Введение в философию. Пропедевтика

ОПРАВДАНИЕ ФИЛОСОФИИ ПЕРЕД СТУДЕНТАМИ 21 ВЕКА – НЕЛЕГКАЯ ПРОПЕДЕВТИКА.  МАТЕРИАЛЫ К ВВОДНОЙ ЛЕКЦИИ. (ИЛИ КАК ИЗЛОЖИТЬ ВВЕДЕНИЕ В ФИЛОСОФСКОЕ ЗНАНИЕ, ДАБЫ ОНО НЕ ОСТАЛОСЬ ДЛЯ СОВРЕМЕННЫХ СТУДЕНТОВ «ВЕЩЬЮ-В-СЕБЕ»?!).  ЧАСТЬ 1.


Как видно из самого заглавия, задача, которую поставил себе автор сиих строк, – не из легких. Оправдание философии… Когда-то раньше было восхищение философией, утешение философией, понимание необходимости ее. Сегодня в наш век господства голой, инструментальной полезности, век изгнания всего, что не приносит прибыли, в век господства самодовлеющего Рынка, когда на продажу выставляется абсолютно все, в век торжества дичайшей пошлости и примитивизма, в век, когда многие, слыша само имя, например, Достоевского, в ярости хотят разорвать его на куски, в век постчеловека, постправды, постлюбви, постистины, в век, когда третируется гуманитарное образование, считающееся излишней роскошью,  возникла такая задача – оправдать самое существование философии, показать, что это не просто абстракция, фикция, пустая химера, треп ни о чем. Сегодня многие современные студиозы, вижу это как преподаватель, воспринимают курс философии как что-то далекое, нудное, ненужное, не имеющее отношения к реальности, вечно зеленому дереву жизни. А ведь именно философия помогает формировать мировоззрение, те самые Принципы, которые формируют внутренний стержень личности, и которыми нельзя поступиться, если хочешь остаться Человеком. Не потому ли и живем сегодня так неустроенно, неуютно, некомфортно, что очень часто поступаемся этими самыми Принципами ради сиюминутных интересов, ради так называемой Злобы Дня?!

Можно еще сказать и так: сегодня, в наш торгашеско-меркантильный век не с кем смотреть на звезды. Есть с кем пойти в кино, на концерт, в ресторан. Есть за кого выйти замуж, или есть на ком жениться, но очень часто, увы, не с кем смотреть на звезды!  Великий Кант мудро сказал, что мы все копаемся в грязи (большинство из нас), это большинство, глядя в уличную лужу, видит только мутную жижу и грязь, но некоторые все же видят отражающиеся в ней = в этой луже Звезды. Кому-то остро не хватает этих самых «некоторых». И всегда будет не хватать. Может быть, занятия философией помогут кому-то (пусть немногим!) этими самыми «некоторыми» стать?! Это тоже своего рода оправдание философии!

Конечно, очень много зависит от личности наставника, преподавателя, от его собственной убежденности, эрудиции. Недаром, к примеру, в современной Индии (да и вообще шире – на Востоке) так высок авторитет Учителя, что он считается чуть ли не аватаром Божества. У тамошних студентов и сегодня не принято перебивать Учителя, критиковать его, неуважительно ставить его в затруднительное положение. Чтобы он ни говорил, но он – Учитель. Лучшее, что там ты можешь сделать – это просто уйти к другому наставнику, более близкому тебе по идеям, по духу.

У нас не Индия, конечно, но тем не менее и здесь, в родных пенатах роль Учителя, Преподавателя очень велика. Ибо везде – и в искусстве, и в науке, и в педагогике – самое главное – это все-таки Личность. Если не будет Личности, ее притягательного сияния, ее лучей, то не будет ничего. По этому поводу почему-то вдруг вспомнился диалог маститого Бориса Пастернака и начинающего еще тогда (в середине 50-х) молодого Андрея Вознесенского. Молодой человек был в гостях у Пастернака и сообщил ему, что хочет поступать в Литературный Институт имени Горького. Выслушав, Борис Пастернак сказал, что не рекомендует, ибо преподаватели там все в основном посредственные, серые, подлинных эрудитов и Личностей немного. А если они сами ничего не знают и не умеют, то как и чему они могут научить других?! Очень примечательный диалог! Часто вспоминаю его.

Но помимо личности педагога важен еще и материал, который дается студентам, важно то, как он преподносится, какие акценты расставляются. Вот, учитывая все вышесказанное, хотелось бы в этих своих заметках, не претендующих на какие-то революционные методические и иные прорывы, тем не менее изложить свои выношенные, выкристаллизовавшиеся в ходе многолетнего педагогического опыта, наблюдения, соображения, некоторые мысли относительно того как вообще можно ввести современных студентов в курс мировой философии, в ее тезаурус, в ее проблематику, памятуя о том фундаментальном факте, что именно пропедевтика в учебный курс очень часто формирует у студиозов устойчивое отношение к самой дисциплине на протяжении всего ее дальнейшего изучения. Каким оно будет – это отношение?!  Вдумчивым, заинтересованным или чисто формальным, равнодушным (а то и раздраженным), ассоциирующимся с отбыванием некоей нудной повинности, венчающейся получением долгожданного зачета?!

Вот, памятуя обо всем этом, хотел бы представить свой образ (или абрис – как угодно!) философской пропедевтики, введения в философское знание, свое понимание того, какими понятиями, дефинициями, философскими терминами, проблемами,  персоналиями должен овладеть студент для того, дабы дальше, имея весь этот фундамент, осмысленно и осознанно освоить все богатство мировой философии, проследить закономерности и основные этапы движения Логоса по волнам человеческой мысли.

И, как представляется пишущему сейчас эти строки, главное, что хотелось бы донести до студенческой аудитории во вводной лекции, что хотелось бы отпечатать в их умах и душах, так это понимание следующего: Оказавшись в мире без философии, человечество несомненно (даже если оно сейчас того не до конца понимает) утратило бы какое – то существенное измерение, некую существенную ноту, гамму, краску, черту, грань своего бытия. Философ – это человек, который не хочет быть в общем марше, который слышит другую музыку, музыку бытия, слабую и отдаленную. Именно  эти люди, уловившие эту далекую метафизическую музыку сущего, музыку Вселенной и пытавшиеся сделать ее более близкой и понятной, донести ее до нас, иногда даже ценой собственной жизни, – именно они и есть подлинные философы. Большинства из этих людей уже нет, но «далекая музыка» их мысли, их философии, их души продолжает звучать и сегодня.

И еще хотелось бы особо подчеркнуть (это важно!): автор сиих строк понимает всю сложность задачи – «научить философии». И речь должна идти даже не об этом. «Научить философии», как учат другим дисциплинам, наверное, нельзя. Ведь философия – это, во – многом, творчество, неповторимый, уникальный, духовный и жизненный мир и опыт философа. Очень сложно передать такое знание именно в виду его персоналистичности, уникальности и неповторимости. Поэтому любая философская лекция, это – скорее, приглашение к диалогу, к размышлению, к сотворчеству, попытка наметить принципы, пути, тропы, методы, с помощью которых  каждый, у кого возникнет такое желание, может совершить свое личное восхождение к знанию, духовности и мудрости.

Представляется весьма важным много внимания уделить именно в аспекте введения = пропедевтики  возникновению, формированию философских терминов и категорий, ибо философия – это, прежде всего, язык, на котором ее создают, это способ самоописания сообщества, а это возможно только через язык. Философия , иначе, – это своего рода интроспекция эпохи, когда она вглядывается в саму себя. В каких – то философских системах – критично, в каких – то некритично, это уже другой вопрос. Это – способ духовной рефлексии эпохи над самой собой. А акты этой саморефлексии выражаются, кристаллизуются именно в философском языке. То есть это – модель рефлексии, заключенная в тексте, имеющая вербальный носитель. Именно этот момент студенты, приступающие к изучению философии, должны уяснить себе.

И еще с самого начала студентов следует сориентировать, чтобы они запомнили хорошенько (nota bene): в  философии, как и в обществе, в истории, в жизни каждого человека идет борьба знания и невежества, мысли и безмыслия (особенно актуально это в нашу эпоху тотального Бегства от серьезной Мысли), добра и зла. И философские учения есть духовные зеркала, отражающие эту борьбу

Неплохо было бы также (прежде всего, преподавателям) иметь в виду слова И. Канта, который тоже ведь преподавал различные философские и естественнонаучные курсы в университете. Так вот кенигсбергский мудрец любил повторять, что он читает не для гениев. Гении все постигнут сами и без его курсов. Он читает для обычных, нормальных людей с обычными способностями, но для людей, не лишенных познавательного интереса и не лишенных способности мыслить. Вот – главное условие для восприятия его лекций. Так же и современные студенты – отнюдь не все гении, конечно. Главное только – чтобы у них была искорка познавательного интереса, и чтобы они были настроены мыслить – мыслить не в каком – то там гигантском объеме с прикладыванием неких неимоверных, колоссальных усилий, а просто мыслить по обычным человеческим меркам, на какие способен обычный нормальный человек. Тогда, я уверен, не должно быть особых сложностей и проблем при восприятии учебного философского курса.

Ну и еще об одном: понятно также (надо реально смотреть на вещи), что многие никогда не прочтут ни «Феноменологию духа», ни «Критику чистого разума», ни иные философские шедевры. И это нормально, никакой вселенской трагедии здесь нет. Но для этих самых многих курс истории философии, прослушанный или прочитанный ими в студенческие годы, остается единственной возможностью получить более или менее целостное и систематическое представление об этой уникальной форме человеческого мировоззрения, этой ветви духовной культуры и через это расширить несколько свой кругозор, свой словарный запас, свою эрудицию, подпитать свой интеллект хотя бы в таком объеме. Думается, это немаловажно, ибо задача любого образования – не просто дать некую сумму знаний и умений по избранной студентом профессии, но и еще сформировать у него некие идеалы, принципы, некое отношение к миру, к процессам, в нем происходящим, к другим людям, к самому себе, ибо человек без устоев, без идей, без убеждений, без принципов, чем бы он не занимался, есть «пустельга, пустышка, никчемная ничтожность» (Репин). Стало быть, гуманитарная компонента является неотъемлемой составляющей частью Образования в подлинном смысле этого слова. А философия, формирующая основы такого мировидения, есть самая гуманитарная из всех гуманитарных наук.

Итак, как можно в рамках студенческой вводной лекции охватить следующие вопросы – введение в курс философии; ее особенности, задачи, объект и предмет; основной вопрос философии и пути его решения; стратегии философствования; философия как обретение смысла бытия?!

Философия является одной из древнейших и уникальных форм мировоззрения наряду с мифом, религией, наукой. Она появляется одновременно в трех центрах – на Востоке (Древняя Индия и Китай) и в древней Греции между 7 и 5 веками до новой эры, в эпоху, которую К. Ясперс назвал «Осевым временем», когда произошел величайший духовный переворот в жизни людей, когда рушилась старая привычная картина мира, когда люди пытались найти и осмыслить новые основания своего бытия, когда миф и религия уже не удовлетворяли духовным запросам некоторой пытливой и ищущей части тогдашнего общества. Человек осознает мир в целом и самого себя, он ставит радикальные вопросы, пересматривает все прежние догмы и авторитеты[1].  Сознание, мысль обретают свойство рефлексии, начинают вглядываться в самих себя и анализировать самих себя, чего ранее не было.  Начинается духовная борьба, столкновение идей, беспокойство и движение.  Это все было питательной средой для возникновения философии. Причем здесь, конечно, надо хорошо понимать, что возникновение, генезис философии – это не какой – то одномоментный акт, некий скачок, в ходе которого взяла и как «чертик из табакерки» возникла, выскочила философия. Конечно же, нет. Здесь, как подчеркивает А. В. Семушкин, надо иметь в виду, что 1) начало философии – длительный и непрерывный процесс, это не пункт, с которого начинается философское развитие, но специфический, с весьма размытыми границами, мировоззренческий интервал; философия имеет духовно – историческое основание в опыте предшествующего ей мифологического развития; 2) начало философии – двуединый процесс: философия возникает не только как субъективное осознание (самосознание) своей противоположности традиционному мифу и его отрицание – это лишь момент (хоть и, безусловно, важный!) в ее возникновении; но она, кроме того, зарождается и как объективное и в возникающем философском сознании не фиксируемое углубление и конкретизация самой же религиозно – мифологической способности миропредставления, то есть философия объективно возникает из мифологии, но в субъективной форме интеллектуальной враждебности к ней; 3) начало философии – социально мотивированный процесс вызревания индивидуально – рефлектированных явлений духовной жизни: скажем, античная философская созерцательность запечатлевает самосознание становящегося и развивающегося рабовладельческого полиса, в котором индивид освободился от жестких родовых регламентаций и приобрел возможность умственного и жизненного самостояния, то есть философия возникает как реализация мыслительной автономии общественного индивида[2]. Эти замечания исследователя о начале философского освоения мира, на наш взгляд, интересные и важные, потому мы и привели их здесь. Конечно, это – лишь схема. Скажем, у восточной философии была своя определенная специфика, и мы о ней еще будем ниже вести речь. Но в целом и общем, как нам представляется, эти рассуждения А. В. Семушкина отражают некие важные моменты, этапы, узловые пункты возникновения философской рефлексии, сложной и противоречивой трансформации мифопоэтической парадигмы в парадигму уже собственно раннефилософскую. Хотя, еще и еще раз признаем, вопрос этот ( = зарождения философского знания) остается и сегодня дискуссионным и предполагающим бездну трактовок, концепций и гипотез. Слишком уж революционным был этот прорыв человеческой мысли и человеческого духа, дабы найти ему некое одно – единственное объяснение и удовлетвориться этим. Поэтому – то в этой своей статье мы и приводим разные точки зрения и концепции возникновения философской мысли, дабы показать всю сложность, многоформность и неоднозначность этого процесса.

Еще вернемся к «Осевому времени». В эту эпоху (800 – 200 годы до новой эры – «Осевое время») были разработаны основные категории, которыми  мы мыслим по сей день. Произошел процесс пересмотра, критического анализа бессознательно принятых ранее воззрений. Все эти колоссальные духовные сдвиги наряду с кризисом общинных структур и определенным кризисом мифологии и привели к зарождению философии. Но выше уже было сказано, что философия – это одна из разновидностей мировоззрения, поэтому прежде, чем  говорить о философии, надо коснуться вопроса о том ,что такое мировоззрение вообще, попытаться дать дефиницию этого понятия. И здесь следует отметить, что у человека, поскольку он и только он мыслит, издревле возникла потребность выработать какое – то отношение к миру, сориентироваться в нем, ответить на вопросы, имеющие определяющее значение для жизни людей: что представляет собой Вселенная, природа, окружающий мир; как они возникли; каково место человека в мире; может ли и в каких пределах человек познать мир; что такое истина, красота, добро. В поисках ответов на эти вечные и неизбывные, фундаментальные вопросы своего бытия люди вырабатывают определенную систему взглядов на окружающую их действительность, то есть мировоззрение (воззрение на мир, отношение к нему определенным образом – этот момент зафиксирован уже в самом происхождении, этимологии этого слова).

И, исходя из всего вышесказанного,  можно утверждать, что мировоззрение – это определенная совокупность взглядов, идей, убеждений, оценок, норм и принципов, идеалов, которые определяют отношение человека к миру, различным явлениям в нем, к другим людям, самому себе и регулируют его поведение в повседневной жизни, дают ему понимание смысла своей деятельности.

Мировоззрение является неотъемлемым компонентом человеческой жизнедеятельности. Человек как существо мыслящее не может не задумываться о том, на каких принципах, основаниях строить ему свою жизнь, как ему оценивать все происходящее и, самое главное, какую стратегию жизнедеятельности самому избрать в этом бурном и вечно меняющемся мире. Конечно, меняются и будут меняться эпохи, технологические уклады, политические режимы и формы социальной жизни, но ничто не может заставить человека отказаться от необходимости вопрошать о своей сущности, о своем предназначении, о сущности мира, о жизни и смерти, о должном, о добре и зле. И все эти вопросы и попытки ответов на них кристаллизуются в разных формах мировоззрения. И тысячу раз был прав великий наш художник И. Е. Репин, заметивший однажды, что человек без принципов есть пустельга, никчемная ничтожность. Мировоззрение, только еще заметим, ведет к выработке  идеологий. Идеология – это принятая в конкретном обществе система идей, где оцениваются отношения людей друг к другу, к обществу, где осмысливаются социальные проблемы, конфликты, намечаются цели совместной деятельности. Две задачи есть у любой идеологии: а) стандартизация сознания ;б) формирование мировоззрения – то есть мировоззрение и идеология нерасторжимо связаны, переплетены друг с другом, взаимовлияют друг на друга, формируются параллельно друг с другом. Любая идеология пытается найти и придать смысл коллективной человеческой деятельности. Человек должен придавать смысл своей деятельности – это требование глубин человеческого сознания. Идеологии ведут к формированию, вызреванию неких образцов коллективного сознания, которые задают матрицу поведения. Они = эти паттерны, образцы, парадигмы = могут формироваться в производственной сфере, в социальной сфере, а затем они «взрывают общество изнутри», ведут к реальному изменению условий социального бытия.

Итак, ясно, что философия представляет собой уникальную в своем роде форму, разновидность мировоззрения, возникшую при весьма специфических обстоятельствах[3]. Но все-таки прежде, чем начать говорить собственно о ней, надо хотя бы в самых основных чертах коснуться мифа и религии как самых древних форм человеческого мировоззрения, из лона которых собственно философия и произрастает, разумеется, критически перерабатывая при этом их основные принципы и идеи. Дело в том, что есть требование исторического подхода, предполагающее, что для понимания сути того или иного явления важно знать как оно возникло, на смену чему пришло, чем отличалось на своих ранних стадиях от последующих, более зрелых. И вот для того, чтобы понять своеобразие философии нам и надо обратиться к анализу мифа как к предтече, предпосылке философского мышления.

Мифология (от греческого mythos- предание, рассказ, сказание и logos- слово, понятие, мышление, учение)- это тип сознания, способ мировоззрения, понимания мира, характерный для ранних стадий развития общества. Те или иные системы мифов существовали у всех народов. В духовной жизни первобытных людей мифология выступала как универсальная форма их сознания, как целостное мировоззрение.

К числу основных компонентов мифологического осмысления мира можно отнести:

— социоантропоморфизм (латинское socium- общество, греческое antropos- человек, греческое morthos- форма)- это очеловечивание, олицетворение, персонификация явлений природного и социального мира, уподобление их человеку, восприятие их по образу и подобию человека, приписывание им человеческих черт, образов и характеристик. У древних индийцев был миф о космическом великане Пуруше, из тела которого был создан космос, а у древних китайцев было сказание о небесном человеке Паньгу, тело которого и было телом Вселенной. Вот это уподобление космоса многократно увеличенному в размерах человеческому телу и есть очень яркий пример проявления социоантропоморфизма в древнем мифологическом мышлении;

— синкретизм, то есть слитность воедино, нерасчлененность в мифе фантазии и реальности, субъективного и объективного, эмоций, чувств и разума, пространства и времени, прошлого, настоящего и будущего. Все это в мифе предстает как единый, нерасчлененный комплекс. Все эти аспекты были неразрывно связаны друг с другом в сознании древних людей, представали перед ними в универсальной и неразрывной слитности и целостности[4];

–формирование мира в мифах почти всегда понималось как трудный и драматический  переход от хаоса к космосу через борьбу с разного рода демонами и победу над ними;

–отсутствие представлений о едином и единственном пространстве и времени. В мифологической модели мира переплетены и взаимодействуют множество пространств и времен, они могут наслаиваться друг на друга, взаимопроникать друг в друга, могут самым неожиданным образом изменять свои свойства;

–отсутствие понятия закономерности. Все события в мифе понимались как случайные и единичные. Понятие закона как глубинной, фундаментальной и регулярной связи между явлениями и их сущностями отсутствовало. То, что Солнце взошло сегодня, для древнего человека совсем не означало, что оно также неизбежно взойдет и завтра, и потому каждый новый восход был для древних уникальным и неповторимым событием;

–эмоционально – образное, поэтическое отношение к миру;

–природа понималась не как противостоящая человеку сила, а как нечто единое и неразрывно связанное с ним. Человек и природа были связаны друг с другом тысячами нитей, соединены как мать и дитя одной пуповиной;

–неразвитость абстрактного мышления, отсутствие общих понятий и категорий;

–отсутствие рефлексии, то есть мысль здесь критически не направлена на свое собственное содержание, не анализирует саму себя;

–однообразие, повторяемость и поверхностность сюжетов, наличие неких универсальных мировых мифологем[5];

–практическая, утилитарная направленность мифа на решение конкретных задач- защита от неурожая, от непогоды, удачная охота и так далее.

Это были основные и, разумеется, не претендующие на исчерпывающую полноту характеристики мифологического способа мышления[6]. Например, А. В. Семушкин подчеркивает, что первобытный миф – это весьма специфическое духовное образование, возможное лишь в обществе с примитивной социальной структурой, в обществе, где в качестве субъекта деятельности выступает родовой коллектив, для коего характерна неограниченная власть родового и универсального над отдельным и индивидуальным. Первобытный индивид здесь еще не осознавал себя субъектом духовной деятельности, творцом культуры. Он воспринимал себя как носителя родового единства, символизированного в образе родового предка – тотема. Субъектом доисторического мировоззрения выступает общество в целом, вырабатывающее систему мифологических символов, так называемых бессознательных «коллективных представлений», направленных главным образом на то, дабы сохранить, стабилизировать, увековечить порядок родо – племенного социума. Отсюда – и живучесть мифа в древнем обществе, и живучесть тех социальных отношений, на которых он покоится. Миф совмещает в себе объяснительную = познавательную и практическую = идеологическую функции. В нем знание о мире совпадает с нормами человеческого поведения. Любая племенная космогония = первобытная онтология так или иначе объясняет мир, но вместе с тем мифологическая картина мира выступает и как культовая ценность, племенное предание, повествующее о первопредках, сотворивших Вселенную и человеческий род = племенной микрокосмос. Эта картина мира, следовательно, играет роль некоего «священного писания», идеологически программирующего образ мыслей и поведения каждого индивида, как и всей ритуально организованной общины[7].

А вот, скажем, В. М. Найдыш, характеризуя мифологическое мышление, подчеркивает (и это, на наш взгляд, важно), что «миф нес в себе не только определенное обобщение и понимание мира, но и переживание мира, некоторое мироощущение. Миф всегда сопровождался переживаниями, открытыми чувственно – эмоциональными состояниями. В мифе обобщались и выражались желания, ожидания, страдания человека, его эмоциональные порывы. Для мифа свойственны не только высокая эмоционально – аффективная напряженность, но и значительный динамизм воображения, иконическая полнота воспроизведения содержания памяти, синкретичность и полифункциональность наглядно – чувственных образов. Своеобразие мифологии в том, что она не нацелена на выявление объективных закономерностей мира. Миф выполняет функцию установления идеального (но осознаваемого как реальное) равновесия между родовым коллективом и природой. В мифе нет различия между реальным и сверхъестественным. И поэтому миф как бы достраивает реальные родовые отношения идеальными мифологическими образами, заполняя ими «пропасть» между человеком и природой»[8]. И, надо признать, что на тогдашнем архаично – первобытном, дорефлексивном уровне развития индивидуального и общественного сознания данная модель подхода к действительности, объяснения ее работала весьма эффективно, справлялась с возложенными на нее функциями. Хотелось бы только ко всему вышесказанному добавить, что с угасанием первобытных форм жизни миф как особая ступень развития сознания людей хотя и сходит с исторической сцены, но не умирает вовсе. Мифологические образы, сюжеты вошли в произведения мировой литературы и искусства, во многие религии. Кроме того, некоторые особенности мифологического мышления сохраняются в силу разных причин в массовом сознании и сегодня. Своеобразное социальное, политическое и иное мифотворчество существует и активно проявляет себя и в наши дни. Его воздействию более всего подвержено массовое сознание, само творящее немало мифов и некритично осваивающее мифологемы, изобретаемые и насаждаемые современной идеологической индустрией. Но это уже все- таки иные времена и иные реалии. Об этом же, кстати, писал В. Парето (1848 – 1923). Он подчеркивал важность создания социальных мифов.  Без них общество не может функционировать. Социальные мифологемы – это основа сплочения общества. Г. Моска (1858 – 1941) также подчеркивал важность мифотворчества для властных групп. В своей так называемой политической формуле (1883) он вывел, что любое общество есть единство на  основе юридической и моральной базы, на которую опирается господство политического класса. А эту базу образуют такие компоненты как миф, религия, наука, система права, искусство и так далее. Мифотворчеству здесь принадлежит весьма видная роль.

Теперь телеграфно кратко скажем о религии, которая в становлении философии тоже сыграла определенную роль.

Религия появляется в жизни людей около 100 тысяч лет назад, уже у неандертальцев были какие- то религиозные представления.

Религия (от латинского religio или religero- что означает связь, благочестие, набожность, святыня, предмет культа)- это и особая форма мировоззрения, и социальный институт. Для нее характерно признание некоей высшей, трансцендентной, абсолютной и всемогущей силы, которая полностью определяет жизнь людей, требует от них почитания и поклонения. Эта сила представляет собой нечто нуминозное, то есть священное в противовес профанному и имманентному, то есть нашему земному миру. Следует помнить, что религия многие века существовала параллельно с философией и успешно конкурировала с ней, и более того, в эпоху средневековья философия была задрапирована в религиозные одежды. Философская мысль тогда развивалась в модусе веры[9].

Вообще, что же касается вопроса о соотношении религии и философии, их совместимости, их взаимовлиянии, то он и сегодня вызывает массу споров, оценок, порой взаимоисключающих друг друга. Мыслители религиозно-философских направлений будут, конечно, уверены, что влияние религии на философию было плодотворным и творчески-освежающим. Они приведут массу аргументов в обоснование этой своей позиции. Да и мыслители, прямо не относящие себя к религиозным течениям, тоже могут высоко оценивать роль религии и религиозных идей и парадигм в становлении философского знания.

Так, например, известный историк философии Г. Г. Майоров оценивает философию как неустанное «искание Абсолюта», причем в некоторых моментах Абсолют у него приобретает черты, во многом схожие с религиозно-теологическим его пониманием, хотя, разумеется, только к нему не сводящимся.

Или вот, например, известный историк естествознания и техники А. В. Юревич (статья «Культурно-психологические основания научного знания») пишет, что «намерение господствовать над природой, познавая ее, не только не противоречило христианской идее Бога, но, напротив, было подкреплено ею. Согласно христианским заповедям, совершенство Бога состоит в том, что Он создал природу в соответствии с определенными законами, а в человека вселил естественный свет разума и способность их постигать. Отсюда проистекала весьма характерная для мыслителей того времени мысль о том, что познание мира – богоугодное дело, ибо, постигая природу, мы постигаем Бога и приближаемся к Нему»[10].

Есть относительно нейтральные рассуждения, сводящиеся к тому, что классические определения Бога – это представления о Нем авраамических религий и европейского философского теизма. Большинство же верующих иных религий и представителей иных философских традиций (к примеру, индийской или не-теистической европейской = пантеизм) имеют другие представления о Нем.  Вопрос о том, какой подход к определению Бога, его сущности, его атрибутов  лучше, адекватнее, эвристичнее должен подразумевать, что мы знаем о Боге нечто твердое, достоверно установленное и незыблемое, доказанное! Между тем, как показывает история и философских, и богословских диспутов и споров, ничего достоверного, твердо доказанного в этой сфере нет. Поэтому, с точки зрения авторов данного (условно, нейтрального) подхода (а это, например, А. В. Аполлонов и не только) можно ограничиться следующим определением Бога: Бог –это сверхъестественное существо (с точки зрения современной науки), которое каким-то образом оказывает (либо же оказывало когда-то в прошлом) влияние на жизнь человечества или же его отдельных представителей.

Авторы этой позиции заявляют, что им неизвестны какие-либо теоретические доказательства существования или же несуществования Бога, которые бы заслуживали серьезного внимания. Поэтому и те, и другие позиции имеют право на существование. Современная наука не может доказать присутствие Бога, но не вполне понятно, как она может доказать и его отсутствие! Наука по определению есть незавершенный проект, а не исчерпывающая и законченная раз и навсегда теория всего. Научные гипотезы ведь постоянно проверяются, перепроверяются, отвергаются, улучшаются и тому подобное.  В этих условиях любой квалифицированный теолог всегда сможет при желании найти нечто такое, что наука удовлетворительно объяснить не может, и приписать это нечто действию Сверхъестественного Существа = Бога.

Например, современная синтетическая теория эволюции объясняет происхождение видов естественными причинами. Некоторые атеисты полагают, что это должно исключать гипотезу Бога-Творца. Однако сторонники теории «разумного замысла» могут парировать в том духе, что именно Бог запустил сам механизм эволюции, решил именно посредством ее создать человека.  Точно так же современный теолог вполне может согласиться с тем, что 13,8 миллиарда лет назад произошел Большой Взрыв, но инициировал его опять же сам Бог!  Очевидно, что подобные споры могут длиться еще сколь угодно долго, но никаких теоретически значимых результатов они не дадут.

Может ли философия добавить нечто к этому спору – вопрошают авторы этого подхода?!  И отвечают, например, уже упоминавшийся А. В. Аполлонов, что если она = философия хочет оставаться на платформе научности – то нет, не может!!! А вот если она хочет быть антинаучной, как, скажем, философия А. Ф. Лосева (???!!!), который, якобы, собирался заменить химию на алхимию, механику на магию (???!!!), то тогда, безусловно, может. Далее, Аполлонов рассказывает, что ценность такой философии будет нулевой, поскольку, якобы, в ее рамках единственным аргументом может быть только известный принцип: «Я художник, я так вижу!». Этот аргумент никому ничего не доказывает, кроме самого автора = Лосева и поклонников его художественного творчества???!!! (В скобках замечу, что я прочитал эти суждения А. В. Аполлонова в состоянии некоего недоумения. Философия Лосева ненаучна???!!! Он – апологет магии, алхимии???!!! И это вообще, оказывается, никакая не философия, а художественное творчество???!!!  Откуда это взял А. Аполлонов?  С чего вдруг такие странные оценки? Пишущий эти строки прочел достаточно из наследия Лосева, использовал его размышления и походы, его концепции при работе над своей кандидатской диссертацией. Убей не знаю, где, из каких работ Лосева это следует! И где вообще стопроцентный критерий научности или ненаучности той или иной философии??? Кто и когда его установил??? Пребываю по этому поводу в состоянии совершенно искреннего недоумения. Ну да Бог с ним, если господин Аполлонов так думает, то это – его право. Как говорится, даже если Ваше мнение мне противно, но я готов умереть за то, чтобы Вы могли его высказать!).

Но вот в практическом плане эти споры не лишены значения, ибо могут способствовать моральному улучшению, нравственному и личностному самосовершенствованию, если принять, что религия для этих людей может стать руководством к практическому действию. Сами некоторые авторитетные теологи признают невозможность истинных теоретических доказательств бытия Бога. Даже знаменитые доказательства Фомы Аквинского в этом смысле есть не более, чем демонстрация внутренней когерентности = логической согласованности теизма. И даже, как заявляют сторонники этого подхода, в «Оксфордском руководстве по философской теологии» (вероятно, на сегодня самой авторитетной в этой области работе) нет раздела, посвященного доказательствам существования Бога. Тот факт, что коллектив маститых авторов тщательно и в деталях исследует объект, существование коего доказать не может = Бога, делает ситуацию несколько комичной!

Но и есть, прямо скажем, и совершенно другие оценки. Гораздо более непримиримые. Так, выдающийся наш философ, авторитетнейший историк древней философии, чьи труды стали признанной классикой еще при жизни,  А. Н. Чанышев с нескрываемой тревогой и с сожалением констатировал, что «уже давно возникла тенденция столкнуть философию с уровня абстрактного мировоззренческого сознания на уровень художественно-мифико-религиозного мировоззренческого комплекса… и растворить ее в мифическом мировоззрении»[11]. Чанышев решительно против этой тенденции. Он сторонник решительного разведения по разные стороны баррикад философии и религии. С изрядной долей критицизма этот мыслитель констатирует, что «из года в год шлепаются апологетические теологические фидеистические (первенство слепой веры перед разумом и знанием) диссертации – и за них получают философские степени. Между тем религия может присутствовать в философии лишь как предмет научной критики и научного анализа, для чего существует специальный раздел в философии – философия религии. Религиоведение подавило философию религии… А религиоведение без философии религии – всего лишь пропаганда антинаучного мировоззрения»[12]. Философия же должна бороться с «современным агрессивным мракобесием». В статье с весьма характерным названием «С кем вы, господа философы?» А. Н. Чанышев с еще большей категоричностью провозглашает, что философ должен сделать четкий выбор – с кем он? С наукой и философией или же с религией?! Мыслитель пишет, что «философия и фидеизм несовместимы. Вера не может заменить мышление так же, как аршины не могут заменить пуды. Вера – акт воли. Мышление – акт интеллекта»[13]. И далее Чанышев предлагает создать Комиссию по борьбе с лжефилософией или Комитет мировоззренческой безопасности. «Мы не собираемся бороться со жрецами. Они так же вечны и неистребимы, как вечна и неистребима человеческая глупость. Мы будем заниматься исключительно своим сословием философов. Мы будем выявлять явных и тайных фидеистов и очищать от них наши ряды. Философия обязывает своих служителей видеть высшую ценность в разуме, а не в вере. Фидеизм и философия несовместимы»[14]. Вот такие различные точки зрения. Если отбросить некоторый излишний радикализм и не всегда оправданную резкость суждений, то, думается, А. Н. Чанышев во многом прав. Хотя, разумеется, не со всем можно и согласиться. Все-таки нельзя отрицать того, что многие философские искания и идеи возникли под влиянием религиозных постулатов и доктрин, путем их развития, переосмысления, критической переработки. В этом смысле контакты религии и философии бывали и плодотворными. Можно вспомнить и того же Гегеля, утверждавшего, что «философия есть беспрерывное богослужение». Но, естественно, Бог философов – это совсем иная субстанция, нежели чем Бог теологов. Это надо понимать. У философии иные опоры, иные критерии, иной уровень рефлексии и самокритичности, иные методы осмысления мира. А вообще, эта тема – соотношение религии и философии – и сегодня заслуживает самого глубокого осмысления. Предоставим читателям далее самим поразмышлять над приведенными выше оценками и суждениями, выработать какое-то свое отношение к данной проблеме. Думается, для изучающих курс истории философии это будет весьма полезно.

И вот уже теперь после проведенного выше анализа ранних форм мировоззрения мы можем начать говорить собственно о философии. Уже в древности пытались понять и осмыслить, почему вообще появляется философия. Так, Платон и Аристотель полагали, что начало философии следует усматривать в удивлении. Ведь тот, кто удивляется, тот ощущает свое невежество и чтобы избавиться от невежества, он начинает философствовать. Но здесь следует пояснить, что это за удивление. На память в связи с этим приходят размышления Мераба Мамардашвили, который однажды заметил, что настоящее философское удивление – это не удивление тому, что чего-то нет. Допустим, нет мира, нет справедливости, нет любви, нет чести, нет совести и так далее. Не этому удивляется философ. Он удивляется тому, что вообще что-то есть. Ведь удивительно (и вправду, удивительно в наш век постправды, постистины, постчеловека, поствсего), что хоть где-то, хоть когда-то, хоть у кого-то есть, к примеру, совесть. (Не так давно у одной высокопоставленной чиновницы областного уровня – сейчас уж не вспомню, какого точно города – да и важно ли?! – спросили, нужна ли вообще в политике, в государственных делах  совесть. Так вот дама, вскинув брови, воскликнула: «Совесть? А что это вообще такое?!»).  Так вот удивляет не ее = совести отсутствие, а то, что она вообще еще есть! Не отсутствие чести или морали удивительно, а то, что они еще хоть в каких-то количествах бытийствуют в нашем нынешнем мире. То есть воистину удивительно то, что есть нечто. Порядок, нечто упорядоченное. Удивительно, что есть нечто, а не хаос! Потому что должен был бы быть хаос! Вот в чем – подлинно философское удивление!

Еще и еще раз здесь обратим внимание на самое это слово – философия = любовь к мудрости или, точнее, стремление к истине. Это важно! Как раз Платон осознает философию как нечто оригинальное и новое. Ж. Бофре указывает, что происходит это в конце «Федра», где, не претендуя на полное обладание софией = мудростью, которая была, скорее, уделом богов, нежели чем людей, люди все же оказываются способны к философии, то есть способны если и не обладать тем, о чем возвещает слово софия, то, по крайней мере, стараться это приобрести, ежели позволят боги, при этом не становясь им равными[15]. Стало быть, философия – это не обладание мудростью и истиной, но это всегда лишь искание последних, напряженное стремление к последним, не избавляющее от мук и тупиковых ходов мысли, от ошибок и противоречий, не дающее заранее никаких готовых гарантий по поводу возможных итогов и результатов этих поисков, проторение троп и путей к ним, приближение к ним, вечное обретение их, непрекращающееся и никогда неокончательное приобщение к ним.  Философ (подлинный, а не имеющий лишь вид такового) как никто другой далек от самомнения. Кстати, тот же Платон полагал, что личность философа отличают три фундаментальных качества: стремление к мудрости как таковой, во всей ее целостности; любовь к созерцанию истины; способность подняться к самой красоте, к ее видению. Платон же характеризовал философию одновременно и как «упражнение в смерти», и как величайшую музыку Космоса. Стало быть, философия – это и нечто чрезвычайно «субъективное», и вполне объективное.

К побудительным причинам, заставляющим людей заниматься философией, относится также сомнение, которое является питательной почвой для формирования и распространения философских идей. Также высказывалось весьма основательное мнение, что человек стал философствовать еще и потому, что он постоянно осознает факт своей смертности. Как сказал поэт:

Все умирает на земле и в море, но человек суровей обречен

С рожденья знать о смертном приговоре, подписанном, когда он был рожден.

А Гете – помните:  Повсюду вечность шевелится, и все к небытию стремится.

Да уж, как заметил Омар Хайям, земная радость – это лишь мгновение, пред Вечностью, которая нас ждет. Конец у всех один – небытие. (По этому поводу вспоминаю, как один мой студент следующим образом подытожил размышления на эту тему: Делай что хочешь, все равно умрешь!).

Постоянно грозящий человеку конец жизни препятствует беспроблемности и безмятежности его существования, вынуждает его размышлять о самом себе и решать, что в жизни главное, постоянно делать выбор и нести ответственность за него. Страдание и смерть – пограничные переживания, преодолевающие поверхностное чувство защищенности и порождающие вопрос о конечном смысле жизни. Существо, поставленное в такие условия, необходимо нуждается в постоянной рефлексии разума над основами своего бытия и поведения. А отсюда вытекает неизбежность философии, если угодно, обреченность человека на философствование, даже если он не всегда отдает себе отчет в этом.

Немецкий мыслитель В. Дильтей заметил как – то, что философия есть акция, которая возвышает до сознания и продумывает до конца жизнь субъекта = человека во всех возможных отношениях. Очень глубокое и ценное замечание! То есть, по сути, речь идет о мировоззренческой функции философии, о том, что она помогает человеку вырабатывать некие мировоззренческие принципы, которые станут базисом его жизненной стратегии.

И тысячу раз прав видный отечественный философ И. А. Гобозов, указавший, что «если философия перестает играть какую – либо мировоззренческую роль, если она не способствует формированию культуры мышления, не помогает духовному обогащению человека, то она теряет всякое значение, и нет никакого смысла тратить время на ее освоение»[16]. Выдающийся всемирно известный итальянский философ 20 века Джованни Джентиле полагал, что «философию можно было бы определить как великое усилие, совершаемое рефлексивной мыслью, дабы обрести критическую достоверность истин, являющихся достоянием здравого смысла и наивного сознания, тех истин, которые каждый человек, можно сказать, естественно ощущает и которые составляют прочную структуру ментальности, служащей опорой каждому, чтобы жить. Следовательно, ее можно было бы также определить в шутку как искусство делать трудным то, что по своей природе является легким».[17]Но зачем же усложнять простое и очевидное? Джентиле поясняет, что это не меланхолия, не бесплодная прихоть профессионалов от философии, не плод нездорового духа. Такое усложнение бытия и мира, избавление его от фальшивых самоочевидностей и от простоты, которая иной раз бывает хуже воровства, – это «необходимое и, в конечном счете, благотворное развитие человеческой мысли, обязательное для интеллектуального и морального бытия человека»[18].

Философия, продолжает свои размышления Д. Джентиле, есть не что иное, «как эта могучая мысль, благодаря которой человек реализует свою личность и творит свой собственный мир, проживая свою жизнь (являющуюся не естественной и просто инстинктивной жизнью, а жизнью, всегда управляемой мыслью). Последняя проявляет себя, то есть определяет и выражает посредством слов, линий, знаков, пластических форм; посредством действий, каким – то образом изменяющих и преобразующих так называемый материальный мир (мотыжить землю, рыть шахту, добывать камни и минералы, возводить города, объединять людей – одним словом, постепенно проводить в жизнь тот человеческий мир, в котором сияет и господствует разум)»[19].

Наш известный философ А. В. Ахутин, говоря о значении философии для нашей, казалось бы, такой технократичной и прагматичной современности, указывает, что «в противоречие с тем, что мнится так называемой злобе дня, нужда в философском осмыслении – одна из первейших и острейших нужд человеческого существования здесь и теперь. Нужда эта отвечает нужде человека быть – сейчас и здесь – в качестве человека вполне, то есть не «просто» выжить и прожить, что называется «провести время», но сбыться». И вот философия, продолжает Ахутин (на его размышления мы здесь опираемся), помогает человеку сбыться, осуществить свое человеческое предназначение, если уж совсем традиционно – спастись! Философия подсказывает, что сбыться в качестве человека невозможно, не включаясь в понимание Начал, во всемирно-исторический диалог о том, кто мы такие и что вообще с нами происходит. А это – и есть философствование. Философия, конечно же, порождается духом времени, определяется разными силами, потребностями, волями, но все это обретает жизненность, духовность, могущество в понимающем и мыслящем существе = человеке. Сущее в целом касается нас, именно благодаря философии мир этого – нашего – места и времени (во всех его могуществах и обреченностях) – наш «случай» – может открыть себя в качестве общезначимого, включить свой уникальный опыт бытия человеком в историческое самосознание человека[20].  (Конечно, в скобках добавим мы от себя, такая способность понимания Начал, способность философствования у каждого человека разная, может проявляться в разной степени интенсивности, а бывает, что кто-то и напрочь лишен ее, а значит лишен и способности сбыться в качестве Человека, хотя этот кто-то может даже и не подозревать, да и не переживать об этом, но таковая возможность светит вечным светом, как бы взывая: Человек – решись, отважься на философствование, сделай хотя бы скромную попытку, и ты будешь вознагражден за это, перед тобой откроются дали самоосуществления, пути бывания человеком, каковые откроют тебе новые смыслы и горизонты в твоей, казалось бы, привычной, обыденной жизни).

Известный историк философской мысли Г. Г. Майоров находил, что философия рождается «в ответ на нравственную потребность критически оценить подлинное достоинство человека в мире. При этом ее конституирование происходит как решение осознанно поставленной задачи – определения формы и содержания особой духовной деятельности, которая позволила бы человеку, не удовлетворяющемуся истиной частичной и относительной, которая и на самом деле есть все-таки ложь, хотя и не полная, – позволила бы ему ясно осознавать если не само содержание истины, то хотя бы ее присутствие, радуясь неотчуждаемой возможности видеть ее свет и любовно стремиться к ней, наполняя свой дух изливающейся из нее неисчерпаемой энергией. Эту задачу впервые решил Пифагор. Он определил и форму этой деятельности – «любовь к мудрости», и ее содержание – этически понимаемое познание, то есть познание истины как Добра»[21]. Этот же исследователь указывает, что «философия есть запечатленное в слове неповторимое мысленное и духовное переживание великой личностью своего присутствия в свете Абсолюта»[22].

Кстати уж, заметим вкратце (возможно, вдумчивому читателю сие будет интересным!), что этот же автор = Г. Г. Майоров выдвинул интересную и оригинальную (хоть и не во всем бесспорную) концепцию, развивающую ту мысль, что мировая философия развивалась тремя основными путями – софийным, эпистемическим, технематическим. 1) Философия как софия = мудрость – этому типу философствования присуще искание истины, пребывание в ее свете, бытие к истине. Здесь важен не результат, а сам процесс. Такой философии присущи все свойства настоящей любви – постоянное вдохновение, самопожертвование, неудовлетворенность собой, перманентная рефлексивность. Любовь философа к Абсолютной Истине здесь абсолютно бескорыстна и по-своему трагична, ибо он знает, что никогда не будет ее обладать, хотя именно желание обладать ею и составляет смысл его жизни. Яркий пример здесь – Платон и вообще платонизм. 2. Философия как эпистема = строгое научное знание – она строится по модели строгой науки и понимает себя как науку. Важную роль здесь играет логическая, формальная непротиворечивость знания. Яркий пример – Аристотель и вообще аристотелизм. 3. Философия как технема – такое искусство мысли, в котором не  истина, но сама умелость, сама техника мышления, безразличная добру и злу, является целью. Яркий пример здесь – софисты. Автор этой классификации полагает, что ни один по-настоящему великий и значительный философ в истории никогда не разделял технематического понимания философии. Все более или менее значимые и глубокие мыслители предпочитали либо софийное, либо эпистемическое ее толкование[23].

И вот теперь, после этих предварительных общих размышлений о природе философии и самого процесса философствования, вернемся к более конкретному анализу и рассмотрению философии именно как формы мировоззрения и выяснению ее специфики сравнительно с мифом и религией.  И здесь можно говорить о том, что для философии как специфической разновидности мировоззрения характерны следующие особенности:

–в отличие от религии и мифа философия не является достоянием широких народных масс. Уже в древности было подмечено, что толпа не может быть философом. Для овладения философией нужен определенный уровень, интеллект, способности, время, усилия. Не каждый человек к этому пригоден и не каждому это дано. Это не хорошо и не плохо, просто это – очевидный факт;

–философия в отличие от религии и мифа обладает свойством рефлексии, и более того, без глубокой и систематической рефлексии философское мышление было бы просто невозможно, ибо критическая самопроверка мыслью своих собственных положений, их постоянный анализ являются необходимым условием философствования[24];

–философия имеет сложную структуру, является весьма разветвленной системой знания;

–в отличие от частных наук, исследующих какую- то отдельную часть или область реальности, философия носит предельно общий характер. Она пытается понять и охватить бытие, весь универсум в целом, в его тотальности и полноте. Она изучает наиболее общие закономерности и тенденции развития природы, общества и человека, но она, разумеется, при этом не является каким- то универсальным и застывшим в своей непогрешимости хранилищем вечных и неизменных знаний, неким абсолютным знанием, как полагал, например, Гегель. Она опирается на данные частных наук, использует их при формулировании своих выводов, она динамична, постоянно развивается, углубляется, обновляется и уточняется, поскольку в состоянии постоянного развития и обновления находится и сам мир, который она хочет постичь. Принципиальная незавершенность, открытость, разомкнутость – это особенность философского знания. Философия – это архитектура вопросов, а не система готовых истин, рецептов и ответов;

–на философию, те или иные ее системы накладывает отпечаток личность философов, их создающих, ибо философию творят живые люди с определенными обстоятельствами своей жизни, судьбы, характеров, индивидуальных особенностей личности, на них накладывает отпечаток и среда, в которой они жили и творили. Все это следует всегда учитывать при оценке тех или иных философских систем;

–философия, по крайней мере в развитых своих формах, всегда опирается на выводы разума, мышления[25], стремится быть рациональной системой[26] знания , хотя это не исключает, конечно, того, что есть и такие философские системы(особенно на Востоке), которые наряду с разумом и логикой большую роль при исследовании реальности отводят и внерациональным формам познания. Да, безусловно, философия многообразна, есть целый мир философий. Многообразны пути и тропы философа. На этом пути встречаются и мифологемы, и религиозные парадигмы. В духовном смысле это – призвание, лишенное эгоистических притязаний, то есть призвание, до которого еще нужно возвыситься. Но, подчеркнем еще и еще раз, «превращать на этом основании философию в некий особый «священный дар» и некое «высшее служение» – значит прощаться с философией, еще не познакомившись с нею. Ибо философия, прежде всего, – труд мысли, философствовать – мыслить на пределе и в пределе мысли («мыслить в идее», как сказал бы Гегель). Следовательно, она сознательно берет на себя претензию абсолютно ответственного мышления»[27];

— философия есть духовная  квинтэссенция своего времени, она вбирает в себя идеалы, ценности, научные достижения, культурные и духовные нормы, но вместе с тем, конечно, и все заблуждения своей  эпохи, ибо никто, в том числе и философ, сколь бы гениален он ни был, не может выпрыгнуть за рамки своей эпохи, за рамки времени, в котором он живет, философия есть зеркало своей эпохи. Именно это имел в виду Г. Гегель, когда говорил, что философия есть эпоха, схваченная, запечатленная в мысли;

–философия располагает своим специфическим терминологическим и  понятийным аппаратом, своим особым языком, который отличается от обыденного языка и нуждается в специальном освоении и изучении;

–наконец, философия имеет ряд так называемых вечных тем или вопросов, которые никогда не будут достоверно разрешены в силу ограниченности возможностей человеческого разума, и каждая эпоха будет предлагать свое видение этих проблем, но именно в этой принципиальной неразрешимости данных проблем, в этой вечной разомкнутости, незавершенности, открытости и заключается важная специфика философского знания, ибо философия – это не готовое собрание вечных, застывших, раз навсегда данных знаний, но это вечный поиск, приглашение к диалогу, к творчеству, к свободному обмену мыслями и мнениями (к числу таких вечных проблем, например, относятся: происхождение мира, происхождение жизни на Земле, происхождение человека и его сознания, происхождение общества, проблема Бога, проблема смерти, бессмертия души и так далее)[28]. Философия – это «способность человека отойти от суеты, совестливо и тщательно вдуматься в то, что по – настоящему серьезно».[29]Это – «мысль, отпущенная до пределов внимательного понимания. Она впускает в себя мир, прислушивается к нему и дает сказаться его тишине».[30]

Выше было сказано, что философия имеет сложную, разветвленную структуру. Наиболее значимыми разделами, отраслями философского знания являются:

–онтология – (от греческого ontos- сущее, бытие и logos- изучение, мысль, мышление, наука, знание)- это наука о сущем, бытии[31] как таковом, взятом в предельно общем, концентрированном виде. Онтология или теория бытия является важнейшей частью любой философской системы, базисом, сердцевиной ее (термин впервые употребил Гоклениус в 1613 году). Некоторые исследователи полагают, что в онтологию как общую теорию бытия входят следующие разделы: 1) бытие само по себе (собственно онтология); 2) бытие Бога ( теология); 3) душа ( психология); 4) сущее в целом в его взаимосвязанности ( космология) ; и как подчеркивают современные исследователи, было бы неверно и ограниченно проблему бытия считать только и чисто онтологической, отвлеченно – теоретической, ибо «уже в античной философии она связывалась со смысложизненными и даже политическими вопросами. Онтология как наука о бытии выступает основой принятия этических и государственных решений. Раскрывая порядок космоса, умозрение служит руководством к действию: правильная личная и общественная жизнь, мудрость и спокойствие могут быть достигнуты в том случае, если человек не нарушает порядок бытия, а прислушивается и следует ему. Бытие, таким образом, – это самая сильная и могущественная власть».[32] Как указывает видный французский мыслитель, философия представляет собой онтологическую интерпретацию бытия сущего. «Основой философии остается мышление о бытии, но бытие, осмысливаемое философским способом, вскоре определяется как свойство, общее для всех сущих, которые теперь становятся тождественными в своей основе благодаря наличию в них этого общего свойства»[33]. Онтология есть исследование бытия как самого общего свойства любого сущего;

–гносеология – (греческое gnosis- знание)- это теория познания  (термин впервые применен в 1854 году Дж. Феррером);

–логика – наука о законах и принципах мышления;

–этика – (греческое ethos- поведение, нравы)- это наука о морали и нравственности, о добре и зле, о должном в поведении человека;

–эстетика – занимается общезначимым определением прекрасного и форм его проявления в искусстве и природе, а также его воздействия на человека, рассматривает вопросы эстетического восприятия и переживания, а также изучает другие эстетические категории- возвышенное, трагическое, ужасное, низменное,  комическое и так далее;

–антропология – философское осмысление проблем человека ( Что есть человек? Песчинка во Вселенной? «Червь длиной 8 футов и 5 дюймов, пытающийся думать» (Кальвин)? Властелин бытия? Центр Вселенной? Случайный эпифеномен, побочный продукт мироздания, слабая свеча, которая будет задута ветрами космоса? Нечто переходное, мост к чему – то иному? Кто он? Зачем он? Для чего он? Откуда он? Куда он? Вот об этом – философская антропология. Многие исследователи полагают именно ее важнейшей частью любой философской системы. Ведь философия – творение человека, вопрошание его о себе самом, попытка его сделать мир более уютным, своим, освоить его, вглядеться в него, снять его враждебность, отчуждение, быть в мире как у себя дома (Гегель). Попытка определить область общечеловеческого пробуждает самосознание человека, служит прояснению его собственного места в мире и приобретает практическое значение как в сфере осмысленного самоосуществления, так и в построении достойного человека общества. И один из путей этого – философия, мыслящее рассмотрение мира[34]. Поэтому небезосновательно бытует такая точка зрения, что истинная философия – это философия духа, философия человека);

–социальная философия – осмысление проблем развития общества;

–натурфилософия (или философия природы) – осмысление проблем развития природы;

–методология – (греческое metodos- путь, способ, средство)- это учение о методах, путях, способах, средствах познания действительности. Каждый крупный мыслитель разрабатывал свой метод познания реальности. Различие философских систем – это и различие их методов;

–аксиология – (греческое aksios – ценность) – это учение о ценностях в их философском измерении;

–эпистемология – (греческое epistema – наука) – философское осмысление проблем развития научного знания;

–история философии – изучает последовательность исторических этапов развития философского знания.

Все эти разделы присутствуют в любой развитой философской системе, переплетаются и взаимодействуют, образуя живую, творческую ткань философского знания.

Итак, в этой первой части наших размышлений, опираясь, в том числе, на наш собственный, личный опыт, мы затронули некоторые общие темы и проблемы, возникающие и студентов, и у преподавателей при вхождении в живительные и бурные воды Философии. Но мы сказали не все, ибо в рамках одной статьи нельзя, что называется, объять необъятное. Поэтому раздумья на данную тему, тему пропедевтики, введения в курс философии мы намерены продолжить во второй части этих наших заметок.

 

ЛИТЕРАТУРА

Армстронг К. История Бога: 4000 лет исканий в иудаизме, христианстве и исламе / К. Армстронг. – М.: Альпина нон – фикшн, 2010. – 500 с.
Ахутин А. В. Античные начала философии / А. В. Ахутин. – СПб.: Наука, 2007. – 784 с.
Бибихин В. В. Язык философии / В. В. Бибихин. – СПб.: Наука, 2007. – 389 с.
Бофре Ж. Диалоги с Хайдеггером. В 4 книгах. Книга первая. Греческая философия / Ж. Бофре. – СПб.: Владимир Даль, 2007. –256 с.
 

Васильев Л. С. История религий Востока / Л. С. Васильев. – Ростов – на – Дону.: Феникс, 1999. – 432 с.
Гобозов И. А. Куда катится философия: от поиска истину к постмодернистскому трепу: (философский очерк) / И. А. Гобозов. – М.: Издатель Савин С. А., 2005. – 199 с.
Джентиле Дж. Введение в философию / Дж. Джентиле. – СПб.: Алетейя, 2000. – 470 с.
Донских О. А., Кочергин А. Н. Античная философия в зеркале рефлексии / О. А. Донских., А. Н. Кочергин. – М.: Изд-во МГУ, 1993. – 240 с.
Лебедев С. П. Идеализм: история и логика генезиса / С. П. Лебедев. – СПб.: Изд-во СПб. Ун-та, Изд-во РХГА, 2008. – 829 с.
Лобазова О. Ф. Религиоведение / О. Ф. Лобазова. – М.: Дашков и К, 2007. – 488 с.
Майоров Г. Г. Философия как искание Абсолюта: Опыты теоретические и исторические / Г. Г. Майоров. – М.: ЛИБРОКОМ, 2009. – 416 с.
Метафизика: Учеб пособие / Под ред Б. И. Липского, Б. В. Маркова, Ю. Н. Солонина. – СПб.: Изд-во С. – Петерб.ун-та, 2008. – 563 с.
Найдыш В. М. Наука древнейших цивилизаций. Философский анализ / В. М. Найдыш. – М.: Альфа-М, 2012. – 576 с.
Пивоев В. М. История философии / В. М. Пивоев. – СПб.: Лань, 2002. – 352 с.
Семенов Н. С. Философские традиции Востока / Н. С. Семенов. – Минск: ЕГУ, 2004. – 304 с.
Семушкин А. В. Избранные сочинения. В 2-х томах. Том 2 / А. В. Семушкин. – М.: Изд-во РУДН, 2009. – 632 с.
Философия ( полный курс) / Под ред. проф. Ерыгина А. Н. – Ростов – на – Дону: Издательский центр «МарТ», 2004. – 704 с.
Чанышев А. Н. История философии Древнего мира / А. Н. Чанышев. – М.: Академический Проект, Парадигма, 2011. – 608 с.
Чанышев А. Н. Моя жизнь / А. Н. Чанышев. – М.: Феникс, 2010. – 250 с.
Шаповалов В. Ф. Философия науки и техники: О смысле науки и техники и о глобальных угрозах научно-технической эпохи: Учебное пособие / В. Ф. Шаповалов. – М.: ФАИР-ПРЕСС, 2004. – 320 с.
 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

[1] Нельзя не согласиться с тем утверждением, что «философия возникает там и тогда, когда человек пытается взять на себя ответственность за принятые решения в области морали и общественной жизни, когда делаются попытки усовершенствовать традицию и на смену непререкаемым мнениям приходит право на истину и личный авторитет».  Философия (полный курс): Учебник для студентов высших учебных заведений / Под ред. Проф. Ерыгина А. Н. – М.: Ростов – на – Дону, Издательский центр «МарТ», 2004. – С. 46.

[2] Семушкин А. В. Избранные сочинения. В 2 томах. Т. 2. – М.: РУДН, 2009. – С. 315 – 316.

[3] Анализируя этот сложный процесс, А. Н. Чанышев подчеркивает, что возникновение философии было «содержательным переворотом в духовной культуре. Мысль о генетическом первоначале была дополнена мыслью о начале субстанциональном. Появляется новая проблематика, например, проблема познания мироздания. Появляется идея неумолимой безликой объективной необходимости… Философия возникает как разрешение противоречия между мифологической картиной мира, построенной по законам воображения, и новым знанием и мышлением. Иначе говоря, философия зарождается как распространение мышления с узкой сферы специального знания на все мироздание… Авторитет разума занимает место авторитета традиции. Поиски генетического начала мира дополняются поисками субстрата, субстанции, отчего само генетическое начало приобретает качественно иной характер. Понятие субстрата и тем более субстанции становится основой системности философии, которая невозможна без рационализированности мышления. Так возникает философия как системно – рационализированное мировоззрение. Природа деантропоморфизируется и демифологизируется. Однако все это происходило постепенно и не везде одновременно. Генезис философии – длительный процесс. Философия возникает непосредственно не из мифики как таковой, а из переходных форм, характерных для обществ бронзового века. Переходные мировоззренческие формы – это уже не первобытная стихийная мифика, а мифика с элементами самосознания и систематизации, с понятийными вкраплениями, с элементами демификации и деантропоморфизации. Образно говоря, на уровне переходных мировоззренческих форм от мифологии как таковой к философии как таковой в мантии мифологического мировоззрения появляются первые дыры, сквозь которые кое – где начинает просвечивать реальная, немистифицированная природа».  Чанышев А. Н. История философииДревнего мира.- М.: Академический проект, 2011. – С. 7 -8. Тот же автор, продолжая свои глубокие и содержательные размышления о генезисе философии, замечает, что «в классической форме генезис философии имел место именно в Древней Греции. Философия возникла там как мировоззрение городского, незнатного, территориально организованного населения, демоса, борющегося с засильем родовой аристократии, с эвпатридами – землевладельцами». Там же. С.  12. Генезис философии, по Чанышеву, следует понимать не просто как переход от мифа к логосу, а как переход «от мифа к философеме благодаря логосу». Там же. С. 130. Под классическими формами философии (Греция в отличие от Востока) Чанышев понимает «гармоничное соотношение мировоззренческого и рационально – системного аспектов философии, ее связь с науками и развитие внутри нее логического аппарата, что в целом позволяет философии четко отчлениться от пред – и парафилософии». Там же. С. 13. На Востоке все это было выражено гораздо слабее. Эти глубокие замечания А. Н. Чанышева о генезисе и первых шагах философского мировоззрения надо иметь в виду, если мы хотим понять существо этого процесса. Поэтому автор данных лекций и привел их здесь.

[4] Но и здесь есть разные подходы и точки зрения. Так, тот же А. Н. Чанышев пишет, что не все так просто и однозначно, что, по его мнению, синкретичность, нерасчлененность первобытного, сиречь, мифологического сознания кажущаяся. «Мы утверждаем, что первобытное сознание дуалистично: в нем издавна существовал глубокий раскол между реальными знаниями – плодом деятельности практического рассудка (соображения) и художественно – мифико – религиозным комплексом – плодом мировоззренческого воображения. Реальные знания часто существовали в оболочке мифов и магических действий и заклинаний. Например, посевная сопровождалась магическими действиями. Конечно, эти действия не подменяли реальные действия. Впрочем, можно представить себе такое племя, которое так увлеклось магическим сопровождением реального разумного целесообразного действия, что забыло посадить картофель. Ясно, что такое племя вымрет с голоду. Случится, естественно, исторический отбор на выживание. И все встанет на свои места». Чанышев А. Н. История философии Древнего мира. – М.: Академический проект, 2011. – С. 5. В общем, дискуссии продолжаются, что вполне естественно для философии.

[5] В одном современном исследовании перечисляются следующие универсальные мировые мифологемы: 1) представления о многоуровневом устройстве окружающего мира («многоэтажная Вселенная»); 2) представления о существовании «оси мира» (мировое дерево, космическая гора, храм Вселенной); 3) представления о происхождении Вселенной из животного – «зооморфная модель» мироздания (животное – опора мироздания, животное – сама земля); 4) представления о происхождении Вселенной из человека – «антропоморфная модель» мироздания; 5) универсальный дуализм – разделение мира на мужское и женское начало; 6) представления об избранности своего рода, племени, сообщества; 7) представления о тождестве космического и социального устройства; 8) представления о сверхъестественных качествах числа, пространства, времени; 9) представления о разделении ролей в мире богов и духов (боги карающие и милующие, добрые и злые духи, культурный герой). Лобазова О. Ф. Религиоведение. – М.: Дашков и К, 2007. – С. 49.

[6] Например, В. М. Пивоев указывает на такие атрибутивные характеристики мифологической парадигмы: 1) упрощение и поляризация картины мира на «свой» и «чужой»; 2) иллюзорно – обнадеживающая картина мира, имеющая статус абсолютно достоверной жизненной реальности; 3) символический характер выражения; 4) позитивная самооценка и запрет критической рефлексии; 5) опора на «ночное» сознание и иррациональные основания; 6) мощный мотивационно – телеологический и организационно – интегративный потенциал. Пивоев В. М. История философии. – СПб.: Лань, 2002. – С. 39.

[7] Семушкин А. В. Избранные сочинения. В 2 томах. Том 2. – М.: РУДН, 2009. – С. 386.

[8] Найдыш В. М. Наука древнейших цивилизаций. Философский анализ. – М.: Альфа – М, 2012. – С. 60.

[9] Существовали и существуют разные понимания сути религии. Например, Р. Отто рассматривает религию как переживание святого. Согласно же П. А. Флоренскому, религия – это жизнь нас в Боге и Бога в нас. Т. Лукман уверен, что религия – это выход за пределы биологической природы, конструирование смыслового универсума. Карен Армстронг, например, уверена, что человек есть животное духовное, что люди верят в богов с тех пор, как обрели человеческие черты. Религии возникли вместе с первыми произведениями искусства. И это происходило, убеждена К. Армстронг, не просто потому, что людям хотелось умиротворить могущественные высшие силы. Но уже в самых древних верованиях проявляется то ощущение чуда и тайны, каковое и до сих пор остается неотъемлемой частью человеческого восприятия нашего прекрасного и вместе страшного мира. Подобно искусству, религия являет собой попытку найти смысл жизни, раскрыть ее ценности – вопреки страданиям, на которые обречена плоть. Современное секуляризированное общество – небывалый эксперимент, не имеющий аналогов в истории человечества, заявляет К. Армстронг. И нам еще предстоит узнать, чем же он обернется. Да ведь и гуманизм – это тоже, своего рода, религия, только без Бога. Ведь бог есть далеко не во всех религиях. Наш мирской этический идеал тоже основан на неких концепциях разума и души и, подобно более традиционным религиям, дает основания для все той же веры в высший смысл человеческой жизни.  К. Армстронг также находит, что та или иная конкретная идея Бога должна быть, прежде всего, действенной – это для людей намного важнее ее логической или философской, или теологической обоснованности и достоверности. Взгляды (в том числе и религиозные) меняются, как только перестают приносить пользу, – и меняются порой до неузнаваемости. (Об этих размышлениях исследовательницы – История Бога: 4000 лет исканий в иудаизме, христианстве и исламе. – М.: Альпина нон – фикшн, 2010. – С. 9 – 11).      В материалистической философии религия трактуется как 1) сфера духовной жизни общества, группы, индивида; 2) как способ духовно – практического освоения мира; 3) как область духовного производства; 4) как форма общественного сознания, где идеальное – и продукт, и форма.      Л. С. Васильев, например, полагает, что «возникнув на заре человечества и складываясь веками на основе неадекватного отражения в мышлении людей реальных объективных процессов в природе и обществе, религиозные представления и верования, а также закреплявшие их догмы, культы, ритуалы и обряды опутывали сознание человека паутиной несбыточных иллюзий, искажали его восприятие мира кривым зеркалом фантастических мифов и магических превращений, волшебства и чудес, заставляли создавать все более вычурные и сложные метафизические конструкции мироздания, загробного существования и так далее. Укрепляясь в сознании людей, фиксируясь в памяти поколений, становясь частью культурного потенциала народа, страны или даже многих стран, система религиозных верований – религия – приобретала тем самым определенные социально – политические и культурно – этические функции». Васильев Л. С. История религий Востока. – Ростов – на – Дону: Феникс, 1999. – С. 6 -7. И тот же Васильев находит, что единожды возникнув, религия превращается во влиятельную автономную духовную систему, реальную силу, воздействующую на общественные процессы, развивающуюся по своим собственным внутренне детерминированным, имманентным законам и принципам. Там же. С. 15 – 16. Ну и, наконец, суммируя все вышесказанное о религии, приведем резюмирующую оценку этого феномена в современном исследовании, на которое мы уже ссылались выше. Религия, согласно ему, есть 1) проявление сущности общества, выражение  глубинных общественных связей; 2) необходимо возникающий в процессе становления человека и общества аспект их жизнедеятельности; 3) способ существования и преодоления человеческого самоотчуждения; 4) отражение действительности;5) общественная подсистема; 6) феномен культуры. Лобазова О. Ф. Религиоведение. – М.: Дашков и К, 2007. – С. 14.

[10] Цит по: Шаповалов В. Ф. Философия науки и техники: О смысле науки и техники и о глобальных угрозах научно-технической эпохи. – М.: ФАИР-ПРЕСС, 2004. – С. 60-61.

[11] Чанышев А. Н. Моя жизнь. М.: Феникс», 2010. – С. 232.

[12] Там же. С. 233.

[13] Там же.

[14] Там же. С. 234.

[15] Бофре Ж. Диалог с Хайдеггером. В 4-х книгах. Кн. 1. Греческая философия. – СПб.: Владимир Даль, 2007. – С. 24 – 25. Вообще, как говорит Бофре, Платон уверен в том, что если человек и остается человеком, то это происходит именно благодаря этой самой загадочной философии. Человек действительно занимает особое положение человека лишь благодаря особому положению в нем философии! Она создает человечность самого человека! Философия – это определенное видение, которое в целом направлено на сущее как оно есть. Быть способным к такому видению и значит быть философом. Там же. С. 29.

[16] Гобозов И. А. Куда катится философия. От поиска истины к постмодернистскому трепу. (Философский очерк). – М.: Издатель Савин С. А., 2005. –  С. 173.

[17] Джентиле Д. Введение в философию. – СПб.: Алетейя, 2000. – С. 51.

[18] Там же. С. 52.

[19] Там же. С. 289.

[20] Ахутин А. В. Античные начала философии. – СПб.: Наука, 2007. – С. 239 – 240.

[21] Майоров Г. Г. Философия как искание Абсолюта: Опыты теоретические и исторические. –  М.: ЛИБРОКОМ, 2009. – С. 20-21.

 

[22] Там же. С. 68.

[23] Об этом – Майоров Г. Г. Философия как искание Абсолюта: Опыты теоретические и исторические. –  М.: ЛИБРОКОМ, 2009. – С. 37 – 48.

[24] «Рефлектируя, мы воспринимаем действительность не саму по себе, а как она дана относительно нашего сознания, представлена в формах мышления… Причем в качестве средств рефлексии выступают понятия, ее невозможно осуществлять инструментально, путем материального эксперимента». Донских О.А., Кочергин А. Н. Античная философия. Мифология в зеркале рефлексии. – М.: Изд – во, МГУ, 1993. – С. 16 – 17. Эти же авторы энергично подчеркивают, что «философия анализирует не действительность как таковую, а то, как действительность представлена в человеческом знании», что «философия… смотрит не на мир, а на знание о мире, поэтому видит в мире не объекты, а смыслы и их отношения, будь то знание научное, религиозное или эстетическое. Философия всегда оказывается… рефлексирующим наблюдателем, больше сомневающимся, чем утверждающим», что «для рефлектирующего мышления действительность всегда выступает только в отношении к сознанию».   Там же. С. 9, 13, 15. Но здесь только от себя прибавим, что все сказанное здесь справедливо и верно, но все – таки все это относится уже к более зрелым, развитым, спекулятивным, теорийным философским конструкциям, и что, конечно, первые философы еще не вполне удовлетворяли этим требованиям, ибо у них рефлексирующее сознание еще только делало самые первые робкие шаги.

[25] В. В. Бибихин находит, что философия – это мысль, отпускающая себя до всего допущенного ей размаха. Этот же автор говорит, что мысль была с самого начала энергией, ни в чем полнее которой человек не мог осуществиться. Бибихин В. В. Язык философии. – СПб.: Наука, 2007. – С. 233, 234.  Стало быть, как следует из этих слов, философия есть самоосуществление, самосозидание человека. Занимаясь философией, человек приобретает статус действительного, из «человека в себе» через процесс философствования, мыслящего рассмотрения мира он становится «человеком для себя». Но на это надо решиться, надо отважиться на философствование.  Говоря о роли мыслительного процесса в формировании философии, С. П. Лебедев указывает, что «предмет, изображенный средствами мышления, оказывается построенным в том числе и «из мысли», он с неизбежностью в той или иной мере принимает вид «мысленной вещи». Вот тут-то, в опосредованном мыслью отношении к началам сущего, и закладываются начала… самой философии вообще». Лебедев С. П. Идеализм: история и логика генезиса. – СПб.: Изд-во С. – Петерб. ун-та, Изд-во РХГА, 2008. – С. 24. Очень точное замечание, потому мы его здесь и приводим.

[26] Да, это очень важный момент, философия стремится к системности, хотя меры этой системности могут быть разными. Иными словами, путь мысли от исходного первоначала к целостности мира и его полноте, моментальное схватывание «всего» через «одно», укладывание всего эмпирически – чувственного многообразия мира в единую мысль нашего разума – это структурно – расчлененное целое и для мысли, и, как оказывается, для предмета, воспроизводимого в мысли. Системным наше знание о мире становится только в этом последнем случае, при присутствии опосредования, как раз и заполняющего «пространство» между «единым» (первоначалом) и «всем» (миром в его целостности и полноте). Об этом – Философия (полный курс): Учебник для студентов высших учебных заведений / Под ред. Проф. Ерыгина А. Н. – М.: Ростов – на – Дону, Издательский центр «МарТ», 2004. – С. 9 – 10.

[27] Семенов Н. С. Философские традиции Востока. – Минск: ЕГУ, 2004. – С. 18.

[28] Еще в 1872 году физиолог Дюбуа – Реймон сформулировал семь мировых загадок, которые, как он подозревал, могут быть вовсе неразрешимыми: 1) сущность материи и силы; 2) происхождение движения; 3) происхождение жизни; 4) целесообразность природы; 5) возникновение ощущения и сознания; 6) возникновение мышления и речи; 7) свобода воли. Предоставим читателям возможность самим судить о том, насколько продвинулось человечество в решении этих загадок за последние 145 лет.

[29] Бибихин В. В. Язык философии. – СПб.: Наука, 2007. – С. 268.

[30] Там же. С. 374.

[31] Рождение ее произошло именно в Греции. Именно «греки умудрились вывести фундаментальный вопрос, и именно развертывание этого вопроса они и назвали философией. Остальные вопросы интересовали их лишь в силу неотложности одного-единственного вопроса, а именно – вопроса о бытии». Бофре Ж. Диалог с Хайдеггером. В 4-х книгах. Кн. 1. Греческая философия. – СПб.: Владимир Даль, 2007. – С. 32. Космос греков является «повсеместным сверканием волшебства бытия или, если угодно, диадемой бытия, украшающей даже самые малые вещи».  Там же. С. 37. Здесь, разумеется, можно рассуждать и о том, что, предположим, древнеиндийские мыслители также ставили вопрос о бытии, пытались определить его атрибуты, его метаморфозы, его соотношение с небытием. Да, это, отчасти, так, но все же в наиболее законченном, зрелом, развитом, разработанном, теорийном, систематизированном виде онтология = теория бытия впервые нашла свое выпуклое и концентрированное выражение именно у греков. Хотя, разумеется, это не значит, что нужно как-то недооценивать или принижать поиски древнеиндийских мыслителей в этом направлении.

[32] Метафизика / Под ред. Б. И. Липского, Б. В. Маркова, Ю. Н. Солонина. – СПб.: Изд – во С. – Петерб. ун – та, 2008. – С. 90.

[33] Бофре Ж. Диалог с Хайдеггером. В 4-х книгах. Кн. 1. Греческая философия. – СПб.: Владимир Даль, 2007. – С. 154.

[34] «Мир, мир, ослы! – вот проблема философии, мир и больше ничего!» – восклицал Артур Шопенгауэр. Цит. по: Бибихин. В. В. Язык философии. – СПб.: Наука, 2007. – С. 119. Ну от себя добавим, что под миром здесь, понимается, конечно, всеобъемлющая тотальность, ВСЕ, что нас окружает. Этот мир включает в себя  материальные и духовные ( = идеальные) образования, являет собой их нерасторжимую связь. При этом идеалисты делают упор на духовных = идеальных аспектах бытия, полагают их определяющими, а материалисты центрируются на понятии материи, выводя все остальное уже из нее, полагая, что все духовное = идеальное есть эпифеномен, дериват, производное от материи. Некий баланс, правда, не вполне убедительный, пытались соблюсти дуалисты, доказывая, что и дух, и материя есть два равноправных, полноценных, взаимодополняющих и не подавляющих друг друга, а наоборот, предполагающих друг друга начала мирового бытия.