Араб Пётр Великий. Книга Третья. Глава первая

Когда я шёл на диверсию, я знал только то, что в гавани стоит венецианский торговый корабль. Он должен был попросить выход из порта и уйти. Я должен был напроситься на борт. Плот, который я захватил, парусник обойти не мог. Он стоял, закрывая фарватер, и, чтобы пройти кораблю, его надо было сдвинуть шлюпками. Или оттянуть за линь, вынесенного в сторону второго якоря.

Но цель у меня была одна. Добраться до Константинополя под личиной Мандар Саха. Сам Мандар Саха уже как полгода находился возле своего отца и вникал в управление султанатом, но не под своим именем, а под именем одного из его младших братьев-близнецов, скоропостижно скончавшегося год назад.

Нахождение великого визиря на борту венецианского корабля для меня стало большой неожиданностью и привело к дополнительным расходам. Хотя, расходов и в Константинополе избежать было бы невозможно. Вероятно, что и гораздо больших.

Наши отношения с визирем улучшались и улучшались, и к Константинополю мы были уже почти друзьями. Венецианец же поглядывал на меня искоса, с некоторой хитринкой и странным прищуром. Они мне не очень нравились. Да и прощались с ним мы суховато.

Похоже, что и визиря венецианец раздражал. Я  недоумевал. Ведь официально между Османами и Венецией шла война, а он на вражеском корабле! Аж целый первый министр империи! И не боится!

Я вспомнил, что ходили слухи, что венецианцы помогли туркам взять Константинополь. Вернее, сначала спровоцировали, а потом помогли. И уши Рима там торчали высоко. Да-а-а… и бес с ними!

Так думал я, третий день ожидая аудиенции султана. Процесс ожидания был мучительным. Стоял летний зной. Внутренний дворцовый сад давал мало тени, да и затенённые места занимались просителями едва ли не с рассвета. Купленный мной на турецком базаре большой бумажный китайский зонт с драконами почти не защищал от солнца, пока я не закрасил его снаружи белилами, тоже купленными на рынке.

Визирь позволил мне, за условную плату, проживать в одном из его городских домов. Дом был совсем крохотный и обслуживался двумя слугами: кухаркой и охранником. Визирь представил меня, как почётного гостя, и слуги относились ко мне соответствующим образом.

Я приходил во дворец, во внутренний двор впускали свободно, ежедневно, садился на раскладную табуретку, которую купил на базаре, устанавливал между ног зонт и спал. Что и делал сейчас, когда меня кто-то толкнул в плечо.

- Ты – принц Тарнате Мандар Саха? – Спросил меня чей-то тихий голос.

- Я, - ответил я, с трудом открывая глаза.

- Ступай за мной. Тебя удостоил своим вниманием великий и могучий.

Я был бодр и полон сил. Смеркалось. Тень от дворцовых стен закрывала весь сад и половину противоположной стены.

Оставив своё имущество в саду, и кивнув слугам, поднявшим подарочный сундук, я пошёл следом за евнухом. Сразу от центрального входа на второй этаж шла широкая лестница. Холл второго этажа был, своего рода, большим крытым балконом, имел перила, около двенадцати мягких, стоящих на витых ножках, табуретов и две противоположно стоящие двери.
Меня проводили в правую. Мы прошли по коридору, свернули за угол, прошли дальше мимо нескольких дверей и шагнули в распахнувшиеся, вроде как самопроизвольно.

Масляные лампы освещали большой зал, постепенно погружающийся в вечерний сумрак. В центре зала стоял турецкий султан - правитель Османской империи, уже сейчас простирающейся от Алжира до Кавказа и ведущей успешные войны во всех направлениях одновременно. Изучая в своё время историю, мне никак так и не удалось понять, как у них это получалось?

Я остановился в дверях, а евнух, подойдя к султану, что–то шепнул ему на ухо.

- А-а-а! Так это вы, принц! Или, всё же, султан? Наконец-то мы с вами встретились. Мой визирь внес в казну сумму, равную двадцати венгерским откупам. Чьё это золото? Говорят, вы украли его у своего сюзерена?

Сулейман Первый смотрел на меня с хитринкой.

- Никакого сюзерена, великий султан, я не обкрадывал. Я всегда плачу положенную им долю. Это мои личные накопления. Я их хранил в казначействе компании, под ссудный процент. Сейчас -  забрал.

- Диаш настолько богат? – Султан вскинул брови.

- В Бразилии несметные золотые запасы. Как когда-то давно в Испании.

- Интересно… - Проговорил султан. – Я слишком много про него слышу в последние годы. Только и говорят: "Диаш, Диаш...". Особенно про его… эти… банки. И бумажные банковские билеты.

Султан достал откуда-то из-под халата стофунтовую банкноту и помахал ею в воздухе, прислушиваясь к её хрусту. Бумажка была большой и красивой. На одной стороне была изображена гевея бразильская – дерево, дающее каучук, и обозначение номинала: «100 золотых фунтов», с другой стороны купюры – мой полупрофиль.

- Человек, изображаемый на деньгах, обычно, - правитель страны. Кто это?

- Я, - ответил я.

- И кто это – вы?

- Я – Педро Диаш, лорд-представитель короля Англии Генриха Восьмого, герцог Бекингема, правитель Бразилии, султан Явы и Малакки. Ну и… испанский наместник островов Пряностей.

- Интересно… - Протянул султан. – И к чему такие сложности в получении нашей аудиенции? Если вы – представитель короля Англии?

- Нам бы не хотелось, чтобы мой визит выглядел, как официальный союз Англии и Османской империи. Мы бы хотели представить нашу помощь, как частную инициативу принца Мандар Саха.

- Кто это – мы? И какую помощь?

- Мы – это: король Англии, Орден Христа и я.

- Тамплиеры, - усмехнулся султан. – Почему я не удивлён? И какую помощь мне предлагают рыцари храма?

- Помощь в победе над Испанией, захват Рима.

- Вы поможете вернуть магометанство в Иберику?! – Недоверчиво воскликнул султан.

- Да, - сказал я. – И на север Африки. Я готов лично возглавить ваш флот и войска в походе на Великую Римскую Империю. Я – принц Мандар Саха по прозвищу Араби.

Султан подошёл ближе и заглянул мне в глаза.

- Ты магометанин?

- Да, я чту Коран, - не соврал я.

* * *

- Хе-хе-хе, - посмеялся визирь. – Ловко ты нас… убедил, уважаемый… э-э-э… Араби.

Дворец Альяса Мехмед Паши был едва ли не шикарнее дворца султана. По крайней мере внешне. Формой он походил на Софийский собор и был трёхэтажным, но, так как стоял в низине возле самого моря и имел лишь пять примыкающих друг к другу зданий, выглядел скромнее. Но сад у него был более старый и более тенистый.

Я подошёл к плодоносящему дереву и сорвал инжир.

- Вы не в обиде на меня? - Спросил я. – Я не мог назваться иначе. Все, особенно венецианцы, должны были считать меня принцем далёких Малаккских островов.

- Я нисколько не обижен на вас. Да и как я могу обижаться за столь дорогие подарки.

- Но вы всё отдали в казну императора… Может вам…

- У нас так принято. Я на службе у султана и иных доходов, кроме дара правителя, у меня не должно быть.

- Даже подарков?

- Все подарки мы обязаны сдать в казну, так как это, суть, - подарки султану, то есть, не мне, а моей должности. Святейший наказывает за мздоимство.

Я с уважением покачал головой и нахмурился.

- Серьёзно. Тогда предлагаю обсудить наши дальнейшие действия. Когда я могу приступить к формированию флота и войск?

- Меня просили узнать, как вы себе это представляете? Вы хотите напасть на Рим и Испанию? Какими силами? Не силами же крестоносных рыцарей?

- Не я хочу напасть, а вы хотите напасть и нападёте, но моими силами. У меня могут собраться до двадцати тысяч воинов Малаккского и Яванского султанатов. Приплывут они, естественно, на моих кораблях. На военных кораблях. Вы знаете, у нас в Бразилии льют очень неплохие пушки.

Визирь недоверчиво покривился.

- И когда они приплывут, ваши воины? За ними ещё корабли посылать надо? До Индии путь не близкий. Это долго.

- Мои корабли уже должны быть рядом. Я послал за ними почти год назад. Они идут через Бразилию. Там корабли переоборудуют, снарядят пушками, ядрами, а так же всем необходимым и отправят к Истамбулу.

Визирь смотрел на меня удивлённо. Мы сидели в маленькой беседке из белого камня, расположенной в центра круглого искусственного озера. По озеру среди кувшинок плавали лебеди.

- У меня в Англии дома тоже беседка с лотосами и ручные лебеди, - сказал я, как бы, между прочим и вздыхая.

- Надо иметь большое желание навредить Риму, чтобы оставить дом с лебедями, - усмехнулся визирь. – Чем вас расстроил Рим?

- Меня? Расстроили? Нисколько. Я выполняю волю главы ордена. Я - рыцарь, великий визирь. Рыцарь в тринадцатом поколении.

- Когда-то давно рыцари воевали за своего Бога, а сейчас между собой.

- Мы и сейчас воюем за своего Бога. Каждый за своего.

- Бог един, - насупился визирь.

- Это мы и хотим доказать. Рим утратил чистоту веры и, с целью обогащения, занимается расколом. Слышали про недавно образованный «Великим Престолом» орден «Иисуса»?

- Мне докладывали о нём. В этом ордене нет ничего ни от Бога, ни от пророка Исы. Как, в прочем и в истинном ордене Храма.

Я посмотрел на визиря, но не стал спорить. Я был с ним согласен, но обсуждать это с ним мне не хотелось. Я только позволил себе одну реплику:

- Клятва предков крепче стали и не мне осуждать их, не зная первооснов.

- Это – да, - согласился визирь, бросив на меня быстрый взгляд. – Куда вы намереваетесь напасть?

- Полагаю, нам нужен плацдарм, с которого можно нападать и на Рим, и на Испанию. Надо захватить один из ближних портов.

- Год назад испанцы потопили флот адмирала Барбаросса  и захватили Тунис. Может быть начать с него? Всё равно весь флот Карла сейчас там. Они сразу заложили крепость в Голетте и ускоренно возводят каменные стены.

- Флота Карла Пятого в Тунисе нет. Там только пиратские галеры. Поэтому Тунис не интересен. Я предпочитаю захват Мальты.

- Но это…

Мехмед Паша никак не мог подыскать «приличное слово».

- Вы хорошо знаете Мальту? – Спросил он.

- Вообще не знаю, - рассмеялся я.

- Но, как тогда? – Визирь воззрился на меня.

- Главное – заявите о походе на Мальту, а там посмотрим. И заявите очень громко, чтобы услышали даже в Испании.

* * *

Мартинеса вызвали к Великому магистру задолго до рассвета.

- Пришла депеша от нашего лазутчика в Константинополе, генерал. Турки готовят нападение на Мальту. Вам придётся пойти к ним на выручку.

- Турки уже напали? – Спросил Мартинес.

- Только собираются.

- Так и нам надо собраться. Мальта - единственная страна в Европе, где нет источников пресной воды. Правда, мы расширили подземные цистерны, но воды едва хватает для «братьев». Города, в случае осады вымрут. Пусть купцы с семьями убегают, пока не поздно. Поить их никто не будет. А мне там нечего делать. Не стоит запирать весь наш флот в гаванях Мальты. Когда нападут они – мы ударим с моря.

- Ты думаешь они не ожидают удара в спину?

- Не берите наши заботы в голову, магистр. Отдайте их профессионалам. Или вы сомневаетесь в моём опыте? Я перевозил и обустраивал на Мальте семь тысяч рыцарей, отступивших с Родоса, а с двадцать третьего года командую мальтийским флотом. Это мы строили тайные переходы и системы ловушек в них.

- Мы всё это помним, - поднял руку в останавливающем жесте великий магистр, - и всецело полагаемся на ваш драгоценный опыт. Однако…

Люцис замолчал и прошёлся по келье, вырубленной в скале, примыкающей к замку. Считалось, что здесь нет прослушивающих каналов.

- Мы это помним, - повторил магистр, - и рассчитываем на вас, генерал, однако, на Мальте нет магистра. Тристан, вы знаете, умер, а мы до сих пор не определились с приемником. В нынешних условиях, по мнению Совета, никто кроме вас, Мартинес не сможет защитить сокровищницу ордена лучше. Совет постановил передать мальтийский орден вам, Марти и включить вас к круг двадцати четырёх магистров.

«Ну и слава Богу», подумал Мартинес. Он пятнадцать лет зарабатывал «бонусы» в глазах Большого Орденского Совета и специально отстранялся от Мальты – тайного хранилища секретов госпитальеров.

Он специализировался по морским сражениям, но и хорошо проявил себя, как фортификатор, заложив крепости на Мальте и построив форты в Тунисе.

Главным преимуществом Мартинеса были его патагонцы. Я вывез не всех аборигенов с его территории в Южной Америке, и теперь они стали его основной ударной силой, и в работах, и в абордажах.

Эти, не далеко ушедшие от обезьян люди, остановились в развитии примерно на семилетнем возрасте «цивилизованного» человека, практически не потеряв животной ловкости и силы.

Как я уже говорил, они во время охоты легко переходили на передвижение на четырёх конечностях и это происходило так естественно, что казалось, будто они превращаются в оборотней.

Их тело словно преображалось: кости находили новые положения в суставах, корпус сгибалось в позвоночнике, шея выгибалась и вытягивалась. Зрелище, скажу я вам, не для слабонервных.

Увидев преобразования впервые, я сказал: «трансформер, ядрён батон!».

Тут надо добавить, что при выгибании фаланг пальцев наружу, у них выходят из подушечек когти, как у кошек. Я с ними был очень нежен и осторожен в обращении. У меня их было около десяти тысяч, а у Мартинеса их было около сотни.

Мартинес мысленно окинул все пятнадцать лет и вздохнул, пытаясь не дать проявиться думкам на своём лице. Он долго шёл к этому назначению, мысленно формируя будущее, как учил его я.

- Голубей мы уже послали, - прервал ход его размышлений Великий магистр. – Уведомили братьев о нашем решении и о возможном нападении османов.

- Вот именно, что возможном, - задумчиво произнёс Мартинес. – В любом случае мы пошлём дополнительные плавучие цистерны с водой и закупим у Диаша хлорной извести и марганца. При осадах, главное – чистота.

- Да-а-а-а… Хлорная известь – великое изобретение Диаша. Хотя я так и не понимаю, как оно работает? Почему стало меньше заболеваний в монастырях и орденских замках?

- И я не понимаю, но убедился на личном опыте, если мыть цистерны, бочки, гальюны и каюты хлоркой, моряки почти не болеют кровавым поносом.

- Закупайте всё, что вам нужно. Задерживайте любые корабли и пополняйте снабжение Мальты.

- Вас понял, великий магистр. Слушаю и повинуюсь.