Василий Ситников. Кудыконогорский монастырь 1975 г

     Ну так его, Василий Яковлевич, никто и не звал.  Его звали чаще всего Вася, или даже Васька . Были и прозвища. Например, Вася-фонарщик или Вася – Русский сувенир. Почему так, об этом немного позже. А как он выглядел, это тоже не вопрос. Все знают Петра Мамонова. Когда-то он был лидером группы «Звуки Му». А потом ещё сыграл Ивана Грозного в одноименном фильме. Так вот Вася похож просто один к одному  на Мамонова не только внешне, но и внутренне, я сказал бы. Особенно в роли монаха схимника в фильме "Остров".

   А если этого не достаточно в смысле представлении того, каким был Вася, то посмотрите на большую картину Сурикова « Боярыня Морозова». На картине есть один занятный персонаж. Он в лохмотьях, в рубище да ещё и веригах  сидит прямо на снегу в самом углу картины. В знак солидарности с боярыней он воздевает к небу два перста. Это юродивый пользовался  особой снисходительностью от всех. даже и со стороны царя. Никто не смел его тронуть. Вот и Вася Ситников был такой же юродивый Его даже и органы не особо трогали. А было за что тронуть.

   Однажды в самом начале войны, когда  он пребывал в Суриковском институте живописи, его с однокурсниками послали рыть  окопы в Подмосковье на передовую. Над окопами летал немецкий самолёт и разбрасывал листовки с известно каким содержанием. Это листовки были удивительно  разных цветов, желтые, синие, зелёные.  А Вася их собирал и тщательно хранил. Да если бы только листовки. Он собирал ещё и оружие на местах недавних боёв. А потом всё это – листовки и оружие – он привёз в Москву и засунул себе под диван. Понятно, что такую операцию совершенно скрытно от чужих глаз провести было  трудно.

     Донесли. И подкатил к его дому однажды чёрный воронок с группой товарищей. И без труда нашли они всё, что насобирал Вася в экспедиции. И вот сидит он напротив следователя на Лубянке и отвечает на вопросы. Его обвиняют в шпионаже. Статья в начале войны абсолютно расстрельная. Спрашивают, зачем тебе всё  это. И  вот во всей своей юродивой простоте Вася Ситников  отвечает.  « Листовки? Так ведь бумага очень хорошая. Да и текст только на одной стороне. А на другой стороне можно рисовать. А оружие? Да кто его знает, зачем насобирал? Ну валяется – я и собирал.» Дескать, в хозяйстве всё пригодится.

     Следователь сидит и думает. «Это он  мудак такой  законченный или только притворяется? Он не понимает, что натворил. В условиях военного времени. Враг под Москвой.  И что с ним делать?  Вася, видимо, очень натурально косил под дурака и потому добрый следователь сказал ему. «Я тебя бить не буду, а отправлю я тебя поначалу в камеру с уголовниками. Знаешь, что они с тобой сделают по причине твоей душевной простоте?»
    Но направили Васю даже и не в камеру с уголовниками, а прямо в дурдом. А там с психами особо и не церемонились. Почти и не кормили. А зачем? Сдохнет – ну и ладно. Место для других освободит. Война – одно слово.

 Вася не сдох. Он кушал лягушек.  Сырыми.  Однажды скушал собачку. А ещё скушал птенчика. Прямо живого. Вот как-то так перекантовался в дурдоме. Меня лично удивляет здесь один факт. Он так и не побывал на фронте. Он так шинель и не одел. Хотя по годам мог. И даже должен был. Если Родина в опасности, значит всем идти на фронт. А он не пошёл. Моему отцу  только-только исполнилось  18 лет  и его забрали сразу же  по повестке. Как Васе удалось избежать отправление на фронт, откуда, по всему,  ему вряд ли удалось вернуться живым – загадка. Как ему это удалось? Да он особо-то и не рвался защищать Родину. Вопрос, почему.    
               
                *****
        А родился Вася Ситников в самой что ни на есть глубине России. Родился в 1915 г. в крестьянской семье в селе Ново-Ракитино Тамбовской губернии. В 1921 г. семья переселилась в Москву. Возможно он уже в те годы полюбил рисовать . Не знаю. Но вот в 1933 г. он  поступил  в Московский судомеханический  техникум и  увлекся изготовлением моделей парусников. Но и  желание учиться по – серьёзному живописи тоже его не оставляло. Пытается поступить во ВХУТЕМАС. Это прежнее называлось Училище Живописи, Ваяния и Зодчества. Почти все Передвижники именно в нем получили очень основательное образование. Это учебное заведение живописи существует и сегодня. Старинное здание на углу Бульварного кольца и Мясницкой. Но Васю не приняли. А жить надо и  работать надо. Пошёл на большую комсомольскую стройку. Пошёл на строительство метро.
 
     Но так как он всё же рисовать умел, его взяли однажды художником-мультипликатором и модельщиком у режиссёра А.Л. Птушко. А это был человек, который сделал для нашего кино, сказочного кино, как никто. Он заложил основы нашей отечественной мультипликации. Ну кто ж не знает его замечательный мультипликационный полномасштабный фильм «Новый Гуливер». Потрясающий фильм.  Я помню,  как мы в третьем классе распевали на переменах, обращаясь к одноклассницам   «моя лилипуточка». Распевали, сами того не зная, что это была шуточная пародия на песни Вертинского.

     Но Вася подрабатывал и на другом поприще. Корифеи нашего кино читали лекции студентам института кинематографии. Нужен был человек, который бы вставлял, когда нужно, соответствующий диапозитив. Это дело поручили Васе. После чего он получил прозвище Вася-фонарщик.
 
       Ну а потом была война, которую Вася так счастливо провёл в дурдоме. В 1944, вернувшись в столицу, перебивался случайными заработками. Почему его не отправили на фронт даже и тогда, это тоже загадка. Возможно, белый билет стал для него охранной грамотой. Неизвестно, что он там  ещё учудит на войне.
 
     В период оттепели  он  примкнул к «неофициальному» искусству.  То есть было тогда официальное искусство. И другое – неофициальное. Или «андеграунд. Такое скрытное и подземельное. Художнику нужен зритель. А их, аденграуденцев к зрителю не подпускают. Что делать. Придумали хитроумную штуку.   Появилась идея создания выставки на открытом воздухе. Так просто. Приходи и смотри. И оплаты даже не попросят. Собрались было всё это организовать на Красной площади,  Не смотря на всю провокационность и  амбициозность этого  мероприятия на режимной площади художники – бунтари от него всё же отказались. Поняли всю его  бесперспективность.   Авангардисты во всем их мужественном энтузиазме всё-таки поняли, что срок жизни  подобной выставки  не превысит и трёх минут. Скромнее надо быть. Согласились провести мероприятие на окраине Москвы. В Беляево.
 
     Но и там выставка прожила не долго. Не более двух часов. Формально выставку не запретили. Бульдозерами снесли  всю их нетленку. А как вы хотели, если всех этих авангардных творцов сам генесек обозвал пидорасами.  Одного из них, как вы поняли, звали Вася Ситников.

    И что им делать?  Опять уползли в андеграунд. А их имена и без того стали известны всему миру, и всё благодаря погрому в Беляево. Такое паблисити. А имя в это среде много значит. Это слава, это внимание и это деньги. Не рубли – валюта.
 
      Один не самый глупый партийный функционер писал по этому поводу: «Эта акция вызвала много ненужного шума. Только она и одарила «абстракционистов».
 международным вниманием, которого те желали. Если бы художникам предоставили комнату для выставки, сопроводили выставку несколькими статьями о бессмысленных произведениях искусства и дали общественности возможность самой составить представление о них, всё решилось бы само собой. В результате же привлечения милиции, использования бульдозеров и брандспойтов  настроили против СССР не только «буржуазную» печать, но и западные коммунистические партии.

                *****
    Но жить надо. И деньги нужны. А у него уже появилось имя. Благодаря бульдозерам. Правда, известность в очень узких кругах московской богемы и у дипломатов. У него появилась репутации такого нового русского Распутина.  Одна  американка заприметила Васю  и стала таскать его по всяким дипломатическим тусовкам.

    Да ведь как таскать. К его харизматической внешности прибавилась русская косоворотка и скрипучие кирзовые сапоги. Вы только представьте себе – кругом пинжаки и фраки и он в косоворотке и сапогах. А его при этом представляют истинным русским художником, являющим собою настоящую русскую, незамутненную природу от самых корней. А манеры, какие манеры!  Брутальное хамство и бесцеремонность. И сразу не поймёшь, это он такую намеренно напялил на себя маску юродивого, позволяющею ему делать то, что приличным людям как-то не к лицу. Или он намеренно эксплуатирует в себе эту придурковатость. Цинично и искусно. А возможно и то, и другое вместе.
 
  Почему нет, если сумасшедший, то и что взять с тебя. А на Руси – это почти и традиция. Юродивых не трогали. Вспомним юродивого из оперы «Борис Годунов». Хотя людей в белых халатах и искусствоведов в штатском боялся он  всю жизнь. Ведь всё на грани. В любой момент к нему могли и прийти, как однажды уже приходили.

    А известность была и росла. Особенно среди иностранцев. Покупали его картины. В основном он разрабатывал две темы. Это русские монастыри, как правило в заснеженном контексте. Над обителью сыплет мелкий снежок очень искусно им прописанный. Не плохие картины. Была бы такая возможность – я бы и сам повесил бы такое произведение на стенку у меня на даче.
 
А вторая тема – обнаженная натура, до которой сам художник был очень охочь. Но что это ещё за натура! Это безобразие вам ни на йоту не даст и ничего не прибавит в плане эстетического удовольствия. Есть желание посмотреть – сами  найдете в Интернете. Возможно, кому-то и понравится.
 
Продажи шли хорошо. Он даже прозвище получил среди своих. Вася – «Русский Сувенир». Он стал родоначальником особого рода искусства, названного «Дипартом». То есть искусства для продажи дипломатам.   К нему в мастерскую очередь расписанная по дням и часам. Ещё бы!  Новый Raspoutine явился во плоти. Вот как описывает один такой визит его друг. Здесь я прошу извинение за употребление некоторой очень специфической лексики. Но клянусь, это не моё. Авторский оригинальный текст. Здесь и далее. Лексика, придающая больше колорита художнику. Так вот приходит к нему иностранка. Он в косоворотке и сапогах. Для начала он заставил её вымыть полы. А потом поставил раком и «оприходовал» И только потом продал своё полотно. И модам после всего этого ушла вся счастливая от потрясающего удовольствия, который доставил ей настоящий русский  mougike. Да ещё и картина, которую она уносила, как дар бесценный.

                *****
 Вася у нас не был бедным человеком. Он был богатым человеком. Но в жизни  ему не хватало только  одного. Свободы не хватало Васе. А свобода только там. За бугром. Там никакие санитары к тебе не придут. И «искусствоведы» тоже оставят в покое. И представьте себе, добился. Не знаю какими путями, но ему удалось покинуть Родину.  Уехал Вася в Европу. Сначала в Австрию. Поднялся в самолёт, по его словам,  только с авоськой и куском мыла. Бросил всё в краю родном. Бросил, прежде всего,  прекрасную коллекцию икон. Да кто бы ему дал на таможне увезти  хоть одну. Оставил в мастерской несколько сотен икон. Прежде  он почти все деньги тратил на их приобретение.  Была особенно одна, любимая.   Очень дорогая. Домонгольский период 12-го века. Таких у нас наберётся  не больше полутора десятка штук. Сегодня вы её можете увидеть в музее древнерусского искусства в Андрониковском монастыре.
                ***** 
    И вот он уехал. Сначала приехал в Вену. И каждый день ходил в музей, чтобы насладиться картинами Брейгеля старшего. Душой проникнуться шедеврами великого нидерландца. Видимо этот художник по всему его мировоззрению был ближе всего. Да и внешним обликом Вася был похож на него.
 
     А потом Вася переехал в Америку. Кажется ему в этом поспособствовал заграничный фонд Толстого. Уехал, чтобы творить. Но чтобы творить, надо прежде всего на что-то жить. А у него за океаном такого имиджа русского Распутина уже нет.  Начинать надо едва ли не с нуля. Вася объяснил, свой отъезд так.  Объяснил путанно: «Все художники едут на Запад …  Якобы это … вести полнокровную творческую жизнь».

Самому надо искать клиентов. Искал и находил. Вот одного он даже изобразил на своей картине. Посмотрите на эту картину. Она размещена над текстом. Картина не маленькая. Называется "Кудыконогорский монастырь". При не большом напряжении ума мы поймём, что речь идет о монастыре, находящемся где-то за Кудыкиной горой. Очень далеко. Очень оригинальный сюжет. На фоне любимого им монастыря в снегопад Вася изобразил самого себя и  клиента, которому собирается впарить свою нетленку.  Их двое. И они в ярой дискуссии. Вася держит в руках лопату. Ею он собрался грести денежку.  Клиент держит  огромный мешок весь наполненный купюрами. Шиллинги. Почему шиллинги, не знаю. В Америке должны быть доллары. Фантазии художника  а может намёки  на что-то.  Идея простая. Вася показал, каким образом он выбивает из своих почитателей валюту. Мешок лопнул и из него в изобилии рассыпались дензнаки. Тут, конечно, не обошлось без агентов КГБ. Вон они в синих мундирах выстроились в ряд. А если приглядеться, то справа  внизу мы увидим группу товарищей. Это групповой портрет нескольких генсеков.
 
 Тот же клиент, что на картине с мешком, писал о его творчестве в Америке следующим образом:

    « В то время я думал, что он торгует на потребу западному обывателю. Было у него определённое презрение к ним . Или он действительно вкладывал душу в свои картины.» Посмотрите и вы, и сами определите, где тут правда, а где нет правды. Сам Вася так определяет самого себя : « Я люблю свои картины, так как каждую создаю в мучениях. Валит роскошный, божественный снегопад. Охренительное зрелище  Такой красотищи, что даже дух захватывает.»

    Эту картину купил-таки тот клиент, сказав при этом: «Картина, конечно, коммерческая, но сделана с любовью».
   
                *****
 Если здесь у нас Васю знали все, благодаря его скандальной славе юродивого от живописи, то за бугром его практически не знал никто. Зато свобода. Зачем он уехал? А он и сам это объяснил. Откровенно объяснил уже в старости, хорошо хлебнув глотка свободы. Написал вполне разумные слова. На удивление:

  «Только в старости ты выясняешь, сколько же ты стоишь в сравнении с великими художниками с тицианами, ребрантами, с Клодом Моне, Врубелем, Репиным. Сколько ты стоишь и где твоё место. Куда ты можешь себя вставить. Ты можешь вставить себя в жопу. И никуда больше. Потому что ты говно и ничего больше. Ты ничего делать не умеешь. Ты умеешь только какашки воробьиные делать. Я презираю оригинальность. Я хочу быть как все. Хорошим я хочу быть».
 
     Вот так. Так он выразился. Без всякого юродства. Да и зачем ему юродствовать на склоне лет. Нет уже в этом никакого прока.
 
  Словом уехал Вася. Далеко уехал. Свободного творчества захотелось. Как будто ему дома кто-то мешал творить. Творил в стол. На большие выставки не пускали. Ну и что? Так ведь ему ещё и зритель нужен, как и любому художнику. Жил он в Москве на Сретенке. А это как ни странно рядом с Лубянкой. Была у него и своя студия. И была у него уже и страсть, снедающая душу Ему хотелось превзойти всех своих «счастливых сверстников» Он писал: «Я из затюканного родителями в основном жалкого подростка превратился в достаточного подлеца в некоторых видах человеческой деятельности. Судьба принудила меня к свершению свободного творчества, к подвигу. И все увидят, кто я есть на самом деле Осознай, что тебе ещё надо для самоутверждения».

   Он искал признания. Здесь и сейчас. Немедленно. Оно, признание,  не нужно ему после его смерти. Так, как это было у Ван Гога, который продал несколько своих картин буквально за гроши при жизни. Признание и слава ему нужны при жизни. И основания для этого, как он думал, у него все были. А чтобы выбиться наверх нужно быть нестандартным. Непохожим ни на кого другого.  Отсюда это его шокирующее поведение, эти эпатажные слова и поступки. Он шокировал обывателя своим видом. Да так, что это вошло в привычку, глубоко угнездилось в его натуре. Так глубоко, что он уже и сам ничего не мог поделать с собой. Юродивый! Ну и пусть!  Он сам говорил, что ему нравятся слухи о нём. Они только ещё больше привлекают к нему внимание.
                *****
    Вот с такими мыслями он и уехал в Америку. А там его имя почти и неизвестно. А чудаков там полно и без него. А он даже и языка не знает. А это означает, что ему и поговорить не с кем. Поговорить по душам. Да и вообще поговорить. Такая свобода. Пуще неволи.    Ему хотелось свободы, чтобы к нему однажды не пришли санитары или искусствоведы в штатском. В Америке ни те , ни другие к нему не шли. Не нужен он был им там. Такая досада!

    Это в Москве однажды к нему на Сретенку пришёл местный участковый. Да и как не прийти. Живёт тут один асоциальный тип. Непорядок. Участковый был некультурным и грубым хамом. Картины, развешанные по стенам вместе с иконами его не интересовали. Увидел кастрюлю на плите  с каким то варевом внутри, ну и плюнул туда в знак презрения к жильцу. Участковый был хилой комплекции. Вася взял его в охапку так нежно и отнёс его в местный участок. Вы представляете эту картину. Идёт  Вася по Бульварному кольцу а у него в руках бьётся этот самый участковый. А что ты с ним сделаешь. Сумасшедший.

   В КГБ на него была характеристика: «Склонен к резонёрству. Считает себя великим художником. Употребляет витиеватые выражения. Склонен к переоценки своей личности. Считает, что пишет картины не хуже Репина. По характеру считает себя стеснительным. Любит уединение. Гражданин Ситников страдает душевной болезнью в виде шизофрении.» Словом, никакого интереса для КГБ ни с какой стороны Вася  не представлял. Купить его было нельзя. Сотрудничать с ним тем более. Да и сам он , прекрасно понимая свою неординарность, говорил: «Юродивый – это слуга Бога, а не шут короля».
               
     И правда, не представлял. Уже было сказано, что на Руси любили юродивых. Божьи люди. Даже одному из красивейших храмов на Руси на Красной площади дали имя одного из таких юродивых. Которого, как ни странно, тоже звали Вася. Василий Блаженный. 
                *****
    Он конечно не был дураком. И юродивым в смысле церковном или даже медицинском он тоже не был. Вот наивным по-детски он был. А между тем, как художник и не плохой художник он состоялся именно на Родине, в СССР, со всем его гнетущим сознание  режимом. Вся его жизнь превратилась в иллюзию. И все его картины – это сказки.

     И вот со всем этим он уехал далеко и навсегда. Потому как думал, что его «сказки» будут там кому-то нужны. Да, его картины там покупали. Они и сейчас там находятся в частных коллекциях. И ни одной в Третьяковской галереи. Но Америка ему не дала ничего. А по-настоящему свободным в Америке можно только будучи богатым. А он этого, по-видимому,  не знал. Были дни жесточайшей депресухи. И тогда он говорил: « Я не учу язык, моюсь и не стираю. Сплю  не раздеваясь, не разуваясь. Живу, как скотина».

      А на Родине была совсем другая жизнь. Были друзья, знакомые и ученики были. Он любил учить и был талантлив в этом. Требовал безусловного подчинения. И его слушались. Он говорил ученикам: «Я тебе (ученику) царь и Бог. Выучишься – и делай, что хочешь».

    Как уже было упомянуто выше, он начал формироваться как художник в далёкой юности под началом замечательного режиссёра Птушко. С этого режиссера начиналась наша замечательная мультипликация.      На Западе Птушко называют «советским Уолтом Диснеем». После появления «Сказки о царе Салтане» в 1967 году Уолт Дисней попросил передать Александру Птушко следующее: «Приезжайте, я вам предоставлю любую студию!» На что Птушко ответил: «Благодарствую, но вынужден отказаться. Моя съёмочная площадка — Россия». Вот именно этого и не понял Вася Ситников. Не внял он народной мудрости. Где родился – там и пригодился.

      Из жизни он ушёл самым тяжким образом.  Однажды напился, если не сказать нажрался в своей одинокой квартире и умер. Долго тело лежало нетронутым. Запах привлёк внимание. Дверь была заперта – пришлось стенку разбирать. Тело нашли в стадии разложения. Вот и всё.

  Скончался в Нью-Йорке. Стараниями сестры Тамары и брата Николая прах Василия Яковлевича Ситникова был перевезен из США в Россию и захоронен в Москве, на Ваганьковском кладбище рядом с его родителями.

     А сегодня о нём говоря так: «Василий Ситников был одним из самых ярких художников послевоенного "неофициального" искусства, легендой московского андеграунда, человеком, которого называли юродствующим гением.»