Калейдоскоп из детства

Посвящается
Мошкину Петру Николаевичу.
22 октября – день его памяти.

Трудно представить, как будет выглядеть село Полом Кезского района Удмуртии через сто-двести лет. Даже пятьдесят. Но в семидесятые года двадцатого века это старинное село протянулось в основном в одну улицу, примерно с юго-востока на северо-запад.  От неё отходило несколько маленьких улочек. Основная катилась с  горки под горку и вновь в горку. Когда спускаешься  с горки, на которой некогда стояла церковь,  и первый поворот направо.  На перекрестке стояла пятистенка, в этой большой избе, по преданию, останавливались на ночлег следовавшие на каторгу люди. Отрезок самого тракта сохранился чуть дальше: узкая мощеная дорога, тянувшаяся на запад.
Само название, по преданию, произошло от того, что во время путешествия по землям Российской империи у кареты, в которой ехала Екатерина Вторая, произошла серьезная поломка. Первая, малая, случилась в нескольких верстах от села. Ту деревню так и прозвали «Малый Полом». А  в этом селе случился большой полом кареты. Путешественникам даже заночевать пришлось.
Село окружал хвойный лес. В молодом соснячке я впервые встретилась с маслятами. А на косогорах – с ягодами, которых тоже раньше не видела. Ее называли клубяна или клубника. Именно – клубника. Раньше я собирала только землянику. Чувствую, как встали на дыбы ботаники и прочие ученые люди: нет такого названия ягоды. Но эти две я годы так же похоже друг на друга, как две сестры, которые имеют общих родителей, но выросшие и воспитанные в разных условиях. Клубяну от  земляники ее отличало то, что, во-первых, ягоду закрывали сросшиеся чашелистики, как морошку, во-вторых, она росла не на вырубах, а на косогорах, под солнышком. Деревенские звали всю ягоду просто: «узы;-боры;».
В этих хвойных лесах водились лоси, волки и рыси. Зайцы, лисы тоже.
Росло много высоченных и широких листьев папоротников. Зверобой, васильки, ромашки, лютики. Изредка встречалась костяника, черника. Знатоки собирали здесь и «черную травку», в народной медицине применяемую для лечения детских неврозов.
На противоположной стороне села, через поле, находился детский санаторий.  Два одноэтажных деревянных корпуса, фельдшерско-акушерский пункт для населения ближних деревень, в котором зубной и гинекологический кабинеты, кухня, баня, прачечная, хоздвор и два жилых дома для приезжего медперсонала. За санаторием был закреплен покос, сотрудники косили для лошади. Зимой они, в основном женщины, ездили в лес, заготовляли дрова, чистили делянки, так как было печное отопление.
 
«Ка-а-ампот»

Круглый год в санатории лечились дети, дыхательная система которых требовала наблюдения медиков.
Та зима была не исключение.
Людочка наотрез отказывалась вставать с кровати. Не привлекали ее ни прогулки по заснеженным тропкам, ни катание с горки на санках, ни игра в снежки. Не радовало зимнее солнце, заставлявшее искриться снег, узоры на стеклах окон. Маленькое, почти прозрачное тельце девочки лежало на спине под одеялом. Рядом с ней кукла.  Такая же безразличная, холодная, молчаливая.
Лечение не давало тех результатов, которые ожидались.
Очередной обход.
- Не ест. Не встает. Субстантивная температура держится, – говорила медсестра врачу.
Тот слушал девочку сначала фонендоскопом, проперкутировал  сердце и грудную клетку, пропальпировал живот, посмотрел горло, язык.  Покачал головой.
- Что будем делать? – спросила медсестра.
- Что делать? Что делать? – механически повторил повторил врач и обратился к девочке: – Людочка, тебе надо кушать.
- Я не хочу, – прошептала девочка.
- А я тебе в качестве главного лекарства прописываю ка-а-ампот, – ответил врач, сделав ударение на слове. – Из сухих яблок, слив, груш. Ты любишь ка-а-ампот?
Девочка задумалась. Слабая улыбка коснулась ее губ. Она кивнула.
- Договорились, – врач встал, – пьем ка-а-ампот.
В обед девочке принесли на подносе еду. Она осмотрела тарелки. И сказала:
- Миколаич велел мне пить ка-а-ампот…
Санитарка ахнула.
Компот.
Так нет его в меню.
- Ка-а-ампот Миколаич велел пить, – вновь сказала девочка.
Санитарка с подносом поспешила из палаты. Через полчаса она принесла девочке компот.
Пройдет несколько недель. Солнце начнет грызть снег. Появятся первые проталины. Людочка, поддерживаемая санитаркою, выйдет на крыльцо спального корпуса, крепко вцепится за перила и долго будет наблюдать за воробьями, устроившими возню под кормушкою.

Волки

Та зима была богата и морозами, и снегами. Щедра на метели, снегопады. Сельские дороги переметало мгновенно. Разгребали их только к обеду. Благо телефонная связь работала. В те года стационарный телефон в деревнях был большой редкостью, и устанавливался он строго по разнорядке, по служебной инструкции, в связи с выполняемыми обязанностями.
Поздно вечером в дверь дома врача постучали. Дежурная медсестра сообщила о вызове в деревню, которая была в четырех километрах от села.
Больничный уазик не пройдет, так как дорогу крепко перемело, поэтому доктор приказал запрячь лошадь.
- Поедете ночью?
- Поеду. Возьму ружье, факел.
- Один?
- Нет, старшая уже собралась, – кивнул он в сторону девочки. Она была закутана в шаль, обута в валенки.
- Хорошо, – сказала медсестра, – я попытаюсь дозвониться до деревни и попрошу вас  встретить. Может, мужики смогут выйти. Хоть под горой вас встретят. По полю поедете. Место открытое. Термос возьмите с горячей водой.
- Взял уже. Поехали.
Врач взял вожжи, дал команду лошади. Та лениво вышла из ворот санатория, постепенно набрала ход. Из села выехали рысью.
Темень в считанные доли секунды отступила лошадь и двух людей на санях. Дорогу переметало. Но лошадь шла ходко. Вдруг она начала волноваться. Мужчина взял ружье. Затем передал его девочке, сопровождавшей его. Сам же зажег факел, повел им слева и справа. В факеле отразились слева бегущие тени, блестевшие точки. Мужчина понукнул лошадь. Она и без его команд бежала изо всех сил.
- Дай мне ружье. Сама бери вожжи и держи факел, – сказал девочке мужчина. – И держись крепче.
- Это кто?
- Волки.
- Ты будешь в них стрелять?
- Если придется. Но до деревни уже близко. Нам с полкилометра надо проскочить.
Лошадь бежала. Бежала изо всех сил.
Звери слева тоже приближались.
Мужчина взвел курок, прицелился.
Но не выстрелил.
Навстречу, с горы, из леса, появились люди. С факелами. С криками.
Вскоре лошадь поравнялась с ними. Мужчина остановил ее.
- Николаич, ты что ли? – спросил кто-то из встречавших. – Нам позвонили, что ты выехал. Поначалу не поверили.
- Спасибо, что встретили. Думал, стрелять придется.
- Ладно, обошлось. Здесь уже недалеко. Девка-то не замерзла?
Минут через пятнадцать они подъехали к дому, где ждали врача.
Из деревни уехали только утром.