Ворона

Когда-то в детстве я читал много книг, в которых так или иначе упоминались животные, или как главные герои, или просто по ходу повествования.

Помнится мне очень нравились рассказы Сетона-Томпсона. Длительное время это была моя настольная книга.

В этих рассказах героями были разные животные и птицы. И там же, где-то вскользь рассказывалось о воронах, о том, насколько это умные птицы. Даже упоминалась цифра пять, до которой они могли считать.

Мне самому на практике не удалось проверить эту цифру, однако я хотел бы рассказать читателю, интересующемуся животным миром или просто природой, о двух случаях из моей жизни, свидетелями которых я был.

В конце восьмидесятых я очень часто ездил на охоту и рыбалку на Карельский перешеек, севернее Ленинграда, на озёрную систему Вуокса.

Красивейшие места! Масса озёр, островов, рек и ручейков. Одним словом чудо природы.

Но не о нём сегодня речь.

Во время этих поездок наша тёплая компания, а ездили мы в разном составе, но всегда одни и те же, познакомилась с егерями, жившими на окружной охотбазе в Синёво, не доезжая на электричке одной остановки до Приозёрска.

Хозяином базы числился лесник Александр Павлович, возрастом уже за шестьдесят, а фактически командовала всей базой и, в том числе, приезжавшими на охоту и рыбалку гостями, его жена - Регина Семёновна.

Мы, как гости, выполняли свои обязанности, а они, следили за порядком, чистотой, в общем были настоящими гостеприимными хозяевами.

В это плане у нас было полное взаимопонимание.

Для приезжавших всегда были готовы места в двух уютных домиках, и если на улице лил дождь, и ночевать в палатках или лодках на островах не было возможности, к нашим услугам всегда был набор чистой посуды, чистые кровати и русская печка, с весело гудевшим на ней чайником.

Порядки на базе были строгие. Регина Семёновна следила за этим внимательно, да и мы стремились их не нарушать, поэтому всегда были дорогими гостями.

Как-то, в один из вечеров, разговорились о повадках животных, и Александр Павлович рассказал нам о старой вороне, которая два года жила рядом с базой.

Как лесник, он следил очень внимательно за тем, чтобы на озере всегда была дичь.
 
Но это выглядело не так, что он занимался только разгоном местных браконьеров.

Кстати, в этом помогали и мы, в меру наших невеликих возможностей, потому, что, согласитесь, обидно, когда подстрелив утку, которая по инерции с высоты пролетает от вас сотню метров, а её подбирает какой-нибудь местный орёл на скоростной моторке, и пока вы, выгребаете на своей лодке, в том месте где должна быть утка, остаётся только радужное пятно бензина на воде.

Кроме разгона браконьеров, Александр Павлович также занимался разведением диких уток - Гоголей.

В двухсотметровой зоне, около базы, он понастроил массу громадных скворечников, которые развесил на деревьях, на высоте двух - трех метров.  Гоголи знали это, и каждый год, весной, среди местных уток шла борьба за место в этих домиках.

Естественно там были птенцы, и были яйца.

Так вот, та самая ворона, о которой шла речь в начале нашего повествования, повадилась регулярно, в отсутствие хозяев скворечников, проверять их содержимое, и, при наличии яиц или птенцов, устраивала там кровавый пир.

Выяснив, кто является источником переполоха в утином хозяйстве, наш егерь решил навести порядок, и, затаившись в кустах, выследить вредную птицу.

Но ворона, быстро уяснив, что дед в кустах, да ещё и с ружьём, может стать источником серьёзных, для неё, неприятностей, на пару дней исчезла, однако стоило только леснику уйти из засидки, мгновенно совершала налёт на скворечники.

Эта игра в прятки продолжалась ровно до того момента, пока утята, не подросли, и смогли, уже сами за себя постоять.

Ворона оказалась победителем.

Кстати, сообразив, что по весне на этой охотбазе можно неплохо питаться, она на следующий год привела сюда молодую ворону.

История с игрой в казаков разбойников повторилась, и единственное, чего смог добиться егерь, так это достать из ружья молодую птицу.
 
Старая ворона, решив больше не испытывать судьбу, исчезла. Нашла, видимо, более спокойное место.

В эту же зиму, когда, естественно, утят и быть не могло, а на дворе был снег и мороз, но кушать хотелось так же, как и весной, ворона на этой же базе промышляла браконьерством на рыбной ловле.

А дело было так.

Приехал на озеро, на подлёдный лов старый рыбак.

Озеро громадное, места много.

Рыболов просверлил лунку под жерлицу, чтобы поставить живца на щуку, и отправился сверлить вторую, метров за сто.

Старому деду, в голову не могла прийти мысль о том, что с высоты двадцати метров, с громадного дерева на острове, за ним внимательно наблюдает всё та же коварная птица.

Рыбак просверлил вторую лунку, поставил в неё жерлицу с живцом, и отправился заниматься третьей.

В этот момент, ворона, не спеша, спланировала к первой лунке, взяла клювом, торчащий хвост жерлицы, и пешком отправилась по льду от лунки.

Вскоре из воды появилась и приманка - вкусный живец. Ворона перекусила и отправилась к следующей жерлице.

Та же история повторилась и у третьей лунки.

К концу обеда рыболов успел наработаться под завязку - насверлил десяток лунок, израсходовал половину дневного запаса живца, и пошёл проверить первую жерлицу. Можно представить, какое у него было лицо, когда он увидел, вытащенную из воды снасть, на крючке у которой болталась обглоданная голова.

Попытки отогнать ворону к успеху не привели. Снасти стояли друг от друга далеко, ворона сидела на большой и высоте, и могла, в отличие от деда, передвигаться очень быстро.

Рыбалка была сорвана.

Вот такие две истории про умную ворону рассказал нам в Синёво местный егерь.
В этот же период, я стал свидетелем, того как ворона отомстила одному великовозрастному балбесу.

Наша учебное заведение в Ленинграде, построенное в тридцатые годы, имело очень высокий цокольный этаж, на уровне, примерно трёх метров над землёй.

Я стоял в фойе, и ожидал своей очереди у междугороднего телефона-автомата. В этот момент, с улицы послышалось громкое карканье, причем разных тонов, с переливом, и, явно возмущённых чем-то, ворон.

Я подошёл к окну, и увидел следующую картину:

Недалеко от здания, на старом тополе, на высоте четырёх метров, сидела молодая ворона, видимо из тех, что только - только учатся летать.

Под деревом стоял работяга со стройки, лет сорока, с большой лысиной, и палкой пытался достать этого птенца.

Мне было бы ещё понятно, если бы этим занимался маленький хулиган - сорванец, но зачем потребовалось человеку в возрасте гонять птицу, я до сих пор понять не могу.

А над этой живописной группой из воронёнка и работяги, кружились, и выдавали трели две вороны, наверное мама и папа.

Это зрелище продолжалось несколько минут, и даже через закрытое окно было хорошо слышно, как вороны мелодично выражают своё отношение к этому человеку, обидевшему их чадо.

В конце - концов, это бессмысленное занятие рабочему надоело, и он, видимо от досады, что не дотянулся до малыша, запустил в него палку, но, к счастью, промахнулся, а потом не спеша, вразвалку, отправился на свою стройку.
 
Глаз у него на затылке не было, иначе его беспечность не вышла бы ему боком.
 
В тот момент, когда он, с чувством собственного достоинства, удалялся с места преступления, одна из этих громадных ворон, сложив крылья, как сокол, бросилась с самой верхушки на обидчика.

Целилась она в самое темечко. И не промазала.

Удар в лысину оказался настолько сильным, что, от неожиданности и боли, работяга плюхнулся на колени.

Он сидел на четвереньках и не мог сообразить, кто с такой силой дал ему по голове. Длилось это минуты две. Наконец он понял, что это ворона, и помчался за палкой. Но к этому времени, птиц, вместе с птенцом и след простыл.

Мораль сей басни такова:

1. Ворона очень умная птица;
2. Не надо обижать маленьких птенцов, это может плохо кончиться.