Учитель 13

   Принять командование Степаниде Степановне Степановой не удалось. В первый рабочий день прибыла новый директор в сопровождении инструктора Районо.

   После первого урока весь личный состав собрали в кабинете директора. Слово взяла представитель Районо. Говорила много, как обычно, всё больше пустой словесный водопад. В двух словах: Агнесса Аскольдовна, кандидат каких-то педагогических наук, 28 лет, не замужем. В общем, всё. Затем слово взяла новая директриса, конечно директор, но директриса, традиция. Ну, в общем, тоже водопад дежурных слов. Дела же начались уже на завтра.

   Степанида Степановна своих чувств ничем не выдала.

   Ночью выпал снежок. Егорыч пришёл пораньше. Расчистил все дорожки, подмёл крыльцо. И первым получил взбучку от нового директора, машину ей поставить, видите ли, некуда. И всё это на глазах идущих в школу учеников. В ответ Егорыч сдержался, и только в пол голоса проворчал в след удалявшейся директрисе.
   - Вот, Фифа.

   Слух у детей, всегда прекрасный, когда надо услышать то, чего слышать не надо.

   Когда через пол часа Егорыч зашёл в здание школы, его встретила плачущая тётя Катя.
   - Ты чего, Катерина? Случилось что?
   - Случилось, Егорыч. Директриса наша случилась.
   - Эта может! и лицо такое, всё ей фи-фи-фи. Фифа Фи-фи. Оно, конечно, новая метла по-новому метёт, особенно если старая метла давным-давно мести перестала, но зачем пылюку то такую поднимать? Может её в сортире утопить, от греха? А начальству скажем, мол, ушла в лес за грибами подсугробовиками, свалилась в берлогу, да там жить осталась.
   - Топить замучаешься. Замёрзло всё.
   - Тут ты права. Ладно, пусть до весны поживёт.
   Ученик шестого класса Андрюха Попов умудрился забыть портфель в раздевалке. Серьёзно парень относится к учёбе, что тут скажешь? Во время разговора он всего лишь два раза пробежал мимо. Сначала за портфелем в раздевалку, потом с портфелем обратно в класс. Но уже на следующей перемене все ученики узнали прозвище новой директрисы – Фифа фи-фи.

   Вечером, уже дома, успокаивали Галину Сергеевну, а та сквозь всхлипы жаловалась:
   - Библиотека, ей не библиотека, музей фи, не музей. Самодеятельность! Так самодеятельность и есть.
   - Правильно Егорыч сказал, Фифа фи-фи, вот Фифа и есть, - вздохнула Света, обнимая маму.

   На завтра успокаивали саму Свету.
   - Я сама детям разрешила в моём кабинете не вставать. Я же встать не могу, и они не встают. Мне так комфортней. Мы на равных получаемся. А тут эта, Фифа припёрлась. А главное, чего приходила, не понятно. Дети её, видите ли, не поприветствовали вставанием. В моём кабинете они никого не приветствуют. И ни чего! Никто не возмущался. А эта аж до визга и на детей, и на меня. На учителя при учениках! Разве так можно? – Света всхлипнула. Дело было в школе, после уроков. Фифа уже уехала, она жила в райцентре, в доме с тёплым туалетом. Степанида Степановна приобняла Свету за плечи, та в ответ жалобно всхлипнула. – Степанида Степановна, ну, разве так можно?
   - Да, дурно воспитанная девушка. Дурно, - вздохнула Степанида Степановна.

   На следующий день была совершена попытка наезда на Степаниду Степановну. Ну, тут, знаете ли опыт. Завуч и не таких повидала. А её взгляд поверх очков ни только Витю заставлял съёжиться. Она просто поглядела, а словесный фонтан заткнулся, не включившись.
   
   Пришла весна. За два месяца работы молодая директор умудрилась настроить против себя весь коллектив. Народ ушёл в подполье, создав ячейку сопротивления. Стратегию выбрали простую – предельная сдержанность, вежливость и сухая отстранённость. Это учителя. А дети расписали машину директора под хохлому. Очень живописненько получилось. Гуашью, но на морозе не смоешь. Так и поехала, за двадцать с лишним километров, до ближайшей мойки. Никто, ни чего, естественно, не видел. Особенно Егорыч, он честно отвернулся, поэтому, честно мог сказать, что не видел тех, кто рисовал. А про то, кому он дал малярные кисти, и кто подал художникам идею, его никто не спрашивал.

   Всё конечно под Луной. Противостояние, тоже. Наступил критический момент, час Х, время Ч. Короче ВСЁ! Так дальше жить нельзя! Агнесса Аскольдовна прознала о Витиных детях. Никто не делал из этого тайны, просто раньше она не знала. В своей обычной манере она пришла прямо во время урока и стала наводить порядок.

   - Сидите! – дала она отмашку подпрыгнувшим ученикам. – Виктор Алексеевич, вы понимаете, что нарушаете закон?

   Витя ещё не понял какой закон он нарушил, благо в нашей стране немудрено, когда сами законодатели не помнят, чего напринимали. А вот при детях устраивать разбирательства совершенно незачем. Он взял директора под руку и, буквально, вытолкал в коридор.

   Говорили долго, до конца урока, и на повышенных тонах. В итоге в коридоре собралась почти вся школа.
   - Да, вы поймите, они замечательные дети! Нельзя им в детдом!
   - Есть закон! Таких родителей надо лишить родительских прав, а детей отправить под опеку государства.
   - А вы были под той опекой? А я был!
   - Я не хочу быть соучастницей преступления! Завтра же начну все процессуальные действия! – директриса развернулась на тоненьких шпильках своих явно недешёвых длинокаблучных туфель и гордо поцокала по коридору.
   - Вот, ведь…, - Егорыч загнул такое.
   - Знаешь, Егорыч, не стоит так выражаться при детях, но в данный момент я с тобой полностью согласен.
   - Африканыч, вот объясни мне, почему молодая, симпатичная баба, такая, - Егорыч окинул взором стоявших вокруг детей. – Самка собаки?
   - Дядя Витя, вы нас ей отдадите? – спросила Лиза, глядя на Виктора, своими не по-детски взрослыми глазами. Михаил, насупившись, молча стоял рядом с сестрой, обняв её за плечи. Виктор присел, заглянув девочке в глаза:
   - В лепёшку разобьюсь, а не отдам!

   Директриса уехала, пребывая в обычном своём, плохом настроении. Дети разошлись по домам. А взрослые собрались в холле школы на собрание подпольного комитета сопротивления. Подтянулись некоторые родители. Поэтому собрание проходило в расширенном составе.
   - Виктор Алексеевич, - взяла слово Степанида Степановна. – Вы хороший человек, но детей под опеку вам не отдадут.
   - Почему?
   - Одинокий мужчина. Молодой. Опять же доход у вас какой? На троих никакой и работаете вы без году неделя.
   - И что, ни чего нельзя сделать?
   - А давайте мы её выгоним! – радостно предложила кто-то из мам. -  Напишем коллективное письмо во все инстанции! Виктор Алексеевич у нас человек узнаваемый, пресса за такой скандал уцепится…
   - А детей всё равно отберут, - перебил дядя Витя. – По закону она права.
   - Знаете, что, ребятки, - Степанида Степановна посмотрела поверх очков, но не строго, а как-то лукаво. – А ведь есть способ. Виктор Алексеевич, Светлана Викторовна, а женитесь-ка вы побыстрей.
   - Мы же еще никому не говорили, от куда вы знаете? – удивилась Света, а Витя покраснел.
   - Милые мои, я больше тридцати лет работаю в школе, неужели вы думаете, я не вижу, что происходит в душах детей?
   - Действительно, чего тянуть? Мы вам такую свадебку отгрохаем! – радостно возвестил Егорыч.
   - Да, - загалдели родители. – Мы уже давно ждём, когда вы дозреете.
   - Африканыч, после новогоднего бала, про ваши отношения знают все, - сообщил Егорыч.
   - Но я же инвалид.
   - Светлана Викторовна, как бы кощунственно это не звучало, но в данной ситуации — это даже хорошо. У вас помимо зарплаты ещё есть пенсия, а это совокупный доход, который будет учитываться при рассмотрении комиссией. Это лучший вариант. А учитывая поддержку прессы, да мы за вас встанем горой, вопрос, я так думаю, будет решён положительно.

   На вахте зазвонил телефон.
   - Школа, - подняла трубку тётя Катя. – Да, ладно. Сейчас завуча позову, - тётя Катя прикрыла трубку ладонью и окинула собравшихся притихших людей растерянным взором. – Фифа разбилась. Степанида, - протянула трубку.

   Степанида Степановна разговаривала несколько минут, а положив трубку посмотрела на собравшихся пристальным взглядом.
   - Не уж то на смерть? – нарушил тишину Егорыч, высказав общий вопрос.
   - Нет, жива. Состояние крайне тяжёлое. Потеряла много крови. Необходима операция и, наверное, не одна. Для спасения срочно нужна донорская кровь. Вторя положительная, желательно от доноров младше тридцати пяти лет.
   - У меня вторая положительная, - сообщил Витя.
   - И у меня, - сказала Света.
   - Надо ещё, с вас двоих много не возьмёшь, тогда вам кровь понадобится.
   - Сейчас, по деревне клич кинем, - предложил Егорыч.
   - Да, машину её надо забрать. За переездом, у развилки.
   - Не вопрос.

  Меньше чем через час школьный автобус, в компании четырёх легковых автомобилей, колонной выдвинулись в сторону райцентра.
   
   - Такое я не починю, - горестно вздохнул Егорыч, стоя перед машиной в школьном дворе. – Из этого можно сделать массу полезных, хороших вещей, но только после переплавки.

   Кровь сдавали ещё раз. Когда Агнесса Аскольдовна пришла в себя младшие школьники сделали для неё открытки с пожеланием выздоровления. По-детски наивные, но искренние, от всей души. К больной никого не пускали, поэтому многочисленные передачи сумками уносили в палату санитарки. Следующий раз директор появилась в школе только после майских праздников.

   Егорыч, как обычно, чего-то чинил в школьном дворе. Витя вёл физкультуру на улице у девятого класса. Историк – физрук. Ну, а кому ещё совмещать.

***

   Включаю режим звёздочек. За время отсутствия Агнессы Аскольдовны произошла масса интереснейших событий, но об этом я расскажу в следующих главах. Сейчас же мы перепрыгнем через время и события, просто что бы закрыть эту тему.
***


   У ворот остановилась дорогая япономарка.
   - Африканыч, - позвал Егорыч. – Тут по твоей части.
   Витя подошёл к машине. На переднем пассажирском сиденье сидела Агнесса. Ноги, выше ступней, были обуты в аппараты Елизарова. Пожилой водитель достал из багажника коляску, а с заднего сиденья вышла приятная женщина.
   - Здравствуйте, - поздоровался Витя и наклонился к девушке. - Агнесса Аскольдовна, обнимите меня за шею, буду носить вас на руках.
   Витя достал девушку из машины и бережно понёс в школу. Егорыч шёл следом, гордо неся огромный, килограммов на десять тортик. Девятиклассники тоже кинулись помогать. Несли ещё два торта поменьше. Пакеты с фруктами и коробки с соком. Складную коляску занесли в школу раньше девушки, поэтому войдя в фойе, Витя аккуратно усадил девушку в коляску.
 
   Света спешила в столовую, очень хотелось чаю. Она лихо управляла своим транспортным средством. Увидав вошедших ловко затормозила с разворотом и остановилась лицом к лицу с Агнессой. Девушки встретились глазами. Посмотрели с минуту и, вдруг, звонко рассмеялись. Директриса, оказывается умела смеяться.
   - Нюся, - протянула руку Агнесса.
   - Светик, - подала руку в ответ Света. – Что, кто быстрей до столовой?
   - Нет, я как ты не умею. Опыта маловато. Ничего, что я на ты?
   - Нормально, мы теперь одной крови. Кровные родственники.
   Договорить Свете не дали, прибежали ученики и дружно загалдели, поздравляя директора с выпиской из больницы.

   - Ой, Зиночка! – всплеснула руками Степанида Степановна, появившись в холле.
   - Степашка, милая моя! – кинулась обниматься пожилая спутница Агнессы.
   - Степаныч! Староста наша дорогая!
   - Бантик! какой ты взрослый стал! А ведь каким шалопаем был. Мне за тебя два раза выговор объявляли, как старосте.
   - Да, было дело.
   - А почему бантик, - спросили девушки в колясках.
   - Это мне Репка удружил. Дядя Гена.
   - Вы видитесь, как он?
   - Он нормально. Как ты Степаныч, директор школы, у себя в посёлке. Мы к нему прошлым летом на рыбалку ездили. Представляешь по-прежнему грызет репку. Мужику шестой десяток, а зубы, как у кролика. Где он столько репки берёт?
   - Пап, а Бантик то почему?
   - Аскольд, Репка меня окрестил Аксельбантом, а девчонки сократили до Бантика. Так пять лет Бантиком и проучился.
   - Ну, я не директор.
   - Директор, Степанида Степановна, вот я приказ привезла, - Агнесса протянула мультифору с документом. – Мне теперь долго на ноги вставать. Это же надо, такого директора, как я не было ни в одной школе, и уже, наверное, не будет. Фифа Бантиковна Фи Фи.
   - Ты знала? – удивилась Света.
   - Конечно. И очень злилась. Вы заметили, я так думаю. Степанида Степановна, пройдёмте в ваш кабинет, проведу последний педсовет. Мама, папа вы, пожалуйста здесь побудьте, а то я при вас стесняюсь. Вон, с ребятами стол пока накройте.
   - Так, Агнесса ваша дочь. А я-то думаю, на кого похожа? А фамилия?
   - Это я замуж, на третьем курсе сходила. Мечтала, что как у родителей получится, что-то пошло не так.

   Все зашли в кабинет директора. Агнесса развернула коляску лицом к народу.
   - Простите меня, а? Я, когда в себя пришла, доктор мне сказал, что, если бы не вы, я бы до утра не дожила после аварии. Как-то всё неправильно получилось. Развод, защита, решила сбежать от своих проблем. И вывалила всё на вас. Я пока лежала, между операциями, много думала. Не знаю, как так вышло. Я же мамина милая девочка, отличница. Что на меня нашло.
   - Головокружение от успехов, - поднял палец вверх Егорыч. – Расскажи мне милая девочка, как ты так машину раздолбала на ровном месте?
   - Я ревела! Прямо в голос. Всё не то, всё не так! Хочу, чтобы всё было хорошо, а получается, ну вы в курсе. И все меня ненавидят! И ведь есть за что, а сделать ничего не могу. И нет, чтобы остановиться успокоиться. Еду. А там прямо на повороте ещё и наледь образовалась. Ну и всё. Здравствуй дерево. Я даже испугаться не успела. Включилась уже в больнице. Тётя Катя, я вам в первый день наговорила всякого…
   - Всем наговорила, - вклинился Егорыч.
   - Да всё, проехали, - заступилась Света, девушки встретились глазами и заразительно засмеялись.


   Уезжали гости через два дня. Провожать пришло всё село. А тётя Катя перекрестила:
   - Береги себя, девочка.

   Машина скрылась за поворотом.

  - Да, - сказал Егорыч. – Хорошо, что я её не утопил. Нормальная баба оказалась.

следующая глава http://proza.ru/2021/07/22/386