Вся жизнь впереди

      Утро предвещало ясный и теплый день. Луч солнца заглянул в окно и медленно пробрался к дивану. В комнату проник запах свежеиспеченных блинчиков и, услышав голос мамы, Светлана открыла глаза.
     - Вставай, вставай, дорога дальняя, в автобусе доспишь, скоро дядя Саша приедет - звала ее хлопотавшая в кухне Татьяна Петровна.
      Закончив весной 1970 года 8-й класс, Светлана провела каникулы дома, и  запланированная на конец августа поездка в Ленинград вносила приятное разнообразие в ее летний отдых. Брат Татьяны Петровны работал водителем в автопарке. Периодически выезжая с экскурсантами в примечательные места Советского Союза, на этот раз он согласился взять с собой племянницу.
      После водных процедур сбросив остатки сна, Светлана позавтракала и, положив в дорожную сумку последние мелочи, надела неизменную черную прямую шерстяную юбку с красным трикотажным свитерком, украшенным на груди разноцветным орнаментом и поправила у зеркала слегка осветленные летним солнцем гладкие волосы до плеч. Она была шатенкой, и их спокойный цвет приятно контрастировал с широкими черными аккуратной формы бровями и длинными густыми ресницами, смягчая холодноватый блеск больших серых глаз.
    - Юбка совсем короткая, жаль, нечего отложить, - посетовала Татьяна Петровна, взглянув на дочь.
      Светлана же была рада этому. 
    - Девушки носят и покороче, - положила она расческу на полочку.
    - Отросла стрижка за лето, но волосы у тебя жесткие и хорошо держат форму, хотя с заколкой будет лучше, скромнее для школьницы, - добавила Татьяна Петровна, доставая из старой сумочки с документами деньги.
    - Да, с заколкой будет лучше, - согласилась Светлана.
    - Этих денег тебе должно хватить на тетради с глянцевыми листами, как ты их называешь «масляными», - слегка улыбнулась Татьяна Петровна, - металлическую заколку для волос, как ты хотела, и белый шелк мне на блузку, если не будет белого, можно кремового цвета или голубого. Катя говорит, в крупных российских городах выбор больше, а мне к ней скоро на юбилей идти, вот, и будет из чего наряд сшить.
      Перечень покупок был определен исходя из всеобщего дефицита и скромных возможностей Татьяны Петровны, и поскольку все семейные притязания были ограничены небольшой суммой ее зарплаты с алиментами бывшего мужа, Светлана не заостряла на них внимания и почти не ощущала этот дефицит на себе. Она не сравнивала себя с другими, не требовала обновок, но если ее желание совпадало с запланированными расходами, не скрывала своей радости. Однако, предстоящая поездка отодвинула желанную металлическую заколку на второй план, и с внешним равнодушием положив деньги в боковой кармашек дорожной сумки, она услышала звонок, открыла дверь и увидела дядю Сашу.
         - Здравствуйте!
         - Добрый день, - не заходя в квартиру, приветствовал он с порога, сестру и племянницу, - поторапливайся юная барышня, карета подана, автобус во дворе.
         - Я готова! – взяла Светлана не отягощавшую руку сумку.
         - Здравствуй, Саша, - подошла Татьяна Петровна ближе к двери, – ты уж не беспокойся, хлопот с ней не будет, она у меня самостоятельная.
         - Да, вижу, что в няньках уже не нуждается, и не заметил, как выросла, счастливо оставаться, Таня, - и он побежал по лестнице вниз.
         - До свидания, - поспешила Светлана за ним.
         - Будь внимательной, - услышала она вслед, - и чтобы все было хорошо.
         - Все будет хорошо, - на ходу ответила Светлана, и ее первые туфельки на каблучках застучали по ступенькам, увеличивая невысокий рост на 6 сантиметров, и словно подтверждая, что она уже не маленькая. Мама купила ей их к платью из голубой ткани с кружевным узором для  школьного вечера, завершавшего 8-й год ее учебы, который для некоторых одноклассников стал преддверием поступления в техникумы и училища. Но надеть этот легкий наряд она могла только в помещении или в более теплую погоду, а конец августа уже напоминал о приближении осени, и, несмотря на солнечное небо, утро встретило у подъезда ранней прохладой.
      Автобус, слегка подпрыгивая на неровностях, мчал Светлану с группой  экскурсантов постарше в живую историю города, о котором она знала только из книг. Вдоль дороги мелькали стройные березовые рощи, хвойные и смешанные леса, цветущие луга, скошенные поля, извилистыми лентами сверкали реки и зеркальной гладью озера, и хотелось смотреть и смотреть на это пробегавшее чудо за окном, не отрывая глаз. От легкого покачивания автобуса и картин природы приятно кружилась голова и, казалось, так можно ехать целую вечность. Даже безответная любовь с ее щемящей грустью оставалась где-то за другими горизонтами. Голубое небо с проплывающими белыми пушистыми облаками открывало больше места солнцу.
      Вся жизнь была впереди.

      Подъезжая к городу, утомленные дефицитом и очередями женщины обсуждали, в каких магазинах лучше выбор. Автобус остановился у  гостиницы «Ленинградская», где для прибывших были забронированы места, и, разместившись в двух больших общих комнатах, они вышли ко времени запланированной экскурсии.
     Светлане казалось, что автобус едет слишком быстро, и, поворачивая голову, она старалась запечатлеть в памяти картины прошлого и настоящего оживающих улиц. Под комментарий экскурсовода, словно ускоренные кадры фильма проплывали уникальные строения: Аничков мост, Казанский собор, памятник Петру І, площадь Декабристов... В определенных программой местах автобус останавливался, и Светлана могла ближе соприкоснуться с живой историей города. Группа прошла по набережной реки Невы к крейсеру «Аврора», ознакомилась с мрачным прошлым казематов Петропавловской крепости. Петродворец встретил золотистыми скульптурами в лучах солнца, и можно было только представить их сияющими в серебре водных струй, когда фонтаны бывали открыты. Посещение Зимнего Дворца не предусматривалось: трехдневной поездки, из которой два дня проходили в пути, было невероятно мало для осмотра многочисленных залов и экспонатов, и, провожая взглядом его величественный фасад, Светлана подумала, что у нее еще вся жизнь впереди, чтобы ознакомиться с этим величайшим из музеев. Завершалась экскурсия у Исаакиевского собора недалеко от гостиницы, где приезжие остановились. Время склонялось к вечеру, и многие из них, ускоренно осмотрев великолепное сооружение снаружи и изнутри, отправились по насущным делам. Не теряя из вида экскурсовода, Светлана, прошла весь маршрут, не спеша, с другой группой, и когда вышла на улицу, никого из своих знакомых уже не увидела. Надеясь встретить кого-нибудь из них в гостинице, она прошла к ней, но оба номера оказались заперты, за покупками ей пришлось отправиться одной, и она спросила  на улице у женщины:
         - Скажите, пожалуйста, как пройти к Гостиному Двору?
      В это время возле нее остановился молодой человек.
         - Девушка, я хорошо знаю город и могу проводить Вас, - дослушав разъяснение случайной прохожей, вежливо предложил он.
         – Спасибо, я все поняла и найду сама.
      Поблагодарив женщину, Светлана направилась в указанном ею направлении, но молодой человек, словно не услышав ее, пошел рядом. Подсказывая, куда идти, и где свернуть, он комментировал на ходу исторические особенности попадавших в поле зрения зданий и сооружений. Подобное сопровождение было удобно, но испытывая внутренний дискомфорт от настойчивого и неожиданного внимания, Светлана отстраненно молчала. Гостиный Двор, к которому они подошли, представлял уникальное строение прошлого и выполнял функции универмага. Продвигаясь в потоке покупателей вдоль его секций и прилавков, она вскоре увидела на стенде белый шелк и, рассчитавшись за отмеренный ей отрез, нашла в стеклянной витрине желанную пользующуюся популярностью у девушек модную металлическую заколку в виде скобы с тисненым узором в центре и отверстиями для трубчатого крепления по краям. Оплатив   вторую покупку, ей хотелось сразу опробовать ее, но внимание молодого человека смущало, и, молча, положив у зеркала в сумку, она направилась к выходу.
        - Зачем Вам заколка, у Вас такие красивые естественные волосы, –  улыбнувшись, заметил он, когда они вышла на улицу. – Или это в подарок?
          Светлана не сразу нашлась, что ответить, ей хотелось, чтобы молодой человек оставил ее, но, похоже, он не собирался уходить, а сказать, что больше не нуждается в его услугах после выполненной роли экскурсовода казалось невежливым, и они пошли по уже знакомой ей дороге.
        - Подарок – это ткань маме на блузку, а заколку я купила себе, - сказала она после некоторой паузы .
         - Я понимаю Вашу настороженность, - продолжил он, - и должен был сразу сказать, что я благонадежный Ленинградец, учусь в военно-морском училище,родители  работают в посольстве за границей, домой приезжают на время отпуска. Все друзья разъехались и сейчас в квартире только моя бабушка и сестренка-школьница, до начала занятий еще масса свободного времени, и мне приятно помочь девушке получше  узнать город. Мы провели вместе больше часа, но так и не познакомились. Алексей. Может, Вы скажете, как Вас зовут и откуда Вы приехали. 
       – Светлана. Приехала я из Минска, во время экскурсии в Исаакиевском Соборе отстала от своей группы, а завтра мы уезжаем. До свидания, - увидев гостиницу, и ускорив шаг, она стремительно скрылась за дверью, продолжать разговор ей было ни к чему.
        - До свидания, - с легким недоумением ответил Алексей.
      Женщины в комнате оживленно обсуждали покупки.
        – А вот и наша скромница пришла. Не успела выйти, как уже с парнем познакомилась, – с улыбкой сказала одна из них.
      С утра Светлана взяла дорожную сумку, зашла в кафе, которое было в одном здании с гостиницей и отдельным входом с улицы, выпила кофе и, открыв дверь, увидела сопровождавшего ее вчера молодого человека. Улыбаясь, он шел ей навстречу.
        –   Здравствуй, Светлана.
        -   Здравствуйте.
        -   Я принес тебе альбом с видами Ленинграда. Раскроешь, вспомнишь о нашем прекрасном городе, и, возможно, тебе снова захочется побывать здесь.
        - Да, когда-нибудь… - смущенно ответила она, и, согнув руку, переместила дорожную сумку и взяла его, - мы не успели побывать в Эрмитаже.
          Прочитав на первой странице пожелание, повторившее только что сказанные им слова, она, улыбнулась:
          – Спасибо, - памятный подарок удивлял и радовал.
          - Можно я возьму твою дорожную поклажу? – улыбнулся он, и она, молча, передала ему сумку. – На одной из страниц в альбоме виден мой дом, - продолжил он, придерживая широкую обложку, - присядем на скамейку, я тебе его покажу, и когда в следующий раз приедешь, можешь рассчитывать на него. Я почти все время провожу в училище, и моя комната свободна.
      Приглашение казалось странным, Светлана хотела сказать что-нибудь в противовес, но не находя нужных слов, закрыла альбом.
        - Цветной глянец отсвечивает на солнце, - понял ее Алексей по-своему, - перейдем дорогу, на скамейке в тени деревьев будет удобнее смотреть.
        - Через час мы уезжаем, а мне нужно успеть купить масляные тетради к школе, - и, вернув ему альбом, она взяла у него свою сумку.
        – А ты еще учишься в школе?.. – удивился он.
        – Да, в этом году закончила 8-й класс.
        - Значит тебе 15?..
        - Скоро исполнится.
        - Я так и подумал, - с недоверчивой улыбкой произнес Алексей, – пойдем, я  провожу тебя до магазина, здесь рядом.
      Светлана купила школьные тетради, и он помог ей уложить их с альбомом в сумку. До отъезда еще оставалось время, и они присели на скамейку напротив парковки автобуса.
         - А Вы далеко отсюда живете? -  спросила Светлана, чтобы не молчать.
         - Относительно, - улыбнулся он. - Обращайся ко мне, пожалуйста, на «ты», не то я чувствую себя убеленным сединами старцем, а, ведь, мне еще и 21-го нет. Правда, скоро исполнится, - после некоторой паузы добавил он. - С первого взгляда мне показалась, что тебе лет 17 – 18.
      Алексей был шатеном среднего роста с почти таким же спокойным, как у Светланы цветом волос, светлыми голубыми глазами, открытым лицом, не отличался ничем примечательным и выглядел он не старше своих лет, но уверенная манера поведения, сведения о высокопоставленных родителях, памятный подарок и глубокие познания города возвышали его в ее глазах. Кроме того, каждый, кто был старше ее одноклассников, еще продолжавших расти и мужать, что было заметнее после летних каникул, казался ей несоразмерно взрослым человеком.
     – Когда тебе исполнится 18, – неожиданно сказал Алексей, – я приеду в Минск и увезу тебя.
     – А я не поеду, - с внутренним холодком ответила Светлана.
      Но он, словно не заметив, продолжал:
     – А может, в автобусе найдется свободное местечко? До начала занятий еще есть время, и я мог бы посмотреть город, в котором ты живешь.
     – Нет, свободных мест нет, - быстро ответила Светлана, словно испугавшись, что они могут оказаться.
     Улыбнувшись, он протянул ей сложенный лист бумаги:
     – Здесь мой домашний адрес, номер телефона и адрес училища, в котором я провожу почти все свое время. Может, напишешь пару строк несчастному затворнику, и возможно мне, все же, удастся когда-нибудь с твоей помощью совершить экскурсию по Минску.
      Время приближалось к отправлению и, бросив взгляд на открытую дверцу автобуса, Светлана записала протянутой Алексеем ручкой свой адрес в его блокнот, телефона у нее не было. Татьяна Петровна стояла в очереди на его установку, но это было еще далекой перспективой.

      Не придав значения короткому знакомству и поспешному обмену адресами, Светлана очень удивилась, когда вскоре после возвращения из Ленинграда получила от Алексея письмо, а, когда прочла его, была не только удивлена, но и напугана. Ее богатый книжный опыт и еще не угасшее романтическое отношение к Виталию подсказали, что он влюблен, и не просто влюблен, а ошеломлен внезапно нахлынувшим на него чувством. В его письме не было признания в любви, но ею словно дышала каждая его строчка. К ней обращался не тот спокойный и уравновешенный парень, с которым она легко рассталась в Ленинграде, а человек страстный и потрясенный. Светлана прочла немало романов о любви, но соприкоснуться со стихией мощного всепоглощающего чувства к себе была не готова. Двойной тетрадный листок, который она держала в руках, казалось, воспламенится. От него исходила такой силы энергетика, словно Алексей был где-то рядом. С одной стороны он взволнованно просил ее написать, что она думает об их встрече, с другой опасался, что оказался ничего не значащим попутчиком в ее жизни и обещал не беспокоить, если не ошибся в своих худших предположениях, в то же время отчаянно признаваясь, что не хотел бы этого узнать.
      На самом деле Алексей обманывал себя – он уже не мог не писать ей. Стихия неизведанных ощущений захлестнула его со всей мощью первого сильного чувства, и бороться с ней сейчас было бессмысленно. Светлана хотела ответить ему, что их встреча действительно ничего для нее не значит, но из своего горького опыта с Виталием, понимала, как это больно будет ему читать. Внимание взрослого и образованного парня льстило ей, и она была бы не против общения с ним на расстоянии, но понимала, что он ждет от нее не дружбы, а других его надежд оправдать не могла, ни по возрасту, ни по душевному состоянию, ни по своему представлению о будущем. И, ничего лучшего не придумав, она решила промолчать, полагая, что это и станет правильным ответом.
      В день увольнения Алексей бродил по городу, и ноги привели его к знакомой гостинице. До полуночи просидел он на скамейке напротив, вспоминая, как девушка выходила из ее двери, но чудес не бывает, и она не появилась, как в то утро, когда он ждал ее здесь, чтобы не потерять навсегда. Она уехала, но ею словно заполнился воздух, без которого невозможно дышать. Теряясь в догадках, Алексей подумал, что, возможно, напугал ее потоком захлестнувших его эмоций, ведь, ей едва исполнилось 15, и, похоже, она совсем не искушенная. В следующем письме он старался сдерживать порывы своего сердца, но они переполняли его и невольно лились на бумагу. В очередной раз не получив ответ, он стал осторожнее в словах, и последовавшие строки обретали спокойные и уравновешенные оттенки. Пытаясь преодолеть молчание девушки, он написал, что увидел в ней друга и просил просто по-дружески ответить, или хотя бы выслать чистый лист, чтобы он понял, что с ней ничего не случилось, и чтобы у него осталось хоть что-нибудь от нее. Алексей не сомневался, что его письма приходят по назначению, в случае неверно указанного адреса, они вернулись бы обратно, и когда, совсем отчаявшись, сообщил, что, несмотря на жесткую дисциплину училища, найдет возможность приехать к ней, выдержав паузу, получил ответ.
         Светлана понимала, что стала причиной страданий человека, на чувства которого не в состоянии ответить. Но его письма взволновали ее ярким и живым содержанием, и ей уже не хотелось обрывать так отчаянно тянувшиеся к ней нити. Она готова была, молча, читать их дальше, если бы из последнего не узнала, что он настроен приехать к ней. 
         Положив перед собой чистый лист, она задумалась, как достойно заполнить его, но ничего разумного в голову не приходило. Дни учебы в школе бывали разными, но не настолько, чтобы делиться ими, прочитанные книги увлекательными, но ее комментарии вряд ли могли заинтересовать взрослого эрудированного человека, который мимоходом мог рассказать историю любой улицы своего города. Ее жизнь казалась слишком простой, и, оставив ручку и бумагу, с противоречивыми мыслями она направилась в кухню к маме.
     – В Вашей переписке, - сказала Татьяна Петровна, внимательно выслушав ее, - когда тебе 15, а ему 21, нет смысла. Ты же не собираешься, едва достигнув совершеннолетия, выйти за него замуж, чтобы повторить мою судьбу? Ни к чему было давать ему свой адрес.
     – Но я не думала, что он будет мне писать.
     – Тем не менее, этим ты дала согласие на продолжение знакомства, вот он и не понимает, почему ты молчишь. Надо написать ему правду.
      Мысли Светланы совпали со словами мамы, и, отбросив сомнения, она сообщила Алексею, что в обычных школьных буднях нет ничего особенного, и ей совсем не о чем ему писать. Ее ответ был простым и кратким, но, все же, это был ответ, которого он с нетерпением ждал, и Алексей незамедлительно отправил ей следующее письмо: «Мне интересны любые подробности из твоей жизни, с каким настроением ты встала утром, и что делала вечером, а твои школьные будни напомнят мне о своих. Мы часто недооцениваем их, а когда уходят, вспоминаем с самыми теплыми чувствами». Два его тетрадных листка, дышали искренней благодарностью за несколько ее скупых строк, и она не смогла не ответить.
      В письмах, которые Светлана продолжала получать из Ленинграда, ей открывался новый ранее неизвестный мир. Он был удивителен для нее во всех своих проявлениях: его будни и праздники казались необычными и яркими, отношения Алексея с близкими и друзьями, среди которых были и девушки, соседки и бывшие одноклассницы - необычайно добрыми и теплыми. И, читая их, она словно перемещалась с севера на юг, независимо от географии месторасположения. Из них она узнала, что он увлекается многими видами спорта - лыжным, бегом, скалолазанием, слушает музыку, читает книги, но это были не те книги, которые читала она. О своих успехах в соревнованиях он сообщал с  непринужденной легкостью, без тени самолюбования, как о естественном ходе событий из жизни полной чудес, в которую она непостижимым образом попала, как Золушка на бал. Знакомясь с новой реальностью как с увлекательной книгой из другого измерения, Светлана стала ждать его писем, словно весточку из инопланетного, мира и, отвечая на них, выдерживала паузу, накапливая свою нехитрую информацию. Ее послания были грамотными и аккуратными, но простыми и короткими при всей ее способности писать сочинения. Но ее жизнь – не сочинение, в ней было все по-другому.
     У нее не было друзей и подруг, и от этого Алексей стал ей ближе. От его писем исходило такое тепло, которого она никогда ни от кого не получала. Он находил много слов, чтобы выразить одно - как она нужна ему, и как ему хорошо оттого, что она есть в этом мире, с ее появлением, казалось, ему даже жить и учиться в жесткой дисциплине военно-морского училища стало легче. Он не мог дарить ей живые цветы и, присылал их в красочных открытках,  надеясь, что при встрече подарит настоящие, а Светлана, молча, продолжала удивляться, как могла стать источником вдохновения для такого необычного человека.
      В одном из писем он попросил ее выслать ему фотографию, но у нее не было достойной, последние только школьные коллективные, а попросить у мамы денег на снимок в фотоателье она не могла и долго не отвечала. Накануне Татьяна Петровна отчитала ее за отложенную на время в магазине стопку книг. Деньги она ей на них дала, но при этом сказала: «Надо и меру знать, пора понимать, что рубли с копейками на деревьях не растут, и  каким трудом они мне достаются». Не дождавшись ответа, Алексей отправил ей следующее письмо, в котором, ни о чем не спрашивал, взволнованно завершив его словами, что от переизбытка чувств боится написать лишнее. Светлана понимала его недосказанность и то, что его привела к ней любовь. Но чем больше она узнавала о нем, тем яснее представляла, какая между ними пропасть. Он читал другие книги, слушал записанную на магнитофон, не известную ей музыку, был знаком с именитыми спортсменами, фамилии и достижения которых ей ни о чем не говорили. Широкая информация поступала к ней в квартире только из маленького пластмассового приемника, подключенного к общей радиоточке и старенького черно-белого телевизора, который чаще был неисправным, чем работал. Она не могла написать ему и о своей семье - маме, которая много работает, чтобы обеспечить их простые житейские нужды, отце и двух своих сводных братьях, которых никогда не видела. Александр Юрьевич уже был женат на другой женщине, последние новости из переулка ее мама узнала от бывшей соседки, которую случайно встретила в автобусе.
      Светлана не могла написать ему обо всем, что составляло ее жизнь. Несмотря на неопытность, она понимала, что не следует открывать благополучному человеку завесу, от которой он далек, находя в этом что-то постыдное. А Алексей, охваченный внезапно вспыхнувшим чувством, не задавал ей лишних вопросов, довольствуясь тем, что она сообщала сама, ему не важно было, кто она и из какой семьи. Главным казалась лишь та хрупкая нить, которую он протянул к ней и боялся прервать.
(Из повести "Дорогами любви" в продолжение 5-ти предыдущих последовательных  рассказов Развод" - "Первая любовь")