Карандаши

 Мне подарили цветные карандаши. Не простую коробку, как у нас в сельмаге, а «настоящую». Мамина московская тётка сунула их при прощании у вагона, чтоб мне в поезде было чем заниматься. Тётя Мария ошиблась. Она не знала характер моей мамы. Как только тронулся поезд, карандаши мама отобрала. Мотивируя тем, что я балуюсь ими, а они нужны для рисования в альбоме. Мама была непререкаемым авторитетом для меня. Я безропотно отдала ей коробку.
 Но карандаши были такие красивые, такие яркие, что я тихонько попросила их у мамы «просто подержать». Хитрая мама строго сказала, что подержать даст при условии, если я буду «как шёлковая». Это значило то, что мои истерики в расчёт не берутся, кушать то, что мама даст, а не то, что мне «приспичит», людям в глаза не лезть, а сидеть на полке у окна, горшка нет, проситься вовремя, если что надо, спросить у мамы на ушко. Вот такая требовательная у меня была мама. Особенно в поездках. Слов на ветер она не бросала, не била, но её «нет» было железным.
 Получив коробку назад, я забыла обо всём на свете. Восемнадцать карандашей, один другого краше, выстроились в ряд, как розы на маминой клумбе. Я их складывала, собирала, нюхала, лизала, любовалась. Одним словом, жила ими. Надо же сказать, что карандаши в то время продавались не заточенными! Поэтому мама подогревала мой интерес к ним, обещая дома поточить карандаши вместе с папой. Короче, рисовать меня приучили строго в альбоме, чтоб стенки «не мазала».
 Однажды я рисовала свадьбу. На листе бумаги она была такой красочной, что я радовалась и всё время дёргала маму, чтоб посмотрела. В переводе на детский язык это означало похвалить. Обычно мама, мельком глянув на мои каракули, лицемерно восклицала, как хорошо, какая я молодец. Но в тот день мама вдруг сердито сказала, что не хочет смотреть на мою работу, что ей надоело меня учить красиво рисовать. Я критически рассматриваю свой рисунок: другая сторона улицы, зелёный в цветах луг, нарядная невеста в венке с разноцветными лентами. Мамин голос: «И смотреть не буду каряки».
 Вдруг я вижу свой рисунок глазами мамы, то есть глазами взрослого человека: якобы невеста с выпученными, да ещё разного размера глазами, раскрыв рот в якобы улыбке, держит якобы руками-линиями якобы рушник. Несколько времени пребываю в шоке, ибо такое не рисовала! Мне такой рисунок не нравится! Я твёрдо говорю вслух сама себе: «Нет»! И тут же вижу прежний цветной луг с прекрасной невестой в красивом венке.
 Откуда он взялся, этот взрослый  взгляд? Рисунок хоть сейчас могу повторить. Так начинают рисовать все детки такого возраста. Этот случай мне напомнила история с Юлиной работой. Когда на занятиях по рисованию я поправила её рисунок, она заплакала. Меня как огнём опалило! Я мгновенно вспомнила свою «невесту», и с тех пор не забываю, что дети видят мир по-другому.
 И слава Богу!