Любовь, смерть, бессмертие и осваивающий человек

Любовь, смерть, бессмертие и осваивающий человек



Несомненно, любовь, смерть, бессмертие, а также, выражающие их предметное поле, определения, тесно связаны. Ибо все они вращаются вокруг центрального своего «тела», человека. Разумеется, связь данная весьма разнообразна и зависит от многих факторов. В том числе и главным образом, от жизненных, мировоззренчески-онтологических оснований, откуда сам человек, его действительность, стало быть, означенные предметы предстают в полноте и истине.

Между тем, основания эти могут быть разными. Человечество за свою историю сложило немалое число, которое, все же, можно свести к двум: присваивающему и осваивающему. Другими словами, человек живет, утверждается в мире присваивающе или осваивающе. Если понятия «жизнь», «утверждение», «труд», «активность», «деятельность», «творчество» и т.д. применительно к человеку объединимы выражением «практика», то можно признать: человек существует в мире присваивающе-практически (присваивающей практикой) и осваивающе-практически (осваивающей практикой).

Присваивающая практика охватывает длительный этап в истории. Точнее: миры, где человек живет частнособственнически. В капиталистическом мире присвоение становится производящим. Сегодня во всем, что ни делает человек, царит производство, под практикой видится лишь производящий способ существования. А отсюда — и все остальное в жизни людей.
Осваивающая же практика сродни человеку, не знающему частную собственность. Речь идет о первобытнообщинной истории, а также действительности посткапиталистической (событийном человеческом бытии). Об осваивающей практике говорят довольно редко. Умалчивают ее даже противники частнособственнических отношений. Приверженцы общественной собственности умудряются последнюю как-то не увязывать с освоением. Это, видимо, из-за поверхностного толкования обоих понятий. Хотя, какими-то намеками, в контекстуальности, так либо иначе, освоение в речах, письменах проскальзывает, просвечивается. В основном же «осваивающая практика» («освоение») коль скоро заходит речь, обставлена недоговорками, кривотолками, поверхностными интуициями.

Как и в других своих исследованиях, в данной работе мы стараемся эти поверхностные видения преодолеть. Другими словами и в частности, попытались осмысливать соотношение любви, смерти и бессмертия с образующими их понятиями именно под углом зрения и развертывая осваивающе-практическое бытие человека в мире.

Вот, такой подход, где как бы преследуется не одна задача, обусловил особенности выполненной нами работы, ее преимущества и недостатки. Несмотря на то, что нам не удалось по-настоящему и разносторонне осмыслить поднятые проблемы, — взаимоотношения избранных предметов, да и сами последние остались во многом не развернутыми, — все же, удалось вскрыть плоскости, грани, которые прежде мало кем выявлялись. Или высвечивались как-то не так: поверхностно, однобоко, под углом присваивающего мироотношения. Между тем, последнее, вообще, производящий способ человеческого бытия, из-за своей исчерпанности, как свидетельствуют сегодня бесчисленные факты, являет свою ущербность. Отсюда нет нужды осмысливать жизненно значимые вещи человеческого бытия в призме изживаемого, неистинного, к тому же, разбытивляющего и расчеловечивающего. Значимо подходить под углом зрения, ответствующего современному состоянию и будущему человечества. Таким «углом», отношением к жизни выступает осваивающая практика. Точнее и, что показано ниже, любовно-осваивающее созидание человеком себя и мира с бытием.
;
Оглавление

1. ВМЕСТО ВВЕДЕНИЯ
2. ЛЮБОВЬ КАК ГЛАВЕНСТВУЮЩАЯ СТОРОНА И ФОРМА ОСВАИВАЮЩЕГО СОЗИДАНИЯ
2.1. Понятие любви в самом общем смысле
2.2. Любовь в условиях освоения и присвоения
2.3. Основные категории и способы реализации любви
2.3.1. Открытость как первейшее условие и момент любви
2.3.2. Служение как основной способ реализации любви
2.3.2.1. Самоотдача как определяющая сторона любовного служения
2.3.2.2. О господстве и подчинении в служении
2.3.2.3. Судьба господства и подчинения в произведенческой практике
2.3.3. Служение и понимание
2.3.4. Любовное понимание
2.4. Любовь как забота
2.4.1. Некоторые общие моменты
2.4.2. Любовь как экзистенциальная забота
2.4.3. Осваивающе-любовная забота (социализм и коммунизм)
2.5. Забота и время
3. СМЕРТЬ И БЕССМЕРТИЕ КАК ФАКТОРЫ СМЫСЛОЖИЗНЕННОГО САМООПРЕДЕЛЕНИЯ ЧЕЛОВЕКА
3.1. Место смерти в смысложизненном самоопределении
3.2. Смерть и перспектива бессмертия
3..3. Что-то вроде беглой критики
3.4. Смерть и бессмертие в диалектике
3.5. Смерть, бессмертие и умирание
3.6. Смерть, бессмертие и социальные условия
3.7. Бытие, небытие и вечность в смертельно-бессмертном процессе
3.8. Смерть, бессмертие и перспективы современного массового человека
3.9. Критика иллюзорных путей бессмертия
3.9.1. Воскресительно-клонирующий вариант
3.9.2. Вариант продления жизни путем «растягивания»
3.9.3. Бессмертие, смерть и современная виртуализация
3.9.3.1. Компенсаторная виртуальность: смерть и бессмертие
3.9.3.2. Конструктивно-созидательная виртуальность и бессмертие
3.10. Место смерти и бессмертия в событийном человеческом бытии
4. ЛЮБОВЬ КАК ЕСТЕСТВЕННЫЙ УМИРОТВОРИТЕЛЬ СМЕРТИ И БЕССМЕРТИЯ
4.1. Страх (страдательность) в любви и смертно-бессмертной диалектике
4.2. Жизнеутверждающая природа любви
4.3. Любовь и смерть
4.4. Еще раз о любви как заботе
5. ЛЮБОВЬ, СМЕРТЬ И БЕССМЕРТИЕ В ДУХОВНО-ПРАКТИЧЕСКОМ СТАНОВЛЕНИИ ЧЕЛОВЕКА (ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ)




1. Вместо введения


Несомненно, среди безграничного многообразия вещей Человек уникален многими особенностями. Достаточно сказать, он так сложно и своеобразно устроен, что существует в открытом соприсутствии бытия. Он естествует родовым сущим, общественно, миром и с бытием (со-бытийно и событийно). Ничего подобного не скажешь о других вещах.

Чтобы так соприсутствовать, жить, человек, опять же, разнясь от остальных вещей и сущих, существует практически. С самого начала и важнейшим условием такого его естествования, говоря предельно кратко, должно быть следующее. Человек, подобно всему вокруг, расположен в средоточии вещей. Как таковой, он присутствует, отдавая свои силы, способности, энергию, информацию, внимание, заботу окружающим вещам. Тем самым, он питает, поддерживает, служит опорой для их истинствования, расширения, роста. Существуя специфически, занимая во всеобщей универсальной взаимосвязи вещей свое место, время и назначение, коль скоро впущен сюда, он, — тем более, будучи расположенным, понимающим и подобающе настроенным (обо всем этом ниже) здесь, — не может уклониться от такой своей призванности. Для того ведь он создан, сложился в матери-природе, послан, осваивающе существует, чтобы беречь, сохранять и прочить (заботясь) всеобщую взаимосвязь, единение, цельность, целесообразность, гармонию вокруг, в природе. Кстати, все это не ему ли самому, прежде всего, необходимо?!..

Без такого его заботливого, осваивающего присутствия-служения, — при нарушении ожиданий окружения, больше, при выпадении данной вещи из этой «сцепки», — целостность, единство универсально-бытийного «полотна», окажется как бы «продырявленной», незавершенной. В известном смысле сказанное касается любой вещи, не только человека. Систематическая целостность в соответствующем месте без нее явила бы свою «слабину», ущербность, недостаточность.

Говоря еще общее, каждая вещь как в некоторой огромной целостности, — скажем, системе, неважно, какая она по качеству, структуре, форме, — есть определенный элемент ее. Без него система была бы не полной, не устойчивой и т.д. И, скажем, как бы забегая наперед, именно призванность соответствующей вещи со стороны целостности, общности, единения всегда главней. Такая призванность, примат общего, универсального, родового, видового над менее общим, частным, единичным, — что бы ни представляло, — всегда определяющи. И сказанное касается любого элемента, всякой вещи, на что бы последняя ни претендовала, как бы ни существовала, «самостоятельничала» относительно присутствия к окружению. Налицо универсальная закономерность, выражающая главенство общего, целого над частным.

И она не просто служит обеспечению «преимуществ», «выгод» целого над частным, но также служит удовлетворению нужд самой частности. На самом деле. Если нет порядка «наверху», в целом, для всех, — как он может иметь место на уровне частностей? Они прежде всего будут страдать, проявлять себя неестественно, ущемленно без той гармонии, которая исходит свыше, из общности, системы. В системе, где нет порядка, где нарушаются общезначимые основания, устои, каждый элемент, образующий ее, на себе испытывает отсутствие данного порядка. Еще точнее, он лишается средств, возможностей, сил, энергий, опираясь на которые только и может удерживаться, сохранять себя, быть таким, как есть, нормально соприсутствовать окружению, остальным вещам. Беспорядок, разлад, необеспеченность нормального существования целостности, всех, короче, непременно ведет к развалу, исчезновению и самих частностей. Ибо последние существуют не только служа целостности, другим вещам, но и сами держатся, остаются тем, что есть, именно в данной целостности. За ее границами они теряют свою определенность, предстают неведомо чем. Во всяком случае, — являют нечто совершенно иное, нежели выступали в наличной целостности, общности (системе).

Оно и понятно. Ведь не только из некоторой совокупности вещей образуется целостность. Последняя, с другой стороны, сама задает, определяет чтойность отдельных вещей, как элементов, образующих ее. Еще надо определиться: что изначальней, что из чего возникает, формируется, — целостность из многообразия отдельных вещей, или, наоборот: последние из данной целостности...

Не входя в дальнейшее разбирательство, нельзя не видеть, наблюдаемое сплошь да рядом. Каждый элемент системы, — тем более, такая вещь, как человек, — бесконечными узами связан со всеми остальными элементами. И далеко не только означенным образом, служа, подпитывая окружение, другие вещи. Он, с другой стороны, как бы «взвешен» их соприсутствием: вос-питан веществом, энергетикой, поддержкой, гравитацией и остальными физическими, химическими, биологическими и прочими силами, устремлениями. Многие из них мы, вполне возможно, сегодня даже не ведаем. Любая вещь (тем более, человек) сильна силой, опытом, информацией, вестью всех со-участвующих в ней, вещей. Она, таким образом, удерживаема бытием, естествует здесь, присутствует в истине бытия, с одной стороны, отдавая свою материальную, энергетическую пространственно-временную и всяко иную информацию другим вещам. А с другой — впитывает в себя ту же весть (информацию), поддержку, идущие к ней от окружения, других вещей. Без данного обоюдостороннего движения-извещения вещи не существуют нормально. Без такой нормальности в их соприсутствии, взаимосвязи («универсального взаимодействия», как бы сказал Ф. Энгельс) приходит дисбаланс, разрушение, хаос.

Тем более, сказанное касается существования, отношения к окружению такой вещи как человек. Он изначально устроен, предназначен, послан существовать общественно, миром, с бытием, практически. Другими словами, — существовать, строя свои взаимоотношения с окружением, возводя его (и себя) до общества, мира, природы (бытия).

И на такое существование, — строить, утверждаться, являя нормальную для себя и окружения взаимосвязь, ответствуя своей посланности, статусу, — человек способен, живя не просто практически, но осваивающе-практически. Что это еще значит?

Разумеется, вещей и соединений последних в бесконечной, универсальной взаимосвязи бытия, куда входит человек, неизмеримое множество. Причем, они множественны не только по числу, величине, форме, но также по вещественности, устройству, качеству, способу существования, связям с окружением, — по многим другим параметрам. Собственно, такая их множественность образует довольно емкий круг систем, категорий, понятий, куда мы (познающие люди, исследователи, на практике) пытаемся «втиснуть» (для порядка, совладания) данное многообразие вещей вокруг. И то, как мы знаем, какую категорию выражает соответствующая вещь, — сколько движений совершает, каким качеством располагает, сущностью, формой, количеством и т.п., — зависит от множества факторов, коими данные вещи окружены, располагаются, со-существуют. Можно потому выделять различные системы, порядки, классы, виды и т.п. вещей. В одном и том же множестве находить подмножества, подсистемы, вплоть до отдельных вещей. Можно классифицировать вещи на, выражающие лишь физические, химические отношения и связи. Находимы среди них также вещи, обладающие жизнью. Наконец, выделяем человек, хоть многим и похожий на все остальные вещи, но, все же, принципиально отличный. Причем, как по устройству, так и способу существования, положению в системе своего окружения.

В целом, специфика, особенности проявления многообразных вещей, — классов, видов, категорий их, — определяет то, как они «сцеплены» («работают») внутри себя и со своим окружением, как соучаствуют в соприсутствии остальным вещам, какие конкретно функции, назначения несут, на что способны, в чем нуждаются, что могут дать и т.д. Собственно, способ существования, свойственный любой вещи, эту особенность и обнаруживает.

На самом деле. Каждая вещь движется, выражает свой, специфический способ существования, где она по сути явлена, есть то, что есть. Именно потому, по способу существования данной вещи, — как она движется, существует, реализует себя в вещном окружении, к чему ведет, что несет, — можно определенно судить, что она такое в сущности, на что способна и не способна. Постигнув способ существования вещей, мы узнаем, не только что они есть, во что выливаются, но и как с ними обходиться, чего заслуживают, что «нельзя» с ними делать.

Вот, в таком ключе и человек предстает способом своего существования. И этим, специфическим способом его существования, движением, чем он естествует, выступает, сказали мы, практика. О ней много говорят, и по-разному, а в последнее время ее даже «призабыли» (кстати, во многом умышленно, из сугубо гнусно-идеологических соображений), больше, крайне испохабили. Имеется множество синонимов-заменителей данного термина («труд», «деятельность», «человеческое творчество», «производство», «чувственно-предметная деятельность» и т.п.). На всем этом останавливаться здесь нет нужды. В другом месте на данную и другие темы о практике сказано нами достаточно [См., например: Алиев Ш.Г. Практика: общий взгляд извне // https://cloud.mail.ru/public/UEJW/WZxd2pMJy]. Так что, желающие могут найти там исчерпывающий материал.

Пойдем потому дальше. Говоря предельно сжато, практика — специфический способ бытия человека, — среди вещей ли, в мире ли, с бытием. В самом общем виде она означает, что человек живет реально, — соприсутствуя вещам своего окружения, как-либо расположенный, понимающий, настроенный, — здесь. Другими словами, Практически существуя, человек пребывает в безмерной «сцепке» вещно-природного окружения, открытом ему и сам открытый. Благодаря такой обоюдосторонней открытости своего соприсутствия, в отличие от остальных вещей, он понимает себя в этом средоточии, проникаясь последним и проникая в него. Это значит, ему как-либо известно, что от него ждут другие вещи, бытие. Он понимает, что призван делать, в чем сам нуждается, дабы жить, не исчезнуть, сохранять свое присутствие, истовствование среди многообразного окружения, где непременно присутствует также бытие, вплоть до откровенности. Наконец, соприсутствуя в открытости своего окружения, понимая себя здесь и последнее относительно себя, человек всегда как-либо настроен: активничает, располагает собственными силами и возможностями, организует свои взаимоотношения с окружением. Что-то находит, ожидает, чего-то избегает. На какие-то силы природы опирается, изводя из нее же нужные, потребные (природе и себе) вещи. Собственно, такое осмотрительно-проникновенное соприсутствие человека окружению, такое его отношение к действительности, когда он живет вместе с природным окружением, отдавая себя ему, опираясь на него, довольствуясь плодами со-вместного с ним творчества, — называется освоением, осваивающим существованием.

На практике, практически (в конечном счете, осваивающе) человек живет. Причем, — живет в полноте человеческих смыслов, утверждая себя, расширяясь и множась в способностях, потребностях и возможностях. Он черпает из природного окружения все, в чем нуждается, перестраивает, преобразует его и себя самого. Причем, — не только и просто, того хуже, ради себя. Он созидает, преобразует себя и окружение (мир) для данного же окружения. И именно — в означенном выше смысле. Одним словом, практически человек реализуется, создает условия своего существования, превращая их в мир, культуру, множит их. Причем, — и это не самое ли главное, что обычно забывают, не делают. Коль скоро человек живет осваивающе-практически, он со-творчествует с бытием (природой). Создавая вещи, предметы, окружая себя миром преобразованных вещей (культурой), он со-вместно с бытием растит, множит и собственные силы, себя самого, и мир. Больше. Он, в конечном счете, призван и послан бытием на созидание, освоение новых миров, новых поприщ бытия. И все это — на практике, вернее, осваивающей практике! Вот, где, что и как человек создает себя, утверждается миром, во всем многообразии своего окружения.

Повторяем, практически он также связан с бытием. Иными путями связанность не проторить. И что важно, данные практические пути могут и должны быть осваивающими...

И все же. Существовать практически можно по-разному. Практика не есть раз навсегда данный, неизменный способ, каким человек преобразует свое окружение и самого себя, удовлетворяет потребности, реализуется.

Существуют достаточно емкие системы (живые, социальные), где элементы располагают большими степенями свободы, относительной самостоятельностью. К таким системам можно отнести, например, общество, основанное на производящем способе существования, систему природы, куда вписан человек, вообще, все материальные образования, где человек осуществляется практически. Здесь элементы могут позволить себе утверждаться и устраивать свою жизнь, навязывая ей собственные (индивидуалистические, субъективные, вплоть до грязно-торгашеского эгоизма, потребительства) нужды, потребности, интересы.

Действительно. В современном мире, — причем, уже довольно долго, — люди живут, зная и обеспечивая лишь самих себя, ни о чем остальном не заботясь. Они позволяют себе потреблять окружение, просто присваивая, навязывая, вещам сугубо частные интересы, меры. Точно также — полагать, что ты единственный определитель того, как и что вещи есть, какими им надлежит быть. Так они предстали в его глазах и жизни «вещами». В обществах, основанных на частной собственности, люди научены только присваивать, присваивающе относиться не только к вещам, но и к людям, к себе самим. Здесь легко чувствовать себя господином всех вещей, не признавать, кроме себя самого, ничто и никого в качестве безоговорочных устроителей порядков и условий жизни. Многим (уж дюже «удачливым») удается безостановочно присваивать себе «вещи», обогащаться ими.

А как иначе быть, коль скоро «вещное» богатство, наряду с аналогичными, выступает высшей ценностью! Человек отныне полагается лишь на самого себя, заботиться лишь о собственном благе, «прибылях», «наварах», мало как интересуясь потребностями и заботами остальных вещей, людей, мира. Живя так, он сеет вокруг отвалы мусора, непотребства, смерть и разор. Полагая, что лишь так можно и нужно жить, он и понятия не имеет о чем-то другом...

Да, удается и приятно так жить, и довольно долго. По сути, именно так живет в истории человек, вот уже несколько тысячелетий кряду. Особенно же разошелся в последние 400-500 лет с утверждением весьма своеобразной практики. Она принуждает людей присваивать богатства мира лишь вещно-прихватительским путем, утилизуя, технически, капиталистически.

Нагнетая таким образом неразрешимые проблемы, множа всевозможные социальные и иные коллизии, уготавливая человечеству и миру неизбежную погибель, данный способ существования в наши дни уже приобрел кричаще-нетерпимый характер. Тем не менее, люди, народы, страны, со всех сторон усматривая несправедливость и пагубность вершимого, того, как живут, но, не ведая, как можно жить иначе, продолжают заведенное. Тем самым, они лишь усугубляют жизнь, лишают себя, реалий на существование. Собственно, все признаки конца света, — не налицо ли они именно сегодня?!..

А все, повторимся, от того способа существования, которым живут. Этот способ реализации практики при прочих оговорках можно выразить одним словом. А именно: «присвоение», «производство» («производящая практика»).

Производящее присвоение — вот, как до сих пор и сегодня еще люди практикуют свою жизнь. Именно от него в последнее время все беды и злосчастья, тупики и завалы, нагромождаемые людьми на своем пути вперед. И важно понять, данные беды, смертельные опасности, обрушивающиеся на голову современного человека, мира в целом, принципиально неизбежны, больше, истребительны внутри такого исторического типа практической реализации человека, который называется производством, производящей практикой.

Что оно такое, присвоение, присваивающе-производящая практика, производство вообще, — обо всем этом мы довольно много и, думается, достаточно высказались на страницах своей книги «Практика: общий охват извне» [См.: Там же]. Потому, отослав заинтересовавшихся в сказанном о присвоении, присваивающе-производящей практике на полученные нами результаты, обратимся теперь к другому варианту утверждения человека в круге вещей.

О нем тоже скажем буквально одно-два слова, поскольку, опять же, желающие могут почерпнуть достаточные сведения из означенного источника. К тому же, несколько выше в настоящем изложении мы кое-что сказали. Собственно, и дальше, так либо иначе, будет идти речь. Причем, не только об освоении, но и присвоении.

Осваивающий вариант бытия человека, когда последний существует в средоточии вещей, относительно бытия и самого себя нормально, подобающе, где и как бы ни вершился,
невозможен внутри и формами производящей (присваивающей) практики. Зато осваивающая реализация доступна в полной мере средствами и путями произведения, произведенческого способа существования человека миром. Потому-то, можно вести разговор об осваивающе-произведенческой практике, практике как осваивающем произведении. Причем так, — что освоение будет являть суть (сущность) произведения [См. об этом: Там же].

Осваивающе-произведенческая практика, как мы показываем и доказываем в означенной книге и других работах, наиболее полно ответствует тому, что есть человек, для чего он призван бытием, что должен делать, на что направлять смысложизненные искания и созидательную активность, как обеспечивать свое существование в мире. Именно данным (осваивающе-произведенческим) способом существования человек живет по истине, событийно, растит и множит свою человечность.

И незаменимым, надежным подспорьем, средством его такого самоосуществления служит любовь. Точнее — любовь как наиболее развитая форма осваивающего утверждения человека в мире, с людьми, с самим собой. Для подтверждения, обоснования этого в нижеследующем мы и поведем свой разговор о ней, равно других категориях и сторонах любви, а также связанных с ними предметах (смерти, бессмертии). Ведь человек, в том числе осваивающий, непременно характеризуется своей смертностью и бессмертием. И последние, вместе с любовью, образующими ее категориями («служение», «забота», «самоотдача», «понимание», «откровение» и др.) непременно существенным образом и различно откладываются на человеке, особенно живущем осваивающе. По сути, названные и иные понятия всего ближе выражают осваивающее существование человека: предопределяют его устремления, цели, ценности, мировоззрение. А любовь предстает наиболее развитой формой освоения. С

Как обнаружится, именно в свете осваивающего подхода означенные понятия высветятся в истине. Всевозможные присваивающие, особенно производящего толка подходы к ним просто затмевают существо данных предметов. Именно из них любовь, смерть, бессмертие, остальные понятия, выражающие их выступают в превращенной, абсолютно ложной данности. Собственно и сам человек, способ и смыслы его бытия, — как же они извращены присваивающе-производящими толкованиями, претендующими при этом на исключительную монополию, «научность» касательно всего и вся...

Осмысливая предметы, вынесенные в название нашей темы, их взаимосвязь и роль в осваивающем отношении человека к действительности, мы будем строить наши разыскания, как бы продолжая развертывание осваивающе-произведенческой деятельности. Оно так и должно быть. Ведь из конкретизации, разностороннего понимания данной практики лишь достижимо адекватное сущностное видение предмета (в нашем случае, человека), который реализуется таким способом существования.

Больше того. Осваивающе-практический подход высвобождает означенные понятия для истинного видения. Вместе с тем, сами они, в свою очередь, позволят осмысливать, главное, утверждать действительность в полноте осваивающе-практической реализации человека в мире.

Разносторонне развернутая и понятая, осваивающая практика, соответственно, человек, существующий ею, в свою очередь, откроет нам более определенное и ясное видение самих себя, предстоящих целей и задач. В частности, по преодолению инфернальной пропасти «нового мирового порядка», обновленную «редакцию» которого средствами современного трансгуманизма, облачных технологий, тотальной цифровизации и «алгоритмизации» жизни недавно явила общепланетарная корпоратократия.

Опираясь на конкретную и продуманную платформу осваивающе-произведенческого созидания, в том числе на основе обновленного опыта взаимосвязи вынесенных в название нашей работы понятий, нам удастся составить адекватную картину спасительной перспективы, определиться с ближайшими тактико-стратегическими направлениями движения вперед ради утверждения подлинной человечности и историчности в свете бытийной истины.

(Продолжение следует)