Каюсь и молюсь. Молюсь и каюсь

Екатерину пригласили почитать по новопреставленному. Мужчине было 75 лет, инсульт, кома, не приходя в сознание, умер в больнице.
В практике любого вероисповедания существует практика помощи перехода частицы вечности из плотного тела в мир тонких материй. Ее называют «душою». От слова «дух». То, что произошло от Слова и призывалось словом.
Екатерина как раз и была из тех, кто в силу собственного влечения отзывался на просьбу читать Псалтирь по новопреставленному в ночь перед погребением. В православном христианстве принята такая служба над телом каждого крещеного воцерковленного прихожанина.
Но новопреставленный к такому числе не относился. Возможно, и был когда-то крещен. В образе жизни советского человека: октябренок, пионер, комсомолец, член профсоюза, член партии, руководитель – месту религии не было. Религии позволили возвратиться в общество с 1987 года. Процесс шел медленно. В церковь быстрее нашли дорогу наиболее эмоциональные, наименее защищенные люди – женщины. Новопреставленный же считал увлечение религией, мягко сказать, несерьезным делом, если не опасным для физического здоровья. Особенно смущал пост, когда больные или пожилые люди начинали рьяно, без соответствующей подготовки, его держать, отказываясь от мяса, молочных продуктов, яиц.
Екатерина знала эту семью, уважала покойного. Имел высшее образование, в своей профессии хорошо разбирался, были благодарности. Был мастером на все руки: владел мастерством плотника, столяра, слесаря, электрика Человеком он был справедливым, людям в помощи не отказывал. О таких говорят:  «Добрым, хорошим был человеком».
Екатерина вошла в квартиру, где ее ждали к одиннадцати часам ночи.
- Мир вашему дому. Здравствуйте. Примите мои соболезнования, – обратилась она к вдове, другим родственникам.
  Обстановка в помещении соответствовала моменту. Зеркала, стекла, окна завешены. Гроб на середине зала. На столе в стопке с солью зажженная свеча.
Екатерина остановилась в ногах гроба, оградила себя крестным знамением, поклонилась. Достала из своей сумки шкатулку с ладаном, книгу. Она пришла читать.
Екатерина читала Псалтирь уже лет пятнадцать. Люди были разные: мужчины и женщины, при должностях и простые трудяги, с достатком и без, ушедшие по возрасту или по скоротечному заболеванию, или погибли. Псалтирь всегда читалась по-разному. По одним – легко, по другим – на каждом слове Екатерина заикалась. Другие чтецы говорили, что есть и такие новопреставленные, что по которым вообще читать не получается; уйти лучше. И уходили. Екатерину от таких ситуаций Господь Бог пас. И слава Богу.
Женщина внимательно смотрела на лежавшего в домовине. Спокойное лицо, бледное.
Вдова подошла.
-  Что потребуется, что надо? – спросила. – Там на столе чай, хлеб.
-  Спасибо. Вода все равно потребуется. Когда долго читаю, горло пересыхает.  – И вдруг спросила: – Васса Матвеевна, в церковь не ходил Илья Савельевич. А крест-то на нем  сейчас есть?
- А как же. Митенька, внучек, сам в церковь съездил, серебряный купил, надел.
- Значит, внук да его мать в церковь ходят?
- Да.
- Если я их не увижу, вы, Васса Матвеевна, им мой номер телефона дайте. Я объясню, как читать Псалтирь сорок дней.  Отпевать, я понимаю, тоже будете?
- Да, поп завтра придет.
- На дому, значит. Хорошо. Покойный сам захотел, чтобы его так в последний путь проводили, или кто надоумил?
- Принято так сегодня, Екатерина Николаевна. Да и дочь с внуком настояли.
- Смерть не ждали, я вижу…
- Да кто о ней думал? Так всё неожиданно…  Сидел за столом, мастерил. И вдруг повалился, повалился…
Вдова вновь заплакала, но Екатерина ее остановила:
- Слезы сейчас не к месту. Они только мешают. Спокойная молитва. Только молитва. И милостыня. Завтра батюшка отпоет, похороните. Сразу придите в храм, задайте сорокоуст на помин усопшего. Девятый день будет – сами в церковь придите, панихиду закажите, на службе постойте. В сороковой день тем более… Ладно, полночь скоро – читать пора.
Обычно перед тем, как приступить читать Псалтирь, Екатерина молча беседовала с душой новопреставленного. Смысл ее монолога сводился к одному: жизнь – категория постоянная, форма жизни просто видоизменяется, и теперь новопреставленной душе предстоит иная жизнь. По другим законам, в другом измерении.  «На вашем военном языке, уважаемый Илья Савельевич, начинаем бой. Наш вечный бой.  За жизнь», – подытожила чтец и открыла книгу.
Екатерина была уверена, что текст молитв и Псалтирь новопреставленный услышит впервые.
Но то, как начали читаться псалмы, как стали ложиться в узор первая, вторая кафизма, третья, чтеца удивили. Не плавный распев шел, не величие могучего океана переливалось от фразы к фразе. Псалтирь чеканилась.  Она шла так, как войско идет в бой: в чистом обмундировании, при полном вооружении, оружие приведено в боевую готовность. И ни взвод, ни рота, ни полк чеканили шаг. Армия. Плечом к плечу, нога в ногу. И в строю – только офицерский состав. От капитана и выше.
Сто пятьдесят псалмов – сто пятьдесят армий. Войско вечности. Иду на вы.
Екатерина делала перерыв на чашку чая через каждые пять кафизм. Короткий привал – и вновь атака. Волна за волной.
…В сроки, до сбора родни, она уложилась.
Вдова пригласила ее на отпевание и вынос.
… Подходила годовщина со дня отхода Илья Савельевича. Екатерина не спеша, от недели к недели, тихонько молилась. Однажды ей приснился сон. Оказалась она вроде как в деревне. Зеленые леса, поля с цветами кругом. Дом добротный, огород.  Илья Савельевич при этом хозяйстве. Екатерина интересуется, как у него дела. А тот отвечает: «Каюсь да молюсь.  Молюсь да каюсь»…
Екатерина проснулась. Немного полежала, затем встала, умылась и приступила к чтению утреннего молитвенного правила.
Ее земная жизнь продолжается.

30 ноября 2014 года. 23.03.