О людях хороших

О людях хороших 

Тему и название данного нового «повествования» подсказала мне песня с тем же самым названием, написанная композитором Аркадием Ильичем Островским на стихи Зои Алексеевны Петровой, которую спел в 1962 году Народный артист РСФСР Виталий Дмитриевич Доронин. Это был человек, обладавший необычайным обаянием, сыгравший много ролей в различных кинофильмах, но наибольшую известность и огромную любовь зрителей ему принесла роль Николая Курочкина в фильме-спектакле 1953 года «Свадьба с приданым» Театра Сатиры, в котором он был одним из ведущих актеров. В этом фильме была замечательная музыка, написанная превосходными профессионалами — композитором Борисом Андреевичем Мокроусовым и поэтом Алексеем Ивановичем Фатьяновым. «Куплеты Курочкина» в исполнении Виталия Доронина зрители с удовольствием вспоминают до сих пор. 

В песне «О людях хороших» были такие строки:
«О людях хороших,
О снежных порошах, 
О солнечных днях,
О весенних ветрах,
О старых и новых друзьях!».

Вот мне и захотелось вспомнить о людях хороших — старых друзьях — деятелях искусства, которые своим творчеством скрашивали нашу жизнь на протяжении многих лет, имевших непосредственное отношение к замечательным песням, которые мы с удовольствием слушали при просмотре кинофильмов, телевизионных передач, в концертных залах, а иногда даже сами напевали или насвистывали их, когда нас навещало хорошее настроение.

Начну свой рассказ с первоначального впечатления, которое я получил, увидев не так давно в Интернете фотографию памятника композитору Исааку Осиповичу Дунаевскому и певице Клавдии Ивановне Шульженко, установленного в Харькове. Меня чрезвычайно сильно порадовало появление такого памятника, так как я невероятно сильно любил и люблю до сих пор творчество этих двух гигантов нашей эстрады. При этом меня нисколько не удивило то обстоятельство, что он был сооружен именно в Харькове, так как этот город в советские времена был хорошо известен тем, что очень многие талантливые деятели искусства СССР были родом из этого крупного града, получили в нем образование и начали свое победное шествие по жизни, получив «добро» на такую активность со стороны жителей этого города, восхищенных открывшимися талантами своих земляков.

Достаточно было бы просто упомянуть Народного артиста Украинской ССР Леонида Федоровича Быкова, прекрасного актера театра и кино, превосходного режиссера, создавшего в 1973 году культовый фильм «В бой идут одни старики», в котором, кстати, замечательно сыграл роль «Ромео» — старшего лейтенанта Сагдуллаева, наш земляк, отличный ташкентский актер и режиссер Рустам Абдуллаевич Сагдуллаев. Харьковчане относились к Леониду Федоровичу Быкову с той же высокой степенью обожания, с какой ташкентцы относились к Народному артисту УзССР Роману Денисовичу Ткачуку. И славных выходцев из Харькова было чрезвычайно много.  

Было бы большой несправедливостью с моей стороны, если бы я не поведал здесь об уроженке Харькова Людмиле Марковне Гурченко, Народной артистке СССР, очень талантливом человеке во многих ипостасях — знаменитой актрисе театра и кино, великолепной певице, получившей много государственных наград и всевозможных премий, писательнице, написавшей несколько автобиографических книг. Что интересно, в 1999 году она получила Премию имени Клавдии Шульженко.

Считаю своим долгом вкратце рассказать и о еще одном талантливом харьковчанине— Борисе Борисовиче Ренском — музыканте, композиторе, конферансье, а с 1929 года — создателе и руководителе Теа-джаза, очень схожего с Теа-джазом Леонида Осиповича Утесова. В течение всей Великой Отечественной войны Ренский со своим оркестром чрезвычайно часто выезжал на фронт для выступлений перед бойцами, за что получил ряд государственных наград. В 50-е — 60-е годы его оркестр превратился в первоклассный биг-бэнд. В середине 50-х годов мне посчастливилось побывать на концертах данного джаз-оркестра, и я был очень обрадован великолепным звучанием этого музыкального коллектива, почти не отличавшегося от звучания биг-бэнда Гленна Миллера. Такого рода высокопрофессиональных деятелей искусства Харьков «выдал на гора» очень много.

В свое время в США четко определилась пятерка The Great American Songwriters —  великих американских композиторов-песенников: Ирвинг Берлин, Коул Портер, Джордж Гершвин, Ричард Роджерс и Джером Керн. Точно так же и в Советском Союзе в 40-е — 50-е годы в общественном сознании сформировалась пятерка самых прославленных советских композиторов-песенников: Исаак Осипович Дунаевский, Василий Павлович Соловьев-Седой, Матвей Исаакович Блантер, Борис Андреевич Мокроусов и Никита Владимирович Богословский. 

По этой причине нет ничего удиувительного в том, что харьковчане невероятно сильно гордились и продолжают гордиться до сих пор знаменитейшим советским композитором Исааком Осиповичем Дунаевским, считая его своим земляком, несмотря на то, что родился он (30.01.1900) не в Харькове, а в местечке Лохвицы на Полтавщине, но его семья в 1910 году переехала в Харьков, и именно в этом городе прошли его детские и юношеские годы, здесь он получил прекрасное музыкальное образование, став скрипачем, пианистом и композитором, после чего начал работать заведующим музыкальной частью драматического театра, где и состоялась его первая встреча с Клавдией Ивановной Шульженко в 1921 году, когда она пришла наниматься в возрасте 15 лет «в артистки», и он тогда аккомпанировал начинающей певице при проверке ее музыкальных способностей. Она была принята на работу в труппу театра, в котором стала петь в хоре и даже исполнять небольшие роли.  В 1924 году Дунаевский перебрался в Москву, где и начался его стремительный взлет как композитора и дирижера.

Клавдия Ивановна тоже несколько лет спустя покинула Харьков. Ее настоящий дебют, как певицы, состоялся в 1928 году в Мариинском театре Ленинграда, затем она очень успешно пела в ленинградском мюзик-холле. С 1929 года была артисткой Ленгосэстрады, солисткой джаз-оркестра под управлением Якова Скоморовского, записывалась на грампластинки. В 1930 году вышла замуж за  Владимира Филипповича Коралли, также работавшего в коллективе Скоморовского. В 1940 году она вместе с мужем создала свой джаз-оркестр. Когда началась Великая Отечественная война, их джаз-оркестр стал фронтовым ансамблем, давшим на фронте более 500 концертов, за что она получила боевые награды. 

А теперь я вновь возвращаюсь к теме памятника Исааку Осиповичу Дунаевскому и Клавдии Ивановне Шульженко — бронзовой скульптурной композиции, установленной в саду имени Шевченко в центре Харькова. Автором  этой композиции, изображающей Исаака Осиповича Дунаевского в тот момент, когда он аккомпанирует на рояле поющей Клавдии Ивановне Шульженко, является скульптор Катиб Мамедов, работавший над этой композицией в течение полугода. 

Я не видел этого памятника в натуре, но довольно внимательно рассматривал в деталях многие его фотографии, имеющиеся в Интернете. И по мере того, как я их старательно изучал, у меня возникали некоторые огорчения. Попробую изложить их суть. «Правовая основа», если так можно высказаться, для именно такой скульптурной композиции, безусловно, имеется, так как подобного рода событие, хотя и очень давно, а именно в 1921 году, как я уже упоминал выше, действительно имело место при поступлении Клавдии Ивановны на работу в харьковский русский драмтеатр Синельникова, когда Исаак Осипович аккомпанировал ей на фортепиано в процессе исполнения ею песни «Розпрягайте, хлопцi, коней, та й лягайте спочивать». Но внешний облик Клавдии Ивановны Шульженко в этой скульптурной композиции, со скрупулезной точностью копирующий ее внешний вид во время Великой Отечественной войны в процессе исполнения песни «Синий платочек», зафиксированный кинохроникой и фотографиями, наводит публику на мысль о том, что Исаак Осипович Дунаевский имеет непосредственное отношение к созданию этого «коронного» песенного шедевра из репертуара Клавдии Ивановны Шульженко. Но это совершенно ложный посыл, такого рода «подарок» абсолютно не нужен гениальнейшему композитору, Народному артисту РСФСР, создавшему 11 оперетт, 4 балета, музыку к десяткам кинофильмов и бесчисленное множество великолепных песен. Тем не менее, как бы это ни казалось парадоксальным, я, все-таки, очень рад появлению данного памятника, так как лучше иметь такой памятник этим замечательным людям, чем не иметь никакого.

А история создания песни «Синий платочек» чрезвычайно интересна. Эту песню написал в 1940 году знаменитый польский композитор Ежи Пэтэрсбурски, известный в Советском Союзе как Юрий Яковлевич Петербургский. В нашей общей тогда стране уже была до этого момента хорошо известна другая его песня — «Утомленное солнце» (в Польше у нее было иное название — «Ostatnia Niedziela» — «Последнее воскресенье»). Стихи на русском языке для «Синего платочка» в том же 1940 году написал поэт Яков Галицкий, а в апреле 1942 года , уже во время войны, ее слова «видоизменил» под условия военного времени военный журналист лейтенант Михаил Максимов, и песня тут же, с обновленными словами, была исполнена Клавдией Ивановной Шульженко, став своего рода «бриллиантом» в ее репертуаре.

Удивительно, но волей случая, двое самых лучших довоенных польских композиторов-песенников Ежи Пэтэрсбурски и Хэнрык Варс оказались в эвакуации в Ташкенте (Варс с остатками своего Львовского Теа-джаза играл в фойе ташкентского кинотеатра «Родина» для зрителей между сеансами), и оба они покинули пределы СССР в середине 1942 года с польской армией генерала Владислава Андерса, расквартированной до этого момента в предместье Янгиюля, передислоцированной через Иран на Ближний Восток для соединения с частями британской армии.

В заключение расскажу занятную, на мой взгляд, историю, связанную с гастролями Клавдии Ивановны Шульженко в Ташкенте в первой половине 50-х годов. Ее гастроли проходили в концертном зале имени Свердлова. Ажиотаж был невероятный, билеты на ее выступления достать было совершенно невозможно. Одна из наших хороших знакомых, инженер-холодильщик Мая Рувинская сумела достать вожделенный билет только по той причине, что работала в чрезвычайно престижной по тем временам организации — Министерстве торговли УзССР. На следующий день она пришла к нам домой с тем, чтобы рассказать о своих впечатлениях от концерта. Естественно, программа была очень интересной. Клавдия Ивановна, как тогда говорили, была в ударе, зал просто неистовствовал от восторга после каждой песни. Но еще большее впечатление на Маю произвела реакция на выступление Клавдии Ивановны весьма пожилого человека с большой седой гривой волос на голове, «седовласого льва», как она его назвала, который сидел в «правительственной» ложе, расположенной почти на самой сцене, с правой ее стороны. После того, как Клавдия Ивановна завершала пение своей очередной песни, этот «лев» начинал столь бурно рукоплескать талантливой певице, перегибаясь через барьер, отделявший ложу от сцены, что от переполнявших его чувств начинал вываливаться наружу вниз головой, и всякий раз его соседи по ложе успевали, к счастью, поймать его за ноги и втащить назад в ложу. Когда Мая закончила свой рассказ, сопровождаемый нашим смехом, в дверь нашей квартиры кто-то позвонил. Мама пошла к входной двери и вернулась в комнату с папиным другом, заведующим кафедрой общественных наук Ташгосконсерватории Петром Тимофеевичем Т., который пришел к нам для того, чтобы рассказать о своих впечатлениях от концерта Клавдии Ивановны, на котором ему тоже удалось побывать. Когда Мая взглянула на вошедшего гостя, она начала сползать со своего стула на пол. Как потом выяснилось, Петр Тимофеевич и был тем самым «седовласым львом», о котором она со смехом рассказывала нам буквально за минуты до его прихода. Такое невероятное происшествие еще раз подтвердило мою твердую уверенность в том, что ничего случайного в нашей жизни не бывает.   

Борис Пономарев