Днём следующим, в ста милях к востоку от Науру

После того, как нашего боцмана сожрали голубые акулы (Prionace glauca), порядка на нашей ходкой, прекрасной, белоснежной бермудской шхуне «Мандалгоби» всё же стало несколько больше. Да и какой прок от пьяницы Вилли? Он ведь только и делал, что водку жрал. Ещё и видом был похож на свинью - никакой эстетики. Здорово, что его сожрали акулы.
Мы снова пересекали экватор. Теперь уже в северо-восточном направлении. Аристарх Аполлонович стоял у руля. Был почти штиль. Павлик лежал на палубе и охреневал от жары.
- Что, Павлуша, жарко вам? - издевательски спросил Аристарх Аполлонович. - Зря вы не захотели послушать лекцию по термодинамике.
- Идите в жопу, профессор. Вернёмся домой, перееду в Архангельск, - ответил полудохлый моторист.
- Ха-ха! Там сейчас такая же жара, как в Ленинграде и Москве. Нигде, сын мой, вы не спрячетесь от жары. Дать вам ледяного кваску?
- Да, дайте мне ледяного кваску…
- Серёга, ангел мой, - обратился Аполлоныч к штурману, - будьте добрым камрадом, принесите из холодильника литрушку кваса.
Штурман сходил и принёс. Павлик испил. Стало чуть легче. Было приятно держать в руке бутылочку целительной прохлады.
- Спасибо, штурман. Спасибо, профессор. Вы добрые люди, - поблагодарил добрых людей моторист.
- Держись, Павлик, эта сраная жара, это сраное безветрие ещё будет долго, ведь мы находимся на грёбаном долбаном экваторе, - поддержал штурман.
- Держись, Павлик, тебе хуже, чем нам, - сказали сострадательные голубые акулы (говорили они, разумеется, по английски, слышался валлийский акцент).
После полудня, к первой склянке, снова прилетел «Харрикейн» и немного покружил. Теперь это была песочного цвета «двойка», с «пулемётным» крылом и тропическим фильтром.
Приятно сознавать, что мы в этом мире не одни.