Мистика Отель

Круглое перекати-поле, подхваченное ветром, подпрыгнуло на кочке и пролетев пару метров, с маху ударилось о массивную дверь отеля, остановилось на мгновение, будто выбирая направление, развернулось и покатилось дальше вдоль улицы между невысокими деревянными домами.

Двухэтажное невзрачное здание с яркой вывеской стояло посреди центральной улицы, свет виден был только в двух окнах вестибюля, в остальных была темнота. Высоко в небе мчались тучи, подгоняемые временем; их рваные тени, быстро бежали по улицам города, сначала по крышам, потом по дорогам, затем снова взбирались на крыши домов, перепрыгивая с одной постройки на другую.

У входа в отель стоял пастор, его черная мантия развевалась от сильного ветра, правой рукой он придерживал круглую шляпу, которую, резкими порывами чуть не срывало с седой уже головы. В левой руке его находился небольшой коричневый саквояж.

Преподобный отец толкнул крепким плечом дверь и чуть было не ввалился внутрь гостиницы, потеряв равновесие. Дверь заведения с легкостью расступилась перед его натиском, впустив неожиданного странника в свое убежище. Священнослужитель вошел, и сделав пару шагов, поставил на круглый дубовый стол свою ношу. Отряхнув одеяние от пыли, он огляделся по сторонам.

За довольно высокой стойкой стоял мужчина лет сорока-сорока пяти. Смуглый, с гладко зализанными назад черными волосами; острые, тонкие усы подчеркивали изящность и тонкость его натуры. Администратор был одет в темно-коричневый фрак и светлую рубашку, взор его был устремлен на нового постояльца.

Окинув проницательным взглядом вновь прибывшего, он как-то хищно ухмыльнулся, довольный своими умозаключениями, а может и видом вечернего гостя. Правая рука его с перстнем на среднем пальце в виде совы, лежала на стойке, как-то странно застучали пальцы по деревянному покрытию, словно наигрывая незамысловатую мелодию на фортепиано. Глаза недобро вспыхнули, а может, это показалось пастору в вечернем полумраке заведения.

— Добрый вечер, святой отец! — проговорил громким и четким голосом хозяин заведения.

— Добрыййй! сын мой... — ответил нараспев священнослужитель.

— Хотите у нас переночевать? — уточнил, галантно улыбнувшись, администратор.

— Видимо, придется, — сняв шляпу и отряхивая ее, проговорил священник, взглянув на последнего и продолжил, — непогода застала врасплох, надо перевести дух.

— О, тогда вы точно по адресу обратились, — осклабился управленец.

— Охотно верю, — ответил немолодой уже пастор и положил шляпу на стол, говоря этим жестом, что разговор окончен, и он хотел бы уже наконец отдохнуть.

Номер...
Будто, прочитав его мысли, администратор поднял ладонь и раскрыл ее вниз, в зажатых пальцах висели ключи с большим позолоченным номером 44, они медленно кружились, поблескивая от колышущегося пламени рядом стоящей свечи...

Надев шляпу и сделав несколько шагов, пастор взял ключи из рук управляющего и пристально посмотрел ему в глаза. Тот, не произнеся ни слова, указал священнослужителю направление комнаты взглядом, в освещенный несколькими свечами проход. Невысоко подбросив и поймав в руке ключи, постоялец направился в длинный коридор, полы его рясы развевались от быстрых шагов.

Остановившись у двери с номером 44, святой отец, вставил ключ в скважину и провернул его дважды, замок щелкнул, и дверь частично с легким скрипом распахнулась, вероятно, от гулявшего по отелю сквозняка. Приоткрыв дверь до конца, усталый путник шагнул в темную комнату.

Владелец гостиницы, проводив взглядом нового посетителя до двери, как-то неестественно выгнул шею и хрустнул ею, немного поведя плечами при этом, затем принялся за свои бумажные дела. За стойкой
на его столе у горящей свечи, лежал странный медальон с кричащим ликом демона, заключенном в пятиконечную звезду. Отблески огня свечи гуляли по жесткому лику зловещего талисмана...

Сквозь открытый дверной проем пастор увидел комод, стоящий справа у входа в комнату, на нем стоял канделябр с двумя свечами из трех возможных, рядом лежали спички. Праведник взял коробку, и чиркнув спичкой, зажег обе свечи, комната осветилась сначала маленьким тусклым светом, затем все более ярким, пока, наконец, не озарилась вся целиком. Она, к слову, надо сказать, была достаточно хорошо и со вкусом обставлена. Два больших мягких кресла стояли по углам комнаты, по обе стороны кровати находились тумбы на небольших резных ножках, блеклые круглые ручки выдвижных ящиков отчетливо выделялись на фоне остальной мебели.

Между двумя креслами, над низким письменным столом, обрамленный в прямоугольный широкий багет, висел портрет темноволосой красивой женщины. Приятные, мягкие черты лица ее чудесным образом гармонировали с общей атмосферой комнаты и без остатка вписывались в нее. Бархатное фиолетовое платье, подчеркивало стройность стана молодой особы и очевидную манеру держаться, посему видно было, что изображенная дама была из знатного общества.

Подойдя ближе к картине, святой отец с удовольствием рассматривал удивительной красоты женщину, затем, вспомнив, что до сей поры держит в руках саквояж, поставил его на пол рядом с ножкой письменного стола. Развернулся, и дойдя до постели, сел. Задрал сначала одну ногу, кряхтя, снял штиблет, затем вторую.

Разувшись, с наслаждением лег на постель и вытянул ноги, но только он собрался предаться охватившему его блаженству, как в дверь постучали. Горничная принесла ужин, пухлый графин темного вина, кусок буженины, несколько вареных картофелин и хороший ломоть сыра с тремя кусками белого хлеба. Святой отец с нескрываемым раздражением поднимался с постели, но темное игристое вино и приятный запах свежеиспеченного хлеба, немного смягчили его гнев на милость.

Ночь
Окончив с вечерней трапезой и допив последний бокал вина, пастор, немного осовев, прилег на кровать. В голове его приятно шумело, тихо постукивал накрапывающий дождик в окно, немолодое уже тело расслабилось в мягкой перине. Капли дождя, потихоньку бившие в стекло, стучали все тише и тише. Святой отец задремал, его раскатистое похрапывание доносилось до вестибюля.

Управленец посмотрел в коридор, откуда доносился богатырский храп, ухмыльнулся, и поставив длинное перо в чернильницу, будто жирную точку в каком-то сюжете, задул свечу. В парадной стало темно, в двух окнах, через, которые пробивался тусклый свет, погоняемые ветром метались тени деревьев, иногда их ветви касались стекла. Мужчина шагнул в темный коридор и отправился спать.

Преподобный, утомленный насыщенным днем и не менее насыщенным ужином, сладко спал. Его пухлые щеки миролюбиво тряслись от громкого храпа, на устах сияла улыбка. Святому отцу снился дивный сон, он танцевал в окружении чудесных дев, какой-то странный человек играл на свирели. Ноги сами несли его в пляс, и поддавшись всеобщему восторгу, пастор, хохотал, и изливался в безудержном веселье, остановиться он уже не мог. Грузное тело его немного подрагивало на кровати, словно пытаясь пуститься в танец и наяву...

В темноте кто-то тихо улыбнулся, послышался легкий шорох платья. Над спящим человеком стояла высокая и стройная фигура, ее силуэт очерчивал бледный свет окна. Платье зашуршало сильнее, и женщина, присев на край постели, наклонилась над спящим. Ее тонкая рука в длинном рукаве скользнула по груди пастора, дойдя до подбородка, пальцы остановились на пухлых губах его. Преподобный, сладострастно содрогнулся во сне.

Ему снилось, будто одна из танцующих дев приблизилась к нему, ее распущенные черные волосы спускались на открытые плечи, темно-голубые глаза влекли его, а алые губы что-то шептали. Она подошла ближе и прильнула к нему, испепеляюще, поцеловав его в губы. Поцелуй пронзил пастора, он широко открыл глаза в ночи...

Во мраке комнаты над ним склонилась та самая женщина из его сна и та же самая, которая была изображена на картине, висевшей на стене. Святой отец с ужасом понял это. Но ее глубокие и вместе с тем выразительные глаза манили и властвовали над ним, женщина тонко улыбнулась и жарко коснулась его губ. На грани сна и реальности, балансируя на краю здравого смысла и невозможности происходящего, священнослужитель отдался во власть уносящей его страсти и блаженству.

P.S. Солнечный свет пробивался в окно, падая на низенький письменный стол и стоящий рядом с ним саквояж. Дверь открылась, и в нее вошел управляющий отеля, он быстро окинул комнату взглядом, удовлетворенно мотнул головой, подошел к саквояжу, взял его и, взглянув на портрет висящий на стене, понимающе улыбнулся. Затем почтительно поклонился ему, развернулся и вышел вон из пустой комнаты. Ключ в замке дважды провернулся, и замок защелкнулся.

На стене в тени комнаты висел портрет красивой темноволосой женщины, сидевшей в бархатном фиолетовом платье на открытой веранде, она мило улыбалась, в ее изящных тонких руках была алая распустившаяся роза...