Глава 6 Ночные гости

   Иохим, как и прежде, ежедневно ходил в храм, молился и ждал. Ждать предстояло долго, более двадцати дней, пока Луна, пройдя цикл, и наберет полную силу. И еще он сделал тайную метку на тропе к пещере, на тот случай, если посетители придут раньше. Каждый день он проверял метку, но ее никто не нарушал. А вскоре прибыли паломники, как всегда числом двенадцать, как было оговорено с бусманами. Паломников сопровождали два конных воина-бусмана. Паломники расположились на площадке около храма, потом все вместе, оставив пожитки, направились к храму, стали на колени и начали усердно молиться. Затем они вошли в храм и продолжили молитвы. Иохим ждал, пока они закончат, он не имел права подойти к ним, ни в храме, ни перед храмом во время молитвы, ибо стал бы тринадцатым, а это число, пятое по счету в длинном ряду, простых чисел, было почитаемо амеями. Ромбиды почитали число двенадцать. Лишь поздним вечером, после заката, он смог подойти к единоверцам. Он приветствовал их и присел к маленькому костерку, на котором паломники готовили похлебку. Воины на время покинули паломников, уехали в поселок, где амеи, как данники, обязаны были кормить их и предоставить ночлег. Паломники расспросили Иохима о его схиме, и он ответил, что Святейший наложил на него обет, жить вблизи храма, постигать святой экстаз и ждать божьего знака. И еще Святейший наказал ему с каждой партией паломников, с которыми он здесь встретится, слать ему письмо, где подробно описывать все пришедшие к Иохиму знамения, дабы Святейший сам определил, закончен ли обет. Поэтому Иохим просил паломников взять его письмо, которое он им завтра принесет. Старшина паломников сказал, что да, накануне отъезда кардинал говорил ему об этом. И еще спросил, какие знамения видел Иохим. На что Иохим ответил, что не он один, но весь поселок амеев видел ночью в храме свет, только амеи считают этот свет дьявольским, он же, наоборот, считает его Божьим знаком. И еще спросил старшина, не Иохим ли подметает пол в храме. На что Иохим ответил, что в этом нет нужды, храм Ионы, хотя и оставлен прежними служителями, навеки чист жертвою святого. Ответ удовлетворил старшину, но вопрос задал молодой любопытный паломник, который спросил, почему же жертва Святого Ионы только чистит храм, но не спасла один купол  от разрушения и не сохранила на целом знак святого ромба. Иохим уже был готов вступить в долгую схоластическую дискуссию, но старшина прицыкнул на молодого и влепил ему хлесткий подзатыльник. Последний аргумент вполне убедил любопытного паломника.

   Через два дня паломники покинули храм и двинулись дальше, в сторону портового города, откуда намеревались на попутном корабле вернуться домой. Иохим вручил старшине письмо, в котором подробно описал храм, его чудесный свет, виденный им однажды, также написал, что он вполне здоров и готов исполнить обет до конца. Шифром же, который знали лишь посвященные, написал: «Здесь есть тайный вход через пещеру буду ждать гостей в полнолуние». Паломники ушли, Иохим остался.
Он также весь день проводил в храме и около него, тщательно осмотрел всю прилегающую территорию и выбрал место для наблюдения за пещерой. У храма он проводил время с утра, до позднего вечера, потом уходил в поселок. Начать круглосуточное наблюдение он решил за три дня до полнолуния. Место для наблюдения он выбрал среди колючего кустарника. В этих зарослях был большой плоский камень,  незакрытый колючими ветками, его Иохим обнаружил сверху, с берегового уступа. Добраться к камню, не вырубая кустарник,  можно было только с противоположной от пещеры стены расселины. От пещеры камень находился не более чем в тридцати шагах, чтобы видеть пещеру и стену с тропой Иохим должен был встать на колени, тогда его голову скрывали ветки, хотя сам он сквозь них мог видеть, если же он вставал на камне в полный рост, его могли заметить. Сидящего или лежащего на камне, его могли видеть только сверху, с обрыва, но это расстояние было не менее двухсот шагов, и ночью его нельзя было разглядеть, днем же от возможных соглядатаев он решил укрываться старой циновкой. Он сделал из циновки что-то наподобие шалаша, закрыв им половину камня, и поднялся наверх. Присмотрелся внимательно: циновка на фоне камня почти не выделялась. Теперь на камне его могли видеть только птицы.
За неделю до намеченного срока случилась песчаная буря. Она длилась два дня, и Иохим стал опасаться, что она может нарушить все планы. Но буря утихла, и на следующее утро Иохим опять отправился к храму. Зайдя вовнутрь, он увидел,  на полу, засыпанном песком, массу следов, они пересекали пол в разных направлениях и несколькими цепочками тянулись по периметру. Иохим испугался, что опоздал, и тайные посетители уже проникли в подземелье, но, присмотревшись внимательно, понял, что это его собственные следы, оставленные на гранитном полу еще до бури. Это была еще одна загадка. Он пошел по своим старым следам, потом ногой разгреб песок до полированного гранита, и тут началось нечто странное, лунка стала разрастаться сама по себе, песок потрескивал, а подошвы Иохима стало покалывать, а потом просто жечь. Он поспешил наружу, и на каждом его следе образовывались лунки, расширялись, соединялись друг с другом, а песок волнами отдавливался к выходу. Через полчаса весь песок вытек из храма, смешался с наружным песком, и о недавнем чудесном событии напоминал только пологий песчаный холмик перед входом, но и он к концу дня полностью сравнялся.

   Итак, Иохим стал свидетелем двух загадочных явлений и одной тайны, тайна была главной, разгадав тайну, можно было решить и загадки.
Накануне назначенного срока Иохим сказал хозяину каморки, которую снимал, что на несколько дней уходит в портовый город на встречу с единоверцами, и пойдет он вечером, чтобы идти по ночной прохладе.  На закате он вышел из поселка, спустился на берег и пошагал. С собой он взял несколько лепешек и тыкву с водой. Когда стемнело, он поднялся на береговой уступ, обошел  поселок со стороны пустыни и направился к храму. Светила почти полная Луна, и небо было безоблачно. Он легко спустился в расселину и добрался до своей площадки.

   Он принял позу долгого дозора, скрестив под собой ноги, и замер. Глаза его были полузакрыты, дыхание редким и поверхностным, сердце билось с большими промежутками.  Он почти спал. Но полузакрытые глаза его все видели, а уши слышали, даже малейшие шорохи. Эти шорохи сильно мешали ему, потому что нарушали экстаз. Мозг просыпался, и он осознанно воспринимал суетливые движения мыши, шуршание насекомых, рост травинок. Он постепенно исключал все эти звуки и близко к утру впал в экстаз. Ночная прохлада сменилась дневной жарой, с ней пришли дневные звуки: плески и шипенье морских волн, крики птиц, свист сусликов. И эти звуки несколько раз пробуждали его, и опять он осознанно исключал их из восприятия. Полностью он очнулся, когда солнце погрузилось в море. Не меняя позы, он пошевелил остывшими мышцами, напряг и расслабил их, потом съел лепешку и выпил два глотка воды.  Когда полностью стемнело, опять впал в экстаз.

   Уже за полночь, когда луна почти достигла зенита, он очнулся. Пробудившись, не сразу понял, что послужило причиной, и вдруг, явственно услыхал всплески, плеск весел. Он не видел лодки, но слышал ее, она была где-то за уступом расселины. Потом шорох камней, когда она приткнулась к берегу, и шорох камней, от ступавших по ним ног. Скоро он увидел человека, который дошел до конца тропы и повернул обратно. Человек был крупным, в движениях и повадке его узнавался воин. Скоро в расселину вошли цепочкой пять человек. Впереди шел воин, уже приходивший накануне, за ним еще трое, и замыкал шествие второй воин. Средним в цепочке был старик, шел медленно, и шедший следом за ним человек периодически поддерживал его под локоть. Скоро все пятеро остановились перед кустарником у стены. Первый воин посадил старика к себе на спину и с ним поднялся на скальную тропу, за ним двинулись еще двое, а последний воин остался внизу. В лунном свете Иохим хорошо разглядел всех. Все пятеро были в халатах, подпоясанных кушаками, у воина за кушак был заткнут меч, двое шедших за ним, несли за спиной торбы, а у воина, оставшегося внизу, кроме меча были лук и колчан со стрелами. Воин со стариком и двое с торбами прошли стену и скрылись в пещере. Прошло довольно много времени, прежде чем  из пещеры вышли двое, это тоже были воины, и тоже довольно крупные, но двигались они медленно. Внизу они встретились с оставшимся воином, и один сказал:
- Ступай, все спокойно и на земле и под землей. Слава Богу Единому.
- Слава  Единому, - ответил тот и поднялся на скальную тропу.
Иохим проводил взглядом  воина и стал следить за вышедшими из пещеры, которые пошли вниз, к берегу.  Иохим следил за ними, пока они не скрылись за поворотом.  «Эти двое были в пещере, были довольно долго. Неужели весь лунный цикл? - подумал Иохим. – Тогда понятно, почему они так утомлены. А утомленный страж – слабый страж».
Через некоторое время он услыхал шорох сталкиваемой в воду лодки, а затем плеск весел.

   Иохим переждал некоторое время, прислушиваясь, не остался ли кто на берегу. Потом первым его желанием было двинуться в пещеру и проследить, куда ушла группа и чем они сейчас заняты. Но прибывшие останутся в пещере несколько дней, два дня до полнолуния обязательно, в этом он не сомневался, прежде всего, надо было проследить за лодкой. Он покинул свой камень и поднялся на береговой уступ.
Лодка уходила в сторону портового города, но по широкой дуге огибая то место на берегу, где стоял поселок. В лодке были двое, те самые воины, которые накануне покинули пещеру. Они гребли вяло, просто гладили воду, и лодка двигалась еле-еле. Иохим подумал, что так они вряд ли доберутся в город к утру, а может и к вечеру. Он уже собрался спуститься в свое укрытие, как заметил на горизонте пятно света и через какое-то время стал различать фелюгу. Фелюга шла навстречу лодке и шла быстро. Вскоре Иохим смог разглядеть, что в фелюге десять гребцов, по пять с каждой стороны, и кормчий. Длинные весла размеренно опускались в воду, вода, встревоженная веслами, светилась и тусклым коротким шлейфом тянулась за фелюгой. Скоро лодки встретились, воины пересели в фелюгу, лодку кормой принайтовали к корме фелюги, и фелюга двинулась в обратную сторону, в сторону города. Через полчаса Иохим видел лишь точку светящейся воды, но и она скоро пропала. Он еще некоторое время посидел на уступе и спустился к своему камню. Теперь он должен был дождаться, пока прибывшие ни покинут подземелья.

   Через ночь наступило полнолуние. Небо было чистым, и ночь очень светлой. Иохим очнулся, когда белый круг поднялся над береговым уступом. Было так светло, что Иохим видел не только контуры, но даже белесовато-зеленый цвет листьев кустарника.  И было очень тихо, непривычно тихо, молчали даже насекомые. Неясная тревога овладела рыцарем, с каждой минутой она усиливалась и в какой-то момент перешла в страх, страх подспудный, непонятный, заставляющий человека вскочить, бежать и вопить. Усилием воли он подавил растущую панику и попытался понять, в чем причина. Причины не было. Вернее, она была, была где-то сзади. Иохим обернулся, с трудом, потому что тело еще не полностью вышло из сна, и увидел яркий белый круг луны. Он знал, что в полнолуние некоторые люди подвержены психозу, но за собой такого не помнил. Он повернулся и стал смотреть на луну. Яркий белый круг притягивал и удерживал его. Он смотрел долго, пока от неудобства позы тело ни напомнило о себе, заболели шея и плечи. Вернулся в прежнюю позу долгого дозора, попытался впасть в транс, но никак не мог, не помогали ни дыхание, ни контролируемый пульс. Он постепенно придерживал сердце, и уже впадал в чуткий сон долгого дозора, как сердце вырывалось из его воли, начинало учащенно биться, и он терял желанное состояние и возвращался в тревожное бодрствование. Это было плохо, потому что в бодрствовании не сохранить сил, а сколько еще придется ждать, ночь, две, или три, он не знал. Вспомнил о пище и воде, заставил себя съесть лепешку и выпить воды из тыквы. Вода в тыкве заглохла, и, когда он открыл пробку, обдала его гнилым запахом, поэтому прежде, чем выпить, он помолился над ней и попросил помочь в его тревоге. После этого тело успокоилось, и он вошел в транс.

   И пришел сон. Бог в виде туманного облака повис перед ним и сказал:
- Ты на верном пути, рыцарь, здесь мой Завет. Укрепи дух и тело, тебе предстоят испытания.
- Я готов, о, Господи, на любые испытания, - ответил Иохим, - благодарю, Тебя, Господи, что ты удостоил меня своим знаком.
И тут Иохим ощутил великое блаженство, как будто все уже исполнено и исполнено во славу Божию, и в душе Иохима поселились покой и благодать. Но тут облако сгустилось, и Иохим увидел Бога, он был велик и несуразен. Длинное вислое тело Бога облекал железный скелет, на большой голове висели длинные железные уши, а нижняя часть носа и рот были закрытой железной полумаской наподобие трубы, которая опускалась вниз. И только большие глаза Бога были кротки и печальны. Иохим ужаснулся, что не принимает облик Бога, и ждал неминуемой кары за свои мысли, но случилось другое. Иохим увидел себя стоящего на коленях, павшего ниц среди большой толпы полуголых, прикрытых шкурами людей. Перед ними стоит Бог в своем железном скелете, и глаза его сверкают гневом. На площадке между Богом и людьми большой плоский камень – алтарь, а на нем двенадцать убитых детей, шесть мальчиков и шесть девочек, это жертвы для Бога. У ног Бога преклоненный жрец, он дрожит и поскуливает. Громовым голосом Бог вопрошает жреца:
- Зачем ты убил моих детей?!!!
- Я боялся опоздать, Тебя так долго не было, - отвечает жрец, - я хотел в пламени огня сам отправить их к тебе на небо.
- Я учил тебя  следить время, разве календарь уже показал назначенный срок?! Разве звезда Тельца ушла за третий камень, или камень сдвинулся с места?!!! Отвечай!
- Твой камень незыблем, и звезда только сейчас повиснет над ним…
- Зачем же ты убил моих детей? Я только просил собрать их, - голос Бога стихает, в нем великая скорбь.
Молчит жрец, только изредка поскуливает.
- Ученик, где ученик? – спрашивает Бог.
Из толпы поднимается мальчик, отрок, почти юноша. Он хорошо сложен и красив лицом. Тело его, прикрытое по чреслам шкурой, подрагивает. Он приближается к богу и падает ниц.
- Встань,- говорит Бог. – Я возьму тебя в кулу, в учение, потом ты станешь моим наместником в племени. А ты. – Бог обращается к жрецу, - умрешь! Ты извратил мой наказ, убил моих детей.
Бог поднимает руку, и молния пронзает жреца, через миг остается горстка пепла. Племя замирает, не слышно ни шороха, ни дыхания.
- Жизнь священна, - говорит Бог, обращаясь к племени. – Никто не имеет права отнимать жизнь. А жизнь детей священна вдвойне. Берегите и чтите своих детей, они будут, когда вас не станет.
Бог и ученик уходят, вскоре с ревом и грохотом в небо взмывает огненная колесница и яркой точкой удаляется в сторону луны. Но даже сквозь грохот колесницы проступает шепот:
- Ему мало двенадцати, он забрал тринадцатого… и никто не возвращался… А сам убил жреца, а он был заклинателем духа охоты, и удача всегда сопутствовала нам…

   Иохим очнулся, времени прошло немного, это он определил по положению луны, она не прошла и четверти небосвода. Недавнее видение очень смутило его, служба в тайном дозоре давно убедила, у всех явлений есть причина, а в самых непонятных явлениях чаще всего повинны люди. Но к недавнему видению люди непричастны. И почему Бог явился в столь странном образе? Ликомазы, которые пишут Бога, всегда изображают его могучим и прекрасным, и в писании сказано, что люди созданы Богом по образу и подобию его. И ликомазы клянутся, что Бог являлся им таким, как они его рисуют. Почему же виденный только что образ столь странен? И он совсем не могуч, и не прекрасен. Хотя нет, могуч, ему подвластна молния. Но прекрасен ли? Иохим решил не думать об этом, потому что в душе поднялся суеверный страх. Прежде всего, надо ждать и дождаться тех, кто ушел в подземелье. И Бог сказал, что Завет его здесь. Надо добраться до Завета, а для этого надо сохранить силы, надо впасть в транс. Он опять помолился над водой и выпил глоток, через несколько минут уже сидел неподвижно, обратив внутреннюю энергию на себя и оставив наружу только слух.
И был день, и была ночь.

   А через сутки сменилась погода. Иохим очнулся от сырости, в воздухе висел туман и моросил мелкий дождь. Было темно, смутно просматривались лишь ближайшие ветки кустарника, входа в пещеру было не разглядеть, к тому же в тумане, как в вате, гасли звуки, плотно висел тихий шорох капель.  Иохим забеспокоился, в такой ситуации гости могли покинуть подземелье, и он мог это пропустить, сидеть на старом месте теряло смысл. Провел рукой по камню, в его западинах и выемках уже скопилась вода, значит, дождь шел уже давно, не менее часа. Надо было идти к тропе и затаиться рядом. Иохим покинул свое укрытие и, держась вблизи зарослей, подобрался к тропе. Здесь он накинул на себя циновку и затаился. В этой ситуации впадать в транс нельзя, надо постоянно быть начеку.
Время шло, также моросил дождь, периодически Иохима охватывал озноб, и он подавлял его силой воли. Потом его начинало клонить в сон, и он опять мысленно взбадривал себя и ждал.
Они появились как призраки, два воина,  и остановились в двух  шагах от него. Один сказал:
- По склизлым камням идти ненадежно, мы-то пройдем, как они понесут старика…
- Ты слишком непочтительно называешь Избранного, - ответил второй.
- Я почитаю Избранного как все в нашей касте, я беспокоюсь о его здоровье, он слишком стар…
После этого разговор прекратился, и воины поднялись на скальную тропу. Иохим напряг слух, чтобы проследить, как они пойдут, но ничего не расслышал, звуки их шагов растворились в шорохе капель. Но теперь, он был уверен, должны пройти те, кто сейчас в подземелье. Он передвинулся на пару шагов в сторону от тропы, чтобы его ненароком не задели.
 
   Они появились, как и рассчитывал,  где-то через полчаса. Первым спустился воин, за ним второй, несуразно большой и будто горбатый, Иохим удивился, но потом понял: у второго на спине старик, просто они укрыты одной накидкой. Последними спустились двое с торбами. Цепочкой все они двинулись вниз к морю.  Еще с полчаса Иохим  сидел под своей циновкой вслушиваясь и вглядываясь, хотя не слышал ничего, кроме дождя, и не видел далее пяти шагов от себя. Когда забрезжил мутный рассвет, Иохим решил возвращаться в поселок, но передумал, он поднялся в пещеру и, найдя ровное место на полу, лег спать. Подстелил под себя циновку, а одежду снял с тела и накрылся ею как одеялом. Он не опасался, что его обнаружат, к тому же он слишком устал.

   Проснулся в полной темноте и с ощущением голода. Одежда, которой он укрылся, просохла, и он с удовольствием оделся в сухое. Он не знал, сколько прошло времени, это следовало определить прежде всего. Направился к выходу и скоро увидел ранее вечернее небо, значит, он проспал весь день. Небо было ясным, на нем уже горели первые звезды. Он вышел на скальную тропу, она была абсолютно сухой, значит, день был жарким. Возвращаться в поселок сейчас не имело смысла, это означало бы, что он возвращался жарким днем. Он спустился в расселину и вернулся на свой камень.  Съел оставшуюся лепешку, но вода в тыкве обдала его таким гнилым запахом, что он не решился даже очистить ее молитвой. После дождя вода должна была сохраниться где-нибудь в расселине, и он стал искать ее. Обнаружил в маленькой западине под своим большим камнем. Сначала никак не мог дотянуться до лужицы, мешали соседние  камни, пришлось их разбирать. Напившись, приподнял голову и на плоскости камня увидел детей, принесенных в жертву. Видение длилось секунду, не более, но это было то же видение, что и позапрошлой ночью, и главное, камень, это он был жертвенным алтарем.  В безотчетном страхе Иохим попятился, но тут же в спину уперлись колючки кустарника, и он устыдился своего страха. Не пристало рыцарю тайного дозора пугаться видений, надо было выяснить их причину. Поднялся на свой камень, принял позу размышления – ноги подвернуты под себя, локти на коленях, подбородок на ладонях, и стал думать.

   То, что детей приносили в жертву Богам, известно из истории Древнего царства. Возможно, что камень, на котором он сидит, был жертвенным алтарем, и души, принесенных в жертву, иногда его посещают. Хотя Бог был против этих жертв, ему были нужны живые дети. Но люди упрекали Бога, и наверно, не всегда ему повиновались, так было в видении.  И  зачем Богу  дети?  И отрока он взял с собой, в учение. Значит, он отбирал детей, чтобы учить, чтобы из диких охотников сделать… В кого их выучить?  С тех пор люди научились выращивать хлеб, строить дома и храмы, выплавлять и ковать железо. Значит, этому он их и учил.
Долго сидел Иохим в позе размышления, много дум прошло за ночь в его голове. В итоге он пришел к тому, что Бог оставил в Завете именно то, чему не успел научить. А это означало, что Бог умер.