Там, где миру конец... Часть 1

Часть 1. «Мёртвая хватка»

«Всё началось в сентябре 1914 года, мы подошли к русской крепости Осовец. Наша 8-я армия уже к 21 сентября оттеснила русские оборонительные ряды и начала артиллерийский обстрел крепости. Мы знали, что крепость защищает всего один полк при поддержке двух артиллерийских дивизионов. Тогда мы отправили к русским посыльного. Его встретила целая делегация во главе с генералом Шульманом.

– Немецкое командование, ценя ваш героизм, предлагает вам отступить и сдать крепость.
– Это почему мы должны её сдать? – поинтересовался комендант.
– Нами заняты главные позиции, ваша крепость у нас как на ладони, мы не хотим лишних жертв, вы настоящие солдаты, и за это мы готовы предоставить вам жизнь.
– Вы близко подошли, но над крепостью ещё реет русский флаг, и снимать мы его не намерены.
– Боюсь, тогда нам придётся взять крепость штурмом.
– Попробуйте.
– Вы всё равно не сможете её защитить, это бессмысленно.
– Мы будем защищать её столько, сколько сочтём нужным.
– Тогда вы все умрёте.
– Что ж, в этом случае мы будем защищать крепость мёртвыми.
– Посмотрим, генерал Шульман, насколько хватит вашей дерзости.
– Нам тоже интересно, насколько беззуб генерал Гоффманн.
– Я передам Вашу дерзость.
– Также передайте ему, что здесь не Маньчжурия, здесь Россия. И если не я, то кто-нибудь из моих подчинённых обязательно напомнит вам об этом, когда над Берлином будет висеть русское знамя.
– Вы пожалеете о своих словах.
– Не смею больше задерживать, возвращайтесь.
К стоящим военачальникам подошёл капитан:
– Ваше превосходительство, позвольте полюбопытствовать, что нужно этому немцу?
– Он хотел, чтобы мы сдали крепость.
– Нахал, я б его повесил…
– Капитан Орлов! Вы на службе! Нельзя вешать парламентёра, как бы он Вам не нравился.
– Всё равно бы повесил.
– Генерал Бржозовский, успокойте своего подчинённого, – повышая голос, произнёс комендант, – пусть лучше к штурму готовится.
– Слушаюсь готовиться к штурму, – отчеканил капитан и тут же исчез.

Отказ русских сдать крепость вызвал удивление. Крепость не представляла собой инженерного искусства. Меж фортов отсутствовали полукапониры, массивные брустверы фортов наблюдались с расстояния в восемь километров и были хорошим ориентиром для артиллерии; долговременных препятствий, не позволяющих взять крепость штурмом, не было. Кроме этого, разведка докладывала о слабой укомплектованности крепости артиллерией, которая управлялась с наблюдательных пунктов или непосредственно от орудий. Стоит также отметить, что, как казалось, вся основная ударная артиллерийская мощь крепости была как на ладони. Неграмотное расположение фортов полностью её демаскировало, нами предполагалось, что, что от этой артиллерии не стоит ждать серьёзной беды. Потому, не дожидаясь прибытия осадной артиллерии, Людендорф рекомендовал генералу Гинденбургу атаковать крепость с ходу. И мы бросились в атаку. Однако русские стояли насмерть. Их позиции были укреплены слабо, но наши потери были немалые. Раз за разом кучка русских солдат с криком «ура!» бросалась на наши штыки. Бравый офицер с шашкой в руке бросился на целую роту солдат. Он подпустил их очень близко, чтобы они не смогли убить его пулей издалека, а в ближнем бою сразить его оказалось непросто. Солдаты одновременно вонзили в него несколько штыков, но он, умело махнув шашкой, высвободился и расправился с ними. В другого офицер выстрелил шесть раз, но это его не остановило, он добежал до офицера и лишь с ним рухнул замертво. На одного мёртвого русского приходилось по десять-двенадцать мёртвых немцев. Под натиском русские начали отступать, но делали они это гораздо медленнее, чем мы предполагали.
К этому времени из Кёнигсберга подошла наша артиллерия, и мы, заняв передовые позиции перед крепостью, приостановили атаку.
– Майор Ульрих, покажите этим русским, на что способна Германская армия, – обратился ко мне Гинденбург.
– Мои шестьдесят орудий заставят русских замолчать!
– Что ж, мы предлагали им мир, они отказались.
Развернув орудия, 26 сентября мы начали канонаду. Орудия калибром 203 мм два дня без устали вспахивали оборонительные сооружения крепости. Раз за разом просвет между окуляром буссоли и крепости перекрывался землёй, поднятой разрывами. Перед крепостью не было ни одного места, куда бы не попал снаряд. Снаряды рвались и в самой крепости. Ближе к вечеру за стенами раздался сильный взрыв, я предположил, что это был пороховой склад. Крепостная артиллерия молчала, на канонаду никто не отвечал – это лишь уверяло меня в мыслях о складе. Спустя два дня я доложил, что считаю возможным повторить атаку. Русская крепость выглядела страшно, однако внутри её шла подготовка к нашему штурму. Наша разведка работала выше любых похвал, мы прекрасно знали всё, что происходит в крепости.

– Ваше превосходительство, разрешите доложить! – отчеканил поручик Лыков.
– Что у Вас?
– Немец готовит штурм.
– Это понятно без Вас, поручик! Что у нас?
– В церковь попали, но она стоит.
– Я не об этом!
– Капитан Орлов имеет план, сейчас готовится его реализовывать.
– С кем он его согласовал? Где генерал Бржозовский?
– Рядом с Орловым.
– Так заняты, что Вас прислали? Кто, в конце концов, комендант?!
– Ваше превосходительство, на войне важна каждая…
– Поручик! Я знаю, что такое война. Где они?
– У Заречного форта.
– Движемся туда.
Полевая артиллерия быстро растягивались вдоль периметра. Под тихим наблюдением генерала Бржозовского капитан Орлов легко раздавал команды.
– Господа офицеры! – громко прозвучала команда.
– Вольно, – тут же отдал команду генерал Шульман.
– Почему все здесь?
– У нас мало времени, немцы пять минут назад прекратили пальбу, ещё немного, и их батальоны бросятся на нас, – ответил Бржозовский.
– Кто разрешал сосредоточить здесь всю артиллерию?
– Немцы пойдут сюда, – не поворачиваясь в сторону коменданта, ответил капитан Орлов.
– Капитан, Вы не забываетесь?
– Я уверен в своей правоте!
– Капитан Орлов, не боитесь быть повешенным за такое самовольство?
– Слушаюсь, Ваше превосходительство, быть повешенным!
– Капитан!
– И всё-таки я прав!
– Поручик Азаров!
– Я, Ваше превосходительство!
– Что у Вас на батарее творится?
– Готовлюсь отражать немецкую атаку!
– Как вы мне надоели, господа офицеры. Дай Бог вам сил и избежать ошибки.
– Рады стараться! – громогласно крикнули офицеры.
– Генерал Бржозовский, будьте добры.
Генералы удалились. На батарее остались только личный состав и Орлов.

Сообщения нашей разведки немедленно докладывались в ставку. Мы были полностью уверены, что основные силы русских рассредоточены по периметру второго форта, и начали его обстрел. По окончании канонады, когда со стороны крепости слышались лишь стоны, наша армия пошла в атаку. Бравые немецкие солдаты наперегонки спешили поднять немецкое знамя в крепости, однако это была ошибка. Подпустив нас на близкое расстояние, русские ответили картечным огнём. Наши ударные силы были уничтожены огнём полевой артиллерии крепости. После этого русский отряд с криком «ура!» бросился в атаку. Наши войска бесстрашно скрестили свои штыки с русскими. Тут во всей красе проявил себя капитан Саблин. С бешеной скоростью он перестроил русские отряды и ударил нам во фланг. Попытка перестроиться стоила нам десятков офицеров: как только строй был развёрнут, русская артиллерия вновь ударила по нашим войскам. Это был разгром. Паника охватила часть солдат, и они побежали, русские же, вопреки нашим ожиданиям, отошли ближе к крепости. Наша артиллерия вынуждена была молчать. Расстреляв первых бегущих с поля боя, мы смогли прекратить панику, но атака была закончена. Наша попытка взять крепость штурмом с ходу полностью провалилась. Более того, мы вынуждены были отступить.
– Господин майор, как Вы объясните наш провал? – спрашивал меня Гинденбург.
– Считаю необходимым привлечь осадную артиллерию!
– Что это даст?
– Мы провели артподготовку по позициям близ крепости, однако это не дало результатов. Полагаю, русские, чувствуя наше превосходство, не рассредоточились, как рассчитывал наш штаб, а, наоборот, сосредоточили все свои силы за стенами крепости. Это позволило им, сохранив личный состав, отбить наши атаки. Более того, полагаю, мы имеем дело с хорошо обученным противником, который целенаправленно отодвинул передовые силы в свой тыл.
– Вы делаете русских умнее и сильнее, чем они есть, майор Ульрих, – возразил мне полковник Вальденбург.
– Позвольте, полковник, но как Вы объясните манёвры, осуществлённые русскими?
– Манёвры? Трусливая сдача позиций!
– Сдача? Они ушли от нашего огня за стены и дважды отбили наши попытки завладеть этой крепостью!
– Им повезло, просто повезло! Кто это такие? Недоделанные военные! Неужели Вы думаете, что в каком-то недостроенном укрепрайоне у русских сидят Кутузовы и Скобелевы?
– Господин генерал, я всё-таки останусь при своём мнении.
– В 1904 году русских погубила излишняя самоуверенность, в 1905-м – излишняя неуверенность. Наша задача – не повторить их ошибок, как первой, так и второй, – произнёс Гинденбург. – Будет Вам осадная артиллерия и разведданные о тех, кто в крепости, но это не означает, что мы должны прекратить атаки. Держите позиции, армия продолжит наступать, кто знает, может, русские уйдут сами.

Вот так мы сцепились с этой крепостью «мёртвой хваткой». Тогда ещё никто из нас даже предположить не мог, чем всё это закончится. Большинству офицеров казалось, что если не в декабре, то уж в январе дорога через реку Бобры будет у нас в руках, но мы ошибались. Это было только начало, начало самого страшного штурма в истории Германии».