англии и России вряд ли стали бы общаться с таким неродовитым свежеиспечённым королём, что было на руку Наполеону. Он рассчитывал, что его бывший подчинённый с началом войны поведёт шведскую армию на Россию и свяжет своими действиями Финляндский корпус генерала Фаддея Штейнгеля. Тогда, по замыслу Наполеона, вошедшие в Балтику эскадры французских канонерских лодок атакуют Ригу и Санкт-Петербург, оказав поддержку корпусам Великой армии, наступающим на Петербург.
  Бернадот был поначалу не прочь воевать с Россией. Но, заботясь об интересах своей новой родины, он стал намекать императору, что Швеции хорошо было бы за участие в войне против России получить Норвегию, которая в то время была датским владением. Бонапарт пропустил эти намёки мимо ушей - ему были нужны союзная Дания и её сильный флот, а шведы, по его мнению, всё равно никуда не денутся.
  Дипломатические переговоры с Бонапартом зашли в тупик. И тогда в июле тысяча восемьсот десятого года Норвегию Бернадоту предложил... российский император Александр Первый. А почему бы и нет? Для хорошего человека не жалко Норвегии, тем более что она к России не имела никакого отношения. От шведов требовалась лишь самая малость - во время войны России с Наполеоном занять правильную сторону и не угрожать столице России своим флотом и армией.
  Бернадот колебался. Однако в январе тысяча восемьсот двенадцатого года Наполеон узнал о его секретных переговорах с русскими и решил припугнуть своего бывшего подчинённого - войска маршала Даву захватили Шведскую Померанию. Эффект получился обратным - если раньше шведы ещё колебались в выборе стороны в надвигающейся войне, то теперь общественное мнение склонилось к выступлению против Бонапарта.
  Пятого апреля тысяча восемьсот двенадцатого года между Россией и Швецией был подписан секретный Петербругский союзный договор. Стокгольм соглашался признать Финляндию российской, Санкт-Петербург пообещал считать Норвегию шведской, как только королевские войска её захватят.
  Кроме того, стороны договорились высадить в Померании сорокапятитысячный объединённый российско-шведский десант для действий против французов (Померанский проект). Русские выделили для этого пятнадцатитысячный корпус Штейнгеля, остальные тридцать тысяч выставляли шведы. Император Александр Первый приказал подготовить флотилию канонерских лодок, привести Балтийский флот в боевую готовность и осуществлять дальние корабельные дозоры.
  Узнав об активизации росскийского флота, Бонапарт понял, что его план раскрыт, и решил обойтись без отрпавки сових канонерок на Балтику. А ведь они бы могли серьёзно помочь при осаде маршалом Макдональдом Риги. Имея малую осадку, они были способны действовать на мелководье и в устье некоторых прибалтийских рек, поддерживая французские войска, двинувшиеся на русскую столицу.
  Однако веру в преданность Бернадота французский император ещё окончательно не утерял.
  Когда же началась Отечественная война, отступление русской армии вглубь страны не поколебало уверенность шведского кронпринца в правильности выбранной им стороны.
  Уже после начала вторжения Великой армии в пределы России, восемнадцатого августа тысяча восемьсот двенадцатого года Александр Первый и Бернадот встретились в финском городе Або. Кронпринц, пользуясь тяжёлой ситуацией, в которой оказалась Россия, предложил временно передать ему Финляндию, обещая взамен выставить против французов тридцатитысячный шведский корпус. Российский император на это не пошёл.
  Рассматривались и другие вопросы - совместное нападение российско-шведского флота на северо-запад Франции с целью отвлечения её сил с основного фронта, а также возможное возведение Бернадота на французский престол. Подтверждался Померанский проект с совместным десантом, и, кроме того, Россия выделила новым союзникам заём в полтора миллиона рублей.
  Неизвестно, как повёл бы себя Наполеон, если бы у него в тылу, в Померании, в разгар войны высадился союзный русско-шведский десант и начал активные действия. Наверное, нелегко было бы ему принимать решение о дальнейшем продвижении вглубь России и, быть может, Москва не была бы французу отдана и не была бы спалена пожаром. Но...
  Когда часть российской флотилии канонерских лодок, предназначенной для Померанского проекта, прибыла к финским берегам за корпусом Штейнгеля, для того чтобы потом вместе со шведами отправиться с десантом к берегам Померании, выяснилось, что королевские войска и флот будут готовы не раньше октября. Бернадот выжидал...
  Тогда, забрав большую часть Финляндского корпуса, русские канонерки перевезли эти войска к осаждённой Риге. После их появления на театре военных действий маршалу Макдональду пришлось отказаться от мысли штурмовать этот важный российский город и порт.
  Оставшаяся в Риге часть русских канонерок, предназначавшихся для Померанского проекта, с самого начала осады активно участвовала в обороне города. Не ограничиваясь этим, гребные суда решительно действовали на реке Западная Двина, содействуя войскам Рижского корпуса генерала Ивана Эссена.
  И более того, при отступлении французской армии русские канонерки сумели, преследуя неприятеля, отбить у него город Митаву.
  ...Секретные союзные договоры, подписанные в Санкт-Петербурге и Або, стали серьёзной победой российской дипломатии в преддверии Отечественной войны тысяча восемьсот двенадцатого года. Пусть они и не побудили Швецию помочь своему союзнику в самый драматичный и трудный период вторжения Великой армии Бонапарта в Россию, но дали так необходимый нашей стране дружественный нейтралитет северо-западного соседа. Это позволило высвободить для борьбы с агрессором хорошо подготовленный Финляндский корпус и использовать канонерки Балтийского флота, а не держать их для охраны Санкт-Петербурга. А самое главное - не беспокоиться о нападении на столицу недавних врагов, которых удалось превратить в союзников.