Я такая же собака, как и ты!

  Свалив все на злой рок, я сел на стул. Установив локоть одной руки на колено, я приложил тыльную сторону ладони к подбородку. Другую руку, согнутую в локте, я упер кулаком в бедро.
 
 - Философ, - восхищенно произнес захмелевший Юра.
 
 - Титан! – воскликнул Витька, вытянув руки в мою сторону.
 
 - Шут гороховый, - вынес мне приговор Дима.
 
  Немного пофилософствовав, я увидел девушек, которые плотной римской фалангой возвращались с танцпола. Посмотрев на меня, Даша что-то прошептала Леночке на ушко и пружинистой походкой удалилась в вестибюль. Упав на стульчики, девицы забрасывали нас осторожными взглядами. Леночка подошла к нам. Она протараторила:
 
 - Скульптуру Родена «Мыслитель» просят оторвать зад от табуретки и пройти к гардеробу.
 
 - Я понимаю, что не ты автор этих слов. Поэтому на тебя не обижаюсь, - сказал я, направившись к выходу.
 
  Даша стояла, выпрямив спину и вытянув руки по швам, напротив витража входной группы, расписанного под звездное небо. Она смотрела на улицу. Здание ресторана от бульвара отделяла проезжая часть. По ней двигались машины, притормаживая перед «зеброй» и пропуская пешеходов.
 
 - Вольно, - шутливо скомандовал я, пристроившись за ее спиной.
 
  Даша расслабилась и согнула ногу. Она засунула руку в задний карман моих джинсов и хрустнула купюрами.
 
 - Это компенсация за твои выкрутасы, - объяснила Даша, выдернув руку и переместив деньги в свой карман.
 
 - Караул, грабют!
 
 - «Грабют», - передразнила меня Даша. - Тоже мне, торговка с рынка, у которой умыкнули кулек семечек.
 
 - Я не отделяю себя от простых людей, - во мне затрезвонил демократ. -  Всегда выступал за связь с народом.
 
 - Надо же, какой принц белых кровей выискался.
 
 - Собственно, моя родословная уходит в глубь веков. 
 
  Я вспомнил, что рассказал мне отец перед смертью:
 
 - Фамилия Струйские упоминается у Салтыкова-Щедрина в «Пошехонской старине».
 
 - Какие Струйские? Ты же Толмачев.
 
 - Струйская, это фамилия моей прабабушки - оренбургской помещицы. Ее после революции под Иркутск турнули, - полюбоваться красотами Байкала.
 
 - А мои предки - кулаки с Западной Украины.
 
 - При СССР, нас с тобой в комсомол бы не приняли с такой-то родословной.
 
 - Тебе видней, я не жила в то время.
 
 - «Видней», я тебя старше всего на три года.
 
 - Вы с Любкой почти одногодки, - вот вас и тянет друг к другу. Вам пора мемуары писать о прожитом. Купите себе кресла-качалки. Любка напялит чепец, а ты наденешь носки из собачьей шерсти, связанные ей на твой день рождения.
 
 - Кстати, какая у нее фамилия?
 
 - У Любки?
 
 - У нее, мы ведь о ней говорим.
 
 - Мало ли кто у тебя еще есть. Леночка, например.
 
 - При чем здесь Леночка, когда я тебя о Любе спрашиваю.
 
 - Почему ты у меня выпытываешь ее статусы?
 
 - Ты все про всех знаешь.
 
 - Намекаешь на то, что я сплетница?
 
 - Ничего я не намекаю, а просто спросил.
 
 - В прошлый раз ты интересовался ее квартирой, а сейчас, словно ищейка, разнюхиваешь, какая у нее фамилия.
 
 - Взяла и собакой обозвала.
 
 - Ага, на длинном поводке, как в твоих кошмарах.
 
 - Да, она постоянно мне снится. Знать бы, кто ее хозяин.
 
 - А тут и нечего знать. Ее хозяин - ты. Сам себя пристегнул на поводок и живешь, бегая кругами, насколько позволяет его длина. 
 
 - Я скоро перегрызу веревочку и сбегу. Тебя с собой прихвачу.
 
 - Куда? Я, Игорь, такая же собака, как и ты. Никто нас нигде не ждет. Нам здесь надо выжить. Фамилия твоей зазнобы - Кривоногова. Хочешь – себе ее возьмешь, после вашей свадьбы.
 
  Я задал себе вопрос: а вдруг Даша исчезнет из моей жизни? Не знаю, по каким причинам. Может, улетит на Марс или телепортируется в другое измерение, либо перейдет в иное неизвестное науке агрегатное состояние. Что я тогда буду делать без нее? Пойду, как Арнольд, в фирму воспоминаний и попрошу стереть память о ней?
 
 - Что молчишь, о чем задумался?
 
 - О тебе.
 
 - И что ты думал обо мне? 
 
 - Я не могу представить свою жизнь без тебя.
 
 - Ладно, пойдем к ребятам, - сказала Даша, тяжело вздохнув.
 
  Накопившаяся за день усталость била козырем мою карту. Память иногда давала кратковременные сбои, но не только у меня одного. Любе тоже нелегко давался финал нашей вечеринки.

 - Любка, твой жених выглядит каким-то просроченным, - сумничала Даша.
 
 - Он выдохся и мечтает об отдыхе, - еле выговорила Люба, - как и я.
 
 - И я мечтаю отдохнуть, - призналась Леночка. - Мне завтра с утра нужно следить за утонувшими. Вернее не допустить, чтобы кто-нибудь из них утоп, - поправилась она.
 
 - Ты, Ленка, здесь не утони в коктейлях, в волны которых тебя погрузил Игорь.