Заглянем к местным авторам

Заглянем к местным авторам.
По электронной почте пришло сообщение о статье-анализе, выпущенных книг серии «Брянские писатели» в 2013 году. Жаль только, что автор не прошёлся основательно по повестям Л. С. Ашеко, которая считает себя "великим" знатоком русского языка. Но её проза изобилует такими "перлами", что даже читать их неловко. Первая повесть "Тени", вторая "Шёпот роз". До сих пор помниться фраза автора "Снег упал на грязь земли". или "Тебе диагноз рассказать?" И чего стоят её рассуждения о языке в разных интервью, когда она сама им не владеет, а всех учит. Вот образцы из её повести «Тени» «Марат ответил «здравствуй» и снова погрузился не в мысли, а именно в бессмыслие». Вы можете себе представить, как в сознании нормального человека протекает этот процесс? Или вот такая нелепица: «Оба разом сгорели от рака щитовидки, что оставило их единственную дочь почти без средств». Любой онколог скажет, что так не бывает, чтобы разом. Но как неуклюже, неблагозвучно построено предложение. И вот ещё языковый "изыск": «Говорила с Танюшкой или Алексеем, а смотрела на него, облучала теплом карих глаз, блистала белозубой улыбкой, покалывала чернотой родинок на щеке…». Это как можно покалывать чернотой родинок на щеке? Вы можете это себе представить? И как можно говорить с двумя и смотреть на третьего? А слово «облучала» к чему? Она рентген, что ли? В авторской речи разговорные фразы: «…когда Егор уводил взгляд, прятал глаза…». А как вам такое выражение «лучезарное тепло». А разве есть такое, а может, всё-таки лучезарный взгляд? Это как: «Всем детством воспитанный».
И такие неувязки почти на каждой странице. Смещение канцеляризмов и просторечия в авторской речи не допускается. «…Три часа езды на машине, которую Егор купил задёшево по причине дряхлости и принадлежности к не престижной советской марке…». И вы скажете, что это образец прекрасного литературного языка? Ладно, в речи героя допускается таким строем слов показать то, насколько герой неграмотен и автор это доносит читателю, как тот пытается сказать что-то путное. Но тут речь автора. «Он присутствовал в памяти, когда она суетилась, останавливалась, жевала, или вела машину, витал в воображении, отзвуками голоса, грустной улыбкой, каштановой прядью на виске…». Автор таким приёмом передаёт влюблённость своей героини. Но психологического рисунка нет. Приблизительность ведёт к неточной обрисовке состояния героини. И как она ещё не совершила аварии. А такие фразы: «снова тело утратило массу, даже усохло от постоянных страданий…». «Тебе диагноз рассказать?» Вы слышали, чтобы так говорили? Или как это: «Так вкусно похрустывал снежок под ногами…». «Надев крестильный крест». «…Полина Дмитриевна почувствовала новую динамику судьбы…». «Егор выслушал мать, сам высказал её мечту». «…первый снег укрыл чёрноту и грязь земли, он словно и все рытвины души закрыл у Полины Дмитриевны».
Можно ещё и ещё приводить такие же нелепицы. Автор пытается выражаться не штампами, а получается ещё хуже. И вся повесть по сюжету (хотя он плохо просматривается) скучная, тема лишена новизны и свежего решения. И во второй повести «Шёпот роз» немало таких же несуразиц. Но что удивляет, редактор всей серии книг Сорочкин. Если он не увидел всех языковых огрехов, значит, ему двойка с минусом. Хотя мог и не читать, на слово, веря Ашеко. Между прочим, у других авторов этой серии с языком дела обстоят получше. Но это другой разговор. Кстати, Ашеко недавно издала книгу в "Глаза в Глаза" под обложкой собрала свои повести. И что там с языком лучше? Ничего подобного, заглянем как-нибудь?
Это для начала. Не знал, что у земли есть грязь. Но для наглядности, что это за "перлы", мы к ним подробней вернёмся. Впрочем, и не только, как там у неё с сюжетом, композицией, воплощёнными характерами. И что таят в себе и приведённые названия повестей. И характеры ли вывела автор, или то просто заявки на характеры? Любопытные открытия ждут, ведь тут кто-то из их доброжелателей мне подбросил всю серию из семнадцати книг. И мы её начинаем рассматривать. А пока автор просит слово для своего монолога. Я бы, кажется, по стихам прошёлся бы не так щадяще, как сделал автор это беглого обзора "С миру по нитке". Если этот разбор не ко времени и порядком запоздал, так лучше поздно, чем совсем никогда.
Вот его мнение:
С миру по нитке...
Серия «Брянские писатели», выпущенная за счёт областного бюджета, не открыла громкие имена.
Когда берусь читать стихи или прозу брянских авторов, всегда предварительно настраиваю себя: «Будь добрее к ним, люди пишут, как могут». С таким настроем, помнится, я открыл первую страницу случайно попавшего в руки сборника, в котором были опубликованы пьесы местного драматурга. Но не стал читать, так как шрифт был мелкий. Как на упаковке какого-то товара, чьи производители хотят скрыть информацию от покупателя. Ведь не всякий станет напрягать зрение, чтобы понять написанное. Потом я узнал, что эта книжечка была из серии «Брянские писатели», выпускавшейся за счет регионального бюджета. Точно не могу утверждать, но в прессе говорилось о 700 тысячах рублей, выделенных одной из писательских организаций области, и о 20 счастливчиках, чьи произведения – стихи, проза и драматургия – будут выпущены на эти деньги. Признаюсь, никаких открытий не ожидал. Может, отношусь предвзято? Но ведь и другие – читатели, писатели – никого из авторов и ничего из их творений особо не выделяют. По крайней мере, мне не приходилось о выдающихся произведениях читать в прессе или слышать в устных разговорах.
Так и не прочитал бы книжки из названной серии (во всех текст набран мелким шрифтом, а я не враг своему зрению), если бы не предложение редакции журнала «НЛ» – написать статью о том, что же в них написано.
Ошибка на ошибке…
О размере шрифта я уже говорил: он мелкий и не годится для нормального чтения. Если быть точнее, равен 10 пунктам (при электронном наборе на компьютере), или прежним 7 пунктам, которые применились в полиграфии. А всякий образованный человек, обучавшийся издательскому и полиграфическому делу, знает о гневном письме Ленина Воровскому, руководившему типографией. Вождь требовал у него: не набирать тексты шрифтом меньше петита – 8 пунктов. И не принимал на дух неряшливую работу.
Авторы книжек, изданных на бюджетные средства, конечно, не виноваты в том, что издатель сделал их нечитабельными. Но заказчик-то должен был проконтролировать. Кстати, авторское право на книжки имеют три субъекта, в том числе оформители серии «Сорочкин В.Е., Гаврютина Л.Д.». Так что есть кому предъявлять претензии.
Однако вернемся к книжкам в 100 страниц (лимиту, определенному их авторам: якобы, на 35 тысяч рублей, отпущенных на брата, нельзя напечатать больше). Возможно, из-за этого лимита и были сжаты тексты: чтобы уместилось больше. Тексты уместили, а сами книги пострадали: их трудно читать. Невольно думаешь: лучше бы напечатали меньше, но хорошим шрифтом.
Вначале почитаем то, что более доступно: стихи. Михаил Атаманенко, «Прощенное воскресенье». Первое стихотворение называется так же, как сборник. Лирический герой обращается к своей «любви». «Прости!.. За то, в сердце тяжесть уносил…» Замечаю: пропущен союз «что» и по этой причине произошел сбой ритма. Далее написано: «Прости мня! Свет без тебя не мил…» Спотыкаюсь о досадную ошибку – «мня». Наверное, правильно – «меня»? И такие ошибки по всему тексту. Может, эта книжка исключение? Нет, в этом легко убеждаюсь, взяв в руки сборник Юрия Сальникова «Россыпи звезд на траве». Первое стихотворение на странице 3, первая строфа, которая заканчивается фразой: «Крестятся бедные бабки: «Что ж, ты, раздетый совсем». Местоимение «ты» выделено с обеих сторон запятыми, хотя предложение не содержат обращения – значит, допущена пунктуационная ошибка. В следующем стихотворении «Без вести» видим тире в неожиданном месте: «Клён багровый! – Зима собирается скоро…» Если следовать правилам русского языка, то тире здесь не нужно ставить. В стихотворении «В деревне ладно жили тесть да теща…», опубликованной на 5-й странице, встречаем такое выражение: «На иву… я затащу заношенный хомут, иль колесо от сломанной телеги». Запятая тут не нужна. Но она поставлена – следовательно, значения слов, идущих впереди и после ее, уравниваются. «Хомут» – то же самое, что «колесо». Хотя каждый сельский житель скажет, что это не одно и то же.
Однако не будем слишком придирчивы к автору. В биографической справке сказано, что он после школы учился в профессионально-техническом училище, служил в армии, принимал участие в строительстве БАМа, работал электромонтером на Бежицком стальзаводе, в службе ЖКХ и других организациях. То есть у него нет филологического образования (судя по справке), поэтому он и не должен разбираться в языковых тонкостях. Его дело – написать текст, а знаки препинания может расставить и редактор. Но ошибками грешат книжки и авторов с высшим образованием.
Ирина Пенюкова окончила Смоленскую государственную медицинскую академию и Литературный институт им. А.М. Горького. Ее сборник называется «Неизбежность любви». На странице 5 стихотворение, которое начинается словами: «Позабыть города…» Во второй строфе читаем: «А потом навсегда стать дыханием ветра, травою, или в сумраке чащи тихонько журчащим ключом». Здесь та же ошибка, что в стихотворении Ю. Сальникова, перед соединительным союзом «или» поставлена запятая. В результате трава в значении уравнивается с ключом. Попутное замечание: В природе не бывает журчащих ключей. Возможно, автор имел в виду ручей или родник? Да и то не на среднерусской равнине, а где-нибудь в горах? В стихотворении «Пенелопа» (страница 6) лирическая героиня восклицает: «О, медногудящее море, верни Одиссея, верни…» Опять обратимся к правилам русского языка: в обращениях после междометия «о», если оно стоит перед обращаемым словом, запятая не ставится.
И это – ошибки на первых пяти страницах, а в каждой книжке, повторю, по сто и более страниц. Значит, сколько же языковых недостатков? Много. Чтобы их было меньше или вовсе не было, надо было потрудиться не только редактору, но и корректору. Однако последний не значится на выходных данных книжек. Выходит, сэкономили на специалисте по языку (хотя денег было достаточно, чтобы оплатить его работу) – вот и получился блин комом.
Понимаю, некоторые члены региональной писательской организации могут сказать, что важна не форма, а содержание. То, как и о чем человек пишет. К тому же, например, в ультрамодной поэзии вообще обходятся без знаков препинания и логической связи между словами и предложениями. В ней важно восприятие, ассоциации, которые вызывают буквы, слова, фразы…
Остап проснулся…
Помнятся кадры из кинофильма «Двенадцать стульев». Остап Бендер рассказывает своим компаньонам, как он однажды всю ночь сочинял стихотворение. У него получились такие строки: «Мой дядя самых честных правил. Когда не в шутку занемог, он уважать себя заставил и лучше выдумать не мог…» Написав, довольный лег спать. Утром проснулся и вспомнил, что эти строки до него написал Александр Пушкин в поэме «Евгений Онегин». Вот бы такое же прозрение некоторым брянским авторам!
Ирина Пенюкова написала стихотворения «Пенелопа», которую я уже цитировал, «Одиссею», «Странствия Тристана» и другие. Но ведь есть первоисточники: «Мифы Древней Греции», поэмы Гомера «Илиада» и «Одиссея» (в переводе Гнедича, Жуковского). Пенелопа хорошо знакома нам также по популярной песне 1970-х годов. Но, может, она по-иному показывает героев этих произведений, доносит до нас незнакомую идею? Да нет, все так же, как, например, у Гомера. Пенелопа ждет Одиссея, в его отсутствие ее руки просят многие женихи, но она сохраняет верность мужу. Хрестоматийный Одиссей в одноименном стихотворении после того, как убивает циклопа, ждет долгожданной встречи с женой. В предисловии к сборнику говорится, что Ирина Пенюкова, у которой «образный строй очень часто зиждется на сюжетах и именах античной и мировой литературы, невольно демонстрирует свой глубокий интеллект и разностороннюю начитанность».
То же самое, наверное, можно сказать о Владимире Пипченко, авторе сборника «Осенние сумерки». Вот названия некоторых стихотворений: «Артемида в огне», «Зевс Олимпийский», «Мавсол и Артемисия», «Фаросский маяк», «Колосс Родосский», «Пирамиды Египта». Он определяет жанр повествования как элегия. На самом деле они похожи на путевые заметки, написанные в рифму. Характер – описательный. Конечно, тоже никаких открытий автор не делает, а как бы, называя интересные места, приглашает читателей побывать там. По этим «элегиям» видно, что Владимир – человек начитанный и побывавших во многих местах.
В отличие от собратьев по перу, Юрий Кравцов свои стихотворения не «засоряет» именами античных или средневековых героев, заграничных городов, селений, а также гор, озер и рек. Он предпочитает местный – брянский – или российский материал, в том числе знакомые сюжеты. Еще лет сорок назад Николай Егоров написал стихотворение «На службу», которое затем было опубликовано в районной газете, в журнале «Десна» и сборнике «Дорога к себе» (2009 год). Одно небольшое, поэтому приведу полностью:
Стучат колеса строго –
Стрелою поезд мчат.
На станциях в дорогу –
Напутствия девчат.
Просторами бескрайними
Плывет вокруг страна.
Подстриженные парни –
У каждого окна.
В сборнике Юрия Кравцова «У калиновых огней» (2013 год) встречается восьмистишье с таким же названием – «На службу». Читаем:
Едва в составе жестком разместили
Нас, молодых,
Подвижных, словно ртуть,
А мы уже по дому загрустили,
В шальных вагонах отправляясь в путь.
Глядели в окна как-то обреченно,
И шумных станций провожая свет,
Впивались жадно взглядами в девчонок,
Как будто их не видели сто лет.
Пунктуацию сохранил. По ошибкам видно, что требовалась корректура текста. А что можно сказать по содержанию? В Интернете есть сайт современной поэзии. Некоторые авторы, прочитав чье-то творение, заимствуют тему или пишут на него стихотворные рецензии. Так первые в своих отзывах предупреждают, что такие рецензии они оставляют без внимания.
Может, это единичный случай в его творчестве? Да, нет! Все знают песню, в которой есть такие слова: «Вот и стали мы на год взрослей, и пора настает...». Ю. Кравцов в стихотворении «Выпускница» пишет: «Вот и пора прощаться настает, звонок последний в школе раздается...» Широко известна песня «Старые слова» (ее поют Валентина Толкунова, Людмила Гурченко и другие). В ней говорится: «Какие старые слова, а как кружится голова...» Ю. Кравцов тоже использует этот «сюжет» в стихотворении «Последняя любовь»: «От счастья, как в юности, кружится голова». Творчество его в целом имеет описательный характер. По жанру стихотворный дневник или заметки. В этом отношении особенно характерно стихотворение «Попутчица». Хоть в рифму, хоть без рифмы, оно выражает беседу лирического героя с пожилой женщиной, живущей «Да тута недалече, через леса, лежневку и ручьи». Он спрашивает у нее: «Ну, если жить вам тяжело на свете, то разве мало места на Руси? И почему не приютят вас дети?» Отвечает: «Пускай отсюда я уеду, милый, но как же обойдусь без Чухраев?.. В них жизнь прошла, в них родичей могилы...» Вот и все повествование. Простой разговор. Но разве мало таких высказываний в газетах? Спроси любого пожилого человека – ответит примерно так же. Мол, куда мне из родного дома уезжать? Здесь похоронены мои родители, дедушка с бабушкой, другие родственники, друзья. Куда я без них?
Заимствования встречаются и в книге Клавдии Асеевой «Увидимся весной...» В стихотворении в 13 строк, опубликованном на 27 странице, четыре раза повторяется фраза: «Твой поезд ушел». В прямом и переносном смысле. Многие «образы» создаются из фраз, уже давно ставших клише. В стихотворении «Вот и всё. И надобно ль об этом...» они встречаются особенно часто: «Коль пора подумать о душе», «Позабыв о рае в шалаше», «Свято место пусто за столом», «Ты проси у Господа прощенье»... А эта фраза вовсе памятна: «Об ушедшем нечего грустить». У кого из поэтов ее встречали раньше? Конечно, у Сергея Есенина. Он писал: «Не жалей того, о чем мечталось, не желай о том, что не сбылось...» Скажете, что слова-то не совпадают, но интонация, мотив, тема! Или возьмем другие строки (стр. 37): «Сохрани в часы признаний тайну трепетных минут». То же что-то знакомое. Да, в романсе встречается: «Блаженство трепетных минут, неуловимый шорох ветра». В стихотворении на стр. 56 сказано: «Все мы счастья в этой жизни ищем». Опять вспоминается С. Есенин. Это он написал: «Я искал в этой женщине счастья». На странице 57 встречается строка: «Благодати иной я теперь для себя не приемлю». Хорошо сказано, но еще до брянского автора тот же С. Есенин написал: «Все встречаю, все приемлю». К. Асеева в стихотворении «Листопад» заметила (на той же странице 57) «увяданье природы – оно и мудрее и проще». Однако насколько поэтичнее и человечнее звучит есенинская строка: «Увяданья золотом охваченный, я не буду больше молодым». Со ссылками на классиков (они, безусловно, имеют приоритетное значение) приведу еще несколько заимствований: «Оно давно в тебе живет – второе «я», как неизбежность» (слово «неизбежность» в поэтический оборот ввел Е. Евтушенко – стихотворение «Кончики волос»), «Где же вы, старинные друзья? В круге первом? Иль в последнем круге? Ни вернуться, ни вернуть нельзя». Как густо замешано! Тут и Данте с «Божественной комедией», и Солженицын с романом «В круге первом», и А. Пугачева с песней, в которой есть слова: «Жизнь невозможно повернуть назад, и время ни на миг не остановишь...» В этом же стихотворении далее читаем: «По дороге длинной и пустынной». Конечно же, как не вспомнить песню в исполнении М. Магомаева: «Дорогой длинною...» А еще стихотворения М. Лермонтова, который одним из первых стал использовать слова «пустыня», «пустынный». В стихотворении «Только лес позолотит верхушки...» в заключительной строфе сказано: «Среди красы неброской ни о чем не стану я жалеть». Опять С. Есенин, никуда от него не деться: «Не жалею, не зову, не плачу...» – написал поэт, и эти слова стали бессмертными.
Стихи Юрия Сальникова (сборник «Россыпи звезд на траве»), в смысле заимствований, проще. У него не так много поэтов, с чьими строчками перекликаются его стихи. «Летят перелетные птицы в туманной дали голубой, летят они в жаркие страны, а я остаюся с тобой, а я остаюся с тобою, родная навеки страна», – писал М. Исаковский. Ю. Сальников повторяет известную тему своими словами: «А гуси-лебеди – на юг... Летят туда, где нету вьюг, на теплые болота. Мне лучше здесь...». Стихотворение на 62-й странице сборника начинается со слов: «Какая есть, приму тебя, любую...» Ну, конечно же, С. Есенин! Это он написал: «Приемлю все, как есть, все принимаю...»
Почти у всех авторов серии «Брянские писатели» можно найти посвящения великим: Ф. Тютчеву, А.К. Толстому, В. Хлебникову, а также местным литературным начальникам: Н. Поснову, В. Сорочкину и другим В связи с чем написаны посвящения, можно только догадываться). В стихах о классиках, как правило, берется цитата из их стихотворений, а потом перепевается его тема. Например, Ю. Сальников в «Письме от А.К. Толстого» пишет: «Меня волнует дух степной! Шумят некошеные травы. И колокольчиков бокалы...». Он же в стихотворении о Тютчеве после цитаты из его произведения («О вещая душа моя») говорит: «Я смотрю на памятник из камня... Смотришь ты задумчиво с высот! – И в твоих глазах живое пламя веры, вдохновения, забот...» Вывод: «Хорошо, что можно поклониться вечному в душе твоем огню!» Полагаю, что автор немного перепутал произведения великих поэтов. Слова «веры, вдохновения» больше подходят А.С. Пушкину. Так как он писал: «И для него воскресли вновь и божество, и вдохновенье, и жизнь, и слезы, и любовь».
Галина Карташова одно из своих стихотворений посвятил В. Хлебникову, известному футуристу, который в свое время признавался королем метафор. По поводу этого литературного приема К. Чуковский как-то заметил, что можно все и со всем сравнить. О себе, когда лежал в больнице, он говорил: «Меня переворачивают как лодку». Когда в стихотворении много метафор, понятно, теряется всякий смысл. Для читателя остается ассоциации. Мол, как понял, так и понимай. В таком стихотворении, конечно, не нужны знаки препинания, и Галина во многих не ставит. А там, где поставит, получается... ошибка. Не всегда, но очень часто. Есть у нее и понятные стихи, например: «Бесфамильной собаке». Начинаешь его читать – и тут же вспоминаются В. Маяковский, С. Есенин. «Не надо гавкать, мой милый! Я так тебя понимаю – сидеть на цепи нет силы, но я ведь в ответ не лаю». Какие стихи вспоминаются? «Бережное отношение к лошадям», «Дай, Джин, на счастье лапу мне»... А еще вспоминается мультик про Волка и Собаку. Собака сыта, потому, что сидит на цепи и служит хозяину, а Волк голоден, но он не соглашается сидеть на цепи...
О прозе, включенной в серию, можно сказать несколькими предложениями. Все они изобилуют всевозможными ошибками на правила русского языка. Не отредактированы, не скорректированы. Не отвечают требованиям, которые предъявляются к художественным произведениям. Композиционно не выстроены, в них отсутствуют те составляющие, которые повесть или рассказ делают художественным произведением: завязка, кульминация, развязка. Это обычные записи о каких-то событиях, обычные рассказы, которые бывают в быту, зарисовки, но опять же без идейно-художественного наполнения.
Наиболее ценным представляется повесть М. Атаманенко «Партизанил конь Изот». Однако не как художественное произведение, а как документальное. Так как речь идет о партизанском движении на севере области, в частности, Жуковском районе. Называются конкретные фамилии командиров и бойцов «зеленого фронта».
Надо ли повторять выпуск книг местных поэтов и прозаиков за счет областного бюджета? Если есть лишние деньги, то конечно – никто из авторов не будет против. Только желательно деньги распределять по всем региональным писательским организациям, а их в настоящее время, как известно, три. Чтобы никого не обидеть. Но при этом заказчику – управлению культуры – нужно обязательно проследить за тем, чтобы деньги использовались по назначению: на выпуск книг. Причем с оказанием полноценной издательской услуги. Книги должны быть хорошо вычитаны и сверстаны профессионалами, а не любителями или самими авторами, которые в большинстве своем не имеют филологического образования, а также практики работы редактором или корректором.
Но если денег на всех все равно не хватит (а скорее всего так оно и есть), то желательно профинансировать выпуски литературных альманахов, которых тоже три (по числу писательских организаций). В таком случае руководители организаций и редколлегии сами выберут лучшие произведения, хорошо оформят их и предоставят на суд читателей действительно стоящие вещи, а не туфту.
Григорий ЗОРКИН.