Смешинки в бутылке

            
   Анютка с Михаилом Ивановичем познакомилась нечаянно. Она играла в мяч, неловко ударила его, и мячик полетел не в ту сторону, в какую надо. Не глядя по сторонам, она рванула за мячом, чуть не выскочив на дорогу, где в это время проезжала машина. Водитель еле успел вывернуть руль, а Анютка была схвачена в объятия железными руками и прижата к груди.
-Папа! – закричала она, - ты приехал?  Мужчина опустил Анютку на землю и сурово крикнул:
-Нет, не папа! Я Михаил Иванович. А тебя сейчас чуть машина не сбила. Ты понимаешь, коза этакая!
-Я не коза. Я Анютка. А ты чего ругаешься, раз ты не мой папа. Только папы имеют право ругать своих дочек и обнимать их.
-Если бы ты была моей дочкой, я тебя здесь и сейчас выдрал бы ремнём.
-Драться ты тоже не имеешь права. Я вот маме расскажу! Она тебе задаст жару.
-Кстати, где же эта твоя мамочка? Я сам ей жару задам. Она почему за тобой не смотрит?
-Мама смотрит. Но сейчас она заболела. И за мной сейчас смотрит соседка тётя Маша. Вон, она бежит, спотыкается. Ты ей, дядя Миша, ничего не говори: у неё сердце слабое. Ещё умрёт тут. Что ты с нами, двоими, делать будешь?
-Ничего я с вами делать не буду. Сейчас на руки сдам и до свидания.
   Подбежала тётя Маша и запричитала:
-Где тебя носит, Анютка? Я уже весь квартал избегала, тебя ищу. Матери пора таблетки пить, а я тебя разыскиваю. Ты же с незнакомыми дядями разговариваешь!
-Какой же он незнакомый? Я его хорошо знаю. Это Михаил Иванович. Он постоянно здесь сидит. Вот на этой вот скамейке. И она как-то по-взрослому подмигнула мужчине. Тот кивнул, соглашаясь.
- Правда, он почему-то не улыбается, даже мне, знакомой девочке. Наверно, ему смешинок в организме не хватает. Но я его полечу, и у него всё пройдёт.
-Ты бы лучше маму подлечила. Температура никак не снижается, - проговорила тётя Маша и потянула Анютку домой, кивком поблагодарив Михаила Ивановича за то, что тот присмотрел за девчонкой.
  На другой день Михаила Ивановича, как будто кто-то потянул к той скамейке. Издалека он увидел вчерашнюю девчонку, которая вертелась на скамейке от нетерпения. Она, вроде, ждала его. Увидев Михаила Ивановича, она затрещала:
-Я сейчас вся лопну! Ждала-ждала, а тебя всё нет и нет. Я же тебе смешинки принесла – весь вечер вчера собирала. И она подала Михаилу Ивановичу пластиковую, совершенно пустую, бутылку. Он повертел её в руках и строго спросил:
-Это что ещё за шутки?
-Какие шутки? – возмутилась  Анютка. – Там смешинки. Их только не видно. Домой придёшь, водички нальёшь и выпьешь. Только всю водичку. До капельки. Понял? Или с тобой пойти и всё показать? Там мои смешинки и мамины. Она вчера две-три смешинки опустила в бутылку. Ей лучше стало.
-Да ладно! Сам справлюсь как-нибудь с вашими смешинками! Давай лучше в шашки поиграем. В шашки умеешь играть?
-Конечно, умею! Меня тётя Маша научила. Она, когда устаёт от меня, то предлагает в шашки поиграть, чтобы отдохнуть. Ноги-то старенькие, быстро устают. А у тебя, дядя Миша, тоже старенькие ножки?
-Да нет, пока не жалуюсь. Тогда давай в мяч поиграем, я его нашёл вчера. Так они и играли до самого обеда, а тётя Маша сидела на соседней скамейке и наблюдала за ними. Она уже знала от соседки, что Михаил Иванович переехал сюда недавно, сменив квартиру. Не смог жить в своей старой после того, как в аварии погибли его жена и дочь. Наконец, Михаил Иванович подвёл Анютку к тёте Маше и сказал, отдуваясь:
-Загоняла меня совсем. Пойду домой смешинки твои принимать.
-А ты меня не обманешь? – с подозрением уставилась на него девчонка. - Дай пречестное слово, что примешь смешинки как следует.
-Даю!
-Нет, не так. Говори: даю пречестное слово, что приму смешинки.
-Даю пречестное слово, что приму смешинки.
-Если обманешь, я сразу узнаю! – пригрозила мне Анютка.
-А как? – заинтересовался я.
-Улыбаться не будешь, значит, не принимал смешинки. А ещё совесть будет мучить. День и ночь зудеть над ухом, как муха, будет: «Зачем обманул такую хорошую девочку, которая хотела тебе добра?»
-Нет! Что ты! Я тебя никогда не обману! – торжественно сказал Михаил Иванович.
-До завтра! – крикнула Анютка и понеслась к своему подъезду. Тётя Маша улыбнулась:
-Ох, и выдумщица! Она меня этими смешинками уже закормила. Только загрущу, она мне на следующий день уже бутылку несёт. А ведь помогает! - И засмеялась.
   Михаил Иванович вошёл в свою квартиру уже не с таким тяжёлым чувством, что он остался один на всём белом свете. Посмотрел на бутылку, хотел отбросить её, но вспомнил своё «пречестное» слово, налил до краёв и выпил. А потом вдруг улыбнулся:
-Вот старый дурак! Глупостями занимаюсь. Поужинал, посмотрел новости по телевизору, лёг и как-то незаметно уснул, проспав до утра. И даже снов не видел, кажется.
   Утром позавтракал и побежал в магазин – давно такой прыти в себе не наблюдал.  Купил шоколадку большую для Анютки и коробку конфет для тёти Маши и припустил к знакомой скамейке, где, наверное, ждали уже его новые знакомые. Издалека увидел задорные «хвостики» и улыбнулся, не замечая ещё своей улыбки. Зато Анютка его улыбку заметила сразу и заверещала от радости:
-Вижу, что сдержал своё пречестное слово! Хорошо. Я тебя уже немного вылечила смешинками! Ты улыбаешься! Значит, смешинки куда надо попали. А скоро смеяться будешь. Я тебе ещё одну бутылку со смешинками принесла.  Я тоже улыбаюсь: маме полегче стало. Михаил Иванович с удивлением почувствовал, что улыбается уже по-настоящему, а не по обязанности.
-А я вам конфет принёс. Где же тётя Маша?
-Мы сейчас к ней пойдём чай пить. Она сказала, чтобы мы вместе пришли чай пить. С булочками. А, когда мамочка совсем поправится, я тебя с ней познакомлю.
-Анютка, а как же вы со своей мамой смешинки в бутылку загоняете?
-А никак! Мы просто открываем бутылку, много смеёмся. И смешинки сами прыгают в бутылку. Они сами так захотели, чтобы я ими грустных людей лечила.
-Видать, весёлая у тебя мама?
-Ой, весёлая-превесёлая! Это она меня научила смешинки в бутылку собирать, чтобы я до вечера не грустила, пока она на работе.
       Михаил Иванович взял Анютку за ручку, и они пошли пить чай.