Сонечка и царь

- Удивителен мир. Светел и чист, - думала, просыпаясь по утрам, Сонечка.
Помолившись на образа в углу своей светелки, выбегала во двор, к ручью за забором. Ручей тот хранил чистоту и прозрачность мира. Сонечка подолгу плескалась в нем, умывая голубоглазое и румяное личико. На завтрак каждому в их большой семье полагалось по стакану парного молока с утренней дойки, да по горбухе свежеиспеченного матерью хлеба. Печь хранила тепло до ночи, поэтому в осенние и зимние вечера Сонечка с сестрами любила забираться на печь и рассказывать там друг другу смешные или страшные истории. Сейчас в начале лета у всех на устах только одна история. А, вернее, новость о том, что в их город приезжает сам Государь-Император Николай –II. Отец Сонечки служит в оркестре Пожарной дружины. И теперь ежедневно у него репетиции. Иногда по вечерам прямо на железнодорожной платформе. Известно, что государь прибудет поездом проездом в ходе смотра войск в Златусте. Сонечка с сестрами бегали на вокзал слушать репетиции оркестра и по нескольку раз на дню распевали народный гимн «Боже Царя храни». До вокзала и обратно ходили пешком. Через весь город и под гору к вокзалу. А оттуда вверх и в обратный путь. Часто на подходе к вокзальному спуску встречали своих ровестников из города, да и из Дубовки, где жила Сонечка и ее семья. Отец когда то будучи еще мальчишкой переехал сюда жить с родителями из Вятки. Здесь все вятские всегда выращивали огурцы и продавали их на базаре по два рубля за кило. Лет прошло много, никто уже огурцы здесь не садит, а все равно всех жителей Дубовки в Уфе называют вятскими.
Весть о скором приезде Царя перевернула весь уклад уездного города и его окрестностей. А главное, что весть эта изменила и само мироощущение жителей. Сонечка знала, что Император скромен и набожен. Много делает для Православной Церкви. Прославляет святых, открывает новые монастыри и церкви. Праведные настоятели призывают народ стоять за своего Царя. Сонечка с сестрами и с родителями по воскресеньям ходят на службу Протоирея Котельникова в Крестовоздвиженский храм. Сонечка в нарядном белом с цветочками повязанном платочке не отрываясь слушает его проповеди о спасении. Протоирей говорит просто о вечном. Сонечка с сестрами несколько раз пили чай в доме у отца Николая и у матушки Юлии. Жили они в Нижегородке. Но ни грязь, ни мороз не пугали Сонечку и ее сестер когда они отправлялись в гости к Протирею Котельникову. Он и матушка Юлия всегда ласковы с детьми, поили всех чаем со сладостями. Николай Алексеевич всегда беседовал с ними, рассказывал о слове Божии и о Царе-Императоре.
В подготовительной суете к приезду Царя, у отца Николая как обычно находилось время на городских ребятишек.
- А что мы будем дарить Государю Императору, когда он к нам приедет? – спрашивала священнослужителя Сонечка.
Отец Николай улыбался и отвечал:
- Государю дарить надобно иконы. Про хлеб-соль не забывать.
Сонечка знала по рассказам Протоирея, что монахини в местных обителях пишут иконы к приезду Государя.
Из разговоров отца с матерью Сонечка узнала, что на вокзал в день приезда Императора просто так будет и не попасть вовсе. Был издан циркуляр, что к часу пополудни местного времени на вокзал имеют право прибыть депутации и представители правительственных учреждений, коим присланы билеты и определены места на платформе вокзала, а равно и лица, получившие от Губернатора билеты на право входа на особо отведенное на платформе место. Обязанность требовать предъявление билетов возложена на чины полиции и жандармерии. Так же и на охрану железнодорожного пути.

***
Сонечка периодически смачно с хрустом откусывала свежего ярко-зеленого пупырчатого огурца и продолжала увлеченно растолковывать сестрам то, что слышали они в родительских разговорах. Чертила на песке прутиком схему движения экипажей в этот день.
- Вход на вокзал депутаций по приглашениям через главный подъезд вокзала, для прочих – через боковую калитку. А нам, - Сонечка оглядела сестер, - на дерево надобно влезть, чтобы Царя-Батюшку увидеть. Дерево я вчера на репетиции присмотрела. И, чур, не ныть».
Сестры кивали головами, почитая Сонечку за старшую с самого своего рождения.
Мимо них прошмыгнул соседский Николай с набитой чем-то плетеной корзиной.
- Что у тебя там? – полюбопытствовала Сонечка.
Николай на бегу кричал в ответ девочке:
- Мамка то каравай для Императора печет! Чтоб хлеб-соль папаня Царю вручил».
Папаня его был по званию Волостным старшиной, а по сути простым крестьянином. Тот каравай в день приезда Царя он так и нес, по-домашнему завернутый в платочек.
Около четырех часов пополудни сперва отдаленное, а затем возрастающее «Ура!» и перезвон колоколов городских церквей возвестили о приближении Императорского поезда. Поезд медленно подходил к станции. Сонечка с сестрами приловчившись сидели на ветках раскидистого дерева. Под деревом подпрыгивал Коленька с ребятами. Его мать, испекшую каравай, на перрон не пустили. Лишь отец Николая с караваем в узелке топтплся на перроне в составе одной из делегаций. Отец Сонечки стоял в составе оркестра в мундире с начищенными пуговицами и блистающим, словно само солнце, контрабасом. Сонечка гордилась отцом и вела себя всегда с достоинством дочери служивого человека, получившего и музыкальное образование. Сама она, благодаря матери, неплохо знала нотную грамоту и могла музицировать на рояле и на гитаре.
Когда вагон Государя подошел к правому флангу почетного караула, поезд остановился. Перезвон колоколов соединился с пением духовенства «Спаси Господи, люди твоя». Они вышли из Крестовоздвиженского храма, когда Императорский поезд въехал на железнодорожный мост через реку. Процессия духовенства с хоругвями и иконами остановилась на холме в двадцати метрах от полотна железной дороги, по которой должен был пройти царский поезд.
В окне царского вагона показался Государь. Снял с себя фуражку и, смотря на святые иконы, три раза осенил себя крестным знамением. В других окнах вагона крестились лица государственной свиты. В этот момент находящийся во главе духовной процессии Протоирей Котельников осенял Государя перстом.  Сначала в вагон был приглашен губернатор. Затем Государь вышел на перрон вместе с Великим князем Михаилом Александровичем, в сопровождении нескольких человек свиты. Подош8ли к почетному караулу. Заиграл оркестр. Император поблагодарил караульных и задал им вопросы. Сонечка не шевелясь смотрела на Императора. Произошло чудо, - восторженно думала она. И вот уже игуменьи преподносят Царю иконы, написанные монахинями, о которых Сонечке рассказывал Протоирей Котельников.
Следуя вдоль перрона, Государь в ответ на приветственные обращения, подавал руку главам депутаций, беседовал с каждой группой собравшихся. Дольше, чем с другими, Император разговаривал с отцом Коленьки и с явным удовольствием принимал хлеб-соль от него. Рядом с представителями еврейского общества стояли дамы городского общества в светлых праздничных нарядах. Среди них Сонечка пыталась разглядеть тетушку Марию, мамину сестру, вышедшую замуж за известного городского фотографа. Его фотография располагается прямо в центре города.
Праздничное радостное настроение витало в воздухе. Народ, сошедшийся из окрестных улиц и деревень сначала стоял по обе стороны полосы отчуждения. Некоторые, как Сонечка и ее сестры, взобрались на деревья. После прихода поезда люди хлынули га станцию и заполонили ее. Но никакого беспорядка приэтом не было. Пока Его Величество общался с депутациями на перроне, стояла полная тишина, которая превратилась в бурное «Ура!» в ту минуту, когда царь изволил возвращаться к вагону. Сонечка в это время уже тихо стояла в толпе, сжимая в руке букет полевых ромашек, которые она собрала здесь же у моста для Императора. До последнего момента она боялась даже пошевелиться. Но вот, Николай – II уже вошел на площадку вагона. И Сонечка быстро пробралась среди ярких юбок и строгих сюртюков и побежала к Императору. Она не чувствовала под собой ног. Словно парила над землей. Император наклонился и взял у нее букет и так стоял с ним у двери вагона, когда поезд тронулся. А Сонечка на все жизнь запомнила добрый, излучающий тепло души, взгляд Царя-батюшки, устремленный на нее.
До следующего дня Сонечка даже не могла говорить об этом событии в своей жизни. Ее сестры, ее гимназические подружки и родители только и говорили о том, как она подарила букет самому Императору. К утру муж тети Марии вывесил в окнах своей фотографии снимки, сделанные вчера на вокзале. Сонечка вместе со всеми пошла их смотреть. У витрин фотографии толпились горожане, с живейшим любопытством разглядывая фото и обсуждая вчерашнее событие, которое останется в их памяти навечно. Затем все заторопились вновь к железной дороге, так как Царь должен вновь проехать через город, возвращаясь из Златоуста.
Ко времени прихода свитского поезда, за пятьдесят минут до прихода Императорского, уже не было и свободного пространства по обе стороны железнодорожных путей. Все стояли спокойно, без толкотни. Каждый осозновал важность переживаемого момента. Получалось полное впечатление, что сам народ охраняет в себе порядок. Когда вдали на Воронках засветились огни локомотива Императорского поезда, народ благоговейно снял шапки и, вторя перезвону церковных колоколов, встретил приближение поезда русским могучим «Ура!» Поезд вдоль перрона проходил медленно. Император находился у окна своего вагона и поклонами отвечал на приветствия собравшихся людей. На перроне навытяжку стоял Губернатор и начальники учреждений.
После того, как поезд скрылся за горизонтом, все собравшиеся под звуки гимна «Боже Царя храни», исполняемого оркестром вольной пожарной дружины, как один человек, запели. И повторяли гимн до десяти раз. Сонечка пела вместе со всеми, шагая за оркестром пожарной дружины, где играл ее отец. Она радостно хлопала в ладоши, когда зажглись на перроне электрические вензеля Их Величеств. Потом опять все кричали «Ура!» Затем Пожарная дружина со знаменем Общества, которое она склонила ранее перед проходящим Императорским поездом, под звуки оркестра дошла до квартиры Губернатора. Внизу дома находился телеграф и с него они послали телеграмму Августейшему Председателю императорского пожарного общества Великому князю Владимиру Александровичу. Сонечка с сестрами не отставали от этой радостно-праздничной процессии и вскоре дошли до городской Думы, где их и встречал сам городской глава. К ним на крыльцо вынесли портрет Императора и перед ним было спущено знамя Пожарного общества. Пока городской глава говорил речь, Сонечка разглядывала императорский портрет и видела, что на портрете глаза царя такие же как и в жизни: добрые и печальные, вместившие в себя вю мудрость мира и всю любовь к ближним, к ним его подданным. К каждому из них. Сонечке даже стало жаль царя. Она думала о том, что ему о каждом из них приходится думать и заботиться. Поэтому и зовут его в народе Царь-батюшка.
Все снова запели гимн и Сонечка подпевала очень старательно, уверенная в том, что Царь-батюшка слышит кто как поет. А вечером в городском театре и в общественном саду были устроены торжества по случаю царского визита. Сонечка с сестрами и с родителями радостно вытанцовывали вместе со всеми чинную и задорную польку. Многие подходили к Сонечке и спрашивали ее про царя. А она в волнении и не знала что отвечать. И слово «добрый» было единственным, как казалось Сонечке, очень правильным. Ведь царь был с ней так приветлив.
По дороге с праздничных гуляний домой, Сонечка уговорила родителей вместе с сестрами еще раз пойти к фотографии и посмотреть фотокарточки, на которых так ясно изображены дорогие русскому сердцу черты обожаемого монарха.